Текст книги "Негодная"
Автор книги: Дженни Даунхэм
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава седьмая
Кейти представляла себе загородный домик с розами около двери – разве не таким должно быть жилище бабушки? А дом Мэри оказался многоквартирным ступенчатым кондоминиумом, почти неотличимым от других на улице. Дома стояли в низине, а выше них проходил скоростной участок шоссе. Когда они вышли из машины, впечатление у Кейти было такое, будто мрачное небо нависло прямо над ними. Воздух пропах выхлопными газами.
– Я знакома с местными жителями, – сообщила Мэри, пристально глядя на дом.
– Ты здесь живешь, – сказала ей мать.
– Вовсе нет. Чушь какая!
Мать вытащила из сумочки конверт, который ей дали в больнице, и помахала им перед носом Мэри.
– А откуда тогда у меня ключи от твоей квартиры?
Но Мэри не обратила никакого внимания на ее слова. Она прошагала по дорожке к двери и постучала.
– Никто не откроет, – сказала Кэролайн.
– А Джек? – хмыкнул Крис.
Мать зыркнула на него.
– Прекрати! – Взглянув на Кейти, она добавила: – Присмотри за братом.
Кейти взяла Криса за руку и увела в сторону. Они сели рядышком на парапет возле дома. Мать вертела в руках связку ключей.
– А как это – быть мертвым? – прошептал Крис.
– Откуда я знаю?
– Как думаешь, там темно?
– Наверное.
– А как думаешь, другие мертвецы страшные?
Чтобы отвлечь Криса, Кейти посоветовала ему посчитать плитки на дорожке. Обычно он таким занимался сам, без принуждения, но на этот раз слушаться не стал и пристально уставился на Мэри.
Женщина подошла к окну и заглянула внутрь дома.
– Как тоскливо, наверное, там сидеть одному… – произнесла она рассеянно, не обращаясь ни к кому.
– Пойдемте, – сказала Кэролайн. – Дверь открыта. Все в дом.
Первой вошла Мэри. Она протиснулась мимо матери и пошла по коридору. Все остальные замерли рядом на ступеньках крыльца. Было душно и пахло чем-то сладковатым. Кейти задумалась: не так ли пахнет смерть? – и сглотнула подступивший к горлу ком.
– Входите! – позвала Мэри. – Входите и полюбуйтесь на всю эту красоту!
– А свет можно включить? – шепотом спросил Крис.
Мать покачала головой.
– Ни к чему электрическому даже не думайте прикасаться.
В полумраке трудно было что-то разглядеть. Кэролайн, Крис и Кейти осторожно прошли по прихожей и заглянули в комнату – похоже, в гостиную. У стены – диван, неподалеку от него расположился камин, у окна – стул с жесткой спинкой, в углу – старенький телевизор на тумбе. Но как только глаза Кейти привыкли к темноте, она разглядела стеллажи от пола до потолка, плотно уставленные книгами, стопки журналов на нескольких столиках и застекленный шкаф, набитый безделушками: масками, резными фигурками и яркими статуэтками. Напоминало благотворительный магазин. Камин был облицован резным камнем, а на подоконниках громоздились горы бумаг и корзинки с мелочами. К стене тут и там были прикреплены птичьи перья, на полу лежали подушки, к двери со стороны комнаты скотчем как попало приклеили вырезанные из журналов заметки. От жары становилось трудно дышать. Даже от ковра и штор тянуло затхлостью.
Мать это тоже явно заметила.
– Я открою окна, хорошо?
Мэри ходила по комнате и прикасалась к разным предметам с таким видом, будто никогда не видела их раньше. Она осторожно провела пальцем по верху каминных часов, бережно подняла двумя руками фарфоровую собачку и опустила на место. Подняла руку и звякнула хрустальными бусинами люстры.
– Поглядите только! – ахнула она, открыв что-то наподобие музыкальной шкатулки.
Тихо полилась старинная мелодия, и пластмассовая балерина повернулась на триста шестьдесят градусов на подставке.
Мэри села на диван и довольно вздохнула, держа шкатулку на коленях. Глядя на нее, можно было подумать, что она пришла в какую-то чудесную галерею на выставку, где ей, почетной гостье, позволили прикасаться к экспонатам.
Но у матери таких мыслей явно не было. Теперь, когда шторы раздвинули, она стояла, прижав ладони к щекам, с таким видом, словно оказалась в фильме ужасов.
