Текст книги "Грань"

Джек Дуглас Хорн
Грань

Посвящается Ричу, который привносит волшебство во все, к чему прикасается

J.D. Horn

The Line

Copyright © 2014 by J.D. Horn

Published in the United States by Amazon Publishing, 2014. This edition made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com the Crown Publishing Group, a division of Random House LLC and with Synopsis Literary Agency. Published in association with Yates & Yates, LLP, attorneys and counselors, Orange, CA, www.yates2.com

Художественное оформление Светланы Прохоровой

Иллюстрация на переплете Роксоланы Ткач

Глава 1

– Ладно, ребята, если вы все собрались на вечерний «Шутовской тур»[1]1
  «Шутовской тур» – тур по городу, во время которого рассказывают небылицы. (Прим. пер.)


[Закрыть] по нашему городу, то пришли туда, куда надо, – сказала я, оглядывая группу мужчин, которые плелись к статуе «Машущей девушки»[2]2
  «Машущая девушка» – знаменитая статуя в Саванне: девушка, машущая передником. (Прим. пер.)


[Закрыть].

Их было четверо. Все – средних лет. В общем, типичные сотрудники крупных фирм, достаточно молодые, чтобы еще не успеть обмякнуть окончательно от сидячей работы, но уже изрядно потрепанные. Похоже, слишком быстрая прогулка по Саванне в жару окажется для них несколько рискованной затеей.

– Плохая новость заключается лишь в том, что нынче жарко, – заметила я, скидывая с плеч рюкзачок и доставая из него пластиковые кружки «Шутовского тура».

Я начала раздачу сувениров, и у меня между лопаток потекла струйка пота. Если кто-то всерьез верит, что леди не потеют, он просто никогда не бывал летом в Джорджии.

– Но есть и кое-что хорошее. В историческом центре Саванны можно абсолютно законно распивать алкогольные напитки прямо на улице, конечно, если ты совершеннолетний.

Я сделала многозначительную паузу и вручила кружку самому старшему экскурсанту – мужчине с седеющими волосами.

– Полагаю, вам уже исполнился двадцать один год? – с улыбкой спросила я и подмигнула.

– Вдвое больше, как минимум, – ответил его приятель и рассмеялся.

Я отдала ему вторую кружку и достала из рюкзака большой термос, в котором плескался джин с тоником.

– Прошу прощения, но наверняка кубики льда растаяли, да и джин разбавили. Ничего, скоро мы дойдем до Ривер-стрит, и вы сами выберете что пожелаете из множества зол… я вам обещаю.

Я огляделась по сторонам, убеждаясь, что вокруг все спокойно, и открутила крышку термоса. До моего двадцать первого дня рождения оставалось еще недели две, лицензии на розлив горячительных напитков я не имела. Раньше у меня проблем не возникало, но не хотелось испытывать судьбу, нарушив закон прямо на глазах у полицейского. Закончив возиться с кружками, я завернула крышку на пустом термосе и закинула рюкзачок себе за спину. Моя блузка туго натянулась на груди, и мужчинам явно понравилось это зрелище. Пусть таращатся, сколько хотят, только бы не трогали. Пять-четыре-три-два-один, сосчитала я мысленно. Хватит. Помахала пальцем на уровне глаз, чтобы экскурсанты переключились на более важные вещи.

– Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Мерси Тейлор, я местная – из Саванны. Вас, чудесные и выдающиеся джентльмены, я повожу по нашим улицам и поделюсь с вами самыми возмутительными и лживыми небылицами о людях, которые когда-либо жили в Саванне. Разумеется, вы меня спросите, зачем сочинять россказни про мой любимый город, если о нем можно сообщить чистую правду? Ведь вы уже сгораете от любопытства, да?

Я поглядела на самого пухлого из экскурсантов и прищурилась.

– Давайте, спрашивайте!

Мужчина усмехнулся.

– Зачем тебе морочить нам голову?

– Будьте терпеливы. Во-первых, я расскажу вам, если можно так выразиться, большую часть «правды»… – медленно протянула я, чтобы подчеркнуть иронию, звучащую в моем голосе.

