Текст книги "Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему"

Глава 2

История с полицией и арестом окончилась почти безболезненно. Мне удалось обойтись небольшим штрафом и обещанием, что я больше никогда и ни за что не притронусь к наркотикам: мол, я просто хотела попробовать и мне даже ни капельки не понравилось. На слушание я напялила шляпу, похожую на дурацкое воронье гнездо, и приличное платье. Но вообще-то я порядком струхнула и не спешила снова встретиться с полицией. Спустя несколько дней меня уволили. Я работала одним из младших сотрудников в местной газете и, хотя неплохо справлялась со своими обязанностями, периодически устраивала себе внеочередные выходные, чтобы как следует оторваться. Начальство слегка злилось, а когда до редактора дошла информация о моих проблемах с законом, он и вовсе психанул, потому что я бросала тень на репутацию всего издания, которую он не собирался портить. Редактор объяснил, что мое присутствие в газете как бы показывает, будто он не против курения травы, а такого он не может себе позволить в наши противоречивые времена.

– Ну ладно, – сказала я. – Тогда просто увольте меня.

Не то что бы я ему сочувствовала, просто мне и самой скорее хотелось свалить от всех этих «правильных» людей, которые видели во мне настоящую преступницу.

Я проработала там почти год, и, хотя некоторые сотрудники мне все же нравились, пришла пора двигаться дальше. Мне хотелось найти работу в поп-индустрии и стать такой же классной, как Роксанна. К тому же у меня хватало денег продержаться, пока не подвернется что-нибудь интересное.

В последний рабочий день я наткнулась возле фотолаборатории на Реджинальда Чаттертона, известного фриланс-журналиста. В основном он писал для глянцевых изданий, но изредка печатался и в нашей газетенке. Я уже встречала его в редакции несколько раз, и, хотя он выглядел вполне «правильным», с ним было приятно поболтать. Он был умный мужик и очень мне нравился, потому что ему все отлично удавалось. Я рассказала ему о своем увольнении, и он выразил сожаление, а потом пригласил на ужин вечером того же дня. Идея мне понравилась: наверняка он отведет меня в какое-нибудь модное место, где я смогу завести полезные знакомства и даже получить работу. Отличная зацепка, пусть и не в музыкальной тусовке.

В общем, после разговора с Реджинальдом я немедленно свалила из редакции и прикинула, что самое время заняться прической, поэтому отправилась к Гэвину. Он объявил, что кудряшки уже устарели и к тому же каждый второй теперь косит под Джими Хендрикса. Он предложил мне сделать прическу в стиле Брайана Джонса, и я согласилась без колебаний. Гэвин работал в одном из лучших салонов Лондона и всегда держался на шаг впереди, когда дело касалось модных тенденций. Теперь у меня была совершенно новая стрижка, волосы изящно обрамляли лицо. Стоило тряхнуть головой, и длинная челка падала на глаза, скрывая их, но я сквозь нее прекрасно видела, что происходит вокруг. Несколько часов, потраченных на выпрямление волос, стоили того: прическа выглядела просто великолепно. Потом я спустила кучу денег в своем любимом магазине Теи Портер, который, к счастью, еще не облюбовали все модники Лондона, и купила жатые бархатные штаны и тонкую шелковую блузку с широченными рукавами.

Реджинальд привел меня в ресторан «Козимос» на Кингс-роуд, где обедали люди из его окружения. Стоило кому-то войти в ресторан, официанты бросались исполнять подобострастный менуэт из расшаркиваний и поклонов, который сопровождал гостя до самого места за столом. Нам с Реджинальдом оказали такой же прием, и я круто прикололась. Хотя мне нравилось ходить в рестораны с The Satin, народу вокруг них собиралось слишком много, и на фоне остальных я могла потеряться. Тут же все было иначе: теперь меня просто обязаны были заметить. Разговоры летали от стола к столу, всюду сновали официанты с записками от тех, кто пытался познакомиться с девицам из соседних компаний. Именно здесь кипела жизнь всей этой тусовки.

