Текст книги "Песнь Ухуры"

– Достаточно! – крикнула она ему. Это единственное слово заставило самых маленьких из детей поспешно убежать прочь и исчезнуть в ближайшей палатке, Яркое Пятно, Несчастье, Вызывающий Бурю попятились назад, чтобы случайно не попасть под руку.

– Глупец! – прошипел Ветреный Путь в-Тралланс. Его хвост дико хлестал, он нацелился на Кирка и сжался для прыжка.

Кирк напрягся, он не хотел усложнять задачу использованием фазера, но видел, как дрались дети, и знал, что никак не сможет противостоять взрослой особи. Он ждал, нервы были на пределе.

Жесткий Хвост разрешила эту ситуацию просто, с силой ударив Ветреный Путь сбоку по голове. Тот покачнулся от силы удара.

– Для тебя этого тоже достаточно, Ветреный Путь, – твердо сказала Жесткий Хвост, и ее сородич отступил и убрался прочь, бормоча извинения.

Удар, похоже, дал выход большей части гнева Жесткого Хвоста. Кроме небольшого участка щетины на спине, вся ее шерсть улеглась. Но она все еще угрожающе смотрела на Кирка.

– Мало что может быть несомненным, когда речь идет об обычаях, капитан Кирк. Это наш обычай: вы не будете больше об этом говорить, прорычала она.

Кирк сделал глубокий вдох и сказал:

– Я должен, Жесткий Хвост… йауанцы и люди умирают.

Он увидел, как приближается ее рука, попытался уклониться от удара…

Через ужасный лязг, заполнивший вдруг все его сознание, он услышал крик Ухры:

– Капитан! – и затем провалился в никуда.

* * *

Джеймс Кирк пришел в себя и тут же почувствовал такую головную боль, какой у него не было со времен последней обильной пьянки с Маккоем и Скоттом. Он попытался сесть и прояснить свое зрение, но маленькое и сильное тело прижало его к земле.

– Лежите, капитан, и дайте мне возможность делать мою работу, услышал он голос Эван Вилсон.

Он напряг зрение и увидел ее, сидящую рядом Вилсон улыбнулась и добавила:

– Цепкому Когтю не делать это за меня, – она коротко кивнула в сторону.

Уголком глаза Кирк увидел Несчастье, стоящую поодаль. Кроме нее здесь находилась еще одна высокая сиваоанка, мех которой имел коричневый цвет, на животе и груди переходящий в кремовый. С первого взгляда Кирку показалось, что она похожа на Устойчивый Песок в-Венсер, но он вдруг заметил, что эта сиваоанка, по всей видимости, была кормящая мать: у нее были видны соски.

Цепкий Коготь нетерпеливо двигала своим хвостом, и Вилсон пояснила:

– Мне практически пришлось сражаться с ней. Она местный врач, – Вилсон внимательно осмотрела его глаза, затем повернула ему голову, проверила уши и сказала:

– Медицинские сенсоры показывают, что с вами все в порядке, капитан.

Но я хотела бы также сама проверить… Сколько пальцев вы сейчас видите?

– Два, – хмыкнул он – Прекрасно, – похвалила она, – сотрясения мозга нет, вам повезло.

Как вы себя чувствуете?

– Как жертва землетрясения. Она хихикнула.

– Ничего, это пройдет. Я рекомендую вам полежать здесь какое-то время и ни о чем серьезном не думать.

Кирку это показалось хорошей идеей. Капитан осмотрелся вокруг, стараясь не двигать больной головой. Он находился в одной из палаток и, как понял, некоторое время был без сознания. Лучи солнца проникали через покрытие палатки, словно она была сделана из стекла. Вилсон стояла на коленях рядом с его ложем. Цепкий Коготь и Эван переглядывались время от времени.

– Если вам интересно, Жесткий Хвост отдернула руку при ударе. Она очень долго извинялась, кстати, это ее палатка, и заверила Ухуру, что этого больше не повторится.

– Рад это слышать, – сказал Кирк перекошенным ртом. Боль все еще пульсировала в его голове. Вилсон улыбнулась.

– Я была уверена, что вам понравится. Плохие новости заключаются в том, что она настаивает на том, чтобы мы не говорили об йауанцах.

Он хотел перебить ее, но доктор быстро добавила.

