Текст книги "Пнумы"

Глава 8

Ночь прошла спокойно. Утром Рейт и Зэп-210 позавтракали в кафе на набережной. Небо было безоблачным. В мутном солнечном свете дома отбрасывали густые черные тени, отражающиеся на воде. Зэп-210 выглядела не так пессимистично, как обычно, и с интересом наблюдала за портовыми рабочими, уличными торговцами, матросами и другими экзотическими для нее личностями.

– Что ты теперь думаешь о Гхауне? – спросил ее Рейт.

Зэп-210 сразу же стала серьезной.

– Люди ведут себя здесь иначе, чем я представляла. Они не носятся в разные стороны. По всей видимости, они не становятся сумасшедшими от воздействия солнца и воздуха. Конечно, – она подбирала слова, – здесь можно часто наблюдать буйное поведение, но создается впечатление, что это никому не мешает. Я все время поражаюсь одежде девушек Они такие развязные, как будто хотят привлечь к себе внимание. И снова ни у кого не возникает возражений.

– Как раз наоборот, – уточнил Рейт.

– Я никогда не смогла бы вести себя таким образом, – чопорно заверила Зэп-210. – Ты только посмотри на девушку, которая идет в нашу сторону, – какая у нее походка! Зачем она это делает?

– Она так сложена. Кроме того, она хочет, чтобы мужчины ее замечали. Это именно то стремление, которое в тебе уничтожал Дико.

Зэп-210 возразила неожиданно горячо:

– Я больше не ем Дико. И тем не менее, не чувствую подобного стремления!

Рейт с улыбкой посмотрел на набережную. Девушка, на которую указывала Зэп-210, замедлила шаг, провела рукой по своему оранжевому поясу на талии, улыбнулась Рейту, с любопытством посмотрела на Зэп-210 и пошла дальше.

Зэп-210 бросила на Рейта косой взгляд. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Однако спустя какое-то время она все-таки заметила:

– Я вообще не понимаю гхианов, даже тебя не понимаю. Ты только что улыбнулся этой ужасной девушке. Ты никогда… – Тут она прервалась и продолжала уже тихо. – Я могу предположить, что ты скажешь, будто в твоем поведении виновато «стремление».

Рейт потерял терпение.

– Сейчас как раз самое время, чтобы ты узнала правду, – начал он. – Стремления относятся к нашему биологическому естеству, и нельзя просто так от них отказаться. Мужчины и женщины разные.

Он продолжал, рассказывая о процессе размножения. Зэп-210 неподвижно сидела на стуле и смотрела на воду.

– Поэтому абсолютно естественно, что люди ведут себя именно так, – закончил Рейт.

Зэп-210 молчала. Рейт заметил, что ее руки сжались в кулаки, белые костяшки резко проступили на них.

Девушка тихо спросила:

– Хоры в священной роще… Они там занимались… этим?

– Предположительно.

– А ты меня увел, чтобы я этого не видела?

– Ну да, я думал, что тебя это может смутить.

Зэп-210 немного помолчала.

– Они могли нас убить.

Рейт пожал плечами.

– Возможно.

– А те девушки, которые танцевали без одежды, – они тоже хотели именно этого?

– Если им за это кто-нибудь даст деньги.

– И все на поверхности воспринимают это именно так?

– Я бы сказал, большинство.

– Ты тоже?

– Конечно. Не всегда. Но по крайней мере, иногда.

– Тогда почему… – запнулась она. – Тогда почему…

Она не могла закончить фразу. Рейт протянул руку и погладил ее. Она одернула свою руку.

– Не прикасайся ко мне!

– Мне очень жаль. Не сердись.

– Ты привел меня в это ужасное место. Ты обманул меня на всю жизнь. Ты изображал доброжелательность, но все время хотел именно этого!

– Нет, нет! – воскликнул Рейт. – Ничего подобного! Ты страшно ошибаешься.

Зэп-210 холодно посмотрела на него, высоко вздернув брови.

– Значит, ты считаешь меня непривлекательной?

Рейт всплеснул руками:

– Конечно же, нет! В действительности…

– Что?

Кауш, который как раз подошел к столу, дал Рейту возможность прервать этот разговор.

– Вы ночью хорошо отдохнули?

– Да, – сказал Рейт.

