Текст книги "Легион времени"

Джек Уильямсон
Легион времени

Глава 1
Свидание на реке

Все началось – А для Денниса Лэннинга это произошло у истоков его жизненного пути – тихим апрельским вечером 1927 года. В свои восемнадцать Лэннинг был стройным юношей с изящными чертами лица и вечно торчащими волосами соломенного цвета. На лице его часто играла застенчивая улыбка, но порой в серых глазах вспыхивал дух борьбы, и в худощавом жилистом теле чувствовалась неожиданная сила.

И начало приключения было столь же контрастным, как и главный герой, и этот контраст отпечатался на всей истории: сочетание будничности с непостижимостью.

Лэннинг, студент выпускного курса, делил жилье в Кембридже с троими старшекурсниками Гарвардского университета; они были на год-два постарше. Уилмот Мак-Лэн, математик, замкнутый сутулый молодой человек, был полностью погружен в науку. Второй, Лао Менг Шан, очень тихий сын мандарина Сычуани, державшийся с неизменным достоинством, оказался страстным поклонником современных достижений инженерии. Оба они являлись хорошими друзьями и славными ребятами. Но третий был все-таки немного ближе Лэннингу, и звали его Барри Халлоран.

Здоровенный огненно-рыжий полузащитник «Олл Америкэн» Барри был настоящим бойцом. Некий мощный мятежный дух объединял их с Лэннингом. В ту весну небо просто манило совершать подвиги, и они начали учиться летному делу в аэропорту Ист-Бостон.

Однако в тот сонный воскресный вечер все трое соседей и друзей Денниса отсутствовали. В доме стояла тишина, и Лэннинг сидел один в своей комнате, почитывая тонкую книжицу в сером переплете. То был первый научный труд Уилмота Мак-Лэна, только что опубликованный на собственные деньги автора. Книга называлась «Реальность и изменение», и на ней была надпись: «Денни от Уила – петля во времени».

Такая математика была Лэннингу в новинку. Он сидел, откинувшись в кресле, прикрыв усталые глаза, пытаясь сформировать четкую картину, которая никак не хотела вырисовываться из туманного нагромождения символов. Мак-Лэн привел в качестве цитаты известное высказывание Минковского: «Пространство и время сами по себе постепенно уходят в мир теней, и лишь правильное сочетание того и другого сохраняет независимое существование». Тогда, если время – всего лишь еще одно измерение Вселенной, можно ли считать завтрашний день столь же реальным, как вчерашний? Если возможно совершить прыжок вперед по временной оси…»

– Денни Лэннинг!

Какой-то голос назвал его по имени. Выпустив книгу из рук, он выпрямился в кресле. Рассеянно заморгал и сглотнул комок в горле; по спине пробежали мурашки. Дверь была по-прежнему закрыта, не слышно ни звука. Но перед ним на ковре вдруг очутилась неизвестная особа женского пола.

Девушка… и к тому же прекрасная!

Простое белое платье спускалось до пола. Волосы блестящего медно-красного оттенка украшал обруч, сверкающий ослепительно-голубым светом. Выражение прекрасного лица казалось строгим, почти жестким, и эта жесткость скрывала, как почувствовал Лэннинг, сильную муку.

Перед собой она держала в маленькой руке некий предмет, формой и размером напоминающий футбольный мяч, от которого шло глубокое сияние, как от невероятной величины алмаза.

Ее широко распахнутые глаза остановились на Лэннинге. Они были фиолетового цвета. Что-то в их глубине – мечущийся ужас, безнадежность и страх – вызвали в юноше острую жалость к посетительнице. Затем его вновь охватило сильное удивление; он даже вскочил.

– Привет! – выпалил он. – Да, я Денни Лэннинг. Но кто ты? – Он обернулся, кинув на закрытую дверь: – И как сумела попасть сюда?

Легкая улыбка тронула точеные черты ее белого лица.

