Текст книги "Под счастливой звездой"

– Кстати, – сказала мать, – в пятницу у нас обедают Стейплтоны – леди Гертруда и ее дочь Амелия. – Она сделала глоток чая. – Женитьба на Амелии была бы для тебя весьма выгодной. Брат леди Гертруды – генерал Суинфорд, а ее дядя имеет влияние в Уайтхолле.

– Значит, женившись на ней, я обеспечу себе продвижение по службе? – У него болела голова после вчерашних возлияний. Бледные лучи ноябрьского солнца, просвечивавшие сквозь тюлевые шторы, прожигали мозг, словно полуденное палящее солнце Пуны.

– Разумеется. – Она самодовольно улыбнулась. – Хотя влияние – все, что может предложить этот союз. У девушки почти нет приданого. Однако она милая, приятная юная леди, и, думаю, мы с ней неплохо поладили бы после твоего возвращения в Индию.

Он вздохнул:

– Твои доводы в ее пользу неоспоримы. Пожалуй, мне следует предоставить это дело тебе. Сообщи мне, когда решишь, на ком мне следует жениться, и я безотлагательно примусь ухаживать за леди.

– Не груби, Майлз.

– Извини. – Он свирепо зыркнул на чашку чая.

Мать сменила тактику:

– Я была очень терпелива, дорогой. Но ты же знаешь, что должен на ком-нибудь жениться до своего возвращения в полк. Когда ты пропал перед сражением в Пуне и я целых полгода не получала от тебя никаких известий, я чуть с ума не сошла.

Он почувствовал себя пристыженным.

– Я совершенно не хотел мучить тебя, но ты же знаешь, мое местонахождение должно было оставаться тайной.

– Теперь-то я знаю. Но тогда я просто места себе не находила, да и как иначе? Из-за этой проклятой неотчуждаемости имущества твоего отца я останусь ни с чем, если ты умрешь, не имея наследника.

В комнате, где уже и без того было довольно прохладно, повеяло стужей. Ее страшила потеря дохода, а вовсе не его смерть. Во рту сделалось кисло. Вчерашнее вино плохо поладило с утренним тостом.

Но он постарался взять себя в руки. Чувства матери вполне естественны, она ведь его едва знает. Долг вынудил ее поехать к мужу в Индию, где стоял его полк, и она не могла взять с собой маленького мальчика в такой климат. Наследника нужно было беречь. А потом, когда он вырос и мог поступить в отцовский полк, она вернулась домой.

Трев заставил себя вежливо улыбнуться:

– Я ведь уже обещал тебе, что женюсь до окончания моего отпуска. И я сдержу слово. Но времени еще предостаточно. Я уеду только после королевской коронации в июле. Прошу только, дай мне еще несколько недель насладиться отпуском до того, как я приступлю к исполнению этой тяжелой обязанности.

– Большинство мужчин сочли бы женитьбу удовольствием.

– Большинство – да.

Но большинству мужчин не придется оставить свою жену сразу после того, как они сделают ей ребенка. А он вынужден будет поступить именно так, если только не продаст свой офицерский чин. Родительский опыт научил его, что глупо пытаться растить английских детей в Индии. Он будет благоразумен, но не откажется от своей службы, чтобы остаться в Англии с женой. Армия – его настоящая семья. Он не представляет жизни без нее.

Трев встал.

– В любом случае я не могу присутствовать на вашей женской вечеринке в пятницу. В полдень я должен быть на Лиденхолл-стрит. – Полезная отговорка, но правдивая. Один из людей сэра Чарлза в департаменте вызвал его в штаб-квартиру Ост-Индской компании. Несомненно, дабы получить кое-какие сведения, которыми он владеет и которые нельзя доверить бумаге. Если повезет, у департамента найдется для него работенка.

Он надеялся на это. Дьявол всегда придумает, чем занять праздные руки – и другие части тела. А после ночного приключения он понимал, что чем скорее займется чем-нибудь, тем лучше.

Бекки и Клэри все-таки удалось спасти кое-что из вещей, прежде чем работники прогнали их из здания. По крайней мере у них есть хотя бы это. Темперанс как раз собиралась открыть мешок, в который девочки сложили одежду и другие пожитки, когда какая-то карета, с грохотом проезжавшая по улице, остановилась рядом.