Реджинальд надел темные очки, чтобы выглядеть крутым, но и я не отставала – на мне были очки с зеркальными стеклами, как у американских копов. Было не понять, в какую сторону я смотрю, и всех это явно напрягало. За ужином я почти не разговаривала, поскольку постоянно подходили разные типы поздороваться Реджинальдом и поболтать о делах. Он постепенно напивался и отпускал шуточки в сторону разных столиков. Когда после ужина мы приехали в его клевую двухуровневую квартиру на берегу Темзы, он приступил к старомодному ритуалу обольщения, поглаживая меня по груди и безуспешно пытаясь сунуть руку под тугой пояс моих новых штанов. Я решила немного помочь ему и сняла блузку и брюки, оставшись в нижнем белье. Сообразив, что Реджинальд приверженец старых добрых методов совращения, я не стала пугать его слишком поспешными действиями. К тому же пусть сколько угодно теребит мои трусы и лифчик, но новые брюки от Теи Портер заслуживают лучшего обращения. Как только я улеглась, мой кавалер вновь принялся за дело. Как я и думала, он оказался крайне старомодным и потратил кучу времени на предварительную возню: еще не успев снять одежду, он пару раз чуть не кончил, пока лапал меня с головы до ног. В итоге он все же решил постепенно раздеться и сам; особой частью ритуала стало неспешное избавление от часов. Дольше всего на нем оставались трусы. Все это сопровождалось постоянным тисканьем и мычанием. В итоге его долгих манипуляций мои трусики можно было отправлять на свалку, а лифчик лишился застежек. Но вот наконец Реджинальд оказался передо мной на коленях, а трусы на нем трещали под натиском эрекции. Похоже, член у него был огромный. Я протянула руку и потрогала его – такие большие мне еще не попадались. Но когда я попыталась стянуть трусы и хорошенько разглядеть его агрегат, Реджинальд дернулся и пробормотал, что это невыносимо. Невыносимо?! Да о чем он вообще? Это мне должно быть невыносимо от мысли, что эта штука скоро окажется во мне. Правда, когда он таки сподобился войти в меня, все оказалось не так страшно – больно было только в самом начале и в те моменты, когда он резко вгонял в меня член.

В постели Реджинальд вел себя жутко учтиво и благородно. Делая свое дело, он шептал мне всякие милые слова и называл «дорогая». Сексом он занимался со страстью хорошо воспитанного человека, а во время хрестоматийного катарсиса сдавленно вскрикнул: «Я кончаю, моя дорогая, кончаю!» Издав протяжный вздох, он крепко обнял меня и принялся гладить по спине, уверяя, что ему было со мной очень хорошо. Я с таким обращением раньше не сталкивалась – все мои парни до Реджинальда вели себя совсем иначе. Мало кто из них вообще разговаривал во время секса, и уж точно ни один не снизошел до подобных романтических признаний – пусть слегка фальшивых, но все равно милых. Новые ощущения пришлись мне вполне по душе, и хотя я сомневалась, что смогу отсосать ему не задохнувшись, все же решила попробовать.

Но прежде чем я успела приступить, Реджинальд меня остановил:

– Прости, дорогая, но такие извращенские штучки не для меня.

Я покорно вытянулась рядом с ним и спросила:

– Тебе такое не нравится, Реджинальд?

– Это извращение, дорогая. Я такого просто не переношу, – ответил он.

Я немало удивилась: разве минет это извращение?

– Значит, ты считаешь меня извращенкой? – поинтересовалась я.

– Да нет, просто мне кажется, что тебя слегка испортили.

– Но с чего ты счел отсос извращением? Ведь все мои знакомые этим занимаются.

– Что ж, не знаю, с кем ты привыкла водиться, но я на них точно не похож. И считаю такие фокусы чудовищными.

– Почему? – продолжала допытываться я.

И тогда он рассказал мне, почему не выносит извращений. Однажды ему случилось пережить в постели настоящий кошмар, когда девица слетела с катушек и принялась его вылизывать буквально с ног до головы. Реджинальд показался мне обалденным, и я решила непременно увидеться с ним снова.