– Как тут грязно, – произнесла она одними губами, стоя у окна и глядя на Кейти.
Кейти кивнула, но с матерью согласилась не совсем. В комнате, конечно, царил беспорядок, но не было ни сырости, ни плесени. По углам не разбегались тараканы. Просто гостиную основательно запустили, вот и все. Возможно отчасти это было связано с болезнью Мэри. Может, именно поэтому она забывала прибирать в доме, а Джек, вероятно, тратил слишком много времени на присмотр за ней и не успевал следить за порядком.
Мэри взяла подушку и стала гладить так, будто бы это прикосновение ее успокаивало.
– Хочешь взять ее с собой? – спросила мать. – Хочешь положить ее сюда?
Она указала на чемодан на колесиках, который прикатила в дом.
– А я куда-то еду? – спросила Мэри радостно.
Мать нахмурилась.
– Мы здесь, чтобы взять кое-что из вещей, ты забыла? На пару дней. Две-три ночнушки, несколько смен белья, кое-какие туалетные принадлежности.
Мэри явно не собиралась искать одежду, зубную щетку и вообще что-то необходимое. Она гладила подушку и радостно смотрела через плечо матери на вид за окном: на дорогу, дома и машины, на цепочку магазинов. Там все бурлило жизнью.
Крис отошел от двери и теперь рассматривал что-то наподобие пластмассовых гор, приклеенных к доске. Он потрогал одну пальцем.
– Это для чего?
– Не трогай! – рявкнула мать. – Ни к чему здесь не прикасайся.
Мэри повернула голову и увидела, что заинтересовало Криса.
– Это Волчья гора, – улыбнулась она. – Принеси сюда, я тебе покажу.
Но мать решительно покачала головой и одними губами сказала Крису, что гора грязная и дотрагиваться до нее нельзя. А потом добавила шепотом:
– И как только можно так жить? – с этими словами она прошла по ковру и села на корточки у ног Мэри. – У тебя есть место, где ты хранишь важные бумаги? Выдвижной ящик, какая-то папка? Мне бы не хотелось копаться в твоих вещах, но нам нужны свидетельство о рождении Джека и банковские документы. А еще твои пластиковые медицинские карточки и номера полисов национального страхования. Знаешь, где все это может лежать?
Мэри пожала плечами.
– Всем этим занимается Джек.
Кейти не сводила глаз с матери. Та сделала глубокий вдох. Эти же самые слова она произнесла за завтраком, когда Кэролайн спросила у нее, не надо ли отменить доставку молока или газет.
– Мне очень жаль, – сказала мать, – но Джека больше нет. У него был инфаркт, он умер.
Мэри устремила на нее взгляд, полный недоверия и тревоги.
– Когда?
– Три дня назад. Ты ездила с ним в больницу на скорой, помнишь?
– Нет. Потому что мне никто не сказал!
– Говорили. Но ты забыла.
Мэри на миг перевела взгляд на Кейти, потом на Криса и на мать, словно искала объяснение.
– Я же видела его за окном, – прошептала она.
– Не видела. Просто у тебя плохо с памятью.
– Хочешь сказать, я не понимаю, что вижу? Думаешь, я могу такое забыть? – Старуха махнула рукой. – Ты говоришь массу глупостей.
Кейти до ужаса хотелось здесь побывать. Эта затея казалась просто потрясающей – поехать туда, где жила Мэри. Кейти представляла себе, что им навстречу выйдет толпа соседей, что все будут им сочувствовать и угощать чаем. Она воображала, что в залитом солнцем саду соберется много людей и они станут рассказывать разные истории, благодаря чему раскроются какие-то тайны, закрасятся белые пятна на карте. А мама в кои-то веки расслабится и, может быть, немного потеплеет к Мэри. Кейти даже представила себе, что мама возьмет и объявит, мол, им всем будет лучше, если они вместе переедут жить к Мэри. Только бы уехать из этой квартиры, уйти из этой школы, от презрения Эсме. У нее был бы шанс начать новую жизнь!
Теперь все это казалось глупой фантазией. Мэри сидела на диване и смотрела на камин так, словно видела, как в нем весело пляшут языки пламени, хотя на самом деле там просто чернела сажа. И казалось, что совсем не стоило привозить ее домой. Здесь у Джека случился инфаркт, и Мэри могла обезуметь еще сильнее, приехав сюда. Наверное, мама тоже так подумала, потому что расстегнула молнию на чемодане и достала рулон мешков для мусора и большой пластиковый пакет с ручками.
