Текст книги "Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему"

– Не то чтобы я боюсь, что кто-нибудь узнает, но ведь нам не нужна огласка, верно? – улыбнулся Пэт, а потом кивком указал мне на дверь, и мы попрощались.

В фойе я встретила музыканта из Ghost Engine, и пока он распинался по поводу их последнего альбома, я заметила, что из-за полуоткрытой двери одного из кабинетов на меня глазеет человек с худощавым лицом. Я спросила секретаршу, кто это, но не успела получить ответ, потому что зазвонил интерком и я услышала, как она говорит:

– Да, Рэй, хорошо, отправляю ее к тебе. – Секретарша повернулась ко мне: – Это Рэй, он просит тебя зайти к нему.

– Что еще за Рэй? – спросила я.

Я решила, что это и есть тот парень за дверью, и в подтверждение моей догадки секретарша кивнула в сторону его кабинета.

– И кто он такой? – поинтересовалась я. – Не припомню, чтобы видела его тут раньше.

– Рэй Лоурел, – пояснила секретарша, – наш новый пресс-агент.

– И что ему надо? – с подозрением спросила я.

– А мне почем знать. – Девица безмятежно улыбнулась. – Он приглашает тебя на кофе с печеньем.

– Вот как? Тогда я зайду, пожалуй. Обожаю кофе с печеньем, – ответила я и повернулась к парню из Ghost Engine: – До скорого!

Нос у тощего Рэя казался настолько острым, что им впору было бурить нефтяные скважины. Метнувшись в мою сторону, он короткими угловатыми перебежками пересек кабинет и проводил меня к столу, усадив напротив себя. Обещанный кофе с печеньем немедленно оказался прямо передо мной. Кабинет напоминал тот, в котором работал Пэт, только здесь вместо пластинок на стенах висели глянцевые фотографии Рэя с разнообразными знаменитостями и акулами шоу-бизнеса на всяких важных мероприятиях. Сам он тем временем уселся в кресло и принялся нервно раскачиваться.

– Скажи-ка мне, Кэти, – начал он, – а чего Пэт от тебя хотел?

– Так, рабочие дела, – ответила я осторожно.

– Не говори глупостей, милая, – раздраженно бросил Рэй. – Он же про меня говорил, верно?

– Нет.

– Не бойся, я все знаю. Наверняка Пэт старался меня опустить, так ведь?

– Слушай, – прервала его я, – мы с тобой даже не знакомы, с чего бы Пэту говорить со мной о тебе?

– Неужели ты не понимаешь? – воскликнул он в отчаянии. – От него можно ждать чего угодно. Я ведь тут новенький… Конкуренция и все такое, ясно?

– Пэт вообще тебя не упоминал.

– Он пытался к тебе приставать? – спросил он обеспокоенно.

– Ты бы лучше не лез не в свое дело, – беззлобно посоветовала я.

– Он велел тебе держаться от меня подальше?

– С чего бы?

– Да он постоянно так делает – запрещает девицам общаться со мной.

– Что ж, мне он ничего такого не говорил.

Рэй перестал елозить в кресле и уныло замолчал. Он настолько распереживался, что было тяжко смотреть.

– Хватит дурью маяться, – решила я его подбодрить. – Он вообще ничего о тебе не говорил.

Рэй снова вскочил и начал нервно расхаживать по кабинету.

– Я не собираюсь терпеть все эти заговоры против меня. Пусть лучше не усугубляют, или я свалю и уведу с собой всех своих знакомых. И что они тогда будут делать без меня, интересно? – Он замолчал и уставился на меня горящими глазами. – Классные у тебя буфера.

Я с удивлением глянула на себя, пытаясь понять, как ему удалось хоть что-то разглядеть под свободной жилеткой.

– Ты так считаешь?

– Еще бы, – ответил он возбужденно.

– Почемуты их так называешь? Звучит как-то непривычно, – сказала я.

– Ну вот так я говорю, – ответил он. – Скажи, он тебе лизал?

– Не твое дело, – отрезала я.

– Или ты ему сосала?

– Говорю же, не лезь, – стояла я на своем.

– Ты вообще сосешь? – спросил он.

– Да.

