Текст книги "Ночью, при луне..."

Глава 2

Слова Сары были встречены ошеломленным молчанием. Наконец Эмили, откашлявшись, переспросила:

– Нам самим создать мужчину? Ты, как видно, спятила, если думаешь, что я стану тайком копаться в склепах и на кладбищах в поисках трупов…

– Боже милосердный, Эмили, у тебя почти такое же больное воображение, как у Мэри Шелли, – сказала Сара. – К тому же я не уверена, что с научной точки зрения действительно возможно реанимировать части трупов, как это делал Франкенштейн.

– И на том спасибо, – пробормотала Джулиана.

– Я имела в виду, что мы создадим нашего мужчину не в буквальном, а в фигуральном смысле. Мы решим, каким должен быть идеальный мужчина, и составим перечень его физических качеств и черт характера.

– Понятно, – кивнула Каролина. – Но зачем создавать его фигурально? Я предлагаю создать его на самом деле. Только не как чудовище, а скорее как… куклу в натуральную величину.

– Да, да! – возбужденно прошептала Эмили. – Так, чтобы можно было усадить его в кресло и он бы сидел с нами в гостиной…

– И, не жалуясь на судьбу, обсуждал вместе с нами моду, – хихикнув, добавила Джулиана, – в течение нескольких часов подряд.

Вдохновленная тем, что ее предложение явно заинтересовало Каролину, Сара пересекла комнату и подошла к секретеру, стоявшему возле камина. Усевшись, она придвинула к себе лист бумаги, взяла перо и приготовилась составлять перечень.

– Итак, идеальный мужчина должен сидеть и говорить с нами, – произнесла она, записывая это на бумаге.

– И не просто говорить с нами, а слушать нас, – сказала Каролина.

– И не только слушать, – добавила Эмили, – но и интересоваться нашими мнениями.

– Разумеется, – согласилась Сара, снова обмакнув перо в чернильницу. – Потому что он должен понимать, что мы умны и можем высказать полезные соображения. Что еще?

– Он должен быть добрым, – сказала Каролина. – И терпеливым. Щедрым. Честным и благородным.

– Остроумным, интеллигентным собеседником и великолепным и неутомимым танцором, – добавила Эмили.

Джулиана мечтательно вздохнула:

– Идеальный мужчина должен быть так красив, чтобы дух захватывало, очень романтичен и безумно страстен.

Сара поморгала и перевела взгляд на Джулиану, которая сидела на кровати, устремив взгляд в пространство.

– Безумно страстен?

Джулиана повернулась к ней и кивнула с серьезным выражением лица:

– Ну конечно. Он должен быть таким мужчиной, при виде которого женщина не устоит на ногах.

– Буквально или фигурально?

– И то и другое. При одном взгляде на идеального мужчину женщина должна испытывать внутренний трепет.

– Возможно, этот трепет будет вызван тем, что она съела кусочек недоброкачественного сыра, – сухо заметила Сара.

Видит Бог, что она, наблюдая за страданиями Каролины после смерти Эдварда, утратила желание испытать когда-либо великую страсть. Нет уж, благодарю покорно. Уж лучше направить свою энергию на книги, цветы, домашних животных и рисование. К тому же она не принадлежала к тому типу женщин, которые способны зажечь в мужчине страсть.

Хотя иногда она задумывалась над тем, каково женщине обладать такой красотой, которая зажигает в мужчине это чувство. И каково это – так сильно любить мужчину. И быть так же сильно любимой в ответ. Каково быть такой желанной.

Ее бесплодные мечты прервала Джулиана, которая, серьезно взглянув на нее, повторила:

– «Чтобы при виде его женщина испытывала внутренний трепет». Написала?

– Написала, – пробормотала Сара и спросила: – Что-нибудь еще?

Каролина, прочистив горло, сказала:

– Он должен также… уметь хорошо целоваться. – Она снова откашлялась. – Конечно, это, возможно, уже охвачено под рубрикой «безумной страстности».

Сара добавила к перечню умение хорошо целоваться и нахмурила брови, почувствовав, что краснеет.

– Это все?

