Текст книги "Возрождение земли"

Супруга Регента пожала плечами, не выразив своим видом ни удивления, ни облегчения.

– Так зачем же вы прилетели?

– Мы прилетели, чтобы выяснить, какого прогресса достигла колония с момента основания, найти двух своих людей, спустившихся незадолго до нас, и предложить помощь на случай, если вы захотите достигнуть большего прогресса.

– Какого рода помощь?

– Ну, скажем, информация.

Пеп выжидающе помолчал. Я не заметил каких-либо перемен в волчьей напряженности Феоны Файе и тупом безразличии Регента. Пеп попытался снова:

– Мы можем привезти вам ремесла и технологии, которые вы, по всей видимости, утратили и, возродив их, могли бы применить с пользой для себя. Может, электричество.

– Электричество? – Регент растерянно заморгал. – А что такое электричество?

– Полезная энергия. Она дарит свет. Она даст вам власть.

Голова Регента мало-помалу склонялась на грудь. Жена подтолкнула его локтем. Регент громко испустил газы и воззрился на меня.

– Здесь у вас идут проливные дожди в период муссонов. – Пеп вновь обратился к Феоне. – В горах лежит снег, из космоса видны огромные реки и потрясающие воображение водопады. Мы могли бы научить вас строить гидроэлектростанции…

– Как вы сказали? Гидра…

– Гидроэлектростанции, – поспешил объяснить Пеп. – У вас будет энергия, чтобы создать сильную цивилизацию. – Пеп повысил голос, пытаясь пробиться сквозь золотую маску: – Электричество сильнее пара. Ваши технологии остановились в развитии. Вам самим придется обучать инженеров и создавать инфраструктуру, мы только принесем вам науку, которой у вас, похоже, нет.

– Лжецы! – Регент направил на нас трясущийся палец. – Научники! Заговорщики!

– Вы не правы, сэр. – Пеп улыбнулся. – Давайте попробуем. Мы докажем, кто мы, и поможем вам изменить мир к лучшему. Электроэнергия способна сделать в тысячу раз больше, чем ваши управляемые рабы. Вы избавитесь от этих чудовищных жуков…

– Измена! – завопила Феона в ухо Регенту. Ее позолоченное лицо превратилось в маску ненависти. – Это Научники!

С мрачной ухмылкой Регент посмотрел на нее, схватил рюмку и опрокинул черную жидкость в горло. Грянули гонги сигнализации. Тяжелая деревянная стена рухнула прямо у наших ног, и мы внезапно оказались окруженными черными клонами, размахивающими дубинками и мачете.

24

С полдюжины черных клонов во главе с белым слепым предводителем взяли нас в плотное кольцо. У командира на месте одного глаза зияла морщинистая впадина, а другой прикрывала черная перевязь. На нас он смотрел сквозь черные бусинки-глазки жука, прилепившегося ко лбу. То ли командир, то ли жук выпроводил нас из зала, отдавая резкие отрывистые команды:

– Вперед! Быстро! Направо! Налево! Стоять!

Так он повел нас в обратную сторону по Лунному Бульвару до самого Агентства юстиции – скромного здания из красного кирпича, запрятанного в каком-то переулке в двух кварталах от главной улицы. Заведя нас в здание, он удалился, заперев за собой дверь. Мы оказались в длинной голой камере с каменной скамьей вдоль одной из стен и узкой зловонной канавой в дальнем углу.

Тонкий лучик света пробивался сквозь мрак камеры из окна в самом верху, освещая маленького человечка в грязном сером балахоне, который свернулся калачиком на краю лавки и горько всхлипывал. Железная дверь с лязгом захлопнулась за нами. Я чувствовал, что попал в ловушку, и, не до конца в это поверив, был оглушен свалившимся на нас несчастьем и мог лишь безмолвно созерцать Пепа.

– Жаль, что мы вообще здесь приземлились, – глухо проговорил он. Рыдающий человечек не обращал на нас никакого внимания. – Зря оставили Кейси одного на корабле, что с ним теперь будет – одному Богу известно. – Пеп погрузился в беспросветное отчаяние и какое-то время молчал. – Если это – лучшее, что мы способны создать, – вдруг пробормотал он, – то пусть бы Дефорт оставил Землю в покое.