– Темперанс Смит! – громко окликнули ее. Она не сразу узнала парня, одетого в ливрею кучера. Он обращался к ней. Это был один из воров, работавших на Ткача, которые вламывались в дома и уносили серебро.

– Джемми! Давненько я тебя не видела. Что все это значит? – Она указала на ливрею.

– Теперь я Джеймс, а не Джемми. Я пошел в гору. Работаю кучером у леди Хартвуд.

– Добропорядочным заделался, да? – Она пренебрежительно сморщила нос. – Кланяешься и расшаркиваешься перед ними. Как ты мог?

– Ее сиятельство очень добры ко мне, да и работа хорошая, честная. И платят регулярно. Староват я стал, чтобы вкалывать на Ткача.

– Тогда чего же ты заявился сюда? Чтобы покрасоваться перед нами? Прикид у тебя что надо, да недосуг мне любоваться на тебя, дел невпроворот. – Она указала на кучу поломанной мебели.

– Потому-то я и здесь. Ее сиятельство прослышала о том, что конуру вашу сносят и вам теперь негде жить. У нее к вам предложение.

Предложение. Так, значит, вот кто его хозяйка – владелица публичного дома. Ничего удивительного. Трудно себе представить, чтобы истинная леди нанимала таких, как Джем. И еще труднее поверить, что она рискнула бы сунуться в эти трущобы, пользующиеся дурной славой.

– А откуда твоя мадам услышала про нас?

Надо отдать ему должное, он сконфузился.

– От меня. Она отправила меня на поиски девушек для своего нового приюта.

Приют, гм. Стало быть, теперь так называют бордели? Интересно.

– Джеймс, это одна из девушек? – раздался голос из богато убранной кареты. Приглядевшись повнимательнее, Темперанс усомнилась в своих первоначальных предположениях в отношении ее пассажирки, миниатюрной женщины с ярко-рыжими волосами. Ни одна мадам не осмелилась бы нарисовать благородный крест, вроде этого, на своей дверце. И тем паче не совершила бы подобной глупости, прикатив в такой бандитский район в столь элегантном экипаже.

Может, она и вправду настоящая леди. Этакая добренькая дамочка, которой нравится изображать из себя саму щедрость и протягивать тяжелую руку благотворительности в обмен на льстивые проявления благодарности.

Джемми вернулся к своей хозяйке, которая опустила окно кареты, чтобы пошептаться с ним. Затем он поманил Темперанс. Если только ей удастся подойти достаточно близко, чтобы стащить у этой любопытной дамочки часы, то денег, вырученных за них, может хватить на то, чтобы найти для девочек новый дом.

Ее мысли прервал голос Клэри:

– Кто это?

– Наша добрая фея – по крайней мере так говорит Джемми. – Удивительно хорошенькая, хоть лицо и в веснушках.

– Значит, ни у кого из вас нет места для ночлега? – спросила леди Хартвуд через открытое окно.

– Отчего же, есть заведение мамаши Бриствик, – отозвалась Бекки. – Хотя ночью там не шибко-то поспишь. Вкалывать будешь одним местом до самых петухов. Правда, слыхала я, девушек у нее уже как сельдей в бочке. Так всегда бывает, когда наступают холода.

Темперанс вздохнула. Даже если бы она готова была пасть так низко, мамаша Бриствик едва ли возьмет Бекки, с ее горбатой спиной. Подруга вынуждена будет снова просить милостыню, что она и делала до того, как Рэндалл взял ее к себе.

– Это то, чем вы собираетесь заниматься? – спросила ее светлость у Темперанс.

– Никогда! Только дурак пойдет на это, когда есть много других способов добыть деньги.

– Каких, например?

Темперанс пожала плечами. Леди Щедрость становилась назойливой. Как бы подобраться к ней поближе, стащить у нее что-нибудь ценное и дать деру. Если б ей удалось найти, где обосноваться, они бы начали все заново и нашли бы деньги, чтоб уехать в Америку. Она ощупала глазами ее светлость, ища, что можно схватить.

