Текст книги "Чингисхан и рождение современного мира"

Дважды за свое детство они приносили друг другу клятву вечного братства, став, согласно монгольской традиции, кровными братьями. История этой крепкой дружбы и других знаковых событий детства Тэмуджина показывает его удивительную способность преодолевать трудности и желание бороться с агрессией одного племени против другого.

Тэмуджин и Джамуха крепко сдружились, вместе охотились, рыбачили и играли в игры, которым детей учили, чтобы развивать важнейшие навыки жизни в степи. Монгольские дети – и мальчики, и девочки – росли на лошадях. Как только они могли сидеть, сразу учились ездить с родителями или старшими братьями и сестрами и буквально с младенчества уже умели держаться в седле. Обычно к возрасту четырех лет дети ездили без седла, а иногда могли и стоять на конской спине. Стоя на спинах коней, они часто соревновались друг с другом, пытаясь сбросить один другого на землю. Когда дети начинали доставать ногами до стремян, их учили стрелять на скаку из лука и ловить арканом животных. Они изготавливали мишени из мешочков с перьями, привешивали их к длинным шестам и соревновались в стрельбе на разных дистанциях и на разной скорости. Все эти умения оказывались потом незаменимыми в жизни.

Среди других игр можно назвать игру в бабки (нечто вроде игральных кубиков, сделанных из овечьих костей). Каждый мальчишка носил с собой набор из четырех таких бабок, которые можно было использовать для того, чтобы предсказывать будущее, разрешать споры, или просто для развлечения. К тому же Джамуха и Тэмуджин играли на льду замерзшей реки в более подвижную игру, чем-то напоминающую шотландский керлинг. Хотя в «Сокровенном сказании» и не упоминаются коньки, европейский путешественник в следующем столетии пишет, что охотники в этой местности часто привязывают кости к своим ступням, чтобы очень быстро передвигаться по замерзшему льду рек и озер – для забавы и для охоты.

Это умение впоследствии очень пригодилось монголам, поскольку, в отличие от большинства армий того времени, монголы легко передвигались и даже сражались на поверхности замерзших рек и озер. Так впоследствии замерзшие Волга или Дунай, которые европейцы считали своей надежной защитой от вторжения, стали для монголов дорогой, которая позволила им подъехать вплотную к стенам городов неожиданно для европейцев во время, казалось бы, наименее подходящее для войны.

Большая часть юности Тэмуджина прошла в тяжелом труде и лишениях. Игры, в которые он и Джамуха играли на берегах реки Онон, – это единственные известные нам проявления легкомыслия, которые он себе позволял. Когда мальчики впервые поклялись в вечной верности друг другу, Тэмуджину было около одиннадцати лет, Джамуха был чуть старше его. Мальчики обменялись игрушками в знак свершения клятвы. Джамуха отдал Тэмуджину бабку из кости косули, а Тэмуджин подарил ему мозаику с небольшим кусочком меди в ней – редкостное сокровище, которое наверняка проделало долгий путь, прежде чем оказаться в его руках. На следующий год они обменялись уже взрослыми дарами – наконечниками для стрел. Джамуха взял два куска бычьего рога и, проделав в них отверстия, сделал для своего друга свистящие стрелы. Тэмуджин преподнес Джамухе изысканные наконечники, сделанные из кипариса. Как и многие другие охотники, Тэмуджин скоро узнал, как можно использовать свистящие стрелы для того, чтобы тайно обмениваться сообщениями при помощи звуков, которых непосвященные не слышат или просто не могут понять.

В качестве ритуала принесения второй клятвы мальчики часто делали по небольшому глотку крови другого, обмениваясь таким образом и частью своих душ. В случае клятвы Джамухи и Тэмуджина «Сокровенное сказание» приводит слова Джамухи, который утверждает, что они оба сказали друг другу слова, которые не могут быть забыты, и вкусили «…пищи, которую невозможно переварить». После принесения этой клятвы они стали андами, преданность которых друг другу должна была превосходить даже верность родных братьев, поскольку анды добровольно соглашались на установление таких связей. Джамуха был первым и единственным андой в жизни у Тэмуджина.

Клан Джамухи не вернулся следующей зимой, и в следующие годы мальчики не виделись. Тем не менее эта клятва, данная в детстве, впоследствии стала важнейшим инструментом и одновременно препятствием на пути Тэмуджина к власти.