Мне хотелось взбодрить Пепа хоть чем-нибудь, но никаких теплых слов в голову не приходило. Наконец Пеп каким-то образом сам собрался с духом, подсел к нашему собрату по несчастью и стал вытягивать из него историю его злоключений.

Перемежая свой рассказ всхлипываниями, человечек поведал, что застал жену в постели со своим же лучшим другом. Вне себя от горя и ярости он схватил лампу и ударил друга по голове. Жена завопила и бросились на него с кулаками. Он ударил снова. Друг замертво свалился на пол. А жена со сломанной рукой прямо нагишом бросилась на улицу и позвала Законников.

– Что теперь с вами будет?

– Мне все равно, – человечек потер заплаканные глаза, – пусть посадят мне жука, если им так хочется. Лучше бы я умер вместе с Карло!

Так и не найдя в нем поддержки, Пеп пытался прозондировать других узников, которые поступали в течение дня.

Один из них, суетливый невысокий человек в запачканной белой тоге, горел нетерпением рассказать, что же стряслось с ним. Честный предприниматель, он торговал тропическими фруктами с лотка на Улице Регента. Его арестовали и предъявили обвинение в том, что он ограбил мастера серебряных дел, хотя на самом деле он оказался лишь невинным зевакой, попавшимся на пути настоящего вора.

– Сегодня рано утром я как обычно шел к своему лотку. Вдруг мимо меня пронесся вор, а за ним – жирный Законник со свистком. Убегающий схватил мою шляпу и бросил пригоршню ворованного серебра к моим ногам. Я побежал за ним, чтобы забрать шляпу. Негодяй остановился и, указывая на разбросанное серебро, поклялся, что видел, как я разбил кирпичом витрину магазина. Законник обсмеял меня, когда я стал рассказывать ему, как все было на самом деле, и отпустил парня с полными карманами награбленного.

Всхлипывающий подсел к Пепу и с сардонической усмешкой сообщил:

– Можете поверить ему, если вам хочется. А я скажу – за него жук разговаривает. Жуки делают людей дураками еще до того, как врастут в мозг. Все равно ложь его не спасет. Судья не послушает, а жуку наплевать.

Он отер рукой распухшие веки и погрузился в горестное молчание.

– Как часто сажают жуков? – Пеп обратился к человеку в грязной тоге. – Кто-нибудь попадает вместо этого в тюрьму?

– В тюрьму? Это еще что такое?

Человек уставился на нас так, словно мы – какие-то небывалые животные. Пеп попытался объяснить, что же такое тюрьма.

– Если такие места когда и существовали, то теперь они не нужны. Все делают жуки.

Когда дверь с лязгом растворилась снова, вошел следующий гость – какой-то пьяница в заляпанной кровью тоге и обмотанной тряпкой головой. Он неверным шагом пробрался в дальний угол, его громко стошнило в канаву, а потом страдалец повалился спиной на лавку и остался лежать там, испуская тяжелый запах крепкого алкоголя и громко посапывая.

Последний вошедший был одет получше: вокруг головы золотая лента и отороченный золотом наряд, сшитый из какой-то ткани, напоминающей шелк. Этот смуглый человек с густыми черными усами уселся в сторонке с видом оскорбленного достоинства и игнорировал первые попытки Пепа заговорить с ним. Когда же Пеп проявил недюжинную настойчивость, тот взорвался неожиданной тирадой.

– И это называется храмом правосудия! Но ведь меня-то подставили! И кто! Собственный партнер. Мы – строительная компания «Ройс и Райан», старая добрая фирма, лояльная Регенту. Наши дома стоят повсюду в городе. Мы участвовали в торгах на строительство Азиатской башни, когда мой партнер умер, и место его занял сын, Майк Райан – самонадеянный сосунок, только что из колледжа. Голова забита всякой чушью о гражданских правах. Мы всегда использовали контрактную рабочую силу: черных клонов – на тяжелые работы, управляемых заключенных – для работ посложнее, со сталью и декоративной кладкой. Естественно, нам приходилось сталкиваться с союзами свободных каменщиков, когда мы покупали у брокеров их бывших членов, тех, кого привили за забастовки и бунты. Мальчишка решил, что надо нанимать свободных и платить им в два раза больше. Я сказал ему, что тогда мы разоримся, но этот пустоголовый и слушать ничего не хотел.

