Текст книги "Внутренний огонь"

Глава 9

– Я знаю, что делаю.

– Нет.

Пятничным утром Брок нависал надо мной и моим столом. Он потянулся и выхватил мышку из рук.

– Думаю, нужно нажать сюда.

– Нет, не нужно.

Я шлепнула его по руке и забрала мышку, потом переместила текст так, чтобы он оказался в центре. От вздоха Брока всколыхнулись волосы возле моей щеки, а по позвоночнику пробежала дрожь.

– Просто нужно было нажать на кнопку выравнивания по центру.

– Да, и я уже это делала. – Увернулась, когда он вновь попытался забрать мышку, потом снова шлепнула по руке. – Разве у тебя нет других дел? – спросила я, откидываясь на спинку стула и вынуждая его отступить в сторону.

Он прислонился к моему столу, и я подняла на него глаза.

– Утверждение рекламы входит в мои обязанности. Уже бы давно все сделала, если бы ты не стоял над душой и не пытался залезть на заднее сиденье компьютера.

– На заднее сиденье компьютера? – Он нахмурился. – Звучит как…

– Даже не произноси этого.

На его лице появилось невинное выражение.

– Судя по всему, это не у меня грязные мысли. Я собирался сказать «как видеоигра».

– Ну-ну. – Я медленно и аккуратно переместила мышку на пару миллиметров, и, наконец, удалось разместить текст четко по центру. – Ура! Получилось!

– Ты такая талантливая.

Я покосилась на него, и он усмехнулся.

В открытых дверях кабинета появился Пол – высокий и стройный мужчина средних лет со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. В рубашке поло с логотипом Академии и в черных нейлоновых брюках он мог сойти за менеджера по продажам, но был одним из тренеров со второго этажа и работал здесь со дня открытия.

Я не очень хорошо его знала, так как тренеры и агенты в основном подчинялись Броку, но всякий раз, когда он смотрел на меня, как сейчас, четко понимала, что он считал мою должность совершенно бесполезной.

Большинство сотрудников, казалось, приняли меня, как говорил Андре, но Пол смотрел, словно я была такой же желанной, как герпес.

А еще он чем-то напоминал мне придурка, который однажды пристал ко мне в кладовке в Академии, в Филадельфии.

– Мистер Митчелл, есть минутка? – переводя ледяной взгляд с меня на Брока, спросил Пол. – У меня есть пара новых учеников, которых хотелось бы вам показать. – Он продемонстрировал досье. – Я подумал, вы захотите записать их тренировку.

– Сейчас приду.

Брок постучал по моему лбу, как будто мне было пять лет, выпрямился, подмигнул и вышел из кабинета.

Конечно, я проводила его взглядом.

Ничего не могла с собой поделать. Он так хорошо выглядел со спины, что это даже бесило. Боже, где он достал эти брюки и почему они так хорошо сидели на его заднице? Почему?

Покачав головой, я снова переключила внимание на компьютер и внесла еще несколько правок, прежде чем отправить файл рекламодателям.

Пару часов спустя, после ежедневного совещания с отделом продаж, я собирала отчеты со стола в конференц-зале, когда Брок спросил:

– Какие планы на выходные?

Я взглянула на него. Склонив голову, он просматривал отчет по продажам, который сдал Джеффри.

– Сегодня я нянчусь с детьми Эйвери и Кэма. Они идут на свидание.

– Как мило с твоей стороны, что ты согласилась на это в пятницу вечером, – заметил он и спросил: – Всегда так проводишь пятничные вечера?

Прижав стопку бумаг к груди, я уставилась на его темные волосы.

– Нет.

– То есть обычно ты отправляешься гулять?

Я нахмурилась.

– Иногда.

Ладно, это была полная ложь, но мне совершенно не хотелось, чтобы Брок знал, как я сижу дома со своим подлым котом-предателем и поедаю шоколадные брауни.

– Завтра я иду на художественную выставку.

Брок медленно поднял голову. Его глаза так сузились, что остались лишь тонкие черные полоски.

– Художественная выставка? Звучит возбуждающе.