В противоположность ранней и искренней дружбе, дома он постоянно страдал от нападок со стороны своего старшего единокровного брата Бегтэра. Вражда между ними усилилась к тому времени, как они достигли отрочества. В монгольских семьях тогда, как и сейчас, царила строгая иерархия. Перед лицом ежедневных опасностей, которые порождались хищными животными и суровыми погодными условиями, у монголов развилась система, требующая от детей беспрекословного подчинения родителям. На время отсутствия отца, не важно, на несколько часов или на много месяцев, его функции принимал на себя старший сын. Он имел право контролировать любое действие домочадцев, давать им поручения, а также брать у них и давать им все, что ему вздумается. Он обладал над ними всей полнотой власти.

Бегтэр был немного старше Тэмуджина и после смерти отца стал постепенно властвовать как старший мужчина в семье. В одном эпизоде, известном только по «Сокровенному сказанию», мы видим, как негодование и обида Тэмуджина проявляется в происшествии, которое на первый взгляд кажется вполне незначительным. Видимо, Бегтэр отобрал жаворонка, которого подстрелил Тэмуджин. Он мог сделать это только для того, чтобы продемонстрировать свою власть над семьей; если так, то он сделал все, чтобы не потерять контроль над Тэмуджином. Вскоре после этого Тэмуджин вместе со своим родным братом Хасаром, третьим по старшинству в семье, сели рыбачить вместе с двумя своими братьями Бегтэром и Бельгутеем. Тэмуджин поймал маленькую рыбку, но братья украли ее. Обиженные и разозленные, Тэмуджин и Хасар бросились к своей матери Оэлун, чтобы рассказать ей о происшедшем. Но вместо того чтобы встать на сторону своих сыновей, она поддержала Бегтэра, сказав, что им следует помнить об их общих врагах тайджиутах, бросивших их на смерть, а не драться со своими старшими братьями.

То, что Оэлун поддержала Бегтэра, предвещало Тэмуджину будущее, с которым он не мог примириться. Как старший сын, Бегтэр мог не только командовать своими младшими братьями, но и получал много разных преимуществ, включая право на сексуальную связь со всеми вдовами отца, за исключением своей матери. Поскольку Оэлун не взял в жены ни один из братьев Есугея, ее наиболее вероятным партнером становился его старший сын от другой жены – Бегтэр.

Итак, в момент острейшего напряжения семейного конфликта Оэлун гневно напомнила сыновьям историю о легендарной прародительнице монголов Алан Прекрасной, которая родила еще нескольких сыновей после смерти мужа, оставившего ее жить с приемным сыном. Смысл этого рассказа был очевиден – Оэлун примет Бегтэра как своего мужа, как только он подрастет, и сделает его таким образом полноправным главой семьи. С таким развитием событий Тэмуджин смириться не мог. После яростной ссоры с собственной матерью по поводу Бегтэра Тэмуджин гневно отбросил в сторону войлочное одеяло, закрывавшее вход в их гер (жест, который у монголов считался крайне оскорбительным), и выбежал вон. Его брат Хасар последовал за ним.

Братья обнаружили Бегтэра сидящим на невысоком холме и скрытно подобрались к нему по густой траве. Тэмуджин приказал Хасару, который был лучшим стрелком в семье, обойти холм спереди, в то время как сам он поднимется на него сзади. Они подкрадывались к Бегтэру тихо и незаметно, как будто охотились на отдыхающего оленя или пасущуюся газель. Когда они подошли на расстояние верного выстрела, оба положили по стреле на тетивы своих луков, а затем одновременно поднялись из травы с оружием в руках. Бегтэр не попытался убежать или защищаться, он и не думал показать страх перед своими младшими братьями. Выговаривая им, в тех же выражениях, что и их мать, он напомнил о том, что их главные враги теперь – это род тайджиутов, еще он сказал: «Я не ресница в твоем глазу и не препона у тебя во рту. Без меня у тебя не будет иного союзника, чем твоя тень». Он продолжал сидеть, скрестив ноги, в то время как его братья приближались к нему. Прекрасно понимая, какая судьба его ждала, Бегтэр все еще отказывался драться. Вместо этого он попросил их сохранить жизнь его младшему брату Бельгутею.

Оставаясь на некотором расстоянии от него, Тэмуджин и Хасар выпустили в него свои стрелы: Тэмуджин – в спину, а Хасар – в грудь. Не приближаясь к нему, чтобы не запачкаться в его крови, лившейся на землю, они повернулись и ушли, оставив его умирать в одиночестве.

