Текст книги "Возрождение земли"

7

Роботы спали, быть может, еще миллион лет или десять миллионов. Если главный компьютер и вел счет годам, нам он не сообщил ничего. Он единственный, кто не спит, отслеживая показатели сенсоров, готовый разбудить Робо, когда Земля покажется ему достаточно зеленой и готовой принять очередное поколение нас, клонов. Мы вновь подрастаем в узких комнатушках, прорубленных в незапамятные времена в крае кратера Тихо, слушаем рассказы Робо и голографических родителей, всеми силами пытаемся понять, что же мы собой представляем.

– Живые роботы! – Арни всегда оставался нашим бессменным критиком. – Созданные и запрограммированные выступать в роли богов по милости старика Дефорта.

– Едва ли боги. – Таня, уверенная почти во всем, оставалась умна и прекрасна. – Может быть, мы всего-навсего клоны, но по крайней мере живы.

– Только клоны, – передразнил Арни, – голографические призраки во плоти.

– Мы не просто копии, – сказала Таня. – Гены это еще не все. Мы – сами по себе.

– Может, и так, – пробурчал Арни, – но мы остаемся рабами Дефорта и заложниками его идиотского плана.

– И что с того. – Таня с досадой откинула с лица толстую прядь черных гладких волос. – Сумасшедший план, нет ли – благодаря ему мы здесь. И я собираюсь выполнить свою часть задания.

– Ты, может, и собираешься, а я-то тут при чем?

– Если тебе и впрямь интересно – послушай, что рассказывает твой отец.

Все мы видели изображение отца Арни в голографическом отсеке – профессора Арни Линдера, рыжебородого великана, который считался выдающимся геологом до падения астероида. Мы читали его книги, что хранятся в библиотеке Дианы: «Формирование системы Земля-Луна» о том, как образовались эти две планеты после столкновения малых небесных тел. «Земля номер два» – оптимистическое предложение по терраформированию и колонизации Марса.

Арни Линдер родился в Норвегии и был женат на Зигрид Кнутсон – высокой красивой блондинке, которую знал с самого детства. Подробности его жизни открылись нам благодаря личному журналу Пепа. Предупреждение о приближающемся метеорите застало Арни в Исландии. Когда они уже возвращались на лунную базу, он молил Пепа сделать остановку в Вашингтоне, где его жена работала переводчиком в норвежском посольстве.

Она ждала ребенка – их первенца. Арни ужасно хотелось увидеться с Зигрид, но Пеп ответил, что на остановку уже нет времени. Они даже подрались в кабине. Пеп, выходец из Латинской Америки, который в сравнении с Голиафом-Арни напоминал легковесного Давида, проложил себе дорогу в свет на боксерском ринге. Он легко вывел Арни из строя и благополучно доставил его на базу.

– Как Арни горевал, – рассказывала Диана, – что позволил Зигрид умереть в одиночестве.

И хотя случилось все это давным-давно, события тех времен представлялись нам живыми и реалистичными каждый раз, когда мы просматривали старинные голограммы. Мы – новое поколение. И мы снова заучиваем отведенные нам роли: узнаем о своем предназначении от голограмм родителей и из записей, оставленных в файлах библиотеки Дианы нашими упокоившимися братьями и сестрами.

– Somos los mismos [1]1
  Мы – те же самые люди (исп. ).


[Закрыть], – частенько говаривал Пеп.

Каждое новое поколение отличалось от предыдущего, и лишь благодаря тому, что нас объединяло общее дело, мы каждый раз становились самими собой, прежними.

Как говорил Пеп, старые наряды удивительно ладно сидят. По крайней мере так было для большинства из нас. Арни никогда не скрывал горечи своего отца. В то время, как позеленевшая Земля манила остальных, обещая захватывающие приключения, он так никогда и не научился разделять нашего восторга по поводу предстоящей работы.