Я кивнула и продолжила:

– …однако правда насчет Саванны обросла такими преувеличениями, что люди, о которых идет речь, сами себя бы не узнали, клянусь! Если честно, к тому моменту, когда мне исполнилось двенадцать, мне до смерти надоело слушать скучные бессмысленные байки. Однажды я пожаловалась на это Оливеру, моему любимому дядюшке. Как сейчас помню, лето было в самом разгаре, и солнце палило немилосердно. Дядя Оливер налил себе полную кружку, почти такую же, как те, что у вас в руках, и предложил мне поводить его по городу. И давал мне по доллару за каждую вычурную небылицу, которую я на ходу сочиняла.

Замолчав, я серьезно посмотрела на мужчин и добавила:

– Когда придет время дать чаевые гиду, не забудьте, что Оливер мне родня, а мои потребности сильно выросли с тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

Экскурсанты расхохотались, а я просияла.

– Но в действительности я это делаю потому, что моя тетушка Айрис состоит в историческом обществе Саванны. Тетю Айрис жутко злит, когда она слышит, что мои россказни повторяют, будто псалмы. Возьмем, к примеру, мою историю насчет этой юной леди.

Я показала на статую Флоренс Мартус.

– Флоренс известна, как «Машущая девушка» из нашей Саванны. Любой местный вам сообщит, что в юности Флоренс влюбилась в моряка, который ушел в плавание, пообещав к ней вернуться. И ежедневно – с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого по тысяча девятьсот тридцать первый год – бедняжка ждала своего суженого. Флоренс сидела на берегу, встречая каждый корабль, заходящий в гавань, в надежде, что на его борту окажется мужчина ее мечты. Трагическая история обманутой невинности, верно?

– Ага, – подал голос один из мужчин приятной наружности, в очках и с редеющими волосами.

– Вы шутите! – фыркнула я. – Вы хотите, чтобы я поверила душещипательной мелодраме? Неужто девица будет сорок четыре года подряд стоять на берегу и махать кораблям лишь потому, что она мужика ждет?

Я закатила глаза, а мужчины рассмеялись.

– Но что же делала наша Флоренс? Я глубоко задумалась над этим и пришла к интересному выводу. Флоренс Мартус, или «Машущая девушка», участвовала в контрабанде товаров, а ее якобы отчаянные жесты были ловким способом передавать сигналы контрабандистам. Флоренс использовала кодовую систему, надевала передники разных цветов и махала то пять раз, то десять. Сложная и хитроумная методика! Вдобавок Флоренс наловчилась передавать своим подельникам всю нужную информацию: когда и куда причалить, кому доставить товар и так далее. Эта умница была сердцевиной величайшего в мире и самого долговременного заговора контрабандистов, ввозивших все, вплоть до рабов и опиума! Кстати, во времена «сухого закона» половина рома в южных штатах прошла через порт благодаря Флоренс. Разбитое сердце? Возможно. Солидный счет в банке – как пить дать.

Я показала на стоящую возле Флоренс статую собаки.

– Бьюсь о заклад, дома ее колли щеголял в ошейнике с бриллиантами. А теперь все дружно скажем «адьё» мисс Флоренс и прогуляемся по Ривер-стрит. Я познакомлю вас с самыми смертоносными холодными коктейлями, каких вы никогда в жизни не пробовали.

Я развернулась и направилась в сторону Ривер-стрит. Старые склады и фабрики по переработке хлопка давно снесли: теперь тут царили бары и рестораны для туристов, составляющих оплот нынешней экономики города.

– Аккуратнее с булыжниками, – предупредила я, когда мы приблизились к старинной мостовой. – Они стали причиной не одной трагической смерти, и не только тогда, когда о них спотыкались. В прошлом, когда южане часто устраивали дуэли, бедняки из Саванны, те, у кого не было денег на револьвер, выковыривали камни в качестве оружия. Многие споры заканчивались метким броском, между прочим, некоторые даже применяли пращу.