– Думаю, он должен с удовольствием ходить по магазинам, – сказала Эмили. – И быть высоким и сильным.

– О да! – поддержала ее Джулиана. – Он должен иметь широкие плечи и массу великолепных тренированных мускулов.

– Это похоже на характеристики вьючного мула, – сказала Сара, записывая сказанное.

– У него должны быть густые волосы, – добавила Каролина. – Густые и волнистые.

– И красивые полные губы, – хихикнув, сказала Эмили. – Видите ли, это просто необходимо, чтобы хорошо целоваться.

Сара и это добавила к перечню, решительно выбросив из головы мысль о поцелуе мужчины независимо от того, имеет он или не имеет красивые полные губы. И все же ей пришлось приложить усилия, чтобы не представить себе мужчину, красивые полные губы которого никогда не прикоснутся к ее губам.

– Что-нибудь еще? – спросила она. Поскольку больше никаких предложений не поступило, она взглянула на перечень и сказала: – Согласно общему мнению членов дамского литературного общества Лондона, идеальный мужчина должен быть добрым, терпеливым, щедрым, честным, благородным, остроумным, интеллигентным, красивым, романтичным, безумно страстным, должен вызывать внутренний трепет, иметь полные губы, уметь хорошо целоваться и танцевать, с удовольствием ходить по магазинам, уметь слушать и интересоваться женским мнением, причем делать все это без устали и не сетуя на судьбу.

– Здорово! Это и впрямь звучит как характеристика идеального мужчины, – одобрительно кивнув, заявила Эмили.

– А как же ты, Сара? – спросила Каролина. – Ты, кажется, ничего не добавила к перечню?

– Нет, мне кажется, что вы охватили все аспекты, – ответила Сара.

– Наверняка должно быть что-то такое, что ты считаешь необходимым в идеальном мужчине, – настаивала Джулиана.

Сара, чуть помедлив, вдруг сказала:

– Думаю, что он должен носить очки.

– Очки? – в один голос с удивлением спросили все три сидевшие на кровати девушки.

– Да. А поскольку я обожаю садоводство, он должен любить цветы и сад. И с удовольствием копаться в земле. И полоть сорняки. И делать все это без устали и не сетуя на судьбу.

– Не могу представить себе джентльмена из высшего общества, который занимается прополкой. Это совсем не такое волнующее качество, как умение хорошо целоваться, – сказала Эмили с озорной усмешкой, – зато, наверное, весьма полезное, если, например, у вас во время прогулки по парку иссякли другие темы для разговора.

Добавив к перечню свое требование, Сара отложила перо и, обведя взглядом членов дамского литературного общества, сказала:

– Каролина, поскольку это была твоя идея, скажи, как нам изготовить эту куклу в натуральную величину?

Ее сестра наморщила лоб, постукивая пальчиком по подбородку.

– Дайте сообразить… Нам потребуются кое-какие предметы мужской одежды: брюки, сорочка, галстук и сапоги.

– Да. А потом мы набьем их, как подушку, – подхватила Джулиана с загоревшимся взглядом.

– А голову можно сделать, набив наволочку, – добавила Эмили. – Поскольку Сара – единственная из нас, кто умеет прилично рисовать, она нарисует на ткани лицо. Предлагаю сделать ему голубые глаза.

– А я предпочитаю черные, – сказала Джулиана.

– Я голосую за зеленые, – сказала Каролина, не удивив Сару выбором, так как у Эдварда были зеленые глаза.

– В таком случае, чтобы удовлетворить пожелание всех, пусть у него будут карие глаза, – сказала Сара и улыбнулась. – Кстати, это мой любимый цвет. А теперь надо выбрать нашему джентльмену имя. – Она скорчила гримаску. – Как насчет того, чтобы назвать его Франклином Н. Штейном?

Все рассмеялись и согласились. Потом Джулиана спросила:

– Как нам достать предметы мужской одежды? Купить их в деревне?