Насмешливый и дразнящий тон тут же отозвался в моих нервах.

– Да. Я иду с Грейди.

– Грейди? Тот коротышка, с которым ты ужинала?

Коротышка?

– Он не низкий.

– Нет, низкий.

– Может, по сравнению с твоим гигантским, сопоставимым лишь с Годзиллой, ростом он и низкий, но по человеческим меркам – нет.

Он откинулся на спинку кресла во главе стола, на лице расплылась сияющая ухмылка.

– Всегда думал, что тебе нравится мой гигантский, сравнимый лишь с Годзиллой, рост. И, если я ничего не путаю, тебе нравилось, что я могу поднять и подбросить тебя на несколько метров в воздух над бассейном. – Он постучал пальцем по губам. – Так хорошо получалось как раз из-за моих размеров.

Щеки покраснели, я поспешно оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что никто из сотрудников не торчит у конференц-зала.

– Да, но мне уже не десять лет, Брок.

– Хм. – Он опустил руки на стол и наклонился вперед. – Разве я не делал этого с такой же легкостью, когда тебе было двадцать?

Щеки разгорелись сильнее.

– Есть ли смысл в таком споре?

Он усмехнулся и посмотрел на свои бумаги.

– Не уверен.

Я развернулась, но остановилась и снова повернулась к нему лицом. Теперь мы были друзьями.

А это означало, что я тоже должна спросить о планах на выходные.

– Что будешь делать ты?

– После работы возвращаюсь в Филадельфию, – не поднимая взгляда от бумаг, ответил он.

Видимо, он едет к Кристен. Или, возможно, она жила в его доме недалеко от Шепердстауна. Они обручились и, наверное, жили вместе.

– Ты оставил дом в Пенсильвании?

Брок покачал головой.

– Нет. Я продаю его.

– Так ты переезжаешь сюда насовсем?

– Пока план такой.

Неожиданно в груди защемило от радости, но я проигнорировала это чувство, даже не желая задумываться о его причинах. Мне хотелось спросить о невесте, но это показалось бы слишком странным.

– Что ж, удачных выходных, Брок.

– И тебе, – ответил он. Но, как только я отвернулась и подошла к двери, заговорил снова: – У тебя все серьезно с коротышкой, также известным как Грейди?

Я закатила глаза и обернулась. Сама пока не знала, как все сложится с этим парнем, но Броку уж точно не нужно было этого знать.

– С нетерпением жду завтрашней встречи.

Босс поднял глаза и улыбнулся.

– Знаю. Даже по голосу слышно, как ты взволнована. Повеселись, глядя на произведения искусства.

Меня охватило ощущение, что он издевается, но я сама не могла понять, почему.

– Именно так.

Он склонил голову набок.

– Ты заслуживаешь лучшего.

– Что?

Положив бумаги на стол, он посмотрел мне в глаза.

– Заслуживаешь парня лучше, чем он.

На мгновение я потеряла дар речи, а потом рассмеялась.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Брок стиснул челюсти.

– Да.

– Я спросила потому, что ты говоришь мне это, совершенно ничего не зная о Грейди. – Сладкий, вдохновляющий гнев охватил тело. – Честно говоря, это не твое дело, так что не надо говорить что-то подобное. – Чувствуя себя в ударе, я вздернула подбородок. – И если ты действительно хочешь, чтобы мы были друзьями, то не станешь больше говорить мне такую чушь.

На мгновение между нами повисла тишина.

– Я действительно не знаю тебя нынешнюю, – тихо сказал он, а когда я на это ничего не ответила – просто не смогла, потому что его слова застали меня врасплох, – поднял голову. – Только старую Джиллиан. И мог бы сидеть и весь день рассказывать тебе о ней. Но эта Джиллиан… О ней я ничего не знаю. – На его лице появилась ироничная усмешка. – Но хочу узнать.

Решив, что с ним все-таки что-то не так, я молча смотрела на него.

– И хочу кое-что прояснить, – глядя мне в глаза, сказал он. – За последние две недели я ни разу не увидел в тебе ту маленькую девочку, которую когда-то бросал в бассейн. Я вижу женщину, красивую женщину. И не позволяй относиться к себе иначе.

