Текст книги "Ночная Жизнь"

Парень отстегнул второй мешок, затем снял помпу и все убрал в чемодан. Затем он освободил ей руки и ноги, аккуратно удалил скотч со рта и вытащил кляп. Работая, он насвистывал Мастер своего дела. Покончив с уборкой, он прилег рядом с трупом, слегка повернул голову девушки и накрыл ртом хирургически ровные отверстия у нее на шее. Он сильно сжал зубы, стараясь прокусить кожу, затем, осветив рану фонариком, удовлетворенно кивнул сам себе. Поднявшись, он взял чемодан и без особой спешки зашагал в сторону Карниша. Карниш подождал, пока парень поравняется с ним, и негромко кашлянул. Тот замер с поднятой ногой, затем резко повернулся к Карнишу. Карниш усмехнулся и вышел из темноты. Его собственная тьма взвилась над ним, заслонив желтоватое свечение неба между складскими зданиями. Парень отступил назад.

– Что за черт?

В следующее мгновение глаза парня стали такими же широкими, какие были у его жертвы несколько минут назад. Он хотел было убежать, но Карниш преградил ему путь темнотой и наслал на него такой страх, что его ноги отказались ему повиноваться.

– Ты даже представить себе не можешь, сколько хлопот ты мне доставил, – сказал Карниш.

У парня отвисла челюсть. Он посмотрел на свою жертву, потом на Карниша, попятился и уперся спиной в стену.

– Кто… кто ты такой?

– Я тот, кого ты пытался изображать.

Руки парня разжались, и он уронил чемодан. Какой-то из инструментов пропорол мешок с кровью, и она потекла из чемодана на землю.

– Я с интересом наблюдал за твоей работой. Ты произвел на меня впечатление. Нет, нет, не двигайся, в этом нет необходимости.

Парень поднял руку, словно пытаясь остановить Карниша. А тот окружил себя и его плотной завесой своей внутренней тьмы.

– Наконец мы вдвоем, – прошептал он.

Парень молчал, онемев. Он был достаточно умен, чтобы оценить ситуацию, и по опыту знал, что ни мольбы, ни ползанье на коленях не изменят ее ни на йоту. На самом деле он уже сдался.

– Что тебе нужно?

– Мне ничего не нужно. Я прилетел сюда, чтобы встретиться с тобой. Ну, как поживаешь?

Парень судорожно сглотнул. Карниш улыбнулся.

– Полагаю, что после всех твоих фокусов тебе должно быть интересно, как этот процесс происходит на самом деле, не так ли?

Парень промолчал.

– Ты удивишься, но у нас с тобой есть кое-что общее, а именно одно конкретное свойство. Видишь ли, я, как и ты, не могу вернуть свои жертвы к жизни. У меня нет такой власти.

Парень заморгал.

– Знаю, знаю, в это трудно поверить. Все легенды и сказки утверждают обратное, но в этом нет и крупицы правды, то есть правда там есть, но не в том, что касается этого.

Ноги горе-вампира дрожали. Он был в таком же ужасе, как и его недавняя жертва. Чтобы не упасть, он прислонился спиной к стене.

– Ну, достаточно болтовни, – сказал Карниш. – Позволь показать тебе, как это делается по-настоящему.

Его пальто и рубашка широко распахнулись, и в теле открылась длинная вертикальная щель. Парень выпучил глаза от ужаса. Карниш мысленно приказал ему подойти, и когда он подошел, обхватил его своим туловищем.

– По правде говоря, тебе не удастся пройти через весь процесс, мне надо оставить кое-что для полиции.

Парень заскулил и впервые сделал попытку вырваться, но Карниш только сильнее обхватил его и сжал, начиная поглощение.

– А теперь скажи мне, чего ты боишься больше всего на свете?

Карниш вернулся в отель без пятнадцати четыре. По пути он остановился у телефонной будки и позвонил в полицию.

Впервые с тех пор, как он приехал в Детройт, Карниш обратил внимание на названия улиц и сообщил женщине, принявшей его звонок, где полиция может найти детройтского вампира и его последнюю жертву. Входя в отель, он услышал полицейские сирены. Поднявшись к себе, он быстро собрался и в четыре двадцать позвонил вниз, Вилле Джеймс.

– Вы готовы. Вилла?

– Да, мистер Карниш.

– Я сейчас спущусь.

