Текст книги "Мост в небеса. История убийства моих сестер и его последствий для нашей семьи"

Грязь, покрывавшая его плечи, натекла на рубашку и джинсы, размокшие кроссовки были облеплены густым слоем речного ила, а кожа на дрожащих руках сморщилась от воды. Заметно хромая, он приблизился к офицерам. Молодой человек смотрел остекленевшим взглядом и явно пребывал в шоковом состоянии. Он сбивчиво заговорил о том, что они должны немедленно помочь его двоюродным сестрам. Брукс и Сандэрс усадили клацающего от холода зубами парня в патрульную машину, включили на максимум печку и подогрев заднего сиденья, связались по рации с диспетчером и запросили подкрепление. Внешнего вида Тома и его путаных объяснений им хватило, чтобы понять: случилось что-то серьезное, пожалуй, самое серьезное за все годы их службы.

Вскоре к ним присоединилось, как показалось Тому, не меньше половины всех полицейских Сент-Луиса. Патрульные постарались поудобнее устроить Тома в своей машине, а потом повезли его на мост, где уже работала другая бригада. Второй раз за ночь приближаясь к мосту, Том вдруг почувствовал, как его накрывает новая волна ужаса. Он знал, что бояться больше нечего, – у въезда на мост стояло еще несколько патрульных машин, автомобиль спасателей и одна скорая – но страх был сильнее его. К Тому обернулся сидевший на пассажирском сиденье полицейский:

– Ты как, в норме?

Том кивнул и снова затрясся, стуча зубами. Офицер быстро вылез из машины, побежал к машине скорой помощи и через минуту вернулся с толстым серым шерстяным пледом, которым накрыл Тома, хорошенько укутав ему плечи и шею. В ответ на это проявление простой человеческой заботы у Тома из глаз полились слезы, и он, стыдясь себя, вжался в спинку сиденья. Сочувствие полицейского обострило его боль, как будто контраст между добротой одних и жестокостью других, с которой он столкнулся этой ночью, разбередил его рану. Ужас пережитого вдруг явился ему во всей своей реальности. Том с трудом вдохнул, сглотнув удушливый ком в горле.

– Мы должны их найти, – тихо, ни к кому не обращаясь, произнес он, глядя куда-то вдаль через боковое стекло патрульной машины.

Офицеры обменялись многозначительным взглядом. Они не поняли, кого он имеет в виду – своих двоюродных сестер или напавших на них негодяев – зато знали, что шансы найти что тех, что других невелики.

Глава шестая

Тинк и Кэти Камминс крепко спали в одинаковых кроватях в задней спальне дома дедушки и бабушки на Фэйр-Эйкрес-Роуд, переваривая сытный куриный стир-фрай, и их не сразу разбудил громкий стук в дверь маленького дома. Лишь услышав доносящиеся из гостиной незнакомые голоса, обе резко сели в постелях. Слово «инцидент» мгновенно разбудило их, словно хлестнув мокрой тряпкой по лицу; их сердца забились с бешеной скоростью. Тинк с ужасом глянула на Кэти, и обе вскочили на ноги. Кэти посмотрела на часы – 05:32. Тинк схватила брошенные на пол всего несколько часов назад шорты, быстро натянула их и вслед за сестрой вышла в гостиную.

В доме собралась целая толпа народу. В дверном проеме маячили двое дюжих полицейских; дедушка Арт, впустивший их, все еще держался за ручку двери. Бабушка Полли, встав за спинкой своего любимого синего кресла, нервно теребила велюровую обивку. Заспанные Кэй и Джин пытали офицеров вопросами.

– Прошу прощения, в данный момент больше ничего сообщить мы не можем. Вам следует как можно скорее одеться и пройти с нами. Произошел инцидент на мосту Чейн-оф-Рокс, – сказал более высокий полицейский. – В нем участвовал ваш сын Том. Это все, что нам пока известно.

– Этого не может быть. Мой сын спит в фурго… – начал было Джин, но не договорил. Его просыпающийся мозг наконец начал воспринимать полученную скудную информацию.

– Инцидент… – повторил он. Затем повернулся к жене: – Одевайся.