Зэп-210 встала и ушла. У Кауша вытянулось лицо.

– Чем я ее обидел?

– Она злится на меня, – объяснил Рейт. – Только вот почему, я не знаю.

– Это у нее всегда так? Но вскоре она – по такой же непонятной причине – будет снова тебе покорна. А пока что я бы с удовольствием послушал твои соображения по поводу гонки угрей.

Рейт обескуражено посмотрел вслед Зэп-210, которая направилась в гостиницу «Счастливый моряк».

– Не опасно ли отпускать ее одну?

– Не бойся, – успокоил его Кауш. – В гостинице все знают, что вы находитесь под моим покровительством.

– Хорошо, тогда перейдем к угрям.

– Ты ведь знаешь, что там пока еще никого нет. Гонки начинаются только в двенадцать часов дня.

– Так оно и лучше.

Зэп-210 еще никогда не была такой сердитой. Она полушагом, полубегом ворвалась во двор гостиницы и промчалась через мрачный, затемненный холл в маленькую комнатку, где провела ночь. Она вошла, быстро задвинула засов и села на кровать. Минут десять она сидела, в ее голове проносились мысли. Затем она беззвучно заплакала – слезы разочарования и отрезвления текли по ее щекам. Она думала о подземельях: спокойные туннели с одетыми в черное фигурами, тихо скользившими мимо. В подземельях ее никогда не довели бы до белого каления или другого состояния, когда ее лицо время от времени заливалось краской. Ей бы снова давали Дико – Зэп-210 наморщила лоб и попыталась вспомнить вкус маленьких хрустящих вафель. Следуя неожиданному порыву, она вскочила с кровати и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене. Когда она была в комнате в предвечерних сумерках, то не обратила особого внимания на свое отражение. Лицо, смотревшее на нее, казалось совершенно обычным. Глаза, нос, рот и подбородок. Теперь же Зэп-210 смотрела на себя с пристрастием. Она потрогала черные волосы, вьющиеся надо лбом, пальцами их расчесала и посмотрела на результат. Лицо, отражавшееся в зеркале, принадлежало не ей. Зэп-210 думала о хрупкой девушке, которую Рейт так нагло выкрал. На ней было синее, облегающее платье, резко отличающееся от бесформенного черного одеяния, в которое она была облачена тогда. Она сняла платье и осталась в белой нижней рубашке. Зэп-210 повернулась вокруг собственной оси, внимательно изучая себя со всех сторон. Действительно, чужой человек. Что, если бы Рейт увидел ее в таком виде, что бы он о ней подумал? Мысль о Рейте снова пробудила в ней гнев. Он видел в ней ребенка или еще что-то без чувства собственного достоинства – у нее не хватало слов, чтобы это выразить. Зэп-210, глядя в зеркало, ощупала себя руками и удивилась превращениям, которые с ней уже произошли. Ее первоначальный план вернуться в подземелья отпадал сам по себе. Зужма касчаи отправят ее в темноту. Если же ей случайно повезет и она останется в живых, ее снова начнут напихивать Дико. Губы ее задрожали. Больше никакого Дико!

Значит, ей было хорошо с Адамом Рейтом, который находил ее такой непривлекательной, что… Ее сознание колебалось, не доводя эту мысль до конца. Что же могло с ней случиться дальше? Она смотрела на себя в зеркало и чувствовала глубокое сочувствие к темноволосой девушке с запавшими щеками и печальными глазами, смотревшей прямо на нее. Если бы она убежала от Адама Рейта, как смогла бы она выжить? Зэп-210 снова напялила на себя одежду, но решила ни за что больше не повязывать на голову оранжевый тюрбан. Вместо этого она повязала его вокруг талии, как она это видела у других девушек в Урманке. Посмотрев еще раз на себя в зеркало, она осталась очень довольна своим видом. Что скажет об этом Адам Рейт?