Он позвонил портье, чтобы прислали коридорного отнести вещи. Выходя из отеля, он протянул дежурному конверт с пятью сотнями долларов. Чаевые для всех, кто его обслуживал. Дежурный – молодой узколицый человек, с глубоко посаженными голубыми глазами, сказал, что обо всем позаботится. Карниш, предчувствуя возможность обмана, поместил в его голову мысль о том, что воровать нехорошо и грозит серьезными неприятностями. Вилла уже ждала его. Широко ему улыбаясь, она помогла погрузить в машину вещи. По дороге в аэропорт она не проронила ни слова, чем Карниш остался весьма доволен. Самолет был готов к взлету. У капитана Линдси вид был усталый; впрочем, встречая Карниша, он радостно улыбался.

– Путешествие прошло удачно, мистер Карниш? – спросил он.

– Да, все в порядке, – ответил тот.

Прежде чем сесть в самолет, он вручил Вилле Джеймс конверт с пятью тысячами долларов.

– Спасибо за службу.

Уже из самолета он смотрел, как она открывает конверт и глаза ее лезут на лоб. Он дотянулся до нее своим сознанием и поместил ей в голову предложение, которое будет долго мучить ее. Она ничего не скажет мужу, а все деньги истратит на свои удовольствия, а потом никогда себе этого не простит.

Сувенир на память. Теперь она надолго запомнит его визит.

Без лишних напоминаний капитан Линдси выключил в салоне свет, а заговорил всего раз – только чтобы предупредить Карниша о взлете. Карниша вжало в кресло, самолет разогнался и оторвался от земли. Он смотрел, как под ним расстилается море огней, похожее на растекающуюся кровь, и вспомнил того жалкого монстра, которого нашел на улицах Детройта. У него было подавленное настроение, и ему хотелось на ком-нибудь отыграться. Он подумал о миссис Герберт, о ее жалкой попытке сблизиться с ним, втереться в доверие. Вернувшись в Миннеаполис, он прикажет мисс Коломбо немедленно уволить миссис Герберт. Да, так он и сделает. Все остальное время полета он метал громы и молнии по поводу собственной наивности. Когда самолет начал снижаться к Миннеаполису, Карниш взглянул в иллюминатор на лежащий внизу город «Наконец-то снова дома», – подумал он и вдруг почувствовал: что-то здесь изменилось. Едва заметно, но тем не менее изменилось. О нем знали.

Кто-то там внизу, какое-то человеческое существо проведало о его существовании и теперь предпринимало меры против него. Чья-то злая воля витала в воздухе, ощущалась в вибрациях города. Карниш сначала испугался, а потом разъярился. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. «Саймон, – подумал он. – Чем же ты занимался здесь, пока меня не было, Простак Саймон?»

11

До семи часов утра небо оставалось темным, и Саймон, лежа в постели, смотрел, как наступает рассвет. Бекки крепко спала. Она не проснулась, даже когда Саймон провел пальцами по ее бедру. Он валялся в постели до половины восьмого, а потом встал и оделся.

На кухне у Бекки был такой же хаос, как и во всей квартире; она тоже напоминала временный лагерь. В холодильнике Саймон обнаружил наполовину полный пакет молока. В более тоскливое утро он бы подумал – наполовину пустой. Еще он нашел полбатона белого хлеба, кусок маргарина, немного апельсинового сока, прозрачного сверху и темного из-за осадка внизу, небрежно завернутый в полиэтилен кусок сыра чеддер, покрытый пятнышками плесени. В морозилке стояли формочки для лада, но все, как одна, пустые. Бекки, услышав, как он шарит на кухне, тоже поднялась. Подойдя к Саймону сзади, обняла его за талию:

– Прости, я такая прожорливая.

– Я заметил, – сказал Саймон. – Хочешь есть?

– Хочу съесть тебя!

– Р-рр!

Саймон повернулся, обхватил ее, поцеловал и крепко прижал к себе. Бекки отклонилась немного и посмотрела ему в глаза. Она выглядела очень соблазнительно. Улыбнувшись, она еще раз поцеловала его, на сей раз по-настоящему.

– Пожалуй, я могу обождать с завтраком, – сказал Саймон.

– Я тоже, – ответила Бекки.