– Не беспокойтесь, переводчики выключены. Если мы только еще раз попытаемся, нас выкинут из лагеря.

Кирк застонал, она испытующе посмотрела на него и спросила:

– Это по поводу физической травмы или психологической?

– Девяносто девять процентов – психологическая, – заверил он и сообщил Споку, который вошел как раз в то время, когда Кирк стонал:

– Я в порядке, Спок.

– В высшей степени доволен слышать это, капитан. Доктор отказалась переправить вас на борт «Энтерпрайза».

Эван Вилсон пожала плечами.

– Он был вне опасности, мистер Спок, и вы сама предложили нам по возможности избегать демонстрировать местным жителям магию.

– Совершенно верно, доктор. Я одобряю вашу логику.

– Мне жаль разочаровывать вас, мистер Спок. Но логика тут была ни при чем, это была просто хорошая реакция… Я рассказала капитану о вердикте Жесткого Хвоста. Могу я внести предложение? Я думаю, мы должны остаться здесь еще на день, на неделю, если необходимо. В лагере, я имею в виду, не переправляясь в наши комфортабельные каюты на «Энтерпрайзе».

Кирк кивнул, на этот раз его голова не заболела так сильно.

– Согласен, Эван. Должна быть какая-то возможность достучаться до них, но нам нужно узнать больше об их жизни. Мистер Спок, ваше мнение?

– В том случае, если ваше состояние удовлетворительно, я рекомендовал бы то же самое. Необходимость дальнейшего изучения очевидна, и я не вижу альтернативы этому, – Хорошо, в таком случае проинформируйте мистера Скотта. И, Спок… это добровольное решение каждого. Не все достаточно подготовлены к таким тяжелым условиям, в которых нам предстоит жить.

– Я прослежу за этим, капитан. Доктор Вилсон?

– Рассчитывайте на меня, мистер Спок. Я приглашена присоединиться к Яркому Пятну в ее шикарной берлоге на ночь, с одобрения Жесткого Хвоста, и я, ох, как не хочу пропустить это.

– Шикарной берлоге? – переспросил Кирк.

– Что-то между домом на дереве и гамаком. Яркое Пятно сказала мне, что это очень полезно, провести свою юность вне палатки… Не беспокойтесь, я разрешу вам позже посмотреть.

Кирк закрыл глаза. Лязг в его голове стал стихать, Когда он открыл их снова, Эван Вилсон наблюдала за ним. Он улыбнулся и сказал:

– Дом на дереве, доктор Вилсон? Думается мне, что ваше предложение остаться было сделано чисто из эгоистических соображений. Что вы думаете, Спок?

– Не знаю, капитан, но могу отметить, что так называемая «хорошая реакция» доктора Вилсон, очень уж похожа на хорошо обдуманную логику.

Возможно, ее желание провести ночь на дереве подпадает под ту же категорию.

– Возможно, мистер Спок, – согласился Кирк. Он повернулся и посмотрел на Вилсон, ожидая увидеть ту самую вредную ухмылку. Но его ожидало разочарование. Эван Вилсон с застывшим лицом повернулась к Сбоку, подняла одну бровь и сказала:

– Очаровательная теория, мистер Спок, но она основана на малом количестве информации.

Спок с видом конспиратора ответил:

– Действительно, доктор Вилсон. Я, конечно, продолжу свои наблюдения.

С вашего разрешения, капитан?

Изумленный, Кирк разрешил:

– Можете идти.

Он все еще смотрел на Вилсон… и вдруг появилась та самая вредная ухмылка.

Она взглянула, ушел ли Спок, и, все еще улыбаясь, сказала:

– Мне кажется, меня только что дернули за хвост, – она покачала головой, и выражение ее лица стало серьезным. – Капитан, с вашего разрешения, я хотела бы позволить Цепкому Когтю в-Энниен осмотреть вас. Я уверена, что ей кажется, будто я плохой врач.

– И вы хотите, чтобы я спас вашу репутацию, – предположил Кирк.

– Больше, чем это. Если она осмотрит вас, я смогу осмотреть ее сиваонка или нет, она все-таки коллега. А коллеги иногда обсуждают вещи, которые не интересуют обычных людей. К тому же, это просто профессиональная вежливость.

Кирк понял: это была хорошая мысль.