– Хочешь, я тебе отлижу? – предложил Рэй, вздернув острый нос.

– Нет, – сказала я.

– А ты мне отсосешь?

– С какой радости? – удивилась я.

– Ну ему же ты сосала?

– Да хватит уже! – возмутилась я и дернулась в сторону двери.

– Ну ладно, – сказал он, расстегивая ширинку, и улыбнулся с довольным видом: – А вот и он. Давай-ка посмотрим, на что ты способна.

– А ну-ка убери свое хозяйство, – поежилась я. – Вдруг кто-нибудь войдет. – Мне стало неловко, ведь дверь была открыта.

Но Рэй и ухом не повел. Он в недоумении уставился вниз и переспросил:

– Что убрать? Вот это?

– Уж будь любезен, – кивнула я.

Рэй обиженно бросил:

– А вот Пэту ты не предлагала убрать хозяйство.

– Но и не просила вытаскивать.

– То есть ты сама его вытащила?

Я снова промолчала в ответ. Его эрекция привлекала внимание, и мне сложно было отвести взгляд от его члена.

– Посмотри, до чего ты меня довела, – пожаловался Рэй. – И почему ты упираешься?

– А почему я должна соглашаться?

– Ему-то ты не отказала.

– Он тут начальник, – бросила я и вышла из кабинета.

Я продолжала иногда заглядывать в офис «Fund Agency», уже не питая особых иллюзий насчет работы, но понимая, что для будущей карьеры полезно еще немного помелькать перед глазами важных шишек. Рэй больше ни разу ко мне не приставал, а вот Пэт периодически требовал, чтобы я ему сосала. Соглашалась я без всякого удовольствия, воспринимая отсос как необходимую меру для достижения своих целей. Мне нравилось тусоваться в агентстве, к тому же там частенько перепадали всяческие блага от работодателей: меня возили домой на машине, дарили пластинки и постеры, кормили, холили и лелеяли. Возвращаясь к Дэйви, я спокойно смотрела ему в глаза безо всякого стыда, потому что в минете начальнику нет ничего личного. Ведь я никогда не стала бы целоваться с Пэтом или держаться за руки. Единственное, что меня беспокоило, – перспектива растолстеть от всей той спермы, которую приходилось глотать.

Глава 6

Дэйви должен был уехать со дня на день, хотя у них случилась небольшая заминка с визами. К тому же он переехал в Далвич к одному из музыкантов, чтобы иметь возможность постоянно репетировать. Теперь он все время был занят, и я чувствовала себя брошенной. Мне не нравилось сидеть одной, и соседи по квартире не особенно спасали от одиночества. В то время мой сосед Джон помогал кому-то из молодых приятелей-музыкантов создавать световое шоу, а другой сосед, Тед, постоянно где-то бегал, пытаясь продвинуть свою группу. Венди влюбилась в барабанщика и почти сутками пропадала с ним, так что дома я обычно оставалась одна. Целыми днями я изводила себя мыслями о скором отъезде Дэйви: с одной стороны, я злилась, что он меня покидает, но с другой – хотела, чтобы он уже поскорее свалил и оставил меня в покое, хотя я совершенно не представляла, что делать дальше.

Для начала я решила наведаться к своему бывшему парню Тео, писателю, и узнать, как у него дела. Он жил в фантастической хате в Кенсингтоне, где постоянно гостила вся литературная элита и полуэлита Лондона. Годом раньше Тео сколотил целое состояние, выпустив свою первую книгу, и сразу переехал в шикарный особняк с балконами, коврами и всякими объектами искусства. Вместе с ним там обитали Джонни и Марк – двое его старинных друзей, вместе с которыми он работал и тусовался. Я довольно близко дружила с Джонни, который тоже был писателем, но дальше дружбы у нас с ним дело не заходило. А со вторым соседом, Марком, я когда-то встречалась, но очень давно. Он писал стихи и теперь жил с высокой блондинкой-американкой, которую обычно называл БГ, или Блондинка-Гигант, если полностью. Тео я знала давно и близко, но с ним всегда было довольно тяжело поддерживать дружеские отношения из-за его раздутого эго. Не успей я изучить Тео как следует, сочла бы довольно неприятным типом. Вообще все трое ребят были очень разными. Каждый казался мне по-своему талантливым, и они отлично ладили, дополняя друг друга, что позволяло им держаться особняком в писательских кругах. Если бы не крепкая дружба, даже не представляю, как они справились бы с напряжением и паранойей, которые рано или поздно обязательно возникли бы у таких разных и своеобразных личностей, живущих под одной крышей и постоянно употребляющих наркотики.