И что хуже, он задумал от меня избавиться. Обвинил в своих собственных преступлениях. Состряпал доказательства, будто я участвую в некоем крупном заговоре с целью освободить заключенных: поубивать их жучков соком какого-то ядовитого растения, вывезенного контрабандой из Африки. И еще будто я содержу какую-то подземную железную дорогу, чтобы переправить осужденных на свободу в Америку. Чудовищный заговор, придуманный с целью отделаться от меня и завладеть компанией, – человек в белой тоге обреченно вздохнул. – Эти идиоты из Агентства юстиции наведались в нашу контору, конфисковали отчетность, а меня арестовали. Посмотрите, что со мной стало! Заключенный, приговоренный остаток дней потеть с жуком в голове.

Слезливый вновь приподнялся.

– Но на это ведь можно взглянуть и по-другому. – Он злобно оскалился. – Может, как раз ты-то и вор. И просто встал на место своей жертвы. Так что ты сам себя подставил.

Так они и сидели, уставившись друг на друга и не находя, что сказать. Тонкий лучик света уже сместился, потускнел и окрасился багрянцем. Стражи принесли кувшин воды, один на всех, но никакой пищи. Зловонную канаву использовали в качестве отхожего места, когда приходилось справлять нужду. Пьяный свалился под лавку и вовсю храпел на полу.

Пеп ходил из угла в угол, меряя шагами узкий пол. Затем подошел ко мне и шепнул:

– Думай, Данк, думай. Иначе нам крышка.

Я попытался, но ничего из этого не вышло.

В камере становилось все темнее. Пеп все ходил, пока не стало совершенно темно. У меня тело затекло от сидения на холодном камне, да и сам я окоченел и не видел никаких проблесков надежды. В темной камере все смолкло, кроме покашливаний, похрапываний, да еще печальный причитал, что жену любил и не хотел убивать Карло. Наконец я заснул. Мне снилось, что мы снова на корабле, направляемся на Луну.

Проснулся я от скрипа железных петель. Всем присвоили номера по какой-то непонятной мне системе. Пришли стражники и стали зачитывать вслух цифры с какой-то таблички и вызывать заключенных по одному. Пьяный лежал и храпел, пока заплаканный человечек не потряс его за плечо. Пьяный попытался снова облегчиться в канаву и, пошатываясь, вышел вслед за охранником. Мы с Пепом напряженно ждали своей очереди. Наконец нас повели по мрачному коридору в комнату, где я на миг ослеп от солнечного света.

Широкое окно выходило на огороженный стенами внутренний садик с роскошными растениями, у которых были толстые пурпурные листья, напоминающие кактусы, и огромные пунцовые воронкообразные бутоны. Солнце освещало широкий стол, сделанный из какого-то твердого угольно-черного дерева, наполированный так, что свет в нем отражался, как в зеркале. В воздухе витал необычный пряный аромат золотистых крошечных цветков какого-то похожего на мох растения, заполнявшего собой прозрачный хрустальный сосуд.

– Джентльмены!

Элен Теллер, брокер по наездникам, радушно приветствовала нас, улыбаясь с другого конца стола. Облаченная в еще более яркий и откровенный наряд, чем тога, в которой мы ее видели на обеде, она казалась юной и свежей, почти столь же привлекательной, какой я запомнил Мону или Таню на Луне. Она поднялась. Я подумал было на миг, что Элен собирается обойти стол и пожать нам руки, но она лишь деловым жестом пригласила нас занимать места напротив.

– Прошу садиться.

Мы уселись и стали ждать.