Мало-помалу мы стали встречаться, хотя особых чувств я к нему не питала. В то время на музыкальной сцене многое стало меняться. Клуб «UFO» прикрыли из-за проблем с полицией и по каким-то еще причинам, но появилась новая андерграундная тусовка в клубе под названием «The Other Kingdom». Поначалу там было грязно и мрачно, все жаловались на холодный каменный пол, но тогда это была единственная площадка, где играли интересные артисты вроде The Transfer Project и Relation. Я проводила в «The Other Kingdom» много времени, тусуясь и знакомясь с местным менеджментом, потому что именно такие люди могли в дальнейшем обеспечить мне интересную работу. Самостоятельно пробиться в тусовку «The Joint» я пока не решалась и к тому же не хотела сталкиваться с другими девицами. Если честно, я даже не была знакома с теми, кто считался своим в «The Joint».

* * *

А потом я снова столкнулась с Роксанной. Мы не виделись пару месяцев, и меня неприятно поразило, насколько она изменилась с нашей последней встречи в «The Joint». Прежде такая стильная и уверенная в себе, теперь она была одета в неописуемое тряпье, лицо побледнело, а глаза запали. Тед – тот самый менеджер плохонькой группы, с которым я снимала квартиру, – встретил Роксанну на каком-то мероприятии. Оказалось, что у нее проблемы. Ей негде было остановиться, и Тед привел ее к нам: понятное дело, в компании парней она по-прежнему считалась лакомым кусочком. Тед оставил ее у меня в комнате, а сам пошел в магазин за едой. Как оказалось, Роксанна меня прекрасно помнила, и мне захотелось узнать, как она дошла до такой жизни за столь короткое время. Ей явно было хреново, она постоянно дрожала, но в голосе по-прежнему присутствовали манерные нотки. Я сварила ей кофе, и тогда Роксанна немного расслабилась и стала вести себя естественнее.

– Чувствую себя отвратительно, – призналась она.

Я согласилась, что выглядит она так себе, и спросила:

– А что случилось?

– Устроила себе ПД, – объяснила она.

– То есть передоз? – решила я уточнить.

– А что же еще? – Она сердито зыркнула на меня, будто я сморозила глупость.

– Ну и зачем?

– Мне просто было очень грустно… – Она несколько истерично засмеялась. – Я все время пытаюсь себя убить.

Только чтобы не насмерть, подумалось мне. Да и вообще у меня не укладывалось в голове, зачем ей себя убивать, когда у нее все так отлично складывается.

– Все дело в этом ублюдке Роджере, – продолжала она. – Он меня выгнал и не хочет со мной разговаривать.

Роджер был лидером одной из самых классных групп на тогдашней сцене. О нем мечтала любая девушка-группи, а Роксанне посчастливилось прожить с ним больше года.

– Да уж, плохо дело, – сказала я.

Спокойная обстановка и сочувственное внимание подтолкнули Роксанну к дальнейшим откровениям.

– Вообще-то я уже привыкла к его выкрутасам, – призналась она, – но раньше он так далеко не заходил. Теперь он выгнал меня окончательно, сменил замок и выставил мои вещи за дверь. – Роксанна замолчала, а потом рассмеялась с прежней самоуверенностью: – Даю ему три недели.

– Три недели? – удивилась я.

– Ага. Через три недели он опомнится и захочет меня вернуть. Очень скоро эта шведская пигалица ему надоест… Прикинь, он запал на нее только благодаря огромным сиськам…

Она казалась настолько уверенной в своей правоте, что я совершенно не понимала, зачем ей тогда вздумалось передознуться. Но пока Роксанна продолжала рассказывать о романе с Роджером, я сообразила, что она привирает и за хвастливой болтовней скрывается нечто другое. Она прожила с ним около полутора лет, но примерно полгода назад отношения испортились. Похоже, Роксанна отказывалась признавать поражение, уверяя, что их любовь вышла на новый уровень и ее не заботят шашни Роджера с другими девицами, поскольку он все равно к ней вернется. По-моему, такие отношения требуют слишком большого великодушия.