– Я – Летони, – ее голос обладал странной певучестью, словно мелодия, исполняемая на неведомом инструменте. – И я на самом деле нахожусь не в твоей комнате, а в своем городе под названием Джонбар. Наша встреча происходит лишь в твоем сознании, при помощи вот этого предмета. – Ее взгляд упал на огромный драгоценный камень. – И именно благодаря твоему изучению теории времени я смогла достичь твоего сознания.

Разинув рот от удивления, Лэннинг переводил взгляд с ее юной изящной фигуры на струящиеся волосы цвета искрящейся меди, наслаждаясь ее красотой.

– Летони… – он попробовал имя гостьи на вкус. – Летони…

Сон или явь, девушка была просто само очарование.

– Мне пришлось проделать долгий путь, чтобы найти тебя, Денни Лэннинг, – проговорила она. – И я пересекла поток, что ужаснее самой смерти, дабы просить тебя о помощи.

Его охватило странное чувство: словно бросило в жар. Неверие в происходящее боролось в нем с робкой надеждой. В горле вдруг сдавило, и он не мог заговорить. Денни подошел к девушке, попытался коснуться ее тонкой обнаженной руки, держащей сверкающий предмет. Но… его трясущиеся пальцы сумели схватить лишь воздух!

– Я помогу тебе, Летони, – наконец, выдавил он. – Но как это сделать?

Ее звонкий серебристый голос понизился до еле слышного шепота. Огромные фиолетовые глаза, выделяющиеся на белом, как снег, лице, казалось, просматривали комнату насквозь.

– Судьба выбрала тебя, Денни Лэннинг. Судьба человеческой расы лежит на твоих плечах. Моя собственная жизнь в твоих руках, да и всего Джонбара – тоже.

– Ох, – пробормотал Лэннинг. – Как же так? – Он озадаченно нахмурил лоб. – И где зтот Джонбар?

Его благоговейный трепет усилился, когда девушка произнесла:

– Смотри вглубь кристалла времени, и я покажу тебе Джонбар.

Она подняла драгоценность обеими руками. Взгляд ее погрузился в кристалл. Он засиял ослепительными разноцветными лучами. Лучи преломлялись, играя на гранях камня. Дымка исчезла, и тогда он увидел его – Джонбар!

Изящные величавые колонны могли соперничать с небоскребами Манхэттена. Построенные из блестящего серебристого металла, они уходили в заоблачную высь, окруженные буйно зеленеющими парками и многоуровневыми магистралями. Над ними в воздухе парили огромные белые корабли каплевидной формы.

– Вот он, мой Джонбар, и я нахожусь в нем, – промолвила девушка мягким голосом. – А теперь позволь показать тебе, каким он может быть – Новый Джонбар, лежащий далеко за туманами будущего.

Яркое пламя поглотило картину города, затем исчезло. И глазам Лэннинга предстал еще более удивительный мегаполис. Зеленые холмы все так же простирались до самого горизонта. Но башни стали выше, они просто терялись в поднебесье. Они сверкали чистыми мягкими переливами цвета, и леса служили прекрасной оправой для их драгоценного блеска. Город представлял собой прекраснейший образец творчества, он будто вышел из-под кисти гениального художника, и это впечатляло: просто дух замирал.

– Новый Джонбар, – благоговейно прошептала девушка. – Живущие в нем носят название динон.

В небе все еще оставалось немного кораблей. Но Лэннинг увидел небольшие фигуры, закутанные в плащи из чего-то, напоминающего яркое пламя, отрывающиеся от высоких крыш и террас и парящие над парками, хотя и без крыльев, олицетворяя собой свободу.

– Они летят благодаря своей адаптации к динат, – девушка опустила кристалл, что держала в руках. – Это понятие, означающее почти бессмертие. Они подобны богам! Самая совершенная из рас.

Вырвавшееся пламя уничтожило картинку. Девушка опустила кристалл. Лэннинг отступил назад. Невидящим взглядом он уставился на лампу для чтения, книги, кресло за спиной. Реальность придала ему уверенности, и он вернулся к чуду, показанному ему в кристалле.