Она вернулась на свое место и посмотрела на нас задумчиво. Мне было холодно. Я устал и перепачкался, чувствовал себя, точно меня избивали всю ночь, оттого, что пытался спать на холодном твердом камне. Желудок сводило от голода. Элен покачала головой, глядя на меня, будто выражала сочувствие за пережитые мной неудобства, и обратилась к Пепу:

– Так вы называете себя посланниками с Луны?

– Мы прибыли со станции Тихо, – ответил он. – Мы здесь только для того, чтобы посмотреть и передать свои наблюдения на станцию. Мы не уполномочены ни во что вмешиваться. – Пеп в отчаянии подался к ней. – Мы хотим только одного: вернуться на космолет и убраться на Луну.

– Извините. – Мне показалось, что на ее лице промелькнуло сочувствие, но улыбки не последовало. – Регент не допускает апелляций. Теперь наша проблема – ваше будущее здесь. Распределить всех ваших соседей по камере оказалось делом нехитрым, а вот с вами… – Она замолчала и задумчиво свела брови. – У вас есть какие-нибудь навыки, которые мы могли бы использовать?

На миг ко мне вернулась надежда, и я кивнул в сторону Пепа:

– Пеп – космический пилот.

Элен Теллер перевела взгляд на Пепа.

– Это может вам и не понадобиться, – пожал он плечами и спешно продолжил: – Я знаю кое-что получше: мы поделимся с вами знаниями. На станции есть библиотека и музей, которые битком набиты произведениями искусства, историческими документами и научными сведениями прежних землян, – все сокровища старого мира. Они преобразуют ваш собственный мир.

Элен отрицательно покачала головой.

– Мы встречались с Регентом, – отчаянно затараторил Пеп. – Может, он и не хочет никаких серьезных нововведений, но мы-то здесь вовсе не для того, чтобы ставить под угрозу чью-то власть. Просто немного технологических секретов, которые вы могли бы применять с пользой для себя.

– Возможно, вы кому-то пригодитесь. – Она поглядела в открытую дверь и задумчиво кивнула. – Я проясню этот вопрос.

Элен внимательно посмотрела на нас и неожиданно спросила:

– Вы ели?

– Давно.

Она хлопнула в ладоши. Черный клон Кейси появился с огромным подносом, на котором стояли стаканы, кувшин со льдом и блюдо с небольшими бисквитами, наполняющими воздух таким ароматом, что у меня потекли слюнки. Мы жадно смотрели, как клон молча насыпает лед в бокалы и наполняет их бледно-розовой жидкостью.

– Лед с самых гор. – Широко улыбаясь, Элен расслабленно приняла от клона бокал. – Очередной писк моды. Агент торговли совсем недавно открыл новую дорогу через горы до самых ледников. Теперь клоны-бегуны доставляют лед еще до того, как он успеет растаять.

Сам напиток – сок какого-то плода из Америки, поведала она. И она сама привезла саженцы, когда была там, и разбила собственную плантацию.

Как голоден я ни был, пикантный сладкий сок пришелся мне по вкусу. Мы осушили бокалы, и клон поднес бисквиты. Элен с видимым удивлением смотрела, как мы на них набросились, пока наконец клон с подносом не удалился.

Не обращая внимания на рассыпающегося в благодарностях Пепа, она взяла в руки табличку, нахмурилась и покачала головой.

– Регент не видит пользы в этом вашем электричестве, чем бы оно там ни было. Как и в остальных ваших волшебствах с Луны.

Стирая с таблички какую-то надпись, она пристально взглянула на Пепа:

– Вы можете выполнять какую-нибудь полезную работу, которая могла бы заинтересовать покупателя?

– Неужели вы думаете, что мы солгали? – отчаянно взывал к ней Пеп. – Вы-то сами верите, что мы действительно с Луны?

– Как знать, – пожала плечами брокер. – Я видела вашу летающую машину. Все могло бы обернуться иначе, если бы я знала о вас чуть больше. Расскажите мне о своем городе на Луне. Как там можно жить без воздуха?

Она слушала с явным интересом, пока Пеп изо всех сил расписывал станцию.

– Пойдемте к нашей машине, – сказал он, – мы отвезем вас туда.