Автор «Сокровенного сказания» не говорит, быстро ли умер Бегтэр или медленно истек кровью в холодной степи. В монгольской культуре упоминания крови и смерти были табуированы, однако убийство Бегтэра стало настолько важным событием в жизни Тэмуджина, что его описали в подробностях.

Когда Тэмуджин и Хасар вернулись домой, Оэлун тут же прочла на их лицах, что они сотворили, и стала кричать на Тэмуджина: «Убийца! Убийца! Даже из чрева моего ты вышел с руками, обагренными кровью!» И она обратилась к Хасару: «А ты – словно дикий пес, что грызет свой послед!» Ее гневные тирады составляют один из самых длинных монологов в «Сокровенном сказании». В них Оэлун сравнивает своих сыновей с животными: «Как кровожадная пантера, как бешеный лев, как чудовище, что пожирает живьем свою добычу». В конце концов, обессиленная, она повторяет слова Бегтэра, будто проклятие: «Теперь нет у тебя союзника иного, чем твоя тень».

Так уже в юном возрасте Тэмуджин начал играть с жизнью и смертью не просто для получения чести или престижа, но ради победы. Он подкрался к своему брату, как к дикому зверю, на которого охотился (впоследствии он проявит этот талант переносить охотничьи умения на военную тактику). Поставив лучшего стрелка Хасара спереди, он тоже проявил недюжинную тактическую смекалку. Уже в то время Тэмуджин решил, что он будет вести, а не следовать. Чтобы достичь высшего положения, он оказался готов нарушить обычай, забыть наказ матери и убить любого, кто встанет у него на пути, будь то чужак или близкий родич.

Убийство Бегтэра освободило Тэмуджина от тирании его брата, но, подняв руку на старшего родича, он нарушил табу, а это ставило всю семью в большую опасность. Им следовало немедленно покинуть этот район, что они и сделали. Согласно монгольской традиции они оставили тело Бегтэра гнить на холме и избегали возвращаться туда до тех пор, пока там могли оставаться хоть какие-то следы его. Как и предрекали Бегтэр и Оэлун, Тэмуджин остался теперь без защитника или союзника, и скоро на него могла начаться охота. Он стал главой семьи, но он стал и преступником, которого по монгольским обычаям следовало покарать.

До этого времени семья Оэлун была семьей изгнанников, но не преступников. Убийство все изменило. Оно давало право каждому в округе убить их самих. Тайджиуты считались знатным родом в долине реки Онон, и они послали отряд воинов для того, чтобы покарать Тэмуджина. В степи негде было укрыться, и Тэмуджин попытался бежать в горы, но преследователи все равно поймали его. Тайджиуты привезли его в свое главное стойбище, где пытались сломить волю, надев на него канг (колодки, чем-то похожие на упряжку для быков, они позволяли пленнику передвигаться, но удерживали его руки так, чтобы он не мог поднести ко рту еду или питье). Каждый день ответственность за его охрану брала на себя новая семья.

В клане тайджиутов было несколько подчиненных семейств других кровей, а также семьи военнопленных, ставших слугами рода. Именно к ним и был послан Тэмуджин, когда он стал пленником. В отличие от тайджиутов, которые относились к нему с презрением, в среде слуг и рабов Тэмуджин получил сочувствие и заботу.

Вдали от взоров предводителей клана они не только кормили его, но даже лечили: один из эпизодов «Сокровенного сказания» описывает некую старую женщину, которая осторожно обрабатывала открытые раны на его шее, оставленные кангом. А дети одной из семей даже убедили отца снимать с Тэмуджина на ночь канг, чтобы он мог спать спокойно.

Однажды, когда тайджиуты напились, охранять его поручили простодушному и физически слабому мальчику. Тэмуджин выждал момент, яростно взмахнул кангом так, что ударил мальчика по голове, оглушив его. Вместо того чтобы пытаться бежать пешком по степи и обречь тем самым себя практически на верную смерть, он спрятался в зарослях камыша в ближайшей реке. Вскоре после побега начались поиски. Его сразу же нашел отец того семейства, которое отнеслось к Тэмуджину по-доброму. Он не поднял тревогу, а посоветовал бежать ночью. С наступлением темноты Тэмуджин вылез из реки, но не убежал, а пришел в гер этой семьи, подвергнув их серьезной опасности. Несмотря на риск расстаться со своими жизнями, они сняли с Тэмуджина канг и сожгли его. На весь следующий день они спрятали его в большой куче шерсти, а в следующую ночь отправили в путь. Невзирая на их бедность, приготовили ему в дорогу ягненка и дали лошадь, на которой он мог быстро доскакать в отдаленный лагерь его матери и избежать повторного пленения по дороге. Тэмуджин должен был обладать какими-то особыми чертами характера или привлекательностью, чтобы эта бедная семья решилась рискнуть всем и так щедро одарить его. С другой стороны, эти люди тоже произвели на него огромное впечатление. Тайджиуты, с которыми он состоял в близком родстве, сперва бросили его семью на верную смерть, а затем решили убить его самого. А эта скромная семья, которая не относилась к его родичам, оказалась способна рискнуть жизнью, чтобы только помочь ему. Это происшествие окончательно убедило его в том, что не следует доверять высокопоставленным вождям и ханам и что некоторым людям вне твоего клана можно доверять так, как будто это твоя семья. В дальнейшей жизни он будет судить о людях в первую очередь по их делам, а не по тому, в какой степени родства с ним они находятся. Для монгольского общества это было неслыханное новшество.