Потом она стала рассказывать о своей «карьере» группи. Все девчонки, учила она меня, начинают с малого, а уже потом, если действуют с умом, выходят в люди. Со временем ранее неизвестные группы могут стать довольно популярными, и за счет этого в послужном списке группи появляются знаменитые имена. Ей удалось продвинуться, потому что она умела разглядеть талант и обладала уверенностью в себе.

Роксанна, похоже, сумела склеить почти все лучших музыкантов, и я заметила, что она предпочитает лидеров групп. Мне понравилось, как она называет всех этих ребят по именам, явно полагая, что я знаю, о ком идет речь. Поначалу я гадала, удалось бы мне самой добиться такого высокого положения, но потом стала сомневаться, что положение Роксанны такое уж замечательное, каким казалось мне раньше. Допустим, она переспала с кучей знаменитостей и даже долго жила с самым крутым из них. Но в глубине души, похоже, она испытывает страх, потому что добилась всего, к чему стремилась, и теперь, пообщавшись с лучшими из лучших, просто не может понижать планку. Пока я ее слушала, мне вдруг стало ясно, что для настоящего успеха мало симпатичного личика и бойкого языка. Постоянные тусовки в модных клубах со знаменитостями, которые бездумно сорят деньгами, еще не означают, что они считают тебя ровней, вопреки мнению Роксанны. Ей было двадцать три, а мне девятнадцать, так что у меня оставалась масса времени, чтобы попробовать на вкус ее образ жизни. Но теперь мне уже не хотелось превращаться в Роксанну.

И все же, хоть она и заплутала где-то на середине дороги к славе, мне было очень интересно послушать ее рассказы о парнях. Ведь она, в отличие от меня, действительно знала всех этих музыкантов, а с большинством и переспала. Мне же, кроме Найджела и Бена, хвастать было нечем. Вдобавок про мои отношения с Беном вообще никто не знал, поскольку они слишком быстро оборвались. Роксанна продолжала трепаться о том, как один чувак не мог трахаться при свете, другой занимался сексом по восемь раз за ночь, а третьему хватало одного раза в неделю, и так далее. Из рассказов других девиц она знала предпочтения даже тех музыкантов, с которыми не спала.

– Но теперь я совсем запуталась, – вздохнула она. – Мозги вообще не работают. А про секс лучше и не говорить. Роджер уже сто лет назад перестал со мной спать.

Я не знала, что сказать. Сочувствие дается мне с трудом, потому что я редко его испытываю. Лично я стараюсь самостоятельно разбираться со своими проблемами, не нагружая ими других. Я неплохо осознаю большинство своих заморочек, но одного осознания мало. Например, с парнями, которые мне нравятся, я часто веду себя как дура и отдаю себя всю целиком, чем они охотно пользуются. И даже когда парень сознательно прогоняет меня через все круги параноидального ада, я все равно остаюсь с ним, потому что такой уж у меня характер. Именно в нем и кроется проблема. Капелька паранойи даже полезна и помогает знать свое место – во всяком случае, так утверждали некоторые ребята, по которым я сходила с ума. И все-таки мне не хотелось бы обманывать себя, как Роксанна. Какой смысл притворяться крутой, когда в глубине души ты совершенно запуталась, – ведь рано или поздно тебя раскусят и бросят. Надо оставаться собой, пока не заслужишь роскошь быть тем, кем захочешь. А этого не добьешься без власти и денег, а также искренней уверенности в себе, которая зарабатывается только через опыт. Так бывает в любой профессии, и профессия группи тут не исключение.

Тем временем Роксанна продолжала рассказывать:

– Знаешь, все считают меня девушкой Роджера, а его это бесит. Он больше никуда не берет меня с собой, потому что не хочет, чтобы мы выглядели парой. Но я упорно называю его фамилию, когда прошу вписать меня на концерт: пусть все думают, что мы вместе. Подожди, и увидишь – скоро он вернется ко мне. В трудную минуту он всегда обо мне заботится. Он даже помогал мне, когда я родила…

– От него? – спросила я.