– Ну, это скучно, – возразила Сара. – Я предлагаю поступить по-другому. Джентльмены, приглашенные погостить в загородном доме, днем занимаются верховыми прогулками, охотой или игрой на бильярде. Каждая из нас, облюбовав какого-либо джентльмена, просто проникнет в его отсутствие к нему в комнату и возьмет у него нужный нам предмет одежды. И – вуаля! – родится Франклин Н. Штейн.

– Мы не можем красть вещи! – в ужасе воскликнула Джулиана.

Сара отмахнулась от такого предположения:

– Это не кража. Мы всего лишь позаимствуем эти вещи. А Франклина мы демонтируем еще до того, как гости разъедутся, и вернем вещи соответствующим джентльменам.

Закусив нижнюю губу, Джулиана с опаской спросила:

– А если нас поймают?

– Тебя отправят на виселицу, – с абсолютно серьезным выражением лица сказала Эмили. – Так что будь осторожна.

Даже в полумраке Сара заметила, как побледнело лицо Джулианы.

– Никто тебя не повесит, – заверила она подругу, бросая на Эмили предостерегающий взгляд. – Но ты умрешь от смущения, а твоя матушка упадет в обморок так что лучше постарайся не попадаться.

Джулиана, чуть помедлив, решительно тряхнула головой:

– Ладно. Я это сделаю.

– Ну наконец-то, – сказала Эмили. – Хоть что-то по-настоящему волнующее. – Она несколько раз подпрыгнула на пружинном матрасе и потерла друг о друга ладони. – Кто и что будет добывать и у кого?

– Гм-м… Давайте исходить из того, насколько важен для джентльмена этот предмет, – предложила Сара. – Начнем с сапог?

– Я предлагаю позаимствовать сапоги у лорда Берика, – сказала Джулиана. – Он явно гордится своей обувью. Несколько недель назад мы с ним оказались визави в кадрили на вечеринке у леди Помперли, и когда я похвалила его высокие ботфорты, он в течение пяти минут распространялся об отличном качестве кожи, из которой они изготовлены.

– Разумное предложение, – похвалила подругу Сара. – Ты отвечаешь за то, чтобы раздобыть сапоги лорда Берика, Джулиана. Но не бери именно эту пару, потому что он наверняка сразу же заметит их отсутствие. Как насчет галстука?

– Лорд Терстон гордится сложными узлами, которыми всегда завязаны его галстуки, – сказала Эмили. – И он имеет на то основания. Я еще никогда не видела джентльмена, у которого галстуки завязывались бы столь красивым узлом. Мне нравится, когда мужчина заботится о своей внешности. Я раздобуду галстуку него. Это не составит большого труда. У меня богатая практика по части возвращения своих вещей, которые тащат у меня вечно докучающие младшие братья и сестры.

– Мне показалось, мы договорились о том, что красть ничего не будем, – встревожилась Джулиана.

– Так оно и будет, – успокоила ее Сара и повернулась к Каролине: – Остались мы с тобой, чтобы раздобыть сорочку и брюки. Учитывая, что брюки – более интимный предмет одежды, а ты была замужем и, следовательно, в большей степени знакома с интимными мужскими вещами, тебе, наверное, придется заняться брюками.

– Ладно, – спокойно сказала Каролина, как будто Сара всего лишь попросила налить ей чашечку чаю. – Я, пожалуй, позаимствую брюки у лорда Сербрука. У него безупречный вкус, и одежда на нем всегда отличного покроя.

– Не говоря уже о том, что он отлично заполняет собой брюки изнутри, – сказала Эмили с озорной улыбкой.

Сара увидела, как ее сестра и две подруги взглянули друг на друга и разразились смехом. Она присоединилась к ним, радуясь тому, что слышит смех Каролины, но недовольная тем, что не заметила, как лорд Сербрук заполняет собой изнутри свои брюки. Обычно она бывала очень наблюдательной. Она решила, что при первом же удобном случае приглядится к нему повнимательнее.

– Полагаю, что сорочка должна принадлежать нашему хозяину, лорду Лэнгстону, – сказала Джулиана. – Нынче вечером за ужином я заметила, что его сорочка была более белоснежной и лучше накрахмаленной, чем у всех прочих джентльменов.

