Текст книги "Темное удовольствие"

Глава 6

Аэрон съежился на корточках в своей подземной темнице, чувствуя, как разливается по венам обжигающая ярость. Ярость на самого себя, на богов, на своего демона. На Рейеса. «Ему следовало убить меня. А теперь уже слишком поздно. Я хочу жить. Хочу насладиться смертью тех женщин».

Тьма давно поглотила бы его, но он полностью отдался во власть своего демона. Его глаза горели в темноте красными огнями, разбрасывая вокруг алые лучи света. Его окружали грязь и камни. Он находился так глубоко под землей, что мог слышать вопли проклятых и ощущать запахи серы и гниющей плоти, доносящиеся из врат ада. Он думал, что Люсьен был единственным воином, который мог входить в преисподнюю, но, очевидно, у Рейеса тоже был туда доступ.

Ярость, его демонический компаньон, кипел и скрежетал в глубине души Аэрона, требуя выпустить его из этого жаркого места. Позволить действовать.

«Я слишком близко к дому, – вопил демон. – Не вернусь обратно».

– Нет, ты не вернешься обратно.

Аэрон просто не выжил бы без своего демона, теперь они стали двумя половинками единого целого. И Аэрон больше не хотел умирать. Жажда собственной смерти оказалась всего лишь временным помутнением рассудка. Теперь он все понял. Он не даст себя убить, пока не запятнает руки кровью тех четырех женщин и не ощутит, какова эта кровь на вкус.

Мэллори, Тинка, Джинджер и Даника.

Он улыбнулся, предвкушая их мучения. «Перережь им горло, – приказал ему Кронос, Верховный бог. – Не оставляй их в покое, пока они не испустят дух». Поначалу Аэрон пытался противиться, ведь эти женщины были ни в чем не виноваты. Но вскоре сдался. Нельзя допустить, чтобы они остались в живых.

– Скоро, – пообещал он себе и задрожал в предвкушении.

Недавно он уже совершил убийство. Он ощущал это всем своим существом, но его память была окутана дымкой. Он помнил лишь пожилую женщину, распростертую на холодной земле, на ее висках запеклась кровь. В ее глазах застыли слезы, а на правой руке виднелись свежие порезы.

– Не трогайте меня, – молила она. – Пожалуйста, не трогайте меня.

Одной рукой Аэрон стиснул кинжал, а другая превратилась в лапу с острыми, смертоносными когтями. Он ринулся вперед…

А затем свет померк. Что же произошло дальше? Что он сделал? Он не знал. Лишь надеялся, что ему не пришлось отказаться от убийства и оставить свою жертву в живых.

«Хочу на свободу. Наверх! Расправить крылья и полететь».

Аэрон потянул свои цепи. Они заскрежетали, царапая его израненные запястья, но не сдвинулись с места. Он мрачно оскалил зубы. Чертов Рейес.

Чертов Боль.

Аэрон не помнил, как Рейес одолел его и притащил сюда. Его страдальческое «Прости меня» до сих пор звучало в ушах Аэрона.

Эти же слова Аэрон обычно бормотал, стоя на окраине Будапешта, наблюдая за людьми и удивляясь тому, как беспечно они проводят свои дни, не думая о врожденной слабости и о том, что все в конечном счете обречены на смерть. И некоторые – от его руки.

Иногда Аэрона охватывали приступы бешенства, Ярость выбирал тех, кто заслуживал его наказания. Насильники, хулиганы. Убийцы. Как он сам. Некоторые, однако, не заслуживали того, что он с ними делал. Как те женщины.

Он нахмурился. Эта мысль появилась совсем некстати в его охваченном смятением сознании. Он часто думал об этом еще до того, как боги приказали ему убить женщин из семьи Форд.

Внезапно из дальней стены пещеры посыпались камни, нарушив его мрачные размышления. Аэрон прищурился. В стене образовалась узкая щель, сквозь которую сверкнули красные угольки глаз такого же демона, как у Аэрона.

Аэрон предостерегающе заворчал. Он был закован в цепи и безоружен, но не беспомощен. У него есть зубы. Он сожрет своего врага, если потребуется.

Снова посыпались камни, расширяя проход в стене. А затем в дыру протиснулась лысая, покрытая чешуей голова. Ярко-красные глаза оглядели пещеру и уперлись в Аэрона. Существо злобно улыбнулось, обнажив острые, сверкающие клыки.