– Я поручусь за ваше медицинское умение, доктор, и более того.

Она посмотрела на него с глубоким участием и сказала:

– Вы должны понимать… я не могу гарантировать…

– Никто не может, Эван. Сделайте все, что возможно.

– Хорошо, – сказала она, и казалось, его ответ принес ей облегчение.

– Я предупреждаю вас, Цепкий Коготь, возможно, захочет разобрать вас на части и посмотреть, как вы работаете…

– Я ее понимаю: мистер Спок пытается сделать со мной то же самое.

– …однако, из верности своему капитану, я буду поблизости и присмотрю, чтобы она этого не сделала.

– Я был бы вам очень признателен, доктор Вилсон, – сказал Кирк, улыбаясь в ответ. – Ведь она может оказаться знахаркой.

– Держитесь, капитан. Некоторые из моих лучших друзей – знахари… к тому же очень интересно было бы узнать местные эквиваленты точечного массажа, пенициллина и акупунктуры. Я иногда не спорю с техникой, которая работает только потому, что она не была изобретена научным путем.

– Вы правы, – сказал он. – Будем надеяться, что она знает подходящие заклинания против синдрома АДФ.

* * *

Ухура, Чехов и Яркое Пятно, собравшись кучкой, ожидали новостей о Кирке, стоя в озабоченном молчании недалеко от палатки Жесткого Хвоста.

– Капитан не пострадал, – сообщил Спок. Он подождал, пока стихнет небольшой всплеск эмоций, который вызвало его сообщение, затем продолжил:

– Для того, чтобы получить необходимую для действий информацию, капитан считает, что нам необходимо остаться в лагере на неопределенное время.

Однако тот, кто захочет на «Энтерпрайз», получит на это разрешение…

Очень мягко лейтенант Ухура произнесла:

– Я бы хотела остаться, мистер Спок, конечно, если вы не против.

– Ваше присутствие будет неоценимо для нас, лейтенант. Ваше знание древнего языка может принести существенную пользу. – В присутствии Яркого Пятна Спок не решился сослаться на ее знание йауанцев.

– Я тоже останусь, сэр.

– Спасибо, мистер Чехов. Если ты извинишь нас, Яркое Пятно, мы должны сделать кое-какие приготовления.

– Я помогу, – предложила Яркое Пятно. Она сказала это с таким желанием, что Спок не решился отослать ее, но ему нужна была определенная конфиденциальность, чтобы связаться с «Энтерпрайзом» и распорядиться переправить сюда кое-какое оборудование.

Чехов сказал:

– Мистер Спок, я так понимаю, что капитан хочет, чтобы мы какое-то время жили, как они?

– Какое-то время… да, мистер Чехов.

– Тогда нам, возможно, понадобится построить свою палатку, и не использовать ли сборный вариант с «Энтерпрайза»?

Спок поднял бровь.

– Это хорошее предложение, мистер Чехов. Однако, у нас нет материала для этого.

– Это не проблема, сэр. Разрешите мне взять с собой трикодер и Яркое Пятно, – Яркое Пятно в знак одобрения обвила хвостом его запястье, и Чехов улыбнулся ей:

– И мы найдем материалы. – Он показал рукой, все еще окольцованной Ярким Пятном, в сторону леса.

– Разрешение дается вам, мистер Чехов. Я Буду помогать вам, я бы очень хотел понаблюдать, что вы собираетесь делать. – Спок взглянул на Ухуру. – Лейтенант Ухура останется здесь и попытается углубить отношения с сиваоанцами.

Следующие несколько минут Чехов описывал Яркому Пятну типы растений, которые, по его соображениям, могли оказаться пригодны для постройки. Как только он закончил, Яркое Пятно позвала Дальний Дым, Устойчивый Песок и сиваоанку под именем Левое Ухо, и Чехов еще раз повторил описание, при этом Яркое Пятно вносила свои комментарии.

– О, – сказала Устойчивый Песок, – может быть, вы имеете в виду хлесткий тростник и гигантское ухо?

– Не имею не малейшего понятия, – признался Чехов. – Мистер Спок?