– К тому же у него очень широкие плечи, – вставила Эмили.

– Пусть будет лорд Лэнгстон, – сказала Каролина, взглянув на Сару. – Тебе поручается раздобыть сорочку нашего хозяина.

Сара закусила губы, чтобы они не сложились в гримасу. О да, их хозяин! Который во время ужина заметил ее затуманенные паром очки, рассмеялся и сразу же забыл о ее существовании. Нет, нельзя сказать, что он смеялся над ней, но она видела, как дрогнули в улыбке его губы. Потом он моментально переключил внимание на кого-то другого. Что ж, джентльмены обычно не задерживали на ней взгляда. Это давно перестало ее задевать. Однако что касается лорда Лэнгстона, то на какое-то мгновение ей показалось, будто он хочет заговорить с ней. Смешно было вообразить, что он хочет посмеяться вместе с ней, а не над ней. Поэтому когда он отвернулся, это задело ее больше, чем хотелось бы.

Сара наблюдала за многими мужчинами вроде него и хорошо знала людей подобного типа. Она не сомневалась, что Мэтью Давенпорт, унаследовавший в прошлом году после смерти своего отца титул маркиза Лэнгстона, был просто еще одним красивым богатым пэром, избалованным слишком большими деньгами, массой свободного времени, погоней за удовольствиями и вниманием женщин. Уж наверняка этот потрясающе красивый темноволосый мужчина привык к вниманию женщин. Слава Богу, она была невосприимчива к таким поверхностным характеристикам, как красивая физиономия, иначе она просто глаз не смогла бы оторвать от этого мужчины.

Она знала, что ее пригласили погостить в его загородном доме благодаря Каролине. Каролина официально была ее дуэньей – хотя, видит Бог, она не нуждалась в дуэнье, – однако Сара знала, что она приглашена скорее в роли компаньонки сестры. Но если это была единственная возможность снова вернуть Каролину к светской жизни, то она была готова поехать с ней хоть на край света.

Однако она подозревала, что это загородное увеселение было чем-то большим, чем просто встречей друзей. Она слышала, как шептались о том, что лорд Лэнгстон, который является завидным женихом и обладателем одного из самых древних и наиболее почитаемых титулов в Англии, присматривает себе невесту. Возможно, конечно, что молодые женщины, разговор которых Сара случайно подслушала на прошлой неделе на музыкальном вечере, выдавали желаемое за действительное. Однако если это было правдой, то для него Джулиана, Эмили или Каролина были бы идеальными кандидатурами. Она подозревала, что он пригласил их, чтобы присмотреться. Гм-м… Словно они были лошадьми, предназначенными на продажу.

Сара хотела было рассказать сестре и подругам об этих слухах, но побоялась, что Каролина, узнав об этом, откажется ехать в гости. Сейчас, когда сестра только начала делать первые робкие попытки к возвращению в общество и прекращению затянувшегося периода траура, тот факт, что она приняла приглашение лорда Лэнгстона, был самым значительным шагом на этом пути. А слухи – они могут так и остаться слухами. Если лорд Лэнгстон действительно присматривает себе невесту, то о Каролине ему нечего было и мечтать. Сестра признавалась ей, что не имеет намерения снова выходить замуж, что она могла бы выйти замуж только по любви, но никогда не полюбит другого мужчину так, как любила Эдварда. Конечно, лорд Лэнгстон этого не знал, но Сара была уверена, что если в этом возникнет необходимость, Каролина сообщит ему об этом. Несомненно, как Эмили, так и Джулиана были достойными кандидатурами на роль невесты. Сара решила пристально наблюдать за лордом Лэнгстоном, чтобы определить, достаточно ли он хорош для одной из ее подруг. К сожалению, на основании того, что она успела увидеть, он решительно подпадал под категорию простофиль.

И вот теперь она должна была украсть – вернее, «позаимствовать» – сорочку их хозяина. Губы ее слегка дрогнули в улыбке. Возможно, это будет даже весело. Стащить что-нибудь принадлежащее лорду Лэнгстону без его ведома – временно, конечно. Она чуть не фыркнула. «Вы захотели посмеяться надо мной, лорд Лэнгстон? Ну что ж, вы оказались одним из простофиль. А последней буду смеяться я».