Однако было абсолютно очевидно, кто у них главный. Тео зарабатывал больше всех, поскольку писал еще и сценарии для фильмов. Он без возражений взял на себя ответственность за все «семейство», как он ласково называл их троицу: доставал деньги, платил за жилье и позволял друзьям греться в лучах своей славы. Мне не очень-то хотелось лезть в их компанию, но все-таки я решила попытать счастья.

Тео и Джонни одобрили мой переезд к ним, потому что считали меня крутой, да и БГ не помешала бы помощь в приготовлении чая и уборке после посиделок. Джонни собирался уехать куда-то на долгий срок и предложил мне пожить в его огромной комнате. А пока меня поселили в небольшой спальне с цветным теликом, откуда как раз съезжали двое протеже Тео. Один из них был гениальным инженером и мог сделать совершенно фантастические штуки из проводов и телефонов. Сейчас он мастерил на кухне компьютер, который якобы сможет прогнозировать результаты лошадиных скачек, стоимость акций на рынке ценных бумаг и прочие полезные вещи. Тео уговорил одного молодого миллионера вложить деньги в своего приятеля, но гению приходилось делить пространство кухни со вторым протеже, который сидел на амфетаминах и с виду напоминал толкиеновского хоббита. Он изобретал световые приборы. Казалось, речь у него не поспевает за мыслями, поскольку никто не мог понять, о чем он говорит. Двое гениев невероятно ревновали друг к другу, постоянно препирались и вели настоящие войны за кухонную территорию, устраивая подрывные акции, стоило одному из них отлучиться. В итоге стало понятно, что их необходимо расселить, иначе дело закончится плачевно. Так что я подвернулась в самый подходящий момент.

Я сообщила Дэйви о своих планах, и он был одновременно впечатлен и обижен. Так или иначе, я решила временно пересдать свою комнату в Квинс-Гарденс начинающему музыканту, потому что мне не хотелось совсем ее терять – вдруг мне захочется вернуться к прежней компании. Но пока я планировала пожить у Тео и подождать, не подвернется ли что-нибудь интересное. К Тео ходило множество гостей, но была одна загвоздка: он ненавидел поп-музыкантов. Разве что за исключением Beatles и Rolling Stones, потому что они, по его мнению, обладали настоящей властью, а не просто эксплуатировали сексуальную энергию, как группы рангом пониже. Так что я не надеялась познакомиться у Тео с кем-то из музыкантов, но решила, что это даже к лучшему: после расставания с Дэйви смена обстановки пойдет мне только на пользу.

Первую неделю после переезда я обитала в комнате Тео, который на это время уехал погостить к каким-то важным чувакам в Швецию. У него в спальне стояла огромная антикварная кровать из поеденного жучком дерева, которая занимала большую часть поверхности пола, покрытого белым пушистым ковром. Черное постельное белье контрастировало с белым меховым покрывалом. На стенах, тоже белых, висело несметное количество старинных зеркал. Джонни еще не уехал и в тот момент завел небольшую интрижку с девицей по имени Мара, которая мечтала стать танцовщицей и разгуливала по дому с голым животом и обтянутой черным трико задницей. Голос у нее был громкий и пронзительный, с аристократическими нотками, и это было особенно нелепо, если учесть, что папаша-дипломат всего пять лет назад привез ее в Британию из восточноевропейского захолустья. Тео терпеть не мог Мару, потому что она его отвергла, а теперь, судя по всему, она постепенно начала сводить с ума и Джонни.

Перед отъездом Дэйви мы решили в последний раз сходить куда-нибудь вместе. Отправляясь в кино на фильм «2001», мы закинулись настойкой каннабиса, чтобы как следует улететь. Выйдя из кинотеатра, мы даже разговаривать толком не могли и за ужином молча ели друг напротив друга. Вернувшись к Тео, мы еще сильнее накурились, будто стараясь во что бы то ни стало начисто стереть воспоминания о последних часах вместе. Дэйви смущала атмосфера гедонизма, царившая в квартире Тео, и он держался скованно. По его мнению, меня тоже начала затягивать праздность.