У Тинк кровь застыла в жилах, а в глазах поплыло. «Инцидент». Она-то знала, что ребята собирались на мост. Все же надо было настучать родителям.

– С ними все в порядке? – спросила обеспокоенная, но более собранная по сравнению со старшей сестрой Кэти. – С Томом все хорошо?

– Мне правда жаль, но больше я ничего не могу вам сообщить, – ответил офицер. – Только то, что он и две его двоюродные сестры стали участниками инцидента на мосту.

Джин замер и повернулся к офицеру.

– Две двоюродные сестры? – переспросил он и перевел взгляд на виноватые лица дочерей.

– Джулия и Робин, – сказала Тинк.

– Они попали в аварию? – спросил Джин полицейского.

– Нет, мистер Камминс. Мы сами пока не до конца разобрались в происшествии, – ответил тот. – С вашим сыном вроде бы все в порядке. Точнее сказать не могу. Он был там со своими двоюродными сестрами, но это все, что мне известно. Вам следует поехать с нами, там вы все узнаете сами.

Джин сказал офицерам, что не нуждается в сопровождении и сам найдет дорогу к старому мосту. Прощаясь, офицеры приподняли фуражки и слегка поклонились дедушке Арту; тот поблагодарил их и запер за ними дверь.

– Я еду с вами, – мягко сказала Тинк, собираясь обуваться.

– Нет, – быстро ответил отец. – Вы двое оставайтесь здесь и собирайте вещи, мы с мамой сами во всем разберемся. Нам уезжать через пару часов. Когда мы с Томом вернемся, все должно быть готово.

Джин понятия не имел, что ждет его на мосту, зато знал, что с хорошими новостями полиция не стучится в дверь в пять утра. Но, что бы ни случилось, он решил, что посвящать в это дочерей пока не стоит.

Тинк попыталась возразить, но по отцовскому тону быстро поняла, что вопрос обсуждению не подлежит. Она прошла через всю комнату и плюхнулась на диван, сложила руки на груди и насупилась. Джин и Кэй собрались за несколько минут.

Дедушка Арт тоже успел одеться и обуться и ждал их возле двери.

– Готовы? – спросил он.

– Папа, тебе не обязательно ехать с нами, – сказала Кэй. – Мы и сами найдем дорогу.

– И слышать не желаю, – отрезал отец. – Ребята попали в передрягу, а я могу помочь. Я знаю реку и этот мост как свои пять пальцев.

Кэй перевела взгляд на мужа, а затем снова на отца. Ее затопило чувство благодарности к нему. Весь прошлый год он проходил курс лечения от рака кишечника и только недавно немного пришел в себя. Она очень за него переживала. На самом деле они устроили эти каникулы в первую очередь ради того, чтобы навестить ее больного отца. Меньше всего ей хотелось подвергать его стрессу – неизвестно ведь, что ждет их на мосту. Но он стоял у двери одетый. Его не заботило собственное благополучие; он твердо вознамерился сделать все, чтобы поддержать ее семью. Кэй посмотрела на дочерей, сидящих без движения на диване. Затем подошла к отцу, взяла его за локоть и шепнула ему на ухо.

– Пап, мне кажется, девочкам ты сейчас нужен больше.

Дедушка Арт тоже посмотрел на внучек и молча кивнул.

– Если понадобится твоя помощь, мы позвоним, – добавила Кэй. – Обещаю.

Он снова кивнул и стал снимать куртку. Кэй благодарно поцеловала его в щеку. Он что-то пробормотал в ответ и на прощанье помахал дочери. Она открыла дверь и вышла во двор; на улице все еще было темно. Джин шел вслед за ней, но на пороге остановился.

– Я вам серьезно говорю, – напомнил он дочерям, – чтобы к нашему возвращению были готовы. – Чуть помолчал и добавил уже мягче: – Я знаю, что вы тоже беспокоитесь. Мы вам позвоним и все расскажем, как только сами поймем, что к чему. – Еще раз глянув на хмурые лица дочерей, он шагнул за порог и захлопнул за собой дверь.