– Не могу сказать, – помотала головой Роксанна. – В любом случае, ребенок теперь живет с приемными родителями. Я многим пожертвовала ради этого парня. И как только он пресытится шведскими сиськами, он вспомнит обо мне.

На мой взгляд, она выдавала желаемое за действительное. Раз уж Роджер сменил замок и выставил ее вещи за дверь, положение серьезное.

Тут вернулся Тед с замороженными полуфабрикатами и принялся заигрывать с Роксанной, но она держалась с ним холодно, а потом довольно резко отшила. Наверное, для нее он был слишком мелкой сошкой.

– Терпеть не могу, когда ко мне лезут, – шепнула она, когда Тед вышел из комнаты. – Можно сегодня переночевать у тебя?

– Да не вопрос! – ответила я, предвкушая новые сплетни, которые были гораздо интереснее любой статьи в музыкальных журналах.

Глава 3

Тед все-таки сделал еще одну попытку подцепить Роксанну. Квартира на целый день оставалась полностью в их распоряжении, потому что я пошла к знакомому поэту помочь набрать его тексты на пишущей машинке. Когда я вернулась домой, Тед по-прежнему таскался за Роксанной, угощая ее чаем и пытаясь разговорить. Не знаю, как она вела себя днем, но когда мы втроем улеглись на моем матрасе смотреть телик, она принялась всячески опускать бедного парня. Может, Роксанна хотела произвести на меня впечатление, или секс действительно потерял для нее интерес, как она уверяла раньше. Так или иначе, было забавно за ними наблюдать. Чем злее становились ее реплики, тем меньше Тед принимал их на свой счет. Он просто покатывался со смеху, нахваливая ее остроумие. Она же придиралась ко всему: к его возрасту, внешности и так далее. А когда Тед начал бросаться именами и хвастаться, какая крутая у него группа, Роксанна и вовсе сорвалась с цепи.

– Слушай, – сказала она, – мне абсолютно наплевать на тебя, потому что у меня нет времени на таких неудачников. Оставь меня в покое, будь умницей, а то задолбал.

После такой грубой и высокомерной отповеди Тед обиделся и замолчал. Однако я была на ее стороне, потому что его хвастовство выглядело попросту жалким в сравнении с кругом общения Роксанны, а я терпеть не могу тех, кто что-то из себя строит на ровном месте. Скоро Тед совсем расстроился и ушел.

– На самом деле он нормальный парень, – сказала Роксанна, – но уж очень душный… И кстати, куда он делся?

– Да какая разница, – ответила я. – Думаю, он просто выставлялся перед тобой, потому что ты ему нравишься.

Роксанна с надменным видом откинула волосы с лица:

– Ага… Вот пусть и найдет себе какую-нибудь шлюху, самое то для него. Я с таким ни за что не переспала бы. – Она помолчала секунду. – А ты с ним трахалась?

– Нет, он не в моем вкусе, – ответила я чистую правду. Я считала Теда лишь приятелем средней паршивости.

Роксанна повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза:

– А кто в твоем вкусе?

Больше всего мне нравились участники групп, но я не могла ей в этом признаться, потому что тогда она спросила бы, с кем я переспала, а я могла назвать только Бена. Мне не хотелось, чтобы Роксанна сочла меня неудачницей.

– Ну уж явно не такие, как Тед. Я встречалась с одним из музыкантов The Satin, – ответила я. Мне хотелось все-таки упомянуть их, ведь группа была реально крутая.

– Ага, точно, – сказала Роксанна. – Я же тебя с ними и встретила тогда в «The Joint».

– Да, это была я. Не думала, что ты меня запомнишь.

– Почему же, я видела тебя, хотя так и не поняла, с кем именно ты мутишь. Ребята из The Satin и правда клевые… И который из них твой?

– Бен, – сказала я. – Соло-гитарист.