Зэп-210 открыла дверь, выглянула в коридор и решилась выйти из комнаты. Холл гостиницы был пуст, за исключением старой женщины, которая щеткой мела каменный пол и скептически подняла голову. Зэп-210 ускорила шаг и поспешила выскочить на улицу. Здесь она в раздумье остановилась. Раньше она никогда не оставалась одна. Это чувство странным образом ее испугало и одновременно возбудило. Она вышла на набережную и понаблюдала, как грузчики разгружали торговый парусник. Ни ее словарный запас, ни сила воображения не имели в своем резерве полноценного соответствия словам «уютный» и «живописный». Тем не менее, ее внимание привлек широкий, словно надутый, корабль, легко скользивший по воде. Она глубоко вздохнула. Нравилась ли ей природа или нет, казалась ли она ей неприятной или нет, но она никогда до этого не чувствовала себя такой жизнелюбивой. Гхаун был диким, ужасным местом – в этом отношении зужма касчаи не обманывали. Но разве тот, кто пожил под золотисто-коричневым солнцем, захотел бы вернуться обратно в подземелья?

Она неторопливо прошлась по набережной до кафе, где робким взглядом поискала Адама Рейта. Она до сих пор не придумала то, что ему скажет. Наверное, она просто с высокомерным взглядом подойдет к его столику и даст ему понять, что думает о его взглядах. Но Рейта нигде не было видно. Вдруг Зэп-210 охватил парализующий страх. Наверное, он воспользовался ее уходом, чтобы скрыться от нее, оставить ее одну! Эта мысль билась в ее мозгу. Ей хотелось кричать: «Адам Рейт! Адам Рейт!» Она не могла смириться с тем, что нигде не видит подтянутую фигуру, которая двигалась спокойно и с таким достоинством. Зэп-210 собиралась уже выйти, но в дверях столкнулась с большим крепким человеком. Он был одет в штаны из светло-серой кожи, свободную белую рубашку и жилетку из каштановой парчи. Маленькая шапочка без полей сидела на абсолютно лысой голове. Когда она на него налетела, он тихо хрюкнул и остановил ее, придержав обеими руками за плечи.

– Куда так быстро?

– Я… я не знаю, – пробормотала Зэп-210, – Я искала одного человека.

– Ты нашла меня, и это не самый плохой вариант. Пойдем со мной. Я сегодня еще не выпил своей утренней рюмочки вина. При этом мы сможем поговорить.

От неожиданности Зэп-210 стояла, словно парализованная. Она нерешительно попробовала избавиться от рук мужчины, но тот еще крепче сжал ее плечи. Зэп-210 съежилась.

– Идем, – сказал мужчина. Вместе с ним она прошла в одну из ближайших ниш.

Мужчина сделал знак рукой. Ему принесли кувшин белого вина, а также тарелку с зажаренными на жиру рыбными оладьями.

– Ешь, – подбодрил ее мужчина. – Пей. Я не скуплюсь ни на что: ни на вознаграждение, ни на мощный удар.

Он налил ей полный бокал вина.

– Прежде, чем мы продолжим разговор: сколько ты хочешь? Парочка девок твоего сорта, зная меня как Отвайле, все-таки попытались у меня кое-что украсть, должен заметить, к своему собственному сожалению. Так что, сколько ты хочешь?

– Хочешь за что? – прошептала Зэп-210.

Голубые глаза Отвайле приняли удивленное выражение.

– Ты странная. К какой расе ты принадлежишь? Для тангов ты слишком бледна, для серых – слишком стройная.

Зэп-210 опустила веки и пригубила вино, затем в отчаянии посмотрела назад, пытаясь глазами отыскать Рейта.

– А ты застенчивая, – заявил Отвайле. – И к тому же, у тебя слишком хорошие манеры.

Он принялся за еду. Зэп-210 попыталась исчезнуть.

– Сядь! – рявкнул Отвайле.

Она быстро вернулась на свое место.

– Пей!

Она пригубила вино, которое было намного крепче, чем все те, что она пробовала до сих пор.

– Вот так-то лучше, – похвалил Отвайле. – Так мы поймем друг друга.

– Нет, – тихо возразила Зэп-210. – Этого не получится! Я не хочу здесь сидеть! Что ты от меня хочешь?

Отвайле снова недоверчиво уставился на нее.

– Разве ты не догадываешься?

– Нет. Если, конечно, ты не имеешь в виду это.

Отвайле ухмыльнулся:

– Именно это. И даже более того.

– Но у меня нет никакого опыта в таких делах! И я не хочу этому учиться.

Отвайле оставил свои рыбные оладьи и недоверчиво сказал:

– Девушка, носящая платок на талии… Ты это специально делаешь?