– Не все ли тебе равно, – возразила я, – если ты в любом случае скоро уезжаешь.

– Нет, мне не все равно, – ответил он и попросил меня не забывать о работе.

Я заверила его, что переезд в Бэйсуотер и смена обстановки как раз и станут первым шагом на пути к новой карьере. Мне отлично удавалось сохранять спокойствие и некоторую отрешенность. Я хотела показать ему, что не собираюсь целыми днями рыдать и валяться в депрессии по поводу его отъезда. Сумев справиться с первоначальным шоком, я уже не заботилась о том, как он воспримет мои слова и действия.

Мы занимались сексом и смотрели на свое отражение в зеркалах. Я была настолько не в себе, что мне порой казалось, будто я наблюдаю за незнакомцами в порнофильме. Я видела, как Дэйви раздувает ноздри – точно так же, как во время игры на гитаре. В очередной раз восхитившись его стройным телом, я наслаждалась возможностью наблюдать со стороны, как его член входит в меня. Разглядывая свое отражение, я принимала самые выигрышные позы и старалась изобразить выражение сексуального экстаза, а потом наши с Дэйви взгляды встречались в зеркале. Мы так долго были вместе и столько всего пережили, что сейчас рассудок полностью отключился, предоставив действовать телу. Глубоко внутри меня волной поднималось наслаждение, сознание еле теплилось; я закрыла глаза и двигалась инстинктивно, будто вознесясь над собой. В какой-то момент Дэйви спросил меня, почему я плачу, а я даже не плакала, о чем и сказала ему, но он вдруг стал очень нежным и принялся целовать мне глаза и губы. Потом время будто остановилось и я уже не могла понять, кто из нас отражается в зеркале. Не знаю, кто кончил первым, но это уже не имело значения, потому что я вновь вернулась в собственное тело. Лежа на спине с открытыми глазами, я разглядывала наши отражения, которые казались причудливыми галлюцинациями. Делая Дэйви минет, я заметила, что в зеркале это выглядит странно и неестественно.

Когда все кончилось, мы немного поговорили, и мне показалось, что Дэйви разочарован тем, с каким спокойствием я воспринимаю его отъезд, несмотря на недавние упреки и скандалы. Видимо, он рассчитывал на слезы и причитания, но я их уже израсходовала без остатка. Мне часто не удается заплакать вовремя, слезы начинаются позже, когда рядом уже нет того, кто послужил их причиной. Когда на следующее утро мы с Дэйви нежно обнялись на прощанье, я все еще сохраняла спокойствие. Я знала, что буду по нему скучать, но мне уже удалось справиться с горем. Недели ожидания отъезда превратились в настоящую агонию, и сейчас я даже испытывала своего рода облегчение. Когда Дэйви вернется, нам придется вернуться к истокам и начать с чистого листа, и я буду готова к встрече.

Глава 7

Пару дней спустя Мара пригласила меня в «The Joint», куда часто ходила без Джонни. Она надеялась познакомиться там с продюсерами и другими полезными людьми, которые могли бы продвинуть ее танцевальную карьеру. Я давно не бывала в этом клубе, и перспектива повидаться с кучей классных музыкантов меня очень вдохновила.

Я решила для себя, что будет полезно выйти в люди, к тому же меня до сих пор привлекали знакомства в музыкальной сфере. Поэтому я постаралась принарядиться и выбрала короткое японское кимоно с длинными широкими рукавами, заколов его брошью, а вниз надела крошечные ситцевые шорты. Когда полы кимоно распахивались, получалось очень сексуально.

В общем, мы добрались до «The Joint», но поскольку было воскресенье, я не встретила никого из знакомой мне музыкальной тусовки. Мара оделась очень вызывающе. На ней были обтягивающие шелковые штаны, которые так низко сидели на бедрах, что еле прикрывали лобок. Выше шло голое тело до самых сисек, которые она кое-как впихнула в малюсенький топ-безрукавку из разноцветной тесьмы и пайеток. Она сидела рядом со мной, раскачиваясь под музыку, а ее груди, казалось, жили своей обособленной жизнью, и от них невозможно было скрыться или отвести взгляд.