На ее лице на миг вспыхнула искорка интереса. И Пеп продолжил:

– Мы можем заморозить образец вашей ткани, если только пожелаете. И тогда создадут вашего клона, вы сможете жить в мирах будущего. Обретете нечто вроде бессмертия.

– Клонировать меня? – Наша судья оскорбилась. – Я достаточно насмотрелась на клонов. Теперь у меня одна проблема: куда вас пристроить.

– Вы говорите о жуке? – Пеп подался вперед и продолжил хриплым от отчаяния голосом: – Собираетесь просверлить нам черепа? Посадить тех ужасных маленьких чудовищ? Хотите, чтобы они мучили нас до конца наших дней?

– Ничего приятного я вам не предложу, – философски заключила она. – Так уж устроена жизнь. К тому же вы сами только что признались, что вы всего-навсего клоны, наделенные своим собственным особым бессмертием. И что бы ни случилось в одной жизни, вы будете с надеждой ожидать другую.

– Клоны – тоже люди. – Пеп умоляюще устремил к ней руки. – И клоны могут за себя постоять.

Брокер по жукам отметила что-то на табличке и позвонила в колокольчик, вызывая охрану.

– Мисс Теллер. Я вас прошу, – в отчаянии закричал Пеп. – Вы похожи на человека. Неужели в вас не осталось ничего человеческого?

Она напряглась и вспыхнула от злости, но потом медленно опустилась в свое кресло. Страж появился в дверном проеме, взглянул на нее и снова исчез. Теллер долго сидела, глядя сквозь нас, словно в пустоту. Наконец она заговорила тихим, едва слышным голосом, будто разговаривала сама с собой:

– Человеческого… – Губы ее дрогнули. – Помню, у меня был друг. Человек, который был мне небезразличен. Его осудили по простой политической ошибке. Я подала апелляцию, но у него нашлись враги. Однажды я увидела, как он тащит по улице фургончик. Я окликнула его. Он не мог ни повернуться, ни ответить мне, только его жук посмотрел на меня. Я знаю, мой друг слышал. И знаю, что он тогда чувствовал.

Она побледнела, хлопнула рукой по сияющему столу и упала на него, будто готовая разрыдаться. Однако через какое-то мгновение Элен уже стояла на ногах.

– Это было тогда. – Слова ее прозвучали жестко и отрывисто. – А теперь – это теперь. Мне не чуждо ничто человеческое. Но вас это не касается.

Она позвонила снова и вызвала охрану.

25

Металлическая дверь нашей камеры с лязгом затворилась, и мы остались одни в удушающем зловонии сточной ямы. Я ходил из угла в угол по узкому полу. Несчастный Пеп скрючился на жесткой каменной скамье.

– Que cabron! [11]11
  Какого черта! (исп. )


[Закрыть] – Он вскочил на ноги. – Проклятый Регент! Чертовы жуки! Будь проклята вся эта вонючая система! Они найдут Кейси и прилепят ему жука. – Пеп стискивал кулаки, разжимал и сжимал их снова. – Пусть возьмет космолет и летит искать Мону! – В отчаянии Пеп вновь повалился на скамью. – Здесь он нам ничем уже не поможет.

Тонкий солнечный луч покраснел и полез вверх по стене. Я все еще истязал себя вопросом, какого же покупателя подберет для нас Элен Теллер, когда снаружи послышались тяжелые шаги.

Дверь со скрипом отворилась, и два стража в синей форме, с непроницаемыми лицами, приказали нам выйти из камеры.

Крепко сбитые белые мужчины без жуков. Я увидел, как Пеп напрягся, готовясь к нападению, но на поясах стражников было пристегнуто оружие, и держались они на безопасном расстоянии. Нас повели по длинному коридору в задней части здания, отворили тяжелую дверь и выпустили в узкий внутренний дворик, где наготове стояли две пустые повозки рикш.

Дав нам знак молчать, стражи поманили нас в повозки. Стянув форму, они прикрепили на лоб черных жуков, схватили рукоятки носилок и потрусили с нами через лабиринт аллей на Лунный Бульвар. Пеп усмехнулся и поднял два пальца в жесте ликования. Я опустился на подушки, радуясь свежему воздуху и солнечному свету, но не смея надеяться на что-то лучшее.