– Я поччуял тебя, брат, – проговорило существо, облизнувшись шершавым, раздвоенным языком. В его голосе звучала скорее радость, чем угроза.

– Я тебе не брат.

Тонкие губы обиженно скривились.

– Но ты ведь Яроссть.

Аэрон ощутил, как на его пальцах отрастают острые когти.

– Да.

«Ты его знаешь?» – спросил он своего демона.

«Нет».

Снова посыпались камни, и в пещеру протиснулись чешуйчатые плечи и короткое тело.

– Только подойди, и ты умрешь.

– Нет. Я никогда не умру. – Существо уперлось в землю копытами и встало. Оно оказалось таким маленьким, что едва достало бы Аэрону до пупка. Дрожь пробежала по его крохотному телу, и с тусклой зеленой чешуи посыпалась пыль.

– Откуда ты знаешь?

– Мы друззья.

– У меня нет друзей. Кто ты такой? И что здесь делаешь?

– Хоззяин называл меня Легион до того, как однажды обозвал Туппым Идиотом. – Существо сделало шаг вперед, источая вокруг себя веселую беспечность. Оно улыбнулось, снова демонстрируя клыки. – Хоччешь поиграть?

Легион. Интересно.

– Один из тысячи чего?

– Любимццев. – Еще один шаг вперед.

«Слуги ада, – с отвращением подсказал демон. —

Никчемные и презренные создания. Сожри его».

Аэрон прижал колени к груди, готовясь атаковать.

– Остановись. – Ну и зачем он это сказал? Он хотел, чтобы существо приблизилось. Хотел попробовать его на вкус.

Существо повиновалось, его губы снова скривились.

– Но мы ведь теперь друззья. А друззья могут подходить близко друг к другу. Я виддел.

Аэрон не стал повторять, что они не друзья.

– Почему ты здесь, Легион? – Сначала вопросы, потом ужин.

В алых глазах существа мелькнуло предвкушение.

– Хочу играть. Ты поиграешь со мной? Пожжалуйста.

– Поиграть во что? – Аэрон почувствовал, как слюна капает у него изо рта, и облизнулся. Чем больше он думал о том, чтобы поужинать своим противником, тем сильнее его привлекала мысль приберечь демона на закуску. Несмотря на оковы, Аэрон приноровился ловить крыс. Демон станет приятным разнообразием в меню. Однако к нему не помешала бы горчица. Чертов Рейес. – В какую игру?

– Поймай демона! Хоззяин больше не играет со мной. Он выгнал меня из дома. – Существо опустило голову и пнуло копытом булыжник. – Я сделал очень плохую вещь и больше не смогу с ним играть.

– Какую плохую вещь? – не удержался Аэрон.

Снова блеснули клыки, и существо закусило нижнюю губу.

– Откусил Хоззяину ладонь. Хоччешь поиграть?

И, возможно, лишиться одной ладони? Аэрон пожал плечами:

– Можем поиграть. – Такой поворот был как нельзя кстати.

– Чудесно! – Демон восторженно заскрежетал когтями. – Мы можжем изменить правила?

– И что за правила?

– Победитель не может бить ккамнями.

– Согласен. – Аэрон просто загрызет его.

Беспечно хохоча, Легион подлетел в воздух. Он скакал от одной стены пещеры к другой, и Аэрон видел перед собой лишь размытое пятно. Дважды он просвистел мимо, радостно кудахтая, и дважды Аэрон попытался схватить его, но железные оковы еще сильнее сдавили его запястья. Существо благополучно ускользнуло от него.

Аэрон замер, обдумывая, что делать дальше. Его сдерживали цепи, а Легион двигался слишком стремительно. Он должен затаиться, как паук, поджидающий свою жертву, и довериться инстинкту.

Он решительно закрыл глаза, оказавшись в полной темноте, и положил руки на колени, надеясь, что представляет собой образец безмятежности.

Веселый смех Легиона звучал все ближе и ближе. Кончики пальцев царапнули его лоб, но Аэрон даже не шелохнулся.

– Поймай, поймай меня, если сможешь.