В этот вечер выступали Jubal Early Blowback, о которых я уже слышала, потому что их приглашали выступить на фестивале в Риме, но они там так и не сыграли из-за отмены концертов в самый последний момент. Пока участники выставляли оборудование на сцене, я обратила внимание на парня с усами. У него было интересное лицо типичного блюзовика. Такие ребята радикально отличаются от привычных поп-артистов. У них вечно немытые волосы, огромные обвислые усы и непонятные шмотки. Jubal как раз и были классическими блюзовиками. Раньше я ни разу не видела, поэтому стала гадать, не тот ли усатый парень, на которого я смотрела, возглавляет группу. Оказалось, что он играет на басу, а их лидер, Джубал Эрли, сидит за ударными. Они начали выступление, и музыка мне понравилась. Усатый басист казался мне очень симпатичным, хотя они все были с усами и симпатичные, кроме разве что самого Джубала Эрли, который выглядел так себе, зато отлично играл на барабанах. Их смешной маленький вокалист Гектор пел хриплым проникновенным голосом, стоя за органом. У него в волосах уже проглядывала седина, но смотрелся он неплохо. Гитарист в пиджаке из змеиной кожи выглядел довольно привлекательно, но басист по имени Макс мне все-таки нравился больше остальных, поэтому я решила глазеть на него весь концерт.

Мы сидели за столиком совсем близко от сцены, так что я уставилась на Макса, не отрывая глаз. Каждый раз, когда он отвлекался от гитары, его взгляд обязательно падал на Мару – ее было сложно не заметить, – а рядом с ней он сразу видел меня, поэтому я ни разу не пожалела о своей компании в тот вечер. Потом Макс начал смущаться и сосредоточился на своем инструменте, но украдкой все же посматривал в нашу сторону и постоянно натыкался на мой заинтересованный взгляд. Когда первая часть выступления закончилась, Макс направился в бар за выпивкой. Я поднялась из-за стола и подошла поболтать к Джилл, девице за стойкой, а по дороге слегка задела басиста, но теперь сделала вид, будто не замечаю его. Он смутился еще больше, видимо решив, что мое внимание ему просто почудилось. Ему стоило быть чуть посмелее и предложить мне выпить, но он так и не решился, поэтому ко второй части шоу я вернулась на свое место и снова стала сверлить его взглядом.

В самый разгар сета за соседний стол уселась компания шумных ребят, в которых я, приглядевшись, узнала музыкантов из Relation – однажды я была на их концерте в «Kingdom». Хотя группа только появилась на лондонской сцене, все были от нее в восторге и прочили ей большое будущее. Участники команды выглядели, прямо скажем, довольно странно, и дело не в экстравагантных шмотках: в лицах читалась некая дикость, и это интриговало. Внешне мне ни один из них не нравился; если бы ребята не играли в Relation, я бы вообще не взглянула в их сторону. Они много пили и вовсю шумели, к ним постоянно подходил кто-нибудь поздороваться. Наконец их вокалист Спайк помахал Джубалу Эрли, и тот помахал в ответ, после чего Спайк выскочил на сцену, чтобы спеть вместе с Jubal Early Blowback. Высокий, нервный и нескладный, он обладал потрясающим надрывным голосом и так круто пел, что я даже забыла про Макса.

Когда концерт закончился и все стали расходиться, мы остались сидеть в окружении каких-то парней. Вдруг участники Relation тоже подошли к нам и уселись за нашим столом, а вслед за ними к нам присоединились и Джубал со товарищи. И внезапно оказалось, что вокруг нас собрались все самые клевые чуваки в клубе, отчего Мара немедленно начала сходить с ума. Всем и каждому она объявляла:

– Привет, меня зовут Мара. Я девственница, занимаюсь танцами и скоро поеду в Америку работать в одной первоклассной постановке, – и, разумеется, врала во всем, кроме разве что имени.