Они вернулись в спальню и скомкали и свили простыни еще сильнее, чем ночью. Что поражало Саймона в Бекки, так это то, что в ее любви было столько же страсти, сколько игры. Игры всерьез и серьезной страсти. Это было для него в новинку. Конечно, в основном инициатива принадлежала ей. Он был не особенно опытен в такого рода вещах. Потом, лежа и глядя в потолок, он подумал о Ронни. Секс с ней был для него просто физической разрядкой. Он воображал, что ей так же хорошо, как и ему. Сейчас, думая об этом, он чувствовал себя виноватым, виноватым за то, что слишком мало вносил в их отношения – и духовно, и физически. Он чувствовал, что Ронни хочется чего-то большего, но ему этого не было нужно. Тем не менее, когда она приходила к нему, он не возражал. Он использовал ее, она использовала его. С Бекки же все было иначе.

– О чем ты задумался? – спросила она.

– О том, какая ты дикая и необузданная.

– Да, я такая.

Она легла на него сверху, и он почувствовал тепло ее мягкой груди. Она поцеловала его и, улыбнувшись, посмотрела ему в глаза.

– Почему у меня такое чувство, что мы с тобой очень давно знакомы?

– Я всегда оказываю на женщин такое действие.

Он чихнул.

– Будь здоров.

Она пробежала пальцами по его животу и дальше вдоль бедра.

– А ты знаешь, что чих на самом деле – это лицевой оргазм.

– Серьезно? Нет, я этого не знал.

– Тот же процесс. Сокращение мышц вокруг отверстия и выброс жидкости с большой скоростью.

– Да. Очень интересно. Может, прекратим этот разговор?

– Я здорово проголодалась.

– Ты шутишь?

– Не по тебе, ты, эгоманьяк. Я хочу есть. Пошли поедим.

Какое облегчение! Хотя Саймон часто мечтал о ненасытной женщине, сейчас у него появились серьезные сомнения в своих возможностях удовлетворить такую тигрицу. Они оделись, заперли квартиру и, спустившись по лестнице, вышли на улицу. Было прохладно, но солнечно. Бекки взяла Саймона под руку, и они пошли вниз по Хеннепин, затем свернули на Николет. На улице было много машин и пешеходов.

– Ну что, в «Бургер Кинг»? – спросила Бекки.

– Ни за что.

Они расположились в кафе, где подавали горячие булочки, напротив небоскреба Ай-Ди-Эс. Здесь было полно мужчин в костюмах от «Братьев Брукс» и женщин в платьях от лучших кутюрье. Все выглядели по-деловому и все, очевидно, очень хотели есть. Они сели за столик в углу. Саймон заказал булочки с отрубями, Бекки – с голубикой, и оба взяли по кофе. Они ели и через стол улыбались друг другу; вдруг Бекки кивнула в сторону кассы и встала из-за стола.

– «Уличный листок», – сказала она с набитым ртом.

Саймон обернулся и увидел рядом с кассой маленький ящичек с надписью «Бесплатно», из которого торчала пачка «Листков». Он узнал их по канареечно-желтой бумаге, которую невозможно было спутать ни с какой другой. Бекки принесла «Листок» и начала его просматривать.

– Посмотрим, что сказал Джек о тебе. Ага, вот.

Она стала читать, нахмурилась, подняла голову и протянула «Листок» Саймону. Он отложил свою булочку и взял газету. Заметка была на первой странице в правом нижнем углу.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

В пятницу вечером, около одиннадцати часов, прохожий стал свидетелем нападения на бездомного человека в переулке между Шестой и Седьмой улицами. Попытки обнаружить как нападавшего, так и пострадавшего результатов не дали. Полиции, как всегда, наплевать. Но не нам. Пропал один из наших, и кто-то за это должен ответить. Нам нужна ваша помощь. Если вы видели нечто странное, если вы видели что-то, что поможет пролить свет на это исчезновение, или если вы просто хотите помочь нам с поисками, дайте о себе знать. Встретимся сегодня. За всеми подробностями звоните Джеку.

– О чем это он, черт возьми? – сказал Саймон.

– Мне кажется, он всерьез воспринял твою историю.

– Чего там искать? Мы уже искали Фила.

Бекки покачала головой и пожала плечами.

– Пойдем-ка, – сказал Саймон. – Я хочу с ним поговорить.

Джек, как обычно, сидел за компьютером. Когда они вошли, он поднял глаза от монитора, улыбнулся и указал на кофейник, стоящий на одном из шкафов.

– Доброе утро, – сказал он. – Итак, вы теперь вместе?

Бекки покраснела; Саймон кивнул и протянул Джеку «Листок»:

– Что это значит?