Камни посыпались с дальней стены, и через долю секунды смех стал громче, и легкий ветерок всколыхнул влажный, пропитанный пеплом воздух. Еще немного… подожди еще… Что-то горячее коснулось его руки, и Аэрон резко выбросил вперед ладонь и сжал пальцы.

Раздался громкий визг. Легион извивался в его руке, его смех затих.

– Я победил. – Аэрон обнажил острые зубы и резко наклонился. Кислая кровь заполнила его рот, обжигая изнутри.

– Ой!

Кашляя и отплевываясь, Аэрон отпустил демона. Он широко раскрыл глаза, но затем снова прищурился. «Почему ты не предупредил, что он ядовит?» – набросился он на Ярость.

«Я этого не знал», – прозвучал недовольный ответ.

– Ты укусил меня. – В голосе существа прозвучало негодование. Негодование и обида. Слезы заволокли его красные глаза.

– У тебя отвратительный вкус, мерзкая личинка.

– Но… но… ты порранил меня. – Легион тер шею, черная кровь сочилась между его чешуйчатыми пальцами. – А ты обещщал, что не сделаешь этого.

– Я обещал не бить тебя. – Неужели он почувствовал сожаление? Да, сожаление внезапно вспыхнуло в сердце Аэрона, заслоняя собой его постоянный гнев и жажду смерти. – Я… едва не загрыз тебя, но теперь сожалею. Я думал, что именно так и надо играть.

– Ты ошшибся. – Легион шмыгнул носом и отвернулся.

Внезапно Аэрон почувствовал, что больше не относится к нему как к «существу». Легион побрел в угол пещеры и мрачно уткнулся лбом в стену.

О, боги. «И как я умудрился в это вляпаться?»

«Любимцы – сущие дети», – проворчал Ярость, хотя Аэрон и так это понимал.

– Я не знал правил, – сказал Аэрон и с изумлением понял, что впервые за долгие месяцы неожиданно почувствовал себя самим собой.

Легион бросил взгляд через плечо, его чешуя сверкала, словно гладкие рубины, в свете красных демонических глаз Аэрона. Ведь раньше его чешуя была зеленого цвета, не так ли?

– Если мы будем друззьями, ты должжен пообещать больше не куссаться. Ты меня обидел.

Друзьями?

– Легион, я не хочу обижать тебя, но…

– Видишшь! – Радостно улыбнувшись, демон захлопал в когтистые ладоши. – Ты больше не хоччешь меня обижать. Мы уже друззья. Что же мы сстанем делать? Хоччешь поиграть в другую игру?

Аэрон склонил голову набок и задумчиво взглянул на своего нового друга.

– Я знаю одну игру.

– О, какую? – Легион возбужденно хлопал в ладоши. – Хоччу играть. Какая игра? На этот раз я выиграю, я ззнаю!

– Игра называется – разорви цепи.

Парис лежал на кровати рядом со смертной женщиной. Он бесчисленное множество раз бывал в этой комнате. Огромная кровать, белые стены с картинами в классическом стиле. Черный письменный стол, золоченая лампа. Комната номер четырнадцать в отеле «Зара». Только каждый раз он бывал здесь с новой женщиной.

Он не знал имени своей новой пассии, подумал Парис, но и не хотел знать. Она была туристкой, и они больше никогда не увидятся.

Он никогда снова не встречался с женщинами, с которыми переспал.

Обычно он уходил сразу после секса. Промедление лишь будоражило чувства, и он, зная, что второго раза не будет, считал чувства обузой.

Однако сегодня он остался. Женщина тихо посапывала рядом с ним. Напряжение сковало его тело, он не находил себе места от беспокойства и все же не желал возвращаться домой. У Мэддокса была Эшлин, у Люсьена – Анья, а у Рейеса теперь есть Даника. Видя их вместе, Парис вспоминал о женщине, которую желал, женщине, которую убил.

О Сиенне.

О простушке Сиенне с веснушчатой кожей, массивными очками и темными вьющимися волосами. Ее чересчур худое тело было лишено изгибов и соблазнительных выпуклостей. И все же она зацепила его с самого начала. Он возжелал ее, ухаживал, не жалея сил, и сумел соблазнить. И она тут же предала его. Она с самого начала собиралась его предать.