Внезапно завыли сирены. Пушечная канонада отразилась эхом от окружающих зданий. Наши спасители ни разу не оглянулись. Флегматичные и безмолвные, как настоящие рабы жуков, они прокладывали себе путь между рикшами, велосипедами и еле плетущимися фургонами обратно к арене.

Охранники у ворот взглянули на кусок пластины, которую предъявил один из носильщиков, и махнули в сторону космолета. Мы спрыгнули с носилок. Вспотевшие мужчины скрылись еще до того, как мы успели их поблагодарить.

– Все ладно? – услышал я голос радостно улыбающейся нам Лоры Грейл с самого верха лестницы. Облаченная в белый с зеленой оторочкой наряд, к которому так шла зеленая лента в ее волосах, Лора была прекрасна. – Поехали!

Мы взбежали по ступеням.

– Кто эти люди?

Пеп указал в сторону удаляющихся рикш.

– Друзья. – Лора жестом пригласила нас в космолет. – Можете называть их героями освобождения.

– Порядок! – прокричал Кейси из пилотского кресла.

– Adios, жуки!

Двигатели кашлянули и взревели. Стоя возле окна, я наблюдал, как клубы дыма с ревом застили окружающие стены. Корабль вздрогнул и взмыл в воздух. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, пока арена и красные черепичные крыши не остались далеко внизу. Когда Кейси поднял взгляд от приборов, я увидел, что он уже почти снова стал нашим прежним Кейси со станции. Блестящая заплатка ранозаживляющего пластыря блестела поверх темной ранки на лбу, где сидел раньше жук, но кровь уже перестала сочиться.

– Куда летим? – вполголоса спросил Пеп. – Обратно на Луну?

– В Америку, – ответил Кейси, – туда, где я в прошлый раз нашел Мону.

Он помедлил, прежде чем произнести ее имя. Я заметил слезинки, блеснувшие в уголках его глаз, и мне показалось, будто я немножко понимаю, что он почувствовал.

Век за веком мы рождались, умирали, рождались снова. Благодаря роботам и трехмерным родителям приобретали ощущение собственного бессмертия, оставаясь при том очень даже смертными. Нас клонировали и воспитывали теми же самыми личностями, какими мы были прежде. Хотя мы никогда и не были абсолютно идентичны, все-таки прошлые жизни оставили очень яркий след в моей памяти.

Мы проспали четыре столетия со времени нашего бегства от черных вампиров, обитающих в красных колючих джунглях Африки, и все же наш прошлый полет казался таким же реальным, как если бы все произошло только вчера.

Мы двигались по курсу, описывая окружность вокруг Земли на север, к ледникам, затем обратно – на юг, вдоль границы Североамериканской ледовой шапки, до тех пор, пока плоская коричневая тундра не уступила место экзотической синевато-зеленой растительности. Наконец мы стали снижаться над странным образом меняющимся лесом в том месте, где когда-то располагался Чихуахуа.

Я читал старые записи и слушал рассказы голографических родителей так часто, что волнующее пение леса и крылатое существо, которое Кейси назвал Моной, превратились в мои собственные воспоминания. Я помнил о молодом деревце по имени Леонардо, которое Кейси любил, точно собственное дитя. Я спросил Кейси, уж не собирается ли он отправиться на поиски того деревца Лео.

– Прошло столько времени. – Кейси с сомнение пожал плечами, и все же прежние чувства засветились на его смуглом азиатском лице. – Не знаю, как насчет дерева, но вот Лора считает, что моя настоящая Мона, вполне возможно, сейчас там, сражается под знаменами повстанцев, чтобы положить конец засилью наездников. И если удастся, мы найдем ее.

Он вернулся к приборам и принялся рассчитывать дальнейший маршрут. Мы взлетели с другой точки и теперь описывали еще один большой виток вокруг планеты, удаляясь к северу от уменьшенного ныне Средиземноморья. Мы летели уже высоко. Я заметил очертания Североазиатского ледника. Лора заварила чай и разогрела пачки тыквенных вафель, которые обнаружила в продовольственном отсеке. Пеп попросил ее рассказать о тех друзьях, которые освободили нас.