Завсегдатаи Ривер-стрит – владельцы магазинов, бездомные, официанты – приветствовали меня, окликая по имени. Я не солгала, когда сказала парням, что я местная. Мои предки обосновались в Саванне вскоре после окончания Гражданской войны. Мы стали некоей красной нитью в ткани города, пусть нас и нельзя было причислить к отцам-основателям Саванны.

Я подвела туристов к бару, где подавали ледяные коктейли, и принялась ждать снаружи, мысленно выстраивая дальнейший маршрут и перебирая стандартный набор россказней. Пройдем по городу против часовой стрелки с остановкой на Фэкторс-уок, где я продемонстрирую своим подопечным кованые перила на особняке Веттера. Поделюсь с ними своей жестокой теорией насчет того, что пропавшее из гробницы тело родственницы Альберты Веттер, миссис Хейг, подали к семейному застолью на Рождество. Упомяну, что приготовил блюдо их кухонный раб, с которым миссис Хейг плохо обходилась. Потом проведу компанию по Булл-стрит: это не только самая старая улица в Джорджии, но и превосходное место для «Шутовского тура». Одно название – «Улица быков» – чего стоит! Затем мы отдохнем у особнячка Джульет Гордон Лоу. Конечно, я поведаю им байку о том, как ЦРУ использовало печенье, начиненное ЛСД, для своих ужасных экспериментов. Агенты давали выпечку герлскаутам, чтобы провести широкомасштабное исследование воздействия ЛСД на человека. И ничего удивительного, что тогда случился всплеск случаев наблюдения НЛО!

По дороге поделюсь с ними парой городских легенд, чтобы парни не отвлекались, а там и до кладбища Колониал Парк будет недалеко. Тогда я и сообщу, почему семья Нобль Джонс поменяла фамилию на Де Рен. В принципе, моя сказочка не особенно укладывается в исторические реалии…. но объявить Рене де Лодоньера нашим Страшилой Рэдли[3]3
  Страшила Рэдли – персонаж известного романа американской писательницы Харпер Ли «Убить пересмешника», опубликованного в 1960 году. (Здесь и далее – прим. ред.)


[Закрыть] и прародителем выжившей ветви семьи Джонс будет просто замечательно. Запретная любовь, двое убитых детей, сфабрикованные обвинения. Люди любят невероятные истории, хотя я сама через фразу повторяю, что беззастенчиво вру. Упомянутая небылица мою тетушку Айрис едва до удара не довела, поэтому я стараюсь ее всего пару раз в году рассказывать. Выберу несколько надгробных камней у задней стены на Колониал, выпалю нечто сногсшибательное, а потом оставлю клиентов в «Пиратском доме». Пусть они хорошенько поужинают или выпьют – по своему желанию.

Улыбнувшись самой ослепительной улыбкой, я ласково смотрела на своих подопечных, которые спускались с барного крыльца.

– Еще одному место найдется? – раздался грубый голос позади меня.

Я обернулась. Передо мной был Такер Перри, адвокат и делец по недвижимости. Средних лет, со светлыми локонами, безупречно уложенными так, чтобы они выглядели нарочито небрежно, и с бездушным взглядом светло-голубых глаз. С загорелой кожей игрока в гольф и небрежным лицемерием человека, привыкшего думать, что он находится на вершине пищевой цепочки.

– Я давно хочу с тобой прогуляться, но возможности не представлялось.

– Мы уже начали экскурсию, может, в другой раз? – ответила я с непроницаемым видом, надеясь на то, что смогу скрыть отвращение к этому типу.

– Ладно тебе, Мерси, – произнес он, слегка скривившись. Должно быть, считал такое выражение своей физиономии соблазнительным. – Позволь мне пройтись вместе со всеми вами, обещаю, проблем не будет.

Экскурсанты подвинулись поближе ко мне и явно занервничали. Я не сдавалась, и Такер счел это вызовом.

– Мерси вам еще ничего страшного не рассказывала? – осведомился он. – Я не о призраках. Думаю, вы уже в курсе, что наша Мерси – ведьма? Она и ее родные – они все такие!