Она была охотницей, его злейшим врагом, и использовала его чувства против него, увлекая за собой, а затем отдала своим соратникам. Они заковали его в цепи и надежно заперли. Изучали его. Он почти умер, и им пришлось отправить Сиенну в логово ко льву, чтобы не дать ему погибнуть.

Демон Разврата не мог выжить без секса. Парис стал слабеть. А охотники не хотели, чтобы он погиб. Как бы тогда они смогли изучить его возможности? Как смогли бы использовать Париса, чтобы заманить его друзей в логово охотников? Кроме того, убив его, они выпустили бы демона в мир, и без своего хозяина он причинил бы немало бед, обезумев от жажды крови.

Охотники этого не желали. О, они хотели изгнать демонов, но лишь тогда, когда будет найден ларец Пандоры. Но пока что никто не представлял, где он находится. Даже Владыки.

И вот они отправили в его камеру Сиенну. Она занялась с ним любовью так, как ему всегда нравилось, и он восстановил силы. На самом деле он стал даже сильнее, чем раньше. Впервые за все время его соседства с Развратом он смог возбудиться от ласк одной и той же женщины.

Парис решил оставить ее рядом с собой. Наказать сейчас, но защищать до конца ее жизни. Потому что на краткий миг он подумал, что нашел женщину, которая могла его спасти. Ему было плевать, что она из охотников и считает, что мир станет гораздо лучше, если избавить его от Париса и его друзей. Ему лишь хотелось снова и снова наслаждаться блаженной близостью с одной и той же женщиной. Каждый раз открывать ее заново. И, возможно, даже полюбить.

Он наивно думал, что им предначертано быть вместе, что боги наконец решили облегчить его душевные муки. Он устал каждый день искать новую женщину, устал заниматься любовью без любви, не в силах запомнить, кого целовал и ласкал, и не думая о том, что нравилось, а что не нравилось этим женщинам. Перед ним промелькнуло слишком много лиц и тел, а в его мыслях перепутались разнообразные предпочтения и просьбы всех этих незнакомок.

И вот он сбежал из темницы охотников вместе с Сиенной. И как плохой солдат позволил, чтобы ее застрелили. В нее выстрелили три раза.

Она умерла у него на руках.

«Ты должен был ее защитить». С того дня прошло много времени, но Парис не мог вычеркнуть из памяти ее образ. И мог возбудиться, лишь вспомнив о ней.

Он желал ее. Она не хотела желать его, но это происходило помимо ее воли. Она сочилась влагой возбуждения, когда он пронзал ее лоно. И ее глаза стекленели от страсти. С ее губ слетало его имя. А не имя другого мужчины.

И, несмотря на различия, они могли бы быть счастливы вместе.

– Но нет. Я позволил охотникам застрелить ее. – Он горько рассмеялся. – Какой я после этого воин. Это я во всем виноват.

– Что? – спросила его лежавшая рядом женщина хриплым после сна голосом. Она придвинулась ближе, положив руку ему на грудь.

Черт. Он не хотел разбудить ее. И не хотел с ней разговаривать.

Парис свесил ноги с кровати и встал, сбросив ее руку.

– Гм, – пробормотала она. – Ты просто неотразим.

Он принялся торопливо подбирать разбросанную по полу одежду. Вид пристегнутых к его рукам и ногам кинжалов только еще больше возбудил женщину.

Она промурлыкала его имя.

Парис продолжил одеваться, не обращая на нее внимания.

– Вернись в постель, – попросила она. – Я снова хочу тебя. Ты мне нужен.

Он множество раз слышал эти слова и, возможно, услышит их еще не один раз. От этой мысли его передернуло.

– Мне надо идти.

Она разочарованно вздохнула:

– Прошу, останься. Я хочу, чтобы день начался хорошо, а когда ты внутри меня, это так восхитительно.

В это мгновение он не мог даже вспомнить, как она выглядела, а ведь еще несколько секунд назад смотрел на нее. Он знал лишь, что это не Сиенна. И не испытывал к ней ни капли желания.

– Возможно, в другой раз. – Это была ложь, но и самое лучшее, что он мог сделать в этой ситуации.

Зашелестели простыни. Женщина тихо застонала. Судя по всему, она ласкала себя, пытаясь соблазнить его или же утолить свое желание. Однако его это совсем не интересовало. Он не почувствовал ни малейшего возбуждения. «Вот из чего всегда будет состоять моя жизнь: секс и бегство от последствий. Я просто жалок».