Ребята таращились на нее, не в силах поверить, что бывают такие идиотки. По-моему, они пытались разобраться, шутит она или прикидывается сумасшедшей. Потом все выжидательно повернулись ко мне, опасаясь столь же дурацкой реплики, но я сказала:

– Привет, я работала на Римском фестивале, и мне пришлось здорово потрудиться, чтобы найти для вас нормальное оборудование.

Тут все сразу расслабились и начали наперебой рассказывать, как они познакомились в Риме с группой Byrds и вообще круто отрывались, хотя фестиваль в целом провалился.

Я разговорилась с кудрявым басистом Relation Джо, у которого были искрящиеся голубые глаза и немного птичий нос. Он понравился мне даже больше Макса, который вблизи показался грубоватым. Да и музыка у Relation была гораздо круче, чем у Jubal Early Blowback.

Теперь уже Макс вовсю глазел на меня, пока я сама сосредоточилась на Джо. К этому моменту уже вся оставшаяся в клубе публика собралась вокруг нас. В итоге Мара стала хвастаться, как клево у нее дома, и пригласила всех курнуть. Ее предложение ни у кого не вызвало особого энтузиазма, но мы с Максом и Джо все же решили прогуляться в сторону нашей квартиры. Джо все время болтал со мной, а Макс пытался неуклюже вклиниться в нашу беседу, думая, что я до сих пор в нем заинтересована, и не понимая, что мне уже не до него. Мара тем временем металась между нами, безуспешно пытаясь обратить на себя внимание. Ее поведение всем нам казалось настолько дурацким, что легче было ее просто не замечать.

Придя к Тео, мы притихли. Мара понимала: если Джонни проснется, то жутко разозлится, потому что она обещала прийти к двум, а на часах было уже полшестого. Они вечно скандалили из-за ее опозданий. Но в квартире было все спокойно, поэтому мы включили негромкую музыку и световой проектор. Пока вечер продолжался неплохо, и мы с Марой отправились искать траву, но ее нигде не оказалось, даже в тайнике с неприкосновенным запасом на кухне. Макс вспомнил, что у него есть немного с собой, и стал крутить косяк. Я воспользовалась этим, чтобы сесть на диван и поболтать с Джо. Потом мы накурились и стали смотреть, как Мара в одиночку танцует под музыку. Она извивалась всем телом и встряхивала волосами в якобы первобытном угаре, но при этом не забывала выпячивать грудь и оттопыривать задницу, как кошка по весне.

Вдруг в комнату влетел Джонни, в шляпе и женском пляжном халате в зеленую полоску. Он обвел комнату удивленным взглядом и очень странным голосом позвал Мару выйти, отчего та не на шутку всполошилась. Побледнев, она пробормотала, ни к кому конкретно не обращаясь: «Ох уж этот Джонни» – и бросилась за ним. Джо слегка напрягся, и я объяснила ему, какие отношения у этой парочки. Мы сидели и слушали, как они ругаются: голоса сначала доносились из коридора, а потом переместились в другой конец дома. Прошло полчаса, а Джонни с Марой так и не вернулись. Макс тем временем все больше ерзал, потому что я совсем его не замечала. Наконец, не выдержав, он встал и обиженно бросил:

– Зря ты так со мной, когда я вот так…

Честно говоря, я совершенно не поняла, что он имел в виду, но и не старалась понять, поскольку он сразу свалил и наконец оставил нас с Джо наедине, чего я и добивалась. Очень скоро мы уже оказались в огромной кровати Тео. Возможно, виноваты пушистые ковры, кожаная мебель и многочисленные зеркала, но в постели Джо показал себя не лучшим образом, хотя был мил и нежен. Уснула я в его объятиях.

С утра пораньше я принялась будить Джо, чтобы он успел свалить до прихода Тео, но парень явно не умел быстро собираться. Он долго слонялся по дому, собираясь на какую-то фотосессию. Сначала ныл, что на нем вчерашняя одежда, потом долго пытался справиться с волосами, расчесывая и приглаживая их до полного морального удовлетворения. Мы все еще были дома, когда пришел Тео в модных темных очках, с которыми он никогда не расставался. Он долго разглядывал нас и свою комнату, недовольно морщась. Потом он поставил чемодан на пол и стал расхаживать из стороны в сторону. Джо совершенно не понял, что происходит, и просто глазел на хозяина с удивлением.