– Я не более знаком с местной флорой, чем вы, мистер Чехов. Кроме того, я не больше, чем Яркое Пятно, понимаю ваши требования. – Он повернулся к Устойчивому Песку. – Возможно, мистеру Чехову нужно посмотреть экземпляр каждого…

– Это легче всего, – сказала Устойчивый Песок, и ее усы изогнулись вперед. – Идем, – она повела всех в лес.

Высоко на деревьях «приветственная делегация» подняла оглушительный шум, и неожиданно Яркое Пятно начала прыгать, размахивая руками и хвостом.

– Безмозглые! – крикнула она. – Да! Безмозглые!

Ее внимание, как заметил Спок, было приковано к одному из маленьких кричащих существ. Сиваоанка двигалась, имитируя движения этого животного, и это привело его в еще большую ярость. Теперь она угрожающе схватилась за ветку дерева и тряхнула ветку в сторону Яркого Пятна, маленькие твердые предметы дождем обрушились на них.

Яркое Пятно моментально потеряла всякий интерес к животному и начала собирать предметы.

– Скручиватели хвостов, – сообщила Устойчивый Песок Сбоку. – Острая приправа, которую мы используем в пищу. Многим нравится просто жевать их.

– Яркое Пятно и Чехов тут же проанализировали их трикодером Чехова и сообщили, что они безопасны для людей и вулканцев.

Спок взял один и тщательно изучил его. Предмет был размером с шарик подшипника, почти такой же твердый, темно-зеленого цвета. Вспомнив человеческую поговорку, он произнес:

– Когда в Риме, делай как римляне, – затем осторожно попробовал это.

К его удивлению, оно имело очень острый, но определенно приятный вкус Чехов, глядя на Спока, также положил один шарик в рот, раскусил… и задохнулся.

– Боже мой! – только и смог прохрипеть он. Его глаза тут же наполнились слезами.

Спок никогда не видел, чтобы действие токсинов наступало так быстро, и даже трикодер не определил этого.

– Доктор Вилсон! – прокричал он и повернулся, чтобы бежать в лагерь за медицинской помощью.

– Мистер Спок, не надо! – выкрикнул Чехов, глотая воздух. – В этом нет необходимости, сэр. Острый! – он откашлялся. – Очень острый! Я просто… не был… готов! – он вытер глаза и сделал еще несколько глотков воздуха.

Спок осторожно наблюдал за ним. Он знал, что человеческая чувствительность к вкусу гораздо сильнее, чем у него, но никогда до этого не видел такой ясной демонстрации этого феномена.

Чехов заметил сочувствующий взгляд вулканца. Он снова протер глаза, собрался с силами и сказал:

– Я не был отравлен, мистер Спок. Я едал перец поострее, чем это. Мне не нужен доктор, – он громко фыркнул и сказал Яркому Пятну:

– Ты должна была предупредить меня.

– Мне очень жаль, – извинилась Левое Ухо. – Я не предполагала, что он подействует так сильно на вас. Дети часто прячут целые скручиватели хвостов друг у друга в пище ради шутки, и Яркое Пятно, действительно, постоянно жует их.

– «Скручивали хвостов», – повторил Чехов. – Ну что ж, если бы у меня был хвост, он сейчас уже скрутился бы.

– Не злишься? – осторожно спросила Яркое Пятно. Ее хвост встал дыбом, демонстрируя участие. Чехов покачал головой.

– Нет. Это не единственный мир, где со мной сыграли такую шутку.

Эти слова, похоже, принесли облегчение Яркому Пятну. Но Спок расстроился.

– Мне кажется, – сказал он, – что концепции юмора сиваоанцев и людей очень схожи по своей природе. Я сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся понять одну из них. Однако, если вы совершенно выздоровели, мистер Чехов, давайте продолжим.

* * *

Когда Цепкий Коготь начала исследовать капитана своими инструментами, он понял, что из всего, увиденного на планете сиваоанцев, именно медицинское оборудование свидетельствует о значительно более высоком уровне развития цивилизации! Эдем – это казалось с первого взгляда. Это общество далеко не примитивно. Внешне их инструменты были очень похожи на трикодер и сенсоры федерального образца, которые использовал Боунз, но ничего функционального не было в их дизайне… Ничего чисто функционального, – поправил он себя. На их дизайн было потрачено столько же усилий, сколько и на их эффективность.