* * *

Ночью, лежа в постели, я так и не смогла успокоить мысли, чтобы заснуть или погрузиться в книгу, которую читала, поэтому просто смотрела в потолок и раздумывала о том, что сказал Брок перед отъездом.

Не о том, что он назвал меня красивой.

Брок отбросил лесть, словно она вышла из моды. Хотя, учитывая то, что случилось с лицом, я выглядела неплохо. И, если очень постараться, даже привлекательно. Но красивой себя не считала.

Сейчас я раздумывала не над этим, хоть и приятно было услышать комплимент, сорвавшийся с его прекрасных, идеальных губ. Думала над тем, что он больше не видел во мне ту маленькую девочку. Теперь мне в голову постоянно лезли воспоминания о дне, когда я была уверена, что однажды смогу этого добиться.

Когда я оказалась в своей старой спальне, даже не пришлось осматриваться, чтобы понять, что за три года здесь ничего не изменилось.

Кровать маленькой девочки.

Шкаф маленькой девочки.

Тумбочка маленькой девочки.

На стене висели плакаты с экранизациями моих любимых книг. На подоконнике сидел старый плюшевый мишка, уютно устроившись между синими и розовыми подушками, которые ни капли не выцвели с тех пор, как мама положила их туда. Вдоль одной стены стояли книжные стеллажи, между которыми находилась дверь в гардеробную и прилегающую к ней ванную комнату.

На полках стояли сотни книг, тщательно расставленные по жанрам и фамилиям авторов. Я полюбила читать еще подростком, поглощая исторические романы из маминой коллекции – все было переполнено этими старыми, пахнущими плесенью книгами в мягкой обложке. Целый стеллаж был заполнен подростковой литературой, а еще в одном хранились разнообразные любовные романы, которые я успела накопить и насобирать. Четвертый стеллаж был заполнен лишь наполовину. В нем стояло несколько триллеров и старых учебников, которые я не продала, но и не забрала с собой в общежитие Шеперда, потому что там не хватало места.

Стоило оказаться в спальне, как на меня нахлынуло множество хороших воспоминаний. Как я сворачивалась на подоконнике с книжкой в обнимку. Как лежала на боку на двуспальной кровати ночью и читала в свете маленькой прикроватной лампы. Как стояла у другого окна, выходящего на подъездную дорожку, и смотрела на уезжающего после частых семейных обедов Брока.

Находясь в этой комнате, я чувствовала себя маленькой девочкой, которая никогда не повзрослеет. Вот только я больше не была ею, потому что выросла.

Я подошла к комоду и положила на него медальон святого Себастьяна[11]11
  Святой Себастьян – римский легионер и христианский святой, почитаемый как мученик.


[Закрыть], который купила в магазине для хиппи в Шепердстауне. Он был размером с четвертак и держался на старой серебряной цепочке. Слышала где-то, что он считался покровителем спортсменов, поэтому всегда покупала медальоны с ним для Брока, как только видела их в магазинах. Аккуратно подняв цепочку, я спрятала ее в кармашек на молнии в сумочке.

Подойдя к зеркалу в полный рост, я с трудом узнала девушку, которая смотрела на меня. Я оставила волосы распущенными и два часа колдовала над ними с помощью щипцов для завивки, так что теперь они красивыми волнами падали на плечи. А еще мне удалось уложить челку набок, вылив на нее баллончик лака для волос.

Понадобилось пять попыток, чтобы красиво подвести глаза, но я все еще сомневалась, правильно ли нанесла подводку на верхнее веко. И это после просмотра нескольких роликов тринадцатилетней блогерши на YouTube!

Увидев, что подросток наносит макияж лучше меня, я почувствовала себя еще большей неумехой.

Но все же мерцающие сиреневые тени для век подчеркнули карие глаза, красная помада сделала губы полнее, а румяна оттенили смуглую кожу.