Он преклонялся перед женщинами. Они давали ему силу, и он всегда старался успокоить их и повысить их самооценку. Но с каждым разом у него оставалось для этого все меньше сил.

– Парис, – прошептала она. – Прикоснись ко мне. Прошу тебя.

– Похоже, ты занята интересным делом. Комната оплачена до утра. Так что я оставлю тебя наедине с твоим приятным занятием.

– Ты уходишь? – Она вздрогнула и протянула к нему руку. – Останься. Умоляю тебя.

– Забудь меня. Я уже тебя забыл. – И он, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Глава 7

Проснувшись от очередного безумного кошмара в постели Рейеса, Даника поняла, что это выше ее сил. Она не могла здесь остаться, несмотря на свою цель уничтожить Рейеса и его друзей. Только не с Рейесом. Рядом с ним она была сама не своя.

Глядя на него, она должна была испытывать ненависть. Ненависть, ярость и жажду мести. Но каждый раз, встречаясь с взглядом его бездонных глаз, наполненных глубоким знанием и болью, она чувствовала… нечто другое. Она словно тонула, умирала, но быстро возрождалась для него. Для него. Она думала не о своей семье, не о собственном благополучии. О нем.

И как она могла забыть о своем замысле? Как? Несколько недель назад ее похитили, а теперь лишили и той жалкой, но свободной жизни, которую ей как-то удалось наладить после побега, но она все равно тянулась к Рейесу. Хотела, чтобы он обнял ее. Утешил. Даже доставил удовольствие. И как ему удалось пробраться в ее самые сокровенные фантазии и разбудить такое сильное плотское желание?

Не в силах совладать с собой, она вскочила с кровати и бросилась прочь из комнаты. Она убежала далеко, но затем вернулась, опасаясь столкнуться с друзьями Рейеса. Наконец у нее от слабости подкосились ноги, и Даника без сил замерла на лестнице.

Она обхватила себя руками, пытаясь согреться. Холод вернулся с прежней силой, вызывая в теле крупную дрожь. И согреть ее могло лишь одно: близость Рейеса.

– Даника!

Вспомни черта, точнее, демона, и вот он здесь. Голос Рейеса эхом разнесся по холлу у нее за спиной, встревоженный и резкий. Она прижалась головой к перилам, борясь с усталостью и накатившей тошнотой. Надо бежать. Но она не двинулась с места. Это было глупо, но она хотела увидеть его.

– Даника! – Его голос прозвучал совсем близко.

Она не откликнулась. Он и так скоро найдет ее.

– Дани…

Голос резко умолк, и Даника почувствовала, как ее кожу обожгла волна горячего дыхания. Вероятно, он резко остановился. Она не видела его, но всем телом ощущала исходивший от него жар. Боже, какой он горячий. Ее дрожь утихла.

А затем он уселся рядом с ней, коснувшись бедром. В это мгновение ее словно током обожгло. Даника проглотила ком в горле.

Некоторое время они сидели молча.

Наконец она посмотрела на него. Окинула взглядом его испачканные грязью ботинки и рваные джинсы, а затем взглянула на сильные руки, покоившиеся на его бедрах. На его коже виднелись три глубоких пореза, на которых запеклась кровь.

Он смотрел на ступени, но, должно быть, почувствовал ее взгляд, потому что откинулся назад и оперся на локти, слегка отвернувшись от нее.

– Ты снова поранился, – заметила Даника, пытаясь скрыть тревогу в голосе.

– Ерунда.

– Ерунда. – Она фыркнула. – Ты самое неуклюжее создание на свете. Вечно получаешь царапины.

Он помолчал, а затем спросил:

– Ты думала сбежать от меня?

– Да. – У нее не было причин это скрывать.

– Почему?

– Тебе стоит немного порыться в памяти, чтобы получить ответ.

– Нет, я хотел узнать, почему ты передумала?

Страшась правды и не желая лгать, она отмахнулась от вопроса.

– А почему ты и твои друзья хотите убить мою семью? Ты никогда не называл мне причину. Мы не оскорбляли тебя, не вторгались в твой дом и не делали ничего, чтобы заслужить… такое.