Цепкий Коготь направила свои инструменты на Эван Вилсон для того, чтобы сравнить показатели. Несчастье наблюдала за этим молча, но ничего не пропускала. Эван предложила попробовать ее сенсоры. Цепкий Коготь согласилась, но снова проверила показатели на Вилсон.

Однако так же, как и Вилсон, Цепкий Коготь казалось не удовлетворил осмотр только приборов, как своих, так и федеральных. Попросив у Кирка разрешения дотронуться до него, она руками повторила те же жесты, какие недавно делала Вилсон. Очевидно, признаки сотрясения мозга были очень схожи у людей и сиваоанцев.

– Нет хвоста, – сказала Цепкий Коготь Несчастью. Это прозвучало как жалоба, в действительности ее поведение очень напомнило Кирку реакцию Боунза на физиологию вулканцев.

Цепкий Коготь посмотрела на Вилсон и спросила:

– Где… – универсальный переводчик не смог перевести типично маккоевское ругательство – … я могу найти его пульс?

Вилсон закатала свой рукав и продемонстрировала. Через какой-то момент Цепкий Коготь проверила пульс Кирка. Затем она села на Землю и хмыкнула, ее хвост дернулся.

– Он кажется в порядке, но что я знаю?

– Он в порядке, – подтвердила Вилсон, – и я действительно знаю это.

Цепкий Коготь проворчала что-то по ее адресу и начала собирать инструменты.

– В любом случае, после удара он потерял сознание. Я рекомендую отдых и дальнейшее обследование.

В интересах поддержания репутации Вилсон, Кирк заметил:

– Да, это именно то, что рекомендовала мне доктор Вилсон.

Цепкий Коготь поднялась. Глядя да Вилсон, она спросила:

– Доктор… Где ваши дети? Вилсон ответила:

– У человеческих самок развивается грудь в период половой зрелости и сохраняется даже тогда, когда они не являются кормящими матерями. За один раз в нормальной ситуации рождается один ребенок, при этом у нас имеется только две груди, – она кивнула на восемь сосков Цепкого Хвоста, и хвост сиваоанки свернулся спиралью от изумления.

– Понимаю, – сказала она. – Несчастье, ты останешься здесь. Позовешь меня, если будут какие-либо изменения, – на пороге палатки она в последний раз окинула взглядом Кирка и Вилсон, ее хвост дернулся, затем она цокнула и сказала с нескрываемым раздражением:

– Жесткий Хвост!

Эван Вилсон вздохнула, это был долгий, грустный вздох разочарования, затем она повернулась к Несчастью в-Энниен и спросила:

– Итак. А где же я могу найти твой пульс? «Если повезет, – подумал Кирк, – они будут так заняты тыканьем друг в друга, что у них не останется времени на меня!»

* * *

Лейтенант Ухура не имела ни малейшего понятия, как выполнить приказ мистера Спока, – углубить отношения с сиваоанцами.

«Пройти весь этот путь, и не иметь возможности добиться помощи!», думала девушка. Найти этот мир было само по себе чудом, но этого чуда оказалось недостаточно, и она знала это. Ухура села на маленький складной стул рядом с огнем, глядя на сиваоанцев, которые занимались повседневными делами, и подумала об умирающем Закате Энниена. «Конечно, эти люди не могут отказать ей в помощи, они не могут быть такими жестокими!».

Без всяких задних мыслей она засунула руку в свой вещевой мешок и достала оттуда чареллианский джойеуз. Она привезла с собой его и фотографию Заката. Готовясь к высадке, она на счастье взяла эти предметы, потому что это было именно то самое, чего мистер Спок не смог бы сделать.

Возможно, даже капитан не стал бы заботиться о таких вещах, как талисман, но она могла и позаботилась. Мистер Спок, конечно, поднял бы бровь, если бы узнал что она захватила с собой такой пустяк, но Ухура верила, что по-своему он одобрил бы ее действия.

Сами по себе ее пальцы стали подбирать на джойеузе песню, которую она узнала от одного из детей в посольстве Йауо на Двух Рассветах. Она попросила ребенка научить ее этой песне, а ребенок в свою очередь представил ее Закату, «На счастье, Закат. На счастье, Кристина», подумала она и начала петь.