Я не стала надевать привычные мешковатые, бесформенные рубашки и юбки, которые носила каждый день. Для этого вечера я специально купила платье, хотя никогда не носила ничего подобного. Оно было черным и плотно обтягивало грудь, демонстрируя то, что я обычно скрывала. У него была завышенная талия, поэтому ткань свободно свисала на животе и бедрах, пряча округлости, от которых не помогло бы избавиться никакое количество кардиотренировок. Подол заканчивался высоко над коленками.

Я даже нацепила каблуки – черные босоножки с множеством ремешков. И хотя я опасалась, что переломаю шею, зато ощущала себя красивой. Возможно, даже… сексуальной.

Щеки загорелись, и я закатила глаза. Теребя браслет на руке, я повернулась и посмотрела на часы. Скоро нужно будет выезжать. Мой желудок слегка сжался, и я повернулась к зеркалу, потом заставила себя сделать глубокий вдох.

Крошечные пузырьки нервозности наполнили живот. Я так много времени провела с Броком. Мы тусовались у бассейна на заднем дворе долгими летними днями и еще более долгими ночами. Мы собирались за обедами вместе с семьей, сидели бок о бок на качелях. Я следовала за ним и моими младшими дядями, когда они уходили погонять мяч или отправлялись в Академию потренироваться. Кэти была права. Я стала тенью Брока, когда ему было четырнадцать, а мне восемь. Большинство его ровесников разозлились бы, если бы девчонка постоянно ходила за ними по пятам, но Брока это не раздражало, и он ни разу не показал своим видом, что я мешаю.

Несмотря на разницу в возрасте, он стал моим самым близким другом. Когда мои дяди или кузены возмущались, что я таскалась за ними, он всегда вставал на защиту и следил, чтобы меня тоже взяли в игру. Он говорил со мной о таких вещах – об отце и о матери, – о которых не говорил ни с кем другим, особенно с девушками. Мы делились секретами и историями, а когда я перешла в старшую школу и возникли трудности, он поддерживал меня всякий раз, когда мы виделись. Его никогда не заботило, кто мой отец или семья. И когда никто из парней так и не решился пригласить меня на свидание из-за родства с ними, именно Брок пошел со мной на выпускной, узнав, что я отказываюсь туда идти.

Я улыбнулась от этого воспоминания.

Выпускной прошел безумно. Мне было семнадцать, а ему только исполнилось двадцать три. Но это было невероятно странно, и не потому, что он оказался там самым старшим среди парней, а потому, что его имя уже было известно среди зрителей боев. В итоге он больше позировал, чем мы танцевали, но, даже если бы я не была уже влюблена в него, то это обязательно случилось бы на выпускном.

Я считала Брока своим братом до тех пор, пока не стала слишком долго разглядывать, как сгибаются его мышцы или насколько его нижняя губа полнее верхней. А потом, в семнадцать, он сделал первую татуировку, которая потом стала одной из многих, и я окончательно перестала думать о нем как о брате. Но он никогда не переставал видеть во мне младшую сестру.

Сегодня все будет по-другому.

– Я готова, – сказала я вслух своему отражению. – Более чем готова.

Я была готова изменить наши отношения в тот субботний вечер. Но он закончился для Брока объятиями с девушкой, которая скоро станет его женой, а для меня – больницей, куда я попала, цепляясь за жизнь.

* * *

Грейди крепко сжимал мою руку, когда мы вышли из выставочного зала в вечернюю прохладу первых октябрьских деньков. Я и не ожидала, что свидание настолько затянется. Сначала мы отправились поужинать в один из ресторанов на Джерман-стрит, затем остановились попить кофе и только потом отправились в Центр современного искусства.

Я отлично провела время. Действительно отлично.

Мы непринужденно болтали – казалось, темы для разговора не закончатся никогда. Он рассказал мне, как рос в западном районе Мэриленда, как проводил лето, помогая дедушке на семейной ферме, и что до сих пор часто туда возвращался. А я объяснила, каково это, когда растешь в семье Лима. И, несмотря на то что он совершенно ничего не знал о смешанных единоборствах или о чем-то подобном, Грейди выглядел искренне заинтересованным рассказом.