– Мы узнали, что вам назначена встреча с Регентом, – она иронично улыбнулась, – и мой редактор захотел заполучить еще одну историю о вас, если, конечно, ее пропустит цензура. Я не хотела видеть вас с жуками на лицах и проскользнула на арену, чтобы получше рассмотреть машину, в которой вы прилетели. Кейси впустил меня. Мы поговорили. И вот…

Она помедлила, всматриваясь в небо за окном, темно-бордовое, контрастирующее с белым сиянием ледника и облаками далеко внизу.

– Раньше я и сказать бы такого не посмела, – продолжила она, – но теперь я с теми, кого зовут Научниками. А еще лунатиками и предателями Регента – так называют людей, которых отлавливают и затем вживляют им жуков. А мы называем себя борцами за освобождение. Я расскажу, как все начиналось, если хотите. Первым поселенцам пришлось несладко. Они приземлились в долине. Милое местечко. Плодородная земля, много воды, защищена со всех сторон стеной гор. Но слишком близко к леднику, по крайней мере как он располагался тогда.

Первая же зима выдалась суровой. Неожиданно сошли оползни, похоронили под собой первоначальное поселение и чуть не изничтожили всех людей. Те, кто выжил, построили лабораторию и заново стали клонировать людей. Долина так и оставалась центром местного правительства по мере расширения колонии, но коммуникации оставляли желать лучшего. Поначалу поколение, что начало заселяться на южных территориях, оставалось независимым. Те, что заняли побережье, строили корабли и начинали выходить в море, открывать новые земли. Все обещало поселенцам безоблачное будущее, пока они не достигли берегов Африки и не повстречали черных наездников.

И тогда наступило процветание иного порядка. Один из потомков Арни Линдера спасся из Африки с живым жуком на голове. Изучив наездников, поселенцы в итоге стали инкубировать яйца и имплантировать их людям. Альфред Линдер использовал труд этих людей на некой плантации в Шри-Ланке. Его сын Роско построил целый флот кораблей и понял в итоге, что торговать с хозяевами гораздо выгоднее, чем воевать.

Перепуганное колониальное правительство отменило рабство, но Роско оставался вне досягаемости. Он сменил имя на Арни, объявил себя Арни Первым, Регентом Луны и законным Правителем Земли. Целые армии его клонов пленили долину. Несколько колонистов держались на границах. Большинство же мигрировали в Америку и основали там свободную страну. Преемник Арни засылал экспедиции, чтобы превратить ее в территорию рабства – типичная политика Регентства.

С ироничной усмешкой она пожала плечами.

– Теперь черным наездникам нужны Регенты, а Регенты, в свою очередь, не могут обходиться без черных наездников. Их чужеродная биология нуждается в минералах, чтобы осуществлять свой обмен веществ, а минералы эти в Африке найти трудно. Красные колючие джунгли продолжают распространяться. Наездники прячутся в них и выслеживают на своих хищных тварях людей, хватая тех, кто пытается поджечь бурую растительность или вырубить ее. Но уничтожить Регентов наездники не могут себе позволить.

Что же касается Американской войны, так это – чистой воды политика. Борьба за то, чтобы распространить рабство наездников еще на один континент. – Лора безнадежно пожала плечами. – Они выигрывают эту войну.

– Но ведь Мона там. – Кейси оторвал взгляд от приборов, голос его стал резким. – Мы должны найти ее.

– Если это в наших силах. – Казалось, Лора сомневается. – Континент не маленький.

Я попросил Лору рассказать, что ей еще известно.

– Немногое. Какой-то альпинист видел, как приземляется корабль, и решил, что аппарат, вполне вероятно, прибыл с Луны, о чем и поспешил доложить. Сообщение это немало всполошило Регента. На визитеров объявили охоту. Кейси, естественно, приняли за беглого раба. Научники отыскали Мону и переправили ее на подземной дороге в Америку.