– Летони, – он даже затаил дыхание. – Скажи мне, реальна ты или нет.

– Так же реальна, как и Джонбар, – ее голос звучал приглушенно и серьезно. – Ты отвечаешь за нашу судьбу, и от тебя зависят наша жизнь или смерть. И эта истина уже запечатлена в скрижалях пространства и времени.

– Что… Что я могу сделать?

В ее глазах промелькнул благоговейный ужас.

– Я пока не знаю. В постоянно движущемся временном потоке все действия размыты и видны неотчетливо. Но ты можешь сражаться за Джонбар – если станешь это делать. Выиграть или погибнуть в итоге. Я пришла предупредить тебя о тех, кто ищет твоей гибели, а через тебя – и гибели моего мира.

В ее голосе, звучащем плавным речитативом, зазвучали тревожные ноты.

– Существует темная, непобедимая власть игран; и существует Гларат, служащий этому ужасу. И еще есть Сорэйнья, с бесчисленными ордами защищающих ее рабов.

Летони теперь выглядела почти сурово. Печаль заставила ее глаза потемнеть, в них вспыхивали искры ненависти.

– Она – величайшая из волшебниц. Сорэйнья, дева войны. Она – цветок зла из Гирончи. И ее необходимо уничтожить.

Ее голос упал почти до шепота, и, когда Летони взглянула на Лэннинга поверх гигантского кристалла, ее лицо озарили нежность и детская надежда.

– А иначе она уничтожит тебя, Денни.

Лэннинг долго не сводил с нее глаз. Наконец, преисполнившись внезапной решимости, он сказал:

– Что бы ни случилось, я желаю помочь, – если только смогу. Потому что хочу помочь тебе лично. Но что же, что я должен делать?

– Берегись Сорэйньи! – Ее голос вновь зазвенел, набрав силу, но затем стал тише: – Денни, обещай мне кое-что. Обещай не лететь завтра.

– Но я как раз собираюсь это сделать! – запротестовал Денни. – Макс – это наш инструктор – говорит, что мы с Барри сможем завтра сделать самостоятельный вылет, если повезет с погодой. Мне нельзя пропустить этот полет.

– Ты должен, – заявила Летони.

Лэннинг встретился с взглядом ее фиолетовых глаз. Странное, незнакомое чувство, казалось, растопило невидимый барьер между ними. Он заглянул ей в самое сердце – и нашел его прекрасным.

– Обещаю, – промолвил он. – Я не полечу.

– Спасибо, Денни, – она улыбнулась и дотронулась до его руки. – А теперь мне нужно идти.

– Нет! – тревога стеснила грудь Денни. – Я совсем не знаю, как мне быть. Где ты по-настоящему? И как найти тебя снова? Ты не можешь так уйти!

– Но я должна, – тень пала на ее лицо. – Ибо Сорэйнья может явиться сюда следом за мной. А если она обнаружит, что с тобой происходит кризис, то приложит все усилия, дабы забрать тебя с собой, а то и уничтожить. Я-то знаю Сорэйнью!

– Но… – Лэннинг растерялся. – Увижу ли я тебя снова?

– Твоя рука на колесе времени, а не моя, – сказала девушка.

– Но подожди! Я…

Но драгоценный камень в ее руках вновь взорвался тысячами и миллионами искр. Лэннинг даже отпрянул, ослепленный. И вот он уже один в комнате, и ответом ему – тишина.

Сон или явь? Вопрос не давал ему покоя. Могла ли девушка быть реальным человеком, явившимся из далекого будущего, преодолев грозный поток времени? Или он попросту спятил? Совершенно сбитый с толку, Денни заново открыл серую книжицу и перечитал параграф: «Для внешнего наблюдателя, одаренного чувством четырехмерности, наша Вселенная должна казаться законченной, неподвижной и абсолютно неизменной. Кривая времени для них не более чем стрелка субъективного циферблата; неуловимый луч сознания, освещающий человеческое переживание. Для любого абсолютного чувства события вчерашнего или завтрашнего дня суть тождественные друг другу внешние и неизменные события, подобные структуре самого космоса».