– Воров ловят и сажают в тюрьму, – проговорила леди Хартвуд сурово.

– Шлюх тоже. – Темперанс вздернула подбородок. – Этот мир жесток, не так ли?

– Он может быть жестоким, – спокойно согласилась леди Хартвуд, – но необязательно. Позови сюда свою подругу, ту малышку, что стережет ваши вещи. У меня есть предложение к вам троим.

Ну вот оно, начинается, подумала Темперанс. По крайней мере теперь она знает, о чем пойдет речь.

Когда Клэри подошла и тоже встала рядом с каретой, леди Хартвуд соединила их руки и сказала:

– Мне известно кое-что о том, с чем приходится сталкиваться молодым девушкам на улице, одиноким и беззащитным. Вы ведь без защиты, я правильно понимаю?

– Я же сказала вам, что мы не продаемся, – огрызнулась Темперанс. – И сутенеров у нас нет.

– Мы защищаем друг друга, – объяснила Бекки. – И собираемся уехать в Америку, когда насобираем деньжат. Если сможем найти их… – Она смолкла.

– Так вот вам мое предложение, – заявила ее светлость. – Я давно мечтала о том, чтобы основать приют для таких, как вы, и наконец у меня появилась возможность. Я бы хотела, чтобы вы трое стали моими первыми гостями. Могу предложить вам кров и стол и некоторую помощь в улучшении вашей жизни.

– Нам все время придется молиться? – спросила Клэри, которая на своем коротком веку уже повидала оборотную сторону разных благотворительных предприятий.

– Если только вы сами этого захотите. Мой приют отличается от других. Он управляется в строгом соответствии с принципами астрологии.

– Астрология – это ваша религия? – поинтересовалась Темперанс.

– Вовсе нет. Это просто средство, и весьма полезное. Надеюсь использовать его, чтобы помочь вам.

– В чем?

– Решить, чего вы хотите от жизни, и добиться этого.

– Я хочу выйти замуж за герцога, – заявила Клэри, – и носить драгоценности каждый день, даже за завтраком.

Бекки сказала:

– А я хочу жить в деревне и иметь конюшню.

– Вы думаете, что хотите этого, – строго проговорила леди Хартвуд. – Но как только я посмотрю ваш гороскоп, я смогу сказать, что на самом деле сделает вас счастливыми.

Темперанс вмешалась:

– А вдруг наши гороскопы скажут вам, что мы порочны и что можем обрести счастье только во грехе?

Леди Хартвуд вскинула брови:

– Никогда не видела такого гороскопа.

Темперанс пожала плечами:

– Все когда-то бывает в первый раз.

Но довольно с нее пустой болтовни. Не нужен ей приют леди Хартвуд, каковы бы ни были его принципы.

– Мы не нуждаемся в исправлении. Пошли, девочки. Некогда нам тут трепаться.

– Куда пошли? – запротестовала Клэри. – Ее светлость предлагает нам кров. Это лучше, чем заведение мамаши Бриствик.

– Да, уж точно не хуже, – подхватила Бекки. – Правда, Тем, ну что ж тут плохого? Еда и тепло, и ее светлость предскажет нам нашу судьбу. Мы согласны.

Вот и все их мечты о свободе! Противно было видеть, как легко оказалось купить ее товарок.

Леди Щедрость улыбнулась и распахнула дверцу кареты.

– Забирайтесь. Здесь хватит места для всех.

Бекки и Клэри сели в карету, и Темперанс ничего не оставалось, как последовать за ними. Ей, хочешь не хочешь, нужно присматривать за этими глупышками, чтобы уберечь от замыслов ее светлости. Темперанс села в карету вслед за Клэри, в кои-то веки пожалев, что старается содержать свою одежду в чистоте. С каким удовольствием она бы измазала грязью эту безупречно чистую обивку.

Как только все уселись, благодетельница крикнула Джемми, чтобы он забрал мешки с их жалкими пожитками. Ее светлость опять улыбнулась этой раздражающей улыбкой и проговорила тихо, словно себе самой:

– Я знала, что сегодня будет прекрасное утро для прогулки в карете. Так бывает всегда, когда луна находится напротив Меркурия.