Ребенком он слонялся по обсерватории, недоверчиво разглядывая Землю через большой телескоп.

– Не нравятся мне эти черные пятна, – бормотал он, качая головой, – не знаю, что это… Знать не хочу.

По континентам были беспорядочно разбросаны темно-серые заплатки. Судя по показаниям приборов, там были лишь голые скалы и почва – ничего живого.

– Может, это просто застывшие потоки лавы? – предположила Таня.

– Раковые опухоли на зеленом теле Земли, – бубнил Арни, качая головой.

– Глупое сравнение, – с укоризной заметила она. – Приземлимся, там и узнаем.

– Где это вы собрались приземляться? – Арни сделалось дурно. – Только через мой труп.

Наши голографические родители уже слишком долго пробыли в компьютере, чтобы их беспокоили подобные проблемы. Однако для нас, в свою очередь, мир, который знали они, становился все более близким и родным. Когда мой отец работал на Дефорта и его компанию «Робо Мультисервис», он объездил весь мир. Дух захватывало от всех тех фильмов с памятными местами, монументами, историческими и культурными ценностями России, Китая и других древних держав, что он снимал. И однако же я не слишком часто просматривал эти ленты: тяжело становилось от осознания того, сколь многого мы лишились.

О себе отец не особенно любил рассказывать. В основном представление о нем у меня сложилось благодаря тому длинному повествованию – причудливой совокупности фактов и выдумки, – который он надиктовал главному компьютеру. «Последний день» – так называлась летопись, предназначенная для будущих поколений, которые, как он смел надеяться, захотят узнать о прошлом. Отец говорил о своей семье, знакомых, близких и об их жизнях и о том, что каждый из них значил в его судьбе. Он излагал факты с максимальной объективностью.

А дальше, ближе к развязке, началась фантазия. Одна из глав посвящалась жене Линдера. На их свадьбе отец был лучшим кавалером и даже танцевал с Зигрид на приеме в честь молодоженов, и его очень беспокоила ее судьба. Отец представил в книге, что ребенок родился, пока Арни находился в Исландии. Зигрид уже вернулась из больницы и пыталась связаться с ним, чтобы поделиться радостным известием, когда тем последним утром позвонил Дефорт.

И хотя он не сказал о падающем астероиде, его суетливый и взволнованный голос встревожил Зигрид. Она снова и снова звонила Арни в отель в Рейкьявике, где он тогда остановился. Но там его не оказалось. Не находя себя от отчаяния, Зигрид попыталась связаться с друзьями на лунной базе в Белых Песках. Но телефонные линии были неизменно заняты.

Из радиосообщений и репортажей со станции голографического вещания Зигрид узнала о повисшем над Азией радиомолчании. Младенец расплакался, почувствовав охвативший мать ужас. Зигрид укачивала малютку и напевала ему, молила Господа, чтобы Арни поскорее вернулся или хотя бы позвонил. Наконец раздался звонок голографического телефона. Звонил какой-то друг из центра управления полетами в Белых Песках. Он счел, что бедняжке будет спокойнее, если она будет знать, что муж ее в безопасности. Линдер только что ступил на борт спасательного космолета.

Должно быть, ей стало чуть легче. Но все-таки, считал отец, ею овладело нестерпимое отчаяние, ведь теперь она знала, что ей и младенцу суждено с минуты на минуту погибнуть. Зигрид молилась о спасении мужа, гоня прочь мысли о том, что он ее предал. Она пела, пытаясь успокоить пронзительно кричащего ребенка, и молилась о том, чтобы Господь принял его душу. Земля содрогнулась, и мать с ребенком были погребены под стенами их собственного дома.

Слушая взволнованный рассказ отца, я разделял его отчаяние и скорбь – те же, что крепко сжимали мое горло каждый раз, когда мы поднимались в купол обсерватории взглянуть на перерожденную Землю и обсудить планы ее восстановления.