Но призрачная красота Летони стояла перед глазами, заслоняя текст. И как прикажете соотносить все это с ее сказкой о мирах, которые борются за выживание?

Он отложил книжку и сделал добрый глоток ирландского виски, принадлежащего Барри Халлорану, а потом отправился через Гарвардскую площадь, не видя, куда идет. Было уже совсем поздно, когда он лег в постель и, засыпая, видел Летони.

На следующее утро Денни хотел рассказать обо всем Барри: ведь он ему как брат. Но потом решил, что этот рыжий только посмеется над ним – как он сам поднял бы на смех любого, кто удивил бы его подобной историей. А над своей мечтой Лэннинг не позволит смеяться никому, даже Барри.

Чувствуя себя не в своей тарелке из-за полного смешения надежды увидеть Летони вновь и страха, что все это – лишь иллюзия, Лэннинг пытался читать учебник, но вместо этого бесцельно прогуливался по комнате.

– Поторопись, парнишка! – прогудел бас Барри у него над ухом. – Никогда не думал, что ты будешь трястись от страха – Макс уверяет, у тебя нервы, как у ястреба. Я-то как раз из тех, кто зеленеет, когда машину потряхивает. Бросай все, пошли, поохотимся на воробьев!

Лэннинг поднялся было, чувствуя себя неуверенно, но тут зазвонил телефон. В тот год он зарабатывал кое-какие деньги, выполняя поручения для бостонской газеты; сейчас как раз звонил его редактор. Предстояла срочная командировка. Но, слушая голос редактора, он постоянно видел перед глазами трагические глаза Летони.

– О кей, шеф! – сказал он. – Увидимся на работе. Он повесил трубку и повернулся к Барри. – Извини, старина. Но дело прежде всего. Скажи Максу, я буду завтра. И – счастливой посадки, дружище!

– Вот несчастье, парнишка.

Верзила усмехнулся, хрустнул пальцами и легким шагом выскочил из комнаты.

Спустя всего четыре часа Лэннинг прочел в собственной газете, что Барри Халлоран погиб. Учебный самолет потерял управление на высоте в две тысячи футов над Бостонской гаванью и рухнул в канал реки Чарльза. Части развалившегося самолета выловили крючьями, но тело так и не смогли обнаружить.

Лэннинг прикрыл глаза: черные буквы так и плясали перед ними. Он чувствовал неописуемый ужас и боль потери. Ибо Летони спасла его жизнь, но – и он понимал это – ценой жизни Барри Халлорана.

Глава 2
Коридор времени

Лэннинг не ощущал никакой благодарности за предостережение, спасшее ему жизнь, скорее горькое сожаление, болезненное чувство вины за смерть Барри. Но возмущения в адрес Летони не было также: произошедшая трагедия лишь доказывала истинность ее существования. В хрупкой трепетной красоте девушки не могло быть никакого зла.

Сильное возбуждение не отпускало Лэннинга на протяжении нескольких дней, его печаль была безмерной. Он очень надеялся, что она может вернуться – память о ней растравляла рану его одиночества, которая никак не хотела затягиваться. Даже ее таинственное предостережение и ожидание непонятной угрозы придавали жизни пряный привкус.

Но жизнь текла своим чередом, и после погребальной церемонии, проведенной в отсутствие тела Барри, все шло по-прежнему, так, словно Летони никогда не появлялась. Лао Менг Шан вернулся в Китай, готовясь принести свои познания на службу отчизне. Уил Мак-Лэн уехал в Европу, где принял должность физика-теоретика.