– Давайте-ка поработаем. – Она поманила к себе Криса и велела ему сесть рядом с Мэри на диван. – Присмотри за ней. Сиди на месте и ничего не трогай. Кейти, пойдем со мной.
Кейти бросила на брата озадаченный взгляд. Он, усевшись на диван, пожал плечами и положил руки на колени. Вид у него был неловкий – мальчик словно вдруг оказался перед кабинетом врача.
Когда они вышли в коридор, мать дала указания. Кейти предстояло вынуть из холодильника все испорченные продукты, а также постирать вещи, если найдутся, но делать это мать велела в перчатках. Она протянула Кейти рулон мусорных пакетов и большой пакет.
Кроме того, Кейти предстояло проверить кухонные шкафчики в поисках лекарств (список она посмотрела в интернете), а затем приготовить всем чай. Молоко, печенье и контейнер с чайными пакетиками они привезли с собой.
Мама все продумала. Как всегда. Правда, сегодня она смягчила свое незыблемое правило – «никакого сахара».
– Может быть, лекарств тут и вовсе нет, но ты все равно быстренько просмотри шкафчики, – попросила она. – Возможно, она принимает доксазозин – это важный препарат. Другие настолько срочно не потребуются. Да, и еще проверь, не найдется ли арисепт, от деменции. Мало ли…
– От деменции?
– Мне кажется, что это вполне вероятно. С памятью у нее просто катастрофа. – Мать сделала глубокий вдох. – Так, и позвони мне, когда будет готов чай. Только убедись, что чашки чистые.
– А ты куда?
– Наверх – посмотрю, какая там картина. Совет кондоминиума захочет забрать эту квартиру. Мы не можем позволить им увидеть, что она жила вот так. – Мать взглянула на часы. – За работу!
В маленькой кухне было темно и пахло прогорклым маслом. Казалось, тут кто-то много лет готовил чипсы и ни разу не удосужился проветрить. Кейти включила свет и открыла дверь, за которой оказался крошечный заросший садик. Но при свете все в кухне оказалось еще хуже. Кейти увидела засаленные муслиновые занавески и слой грязи на полу. Чувствуя себя сотрудником криминальной полиции, работающим на месте преступления, она натянула перчатки и открыла дверцу холодильника. Она почти ожидала, что увидит там отрезанную голову на тарелке, но все оказалось вполне заурядно – кусок сыра, банка маринованных огурцов, несколько сморщенных морковок и проросших картофелин, упаковка просроченного маргарина. Молоко Кейти вылила в раковину, зажав нос, поскольку оно скисло. За ним последовали остатки апельсинового сока из картонной упаковки. При этом Кейти то и дело искоса поглядывала на дверь – не войдет ли Мэри? Возможно, стоило спросить у нее разрешения? Может, она хотела бы съесть маринованный огурец? А вдруг эта банка предназначалась Джеку?
Кейти вскипятила воду в чайнике (доверилась исправности электрики на пять минут), а пока ждала, выглянула в садик. Он зарос, но был красив в этом запустении. Тут переплелись, перепутались все цвета и формы. Когда вода закипела, Кейти вымыла несколько грязных чашек и тарелок, обнаруженных в раковине. При этом девушка думала о том, как все неправильно. Вдруг с этой тарелки Джек ел в последний раз? А она его, можно сказать, смывает…
Список лекарств. Толтеродин, лизиноприл, доксазозин. Рядом с названием первого препарата стояла звездочка и надпись почерком матери: «Отказ от мочегонных средств, возможно, усиливает спутанность сознания?». Рядом со всем, что касалось Мэри, хотелось поставить вопросительный знак.
Кейти нерешительно открыла дверцу шкафчика над раковиной. Он был битком набит коробками с сухими завтраками. Проклятие! А их считать испорченными продуктами? Может быть, поскольку вряд ли кто-то собирался это есть. Значит, и их предстояло выкинуть. Кейти вытаскивала одну коробку за другой. К каждой была приклеена записка: «Если сейчас темно, возвращайся в постель».