Пеп и Таня так и не вернулись после той, первой высадки. Когда прошлый я высказался за спасательный вылет, Арни заартачился. И все же двадцать лет спустя другие клоны – Пеп и я – спустились на малую орбиту, чтобы выяснить обстановку и решить, можно ли что-нибудь предпринять.

– Парочка зеленых островков. – Голос на видео до жути походил на мой собственный. – В дельтах Амазонки и Миссисипи, на новых островах, окаймляющих гигантскую воронку, что осталась после падения астероида. Есть даже крохотная зеленая точка на краю того моря, где мы потеряли Таню с Пепом. Как говорит Арни, впустую. Он считает, что наш биокосм состоял из симбионтов – видов, существовавших в гармонии и нуждающихся друг в друге. По его мнению, мы никогда не станем частью вновь образовавшегося здесь мира.

* * *

Я прослушивал записи, оставленные нам предками, и с трудом заставлял себя поверить в то, что со времени описываемых событий прошла уже целая геологическая эпоха. Наши приборы не фиксировали тех аномальных животных, за которыми наблюдали на солнечном берегу Пеп с Таней. Но мы все-таки обнаружили, что благодаря появлению некой зеленой растительности содержание кислорода в истощенной атмосфере пришло в норму. В череде быстро сменяющихся дней и ночей на нашем черном небосклоне вращалась Земля, то прибывая, то убывая, месяц за месяцем. Взрослея, она заливала ослепительным светом рваные бока нашего кратера и блеклую безжизненную пустошь, усеянную воронками и скалами. Потом планета старела, медленно превращаясь в тонкую полоску, пылающую серебром в нашей нескончаемой лунной ночи. Моря ее вновь выглядели прозрачно-синими. Полярные льды и большие спирали облаков белели в атмосфере, как и раньше. Зеленая полоса теперь опоясывала экваториальные земли, уходя далеко к полюсам на полушариях, где в то время стояло лето.

* * *

Генетически мы не отличались от своих предшественников и все же не были их точными копиями. Старшие Таня и Арни были совершенно равнодушны друг к другу и увлекались разными вещами: Таня любила Пепа, Арни, в свою очередь, долгими часами просиживал за шахматной доской, состязаясь с Дианой. Не исключено, что наедине их увлекали более тесные игры. А я, обожавший Таню, пережил с ней лишь один волшебный момент.

В очередной раз повзрослев, мы все трое были влюблены в Таню. Вероятно, Пеп снова стал ее фаворитом, но она никогда этого не показывала. Она не желала омрачать нашу миссию ревностью и встречалась с каждым из нас по очереди.

Старшие Пеп и Таня не оставили записей и дневников. Диана – на редкость замкнутая личность – писала лишь о библиотеке, музее и наследии, которое она оставляет будущему поколению. Арни философствовал со свойственным ему одному цинизмом. Арни Линдер, хоть и помогал Дефорту в планировании и оснащении станции выживания, сам не надеялся – да и не желал – лично пережить глобальную катастрофу.

– Какая самонадеянность, – писал Арни в дневнике. – Антропоцентристское высокомерие. Пеп и Таня обнаружили новый биокосм в развитии. Мы не имеем права нарушать его. Ведь это сродни геноциду!

Когда я попросил нашего Арни прокомментировать эту фразу, он лишь рассмеялся в ответ:

– Еще одна запись, сделанная человеческой рукой миллион лет назад. Я читал его дневники, у нас с ним ничего общего. Честно говоря, не понимаю, что он нашел в Диане, если у них и впрямь что-то было. По крайней мере сейчас ее волнуют только пропыленные книжонки, законсервированные картины да еще шахматы с компьютером.

Когда главный компьютер посчитал, что настало время вернуться на Землю, отец собрал нас в читальном зале библиотеки.

– Позвольте поинтересоваться, – начал Арни, – мы что, действительно полетим?