Монгольские легенды и письменные источники признают только этот короткий период плена и рабства Тэмуджина, но китайский хронист того времени пишет, что он провел в рабстве более десяти лет. Возможно, он попадал в плен несколько раз, или рабство у тайджиутов заняло куда больший срок, чем предполагает «Сокровенное сказание». Некоторые ученые предполагают, что такой долгий период рабства обусловлен отсутствием сколько-нибудь достоверных сведений о его детстве. Время пленения было для Чингисхана черной полосой, но еще важнее – этот эпизод представлял в последующие годы серьезную опасность для потомков всех семей, связанных с пленением Тэмуджина. Всем, кто имел к этому отношение, хватало причин, чтобы не афишировать свою причастность. Сокращение срока плена вполне укладывается в монгольскую традицию не упоминать о плохом и позорном, зато всячески воспевать героические деяния и благие поступки.

В 1178 году Тэмуджину исполнилось шестнадцать лет. Он не видел свою невесту Бортэ уже семь лет – со времени смерти своего отца. Тем не менее он чувствовал себя вполне уверенным, что может попытаться найти ее вновь. Вместе со своим братом Бельгутеем он направился по течению реки Херлен на поиски ее семьи. Когда они нашли гер отца Бортэ Дэй-Сечена, Тэмуджин с радостью узнал, что она все еще ждет его, хотя в свои семнадцать или восемнадцать лет уже вышла по монгольским понятиям из брачного возраста. Дэй-Сечен был осведомлен о вражде Тэмуджина и рода тайджиутов, но тем не менее все еще был согласен выполнить старый уговор.

Тэмуджин и Бельгутей отправились в обратный путь уже с Бортэ. По обычаю невеста везла в дом мужа подарок – одежду. Для кочевников объемные подарки были бессмысленны, зато хорошо выделанные одежды не только повышали престиж, но и выполняли вполне важную практическую функцию. Бортэ привезла с собой плащ из самого ценимого в степи меха – черного соболя. В обычных обстоятельствах Тэмуджин преподнес бы его своему отцу, но теперь он полагал более подходящим использовать плащ для оживления старинной дружбы и таким образом получить ценного союзника, который мог бы предоставить безопасность его увеличившейся семье.

Человек, к которому направился Тэмуджин, был Тогорил, в дальнейшем более известный как Он-хан из племени кераитов. Кераиты жили в плодородной степи в Центральной Монголии между рекой Орхон и Черным лесом на побережье реки Туул. В отличие от разрозненных кланов монголов кераиты создали могучий межродовой клан, который собрал множество разных племен под рукой одного хана. Широкие просторы степей к северу от Гоби были тогда разделены между тремя большими племенами. Центральные области держал Он-хан и его кераиты. Западными владели найманы под предводительством своего вождя Тайан-хана. На востоке жили татары Алтан-хана, бывшие вассалами джуршедов Северного Китая. Предводители этих трех великих племен укрепляли границы, налаживая отношения, а также вели войны с меньшими племенами на своих границах, желая подчинить их и использовать для войны против более сильных противников. Так, отец Тэмуджина Есугей не состоял в родстве с кераитами, но был в свое время андой Он-хана, с которым они вместе воевали против многих врагов. Связь между ними была сильнее, чем просто между вассалом и его господином, потому что во времена их молодости Есугей помог Он-хану стать главой рода кераитов, свергнув верховного правителя Гур-хана. К тому же они вместе воевали с меркитами и все еще были в союзе к моменту рождения Тэмуджина, когда Есугей сражался с татарами.