– Поверить не могу, что они нас не взяли, – проворчала Тинк, как только щелкнул язычок замка. Сестра ничего не ответила, но Тинк чувствовала, что та с ней согласна. Кэти – ее младшая сестра, ее кровный враг и самый преданный союзник, – сидела с красным лицом. У нее дрожали губы и дергался глаз. Она была напугана.

– Кэти, – начала Тинк при виде первой слезы, беззвучно скатившейся с щеки сестры. – Все будет хорошо. С ними все будет в порядке.

Впервые за всю жизнь она взяла Кэти за вздрагивающие плечи и прижала к себе. Она не привыкла выступать в роли утешительницы и сомневалась, что ей хватит на это таланта, но у нее не было выбора. Кэти уткнулась ей в грудь, и сестры заплакали вместе.

* * *

В доме Керри на Петит-Драйв Джинна стояла у окна гостиной и смотрела на темную улицу. От волнения она не могла сдвинуться с места, одной рукой машинально теребя край занавески, а в другой сжимая ключи от машины. Она уже оделась и взяла сумочку. Мысли проносились в голове с бешеной скоростью. Ей нужно на мост – это все, чего она смогла добиться от полицейских. Они говорили про «инцидент», про «Джулию и Робин», которые были в него как-то «вовлечены», но ни на один из ее вопросов так и не ответили. После их ухода она позвонила знакомой и попросила приехать посидеть с Джейми. Заметив фары остановившейся возле дома машины, Джинна открыла дверь и вышла в предрассветную апрельскую прохладу.

Офицеры полиции, подобравшие Тома, перевели его из патрульного автомобиля в более просторный и удобный салон машины скорой помощи. Там он снял мокрую одежду, которую полиция изъяла в качестве вещественного доказательства, натянул здоровенную желтую куртку одного из пожарных, а ноги накрыл одеялом. Куртка пахла дымом и горелым деревом, и этот запах успокаивал Тома, напоминая о работе и о доме. Но он служил слишком слабым утешением: с каждой минутой отчаяние Тома росло. Он выбрался на берег несколько часов назад, а Джулию и Робин до сих пор так и не нашли.

На мосту кипела работа. Машины полиции и спасателей светили красными и синими огнями, разгоняя ночной туман. В заднюю дверь скорой, где, кусая губы, сидел Том, стучались репортеры. Он видел пышные прически, напомаженные губы и пестрые наряды представительниц прессы. Мужчины и женщины в форме полицейских и пожарных, детективы в штатском, фельдшеры, криминалисты с фотоаппаратами, неряшливо одетые, но шустрые операторы с камерами – каждый играл здесь свою важную роль, каждый был при деле. Впрочем, присутствие репортеров – неуместное, даже бестактное – нервировало Тома. Единственный кадр, который им удалось сделать для утренних выпусков новостей, был снят примерно с сотни ярдов: один из медиков открывает дверцу скорой, в которой, уронив голову на руки и запустив пальцы в грязные волосы, сидит Том.

Прибывшие между половиной шестого и шестью утра Джин и Кэй обнаружили на мосту Чейн-оф-Рокс около дюжины офицеров полиции и обстановку, типичную для расследования происшествия. Джин не был склонен впадать в панику – отец трех подростков, он прошел службу во флоте, воевал во Вьетнаме, работал пилотом, пожарным, парамедиком. За сорок шесть лет своей жизни он всякого навидался, но ничто из прошлого опыта не могло сравниться с кошмаром нынешней ночи. Джин припарковал свой синий фургон, осмотрелся, и они с Кэй вышли из машины. Отыскав взглядом старшего по званию офицера, Джин направился к нему и протянул ему руку:

– Здравствуйте. Я Джин Камминс, отец Тома. Вы можете мне объяснить, что происходит? Где мой сын?

Офицер оторвался от своего блокнота и пожал Джину руку.

– Мистер Юджин Камминс? – уточнил он.

– Да.

– Вы живете в Гейтерсберге, штат Мэриленд?

– Да. Пожалуйста, что произошло?

– У вас есть сын по имени Томас Патрик Камминс?

– Да. Он здесь? Где он?

– Ему девятнадцать лет?