Глава 4

Когда в голове наконец перестало стучать, Трев отправился навестить майора Стэнли. Подойдя к дверям меблированных комнат майора на Нью-стрит, он приготовился к подшучиваниям своего старшего товарища. Да, майор от души повеселится, когда узнает об исходе его встречи с прекрасной карманницей. Но Стэнли его друг, и ради сохранения их дружбы он готов смириться с любыми шуточками.

Однако, когда Трев поведал майору о случившемся, тот был с ним мягок.

– Такова природа охоты, мой мальчик. Это честная драка, и добыча может ускользнуть. Должен признаться, я тебе завидую.

– Но ты же нашел утешение с подопечными мамаши Бриствик.

Его друг довольно улыбнулся.

– Ну да, ну да. Но не бесплатно, мой мальчик, не бесплатно. Если только мне не улыбнется удача за игорным столом, до платежного дня меня ждет жалкое существование одинокого холостяка. Разумеется, – друг повысил голос, – есть еще маскарад.

– Надеюсь, ты не питаешь слабости к маскарадным костюмам.

– Меня привлекают вовсе не костюмы, а перспектива их снять. Женщины, которые бывают там. – Стэнли нарисовал руками в воздухе песочные часы. – Проститутки бок о бок с аристократками, ищущими приключений, женами богатых старичков. И все эти куколки не прочь поразвлечься. Если даже там ты не сможешь найти себе подходящую женщину, то ты безнадежен. Большего выбора прелестных соблазнительниц тебе нигде не сыскать.

– Как же ты можешь судить, прелестны они или нет, если их лица закрыты масками?

– Ты же идешь туда не ради их лиц, – хохотнул майор. – А их тела выставлены напоказ весьма недвусмысленно. И что самое главное. Если правильно разыграешь свою карту, тебе даже не придется платить за удовольствие. Я рассказывал тебе о той итальяночке, которую встретил на маскараде в Калькутте? – Он принялся излагать длинную историю с непристойными подробностями, которую Трев и в самом деле уже слышал, причем несколько раз. Но он позволил другу поведать ее снова, раз уж это доставляло ему удовольствие. К тому же слова майора натолкнули его на одну головокружительную мысль.

На обед в приюте леди Хартвуд было мясо, нежные бараньи отбивные, прямо от мясника, и на завтрак тоже мясо. Жир стекал у девушек по подбородкам, когда они набивали животы так, что чуть не лопнули, запихивая в себя еду с молниеносной скоростью, чтобы у них ее не выхватили. Темперанс предпочла бы не предоставлять ее светлости доказательство того, как желанна была ее помощь, но не могла совладать с собой. Удовольствие наесться до отвала оказалось непреодолимым.

Кроме того, было вполне разумно воспользоваться этой неожиданной удачей. Она вернется на улицу, как только выяснит, чем же занимается ее светлость, а после этого неизвестно когда ей еще раз посчастливится так сытно поесть. При этой мысли она почувствовала мимолетное сожаление, которое быстро сменилось стыдом.

Бедняки всю жизнь живут на черством хлебе и прогорклой колбасе. Только богатеи едят жирный ароматный бекон. Простая скудная пища – цена, которую она готова была заплатить за свою свободу, и она вновь ее заплатит. Ну а пока ей ничего не остается, как предаваться чревоугодию. Она с жадностью проглотила свою порцию, и когда служанка, не говоря ни слова, вновь наполнила ее тарелку, умяла и это тоже.

Затем слуги унесли грязную посуду, и девушки перешли под опеку экономки – женщины среднего возраста с добрым, но отнюдь не глупым лицом, которая прибыла с целой свитой лакеев, несущих ведра с горячей водой. Экономка заставила их скрести себя до тех пор, пока кожа не стала розовой и пылающей. Намыливаясь дорогим куском душистого мыла, Темперанс запретила себе испытывать слишком большое удовольствие. Беднякам не будет от нее никакого проку, если она вновь вернется к бессмысленному сибаритству, от которого ее спас Рэндалл.