Похоже, местные давно смирились с тем фактом, что мы – ведьмы, хотя они и не понимали толком, что данный термин означает. А у нас, Тейлоров, хватало денег, чтобы вращаться в высшем обществе, но принимали нас в подобных кругах весьма осторожно. Если честно, народ старался держаться от нас на безопасном расстоянии, но проявлял вежливость. Как будто мы были ядерными реакторами, не иначе! Всем известно, что они полезны, но люди предпочитают не задумываться о тонкостях применения реакторов на практике. Тейлоры всегда могли похвастаться переизбытком силы, однако мне ее почему-то не досталось. В итоге я стала первой совершенно бездарной девушкой в старинном роду ведьм, которому насчитывается как минимум шесть столетий. Никто, кроме мужа тетушки Айрис, не говорил мне это в лицо, но родные считали отсутствие колдовских способностей врожденным пороком на уровне дебильности. А может, я преувеличиваю, и они полагали, что моя «нормальность» – банальный недостаток, вроде моих волос, рыжих, словно цветок имбиря. Не идеал, но и стыдиться нечего.

– Мистер Перри, уверяю вас, будь у меня волшебная сила, я бы ее использовала должным образом, и вы бы сразу сквозь землю провалились, – заявила я.

Мои подопечные вновь расхохотались.

Перри определенно не нравилось, когда ему отказывают, а еще меньше ему нравилось, когда над ним потешаются.

– Что ты, Мерси! Не стесняйся. – Он повернулся к мужчинам: – Поверьте, я часто беседовал с ее тетей Эллен… в ее спальне, и разговоры у нас были весьма забавные.

– Думаю, нам следует продолжить тур, – сказала я, делая вид, что не заметила мерзкого намека. – В другой раз, мистер Перри.

– Заранее спасибо, мисс Тейлор, – процедил он, протягивая длинные пальцы к моему плечу.

Я отшатнулась, а бравые туристы встали стеной, отгораживая меня от Перри. Из-за их плеч я увидела, как Перри вскинул руки, признавая поражение. На его губах зазмеилась гадкая улыбка. Развернувшись, он пошел по Ривер-стрит в южном направлении, но неожиданно обернулся и рявкнул:

– Мерси, напомни Эллен, что я вечером за ней заеду по дороге в «Тилландсию»! Когда тебе и Мэйзи исполнится двадцать один, вас тоже будут там ждать. Я с удовольствием стану твоим поручителем. В конце концов, именно твоя мама меня туда привела.

От упоминания Такера про маму у меня свело живот. Мало того что у моей тети с ним отношения! Значит, и моя мама с ним близко общалась. Не может быть! От этой мысли мое лицо приняло страдальческое выражение, и экскурсанты это, конечно, заметили.

– Ты в порядке? – спросил рослый мужчина.

Наверное, у него есть дочь моего возраста, подумала я.

– Нам надо его приструнить, чтобы он тебя не беспокоил?

– Нет, я справлюсь, – сказала я и правдоподобно усмехнулась. Что-то я слишком привыкла врать, пронеслось у меня в голове. – Сейчас вы имели возможность погрузиться в настоящую атмосферу нашей колоритной Саванны.

– А что это за «Тилландсия», про которую он говорил? – поинтересовался полноватый экскурсант.

Клуб «Тилландсия» был «динозавром», пережитком той поры, когда великосветское общество Саванны состояло сплошь из магнатов металлургии и бывших боссов железнодорожного бизнеса. Были там и сенаторы, и конгрессмены, и губернаторы. Банкиры, судьи и прочие высокопоставленные воры. Демократизация общества его не коснулась. Даже в наши дни попасть в «Тилландсию» можно было, только получив поручительство от влиятельного члена клуба. В стенах клуба всегда хорошо проводили время, причем ни единого плохого слова никогда не просачивалось наружу и репутация завсегдатаев оказывалась незапятнанной. В «Тилландсии» мало-помалу тратились средства моей семьи, а поскольку Эллен могла перепить мужика вдвое больше себя размером, клуб ей вполне подходил.

– Тилландсия – растение, у нас его испанским мхом называют, – буркнула я, кивая на деревья невдалеке от Ривер-стрит. – А еще – название клуба садоводов, который посещает моя тетя.