Глава 7

После двух часов скучного лежания на спине, ничем не занимаясь, кроме наблюдения за Эван Вилсон и Несчастьем в-Энниен, которые постоянно трогали и ощупывали друг друга, Кирк начал испытывать нетерпение. Теперь, когда обе они стояли у выхода из палатки, выглядывая наружу, чтобы посмотреть, что там за волнение, он почувствовал, что это для него уже слишком.

Как будто бы почувствовав его состояние, Вилсон повернулась и сказала:

– Капитан, думаю, я освобожу вас от опеки, – она кивнула головой наружу. – Им гораздо больше нужна опека, чем вам! – Несчастье посмотрела на него внимательно и затем выгнула свои усы вперед. Он понял это как указание на то, что она его тоже освободила. Кирк решительно поднялся на ноги и присоединился к ним у выхода.

На другой стороне поляны его команда снова собрала толпу. Вилсон сделала шаг наружу и поднялась на носочки, как будто лишний дюйм позволит ей больше увидеть.

– Предлагаю подойти поближе, – сказал Кирк. – Даже я не могу рассмотреть что-либо из-за их ушей.

Вместе они подошли к толпе и проложили себе путь к предмету всеобщего интереса. Там на складном стуле, держа в руке джойеуз, сидела Ухура и пела старую земную песню. Со всех сторон ее окружили сиваоанцы самых разных возрастов, размеров и расцветок, и все хором подпевали ей. Кирк никогда в жизни не слышал ничего подобного.

То, чего сиваоанцам недоставало в произношении, они компенсировали своим энтузиазмом. Только рев, посредством которого Чехов давал распоряжения, перекрывал эту радостную какофонию, лейтенант, казалось, стал боссом строительной бригады, объединявшей Спока и других помощников из числа сиваоанцев.

Чехов, похоже, руководил сооружением перевернутой вверх ногами громадной плетеной корзины. Она делалась из стволов молодых деревьев, воткнутых в землю, согнутых и переплетенных. Кирк меланхолично поинтересовался:

– Доктор, вы уверены, что с моей головой все в порядке?

– С вашей – да, если, конечно, все в порядке с моей, – усмехнувшись ответила Вилсон.

– Капитан – подскочил к ним Чехов, как и его рабочие, переполненный энтузиазмом – Рад вас видеть! Как вы себя чувствуете, сэр?

– Прекрасно, мистер Чехов. Что это такое?

Спок ответил:

– Мистер Чехов строит палатку, капитан.

– Хорошо, мистер Спок, – сказал Кирк все еще изумленным голосом. Продолжайте, мистер Чехов. Я не хочу отрывать вас от занятия.

– Да, сэр! – отсалютовал Чехов и отскочил назад к куче сваленных молодых деревьев. Он отобрал еще шесть из них и поднял большой камень.

Ухура закончила свою песню. Чехов крикнул ей:

– Лейтенант, сыграйте что-нибудь для тяжелой физической работы.

Ухура одну минуту подумала, затем начала новую мелодию и затянула песню. Чехов, если это только было возможно, просиял еще больше.

– Прекрасно! – крикнул он. Кирк вспомнил, что слышал песню раньше, но никак не мог ее узнать, пока не услышал, как Чехов по-русски распевает на пределе своих легких… «Эй, ухнем».

Сиваоанцы снова подхватили хором, и прежде чем песня закончилась, Чехов уже заколотил свои жерди в землю двумя параллельными рядами, которые выходили из одной из сторон решетчатой структуры. Он тесно связал их концы вместе, чтобы сделать длинный узкий вход в палатку. Затем Павел распорядился принести листья. Каким-то образом он умудрился покрыть ими раму из деревьев. Его команда перенимала его технику быстро, как они перенимали пение хором. Водонепроницаемое покрытие стало закрывать сооружение до самой высокой точки, которую Чехов мог достать. Некоторые из сиваоанцев могли достать и выше, но, надо полагать, не хотели возможно, они считали неприличным превзойти в чем-либо Чехова или просто думали, что все так и задумано «Может быть, это так и есть» – подумал вдруг Кирк. Он никогда до этого не видел, как строят хижину.

Яркое Пятно принесла еще одну охапку листьев и спросила Спока:

– У вулканцев тоже есть песни?