– Не сомневайся, – отрезала Таня, – для этого мы как раз и существуем.

– Надуманная идейка, – задрал он нос. – Эта катастрофа – не первая и не последняя. Новая эволюция уже заместила потерянное, и не самым худшим образом. Природа поработала сама за себя, как и должно быть. Так чего ради вмешиваться?

– Да потому, что мы люди, – ответила Таня.

– Нашла чем гордиться, – фыркнул Арни. – Ты вспомни, сколько бессмысленной жестокости, варварства, геноцида творилось на прежней Земле. Репутация не очень-то. Пеп и Ласард обнаружили там новую эволюцию: процесс пошел. Может, в результате появится что-то получше людей.

– Уж не о тех ли монстрах, что жили на берегу, ты говоришь. – Таню передернуло. – Пусть уж лучше наш вид победит.

Арни обвел глазами собравшихся за столом и не нашел единомышленников.

– Если мы летим, – сказал он, – то я капитан. Никто, кроме меня, не разбирается в терраформировании.

– Может, и так, – нахмурилась Таня, – только это не главное. Нам придется спуститься на низкую орбиту и с нее исследовать Землю, чтобы выбрать посадочную площадку. Пеп – пилот, – улыбнулась она. – Когда приземлимся, надо будет заниматься строительством. Инженер у нас – опять же Пеп.

Мы решили проголосовать. Диана подняла руку за Арни, Таня отдала голос Пепу. Когда оказалось, что все зависит от моего решения, я назвал Таню. Арни сидел и дулся, пока она не подарила ему теплую улыбку.

Место посадки мы тоже выбирали голосованием – им вновь стало то самое побережье внутреннего моря. Бросили жребий, и Пеп вытянул день. В назначенный час мы собрались в космическом крыле у элеватора космопорта. Сначала нас было только трое. Взволнованные, мы ожидали Арни с Дианой.

– Диана исчезла! – крикнул Арни, сбегая по коридору. – Я все обыскал: комнату, музей, спортзал, мастерские, залы отдыха. Ее нигде нет.

8

Роботы обнаружили Диану в полном космическом снаряжении, готовую к полету, в жерле кратера. Падая с высоты тысяч футов, она ударялась об острые выступы скал, тело ее отскакивало от них, летело кубарем и ударялось снова. Кровь забрызгала лицевую пластину ее шлема. Когда Диану внесли на станцию, она уже окоченела и была тверда как камень. На ее портативном компьютере Арни обнаружил записку.

Прощайте, желаю всем удачи. Надеюсь, не будете скучать. Я решила не возвращаться на Землю: там нет для меня места, даже если вы и обустроитесь там. Я не первооткрыватель – мне недостает выдержки и упорства. Да и в лучшем случае не думаю, что у колонистов найдется время для библиотек и музеев. По крайней мере не в этом поколении.

– Как она ошиблась, – Пеп мрачно покачал головой, – миссия не имеет смысла без того наследия, которое она оберегала.

– Нельзя ее упрекнуть в том, что она была привязана к своим ценностям, – сказала Таня. – Она кое-что подарила мне и попросила, чтобы я отвезла это на Землю – книгу стихов Эмили Дикинсон. Это для нее много значило. И я сделаю то, что обещала.

Робо вырыли свежую могилку на скалистом, покрытом слоями пыли пятачке на внешней стороне жерла кратера, где уже столько лет покоятся наши родители и старшие братья и сестры. Бок о бок с ними лежат маленькие одинокие холмики, скрывающие моих гончих. Там мы и похоронили Диану, застывшую, прямо в ее космическом скафандре. Арни хмуро произнес короткую речь глухим из-за шлема голосом.

– Мне очень жаль Диану. Я испытываю невыносимые муки, зная, что причиной ее смерти мог стать и я. Я читал дневники наших прошлых воплощений, и мы с ней всегда любили друг друга. Думаю, она любила меня и теперь, хотя никогда этого и не говорила. Всегда была скрытной. А я не рассмотрел. Но я – это всего лишь я, а не один из моих старших братьев. Может, в следующей жизни я исправлюсь.