А Лэннинг, в свою очередь, отплыл в Никарагуа, где американские военно-морские силы разрешали конфликт в Сакаса-Чаморро. Это была его первая заграничная командировка в качестве корреспондента газеты. Дядя Барри предложил ему работу в отделе рекламы. Но его переполняло сильное беспокойство, вызывая душевный конфликт, и он разрывался между сомнением и надеждой, изумлением и печалью, приправленными бесконечной горечью. Впереди, казалось, ничто не ждет, так что лучше разорвать старые привязанности, чтобы забыть обо всем.

И вот, на маленьком пароходике, перевозившем фрукты в Коринто, он впервые увидел ее – Сорэйнью! И был точно уверен, что не спит, что никогда не забудет этого и не сможет избежать странных сетей судьбы, что протянулись между пространством и временем и поймали его.

Бархатная ночь окутала тропические воды Тихого океана. Только что сменилась вахта, и палубы опустели. Лэннинг, единственный пассажир, склонился над бортиком на носу судна, рассматривая фосфоресцирующий молочно-белый свет над водой.

Но сознание подбрасывало ему иную картину: кристалл времени Летони и ее стройную фигурку, стоящую перед ним. И вдруг его окликнули: голос, звеневший как колокольчик, звучал с каким-то притворством:

– Денни Лэннинг!

Его сердце замерло. Он быстро поднял взгляд – и надежда уступила место страшному разочарованию. Это была не Летони. Рядом с кораблем в воздухе парила длинная золотая раковина в форме огромной тарелки. Изнутри раковину устилали шелка, а среди них покоилась другая женщина.

Сорэйнъя – дева войны!

Он вновь услышал предостережение Летони. В раковине возлежала королева воинов, укутанная в сверкающую малиновую тунику из кольчужных колец, соблазнительно облегавшую ее тело. Рядом с ней лежал длинный узкий меч в драгоценных ножнах. Она положила рядом черный шлем с плюмажем из перьев; густая копна золотистых волос рассыпалась по ее сильным обнаженным плечам.

Изящные белые пальцы с кроваво-алыми ногтями коснулись рычагов управления ее странного летательного аппарата; вот он подлетел поближе к кораблю. Приподнявшись на локте среди подушек, женщина глядела на Лэннинга с улыбкой. Глаза ее были удлиненной формы и сверкали изумрудным блеском. Губы на белом лице напоминали алую рану, изгибаясь сладострастно и зловеще.

Цветок зла – вспомнились слова Летони. Лэннинг буквально вцепился в поручень; он весь покрылся холодным потом. Словно во сне, его охватило мощное желание, и юноше с трудом удалось с ним справиться.

– Ты – Сорэйнья? – еле слышно спросил он. – Меня предостерегали против тебя.

Она резко села в своих шелках, как будто ее стегнули кнутом по бедрам. Зеленые глаза сузились, тело напряглось и стало еще соблазнительнее в сверкающей кольчуге. Алый рот превратился в тонкий шрам.

– Летони! – она словно выплюнула это имя. – Так, значит, эта джонбарская потаскуха нашла тебя!

Лэннинг вспыхнул от гнева, и пальцы его еще сильнее впились в поручни. Ему вспомнилась холодная вспышка ненависти в глазах Летони и ее суровые слова: «Сорэйнья должна быть уничтожена».

– Так ты сердишься, Денни Лэннинг? – даже ее смех был неискренним. – Сердишься, и из-за кого? Из-за жалкой тени. Ведь Летони – не более чем фантом, пытающийся обрести жизнь с помощью лжи и трюков – ценой других жизней. Ты, конечно, обнаружил это.

Лэннинг вздрогнул и облизал пересохшие губы.

– Это правда, – прошептал он. – Она накликала смерть Барри.

Алый шрам исчез с лица Сорэйньи. Она тряхнула прекрасной головой, и великолепная копна волос осыпала ее золотом. В глазах цвета морской волны заплясали зазывные огоньки, она улыбнулась.