– Это кто? – наконец спросил Тео, не глядя на моего гостя.

– Его зовут Джо, – сказала я. – Надеюсь, ты не против его присутствия?

От этих слов у Джо стал еще более озадаченный вид. Я поднялась и начала заправлять постель, а Тео продолжал недовольно кружить по комнате.

– Я бы не хотел, чтобы ты приводила домой таких людей, – бубнил он. – А особенно мне не нравится, что вы спали в моей кровати…

– Прошу прощения, мистер Теодор! – Я всегда называла его полным именем, когда он меня раздражал, потому что ему это жутко не нравилось.

– Я очень зол, – заявил он, выходя из комнаты. – Я ужасно устал в дороге, и мне нужен чай, немедленно.

Джо сдавленно хмыкнул и сообщил, что убегает и позвонит мне позже. Я дала ему свой номер, и он исчез.

Потом я отнесла Тео чаю и стала объяснять, кто такой Джо и из какой он группы. Он выслушал и надменно бросил:

– Кэти, ну ей-богу.

После этого он расставил ноги и попросил «поработать ртом», чтобы он немного расслабился после изматывающего происшествия. Может быть, если бы он сказал: «Сделай мне минет», я бы согласилась искупить свою вину таким образом, но грубое предложение «поработать ртом» вместе с недавними упреками насчет Джо не вызывало желания удовлетворять его прихоти. Поэтому я ответила:

– Нет, так дело не пойдет.

Он разочарованно глянул на меня и попросил хотя бы скрутить ему косяк, что я с удовольствием и сделала, а потом поскорее отправилась в душ, надеясь, что Тео скоро забудет обо всей этой ситуации с Джо.

* * *

Я позвонила в дверь, и мне открыл парень в соломенной шляпе, из-под которой торчали черные немытые волосы. Его глаза скрывали старые темные очки в металлической оправе. Я поздоровалась и спросила, дома ли Джо. Парень с минуту разглядывал меня, а потом покачал головой:

– Нет, его нет дома.

– Послушай, – начала я объяснять, – мы договорились с Джо, что я приду к шести, и сейчас уже шесть… Так что он точно должен быть здесь.

– И все-таки его нет.

Я напряглась:

– Почему?

– А мне откуда знать? – пожал плечами парень.

Я совсем растерялась и спросила:

– Можно я тогда подожду?

– Здесь негде ждать.

Я заглянула внутрь: в холле громоздились горы оборудования, и там явно нашлось бы место и для меня.

– Я посижу в холле, – сказала я.

Что это вообще за парень и почему он со мной так обращается, будто я чокнутая фанатка, которая преследует Джо? Этот чувак явно не из группы, так кто же он в таком случае?

– Ладно, хорошо, можешь подождать в комнате Бэнка, – предложил он. – Он возражать не будет, все равно его уже уволили.

Парень впустил меня и, едва успев закрыть за мной дверь, признался:

– К нам недавно нагрянула полиция.

– Жуткое дело, – посочувствовала я. – Нашли что-нибудь?

– Говорят, нашли что-то в пальто у Джо. Он сейчас в участке, ждет, пока за него внесут залог.

– Да уж, дерьмово. А почему ты сразу не сказал, в чем проблема?

Парень не ответил, продолжая молча меня разглядывать.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Грант. – Он протиснулся в дверь маленькой комнаты, где царил ужасный хаос, будто копы только что перевернули там все вверх дном.

– У Бэнка в комнате всегда бардак, – сказал Грант и махнул рукой в сторону парня, который в недоумении приподнялся с матраса и уставился на меня. – Иди на кухню и наведи там порядок, – велел ему Грант.

Парень без лишних слов встал и вышел из комнаты. Судя по всему, Гранта, кем бы он ни был, тут все слушались.

– У нас тут весенняя уборка, поэтому у меня в комнате подождать нельзя, – пояснил он и неодобрительно хмыкнул, разглядывая берлогу Бэнка, после чего исчез.