По обычаю степи все политические союзы оформлялись через метафорическое родство. Чтобы стать союзниками, мужчины должны были принадлежать к одному роду, поэтому всякий союз между воинами, которые не были связаны биологически, должен был быть превращен в церемониальное родство. Поскольку отец Тэмуджина и будущий хан кераитов были в свое время назваными братьями, андами, Тэмуджин теперь пытался достичь признания себя приемным сыном Тогорила. Преподнося ему свадебный подарок своей невесты, он признавал его своим отцом, и если Он-хан примет дар, то и он признает своего нового сына, что давало бы Тэмуджину право на защиту. Для народов степи такие церемониальные родственные связи были не более чем дополнениями к их традиционному семейному укладу, но для Тэмуджина они уже показывали себя более эффективными, чем родство биологического толка.

Кераиты и найманы на западе страны представляли собой не только большие политические объединения, но и более развитые культуры, связанные с торговыми и религиозными сетями Средней Азии благодаря обращению в христианство несколькими веками ранее и проповедникам из ассирийской церкви на востоке. У кочевников не было ни церквей, ни монастырей, они называли себя последователями апостола Фомы и полагались больше на странствующих монахов. Религиозные службы они справляли в тайных святилищах, в шатрах, где переходили с теоретического богословия и жесткого канона веры на разнообразные чтения из Священного Писания и оказание медицинской помощи. Иисус вызывал у кочевников искреннее восхищение, потому что он исцелял больных и воскрес после смерти. Поскольку он был единственным человеком, победившим саму смерть, его считали очень сильным шаманом, а крест – священным символом четырех сторон света. Степные кочевники-животноводы прекрасно понимали пастушеские обычаи и верования древних иудеев Ветхого Завета. Но прежде всего христианство было привлекательно для них потому, что христиане ели мясо, в отличие от вегетарианцев-буддистов, и, в отличие от трезвенников-мусульман, употребляли вино и даже сделали его обязательной частью своей литургии.

Оставив свою невесту Бортэ в гере своей матери, Тэмуджин со своими братьями Хасаром и Бельгутеем отправились в путь к становищу христианина Он-хана, который с радостью принял дар и, таким образом, признал всех троих юношей чем-то вроде своих приемных сыновей. Хан предложил Тэмуджину стать предводителем отряда молодых воинов, но тот отказался, так как уже не испытывал никакого интереса к старой традиционной системе управления. Казалось, он хочет только одного – чтобы Тогорил предоставил защиту его семье. Как только это было улажено, он с братьями отправился в обратный путь к своему одинокому становищу возле реки Херлен. И там он наконец вкусил все радости семейной жизни, в которых ему было так долго отказано.

Казалось, горести и потрясения ранних лет Тэмуджина теперь позади. В его семье теперь все были достаточно взрослыми, чтобы так или иначе работать. Кроме братьев Тэмуджина в семью вошли еще два молодых человека. Боорчу присоединился к роду после случайной встречи с Тэмуджином, когда тот выслеживал украденных коней. Джелме был отдан Тэмуджину его отцом, хотя «Сокровенное сказание» не объясняет причин этого. С ними в стойбище было семь мальчиков-подростков, чтобы охотиться и защищать его. Кроме Бортэ в семье Тэмуджина было четыре женщины: его сестра Тэмулун и три старшие женщины, матриарх рода Оэлун, первая жена Есугея Сочигел, мать брата Тэмуджина, Бельгутея, и еще одна пожилая женщина неизвестного происхождения.

Согласно «Сокровенному сказанию», Тэмуджин хотел бы остаться предводителем только этого маленького клана и жить счастливо в этой идиллии, но вряд ли это было бы возможно в мире межплеменных войн. Из поколения в поколение племена в степи безжалостно грабили друг друга, а память о прежних обидах жила долгие годы.

Оскорбление, причиненноое любой семье в клане, служило на долгие годы поводом к возмездию. Какой бы малой и незначительной ни была семья, она все равно не могла рассчитывать на то, что про нее забудут и спишут обиду со счетов.

После всего того, что уже вынесла семья Тэмуджина, теперь, по прошествии восемнадцати лет, меркиты, племя, к которому принадлежала когда-то Оэлун, решили отомстить за оскорбление. Они не собирались требовать возвращения Оэлун. Им нужна была Бортэ, молодая жена Тэмуджина. Похитив ее, они бы воздали роду Есугея той же монетой. И вот союз, который Тэмуджин так дальновидно заключил с кераитами, оказал решающее влияние на дальнейшую его судьбу, а испытание войной с меркитами поставило его на путь к величию и могуществу.