– Надеюсь, мы все будем лучше, – попыталась успокоить его Таня. – Но мы – такие, какие есть, и ничего тут не попишешь.

На наших глазах Робо засыпали могилу. Вылет вновь отложили, пока Арни подготавливал мемориальную доску, которую надлежало водрузить в изголовье могилы, – металлическую пластину, которая останется здесь, на лишенной воздуха Луне, навсегда, с единственной надписью:

ДИАНА

КЛОН ДИАНЫ ЛАСАРД

– Клон, – с горечью проклокотал из-под шлема голос Арни. – Мы всего-навсего клоны.

– Нет, не только, – возразила Таня. – Мы простые люди, и даже больше, не забывай о нашем предназначении.

– Не по доброй воле, – проворчал он. – Жаль, что старина Дефорт не оставил моего отца на Земле умирать со всеми остальными.

С неразборчивым бормотанием Арни склонился у могилы. Остальные молча ждали, изолированные друг от друга неуклюжими доспехами, но объединенные одной и той же мыслью – мыслью о Диане.

Меня не покидало чувство, что и я тоже виновен в ее смерти. Казалось, будто она прячется, замкнувшись в своем собственном мирке ушедшего прошлого, и находит радость в тех бесценных артефактах, о которых она заботилась. Много часов я провел вместе с ней в ее мире, но так и не узнал по-настоящему, что же Диана за человек.

Арни поднялся, и Таня повела нас прочь с кладбища к загруженному кораблю. Пять наших собственных Робо остались на Луне. Они должны будут позаботиться о следующем поколении клонов. Шестой Робо – тот, которого Дефорт так и не успел запрограммировать, полетел с нами. Мы назвали его Кальвином.

Уже на орбите мы вновь стали рассматривать те чернеющие пятна.

– Они изменились с тех пор, как мы были детьми, – заметил Арни, – передвинулись, а может, и стали больше. Не представляю, что это такое, но чувствую, планета не готова нас принять.

– Готова ли – нет ли, – усмехнулась Таня, похлопывая его по плечу, – мы уже в пути.

– Ума не приложу, – пробормотал он снова, сердито разглядывая изъеденную язвами Землю – огромный зловещий шар на мониторе телескопа, – что же это такое.

– Может, островки оголенной лавы? Там, где дождями смыло почву, на которой могла бы жить растительность.

– А что, островки оголенной лавы способны перемещаться?

– Выжженная земля? – Таня дождалась своей очереди у телескопа. – По данным спектрометров, уровень кислорода выше, чем он был до столкновения. Больше кислорода – сильнее лесные пожары.

– Атмосфера чистая, – нахмурился Арни и покачал головой. – Никакого дыма.

– Ну что ж, остается только спуститься и самим на все посмотреть, – пожала плечами Таня.

Она попросила Пепа сбросить нас на посадочную орбиту за экватором. Великий Африканский Разлом расширился с тех пор, как последний раз на Землю приземлялось наше старшее поколение. Море поднялось, закрыв собой то место, где они погибли.

– Вот там и приземлимся, – решила Таня, – когда пройдем следующий виток.

– Почему именно там? – потребовал объяснений Арни. – Ты забыла про тех чудовищ?

Таня покачала головой:

– Хочу посмотреть, как они эволюционировали.

– И еще одна проблема. – Арни указал на экран. – Видишь ту черноту к западу от рифта?

– Да, вот как раз и рассмотрим получше.

– Слишком близко. Почему бы не выбрать местечко побезопасней и не осмотреться сначала?

– Если здесь скрывается подвох, я хочу узнать обо всем сразу, не откладывая в долгий ящик.