Поправив очки, Сара сказала подругам:

– Мы все получили задания. Предлагаю закрыть первое заседание дамского литературного общества Лондона и собраться здесь же завтра в час пополуночи, чтобы приступить к работе над созданием Франклина Н. Штейна.

– За наши успехи! – сказала Эмили, поднимая воображаемый бокал.

Наскоро пожелав друг другу спокойной ночи, они одна задругой выскользнули из спальни Сары и, крадучись, разошлись по своим комнатам.

Закрыв за ними дверь, Сара прислонилась спиной к дубовой обшивке. Ее взгляд упал на старинный секретер. Подойдя к нему, она взяла перо, обмакнула его в чернильницу и добавила свои последние требования к перечню характеристик идеального мужчины. Очень важные требования, которые она не смогла себя заставить высказать в присутствии остальных, потому что, хотя они и были ее ближайшими подругами, есть вещи, в которых трудно признаться. Кому бы то ни было.

Закончив писать, Сара отложила перо и перечитала написанное: чтобы он не судил о людях по их внешности; чтобы умел разглядеть красоту под неказистой оболочкой. И чтобы не смотрел «сквозь людей», как будто они не существуют.

У нее не было оснований верить, что такой мужчина есть на самом деле. Но если уж она его придумывает, то почему бы не сделать это по полной программе?

Комната снова озарилась вспышкой молнии, и Сара подошла к окну. Она всегда любила летние грозы. Как ни странно, шум дождя, барабанящего по крыше и оконным стеклам, успокаивал ее. Небо снова прорезал зигзаг молнии. Она взглянула в окно и замерла на месте, заметив фигуру мужчины, который, выйдя из-за деревьев, направился к дому. При свете молнии она разглядела, что мужчина, опустив голову, быстро пересекает газон. Промокшая насквозь одежда облепила его, а в руке он держал лопату. Будто почувствовав ее взгляд, он неожиданно остановился и посмотрел вверх. Сара торопливо отступила от окна, схватившись за тяжелую бархатную штору, но все же успела разглядеть его. И сразу же узнала.

С бешено бьющимся неизвестно по какой причине сердцем она подождала несколько секунд, а когда снова посмотрела в окно, он уже ушел.

Интересно, видел ли он ее? Сара нахмурила лоб. Ну и что, если видел? Ведь это не она бегает в неурочный час во время грозы с лопатой в руке!

Интересно, что делал лорд Лэнгстон среди ночи под дождем, да еще с лопатой в руке? Все это было очень похоже на… – ее взгляд метнулся в сторону лежащих на ночном столике томиков «Современного Прометея» в кожаных переплетах – похоже на то, чем занимался Виктор Франкенштейн.

Ее воображение, которое и всегда отличалось живостью, угрожало окончательно сорваться с якоря. Сара отошла от окна. Наверное, имелось какое-то логическое объяснение странного поведения их хозяина.

И она была твердо намерена узнать, что все это значит.

Глава 3

Как только за окном забрезжил рассвет, Сара тихо вышла из спальни. Она проснулась рано, как делала это каждое утро. Ей не терпелось выйти из дома, тем более что дождь ближе к рассвету прекратился и воздух после грозы был напоен ароматами влажных трав.

Вчера, когда во второй половине дня вереница экипажей подъезжала к имению Лэнгстон-Мэнор, она успела заметить великолепные сады, которые ей очень хотелось поскорее обследовать и сделать кое-какие зарисовки. Для этого лучше всего, подходит ранний час, когда все еще спят и можно побыть одной.

Со старенькой кожаной сумкой под мышкой, в которой лежали ее принадлежности для рисования, Сара завернула за угол коридора и неожиданно столкнулась с молодой служанкой, которая несла стопку белоснежного постельного белья.

– Ох, прошу прощения, мисс! – воскликнула служанка, прижимая к груди покачнувшуюся стопку белья. – Я не ожидала кого-нибудь встретить здесь так рано.