Потом экономка выдала девушкам аж по два простых, но удобных платья. Клэри и Бекки просто не могли совладать с собой, демонстрируя друг другу свои новые наряды, и взвизгивали как поросята. Но этот подарок оставил Темперанс равнодушной. Она не была счастлива, одеваясь как кукла в роскошные платья, которые покупал ей отец, потому что он не в состоянии был разглядеть под этими дорогими тряпками, какая она на самом деле.

Но она все равно взяла платья, понимая, что сможет потом продать их, чтобы заплатить за покровительство Ткача, как только удастся вытащить отсюда девочек. Если удастся. Их преданность делу свободы никогда не была такой же стойкой, как ее. И когда экономка оставила девушек одних в красивой гостиной, уставленной последними романами и альбомами с репродукциями картин, она подумала, что вернуть их на путь, который она избрала для них, может оказаться гораздо труднее, чем кажется.

Позднее, в тот же день леди Хартвуд пришла посмотреть, каковы их успехи. Не успела она сесть, как Темперанс прервала любезности хозяйки и спросила как можно более грубым тоном:

– Ну и каковы ваши правила?

Правила есть всегда. И какие бы они ни были, она их нарушит.

– Правила? – переспросила леди Хартвуд, наклонив голову набок, как птичка, и положив подбородок на руки с таким видом, словно до сих пор не задумывалась над этим. – Ну это же очевидно. Пока вы под моей защитой, вы должны жить по закону. Есть такие, кто хотел бы увидеть провал моей затеи с приютом. Если вы будете вести себя как преступники, то дадите им предлог закрыть его.

Темперанс было приятно узнать, что у начинающего приюта есть свои враги.

– Никакого воровства и никакого пьянства, – продолжала ее светлость. – Я также должна просить вас не приводить мужчин в приют. Такое поведение может быть неправильно истолковано. Хотя вне его стен ваша личная жизнь – ваше дело.

Это легко. Но должно быть что-то еще. По крайней мере Темперанс теперь знает, что делать, чтобы ее вышвырнули.

После этого леди Хартвуд расспросила каждую из девушек о дате и месте рождения, записала сведения в маленький блокнот и удалилась.

Через несколько часов леди Хартвуд позвала Бекки в свой кабинет для беседы. Темперанс гадала, не выуживает ли она у подруги сведения об остальных обитательницах приюта. Но что бы она там ни наговорила, Бекки потом как-то странно отводила глаза, и встревоженное выражение не раз мелькало на ее худом лице. Придется как следует присматривать за Бекки, чтобы вмешательство леди Хартвуд не сделало положение еще хуже, чем есть.

На следующий день долгой беседы с ее светлостью была удостоена Клэри. Она тоже вышла из комнаты леди Хартвуд в мрачном настроении. Быть может, она и вправду надеялась, что станет женой герцога. Умом она не блещет. Единственное, что Темперанс удалось выудить из Клэри, это что ее светлость обещала обучить ее игре на фортепиано. Довольно странный способ подготовить девушку к ее будущему.

На третий день их жизни в приюте леди Хартвуд наконец позвала к себе в кабинет Темперанс. К этому времени у их благодетельницы уже было предостаточно возможностей узнать все, что нужно, о характере Темперанс. Поэтому, входя в ее кабинет, Темперанс готовилась как следует поразвлечься. Дата рождения, которую она назвала, была не ее. Она с нетерпением ждала, когда леди Хартвуд разоблачит обман.

Леди Хартвуд сидела за небольшим столом, заваленным бумагами, книгами и брошюрами, которые при более близком рассмотрении оказались альманахами вроде тех, какими пользуются фермеры, чтобы выбрать лучшее время для посадки овощей. На некоторых листках были изображены большие круги, разделенные на секции, заполненные цифрами и какими-то символами. Должно быть, это гороскопы. Выглядят они вполне убедительно, но наверняка это все чушь собачья. Как можно что-то узнать о характере другого человека всего лишь по времени его рождения?

Темперанс приготовилась как следует позабавиться. Ее светлость скоро поймет, что встретила достойного противника.

Но не успела она сесть, как леди Хартвуд сказала:

– У тебя интересная натальная карта, но она меня озадачила. Если верить ей, человек, которому она принадлежит, умер трех лет от роду, а ты определенно жива. – Она устремила на Темперанс твердый взгляд.