Господи, как же это грустно! Наверняка все напоминания писал Джек, заботясь о Мэри. Видимо, он направлял ее обратно в спальню, если она бродила по дому и думала, что пора завтракать. Кейти не смогла выбросить эти наклейки. Она отклеила их и аккуратно убрала в карман, после чего выбросила коробки в мусорное ведро.
В следующем ящике лекарств тоже не оказалось – только кофе, чай, чашки и тарелки. Изнутри на дверце была приклеена еще одна записка: «Только одну ложечку сахара, ты сама сладенькая!». Ее Кейти тоже отклеила: быть может, Мэри порадуется этим напоминаниям и почувствует себя как дома. Через некоторое время Кейти нашла еще несколько: «Чайник горячий, как ты», «Ты зажгла мое сердце, но эти спички не трогай».
А рядом с дверью, ведущей в сад: «Если захочешь выйти, пожалуйста, возьми меня с собой».
Их расклеили повсюду. И это было так… мило. На стене висела пробковая доска с приколотым к ней рисунком. Смотреть на него было больно, потому что там изображался человечек из черточек, а над его головой тем же самым почерком, что на наклейках, написали «Джек». Человечек держал за руку женщину, тоже нарисованную черточками-палочками, и над ее головой значилась надпись «Мэри». Пониже – еще четыре человечка, над которыми были написаны имена: Кэролайн, Стив, Кейти, Крис.
Семью Кейти изобразил человек, который недавно умер. Отец держал за руку маму, и это было так прекрасно, как будто Кейти читала по-настоящему романтическую книгу или смотрела столь же романтический фильм. Кейти сняла рисунок с доски и убрала в карман. Потом взяла печенье и вернулась в гостиную. Пусть мать ищет лекарства. И чай тоже пусть готовит сама.
Крис явно тоже нарушил данные ему инструкции, поскольку «Волчья гора» была включена в розетку и вовсю работала. На плато стояли пластмассовые волки с голубыми металлическими глазами и белой шерстью, которая топорщилась мелкими иголками. Под их лапами сверкал огоньками снег. Крис наклонился к ним и прислушивался.
– Слышишь, как они воют? – спросила Мэри. – Они кое-что стерегут.
Крис понимающе кивнул:
– Я их в чемодан уберу.
– Правильно. Возьмем волков.
Кейти понимала, что это несерьезно. Мать никогда не согласилась бы взять в дом хоть что-то электрическое из квартиры Мэри. Решила бы, что из-за этого начнется пожар или, как минимум, перегорят предохранители.
– Вот, – проговорила Кейти, надеясь отвлечь Криса, – печенье.
Ее брат с усмешкой взял пакет, но намерений своих не изменил. Он осторожно уложил волков в чемодан.
– Правда, классные?
– Миленькие, – рассеянно произнесла Кейти и провела кончиком пальца по хрустальным бусинкам люстры. По комнате разбежались маленькие радуги.
– А вот сувенирные курительные трубки Джека, – сообщила Мэри, помахав Кейти рукой, в которой зажала несколько таких вещиц. – Куда бы мы с ним ни поехали, он всегда покупал новую. Вот эта – из Австрии, она делится на три части. А мне всегда нравилась природа в Тироле.
– А она его вправду через окно видела, – сказал Крис, указав рукой с зажатым в ней пакетом печенья на один из стульев в гостиной. – Он прямо тут сидел.
– Я его все время вижу, – добавила Мэри. – А как же иначе?
Крис с любопытством посмотрел на нее:
– А он никогда не кажется тебе голодным и опасным?
Кейти зыркнула на брата, предупреждающе сдвинув брови, но он сделал вид, что ничего не заметил. Пусть пугает себя сколько хочет, считая, что Джек превратился в зомби, но зачем же Мэри к этому склонять? Не стоило напоминать ей о том, что Джек умер. Мама и так ее этим огорчила.
– Джек много чего коллекционировал, – продолжала Мэри, протянув Кейти нечто похожее на связку тонких палочек. – Вот иглы дикобраза. Он пользовался ими для рыбалки.
Затем она показала внукам маленький парусник, сделанный из голландского деревянного башмака, со снастями из золотых нитей и парусами из оберточной бумаги, еще несколько корабликов, набор дорогих немецких ручек и флакончик духов с крышкой в виде черного шарика.
– Прямо из Парижа, – блаженно проговорила Мэри, нажала на крышку и опрыскала духами шею. – Ручная резьба по хрусталю и еще серебряная кисточка для большей элегантности.