– Да…

Разговаривая с офицером, Джин без конца озирался по сторонам, что было совершенно на него непохоже. Его с детства учили смотреть в глаза собеседнику. Крутить головой во время разговора считалось неприличным, а Джин всегда вел себя воспитанно. Но сейчас, оглядываясь и не видя сына, он забыл о хороших манерах – родительский инстинкт оказался сильнее.

– Сэр, вы в Сент-Луисе в отпуске, правильно я понимаю? Навещаете родных?

– Да, именно так. Пожалуйста, скажите, где мой сын.

Кэй стояла рядом с мужем, чувствуя себя сторонним наблюдателем. Напряженный диалог между мужем и офицером полиции не позволял ей вставить ни слова.

– Скоро вы с ним увидитесь, сэр. У вас есть племянницы по имени Джулия и Робин?

– Да, они тоже здесь? Они с Томом? – Джин продолжал задавать вопросы, на которые полицейский либо не мог, либо не желал отвечать.

– Можете сообщить их полные имена и возраст?

На этот раз Джин промолчал, целиком поглощенный мыслями о сыне, которого упорно искал глазами. За него ответила Кэй:

– Джулия Энн Керри и Робин Энн Керри. Джулии двадцать, Робин – девятнадцать. Если хотите, могу назвать точные даты рождения, только скажите, где они. Где наши дети?

– Скоро вы увидитесь с сыном, миссис Камминс. Скажите, вы узнаете синюю машину на той стороне улицы? – Он ткнул шариковой ручкой в «шершня» Джулии, брошенного во влажном предрассветном тумане. Кэй повернулась в том направлении, куда указывал офицер.

– Да, – ответила она. – Это машина моей племянницы, Джулии.

Ее язык будто распух и не желал шевелиться во рту. Неопределенность ситуации становилась невыносимой. Они до сих пор не получили ни одного внятного ответа, зато на них продолжали сыпаться все более странные и пугающие вопросы. Как и муж, она блуждала взглядом по окрестностям, но ни Тома, ни девочек нигде не было видно. И тут терпение Джина лопнуло.

– Где мой сын? – требовательно спросил он. – Том жив?

– Да, мистер Камминс, ваш сын жив, – ответил офицер, оторвавшись наконец от своего блокнота.

Джин глубоко вздохнул; сердце у него забилось чаще.

– Том жив. По крайней мере, мы точно знаем, что он жив, – прошептал он, обращаясь то ли к себе, то ли к Кэй. Лицо жены на глазах покрывалось смертельной бледностью.

– Где он? – спросил Джин все так же настойчиво.

– Насколько мне известно, в настоящий момент он едет в машине скорой помощи к месту происшествия, в паре миль вниз по реке отсюда. Судя по всему, он стал свидетелем преступления, – ответил офицер.

– Какого преступления? Что здесь происходит? – не унимался Джин.

Полицейский прочистил горло и вернул ручку в нагрудный карман форменной рубашки. Затем пролистнул в блокноте пару страниц назад, снова прочистил горло и принялся вслух читать написанное. Делал он это с пугающей скоростью. Кэй схватилась за руку мужа, чтобы не упасть. Смысл услышанного доходил до нее с трудом – она разбирала только каждое четвертое или пятое слово, но каждое оглушало ее, как разорвавшаяся над ухом петарда.

– Приблизительно… прибыли на мост… обратились и заговорили… четверо мужчин… прижали к земле… ограбили… избили…

При словах «групповое изнасилование» Кэй прикрыла рот рукой. Ее желудок скрутило, к горлу подступил рвотный спазм, но она сдержалась. Офицер, который просто выполнял свою работу, продолжал извергать поток слов, от которых ей делалось дурно.

– Сбросили в воду… Том… на берег…

– Том выбрался на берег, – перебила она, ухватившись за последнюю фразу. – Том выбрался на берег, Том выбрался на берег… А девочки? Где Джулия и Робин?

Полицейский закрыл блокнот и испустил глубокий вздох:

– В настоящий момент мы занимаемся поисками, мэм. Пока что их… э-э… Ваши племянницы пока что числятся пропавшими без вести.

– О господи, – тихо произнесла Кэй. В глазах у нее стояли слезы.