Темперанс ахнула. Неужели она и вправду узнала это по дате рождения?

– Не стоит принимать меня за дурочку, Темперанс. – Обычно мягкий взгляд леди Хартвуд сделался суровым. – Чью дату рождения ты мне дала?

– Своей старшей сестры.

– Она умерла?

Темперанс кивнула. Сестра умерла в возрасте трех лет. Безгрешный ангел. Отец всегда сравнивал Темперанс с ней. И отнюдь не в пользу Темперанс.

Леди Хартвуд отложила гороскоп:

– Ты меня проверяла, не так ли?

Темперанс закусила губу, но ничего не сказала.

– Судя по твоему поведению, ты должна была родиться, когда солнце находилось в Скорпионе, потому что рожденные под влиянием Скорпиона, самые скрытные из всех знаков. Они рассматривают отношения людей с точки зрения проявления силы и стараются не выдать ничего, что могло бы дать другому человеку над ними власть. Такова их природа. Но это крайне затрудняет помощь им. – Она положила карту. – Ты родилась в конце октября или в ноябре?

Темперанс почувствовала холодок, когда леди Хартвуд устремила на нее неожиданно пристальный взгляд.

Она действительно Скорпион и правда не желает, чтобы люди знали о ней больше, чем необходимо. Но если ее светлость и в самом деле может узнать характер человека по его гороскопу, то при одном лишь взгляде на настоящий гороскоп Темперанс она поймет, что ложь – наименьший из грехов, на который она способна. Она решила было снова дать неверные сведения о себе, но зачем трудиться? Кроме того, когда это возможно, она все же предпочитает говорить правду.

– Я родилась двадцать шестого октября тысяча восемьсот второго года, – сказала она. – В два часа пополудни. Теперь можете использовать эти сведения, чтобы обрести надо мной власть, и удачи вам.

– Я не собираюсь этого делать. По гороскопу я Стрелец и получаю удовольствие, давая советы людям, а не управляя ими.

– Что ж, вы как следует посоветовали моим подругам, потому что теперь они почти не смотрят на меня.

– Понятно, – отозвалась леди Хартвуд. – То, что ты воспринимаешь как их предательство, должно беспокоить тебя, ибо преданность – то, что Скорпионы ценят превыше всего. Но твои подруги могут быть преданы тебе, не отказываясь от права самим решать, каким будет их будущее.

– Они были бы вполне счастливы в Америке, если бы мне только удалось найти деньги, чтобы добраться туда.

– Возможно. Но было бы лучше, даже в Америке, если бы они научились содержать себя, не нарушая закон. Ты можешь им это предложить?

Темперанс не соизволила ответить.

– И тебе не помешает сделать то же самое. – Ее светлость отложила перо. – Ты должна принять решение, Темперанс. Нет смысла оставаться здесь, в приюте, если ты не воспользуешься помощью, которую мы предлагаем. Есть много других девушек, которые могли бы извлечь для себя пользу, если бы были на твоем месте. Я разрешаю тебе остаться здесь еще на несколько дней. Но после этого, если ты не дашь мне шанс помочь тебе, как бы ни было прискорбно, я вынуждена буду попросить тебя уйти.

Теперь это был вопрос лишь нескольких дней. Прежде чем леди Хартвуд выгонит ее, Темперанс пришлось отправиться назад, в трущобы, чтобы найти какой-то способ зарабатывать на жизнь, когда останется одна, и снова будет рассчитывать только на себя. Она уже и забыла, как быстро меняются запахи, когда оставляешь позади белые особняки богачей. Неужели в сточных канавах всегда было так много дохлых кошек? Неужели вонь от гнилой капусты всегда была такой сильной? Она боролась с тошнотой, подступающей от всей этой грязи и вони, и злилась на себя.

Она отсутствовала всего три дня, и вот уже превращается в изнеженную мисс. Если не поостеречься, она станет такой же чувствительной и мягкотелой, какой была, когда только приехала в Лондон. Как Рэндалл смеялся над ее благовоспитанными манерами и почти непреодолимым ужасом перед грязью. Что ж, улица очень быстро закалила и ожесточила ее. И скоро она вновь вернется сюда.