Но когда мы шли к машинам, в моей голове творилась полная неразбериха. Было странно вновь оказаться в кампусе, ведь я бросила университет, так и не доучившись – оставалось еще три семестра. И теперь, оглядываясь по сторонам на студентов, которые слонялись между общежитиями, я вспомнила, каково было здесь до тех выходных и как все изменилось после моего долгожданного возвращения.

Я погрузилась в воспоминания о времени, когда узнала, что Брок обручился с Кристен. Поскольку я старалась не следить за его делами, мне обычно удавалось избегать разговоров о нем со своей семьей. Но в тот раз ничего не вышло.

Это случилось сразу после того, как я решила бросить университет. После того, как побывала на пороге смерти – и это не преувеличение. Я действительно чуть не умерла, чуть не отбросила коньки, едва не сдохла. В доказательство остались шрамы. Поэтому я не могла заставить себя тратить столько часов на просиживание в классах и получение знаний, которые мне никогда в жизни не пригодятся. Но теперь, оглядываясь назад, я понимала, что просто потеряла вкус к жизни и ушла из университета именно потому, что сама отстранилась от происходящего.

У меня была депрессия.

Позже я узнала, что люди часто впадают в депрессию после травматических событий, и зачастую это происходит через несколько лет после случившегося. Я не могла усидеть на месте, не хотела ходить на занятия, находиться среди людей и даже читать. Мне вообще ничего не хотелось.

Я бросила университет и вернулась в Филадельфию. Возвращение домой, конечно, обрадовало родителей, но было с привкусом горечи, потому что они переживали за меня.

Однажды вечером, после ужина, мама отвела меня в сторону и сказала, что Брок сделал предложение Кристен, а она согласилась. К тому моменту прошло два года с того вечера.

Два года… За бои Брока снова готовы были платить любые деньги. Он обручился с девушкой, с которой флиртовал тем вечером. И тогда меня осенило, что Брок особо и не переживал о случившемся, потому что ничего не испытывал ко мне. Вообще ничего. Поэтому ничего не мешало ему спокойно жить дальше.

Его жизнь освещалась самыми радостными событиями, а моя разрушилась, и все, чего мне когда-либо хотелось – получить диплом, работать в Академии, путешествовать, стать счастливой и влюбленной – оказалось недосягаемо.

Мне потребовалось еще полгода, прежде чем я нашла работу в страховой компании и вернулась в Мартинсберг.

Но только сейчас я приблизилась к тому, чего когда-то хотела. Я была счастлива. Работала в Академии и…

Сделав неглубокий вдох, я взглянула на Грейди.

Мы подошли к моей машине и стояли лицом друг к другу. Он не был коротышкой.

Грейди был как минимум сантиметров на пять выше меня, так что я даже могла надеть небольшой каблук. Но он оказался значительно ниже Брока, рост которого был метр девяносто. Конечно, не размером с Годзиллу, но…

Боже, почему я думала о нем на свидании с Грейди?

– Я тут подумал, – сказал Грейди, и на его щеках выступил румянец. Такой милашка. – Может, ты захочешь поужинать где-нибудь на неделе?

Я заулыбалась и слегка опустила голову.

– Это было бы замечательно.

– Так ты согласна?

Я кивнула.

– Так рад, что ты согласилась. – Он сжал мою руку. – Я был готов упасть на колени, чтобы выпросить еще одно свидание.

Еще одно свидание? Это прозвучало великолепно, правда.

– Видишь, даже падать на колени не потребовалось.

– Ну, уже поздно, – сказал он, глядя в глаза.

Он шагнул ко мне, рука заскользила к моему локтю. Его дыхание участилось. Грейди чуть наклонил голову в сторону, и я поняла, что он собирался поцеловать меня.

Он действительно собирался это сделать!

Я уже так давно ни с кем не целовалась, что даже забыла, как это делается. Но была уверена, что именно это сейчас пытался сделать Грейди. Его бледные ресницы опустились, закрывая глаза. Губы оказались прямо напротив моих.

Грейди слегка наклонил голову, и я закрыла глаза.

А потом, в самый последний момент, неосознанно повернулась, и его губы прижались к щеке. По телу пронеслась жгучая смесь смущения и разочарования. Ну почему я это сделала? Он же хотел поцеловать меня. А я хотела, чтобы это произошло.