– С рассветом мы расширим поиски. Возможно, нам повезет, – пояснил офицер.

Видя на лицах стоящих перед ним людей выражение чистого неприкрытого ужаса и муки, полицейский, похоже, решил их утешить:

– Пока еще слишком темно. При солнечном свете шансы на успех гораздо выше.

Это получилось у него плохо. Он и сам не особенно верил в то, что говорил. На какое-то время Джин лишился дара речи. Он побелел, язык у него присох к гортани, и только в мозгу билась одна и та же убийственная мысль: если Том, как сказал офицер, выбрался на берег четыре или пять часов назад, а Джулия и Робин все еще числятся «пропавшими без вести», это означает, что его племянниц, прекрасных дочерей его сестры, нет в живых.

* * *

Следующий час Кэй и Джин провели как в тумане. Один из офицеров попросил Джина предъявить бляху пожарного. Откуда он узнал, что Джин пожарный? Разве он им об этом говорил? Он не помнил.

– Мистер Камминс, у вашего сына был такой же значок? – спросил лейтенант.

– Был. – Но почему они говорят об этом в прошедшем времени? Сына Джин пока так и не видел. – Да, у Тома похожий значок. Только без гравировки «Капеллан». Других отличий нет.

– Не возражаете, если я взгляну? – попросил офицер.

Джин привычным жестом достал из заднего кармана синих джинсов толстый бумажник, открыл одной рукой и показал значок пожарного, блеснувший в тусклом утреннем свете лучиком надежды. Лейтенант подозвал криминалиста с фотоаппаратом. Тот приблизился к Джину едва ли не вплотную, чуть не заехав гигантской лампой ему в лицо. Он под разными углами сделал несколько снимков бляхи, которую Джин держал на вытянутой руке, чтобы не ослепнуть. Он понял, что полиция собирает улики.

Другой офицер подошел к Кэй и, достав пластиковый пакет со связкой ключей, показал их ей, как фокусник демонстрирует зрителям предмет, который вскоре должен исчезнуть. Он спросил, узнает ли она их; это были ключи от дома ее родителей на Фэйр-Эйкрес-Роуд, где они с семьей гостили.

– Откуда они у вас? – с подозрением спросила она, уже догадываясь, что ответ ей вряд ли понравится.

– Мы обнаружили их на мосту, недалеко от того места, откуда столкнули ребят, – пояснил офицер.

– Столкнули… – повторила она. Ее мозг отказывался постичь смысл этих слов.

Вскоре приехала Джинна. Заметив в толпе Кэй, она бросилась к невестке и засыпала ее градом вопросов, ни на один из которых Кэй не могла ответить.

– Не знаю, не знаю, не знаю… – как заведенная, твердила она.

Больше всего на свете ей хотелось, чтобы она и на самом деле ничего не знала.

Едва на месте происшествия появилась, хрустя гравием, машина скорой помощи, как Джин и Кэй тут же побежали к ней. Они остановились возле задней двери, борясь с искушением рвануть на себя большие металлические ручки и прыгнуть внутрь. Впрочем, ждать им пришлось недолго – дверь распахнулась, явив их взорам измученное лицо старшего сына, который ссутулившись сидел на носилках. Том лишь глянул на родителей, и эмоции захлестнули его целиком – он сдавленно всхлипнул, закрыл лицо руками и затрясся в рыданиях. В долю секунды Кэй и Джин были рядом с ним. Они обнимали его, безуспешно пытаясь успокоить.

Тому понадобилось несколько минут, чтобы изложить родителям хотя бы основные события той ночи. Рассказывая, он сгибал и разгибал черные от грязи пальцы ног. Его мать в ужасе переводила взгляд от них на корку грязи, покрывавшей его уши. Ей мучительно хотелось увезти его домой и вымыть, как в далеком детстве. Пока он говорил, она гладила его по голове, и он, плача, утыкался в ее плечо. Джин и Кэй все еще не до конца осознавали ужас случившегося с Джулией и Робин и кошмар пережитого Томом.

– Мама, – сказал Том, качая головой и глядя куда-то в пустоту, – этих четверых убить надо, за то, что они натворили. – Его голос звучал почти спокойно, в нем не было злобы – только горечь и страх. – Они такие страшные… Они – воплощение зла. Они заслуживают смерти.