– Я не знаю, что это значит. Мне нужно идти и найти Адама Рейта.

– Ты нашла меня, а это несколько получше. А чтобы тебя покинули сомнения, выпей еще. Сегодня именно тот день, о котором ты будешь вспоминать до конца своей жизни. – Отвайле доверху наполнил бокалы. – Конечно, для меня самое главное – это расслабиться. Если говорить no-правде, то я тоже немного взволнован!

Рейт и Кауш шли по базару. Торговцы рыбой и овощами особенно громко орали и завывали, привлекая внимание к своему товару.

– Это они так поют? – спросил Рейт.

– Нет, – ответил Кауш. – Вопли служат лишь для того, чтобы привлечь покупателей. У тангов нет особой тяги к музыке. Вопли рыбацких жен, призывающие покупателей, действительно привлекательны и задевают чувства. Послушай внимательно и ты услышишь, как они стараются перекричать друг друга.

Рейт вынужден был признать, что некоторые повороты в расхваливании товаров были действительно весьма витиеваты.

– Когда-нибудь антропологи будут изучать и расшифровывать эти призывы. Но сейчас меня больше интересуют гонки угрей.

– Правильно, – сказал Кауш, – Хотя то, что ты сейчас увидишь, еще не начало свою работу.

Они перешли площадь, остановились и принялись рассматривать пустые столы, резервуар и канал. Посмотрев через стену, Рейт обнаружил за ней метелки и листья старой суковатой псиллы.

– Я хочу посмотреть, что находится и с другой стороны стены, – сказал он.

– Конечно, – сказал Кауш. – И я полностью разделяю твое любопытство. Но не лучше ли нам в настоящее время переключиться на гонки угрей?

– Мы это и делаем, – объяснил Рейт. – Я вижу в стене калитку, как раз напротив лавки, где продают амулеты. Ты не откажешься меня сопровождать?

– Ни в коем случае, – успокоил его Кауш. – Я всегда с удовольствием узнаю что-нибудь новое.

Они пошли вдоль старой стены, которая в древние времена была облицована коричневыми и белыми кафельными плитками. Теперь же многие из них отвалились и обнажили темно-коричневые кирпичи. Они прошли через калитку, и попали в старую часть Урманка: район с хижинами из кусков гонта, разбитых кирпичей, необработанных камней и деревянных конструкций. Некоторые из них представляли собой пустые руины, другие же были недавно восстановлены: вечный круговорот из гниения, разрушения и восстановления, в котором каждый цветной черепок, каждая палка, каждый камень сотни раз применялись вдвое большим количеством поколений. Танги самой низкой касты, а также помеси серых и водноголовых наблюдали через дверные проемы, как Рейт и Кауш проходили мимо. Вонь распространялась в воздухе.

За хижинами находился покрытый щебнем участок с лужами грязи, а также с несколькими огненно-красными щетинистыми кустами. Рейт ориентировался на псиллу, которую заметил с другой стороны забора. Она стояла вплотную к стене и накрывала своими ветвями сарай, построенный из тщательно оштукатуренных кирпичей. Дверь из крепкого дерева с железной окантовкой была закрыта на большой и крепкий замок. Сарай вплотную примыкал к стене.

Рейт осмотрелся. Вокруг было безлюдно, за исключением группы голых детей, плескавшихся в желтой грязной луже. Он подошел к сараю. Замок, засов, петли – все было сделано безупречно и добротно. В сарае кроме двери не было ни окошка, ни какого-либо другого отверстия. Рейт отошел назад.

– Мы увидели все необходимое.

– Действительно? – Кауш с сомнением рассматривал сарай, стену, псиллу. – Я не вижу здесь ничего необычного. Ты думаешь, что все это имеет отношение к гонкам угрей?

– Если хозяин этого аттракциона выплачивает все выигрыши, то конечно.

– Об этом тебе совершенно не стоит беспокоиться, – успокоил Кауш. – Он заплатит, если, конечно, будет чем. И если мы предположим, что… как ты себе представляешь разделить выигрыш?

– Половина мне, вторая половина тебе и твоим людям.

Кауш сжал губы.

– Мне кажется, что это не совсем справедливо. При совместном предприятии один не должен получать больше, да еще и в три раза, чем все остальные.

– По-моему, может, – ответил Рейт, – если без этого одного остальные трое не смогут получить вообще ничего.