– О, чувак что надо. Роджер знаком с ним. Я, правда, так и не разобралась, что он за птица, у меня тогда и своих неприятностей хватало. А он же в итоге слетел с катушек, да?

– Ага, так и есть, – ответила я.

– А сейчас у тебя как? – поинтересовалась она.

– Да так, общаюсь с разными парнями из тусовки, – небрежно бросила я. – Знаешь чувака по имени Реджинальд Чаттертон?

– Он из группы? – спросила она.

– Нет, он журналист, – гордо объяснила я.

– А, тогда я вряд ли о нем слышала.

Лучше впредь не называть его фамилию, подумала я, а говорить просто «Реджинальд».

– Значит, ты спишь только с парнями, – произнесла Роксанна.

– Ну… типа того, – осторожно протянула я, не до конца понимая, о чем речь.

– А как насчет девчонок?

– В смысле? – удивилась я.

– С девчонками ты спишь?

– Всякое бывает, – соврала я.

На самом деле я ни разу не пробовала секс с девушками, хотя довольно часто об этом думала, но тон Роксанны подразумевал, что я должна разбираться в подобных делах.

– Я так и думала, – заметила она. – Почти все девчонки, которые тусуются с группами, спят друг с другом… Ты ведь из этой компашки?

– Не совсем, – пробормотала я, чувствуя себя немного не в своей тарелке.

– Странно, я думала, ты одна из них. По крайней мере, выглядишь ты именно так. – Похоже, Роксанна удивилась.

Неужели я и правда так выгляжу? И люди могут ткнуть в меня пальцем и сказать: «Вон еще одна группи»? Вряд ли мне такое понравится.

– А с чего ты приняла меня за группи? – отважилась я спросить.

– Да по всему видно: по друзьям, по прическе, по одежде… Хотя должна признать, говоришь ты не так, как все они.

– И на том спасибо, – буркнула я, а сама подумала, что пора перестать разбрасываться именами.

– Ага, вот именно. – Роксанна зевнула и потянулась: – Господи, как же я устала. Давай посмотрим телик в постели.

Мы несколько смущенно стали раздеваться, повернувшись спиной друг к другу. Интересно, что дальше, гадала я. Прошлой ночью Роксанна спала на матрасе, который мы притащили из другой комнаты, но сегодня, кажется, все будет по-другому. Как ни странно, я с некоторым волнением ждала того, что между нами произойдет – или не произойдет, если она не сделает первый шаг или я отступлю в самый ответственный момент. И еще мне очень хотелось увидеть ее голой, поскольку в одежде, надо признаться, она смотрелась просто классно. Я часто представляю себе фигуры других девушек, потому что сомневаюсь в своей привлекательности. Думаю, такие сомнения знакомы каждой девчонке. И хотя мне особенно не к чему придраться, когда я разглядываю себя в зеркале в полный рост, кое-какие комплексы все же есть.

Я надела ночную рубашку и повернулась к Роксанне, застав ее полностью обнаженной и успев скользнуть взглядом по ее груди. Она у нее оказалась больше и пышнее моей, и соски торчали гораздо заметнее. Да и все изгибы тела были у нее куда соблазнительнее моих. Теперь стало ясно, как она умудрилась подцепить стольких клевых парней, – еще бы, с такой-то фигурой.

Роксанна натянула одолженную ночнушку и улыбнулась мне:

– На что глазеешь?

– На тебя, – сказала я.

Я еще ни разу не видела голых девушек, но не собиралась в этом признаваться.

Роксанна оглядела себя в ночнушке, потом снова перевела взгляд на меня:

– Но ты же видела такое раньше, разве нет?

– Фигуры у всех разные, – возразила я и с досадой почувствовала, как неуверенно прозвучал мой ответ.

– Давай посмотрим на твою, – предложила Роксанна.

Боясь опозориться, я задрала ночную рубашку над головой. И хотя ткань полностью скрывала лицо, я почти физически ощущала кожей пристальный взгляд подруги. Через мгновение я снова опустила ночнушку.

– Холодно, – пояснила я и залезла в постель.