Я солгала минимум насчет клуба, если не насчет растения, понимая, что это успешно отвлечет моих подопечных.

– Вперед и вверх, джентльмены!

Нам предстояло преодолеть очередную полосу препятствий: сперва нас ждал участок из крупных булыжников, а затем лестница с шаткими ступенями. Я уповала, что мои подопечные не захмелеют раньше, чем нужно, и потащила их за собой. Сперва я повела их к парку между Бэй-стрит и старым зданием Хлопковой Биржи, выкидывая из головы мысли насчет Такера Перри и купаясь в золотом свете, проникающем сквозь кроны. Пусть Саванна поглотит меня! Мимо пропыхтели экскурсанты «Тура призраков». Доморощенный гид приветствовал меня взмахом руки, продолжая рассказывать о винокурне «Мун Ривер» и привидениях, которые толклись на верхних этажах здания. Кстати, все мои паранорамальные легенды являлись, без сомнения, выдумкой, такой, которую без труда можно сделать смешной, но не страшной. В конце концов, я ведь веду «Шутовской тур».

Истина заключалась в том, что магия всегда жила в Саванне. Это было настоящее колдовство, помимо того, чем здесь занимались Тейлоры. Иногда я предполагала, что мои предки решили обуздать эту дикую энергию или даже овладеть ею. Саванна обладала силой удерживать людей долгое время после их последнего вздоха, той даты, которую высекают на надгробном камне. Не надо быть ведьмой или просто сенситивным человеком, чтобы заметить духов Саванны. Достаточно просто приглядеться.

Я вела экскурсию как по маслу. Мои спутники наслаждались возможностью побыть на улице вечером, ненадолго освободиться от груза рабочих и семейных забот, довести содержание алкоголя в крови до высокого, но законного уровня. Я без умолку травила анекдоты, и мы почти добрались до Дрейтон-стрит.

– А кладбище, куда мы направляемся, не то место, про которое снимали «Полночь в саду добра и зла»? – вдруг спросил один из клиентов.

– Нет, та история про Бонавентура, – ответила я, мгновенно отметая непрошеную мысль о том, что на Бонавентура похоронена моя мама.

Жизнь и смерть, смерть в жизни. В Саванне они не просто шли рука об руку, они буквально срастались в симбиозе. Ведьмы, даже могущественные, такие, какой была моя мать, тоже смертны. Человеческое существование – хрупкая вещь и может оборваться в любой момент.

Бонавентура – действующее кладбище. А на Колониал никого не хоронили с пятидесятых годов девятнадцатого века. Родные и близкие тех, кто там лежит, сами давно упокоились.

Я с трудом улыбнулась, принялась рассказывать про Рене де Лодоньера, и мы добрели до арки с орлом и эмблемой «Дочерей американской революции» как раз в ту минуту, когда я описывала запретную любовь пирата и красотки из Саванны. До захода солнца был целый час, но смотрители Колониал строго придерживались своего собственного распорядка.

– Скоро ворота закроют, поторапливайтесь, идем прямиком к дальней стене, – сказала я и повела их по тропинке. Продолжая болтать, я поняла, что мужчины отстали, отвлекшись на перепалку, разыгравшуюся прямо посреди кладбища.

Крепкая пожилая женщина с кофейной кожей направлялась к воротам, петляя между памятниками и надгробными плитами. Я сразу же узнала ее – Мать Хило практиковала худу, родившийся в Саванне эквивалент орлеанского вуду. Главным различием было то, что на определенном этапе в худу отказались от африканских божеств и занимались симпатической магией, в основе которой лежало влечение подобного к подобному. Термин «симпатическая» всегда казался мне чересчур мягким и теплым в отношении магии, которую чаще всего использовали, чтобы приворожить верных супругов к другому или умертвить врага. Со временем худу обрело совершенно отчетливый привкус протестантизма и в итоге получило название «магия корней», явно указывая на то, что его сила коренится в самой Библии. Тех, кто практиковал худу, по крайней мере успешно, прозвали «корневыми лекарями».