– Это довольно убедительный аргумент, – согласился Кауш. – Дело должно выглядеть так, как ты считаешь нужным.

Они возвратились обратно в кафе. Рейт поискал взглядом Зэп-210, но ее нигде не было видно.

– Мне следует позаботиться о моей спутнице, – объяснил Рейт. – Она наверняка ждет меня в гостинице.

Кауш приветливо махнул рукой. Рейт пошел в гостиницу, но там Зэп-210 не было. Он навел справки у администратора и узнал, что она приходила и снова ушла. Но куда она ушла, никто не знал.

Рейт вышел из гостиницы и окинул взглядом набережную. Справа грузчики в красных закрытых куртках и с кожаными наплечниками разгружали большой корабль; слева бурлила деловая жизнь базара.

«Мне нельзя было оставлять ее одну, – упрекал себя Рейт. – Особенно в ее сегодняшнем настроении». Он отдавал должное силе ее характера, но никогда не интересовался состоянием ее души. Рейт проклинал себя за свое равнодушие и свой собственный эгоизм. Девушка подверглась сильнейшим и будоражащим нервным потрясениям – все наиважнейшие фазы развития одновременно. Рейт прошел обратно в кафе. Кауш дружелюбно смотрел на него.

– Кажется, тебя что-то беспокоит?

– Девушка, которая была со мной, – я не могу ее нигде найти.

– Ничего, – махнул рукой Кауш. – Они все одинаковые. Она наверняка отправилась на рынок, чтобы купить себе какие-нибудь штучки.

– Нет. У нее нет денег. Она очень далека от жизни. Она никуда не могла пойти, кроме…

Рейт повернулся и посмотрел на горы. Дорога вела между двумя горами, на которых находились жилища гоулов. Могла ли она решиться снова вернуться в свои подземелья? Эта мысль привела его в ужас. Гжиндры! Рейт подозвал слугу-танга.

– Сегодня утром я завтракал с молодой женщиной. Ты можешь ее вспомнить?

– Да. Могу. Она носила на голове оранжевый тюрбан, как хедайянка. По крайней мере, внешне.

– Ты видел ее позже?

– Да. Она сидела за тем столиком, и у нее вокруг талии был повязан платок девушки легкого поведения. Она ушла вместе с Отвайле, чемпионом. Они какое-то время пили вино, после чего исчезли.

– Она добровольно с ним пошла? – удивленно спросил Рейт.

Слуга равнодушно пожал плечами и ответил всезнающим тоном:

– На ней был платок. Она не кричала, а висела у него на руке, наверное, чтобы на нее опереться. Мне кажется, что она выпила довольно много вина.

– Куда они пошли?

Тот снова пожал плечами.

– Холостяцкое жилище Отвайле находится совсем недалеко. Наверное, они отправились туда.

– Покажи мне дорогу.

– Нет, нет. – Слуга покачал головой. – Я на работе. Кроме того, мне было бы неприятно, если бы я обидел Отвайле.

Рейт шагнул к слуге. Тот испуганно отшатнулся.

– Быстро! – прошипел Рейт.

– Прямо по этой улице, только поторопитесь. Мне нельзя отлучаться из кафе.

Они помчались по темным переулкам и задворкам Урманка, сквозь коричневые лучи Карины 4269, косо пробивавшиеся между крышами высоких домов. Слуга остановился и показал на тропу, ведущую вверх к саду с зелеными и красно-пурпурными растениями.

– За кустами и находится жилище Отвайле.

Он быстро помчался назад в кафе. Рейт побежал по тропе через сад. Там стоял деревянный домик, украшенный резьбой и покрытый светопропускающим материалом. Подойдя ближе, он неожиданно услышал гневный крик:

– Грязное животное!

Затем послышался звук удара и всхлипывания. У Рейта задрожали колени. Он бросился вперед и рванул дверь. На полу абсолютно голая с остекленевшими глазами сжалась Зэп-210. Над ней стоял Отвайле. Девушка уставилась на Рейта. Он увидел на ее щеках красные полосы.

Отвайле, приглушив гнев, спросил:

– Кто ты такой, что осмеливаешься врываться в мой дом?