– Это я виновата, – сказала Сара и наклонилась, чтобы поднять упавшую наволочку. – Я задумалась и не смотрела, куда иду. – Она выпрямилась, на ощупь сложила наволочку и вернула ее на самый верх стопки белья.

– Спасибо, – пробормотала явно ошеломленная служанка.

Сара удивилась. Странно, что девушка была так удивлена обычной любезностью, тем более что в столкновении была виновата не она, а Сара. Она ведь, черт возьми, была всего лишь дочерью скромного врача, а не членом королевской семьи! Доживи она хоть до ста лет, ей ни за что не привыкнуть к формальным правилам поведения, принятым в том обществе, к которому благодаря замужеству стала принадлежать Каролина. Ее нередко удивляло, как сестра все это выносит.

– Пожалуйста… – Сара наклонила голову, ожидая, что девушка назовет свое имя.

– Мэри, мисс.

Сара поправила очки и улыбнулась:

– Пожалуйста, Мэри.

Мэри окинула взглядом простенькое коричневое дневное платье Сары.

– Вам что-нибудь нужно, мисс? Может быть, у вас в спальне не работает шнур сонетки?

– Мне ничего не нужно, спасибо, Покажи-ка мне, как отсюда попасть в сад. – Она кивком указала на свою сумку: – Я надеялась сделать кое-какие зарисовки.

Мэри радостно улыбнулась:

– Да уж, сады здесь очень красивы, мисс, особенно после дождя. И за ними хорошо ухаживают. Милорд сам страстный любитель цветов и всяких растений.

Сара удивленно приподняла брови:

– Вот как?

– Да, мисс. Он сам, засучив рукава, частенько работает в саду. Не боится испачкаться в земле, как некоторые другие джентльмены. Однажды я даже видела, как он шел в сад поздно ночью. – Девушка наклонилась и понизила голос до доверительного шепота: – Среди слуг болтают, будто его светлость выращивает какие-то цветы, которые цветут ночью, и будто они требуют особого внимания.

– Цветы, цветущие ночью? – При мысли о таких необычных цветах Сара взволновалась, но быстро взяла себя в руки, мысленно пожурив за разыгравшееся воображение. Значит, лорд Лэнгстон ночью просто навещал своих питомцев, а она уж была готова видеть в нем какого-то сумасшедшего ученого вроде Франкенштейна. – Наверное, это очень редкие экземпляры.

– Сама я в этом совсем не разбираюсь, мисс, но знаю, что его светлость большой специалист во всем, что касается цветоводства.

– Буду с нетерпением ждать возможности побеседовать с ним на эту тему, – пробормотала Сара.

Возможно, она недооценивала лорда Лэнгстона. Мужчина, который любит цветы и растения, не может быть совсем безнадежен. Тем более если он готов даже ночью ухаживать за растениями, цветущими по ночам.

Мэри объяснила ей, что в сад можно выйти через застекленную дверь гостиной, и Сара, поблагодарив ее, направилась туда. Как только она вышла на мощенную плитняком террасу, ее охватило чувство покоя. Небо окрасилось в темно-золотистые и алые тона, и вот-вот должны были показаться первые лучи восходящего солнца. В листве высоких вязов, обрамлявших дом с обеих сторон, шумел ветерок, создавая фон для робкого утреннего чириканья просыпающихся птиц.

Глубоко вдохнув свежий воздух, Сара пересекла террасу и замерла при виде красоты окружающих дом садов. Безупречно подстриженные газоны и живые изгороди перемежались с ухоженными цветниками. Группы деревьев, под которыми были гостеприимно расположены скамьи, были рассчитаны на то, чтобы создавать тень и защищать от горячих лучей солнца. Неудивительно, что ее хозяин был так предан своему саду, – таких красивых садов Сара в жизни не видывала. Можно было без труда вообразить, какую захватывающую картину представляет собой этот сад, когда он залит солнечным светом.