Арни многие годы следил за передвижениями черного пятна и видел, как оно выползло из центральной Африки, уничтожив то, что, по его предположениям, было тропическим лесом. Он уговаривал Таню позволить ему изучить пятно с малой орбиты, но Таня попросила Пепа совершить посадку на берегу какой-то недавно образовавшейся реки всего в нескольких километрах от узкого моря между утесов.

Мы кинули кости, кому выходить первому. Моя семерка выиграла, и я открыл воздушный шлюз. Воздух был добрый, приправленный незнакомыми мне ароматами. Долго я стоял так, устремив взгляд на запад, где за ровной травяной долиной возвышался лесистый склон и крутые вулканические гряды, примыкавшие к разлому. Наконец Таня легонько подтолкнула меня локтем, чтобы я потеснился.

Пеп остался на корабле, а все остальные спустились по ступенькам на землю. Таня сорвала несколько длинных узких травинок, что росли под ногами, и сказала, что это тот самый луговой мятлик, который они с Пепом засеяли здесь много лет назад. Когда мы оглядели местность в бинокль, то не обнаружили никакой крупной растительности из посаженной ранее. Массивные пальмоподобные деревья, украшенные нефритовым оперением и огромными воронкообразными лиловыми соцветиями, возвышались над непролазными зарослями сочных малиновых лиан.

– Клубок головоломок, – прошептала Таня, изучая растения. – Деревья, вероятно, произошли от какой-то разновидности кактусов. А вот то, что внизу?

Она еще долго, не отрывая глаз, рассматривала их и наконец прошептала:

– Змеиные джунгли.

Наконец, когда Таня передала мне бинокль, и я их увидел. Словно укоренившиеся змеи, эти растения обвивались вокруг черных стволов похожих на гигантские поганки деревьев, то и дело выбрасываясь вперед, будто хватая на лету невидимых насекомых.

– Новая эволюция! – Таня вернула бинокль. – Возможно, развилась из тех плавающих существ, которых мы видели на пляже миллион лет назад. Цвет может быть вызван каким-то красным фотосинтезирующим симбионтом, который мутировал. Надо взглянуть поближе.

– Ты не забывай, – пробормотал Арни, – что любопытство тебя однажды сгубило.

Больше ничего движущегося мы не обнаружили, как вдруг из рации донесся голос Пепа, что оставался в пилотской кабине, высоко над нами.

– Посмотрите на север! На границе джунглей. Что-то прыгает, совсем как кенгуру. Похоже на кузнечиков-переростков.

Мы увидели существо, опасливо высунувшееся из-за горной гряды. Оно вытянуло голову и разглядывало нас, стоя на задних лапах. Потом зверь присел, скрывшись из виду, и поскакал на двух ногах в нашу сторону. Затем остановился и вновь уставился на нас, мурлыча, как огромный кот. Это двуногое существо удерживало равновесие с помощью массивного хвоста, опираясь на него. За ним медленно подтянулись и остальные, высоко подпрыгивая и останавливаясь, будто пощипать травку.

– Их, наверно, спугнули ракеты реактивного торможения, – вновь отозвался Пеп. – А там-то, ого! Дальше по склону… Парочка монстров, каким и слон в подметки не годится, и с полдюжины поменьше – молодняк, наверно.

– Как думаешь, они не опасны? – встревожился Арни.

– А кто их разберет… Те, что покрупнее, остановились и смотрят. И к тому же слушают – вон как уши развернули, в два раза больше их самих. Вожак заревел в нашу сторону. Если захотят, корабль вдребезги разнесут.

– Может, нам взлететь?

– Рано еще.

Арни потянулся к биноклю, в который крепко вцепилась Таня. Она просмотрела хребет горы, берег и стадо прыгающих травоядных, пока мы ждали.

– Страна чудес! – ликовала она. – Сплошные загадки. Судя по эволюционному развитию, мы проспали дольше, чем я думала.