Рейт не удостоил его вниманием. Он взял в руки нижнюю рубашку Зэп-210 – это был лишь рваный кусок материи. Рейт резко повернулся к Отвайле. Кауш от двери сказал:

– Идем, Адам Рейт, и возьми девушку с собой. Не ставь себя в трудное положение.

Рейт не обратил внимания на предупреждение. Он медленно подошел к Отвайле, смотревшему на него с холодной усмешкой, держа руки на бедрах. Рейт придвинулся к нему на расстояние метра. Отвайле, который был на целую голову выше Рейта, с ухмылкой смотрел на него сверху вниз.

Зэп-210 хрипло пробормотала:

– Это не его вина. Я повязала себе оранжевый платок. Я не знала…

Рейт медленно обернулся. Он отыскал ее платье и натянул его на худое тело. При этом он продолжал смотреть на Отвайле. Ему с трудом удавалось сдерживать переполнявшие его чувства. Он взял Зэп-210 за плечо и хотел вывести ее из комнаты.

Это не понравилось Отвайле. Он ожидал выпада, движения или просто слова, чтобы дать работу своим мускулам. Неужели ему будет отказано в удовольствии рассчитаться с человеком, вторгшимся в его покои? Накопившийся гнев выплеснулся наружу. Отвайле прыгнул вперед и поднял ногу, чтобы нанести удар. Рейт был доволен тем, что Отвайле перехватил инициативу. Он развернулся на каблуках, схватил Отвайле за щиколотку, потянул, вытащил прыгающего на одной ноге мастера в сад и отбросил его в ярко-красные заросли бамбука. Словно леопард, выскочил Отвайле оттуда, замер с широко расставленными руками, скорчил отвратительную рожу, сжимая и разжимая кулаки. Рейт сильно ударил его в лицо. Казалось, что Отвайле этого и не заметил. Он вытянул руки к Рейту, который отскочил назад и ударил по мощным рукам. Отвайле прыгнул вперед и прижал Рейта к стене. Рейт вывернулся и умудрился ногой попасть Отвайле в лицо. Тот снова бросился на Рейта и ударил его открытой рукой. Рейт пригнулся и ударил Отвайле в живот. Тот упал на колено, и Рейт схватил его за согнутую ногу, заломил ее и швырнул ругающегося Отвайле прямо на ствол дерева. Какое-то мгновение Отвайле лежал без сознания, затем медленно и с трудом сел. Рейт лишь посмотрел на него, после чего повел Зэп-210 из сада. Кауш вежливо поклонился Отвайле и пошел за ними.

Рейт привел Зэп-210 в гостиницу. Словно воплощение печали и несчастья, сидела она на кровати в своей маленькой спальне и куталась в одеяло. Рейт сел рядом с ней.

– Что произошло?

Слезы потекли по ее щекам и она закрыла лицо руками. Рейт погладил ее по волосам. Вскоре она перестала плакать.

– Я не знаю, что я неправильно сделала – разве что дело было в этом платке. Он заставил меня пить вино, пока в голове у меня не закружилось, и повел меня по улицам. У меня было совершенно странное состояние, и я едва могла идти. В доме я не захотела снимать одежду, и он очень рассердился. Затем он посмотрел на меня и разъярился еще больше. Он утверждал, что я помесь… Я не знаю, что мне делать. Я больна. Я умру.

Рейт сказал:

– Нет, ты не больна и не умрешь. Твое тело начало нормально функционировать. В тебе абсолютно все нормально.

– Значит я не помесь?

– Конечно, нет. – Рейт встал. – Я пришлю сюда девушку, которая о тебе позаботится. Лежи спокойно и попытайся заснуть. Когда я вернусь, то надеюсь, что у меня будет достаточно денег, чтобы мы смогли сесть на корабль.

Зэп-210 печально кивнула. Рейт вышел из маленькой спальни.

В кафе Рейт обнаружил Кауша с двумя молодыми парнями-зсафатранцами, которые приехали в Урманк на второй повозке.

– Это Шазар, а это – Видиш, – представил их Кауш. – Оба достойны доверия. Я не сомневаюсь, что они соответствуют всем необходимым требованиям.

– Тогда приступим, – сказал Рейт. – Насколько я могу судить, у нас остается не так уж много времени.

Они отправились вдоль по набережной. Рейт объяснял им свою теорию.