Он замолчал. На его грязном лице подсыхали слезы. Они немного посидели в тишине; родители, утешая, гладили сына по спине. Вдруг в машину скорой кто-то постучал, заставив Тома вздрогнуть от неожиданности. Джин потянулся к двери и повернул ручку. Снаружи стояла его сестра Джинна. Она выглядела испуганной и растерянной и, заслоняя рукой глаза, в которые били первые яркие лучи рассветного солнца, вглядывалась в салон неотложки. Когда она увидела Тома, но не нашла рядом с ним своих дочерей, ее лицо исказила гримаса, но она постаралась взять себя в руки.

– Я не понимаю, что происходит, – с трудом, будто выбирая слова, произнесла она. – Никто не может ничего толком сказать.

Ее разум все еще отказывался предполагать худшее. Разумеется, полицейские уже сообщили ей, что Джулия и Робин числятся пропавшими без вести, но в ее сердце по-прежнему жила безумная надежда на то, что они ошибаются и, стоит ей открыть дверь скорой, она увидит своих девочек, которые пьют кофе, чтобы согреться.

– Можно мне пару минут поговорить с Томом наедине? – попросила она.

– Конечно, – ответила Кэй и перешагнула через вытянутые ноги сына, на ходу поцеловав его в голову. Она крепко сжала его руку и заглянула ему в глаза, вложив в этот беглый взгляд всю свою материнскую любовь. Они с Джином вылезли из скорой помощи, уступив место Джинне. Джин закрыл за собой дверь, чтобы им не мешать. Они с Кэй гнали от себя мысли о том, что именно Том сейчас расскажет Джинне, а ему придется рассказать, что ее дочерям, ее прекрасным девочкам, причинили зло, хуже которого не бывает. Кэй отвернулась, чтобы не видеть, как дернулось от боли лицо Тома, когда Джин пропускал в машину сестру.

Еще прошлым вечером Джин собрал и уложил в фургон чемодан, не упаковав лишь набор для бритья и одежду, в которой собирался ехать. Сейчас он вспомнил об этом и повел Кэй к фургону, чтобы принести Тому сухие вещи. Они вернулись с джинсами такого большого размера, что Тому пришлось бы приклеивать их к себе скотчем, и с клетчатой рубашкой на пуговицах, которую в иных обстоятельствах их сын даже на ночь не надел бы.

Джинна как раз выходила из машины. Ее пепельно-серое лицо не выражало абсолютно ничего; она даже не плакала. Она поравнялась с братом и его женой, но вообще не заметила их, словно ее мозг, сжалившись над своей несчастной хозяйкой, на время отключился.

Кэй окликнула ее, и она повернулась к невестке, все так же глядя мимо нее, а затем отправилась к своей машине, чтобы съездить домой и привезти чистую и сухую одежду для своих пропавших дочерей.

Том успел переодеться и переобуться в отцовские ботинки, когда к скорой помощи подошли двое офицеров в штатском. Гэри Ститтум и Рэймонд Грайст, детективы убойного отдела, представились они и спросили Тома, не согласится ли он сопроводить их на мост и подробно рассказать, как все произошло.

– Я готов оказать любую посильную помощь, – с готовностью кивнул Том.

– Но только в моем присутствии, – вмешался Джин.

Весь следующий час Том ходил взад и вперед по настилу моста, вновь пересказывая последовательность событий и указывая на конкретные места. Настил уже был испещрен меловыми отметками, обозначавшими расположение бессчетных, как казалось Тому, улик: пивной этикетки, нескольких мелких монет, окурка, фантика от ириски и, самое важное, распечатанного презерватива.

Детективы внимательно слушали Тома, кивая и периодически задавая дополнительные вопросы и делая заметки в своих блокнотах. Джин молча наблюдал за происходящим, не отходя от сына ни на шаг. Детективы вели себя вежливо – оба были обходительны и дружелюбны. Они подчеркнули, что пустили Джина на место происшествия исключительно из чувства профессиональной солидарности, поскольку они с сыном оба были пожарными. Джин был им за это признателен.