Саре не терпелось увидеть как можно больше, и она отправилась вниз по ступеням террасы. Мокрая трава сразу же промочила ее ботинки для прогулок и подол платья, но ее это ничуть не смущало. Напротив, она испытала знакомое и любимое ощущение: близость растений, земли. Сара шла по дорожкам, наугад выбирая направление, и восхищалась буйным ростом и цветением многочисленных разновидностей многолетников и однолетников. В памяти мелькали их названия: бальзамины, колумнеи, маргаритки, и десятки других.

До слуха Сары донеслось тихое журчание воды, и она пошла на этот звук. Несколько минут спустя, свернув за поворот, она, к своему великому удовольствию, оказалась перед большим круглым мраморным фонтаном, в центре которого возвышалась статуя облаченной в ниспадающий складками хитон богини. В руках она держала наклоненную урну, из которой ручейком текла вода в резервуар у ее ног. Часть фонтана была окружена по борту каменной скамьей, и вся эта небольшая поляна, словно сад в саду, была обнесена живой изгородью. Чувствуя, что она наткнулась на какое-то тайное убежище, Сара уселась на скамью и открыла этюдник.

Едва закончив набросок округлого бортика фонтана, она услышала тихий скрип гравия и, подняв глаза, увидела огромного пса, входящего на поляну сквозь просвет в живой изгороди. Увидев ее, животное остановилось. Сара старалась не двигаться, чтобы не испугать пса, и очень надеялась, что он окажется дружелюбным созданием. Пес поднял массивную голову и понюхал воздух.

– Доброе утро, – тихо сказала ему Сара.

Пес повилял хвостом в ответ на приветствие и, высунув язык, подбежал к ней. Опустив голову, он обнюхал ее ботинки, потом ноги до колен. Сара по-прежнему старалась не двигаться, давая ему возможность познакомиться с ее запахом, а сама тем временем внимательно разглядывала его блестящую темную короткую шерсть. Убедившись, как видно, что она друг, а не враг, пес издал глубокое, низкое «гав!» и уселся прямо на ее ботинок.

Сара, тоже удовлетворенная тем, что он друг, а не враг, улыбнулась.

– И тебе тоже «гав!», – сказала она и, отложив этюдник, запустила пальцы в собачью шерсть и стала почесывать своего гостя.

Темные умные глаза пса полузакрылись в собачьем экстазе, и он, подняв массивную мокрую лапу, положил ее к ней на колени.

– Ах, тебе это нравится, не так ли? – Сара принялась ворковать над ним и тихо рассмеялась, услышав, как ее новый друг издал вздох глубокого удовлетворения. – Моя собака тоже это обожает. Почему ты бегаешь здесь совсем один?

Едва она успела задать этот вопрос, как гравий снова заскрипел. Все еще почесывая собаку, Сара подняла взгляд и увидела входящего на полянку мужчину, в котором сразу же признала хозяина имения, лорда Лэнгстона. Он остановился, словно наткнувшись на стену. Увидев ее здесь, он был удивлен не меньше, чем удивилась она, увидев его.

Его взгляд задержался на огромном псе, пригвоздившем ее к месту, и он, нахмурив брови, тихо присвистнул. Пес сразу же снял лапу с колен Сары и встал. Бросив на нее взгляд, говоривший: «Я должен уйти, но еще вернусь», он послушно подбежал к хозяину и уселся прямо на начищенный сапог его светлости.

Сара поднялась со скамьи, поправила очки и присела перед лордом Лэнгстоном в не очень изящном реверансе, стараясь не показать своего раздражения в связи с тем, что он нарушил ее одиночество и прервал работу. Тем более что раздражаться она не имела никакого права. Как-никак это был его сад, и собака тоже принадлежала ему. И все же почему этому человеку не спится? На основе своих наблюдений Сара пришла к выводу, что большинство аристократов не появляются на людях раньше полудня. Конечно, это была отличная возможность поговорить с ним о садоводстве, о цветах, цветущих ночью, хотя время для беседы было не самое удобное.

– Доброе утро, милорд.