– …которую мы теперь должны доказать. Только помните о том, что я тоже могу ошибаться, – в этом случае наше предприятие не удастся.

– Нет, – не согласился с ним Кауш. – Ты обладаешь необычным мышлением и смог это доказать, так что я теперь тоже верю в такую возможность.

– Это называется логикой, – поучительно сказал Рейт. – На нее не всегда можно положиться. Но мы это сейчас проверим.

Они прошли мимо v-образного стола, возле которого уже несколько человек заняли места в ожидании начала игры. Рейт ускорил шаг и прошел через калитку в мрачные кварталы старой части Урманка к сараю под псиллой. В пятидесяти метрах от него он остановился и вместе с другими спрятался в полуразвалившейся хижине на краю незастроенного участка.

Прошло десять минут. Рейт начал нервничать.

– Я не могу поверить, что мы пришли слишком поздно.

Молодой парень по имени Шазар указал на противоположную сторону пустыря, где стена уходила в сторону.

– Двое мужчин.

Мужчины медленно приближались. На одном из них были широкие белые одежды и белая четырехугольная шляпа.

– Хозяин угрей, – прошептал Кауш.

Второй, молодой человек, имел на голове розовую шапочку и был одет в бледно-розовые одежды. Оба непринужденно и уверенно шли вдоль стены. Расстались они неподалеку от сарая. Хозяин угрей отправился дальше.

– Было бы проще подкараулить старого шарлатана и забрать у него кошелек. Это имело бы такой же конечный эффект.

– К сожалению, у него нет с собой ни единого секвина, – объяснил Кауш, – и он постоянно заявляет об этом во всеуслышание. Деньги ежедневно приносятся на эти гонки под охраной его главной жены и четырех рабов.

Молодой человек в розовом проскользнул к сараю, вставил в замочную скважину ключ, трижды повернул его, открыл тяжелую дверь и вошел. Он ошеломленно обернулся, заметив, что одновременно с ним в сарай втиснулись Рейт и Шазар. Он попытался возражать:

– Что это значит?

– Я скажу это только один раз, – предупредил Рейт. – Мы хотим, чтобы ты без всяких условий сотрудничал с нами. Иначе мы просто повесим тебя за ноги на этой псилле. Это тебе ясно?

– Абсолютно, – дрожа, подтвердил молодой человек.

– Расскажи нам, как все это делается.

Молодой человек не мог решиться на это сразу. Рейт кивнул Шазару, который продемонстрировал петлю из крепкой веревки. Молодой человек торопливо заговорил:

– Это очень просто. Я раздеваюсь и захожу в резервуар. – Он показал на цилиндрическую емкость, диаметром около метра, стоявшую у задней стены сарая. – Он соединен с деревянными чаном.

Уровень воды в резервуаре и чане одинаковый. Я проплываю по трубе и выныриваю в помещении рядом с чаном. Когда крышка закрыта, я открываю окошко внутри чана, попадаю в чан, выбираю нужного угря и помещаю его прямо перед ведущим в бассейн каналом.

– А как передается цвет?

– Системой ударов по крышке.

Рейт повернулся к Каушу.

– Теперь Шазар и я держим все под контролем. Я предлагаю всем занять места перед игровым столом. – Он обратился к молодому человеку в розовом. – Под чаном хватит места для двоих?

– Да, – нерешительно ответил тот. – Для двоих хватит. Но я хочу знать, как смогу защититься от хозяина, если буду работать с вами?

– Скажешь ему правду, – посоветовал Рейт. – Скажешь ему, что жизнь тебе дороже, чем его секвины.

– Он будет возражать, так как считает совсем наоборот.

– Очень досадно, – поддел его Рейт. – Такие вещи называются предпринимательским риском. Как скоро мы будем на месте?

– Где-то через минуту.

Рейт разделся:

– Если нас по какой-нибудь глупости обнаружат… Тебе наверняка известно не хуже, чем мне, какие могут быть последствия.

Подмастерье лишь что-то пробурчал и скинул с себя розовую одежду.

– Иди за мной. – Он подошел к баку. – Путь темный, но прямо.

Рейт залез рядом с ним на бак. Набрав в легкие воздуха, молодой человек нырнул. Рейт последовал за ним. На дне он обнаружил горизонтальную трубу диаметром около метра и поплыл по ней, ощущая перед собой пятки молодого человека.