Хило была бесспорной королевой лекарей Саванны: из-под широкополой желтой шляпы сверкали ее жестокие и корыстные глаза. Она несла в руке складной стул, а точнее, трон, с которого и правила своей империей. Только дурак или пришлый, не знакомый с реалиями Саванны, не увидел бы в Хило могучего тирана.

Следом за Хило бежала молодая женщина, пытаясь обогнать ее. Когда ей это наконец удалось, она рухнула на колени.

– Мать! Я тебя умоляю! Я хочу все отменить! – застонала она, пытаясь поймать пожилую Хило за лодыжки.

Даже в закатном свете у меня зарябило в глазах от цветов одежды Хило. Огромная бледно-желтая шляпа, кричаще-лиловое платье, которое прежде, наверное, было ей впору, а теперь болталось поверх торчащих костей. И ярко-зеленый складной садовый стул, который она несла и на который опиралась, как на палку. Маленький красный термос она сжимала в другой руке. Я поежилась при мысли о его содержимом.

– Что тут происходит, как думаешь? – поинтересовался один из моих экскурсантов.

– Нечто такое, что нам лучше стороной обойти, – ответила я.

Хило дернула ногой, уворачиваясь от женщины, и замахнулась на нее стулом.

– Хило тебе говорила – уже поздно отменять.

– Но я ошиблась! – воскликнула женщина, заливаясь слезами. – Он мне никогда не изменял!

– Это все между тобой и твоим мужчиной, – свистящим шепотом проговорила Хило, не останавливаясь.

– Но, Мать, он же умрет! – с горечью крикнула женщина.

Самый рослый из моих подопечных ощутил инстинкт защитника и загородил меня от безобразной сцены. Бог свидетель, выросши в Саванне, я видела гораздо более худшие ссоры. И поэтому я осторожно выглянула из-за плеча мужчины.

– Умрет, правильно, – ледяным голосом подтвердила Хило. – За то ты Хило и заплатила.

Она выпрямилась и несколько раз кашлянула, а потом наклонилась и сплюнула.

– Но я ошибалась! Прости! – вскричала молодая женщина и уткнулась лицом в землю, рыдая.

– Нет в том вины Хило. Если захочешь, чтобы Хило помогла найти тебе нового, приходи. Она тебе поможет, но с твоим прежним – нет, он как мертвый. Быстрее поймешь – лучше будет.

Хило шла дальше как ни в чем не бывало и миновала арку с орлом. Мы молча глядели на происходящее.

– Вот уж совсем необычно, – тихо сказал наш рослый спутник. – Эта «мать» устраивает убийства за плату?

– Мне показалось или здесь рядом есть отдел полиции? Следует ли нам сообщить о происшествии офицерам? – спросил пухлый. На его лысой голове выступили капли пота.

– Не будем зря терять время, – заметила я. – Полиции прекрасно известно, чем она занимается.

– И они ничего не делают?

– Если честно, копы тут бессильны. Мать Хило, знаете ли, не киллер. Она занимается колдовством.

– Ведьма? – усмехнулся рослый.

Плачущая молодая женщина поднялась с колен и побрела к воротам, шатаясь, словно пьяная.

– Она точно не ведьма, – заявила я. – Но это достаточно близкое к истине определение, однако не очень точное. Она творит заклинания для мести, для денег, для любви…

Внезапно мне пришла в голову идея, которая меня совсем не обрадовала. Такая, которая может привести меня на опасную дорожку.

– Она ведьма для доверчивых, таких, как эта бедняжка, – произнес другой мужчина, до сих пор молчавший.

На пару секунд вся компания застыла как вкопанная.

– А, я понял! – выпалил пухлый и фыркнул. – Ты опять врешь и сочиняешь, да?

Я рассмеялась вместе с ним.

– Вы меня уличили, – солгала я. – Я ни малейшего понятия не имею, что здесь случилось.

Внезапно колокола начали отбивать очередной час на колокольне собора Иоанна Крестителя. Восемь вечера, – в любой момент могут появиться городские служащие и закрыть ворота кладбища на ночь.

– Нам пора, – сказала я, направляясь к выходу. – Познакомлю вас с призраком Билли Бонса.