– Ты о заметке? По-моему, там все ясно. Вы нашли Фила?

– Нет, мы нашли вот это. – Саймон бросил на стол перед Джеком холщовую сумку Фила. – Его больше нет.

– Так, – сказал Джек, не дотрагиваясь до сумки.

– Я не понял, кого вы хотите искать?

– Того, кто напал на Фила, кто бы это ни был.

– Я думал, вы мне поверили.

– Я тебе верю, Саймон.

– Тогда что конкретно вы собираетесь искать?

– Что бы это ни было.

– У меня нет ни малейшего желания увидеть это еще раз.

– А что это было, Саймон? – спросил Джек.

– Я не знаю.

– Но оно все еще там, на улице, и это ты знаешь. Оно съело Фила. А кого еще оно съест?

Саймон посмотрел на Бекки. Она стояла и, нахмурившись, глядела в пол.

– Саймон, тебе не обязательно в это влезать, – сказал Джек. – Это уже моя инициатива, и я не заставляю тебя в ней участвовать.

– Фил был мне почти другом.

– Верно. И ты пришел ко мне. Ты искал Фила. Ты сделал то, что должен был сделать, а теперь я делаю то, что должен делать я. Неужели ты всерьез хочешь, чтобы я этого не делал?

– Не знаю.

– А я думаю, прекрасно знаешь. И на моем месте ты поступил бы точно так же.

Саймон не ответил. Он отвернулся и посмотрел в окно. По улице медленно ехал автобус. Пассажиры, вертя головами, глазели по сторонам. Саймон снова повернулся к Джеку.

– Ну и кто откликнется? – спросил он.

– Те, кто захочет, те и откликнутся. Те, кому не все равно.

– И что ты им скажешь?

– Пока не знаю.

– Если ты расскажешь мою историю, тебя сочтут сумасшедшим.

– Может быть.

– Саймон. – Бекки положила руку ему на плечо. – Когда ты пришел в полицию, тебя одного не стали слушать. А когда группа людей обеспокоена и предпринимает какие-то действия, полиция начинает прислушиваться. Именно этого пытается добиться Джек.

Саймон посмотрел на Джека. Тот промолчал.

– Ведь так, Джек? – сказала Бекки.

– Иногда это срабатывает, – наконец сказал Джек.

– Еще бы! В прошлом году, когда маньяк резал проституток на Риверсайд, полиция вела расследование спустя рукава, пока Джек не начал про это писать и говорить, что люди должны защитить себя сами, если больше некому это сделать. Только тогда полиция взялась за дело как следует. Потому что, во-первых, они терпеть не могут, когда их выставляют ослами в глазах общественности, а во-вторых, потому что им не нравится, когда другие люди, особенно если это люди с улиц, начинают делать работу, за которую полиции платят деньги. Это непременно сработает, Саймон. Джек уже не раз это проделывал.

Джек Холден снова промолчал.

– Время и место встречи?

– В восемь часов у «Мерфи», – сказал Джек.

– Я сегодня работаю, но в шесть я освобожусь.

– Я могу взять еще один выходной, – сказала Бекки.

– Я расскажу им все, – сказал Саймон. – Все, что я видел.

– На меньшее я и не рассчитывал, – ответил Джек.

В этот вечер у «Мерфи» было довольно людно, почти все столики были заняты. Бизнесмены и секретарши, старики и юнцы пили, разговаривали, смеялись. Музыкальный автомат негромко играл «Человеческое прикосновение» Брюса Спрингстина. Саймон остановился в дверях и окинул бар взглядом. Без десяти восемь, а никого, похоже, еще нет. Он прошел к стойке и уселся на табурет. За стойкой стоял бармен – высокий крепкий парень. Рыжеволосый, с веснушками. Наверное, сам Мерфи. Бармен улыбнулся Саймону:

– Как дела?

Саймон сказал – нормально. Бармен поинтересовался, что ему угодно. Саймон сказал, что договорился встретиться здесь кое с кем.

– Ага, – кивнул бармен. – Ты с Джеком. Я разрешил ему занять заднюю комнату, это в ту дверь. Там у них кофе и пончики. А если хочешь чего-нибудь еще, то покупай прямо сейчас.

– Налей мне пива.

– Хорошо.

Бармен нацедил в бокал пива и протянул его Саймону. Саймон расплатился и сделал глоток.

– Ты давно знаешь Джека?