Она направилась прямиком к Дэнни, подметальщику, и нашла его на прежнем месте – в уголке, который он облюбовал для себя. Она припасла для него большой кусок мяса и несколько булочек из той обильной еды, которую давали в приюте. Даже в окружении роскоши и изобилия она не забыла, кто ее настоящие друзья. Вручив ему еду, она поинтересовалась, какие слухи ходят о ней. Не ищет ли ее стража? Не подал ли сапожник жалобу?

– Про то не слыхал, – ответил мальчишка, опираясь на метлу. – Зато слыхал, мамаша Би страсть как взъярилась, когда узнала, что вы нашли другую покровительницу. Она-то была уверена, что, когда хату вашу снесут, вам деваться будет некуда, и вы потащитесь к ней. Но я-то завсегда знал, что с тобой ей не ничего не обломится.

– В самую точку.

– Тебя ищет какой-то джентльмен, Тем.

Она застыла.

– Как он выглядит? – Высокий мужчина в синей кавалерийской форме, со шрамом над губой, который снится ей каждую ночь?

– Коротышка с рыжими волосами. Не сказывал, как его звать. Может, слуга какого благородия, пес его знает.

Не он. Темперанс отругала себя за эти глупые мечты, которые вдруг накатили на нее.

– Тот коротышка сказал, у ейного хозяина есть кой-что для тебя.

Медальон? И снова сердце екнуло в груди. Но ведь есть и другие мужчины, которые, возможно, хотят вновь увидеть ее. Мужчинам всегда от нее что-нибудь нужно. А что касается капитана, скорее всего он просто предложит ей закончить то, что они начали в тот день в безлюдном переулке.

– Ты его не знаешь?

– Никогда раньше не видел. Но он дал мне шиллинг. Потому-то я его и запомнил, ага. Сказал, даст еще один, если я передам тебе кой-что еще.

– Что же?

– Тот джент, что ищет тебя, будет на маскараде в Опере в четверг в полночь. Если придешь, он отдаст тебе то, что ты потеряла.

Сердце забилось учащенно. Значит, это все же тот самый офицер, и он нашел медальон. Как бы было хорошо вернуть его, чтобы еще раз увидеть лицо Рэндалла. Но, разумеется, хитрец использует медальон как приманку. Хочет еще разок попытать с ней счастья. И все бы ничего, да вот только она не уверена, что не захочет того же самого.

Не опасно ли встречаться с ним на маскараде? Она бывала там много раз. Неплохая пожива для ловких тренированных рук. Запах похоти в воздухе настолько силен, что делает людей беспечными. Но он и ее тоже может сделать беспечной. Ей так и не удалось избавиться от желания, разбуженного в ней капитаном, узнать, что еще он мог бы сделать с ее телом. А в пьянящей атмосфере маскарада будет слишком легко вновь предать Рэндалла.

– Есть еще кое-что, – добавил Дэнни. – Тебя ищет Снейк.

У Темперанс от ужаса волосы зашевелились на голове. Она не хотела иметь никаких дел с приспешником Ткача.

– Трепался, что у него есть для тебя работенка. Но он теперь тебе без надобности, раз ты пошла жить к толстосумам.

– Ты слышал об этом?

– Все слышали. Щербатый видал, как вы с девками отчаливали в большой карете. Исправляешься, Тем?

– Вот уж вряд ли.

– Так я и думал. Но было бы неплохо перезимовать в тепле, – тоскливо добавил он. – Ее сиятельство не хочет исправить кого-нибудь еще?

Темперанс кольнуло чувство вины. Пальтишко Дэнни такое потрепанное, что даже старьевщик не смог его продать. Даже сейчас она все еще живет лучше, чем люди, которые ей так дороги.

– Она берет только девушек, друг, – наигранно бодро ответила она. – Да и я сама вернусь сюда через пару деньков. – Она поблагодарила Дэнни за информацию и пошла назад, в приют. Ей было над чем поразмыслить.

Треву была назначена аудиенция у помощника министра в штаб-квартире Ост-Индской компании на Лиденхолл-стрит. К этому времени он начал жалеть о том, что уступил соблазну и предпринял шаги для того, чтобы встретиться с карманницей. Но его слуга уже передал послание через мальчишку-подметальщика, так что отступать было поздно.