Он тяжело вздохнул:

– Вы не сделали ничего плохого. И я не хочу вас убивать.

Она не знала, правда это или нет. Но ее словно обожгло изнутри, и сердце бешено забилось, едва не выпрыгивая из груди. Его голос был хриплым и прерывистым. Она с трудом проглотила подкативший к горлу ком.

– Но в последний раз ты говорил совсем другое. В последний раз…

– Не будем вспоминать о последнем разе. Это уже в прошлом.

– Нет. Не в прошлом. – Она почувствовала, как в душе закипает жаркий гнев, придавая ей сил. Она в отчаянии ударила себя кулаком по колену. – Я никогда этого не забуду.

– Не надо причинять себе боль, Даника, – рассерженно пробормотал Рейес.

– Забавно слышать от тебя подобные слова. В прошлый раз ты мне угрожал. Сказал, что я умру, если ты меня найдешь. Что ж, ты нашел меня.

Он резко обернулся к ней и смерил пронзительным взглядом. Это был мрачный, страстный взгляд настоящих человеческих глаз.

– Да, я это говорил. Но потом доказал, что не могу причинить тебе вред.

Это правда. Черт. Внезапно она ощутила, что гнев исчезает, и ничего не могла с этим поделать. «Не смотри на него. Он снова пытается тебя загипнотизировать. Разрушить тебя». Она уставилась на ступеньки. Пушистый красный ковер, устилавший пол, был таким мягким, что холод мраморного пола абсолютно не ощущался.

– Но твои друзья по-прежнему желают мне смерти.

– Желают? – Рейес расхохотался, но его смех был зловещим. – Нет. Никто не желает тебе смерти, но они сделают то, что должны.

– И они должны убить меня?

На этот раз он помолчал.

– И что, ты им позволишь? – настаивала Даника. – Позволишь?

Еще один вздох, на этот раз удрученный.

– Я хоть раз причинял тебе боль?

«Нет».

– Что тебе известно о моей семье, Рейес? Моя бабушка… – задыхаясь, прошептала она, – пропала две недели назад.

Рейес коснулся ее ладони.

Вздрогнув, она отдернула руку.

– Мы договорились не трогать друг друга.

Его кожа была слишком горячей, а тело мгновенно откликалось на его прикосновения. Он едва дотронулся до нее, а ее словно током пронзило. Ее соски напряглись.

– Я ничего не знаю о твоей бабушке, но… знаю того, кто сможет все выяснить.

Даника расхохоталась, и этот смех прозвучал так же зловеще, как смех Рейеса.

– Да. Конечно.

– Я говорю правду. Я не стал бы лгать о таких вещах.

Его серьезность не убедила Данику. Однако она поверила его словам. Все три раза, когда судьба сталкивала их, он ни разу не солгал и не исказил правду. Он был слишком прямым и резким. Все у нее внутри сжалось от надежды и… страха. Что ее ждет, если она встретится с этим неизвестным человеком? Узнает ли она, что ее близкие живы и здоровы или погибли в ужасных мучениях?

– Отведи меня к этому человеку. – Это был приказ. Она посмотрела Рейесу прямо в лицо и придвинулась ближе к нему. Их дыхание слилось, она ощутила его теплый мятный аромат. Даника глубоко вздохнула, так глубоко, что неожиданно испугалась, как бы не стать частью ее души.

«Но он с самого начала был частью тебя. Нет. Не желаю в это верить».

– Я не могу отвести тебя к нему, но сам обязательно у него спрошу.

– Черт, нет. – Ей хотелось схватить Рейеса за плечи и встряхнуть, но она понимала, что, прикоснувшись к нему, сразу потеряет самообладание. – Я пойду с тобой.

– Я… – Он потер затылок. – Нет.

– Ты не отговоришь меня, и я не дам тебе так просто уйти, если вздумаешь меня оставить.

Рейес снова устало вздохнул:

– Отлично. Но сначала поешь. Ты слишком слаба. – Он вгляделся в ее лицо. Его взгляд сделался непроницаемым.

– Я должна знать, что с ними. И пока не узнаю, не смогу проглотить ни крошки.

В ответ Рейес лишь покачал головой:

– Это не обсуждается. Ты поешь, примешь душ, а затем мы отправимся в путь.