– Давным-давно.

– И предоставляешь ему свое помещение?

– Иногда. Джек творит добро, и я рад ему помочь. Кофе и пончики, прямо в ту дверь.

Саймон поблагодарил и пошел, лавируя между столиками, к узкой дверце с надписью «Посторонним вход запрещен». Войдя в нее, он оказался в тесной комнатушке, где стояли четыре маленьких столика. За одним сидел Джек, рядом с ним – Бекки. За другим столиком сидели Бобби Боковски и Вероника Шимански. Бобби поднял чашку с кофе и сказал:

– Привет, дружище.

Ронни встала и, подойдя к Саймону, обняла его и поцеловала в губы.

– Привет, – сказала она.

– А вы, ребята, как тут очутились?

– Прочитали заметку, подумали, что это насчет Фила. Решили посмотреть, чего ты тут затеял, – сказал Бобби. – Кроме того, у нас сейчас нет ничего интересного. Так что будем делать? Ведь это точно из-за Фила?

– Да, из-за Фила, – сказал Саймон. Он высвободился из объятий Ронни и улыбнулся.

– Бекки, Джек, познакомьтесь – это Бобби и Ронни, мы живем в одном доме. – Он посмотрел на Бекки. – У нас три отдельные квартиры.

Ронни улыбнулась в ответ, Бекки – нет. Она встала из-за стола, подошла и тоже поцеловала Саймона. Чтобы сделать это, ей пришлось оттолкнуть в сторону Ронни. Это был долгий поцелуй. Потом Бекки отклонилась назад, невесело улыбнулась и сказала:

– Привет.

Саймон смутился. Ронни, надув губки, смерила Бекки взглядом, затем повернулась к Саймону и, приподняв бровь, произнесла:

– Я и не знала, что у тебя есть сестра.

– Она мне не сестра, Ронни, – покраснев, сказал Саймон.

– Вот как? – Ронни выразительно вздохнула.

Бобби, широко улыбаясь, переводил взгляд с Ронни на Бекки и обратно. Саймон чувствовал себя последним негодяем и боялся, что может потерять все: и любовь Бекки, и дружбу Ронни. Ронни была обижена. Он это ясно видел. На миг ему показалось, что сейчас она накинется с кулаками на него, а может быть, даже и на Бекки, но этого не случилось. Ронни всего лишь еще раз вздохнула, потом повернулась к Бекки и сказала:

– Я и не думала, что это был сестринский поцелуй.

Обе криво улыбнулись и с болью посмотрели на Саймона. Тот смутился еще больше, покраснел и, пожав плечами, прошел мимо них к столику и сел рядом с Джеком.

– Все собрались? – спросил он.

– Я думаю, подойдут еще двое-трое. Подождем немного.

Несколько минут они подождали. Бекки сидела рядом с Саймоном и держала его за руку. За другим столиком Ронни и Бобби о чем-то шептались. Потом Бобби обнял Ронни за плечи, взглянул на Саймона и медленно покачал головой. Саймон поднял руки ладонями кверху в жесте, который должен был означать, что он не хотел ее обижать, что не предполагал, что такое может случиться, и что Ронни просто видела в их отношениях больше, чем в них было на самом деле. И Бобби кивнул, как будто все понял. В следующие десять минут дверь открывалась трижды. В первый раз пришла Конни Хонунг. Она была одета так, как тогда, когда они встретили ее возле библиотеки: джинсы, ковбойские сапоги и еще кожаная куртка. Она подошла к столику и налила себе кофе. Даже не взглянув на Саймона, она подсела к Бобби и Ронни, кивнула Джеку. Потом зажгла сигарету и стала потягивать кофе. Вслед за ней пришел Мартин Бадз. Он кивнул Джеку, сел рядом с Саймоном и положил руки на стол. Руки у него дрожали и были красные, как вареные рачьи клешни. От него пахло застарелым потом.

– Кофе? – предложил Саймон.

Мартин посмотрел на него и кивнул. Саймон встал, налил ему кофе, добавил сахар и сливки, взял с подноса пончик, отнес все это Мартину и поставил перед ним. Мартин поблагодарил его взглядом, взял чашку обеими руками и, сделав глоток, вздрогнул всем телом. Саймон сел на свое место и взял Бекки за руку. Дверь открылась в третий раз, и на пороге возник Ли Чэндлер. Он остановился в дверях. Обвел комнату взглядом, шмыгнул носом и покачал головой:

– Ну и компания, мать твою, – сказал он. – И педерасты, и шлюхи, и психи и, мать их так, добрые самаритяне.