– Летони – не более чем спектр возможностей, – она была сама учтивость, сама забота. – Летони – лишь крошечное пятнышко пыли, меньшее, чем тень на стене. Давай забудем о ней, Денни Лэннинг! Хорошо?

Лэннинг кивнул, и по его телу пробежала дрожь.

– Но я-то реальна, Денни, – ее обнаженные руки раскрылись, как для объятия. – И я пришла за тобой, чтобы забрать тебя в Гирончи. Это могущественная империя, более прекрасная, чем бледный сон Джонбара. И я – ее хозяйка.

Она выпрямилась одним легким движением, высокая и царственная в малиново-алой кольчуге. Протянула руки, помогая Денни забраться в золотую раковину. А ее холодные зеленые глаза уже обещали бесконечные удовольствия…

– Пойдем, Денни Лэннинг. Будешь править со мной в Гирончи.

Лэннинг вцепился в поручни так, что щелкнули костяшки пальцев. Сердце его тяжело забилось, дыхание перехватило.

– Почему? – голос его прерывался, царапая слух. – Ради всех святых, почему ты явилась за мной?

Раковина приблизилась, и Сорэйнья улыбнулась:

– Я прочесала все время и пространство в поисках тебя, Денни Лэннинг. Ведь мы же с тобой – близнецы судьбы. И нам даны ключи всевластия. Вместе с тобой мы займем золотой трон Гирончи и будем править вечно! Идем!

Лэннинг едва переводил дух.

– Ну ладно, красавица, – выдавил он. – Не знаю, что за игру ты затеяла. Но – веди меня!

Он вскарабкался на борт судна, залитый лунным светом, и уже протянул руку навстречу Сорэйнье.

– Денни… подожди! – раздался голос позади.

Лэннинг инстинктивно отпрянул назад и увидел Летони. Призрачная фигура в простом белом платье стояла рядом с бортом, держа в руках огромный кристалл. Лицо ее было искажено отчаянием.

– Вспомни, Денни! Сорэйнья уничтожит тебя.

Сорэйнья стояла, выпрямившись, как струна, в своей раковине, тело ее сверкало, манило, соблазняло. Зеленые глаза метали молнии гнева, как глаза разъяренной тигрицы. Белоснежные зубы стиснуты. Она прошипела незнакомое слово, словно выплюнув его в адрес Летони.

Летони задрожала, стала задыхаться. Лицо ее страшно побледнело, фиолетовые глаза вспыхнули. Одно лишь слово сорвалось с ее уст:

– Уходи!

Но Сорэйнья вновь повернулась к Лэнннингу, и медленная, ленивая улыбка стерла ненависть с ее лица. И вновь раскрылись ее объятия.

– Пойдем же со мной, Денни, – шептала она. – Пусть этот жалкий призрак вернется в свой мертвый город.

– Взгляни, Денни, – взмолилась Летони, кусая губы в последнем усилии. – Вот куда приглашает тебя Сорэйнья.

Она показала в черноту тропических вод. И Лэннинг увидел, как в светящейся глубине мелькнул быстрый акулий плавник. Его охватил леденящий ужас, он быстро перелез через борт назад. Ибо пальцы Сорэйньи, за которые он пытался схватиться, растворились во тьме, и он обнаружил, что там ничего нет, кроме воздуха.

Он содрогнулся. Посмотрел на стоящую фигурку в белом. Увидел слезы в ее глазах, боль, исказившую прекрасные черты.

– Прости меня, Летони! – прошептал он. – Мне так жаль… так жаль…

– Но ты ведь собирался пойти, Денни! Пойти – с ней.

Золотая раковина вновь замаячила у борта корабля. Королева воинов, Сорэйнья, стояла, выпрямившись во весь рост, держа в руке золотой меч. Глаза ее горели безжалостным огнем.