Когда существа покрупнее показались в поле зрения, Арни вбежал на корабль и вернулся, прихватив крупнокалиберное орудие, которое, как надеялся Дефорт, никогда нам не понадобится. Арни водрузил его на треногу и направил ствол в сторону животных. Затем он прищурился, глядя в оптический прицел.

– Не стреляй, – вмешалась Таня, – пока не скажу.

– Ладно, если не скажешь вовремя.

Арни держал стадо существ на мушке, пока они не остановились в сотне ярдов от нас. Защищенные гладкими багровыми пластинами, мерцающими в лучах тропического солнца, они напоминали слонов, но еще больше походили на военные машины. Самый высокий из них вышел вперед. Вновь растопырил свои крылоподобные уши и, разинув огромную пасть с острыми отполированными клыками, заревел, как сирена.

Арни скорчился у ружья.

– Оставь это, – предупредила Таня, – так их не остановишь.

– Хотя бы попытаюсь. Взлетать уже поздно.

Он навел орудие. На наших глазах гигантские челюсти существа разверзлись еще шире. Громоподобный рев распугал попрыгунчиков. Таня схватила Арни за плечо и оттащила от орудия. Монстр постоял еще некоторое время, наблюдая за нами сквозь огромные черные прорези глаз, будто ожидая ответной реакции на свой вызов, и в конце концов, развернувшись, повел свое семейство в обход, к реке. Животные плюхнулись в воду и исчезли.

– Не ожидала ничего подобного. – Таня проводила их хмурым взглядом. – Ни одно из крупных сухопутных существ не пережило катастрофы. Наверно, остались жители морских глубин. Киты в доисторические времена населяли сушу. Потом мигрировали в море. Наверно, что-то наподобие них вернулось на сушу. Не исключено, что вышли они для размножения, раз они амфибии.

Встревожившиеся было прыгуны успокоились. Таня попросила нас постоять неподвижно в тени корабля, пока они, пощипывая травку, приближались к нам. Вдруг раздался возглас Пепа:

– А вот и хищник пожаловал!

Вожак прыгунов вновь стал на задние лапы, издал некое подобие мурлычущего крика. Пасшиеся животные подняли головы и в панике бросились врассыпную. Что-то быстрое, тигровой раскраски, выскочило из травы и бросилось наперерез одному из детенышей, который не успел даже отпрыгнуть в сторону. Прогремел выстрел из орудия Арни, и оба существа рухнули на землю.

– Я же просила этого не делать, – возмутилась Таня.

– Образцы, – сказал Арни, – разве не хочешь взглянуть?

Он остался возле орудия, а мы с Таней подошли поближе к его добыче. Не крупнее собаки, малыш-попрыгун был гол, покрыт тонкими серыми чешуйками. Брюхо его было вспорото, и внутренности вывалились наружу. Таня разложила их на траве, а я заснял на видеокамеру.

– Для своей экологической ниши он неплохо развит, – Таня разочарованно покачала головой, – но это все, что я могу сказать. Должно быть, прошло пятьдесят – сто миллионов лет эволюции.

Существо-убийца представляло собой компактную груду мощных мускулов, облаченных в гладкий черный мех. Таня разжала его окровавленные челюсти, перед камерой обнажились клыки. Затем Таня попросила меня перевернуть животное и указала на соски и когти.

– Млекопитающее, – констатировала она. – Возможно, потомок каким-то образом уцелевших крыс или мышей.

Когда мы возвращались к самолету, Таня, все еще светясь от удовольствия, простила Арни убийство.

– Перед нами удивительный мир! С отрытыми объятиями он примет человечество, – воскликнула она. – Такой же новый и непознанный, каким когда-то казался Марс.

– И скорее всего столь же враждебный, – пробормотал Арни. – Сформировалась совершенно новая биологическая цепочка, где, боюсь, нам нет места.