Я понятия не имела, что у Роксанны на уме. Она намекала, будто спала с женщинами, хотя напрямую ничего такого не сказала. А теперь она считает, что и у меня был такой опыт, поэтому оставалось только гадать, чем кончится дело. Ведь она сама мне говорила, что секс ее больше не интересует, – или она имела в виду секс с парнями? В любом случае начать первой я не могла, слишком стеснялась, но надеялась, что Роксанна возьмет инициативу на себя. Было бы круто переспать с девицей, которая склеила столько знаменитостей. Слава через третьи руки, можно сказать. Неплохо для начала.

В постели наши ноги временами соприкасались, и я почувствовала, как Роксанна легонько трется о меня бедром. Когда по телику показывали что-нибудь смешное, она хохотала и придвигалась все ближе и ближе ко мне.

– Где тебя так подстригли? – вдруг спросила она.

– В салоне «Леонардз», а что?

– Просто не видела раньше таких стрижек, – ответила она и погладила меня по щеке. Потом взглянула на мой нос и заметила: – У тебя тоже веснушки.

– Ну да, я знаю, – улыбнулась я.

– У меня ужасный нос, – призналась она.

– Можешь развешивать на нем одежду, – неловко пошутила я. Нос у нее был и впрямь выдающийся.

– Очень смешно, – обиженно промычала Роксанна и слегка пнула меня. Она все еще вела себя со мной покровительственно и сердилась, когда я ее задирала. – Тебя возбуждает присутствие другой девушки в постели рядом с тобой? – Ее рука скользнула вниз по моему животу, и я вся рефлекторно напряглась.

– Конечно, – сказала я. – Но и с парнями я чувствую ровно то же самое.

– А сейчас ты возбуждена? – Ее рука была уже у меня между ног.

– Есть немного.

– Да? Что-то я не чувствую. – Она стала ласкать меня активнее.

– Да точно тебе говорю. – Я и правда возбудилась. Потому что рука – она и есть рука, а клитор – он и есть клитор. И когда внутри начинает разгораться желание, уже не важно, какого пола владелец руки.

– Просто ты не очень влажная, вот я и спрашиваю.

– Мне нужно чуть больше времени, только и всего, – объяснила я.

– А у меня все сразу происходит, – сказала она и притянула мою руку к низу своего живота. – Чувствуешь?

Я запустила пальцы ей в промежность и слегка прижала.

– А ты когда-нибудь пробовала с лесбиянкой… я имею в виду, с настоящей лесбиянкой?

Роксанна рассмеялась в ответ и немного отодвинулась:

– Ты про коротко стриженных амбалок в мужской одежде?

– Ну да, именно.

– Да ни за что! – Она бросила на меня один из своих гневных взглядов. – Или ты действительно считаешь меня одной из них?

– Нет, что ты! – заверила я. Да и как она могла быть лесбиянкой, если склеила скольких парней.

– Не переношу таких телок, – продолжала возмущаться Роксанна. – Они просто больные. Ни за что не соглашусь, чтобы меня трахали всякими резиновыми страпонами, которые они себе привязывают, и прочей фигней. Нет, для меня переспать с девицей – все равно что с парнем, только без заморочек.

– И как же тогда это делается? – спросила я.

Тут она без всякого предупреждения поцеловала меня. Слава богу, дыхание у нее было свежим. Ненавижу, когда воняет изо рта. Через мгновение я ответила ей поцелуем, и ощущения были очень странные. Мне приходилось напоминать себе, что я целую девушку, потому что я, на удивление, получала такое же удовольствие, как от прелюдии к сексу с парнем. Единственная разница состояла в том, что сейчас все было нежнее и без малейшей спешки.

– Снимай, – велела Роксанна, тоже стягивая ночнушку.