– Лэннинг, в скрижалях времени записано, что быть нам врагами – или же быть одним целым, – ее голос звенел, словно ледяная сталь. – И Гирончи, защищаемому моими рабами и Гларатом вместе с тиран, нечего бояться с твоей стороны. Но Джонбар – беззащитен. Помни об этом!

Точеная нога, обутая в алую сандалию, сделала быстрое движение, коснувшись чего-то внутри раковины. И внезапно раковина исчезла, словно мимолетный образ на экране.

Лэннинг медленно обернулся к Летони. Лицо ее, под медными волосами, украшенными сапфировым убором, казалось помертвевшим.

– Пожалуйста, прости меня, – прошептал он.

Ни тени улыбки на ее серьезном лице.

– Сорэйнья прекрасна, – голос Летони стал совсем тихим, едва слышным. – Но если ты, Денни, когда-либо ей поддашься, Джонбару придет конец – и мне тоже.

Лэннинг удивленно покачал головой, озадаченный холодностью ее тона.

– Но почему? Я не понимаю.

Широко раскрытые фиолетовые глаза Летони встретились с его глазами. Губы ее задрожали, как будто девушка сдерживала слезы. Но голос, когда она заговорила, был по-прежнему спокоен.

– Постараюсь объяснить тебе, Денни, – ее лицо освещалось сиянием кристалла. – Мир представляет собой длинный коридор, от начала существования до самого конца. События представляют собой скульптурные группы в бесконечном узоре, высеченном на стенах. А время – это лампада, которую проносят через анфиладу залов, дабы освещать эти группы, постепенно, одну за другой. Это свет осознания, субъективная реальность мышления.

Снова и снова коридор разветвляется, чтобы вместить большее количество музейных экспонатов. Носитель лампады может выбрать один поворот, а может – другой. И всегда те залы, которые можно осветить реальностью, навеки остаются в темноте.

Джонбар, мой мир – один из возможных путей. К нему примыкают великолепные залы, яркие перспективы. Гирончи – совсем иной. Это уродливый путь, и подходы к нему уродливые, а в конце – лишь смерть и тупик.

Широко открытые глаза Летони смотрели на юношу, и кристалл в ее руках вспыхивал ярким пламенем.

– Ты, Денни Лэннинг, избран для этой миссии – некоторое время нести лампаду. Выбор реальности за тобой. Ни я, ни Сорэйнья не вправе прийти к тебе в физическом теле – разве что в момент твоей смерти. Но зато обе мы, до некоторой степени управляющие временем, можем обращаться к тебе и просить нести лампаду в один из залов. Денни…

Серебристый голосок прервался от нахлынувших чувств.

– Денни, хорошенько подумай, прежде чем сделаешь выбор. Ибо от твоего выбора зависит жизнь одного из вероятных миров. А другой останется в темноте и никогда не будет рожден.

Лэннинг ощутил ком в горле. Он смотрел на Летони, стройную, прекрасную, само совершенство, озаренную светом кристалла.

– Не сомневайся – больше такое не повторится, – прошептал он. – Потому что я люблю тебя, Летони. Ты только скажи мне, что я должен сделать. И еще скажи мне, смогу ли я когда-нибудь прийти к тебе.

Она покачала головой, и сапфировый убор засветился.

– Твоя жизнь еще не подошла к моменту выбора, – медленно произнесла она. – Это событие скрыто в тумане неопределенности.

Денни снова попытался дотронуться до ее руки – и безуспешно.

– Просто помни обо мне, Денни, – едва выдохнула она. – Помни, что я сказала тебе. Ведь Сорэйнья прекрасна, а Гларат обладает властью над тиран. Остерегайся Гирончи. И час придет. Прощай.

Ее взгляд сосредоточился на кристалле, пальцы перебирали его яркие грани. Из камня вылетел ослепительный сноп искр, и девушку поглотило пламя. Она исчезла.

Лэннинг вцепился в поручни, ощущая сильную слабость и опустошенность. Он посмотрел на воду и заметил акулий плавник: хищница все еще сопровождала корабль.