– Да, значит, она там, – с надеждой в голосе кивнул Кейси, – вместе с повстанцами.

– По крайней мере была там, – пожала плечами Лора. – Новости из Америки идут долго. Наш корреспондент из Свободного Города куда-то исчез: последние его репортажи задерживались цензурой целыми месяцами. Мои друзья с готовностью рисковали жизнями, чтобы доставить вас на корабль. Но помочь чем-то большим мы вряд ли сможем.

– Мы найдем ее. – Кейси склонился над рычагами. – Иначе нельзя.

* * *

Ледники остались позади. Из серой дымки возвышались бурые горы, а коричневая пустыня сменилась непривычным голубовато-зеленым ковром. Я заметил, как Кейси нахмуренно склонился над своими картами – копиями тех, что мы отправили на Луну перед тем, как умереть здесь в прошлый раз.

– Лес… – донеслось до меня его бормотание. – Не могу отыскать лес.

Я вспомнил о поющих деревьях, принесенных откуда-то из глубин вселенной, и о воздушных шарах, которые они выращивали, чтобы переносить семена. Пришло на память то златокрылое семечко, которое Кейси назвал Моной, и молодое деревце, что выросло после смерти златокрылки из ее останков.

Кейси изучал карты и рассматривал раскинувшуюся впереди поверхность планеты.

– Леса пропали, – пробормотал он опять. – Не вижу того леса, где мы приземлялись, помнишь?

Я стал искать лес. Внизу все казалось плоским, коричневым, вымершим. Мне показалось было, что я вижу мазки цвета далеко на горизонте и сияние снега на горной вершине еще дальше. Но и только.

– Видишь вон те линии? – указал Кейси куда-то в сторону, где я ничего не разглядел. – Похоже на железные дороги. Уходят на юг. По всей видимости, к морским портам.

– Вижу, но смутно. И все же по расположению рек и рельефу земной коры мы определим, где лучше садиться.

Наконец корабль опустился в облаке ревущего пара. Когда дымка рассеялась, нашим глазам предстал унылый пейзаж: там, где раньше росли деревья, посреди темного пепла теперь стояли огромные обугленные пни, закопченные дочерна. Молчаливо и понуро Кейси открыл дверь и развернул посадочную лестницу. Мы спустились вслед за ним навстречу ярко пылающему солнцу и едкому запаху гари.

Неподалеку поблескивали стальные рельсы. Кейси указал рукой к северу от выжженной дотла пустоши туда, где вился столбик белого дыма. Мы молча ждали, глядя, как мимо нас с грохотом проносится локомотив во главе состава. Я заметил цепочку запачканных сажей клонов, которые передавали друг другу блоки дров из прицепа-тендера в топку. Из кабины высунулся машинист, уставился на нас и тут же подал сигнал гудком такой силы, что я вздрогнул.

Позади тянулись длинные грузовые платформы, загруженные огромными бревнами. Мы так и стояли там вместе с Кейси в горячем, влажном облаке чадящего паровоза, глядя, как мимо с грохотом проносится последняя платформа. А затем, не обмолвившись друг с другом ни словом, перешли пути. Мы, запинаясь, брели вслед за Кейси по берегу узкой речушки. Наконец он остановился и уставился на какой-то необъятный пень.

– Это был Лео.

Лицо Кейси исказилось от боли, морщины прорезались под блестящей пленкой пластыря на лбу.

Он хрипло процедил:

– Наш сын.

Пеп коснулся его плеча. Вспышка мгновенной ярости исказила лицо Кейси, будто он решил, что мы собираемся над ним смеяться.

– Прости, – прошептал Пеп, – мне правда очень жаль.

Уже безо всякой злобы Кейси повернулся к пню.

– Я должен был прийти сюда и сам все узнать, – пробормотал он.

Кейси еще долго стоял и смотрел на обугленные останки и, наконец, пожав плечами, обратился к нам:

– Не то чтобы это было очень важно теперь. – Он покачал головой, и я заметил слезы в его глазах. – Когда вы узнаете, что я собираюсь вам рассказать, то сами поймете, что это вообще не имеет никакого значения.