– Налей себе кофе и успокойся, – сказал Джек. – Ну что ж, кажется, теперь собрались все.

Ли налил себе полчашки кофе, полчашки сливок, взял с подноса три пончика и сел за отдельный столик. Пончик исчезал в его пасти за два приема. Покончив с пончиками и кофе, он огляделся.

– Ну и какого черта мы ждем? У меня счетчик в машине работает, я не могу всю, мать ее так, ночь здесь торчать.

Саймон рассказал им свою историю. Рассказал, как зашел в переулок встретиться с Филом, как отправился в «Бургер Кинг», как вернулся и увидел, что Фил не один. На этом месте своего рассказа он остановился и посмотрел на Джека. Тот сидел, сложив руки на груди и, склонив голову набок, поверх очков смотрел на Саймона. Саймон вздохнул.

– А потом началось какая-то чертовщина, – сказал он.

– Какая еще чертовщина? – спросил Бобби. – Ты про это ничего не говорил.

– Да, не говорил.

– Ну так кончай вилять и скажи сейчас, – не выдержал Ли.

– Заткнись и не мешай ему рассказывать, – одернула его Конни.

– Сама заткнись, – огрызнулся Ли, – ты, чертова шлюха.

Саймон снова глубоко вздохнул.

– В переулке было темно, – сказал он. – Мне было не очень хорошо видно. Этот мужик как будто что-то там делал с Филом. Он держал его на весу и… А, черт, он его ел! Я имею в виду – Фил просто исчез на глазах.

Саймон обвел комнату взглядом. Ли Чэндлер языком пытался вытащить застрявшие в зубах остатки пончиков. Конни поджала губы, как будто он попросил ее развлечь его наручниками и плеткой. Мартин Бадз, казалось, дремал, а Бобби и Ронни смотрели на Саймона во все глаза, как на чокнутого. Только Джек и Бекки кивнули, глядя на него.

– Это все, – сказал Саймон.

– Ты не обкурился тогда, случайно? – поинтересовалась Конни.

– Нет.

– И ничего другого не употреблял?

– В ту ночь – нет.

– Господи, – сказал Ли.

Саймон пожал плечами:

– Я понимаю, как все это для вас прозвучало. Но Джек собирается искать эту штуку, и я просто хотел, чтобы вы знали все, что знаю я, все, что я видел, прежде чем согласитесь нам помогать. Вот и все.

– Ты что, пытаешься нас напугать? – подал голос Мартин Бадз.

– Нет, просто хочу, чтобы не было никаких недомолвок и недопонимания. Поэтому я рассказал вам все, как было. Может быть, я был не в себе. Может, просто устал. А может, было слишком темно. Я не знаю. Я рассказал вам то, что видел, или думаю, что видел. Но Фил исчез. И все дело именно в этом.

– Саймон прав, – сказал Джек Холден. – Поэтому мы здесь и собрались. Я навел кое-какие справки и выяснил, что за последнее время пропали, или по крайней мере находятся неизвестно где, несколько бездомных людей. Например, кто и когда в последний раз видел Мэри Солнечный Закат? Я не видел ее с июля. А ведь она всегда была на виду. Может, она заходила к вам в ночлежку, Бекки?

– Если речь идет о Мэри, Ли, то нет, я не видела ее уже очень давно.

– Вот именно; и никто не видел, и мертвой ее тоже не находили, – продолжал Джек. – Я это проверил.

– Ну, может, она куда-нибудь уехала, – сказал Ли Чэндлер. – Люди приходят и уходят, и тебе об этом прекрасно известно, Джек.

Джек покачал головой:

– И куда же она могла поехать? На какие средства? Нет, Мэри жила здесь много лет и не собиралась никуда уезжать. Она просто пропала. Не все такие, как ты. Ли. Не всем удается вернуться назад, к нормальной жизни. Некоторые просто исчезают.

Саймон с любопытством глянул на Ли. Неужели он когда-то жил на улице, был таким же, как Фил? Ли отвел взгляд, как будто смутившись.

– Были и другие случаи. Раньше я тоже думал, как Ли. Думал – люди приходят и уходят. Но больше я так не думаю. Люди – я имею в виду наши люди – просто-напросто исчезают.