Они вынырнули в помещении длиной около метра, шириной в полметра и высотой в тридцать сантиметров. Свет проникал сквозь хитро устроенные щели, которые одновременно давали возможность частично видеть игровые столы. Через них Рейт смог убедиться, что и Кауш, и Видиш уже заняли места за игровым столом.

Совсем рядом послышался голос хозяина угрей:

– Все сердечно приглашаются на захватывающие гонки угрей. Кто победит сегодня? Кто сегодня проиграет? Этого не знает никто. Может быть, я, а может быть, и вы. Но все мы получим от гонок истинное удовольствие. Для тех, кто впервые пришел на нашу маленькую игру: вы, наверное, уже заметили, что доска перед вами раскрашена в одиннадцать разных цветов. Вы можете делать любую ставку на любой цвет. Если ваш цвет выигрывает, вы получаете выигрыш в десятикратном размере от сделанной ставки. Запомните угрей и их цвета: белый, серый, огненный, голубой, коричневый, темно-красный, цвета красной киновари, синий, зеленый, фиолетовый, черный. Есть вопросы?

– Да, – сказал Кауш. – Существует ли какой-нибудь лимит для ставок?

– В чемодане, который сейчас принесут, лежат десять тысяч секвинов. Это мой лимит. Больше выплатить я не смогу. Я прошу делать ставки.

Опытным взглядом хозяин пробежал по столу. Он поднял крышку и опустил угрей в середину чана.

– Больше ставки не принимаются.

По крышке он простучал сигнал: тук-тук, тук-тук.

– Два-два, – прошептал помощник. – Это значит – зеленый.

Он отодвинул в сторону стенку, засунул руку в резервуар, схватил зеленого угря и положил его перед входом в канал. Затем он втянул свое тело обратно и задвинул стенку.

– Победил зеленый! – воскликнул хозяин. – Так и быть, я плачу! Двадцать секвинов этому сильному моряку. Прошу делать ставки. Сверху прозвучало: тук, тук-тук-тук.

– Красная киноварь, – прошептал помощник и сделал так же, как и раньше.

– Выигрывает красная киноварь! – воскликнул хозяин.

Рейт приник глазом к щели. В каждом туре Кауш и Видиш рисковали двумя секвинами. В третьем оба поставили по тридцать секвинов на белого.

– Ставки сделаны, – прозвучал голос хозяина. Крышка опустилась. Послышалось: тук-тук.

– Коричневый, – прошептал помощник.

– Белый, – скомандовал Рейт. – Побеждает белый угорь.

Подмастерье мученически застонал и положил перед каналом белого угря.

– Снова мы наблюдаем за соревнованиями удивительных маленьких существ, – раздался самодовольный голос хозяина. – В этот раз выигравший цвет – коричневый… Коричневый? Белый. Да, это белый! Ха! На старости лет я перестал различать цвета. Проблемы старого занятого человека! У нас есть два значительных выигрыша! Триста секвинов вам, триста секвинов вам. Прячьте ваши выигрыши, мои господа. Что? Вы оба рискуете всей суммой?

– Да, счастье кажется нам благосклонным.

– И оба на темно-красный?

– Да. Вы видите летящую вон там кроваво-красную птицу? Это предзнаменование.

Хозяин угрей посмотрел в небо и улыбнулся.

– Кто может предсказать пути природы? Я могу поспорить, что вы ошибаетесь. Ну как, все ставки сделаны? Тогда, дорогие мои угри, отправляйтесь под крышку. Пусть победит самый решительный угорь. Первым приходит… синий? – Хозяин невольно ахнул. – Темно-красный. – Он посмотрел на лица зсафатранцев. – Ваше предположение было удивительно правильным.

– Да, – подтвердил Кауш. – Разве я вам не говорил? Прошу вас выплатить выигрыши.

Медленно отсчитал хозяин аттракциона перед каждым на столе по три тысячи секвинов.

– Удивительно. – Он задумчиво посмотрел на резервуар. – Видите ли вы еще какое-нибудь предзнаменование?

– Ничего, что могло бы подсказать победу. Но, тем не менее, я сделаю ставку. Сто секвинов на черного.

– Я тоже, – присоединился к нему Видиш. Хозяин колебался, провел рукой по подбородку, посмотрел на сидящих.