«О боже, – подумал Кирк, – вот за что нас выгонят из лагеря». Он однажды слышал, как поет Спок, и ему этого хватило надолго – Да, Яркое Пятно, у нас тоже есть песни, – сказал Спок – Сожалею, однако, но я не захватил с собой арфу.

– Мистер Спок, – предложила Ухура, – я знаю несколько вулканских песен, если вы простите мне мой акцент. Я не разговариваю на вулканском, так что смогу спеть их лишь на память.

Спок обдумал ее предложение.

– Хорошо, лейтенант.

– Пожалуйста, простите мне мой акцент, – застенчиво повторила девушка. На какое-то время она сосредоточилась на джойеузе, подстраивая его под вулканский музыкальный строй, затем отыграла долгую вступительную часть и начала петь. Когда Ухура закончила, воцарилась гробовая тишина.

Она снова посмотрела на Спока, еще более застенчиво, чем раньше, и открыла рот, чтобы что-то сказать Но Спок опередил ее:

– Не нужно извиняться, лейтенант. Если вы о своем акценте, я с удовольствием помогу вам усовершенствовать его… но ваше пение улучшить невозможно.

– Ну как? – пробурчал Кирк.

Эван Вилсон вопросительно посмотрела на него. Он объяснил мягким голосом:

– Я всегда считал, что вулканские песни невыносимы для человеческого уха. Так же тихо она ответила:

– Теперь вы думаете, что речь шла не о вулканских песнях, а о конкретном вулканском исполнителе? – Когда он кивнул, Эван добавила:

– Ну что ж, закон Кагана… – Наступила его очередь задавать вопросы. – Закон Кагана первого контакта, – начала цитировать она. – Вы сами удивите себя больше, чем они вас.

Кирк кивнул. Чехов несомненно доказывал верность этого закона.

Закончив ткать из листьев круглую конструкцию, он взял себе в помощники Яркое Пятно и других громадных сиваоанцев. Чехов и Яркое Пятно были подняты наверх и с оглушительным хлопком водрузили крышу на место.

Одобрительный гул пошел по толпе, когда два больших сиваоанца опустили их снова на землю.

– Шалаш готов, капитан, – сказал Чехов, салютуя.

– Вижу, мистер Чехов. Где на Земле вы учились этому?

– В Волгограде, сэр. В школе.

– Каким же дисциплинам обучают в Волгограде? – Кирк прошел внутрь сооружения.

Он был очарован, вся конструкция держалась вместе сплетением листьев… никаких веревок, никакого крепящего шнура. Кирк на минуту задумался о том, какая учебная дисциплина в программе высшей школы могла помочь студентам освоить технику строительства примитивной хижины.

– Антропология, сэр, – пришел лейтенант на помощь капитану. – Эендсон – очень хороший профессор. Она говорила, что если нам когда-либо придется делать это, то мы поймем, что примитивный – не значит глупый.

– Она была права, мистер Чехов. Я восхищен.

– Спасибо, сэр, – Чехов умудрился выглядеть гордым и застенчивым одновременно.

Спок тоже, казалось, был восхищен. Он внимательно исследовал каждую деталь структуры и записывал на свой трикодер.

Эван Вилсон улыбнулась Чехову и сказала:

– Мистер Чехов, вы обязательно должны научить меня этому.

– Согласен, – заверил он, сияя от удовольствия.

Ухура грациозно нырнула внутрь.

– Капитан, сиваоанцы хотели бы посмотреть изнутри.

– Конечно, лейтенант. Вводите их… небольшими группами, – Хотя здесь было достаточно места для высадившейся партии, Кирк не знал, о каком количестве сиваоанцев она говорила. – Мистер Чехов даст им пояснения. – И снова Павлу – Отличная работа, мистер Чехов.

Кирк кивнул Споку и Вилсон, приглашая их к выходу наружу. Когда они сделали шаг в сторону, чтобы дать пройти внутрь трем сиваоанцам, Кирк оказался лицом к лицу с Жестким Хвостом в-Тралланс.

Она осмотрела его снизу доверху. Затем ее хвост завился спиралью.

– Я приношу свои извинения, капитан Кирк, – сказала она. – Я не имела представления, что человеческие головы такие мягкие. Я поняла это при ударе, но не смогла ослабить его в достаточной степени. Цепкий Коготь проинформировала остальных, так что этого больше не должно произойти.