– Поживем – увидим, – пожала она плечами и вновь обернулась к морю, где жили большие амфибии, и джунглям, породившим убийцу. – Как раз для этого мы и прилетели.

Таня отправила Робо соскабливать почву с верхушки каменистого холма, так, чтобы получилась ровная площадка, где разместится наша лаборатория и жилые помещения. Мы выгрузили припасы и поставили геодезический купол. Пока робот нарезал камень для строительства оборонительных заграждений, Таня водила меня в недолгие экспедиции вдоль берега и вверх по склону, где я записывал ее репортажи об обнаруженной флоре и фауне. Прошло всего несколько недель, а она уже спрашивала Пепа, достаточно ли на корабле горючего.

– У нас есть все необходимое оборудование, чтобы производить горючее прямо на месте, – ответил он, – почти из любого органического материала.

– А запас все еще на борту?

– Корабль долетит до Луны и с тем немногим, что есть в баках.

– С двумя членами экипажа?

– Думаю, так будет безопаснее, – нахмурился Пеп, – но мне и здесь неплохо.

– Мне тоже. – Таня усмехнулась его недоуменному виду. – Думаю, мы прилетели, чтобы остаться. Я только хочу, чтобы ты слетал и забрал все, что нам потребуется для выращивания нашего собственного биокосма: семена, замороженные яйца и эмбрионы, оборудование для лаборатории.

– И ты называешь это домом, – сердито бросил Арни, – с тем-то черным месивом за самой грядой?

Таня пожала плечами:

– Присутствует, конечно, некоторый риск, но нам часто приходится рисковать. Мы должны справиться, если это в наших силах, и оставить записи следующим поколениям, если не сумеем сами.

Таня обратилась ко мне:

– Полетишь с Пепом. Переведи в голографический формат все собранные данные и то, что мы будем присылать. Оставайся на Луне и будь на посту к приходу следующего поколения.

– Они оставят нас здесь? – Арни не был готов к такому повороту событий. – В полном одиночестве?

– Пеп вернется, – сказала Таня. – А у тебя и здесь предостаточно забот: тестировать почву под первые культуры, разведывать район на наличие нефти и руды, которые нам пригодятся.

* * *

Мы с Пепом вернулись на Луну. Мой пес, Землянин, которого я оставил под присмотром Робо, был вне себя от счастья, когда увидел меня. Роботы загрузили и заправили корабль. Пеп полетел обратно, оставив нас с Землянином совершенно одних.

Я не привык к уединению. Робо не назовешь хорошей компанией, голограммы ничего нового не рассказывают, один Землянин был моим утешением, да новости с Земли занимали меня некоторое время.

Таня сообщила, что Пеп накачал еще один геодезический купол, в котором разместился гидропонный сад. Арни исследовал участки земли, пригодные для фермерства. Как только закончился сезон дождей, Робо построили ирригационную дамбу для отвода поливной воды из реки.

– Арни развлекается охотой на годовалых прыгунов, когда нам требуется мясо, – рассказывала Таня. – Неплохо для разнообразия после этого радиоактивного питания, что мы привезли с Луны. Гиппокиты ходят туда-сюда от реки к траве. То выйдут попастись, то ныряют обратно. Пару раз остановились, разглядывая нас, потрубили и ушли. С тех пор не обращали на нас никакого внимания. Мне наш крохотный островок человечества кажется совсем безопасным, хотя Арни все еще побаивается того черного пятна. Он ушел – решил подняться на западные утесы и взглянуть, что там за грядой.

Следующая радиопередача пришла спустя несколько часов.

– Арни вернулся. – Таня говорила быстро и напряженно. – Он изможден и ужасно напуган. За ним что-то гналось. Он назвал это ураганом. Но все очень непонятно. Говорит, это похоже на облако, такое темное, что Солнца не видно. И этот рев – будто ураган. Что-то падает сверху, но не дождь. Арни сказал, что наши дни на Земле сочтены.