Откуда у нее брались названия для всех вещей, почему она так легко их вспоминала и произносила? Как она могла помнить, что они собой представляли и откуда привезены? Может быть, это происходило потому, что она сейчас находилась здесь, в квартире, где они жили с Джеком? И воспоминания возвращались, если она оказывалась в «правильном» месте достаточно долго?
– Уверена, он был бы рад, если бы вы взяли себе что-то в подарок, – сказала Мэри внукам. – Что бы вы хотели? Как насчет рожка для обуви? Всегда полезно иметь рожок для обуви. Вот этот – от Фримена, знаменитого обувщика с Лавендер Хилл[3]3
Жилая и торговая улица на юге Лондона.
[Закрыть]. Вы бывали в Лондоне?
Крис помотал головой.
– Нигде мы не бывали, даже за границей. Мама летать боится.
– Вот как? Жаль. Так можно много всякого повидать. Но вы еще такие юные. У вас уйма времени.
Радостно улыбаясь, Мэри стала протягивать Крису и Кейти разные вещицы, чтобы они укладывали их в чемодан. На первый взгляд они казались совершенно бесполезными, но рассматривать их вместе оказалось забавно. Шторы на окнах развевались, как подолы белых летних платьев, а Мэри рассказывала и рассказывала о сифоне, в котором можно было делать газировку, о глицериновой лампе, солнечных часах от Эйнсли и Уилсона, кофейном сервизе «Meakin»[4]4
Китайская компания по производству высококачественного фарфора.
[Закрыть]. Мэри вела себя как ведущая «Antiques Roadshow»[5]5
Британская телепередача, участники которой ездят по стране и оценивают старинные вещи, которые приносят местные жители.
[Закрыть], рассказывающая о старинных вещах.
В гостиную порывисто вошла мать с охапкой одежды.
– Я нашла блузки, юбки и нижнее белье. Не обнаружила ни жилетов, ни носков и не очень уверена насчет этих брюк. – Она показала их Мэри. – Даже этикетка висит. Если я их возьму, ты будешь носить?
Мэри пожала плечами и посоветовала матери спросить об этом у Джека, который, как она полагала, наверное, сейчас наверху.
Мать устало вздохнула и повернулась к чемодану.
– Это еще что такое?
– Всякое-разное, что мы берем с собой, – ответил Крис.
– Нет-нет. Категорически нет. – Мать положила одежду на стул. – Мы не сможем все это увезти. Зачем, скажи на милость, тебе понадобился пластмассовый ананас?
Мэри укоризненно посмотрела на нее:
– Но это же ведерко для льда! Что ты делаешь? Положи его обратно!
– Часы еще может быть, – заявила мать. – Но никаких газет и финтифлюшек. – Она снова сунула руку в чемодан. – А это что еще такое? Трубка?
Мэри выхватила ее у Кэролайн.
– Это не твои вещи! Думаешь, имеешь право рыться в них? Кто тебе сказал, что так можно делать? – Она положила трубку обратно в чемодан, добавила что-то вроде стопки старых театральных программок и протянула руку. – Дай мне ананас.
Кэролайн выполнила просьбу. Со свирепым видом она повернулась к вороху одежды.
– Придется это все положить сверху, так что не ругайся, если одежда помнется!
Кейти взглянула на Криса. Тот ел печенье и притворялся, что ничего не замечает, а значит, чувствовал себя таким же виноватым, как она. Они не помешали Мэри творить глупости при сборе вещей, и вот теперь снова разгорелся скандал. Нечто подобное случилось вчерашним вечером, когда Мэри пожелала прогуляться после ужина. Мать спокойно объяснила, что уже поздно, на улице ночью опасно и пора ложиться спать, но Мэри надела пальто и заупрямилась. Кейти предложила прогуляться с бабушкой вокруг дома, поскольку сама дико устала от подготовки к экзамену, но мать решительно заявила, что не позволит им обеим так рисковать, заперла дверь и убрала ключ в карман. Мэри стояла в коридоре и требовала, чтобы ее выпустили, говоря, что не выносит закрытых пространств.
– Это что, тюрьма? Ты что, собираешься нас запереть в угольном сарае?
Мать принялась доказывать, что никакого угольного сарая у них нет и никто никого не намерен запирать, но дверь она не откроет, потому что на улице темно.
Мэри вышла из себя.