– Я ценю это, Жесткий Хвост.

Затем наступило неловкое молчание. Жесткий Хвост посмотрела на покрытие из листьев чеховской палатки, тыкая в него своим хвостом с отсутствующим видом. Наконец, она сказала:

– Нам есть чему учиться друг у друга. Пойдемте, я закончила свою работу. Мы сядем и поговорим, и я буду помнить, что у вас мягкие головы.

– После вас, – жестом показал Кирк. Споку он тихо добавил:

– А я всегда думал, что у меня крепкая голова.

– Действительно, капитан. То же самое мне все время твердил доктор Маккой.

* * *

Когда Спок и Кирк снова присоединились к остальным, то увидели, что изнутри палатка Чехова освещается небольшим огнем. Котелок, за которым присматривал Чехов, весело кипел на треножнике из зеленых веток. Дым поднимался через дыру в крыше. Яркой расцветки коврики, половики и складные стулья придавали всему этому праздничный вид. Члены экипажа подняли головы, чтобы приветствовать вошедших. Джеймс Кирк не хотел разочаровывать их, но он не принес никаких ободряющих новостей, поэтому быстро отрицательно качнул головой.

– Не имеет смысла говорить об этом на пустой желудок, – предложила Вилсон. – Сначала поедим. Павел неплохо приготовил мясо. Вегетарианец, мистер Спок, вам не о чем беспокоиться… просто поешьте скручивателей хвостов.

– Скручиватели хвостов? – переспросил Кирк.

– Образец местного юмора, я думаю, – прокомментировал Спок. – Будет интересно узнать, найдет ли капитан это таким же забавным.

Эван Вилсон склонила голову на плечо, глядя на Спока, и в то время, как Чехов наполнял разукрашенные миски и раздавал каждому его порцию, она сказала:

– Возможно, вам интересно знать, мистер Спок, Несчастье сказала мне, что скручиватели хвостов являются для сиваоанцев кроме всего прочего еще и очень сильными стимуляторами…

Чем бы ни оказались эти скручиватели хвостов, запах был аппетитным, и Джеймс Кирк вдруг осознал, насколько голоден. Тушеное мясо, хотя и очень острое но и так же вкусно, как в его аромат, и он отдал ему должное.

Только откусил несколько кусочков, как наткнулся на что-то круглое и твердое. Пламя запылало у него во рту, и глаза наполнились слезами.

– Действительно неплохо! – прохрипел он, глотая ртом воздух. – Ваше мясо кусается, мистер Чехов.

– Да, сэр, – просиял Чехов. Он воспринял это как комплимент, как и ожидал Кирк.

Вилсон передала ему кусок хлеба и улыбнулась:

– Предписание врача. Вода только разжигает огонь. Хлеб должен помочь.

– Потенциально сильный стимулятор для людей тоже! – сообщил он ей, пережевывая.

Наконец, Кирк отложил свою пустую миску в сторону и уставился на пламя. Когда он поднял глаза, то увидел что все смотрят на него в ожидании рассказа.

– Рассказывать не о чем, – признался он. – Мистер Спок и я надеялись, что Жесткий Хвост захочет поговорить о йауанцах в частной беседе. Жесткий Хвост хотела говорить обо всем, кроме…

– Ох, капитан! – произнесла Ухура. Ужасное разочарование в ее голосе мгновенно усилило его решимость.

– Мы должны продолжать, Ухура, – сказал он. – Мы найдем возможность получить информацию, которая нам нужна, я обещаю вам! Мы не сдадимся.

– Капитан, – предложил Спок, – могу я отметить, что эти существа того же вида, что и йауанцы… Кирк перебил его несколько резче, чем сам хотел:

– Я знаю, мистер Спок, именно поэтому мы здесь.

Совершенно не обращая внимания на тон капитана, Спок продолжил:

– … йауанцы отказались говорить о своем родном мире, несмотря на крайне опасный характер ситуации.

Кирк вдруг понял его мысль.

– Вы имеете в виду, что эти существа могут быть такими же упрямыми, как и йауанцы?

– Совершенно верно, капитан. Возможно, даже больше, так как у них нет срочной причины для действий.

– Я тоже упрям, мистер Спок.

– Действительно, капитан. – Спок склонил голову, как будто отдавая ему должное.