– Не указывай, что мне делать! Я не та девчонка, которую ты когда-то похитил. И я не стану покорно подчиняться тебе.

– Именно такой ты себя видела раньше? Покорной?

Она недоверчиво уставилась на него.

– А ты разве нет?

– Нет. Я видел сильную, гордую женщину, которая делала все, чтобы успокоить своих близких и уберечь их от беды.

«Не реагируй. Не смей реагировать».

– Тогда я была слабой и испуганной. Но теперь знаю, как себя защитить.

Горячность в ее голосе пробудила в нем желание лично в этом убедиться. Это было легкомысленно с ее стороны, ведь сейчас она была слаба, как младенец. Но Даника хотела убедить его, что за причиненную ей боль его ожидает расплата.

Рейес кивнул, но его лицо по-прежнему оставалось задумчивым.

– Я слышал о смертном, которого ты убила.

Он сказал «смертный», и это слово мгновенно обозначило границу между ними. В ее памяти засверкали черно-красные всполохи, она вдруг услышала громкий крик, ощутила, как обжег ее ладони и колени ледяной асфальт, ощутила в пальцах карандаш, а затем в ее ушах раздался предсмертный хрип раненого человека. И сейчас она хотела лишь одного: чтобы Рейес ее спас.

– Даника.

И каким-то чудесным образом его хриплый голос, произнесший ее имя, сумел вытащить Данику из болота ужасных воспоминаний. Она проглотила ком в горле и покачала головой.

– Я не жалею о том, что сделала. – Она надеялась, что это действительно так. Сейчас она не могла ничего понять.

– Я рад.

Конечно, он был… Подождите. Неужели он сказал, что рад?

– Почему?

– Он угрожал тебе. Ты защищалась. Жаль, что меня не было рядом.

– Что ж, не слишком хорошо я защищалась, – с горечью ответила она и выругалась. Зачем вспоминать о том, что произошло, и тем более о времени, проведенном в логове охотников. Кроме того, у нее есть цель. – Как ты узнал о том, что произошло? Появился ордер на мой арест?

Она говорила так тихо, что сама едва слышала свои слова, но он сразу же ответил ей:

– Не было никакого ордера. И никто ничего не знает. Но то, что я скажу тебе, Даника, никто не должен знать. Ты ненавидишь нас. И у тебя есть причины. Поэтому глупо с моей стороны рассказывать тебе подобные вещи. И все же я хочу, чтобы ты знала, почему мы сделали то, что сделали.

Внезапно ее охватил леденящий ужас. Какой страшный секрет он собирался ей раскрыть? Каждое полнолуние он должен приносить в жертву девственниц? И она следующая? Что ж, она уже не девственница.

Он глубоко вздохнул и отвел взгляд.

– Я говорил тебе, что воины, живущие здесь, – не люди. Но не рассказывал, что каждый воин находится во власти… демона. – Ему вдруг стало стыдно произносить это слово. – Люсьен, помнишь его, пребывает во власти демона Смерти. Когда человек умирает, он провожает его душу.

«Я знаю», – едва не выпалила она, но сумела сдержаться. Кроме того, Стефано рассказал ей, что воины вовсе не захвачены демонами, а сами превратились в них. И все же в это мгновение она испытала огромное облегчение. Забавно, что она смогла испытывать подобные чувства в его присутствии. Но теперь ей можно было не скрывать то, что она знала.

«Что ты творишь?» – завопил ее разум. Рейес не представлял, что она все это знает, и пусть все остается как есть. Ее облегчение может показаться странным. Но как еще ей реагировать? Смеяться? Визжать?

– Демоны, – произнесла она, с трудом переведя дух. Что еще она могла сказать?

– Да.

– Я… я подозревала, – пробормотала она, решив частично сказать правду. – Когда я была здесь в последний раз, постоянно происходили необъяснимые вещи. Нечто сверхъестественное.

Рейес кивнул, и ее захлестнула новая волна облегчения.

– Я не хочу, чтобы ты нас боялась, – сказал он. – Да, мы демоны, но не причиним тебе вреда. Больше того, что уже причинили, – мрачно добавил он.

Это было слабое утешение, но Данике хотелось положиться на него и, возможно, даже признаться, почему она здесь, чтобы он смог уладить эту проблему. Наивная. Интересно, каким станет Рейес, стоит узнать ему всю правду? Что она здесь для того, чтобы узнать как можно больше и использовать эту информацию против него. «Ты делаешь это ради своей семьи. Не забывай».