Впрочем, он надеялся, что департамент предложит ему какую-нибудь работу и он будет занят делом вместо того, чтобы пускаться во всякие сумасбродные авантюры. Рисковать собой на службе стране – это одно. И совсем другое – делать это просто от безделья или порочности. Как тогда, с карманницей.

Когда они остались одни, мистер Фэншо сказал:

– Как приятно наконец познакомиться с вами, капитан. Сэр Чарлз в своих депешах очень хвалил вас.

Помощник министра оказался мужчиной лет пятидесяти, в очках, с мясистым лицом и редеющими волосами. В голосе его была та елейность, которая, похоже, присуща всем, кто работает в роскошных кабинетах.

Он продолжал:

– Плохи были бы дела нашей компании, если бы не работа, которую сэр Чарлз выполняет для нас в тайном госдепартаменте. Надеюсь, с моей стороны не было большой бесцеремонностью вызвать вас в самом начале вашего отпуска. Но нам необходимо обсудить дело, ради которого я вас позвал. Сэр Чарлз дал понять, что вы были бы не против выполнить для нас одно-два поручения, пока вы здесь. Это так?

– Безусловно, – заверил его Трев. – Я человек действия, и в отпуске мне трудно придумать, чем себя занять.

– Что ж, очень хорошо. Дело в том, что у меня есть для вас задание – навестить сэра Хамфри Диггета в его имении в Суррее в следующем месяце.

– Это тот, которого называют Чокнутым Набобом?

– Тот самый. Он купил один малоизвестный ведийский манускрипт и просит, чтобы мы послали ему кого-нибудь, кто сможет его истолковать. Я слышал, что вы блестяще владеете санскритом, поэтому выбор пал на вас. Это вас интересует?

– Весьма. – Кто же устоит против возможности побывать в имении Шринагар-Махал, прославившемся своей экстравагантностью. Сэр Хамфри выстроил его в Суррее на миллионы, награбленные в Индии. Даже во время вооруженной заварухи до Трева доходили слухи о том, что набоб за баснословную цену вывез несколько тигров и обезьян и, поговаривали, даже профессиональных танцовщиц.

А санскритом Трев и в самом деле владеет блестяще. Мунши обучил его не только современным языкам, индусскому и языку маратха, но и санскриту, на котором написаны древние священные книги. И все же Трев испытал легкое разочарование. Когда он получил письмо, намекающее, что у департамента есть для него работа, то ждал чего-то более серьезного, чем перевод древнего манускрипта.

Он уже приготовился уходить, когда Фэншо поднял руку и жестом предложил сесть.

– И еще одно, капитан Тревельян. Во время вашего визита сэр Хамфри передаст вам один драгоценный камень.

– Камень?

– Да. Сокровище Вадхи. Сэр Чарлз заверил меня, что я могу всецело рассчитывать на вас.

Это совсем другое дело. Именно к таким поручениям Трев привык, работая на сэра Чарлза.

Фэншо продолжал:

– Несколько веков назад камень был украден у индийского раджи, набоба Бундилора. Не так давно он попал в руки сэра Хамфри, который, к несчастью, похвастался своим приобретением. Это привлекло внимание нынешнего набоба, и теперь тот настаивает, чтобы мы вернули камень ему. Мы предлагали набобу другие камни, гораздо более ценные, но он хочет сокровище Вадхи, и только его. Вероятно, оно обладает каким-то мистическим свойством.

Помощник министра снял очки и в первый раз посмотрел Треву в глаза.

– Ради этого камня набоб готов начать войну. Она дорого обойдется не только нашим войскам, но и нашим местным союзникам, которым и без того пришлось пойти на огромные жертвы. Вы, как никто другой, понимаете, почему мы не можем этого допустить.

Он понимал. Но ему сделалось не по себе. Фэншо намекает, что осведомлен о том, что произошло с женами сипаев, и как та катастрофа подействовала на Трева. И он без колебаний использовал эти сведения, чтобы заручиться его содействием. Насколько же отвратительным окажется это «поручение»?