Вернувшись на берег округа Миссури, детективы принесли из фургона сопровождения кофе и подошли к нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Кэй. Явно недовольная, что ее не взяли на мост и увели от нее сына, все еще пребывающего в состоянии глубокого шока, она первым делом бросилась обнимать Тома.

– Том, нам хотелось бы, чтобы ты поехал с нами в отделение и дал официальные показания, чтобы помочь расследованию, – произнес Ститтум, отхлебывая горячий кофе из бумажного стаканчика.

Том кивнул, грея руки о свой бумажный стаканчик. Он твердо решил сделать все, что в его силах, чтобы поймать монстров, которые сотворили такое с его сестрами.

– Может, мы сначала свозим его домой? – попросил Джин. – Парню надо хотя бы вымыться и переодеться в нормальную одежду. Он прошел через ад…

Но Том покачал головой:

– Я хочу остаться и помочь, пап. Я буду там, где я нужен больше всего.

– Мы сами тебя потом отвезем, – сказала Кэй. – Неужели ты не хочешь хотя бы помыться? Свежим и отдохнувшим ты принесешь больше пользы.

Семейное обсуждение было прервано одним из детективов.

– Мистер и миссис Камминс, – произнес Грайст. – Вы двое можете ехать домой и отдыхать, это дело ваше. Но ваш сын должен поехать с нами.

На лицах Камминсов мелькнула тревога.

– Видите ли, – пояснил детектив, – нам необходимы точные сведения. Если Том попадет в привычные для себя условия родного дома, есть риск, что его психика начнет вытеснять неприятные воспоминания и важные подробности.

Кэй глянула на сына.

– Я правда хочу помочь, – повторил он.

Родители его понимали.

– Но вы не собираетесь его задерживать? – спросил Джин, желая получить гарантии.

– Нет, разумеется, нет, – ответил детектив.

– Тогда я вас догоню, – сказал Джин. – Только заскочу домой и возьму для тебя чистую одежду. Встретимся в отделении.

Том еще раз обнялся с родителями, и те направились к своему фургончику.

Тем временем в доме на Фэйр-Эйкрес-Роуд сестры Камминс, помня об указаниях отца, нехотя собирали вещи. Около семи часов утра зазвонил телефон, и обе тут же бросили свои дела и побежали на кухню. Трубку уже взяла бабушка Полли. Слушая звонившего, она односложно поддакивала; сестры стояли, буквально пожирая ее глазами. Договорив, она спокойно повесила трубку, не попрощавшись с собеседником.

– Родители едут домой, – сообщила она, так и не убрав руку с телефона.

– А что с Томом? – быстро спросила Кэти.

– Его везут в отделение полиции, – сказала бабушка. – Для дачи показаний.

– Каких показаний? – не поняла Тинк. – И что с Джулией и Робин?

Бабушка смотрела на них, прикусив нижнюю губу; глаза у нее влажно блестели.

– Как раз этих. Полиция еще не нашла Джулию и Робин. Том будет помогать с поисками, – пояснила она.

Тинк вцепилась в столешницу, чтобы не упасть. Бабушка нежно погладила ее по плечу и другой рукой обняла Кэти. Что-то здесь было не так. Происходило что-то плохое, но что именно? И потом, что значит «их еще не нашли»? Только вчера вечером Джулия и Робин ужинали с ними. А потом Тинк сидела за карточным столом рядом с Джулией и восторгалась накачанным благодаря футболу икрам двоюродной сестры.

– Но она же только что была здесь… Они только что были здесь… – бормотала Тинк, недоуменно поводя руками. – Куда они могли пропасть?

Тактильная память о ноге Джулии рядом с ее собственной была так жива, что Тинк не могла поверить в исчезновение сестер. Всего несколько часов назад она обнимала на прощание Робин. Они смеялись и плакали, и коса Робин щекотала ей шею. По залитой солнцем кухне зловещей тенью расползался ужас. Дело обстояло намного хуже, чем они предполагали.