Конни покачала головой:

– У нас за последний год тоже пропало несколько девчонок. Например, у Майка Трэйнора, с Риверсайд. Он очень злился, думал, что они переметнулись к кому-то из конкурентов. Он их искал, но так и не нашел. И на площади Батлер такая же петрушка. Помнишь Шейлу Салливан, Джек? Крупная такая блондинка, у нее еще нос набок? Она мне нравилась. Тоже пропала. Я думала, она вернулась к мужу, но месяц назад он приходил и расспрашивал, где она. Я-то надеялась, она смогла каким-то образом выбраться из этого дерьма, вернуться к нормальной жизни, но… А Коко? Помнишь Коко? Ее я тоже не видела уже несколько недель.

– Был человек и вдруг исчез, – сказал Джек. – И дело в том, что никто не чешется: ни мы, потому что практически ничего не знаем, ни полиция, потому что им насрать на таких, как мы.

– Так что происходит? – спросил Ли Чэндлер.

– Я не могу сказать наверняка. Саймон видел что-то, но было темно и он не может точно сказать, что это было. Тем не менее будем рассматривать его историю так, как будто мы сами все это видели. Кто-то сокращает наши ряды. И этот кто-то знает, что никто не будет беспокоиться о нас и никто ничего не станет предпринимать. Подумайте об этим. Если вам нужна жертва, кто самый подходящий кандидат? Разумеется, тот, кто уже потерян для общества, тот, на кого всем наплевать.

– Мать твою, – сказал Ли, как будто сплюнул.

– Ну и что же мы будем делать? – подал голос Мартин Бадз.

Джек набрал в грудь побольше воздуха и медленно выдохнул.

– Будем его искать, – сказал он – Мы знаем, что он бродит где-то по улицам. Он нас не ждет, и мы его выследим.

– Выследим, а что дальше? – спросил Бобби, глядя на Саймона, словно ждал от него ответа.

Саймон пожал плечами:

– Не знаю, может, достаточно будет простого патрулирования. Если он будет знать, что мы начеку, может быть, он сам предпочтет не высовываться. А надеяться его поймать – это уж слишком. Мы не можем его ни в чем обвинить, с юридической точки зрения, я имею в виду.

– Мать твою, – снова сказал Ли.

– Итак, я думаю, нам нужно разделиться на пары. Мне кажется, так будет надежнее. Я тут принес кое-что, их только четыре штуки, но на сегодня будет достаточно.

Джек повернулся и достал откуда-то из-за спины пакет, в котором лежали четыре портативные рации, и положил его на стол.

– Пару лет назад нам уже приходилось патрулировать улицы, – сказал он. – Когда в городе появились Бледные Всадники. Ну, вы все это помните, благо, прошло не так уж много времени. Рации в полном порядке. У меня в кабинете стоит базовая станция, и я могу связаться с любым из вас в любое время. Но раций всего четыре, а вас семеро, и если вы разделитесь на пары, то…

– Я еду один, – сказал Ли. – У меня же такси. К тому же у меня есть еще кое-что.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда специальный полицейский револьвер 38-го калибра с четырехдюймовым стволом.

– Разрешение на него тоже имеется. Если мы найдем этого говнюка, я вышибу ему мозги.

– Мы не хотим никого убивать, – сказал Джек.

– Говори за себя, когда несешь ахинею, – отозвался Мартин. – Какая-то мразь бродит по городу и измывается над бездомными. Если мы найдем ублюдка, мы его пришибем.

– Гомик говорит дело, – сказал Ли.

– Пошел ты, – огрызнулся Мартин.

– Сам иди.

– Хватит! – перебил их Джек. – Может, мы еще никого не найдем. Наша цель – предотвратить повторение таких случаев. Если он почувствует наблюдение, то. наверняка смоется сам. Давайте разделимся на пары.

– Вы хотите начать прямо сегодня? – спросила Ронни.

Джек посмотрел на нее:

– Сегодня ничем не хуже, чем завтра или вчера, или любой другой день. Если, конечно, у тебя нет других планов.

Ронни отрицательно покачала головой Джек обвел глазами комнату.

– Итак, все согласны?

Никто не проронил ни слова, Джек кивнул:

– Встречаемся у меня на квартире в пять утра. Я понимаю, что это будет долгая и трудная ночь, но, возможно, ее одной будет достаточно.

Снова все промолчали.

– Ну, – сказал Джек, – давайте разделимся на пары.