– Может быть, ты не откажешься отпереть свое сердце? – рявкнула она, прошествовала по коридору и вышла на балкон, где сердито выкурила сигарету.
И вот настал новый день, а Мэри снова оказалась причиной конфликта. Другой дом, другой спор. Столь же неразрешимый.
Мать швырнула вещи в чемодан и свирепо захлопнула крышку.
– Больше ничего не возьмем, – объявила она. – Я-то думала, ты положишь только фотографии и пару вещей Джека, а не вот это. Ты не можешь забрать отсюда все!
Мэри покачала головой.
– Открой чемодан. Я еще не была наверху.
– Что тебе нужно оттуда?
– Туфли. Платья. Мало ли еще что.
– Одежду я уже собрала, а туфли – у тебя на ногах. Брать что-то еще нет никакого смысла.
– Отец купил мне отрез фантастически красивого шелка, – мечтательно произнесла Мэри. – А сестра сшила из этого шелка платье. Всякий раз, когда я его надевала, я с кем-то целовалась. Я никуда не поеду без этого платья.
– Тут нет места, – сказала мать, в отчаянии расстегивая молнию чемодана. – Мы побываем у врача, и потом станет ясно, сколько времени ты проживешь у нас. Но до тех пор твои вещи должны остаться здесь.
– У врача? – переспросила Мэри. – У какого врача?
– У того, о котором мы говорили вчера.
Мэри строптиво сложила руки на груди.
– Жаль тебя огорчать, но я такого разговора не припоминаю и, боюсь, на завтра у меня есть планы.
– Завтра воскресенье. А визит к врачу назначен на вторник.
– К сожалению, на вторник у меня тоже имеются планы.
Мать резко отвернулась от чемодана. Вид у нее был злобный и решительный.
– Мы это обсудили. Ты согласилась пойти к врачу, поэтому я договорилась о визите. Твоим планам придется подождать.
Мэри тоже была полна решимости настаивать на своем. Она привстала, ухватившись за подлокотник дивана.
– Я так не думаю.
Мать была в полном отчаянии.
– Ты нездорова. Мы не получим никакой поддержки от социальных служб, пока ты не будешь зарегистрирована в системе, а отсутствие поддержки означает, что тебя не примет ни один специалист.
– Специалист? – прошипела Мэри. – О чем ты говоришь, хотела бы я знать?
– О доме престарелых, – сообщил ей Крис, тщательно пережевывая печенье.
Мать резко повернулась к нему.
– Ради бога, Крис! Ты мог бы не встревать?
Тот пожал плечами.
– Я просто говорю то, что ты мне сказала.
– А теперь не говори!
Мэри жутко испугалась.
– Ты заставляешь меня уйти?
– Никто не заставляет тебя ничего делать, – процедила сквозь зубы мать, – до тех пор, пока мы не встретимся с врачом.
– Я не хочу так, – проговорила Мэри, шаря руками в карманах. – Мне совсем не нравится, как звучат твои слова.
Мать сняла со спинки стула сумочку и протянула старухе.
– Ты это ищешь?
– Спасибо, – ответила Мэри. – Прошу меня простить, я выйду покурить.
Затаив дыхание, Кейти проводила Мэри взглядом. Она ждала, что хлопнет дверь и старушка крикнет что-то через плечо, но не случилось ни того, ни другого. Кейти услышала, как тихо открылась и закрылась дверь кухни.
Крис взял второе печенье.
– Ей не понравится в доме престарелых, – сообщил он. – Если даже он будет хороший.
Мать сердито посмотрела на него.
– Понравится!
– А если нет?
– Ну… здесь же она остаться не может, верно? Это не дом, а капкан! – Мама замахала руками, чтобы продемонстрировать детям, как здесь опасно. По ее мнению, смертельную опасность в себе таили гостиная со всем ее содержимым, все комнаты наверху и сад. – В доме престарелых ей будет хорошо. Да и для меня это лучший способ о ней позаботиться.
– Но тебя же там не будет, – возразил Крис.
– Это верно. – Мать медленно кивнула, не спуская глаз с сына. – И тебе придется поверить мне на слово, Крис.
Она наклонилась, подняла чемодан и рывком выдвинула ручку.
– А мне с ней нравится, – сказал Крис. – Она меня смешит.
– Что ж, я очень рада, – ответила мать. – Но, возможно, это потому, что тебе для нее ничего не приходится делать.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?