Не так ли?

«Да», – сказала я себе, когда открыла глаза и увидела вопросительный взгляд. Моя нервная полуулыбка, скорее всего, больше походила на гримасу.

– Я сегодня очень хорошо провела время.

– Правда? – спросил он.

– Да, – кивнула я.

Он пристально посмотрел на меня, на лице расплылась мальчишеская, обворожительная улыбка.

– Значит, увидимся за ужином на следующей неделе? Как насчет среды?

– Отлично, – согласилась я.

На этот раз, когда Грейди склонился надо мной, я не отстранилась, потому что он просто обнял меня.

Я ответила на объятие, говоря себе, что если он опять попробует поцеловаться, я не стану отворачиваться.

Не стану.

Глава 10

Огромный горячий омлет был наполнен мясными кусочками: итальянской колбасой, беконом, постной и обычной ветчиной. А еще я попросила добавить туда овощей. Перца и грибов.

И сыр.

Много сыра. Меня даже не очень волновало, что он был не вегетарианский. Просто я никогда в жизни не была так сильно взволнована.

Эйвери заказала стейк и яйца с дополнительной порцией хрустящего бекона. Ей принесли огромный тибон[12]12
  Тибон стейк (англ. T-bone steak) – два постных и нежных говяжьих стейка, соединенных Т-образной косточкой.


[Закрыть]. Напротив сидела Тереза с большим животом, перед ней стояли тарелка с блинчиками, миска с фруктами и блюдо с сосисками.

Мне нравилось, что эти девушки едят не меньше меня.

Традиция собираться на воскресный завтрак перешла к нам от подруг в Пенсильвании. Они пригласили меня, когда я только приехала в Шеперд, много лет назад, потому что у нас были общие друзья. Пропуская завтраки чаще, чем присутствуя на них, постоянно обещала себе исправиться как можно скорее.

Я разрезала омлет, когда телефон Эйвери подал сигнал. Она положила нож и взяла сотовый, а потом тихо рассмеялась.

– О боже.

Эйвери положила телефон в центр стола, и мы увидели фотографию Джека, сына Джейса от предыдущих отношений, на спине которого каталась счастливая Ава.

Джеку было уже больше десяти лет. Когда я узнала его возраст, ужаснулась – сколько же было отцу, когда мальчик появился на свет. Похожий на Джейса, как маленькая копия. Густые рыжевато-каштановые волосы и красивые серые глаза уже покоряли сердца девчонок. Рядом с ними виднелись две черепахи на поводке. Похоже, Джек пытался их выгулять, когда Ава забралась к нему на спину.

– Ава просто на седьмом небе от счастья!

Тереза сунула в рот кусочек арбуза и посмотрела на свой огромный живот. Потом вздохнула.

– Ава влюблена в Джека, – объяснила мне Эйвери и улыбнулась Терезе. – Всякий раз, когда Джек приходит, она ходит за ним по пятам, как маленькая тень. Так мило.

– Да, – вонзив вилку в сосиску, согласилась Тереза. – Уверена, Кэм с «нетерпением» ждет, когда Ава подрастет.

Эйвери закатила глаза.

– Он будет одним из тех отцов, что чистят ружье перед парнями своих дочерей. Ну вы знаете.

Тереза нахмурилась.

– У Кэма есть ружье?

– Нет, но готова поспорить, он купит, когда Аве исполнится шестнадцать.

Я рассмеялась и отрезала еще один большой кусок омлета.

– Еще раз спасибо, что присмотрела за Авой и Алексом, – в сотый раз сказала Эйвери. – Ты даже не представляешь, как трудно куда-нибудь выбраться, когда есть дети. – Она указала вилкой на Терезу. – Когда Джек появился у вас, он уже был достаточно взрослым и не нуждался в постоянном присмотре. Но ты поймешь меня, когда родится ребенок. Секс становится олимпийским видом спорта! Благодаря Джиллиан мы, наконец, можем не бояться, что случайно сделаем ребенка номер три.