Мэтью пристально посмотрел на девушку и вспомнил, что она его гостья – та, у которой вчера за ужином очки затуманились паром, поднимавшимся из тарелки с супом. Сестра леди Уингейт, имя которой он так и не смог вспомнить. Он постарался не показать раздражения, вызванного тем, что она нарушила его прогулку. И почему это ей не спится? На основе своих наблюдений он пришел к выводу, что молодые женщины редко появляются на людях раньше полудня. А когда появляются, то имеют более презентабельный вид, чем эта девушка в мятом платье с мокрым подолом и с небрежной прической, съехавшей влево, из которой выбились непослушные пряди. И почему это она смотрит на него так, как будто это он является непрошеным нарушителем ее уединения?

Проклятие! Ему, как хозяину, нужно, наверное, побыть здесь и обменяться с ней какими-то глупыми вежливыми фразами, а это ему меньше всего хотелось делать. Ему нужна была эта прогулка, нужно было некоторое время побыть в одиночестве, чтобы спокойно дождаться возвращения из деревни Дэниела, где он должен был собрать информацию о том, зачем деревенский кузнец Том Уиллстон появился прошлой ночью на территории его поместья. Ладно. Он сделает то, что требуется, и удалится при первой удобной возможности.

– Доброе утро, – ответил Мэтью, покоряясь судьбе, обрекшей его на несколько минут обязательного вежливого разговора.

Он взглянул на девушку и едва не поморщился, увидев отпечаток огромной грязной лапы на ее платье. Боже милосердный! Как только она заметит это, то немедленно устроит истерику! Он мысленно отметил, что следует сказать миссис Харбейкер об испачканном платье. Экономка позаботится о том, чтобы платье должным образом вычистили. Мэтью надеялся, что ему не придется возмещать его стоимость. Дамские платья стоят баснословных денег.

– Вижу, вы нашли моего пса, – сказал он, чтобы заполнить паузу.

– По правде говоря, это он нашел меня. – Он взглянул на пса, а девушка улыбнулась: – Ему, кажется, доставляет удовольствие сидеть на ногах людей.

– Да. Это я научил его подчиняться команде «сидеть», однако ему требуется еще научиться выбирать подходящее место для того, чтобы сесть. – Наклонившись, Мэтью с любовью потрепал пса по шее и поклялся как следует отругать его за то, что заводит нежелательные знакомства с гостьями во время утренней прогулки. – Надеюсь, он вас не напугал?

– Вовсе нет. У меня тоже есть собака. Почти такого же размера, как ваша. Они очень похожи, только окрас разный. – Сара взглянула на его любимца. – Он очень милый.

Мэтью был удивлен тем, что у нее имеется такая крупная собака. Большинство леди, которых он знал, предпочитали крошечных карликовых собачек, которые только и делали, что писали на ковры, кусали людей за лодыжки да нежились на атласных подушечках.

– Милый? Спасибо, конечно, хотя уверяю вас, что он предпочел бы, чтобы его считали свирепым и мужественным.

Сара взглянула на него и заметила, что его губы дрогнули в улыбке.

– Я уверена, что он является таким, каким себя считает, но только проявляет эти качества очень мило. Как его зовут?

– Дэнфорт.

– Интересное имя. Почему вы его выбрали?

– Мне показалось, что оно ему подходит. А вы гуляете одна? – спросил он, оглядевшись вокруг. – Без дуэньи?

Сара удивленно приподняла брови и усмехнулась:

– Женщина моего возраста скорее сама подходит на роль дуэньи, милорд.

Женщина ее возраста? Очевидно, она старше, чем он предполагал. Правда, он не обращал на нее особого внимания. Мэтью искоса взглянул на девушку. Она выглядела не старше двадцати двух лет. Возможно, правда, что приглушенное освещение скрывало следы, оставленные временем. Хотя эти очки и немодное платье придавали ей вид старой девы.

– Рановато вы вышли прогуляться, – сказал он, довольный тем, что голос его ничуть не выдавал раздражения.

– Для меня это не рано. Это мое любимое время суток. Я люблю тишину и покой, мягко нарастающий свет и обещание нового дня, полного новых возможностей.

Брови Мэтью чуть приподнялись от удивления. Это было и его любимое время суток, хотя он не был уверен, что сумел бы столь красочно описать это.