– Не волнуйтесь, – сказала бабушка Полли. – Уверена, все будет в полном порядке. Бегите-ка в душ, а я приготовлю завтрак. Наверняка мама с папой все вам объяснят, когда вернутся. – Она похлопала внучек по плечам, и те мрачно кивнули в ответ.

– Давай я первая, – мягко сказала Тинк сестре.

Кэти ничего не ответила. Она стояла и молча глядела на столешницу, как будто пыталась добиться ответа от нее. Тинк, шаркая ногами, спустилась в подвал, в просторное помещение, переоборудованное под ванную. Потянула висевшую у стены цепочку; загорелась лампочка, осветив в зеркале отражение ее печального лица. Комната была такой огромной, что Тинк подумала: наверное, раньше здесь была еще одна спальня, а душевая служила кладовкой.

Она разделась в оранжевом свете голой лампочки, дрожа от холода и потирая гусиную кожу. Бросила одежду на видавший виды желтый коврик у раковины и ступила в душевую кабину. В подвале витал запах сырости и плесени, перебивая даже ягодный аромат шампуня и кондиционера для волос. Тинк слушала, как струйки воды, стекая с ее тела, падают на холодный каменный пол и с шумом исчезают в сливе. Она опустилась на колени, подставив под чуть теплую воду голову, и принялась раскачиваться из стороны в сторону, всхлипывая по пропавшим сестрам.

Джин и Кэй Камминс вернулись на Фэйр-Эйкрес-Роуд около половины восьмого, и на них с порога обрушился град вопросов, но оба подавленно молчали. Тинк и Кэти, не сговариваясь, тоже умолкли, подсознательно стремясь оттянуть неизбежное. Новости, которых они с таким нетерпением ждали все утро, внезапно перестали их так уж манить. Они поняли, что не услышат ничего хорошего, – напротив, их опасения только подтвердятся.

Джин был необычайно тих и сосредоточен. Он собирался как можно скорее уложить чистую одежду для Тома и отправиться в полицейский участок. Теща жарила на кухне омлет, запах которого проникал даже на второй этаж дома, где Джин рылся в спортивной сумке Тома.

– Может, сначала поешь? – предложила, добродушно улыбаясь, теща, держа лопатку над полной дымящейся желтой массы сковородой. – Тебе бы сил набраться.

– Кофе выпью, – буркнул Джин, шаря по сушилке в поисках кружки побольше.

Теща вернулась к омлету и осторожно его помешала. Джин едва ли не в один глоток осушил всю кружку, повернулся на каблуках и направился к двери.

Он прошел через гостиную, где обе дочери молча сидели на синем диване, уставившись в экран телевизора. Там показывали их брата, снятого пару часов назад, когда он еще не успел переодеться в мешковатую одежду отца: Том кутался в ярко-желтую пожарную куртку. Волосы у него торчали во все стороны, и он отворачивался от камеры, раздосадованный бесцеремонностью журналистов. Репортер говорил про двух пропавших без вести девушек; на экране тем временем мелькнула нервно сцепившая руки Джинна.

Джин нагнулся, поцеловал дочерей в макушки и поспешил на выход. Кэй закрыла за ним дверь и села смотреть новости с девочками, готовая ответить на вопросы, которые им уже не хотелось задавать.

Бабушка Полли оторвалась от омлета и обеспокоенно глянула на дедушку Арта, сидевшего за кухонным столом с утренней газетой в руках. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие, чтобы не добавлять нервозности в атмосферу дома. Но после пятидесяти с лишним лет брака Полли видела мужа насквозь и знала, что он напуган не меньше остальных и лишь с виду остается спокойным, надеясь заразить других своим притворным спокойствием.

Пар от омлета поднимался к самому лицу бабушки Полли. Она прислушалась – в соседней комнате ее дочь что-то тихо говорила Тинк и Кэти. Через секунду обе страшно закричали; мать мягким голосом успокаивала их. В течение нескольких минут их плач и крики нарастали, но затем постепенно стихли. В коридоре раздались приглушенные ковром легкие и быстрые шаги – это Тинк пробежала мимо кухни в ванную; ее выворачивало наизнанку.

Весть о групповом изнасиловании оказалась слишком тяжелым ударом для девочек четырнадцати и шестнадцати лет.