Оставив дверь открытой, я очень осторожно устроилась на матрасе, под которым, как мне показалось, лежала груда кирпичей. В квартире жили участники группы и все техники. Жилье располагалось в доме с террасой и было в ужасном состоянии. Из комнаты я могла видеть узкий коридор, весь расписанный яркими граффити – головокружительное изобилие красок, где проглядывали взрывающиеся женские тела и какие-то чудовища. Через некоторое время я услышала, как кто-то тихо спускается по лестнице, и, выглянув за дверь, обнаружила отрешенного с виду парня с ведром в руке и в неряшливой шапке. Он вежливо поздоровался, а я в ответ представилась и сказала, что жду возвращения Джо. Парня звали Уайетт, и он пояснил, что расписывал свою комнату. Я вспомнила, что в группе он играет на духовых инструментах. Затем Уайетт пошел дальше, а я вернулась на матрас.

Вскоре по лестнице с громким топотом спустился Грант и вошел ко мне. Несколько секунд он меня разглядывал, а потом довольно сердито буркнул, что закончил у себя генеральную уборку и теперь я могу подождать Джо у него в комнате. Я последовала за ним наверх и оказалась в странной комнатушке, размером едва превышающей большой шкаф. Стоило мне войти туда, как я сразу наступила на двуспальный матрас, который занимал практически весь пол. Стены, потолок и двери почти полностью покрывали квадратные лоскуты ткани с разным рисунком, которые продаются на блошином рынке на Кингс-роуд. Пробираясь между ними, я наткнулась на ряды одежды, висевшей на прикрученных к стене крючках, а на узеньких свободных участках пола между матрасом и стеной валялся всякий хлам: старая раковина для умывания, телевизор, развернутый под нелепым углом, небольшой проигрыватель. Возле угла матраса примостился небольшой столик, заваленный книгами и коробками с шестипенсовыми монетами. На одной из стен висел допотопный ярко разрисованный радиоприемник, из которого гремела какая-то авангардная музыка, а в углу пристроился работающий на полную мощность электрический камин. Всю эту безумную картину довершали хаотично развешанные плакаты, картинки из комиксов про Мистера Арахиса и прочая ерунда. Меня попросили не лезть на матрас в ботинках, поэтому я уселась, оставив ноги в коридоре.

– Ну или сними ботинки и располагайся, – великодушно предложил Грант.

Он суетился вокруг, поправляя углы матраса и выбрасывая мусор в окно. Удивительный парень – поначалу он держался так недружелюбно, что даже заинтриговал меня, но совершенно не понравился. Он даже не спросил, как меня зовут, и ему, похоже, было на все наплевать с высокой колокольни, в том числе и на меня. Я заметила, что у него сломан один из передних зубов.

Отсюда я видела Уайетта, который задумчиво разрисовывал стену, балансируя на стремянке на втором этаже, а Грант продолжал суетился вокруг меня. Тут я услышала, как хлопнула входная дверь, и спустя мгновение заметила Джо, который завернул в свою комнату. Грант строго посмотрел на меня сквозь темные стекла очков и сказал:

– Лучше бы Джо не знать, что ты сидела у меня в комнате…

– Это почему? – удивилась я.

– Он может подумать, что я решил тебя закадрить.

– Чушь, – сказала я и попыталась встать с матраса с максимальным достоинством.

Спустившись по лестнице, я вошла в комнату Джо.

Он явно мне обрадовался. Расцеловав меня, он признался, что вся эта история его изрядно напугала, потому что ему совсем не хотелось оказаться в суде. Но стоило ему переодеться и поставить музыку, как к нему вернулось веселое настроение. Комната Джо значительно превосходила по размерам клетушку Гранта и была выкрашена в темные цвета самых разных оттенков. Из мебели там оказались узкая кровать, небольшой деревянный стол и несколько книжных полок, заваленных безделушками и потрепанными книгами. Пока я осматривала обстановку, Джо извлек откуда-то бутылку вина, и не успела я допить и первый бокал, как Джо начал довольно активно ко мне приставать. Мне не понравилась такая спешка: почему нельзя дождаться ночи и лечь в нормальную постель? К тому же он переспал со мной только вчера, и ему уже не надо ничего доказывать. Но я подумала, что отказ может его разочаровать, и позволила довести дело до конца. Получилось немногим лучше, чем в первый раз, – слишком механически, слишком быстро и без всякой фантазии.