– Я не видела его в тот вечер.

Рейес снова откинулся назад и оперся на локти, на его лице промелькнуло недоумение.

– Не видела кого?

– Люсьена. Когда тот человек умер, я не видела Люсьена. – Множество вопросов крутилось у нее в голове, а тепло, которым одарил ее Рейес, стремительно покидало тело. Она начала дрожать. – Ты сказал, что он был там и видел, что я сделала.

– Тот человек умер не на улице, а через три дня в больнице. Но даже если бы он умер в тот вечер, ты не увидела бы Люсьена. Выполняя свой долг, он остается в мире духов.

Она должна разговорить его. Это именно та информация, которую желал заполучить Стефано. И хотя ее цель заслоняла все вокруг, Даника почувствовала укол вины. Вина? Но почему? Рейес и его банда заслуживали наказания.

– Как такое возможно? Как ему удается оставаться в мире духов? Что он видит?

– Это вопрос не ко мне.

Она не могла настаивать, опасаясь вызвать подозрения. Сейчас она просто не могла мыслить ясно.

– Ты сказал, что все вы во власти демонов. А к-какой демон владеет тобой?

Он напрягся и резко распрямил спину.

– Люди, напавшие на тебя, были охотниками.

– Охотниками? – повторила она.

Рейес просто пропустил мимо ушей ее вопрос, как недавно сделала она сама. Возможно, даже лучше, что он не ответил. Сейчас она могла бы притвориться, что это был всего лишь еще один кошмар, ее семья в безопасности, и единственное, что ее беспокоило, – это успеет ли она вовремя закончить картину для заказчика. Она могла бы представить, что Рейес – всего лишь обычный человек, который пытается ухаживать за ней.

– Эшлин как-то говорила о них, но мы тогда не знали, кто это.

– Это группа людей, желающих нам смерти. Они считают, что без нас мир станет лучше.

– А это так? – не удержалась она.

Его глаза потемнели.

– Пока люди обладают свободой воли, мир не станет идеальным. Мы не заставляем их плохо поступать. Это их собственный выбор. – В его словах слышалась горечь. – Но охотники не желают видеть истину. Гораздо проще обвинять во всех проблемах то, что неподвластно разуму человека.

В его словах был смысл, но она не могла отступить. Слишком много поставлено на кон.

– Что ж, но ведь ты по своей воле преследовал мою семью. Зачем? Расскажи. Я заслуживаю того, чтобы узнать правду. Почему ты охотился на нас? Какое отношение моя семья имеет ко всему происходящему? К тебе?

– Даника…

– Я прошу тебя. Расскажи!

Он потер грудь в том месте, где должно было быть сердце.

– Боги приказали Аэрону… Ты помнишь Аэрона?

Чувствуя, что уже близка к тому, чтобы получить ответы на свои вопросы, Даника задрожала от волнения. Конечно, она не смогла бы забыть того человека. Вскоре после похищения Аэрону поручили отнести ее в город, чтобы забрать лекарство для подруги Мэддокса. Тогда Даника не понимала, как обычная женщина могла стать возлюбленной одного из этих воинов, но некоторое время спустя даже подружилась с Эшлин. Аэрон снял рубашку, обнажив покрытое ужасными татуировками тело, и она тут же запаниковала, решив, что он собирается ее изнасиловать. Она сопротивлялась, когда он пытался приблизиться, и он едва не избил ее за это.

Каким-то непостижимым образом Рейесу удалось успокоить ее, и она позволила Аэрону взять ее на руки. За его спиной выросли крылья, и он полетел с ней над Будапештом. Они нашли ее сумочку и принесли тайленол больной Эшлин.

Даника вспомнила, как подумала тогда, что эти мужчины выглядят очень странно, сочетая в себе черты старомодных и современных людей. Они ничего не знали о человеческих лекарствах, и в то же время у них был плазменный телевизор и компьютер. Они одевались как воины в старину, увешивая себя оружием, но один из них был завсегдатаем вечеринок в местном ночном клубе. Они заботились об Эшлин, но готовы были убить Данику. Все эти противоречия сбивали ее с толку.