Только бы она меня не раскусила! Не успела я раздеться, как она уже оказалась у меня между ног, а ее язык – внутри меня. Мне потребовалось время, чтобы полностью отдаться процессу, потому что обычно я не спешу переходить к оральным ласкам и могу наслаждаться ими только с постоянным партнером, привычки и предпочтения которого мне давно знакомы. Мне пришлось закрыть глаза и сконцентрироваться на ощущениях. Я чувствовала ритмичные движения Роксанны и слышала тихие причмокивающие звуки. Наконец мое тело начало двигаться в такт, и внутри поднялась волна наслаждения. Тут Роксанна крепко, до боли, стиснула мне грудь. Но чем больше было неистовства в ее ласках, тем приятнее становилось. Я почти теряла рассудок от удовольствия, а Роксанна продолжала работать языком, не останавливаясь ни на секунду. Когда я кончила, сознание будто улетело куда-то на несколько секунд. Потом я немного пришла в себя и последовала примеру подруги. Сначала я двигала языком неуверенно, но даже это заставило ее корчиться и стонать. Ее солоноватый вкус отличался от мужского. Потом Роксанна притянула меня к себе и страстно поцеловала. Я просунула руку ей между ног, но мне было сложно удержать пальцы в нужном месте, потому что Роксанна энергично двигала бедрами. Скоро она кончила, причем очень бурно – кричала, стонала и буквально подпрыгивала над кроватью. Затем она растянулась рядом со мной, слабо постанывая и переводя дыхание. А я тем временем думала, что у меня неплохо получилось и тут нет ничего неприятного, все равно как доставить удовольствие самой себе.

Наконец Роксанна успокоилась, и мы, снова натянув ночнушки, улеглись под одеяло. Но ей явно хотелось поговорить, и она стала повторять истории, которые уже успела рассказать мне раньше. В первый раз мне было интересно, но теперь я быстро заскучала. В очередной ее хвастливой байке про Роджера было столько фальши, что я заподозрила подругу во вранье. Когда она пустилась в описание их совместного шопинга на Эджвейр-роуд, я уснула.

Роксанна провела у нас на три недели, но сексом мы с ней больше не занимались. Не то чтобы она мне не нравилась, просто я начала терять к ней интерес. Она продолжала издеваться над Тедом, грубила Венди и Джону (световику, который жил с нами). Мне страшно надоели ее истории про походы по магазинам на Кингс-роуд, про Джимми, который всегда выключает свет, прежде чем раздеться, и про вечно мрачного Эдди. А особенно меня достал ее обожаемый Роджер. К тому же я заметила, что она ни словечком не упоминает музыку, которую играли все эти ребята, а ведь творчество и делало их такими интересными. Разумеется, Роксанна ходила на их концерты, но, похоже, только для того, чтобы потусоваться в гримерке. Будь я группи, я бы так себя не вела. Для меня музыка, которую создает человек, составляет важную часть его самого и его привлекательности. И если мне не интересна музыка, то и артист меня не заводит. Именно поэтому я сходила с ума по Бену – он создавал прекрасные песни. Хотя, если бы я влюбилась в парня, а уже потом услышала его музыку, она бы мне обязательно понравилась. Так или иначе, мне очень хотелось проверить это на себе. А еще больше мне хотелось избавиться от Роксанны, которая начала вести себя совсем уж отвратительно. Я стала постоянно язвить в ее адрес и намекать, что ей пора подыскать хату.

– Роджер даст мне денег уже буквально завтра, – повторяла она. Или: – Роджер совсем скоро заберет меня к себе, вот увидишь.

Однако я ей уже не верила. Если действительно хочешь вернуть парня, лучше не показывать ему, насколько ты в нем нуждаешься. Впрочем, я сильно сомневалась, что у нее есть хоть малейший шанс: Роджеру явно было не до нее, и я его не виню. Наконец три недели спустя вместо возвращения к Роджеру она переехала к какому-то промоутеру, который предложил ей работу и жилье. Мне такой расклад показался подозрительным, но Роксанна ничего не хотела слышать и без конца щебетала, как она счастлива снова заняться настоящим делом.

– Сколько раз мне почти удавалось пробиться, но потом все срывалось, – сокрушалась она. – Как, например, когда я продюсировала Rainbow People.