Добавлю это в список вещей, о которых лучше не знать.

– У нас есть прирожденная няня, – ответила Тереза. – Джек.

– Точно, – сказала Эйвери.

Тереза хихикнула и погладила большой живот.

– В любом случае если есть желание, можно найти и способ, – сказала она, обмакнув кусок сосиски в миску с сиропом. – Кстати, Джиллиан, не думай, что мы не заметили. Ты не спешишь рассказать нам все подробности твоего свидания!

– М-м-м? – промычала я. Рот был наполнен яйцами и сыром.

Эйвери подняла брови.

– Ты сказала, что вы хорошо провели время и решили поужинать в среду. – Она ткнула меня локтем в бок. – Целовались? Тискались?

– Переспали? – буднично поинтересовалась Тереза.

Я закашляла, чуть не подавившись кусочком бекона.

– Нет. Мы не спали. Не то чтобы я была против секса на первом свидании, – поспешно добавила я, потому что и правда не видела тут ничего плохого. Только в моем случае это было маловероятно, потому что я двигалась со скоростью трехногой черепахи, когда дело касалось отношений. – Он пытался поцеловать меня.

– Пытался? – Тереза нахмурилась.

Я пожала плечами и потянулась за стаканом колы.

– Я отвернулась, когда он наклонился. Хотя не хотела отворачиваться. Это произошло неосознанно.

– О, – разочарованно протянула Эйвери.

– Что? – спросила я.

– Ничего. – Она отрезала кусочек стейка.

Я отпила глоток газировки и поставила стакан на стол.

– Это звучит не так, как «ничего».

– Думаю, это больше похоже на «если хочется поцеловать парня, не станешь отворачиваться от него», – пояснила Тереза.

– Но я хотела, чтобы он меня поцеловал! – воскликнула я и покраснела, когда блондинка за столиком напротив посмотрела на меня. – Хотела. Просто у меня не так много опыта.

Голубые глаза Терезы стали размером с большие блюдца.

– Ты…

– Нет. Я не девственница, – нервно поерзав, сказала я. – Но у меня был лишь один парень.

– И тот был мудаком, – добавила Эйвери.

– Да, я знаю, но неужели никого не было до? Или после? – спросила Тереза.

Я покачала головой.

– Мне всегда было трудно… – Я замолчала и подхватила большой кусочек омлета.

Что я собиралась им сказать? Мне всегда было трудно решиться на свидание, потому что я некомфортно себя чувствовала из-за внешности?

Боже, это звучало так жалко. Черт, я всегда чувствовала себя некомфортно, но поймут ли они меня? Тереза и Эйвери были очень красивыми женщинами, каждая по-своему.

– Я просто отстойная во всем, что касается свиданий, – продолжила я. – И у меня ужасный вкус на парней. Я не говорю, что Грейди плохой. Просто… Блин, не знаю, как сказать. Просто забудьте, что я тут нагородила.

Тереза посмотрела на Эйвери и наклонилась вперед, насколько позволял живот (то есть практически никак).

– Мы все лажали на свиданиях. Особенно Эйвери.

– Это точно, – с улыбкой сказала она, отрезая еще кусок мяса. – Иногда я оглядываюсь назад и до сих пор удивляюсь тому, что мы с Кэмом сошлись. Я вообще не хотела ни с кем встречаться. А он решил изменить это.

Она откинулась на спинку дивана и положила руку на живот.

– Знаешь, не думаю, что когда-нибудь это говорила, но парень, с которым я встречалась в школе, оказался настоящим мудаком. Он ударил меня.

Я чуть не выронила вилку. Она никогда мне не говорила.

– Не знала!

– Скажем так: когда Кэм узнал, все полетело в тартарары. Все дело в том, что у меня был просто дерьмовый вкус на парней. Здесь нет ничего постыдного, особенно если был не самый удачный опыт в прошлом. Ничего страшного, что ты отвернулась, когда Грейди пытался тебя поцеловать. Может, ты просто еще не готова к переходу отношений на этот уровень.

Медленно кивнув, я подцепила вилкой остатки омлета. Мне уже не девятнадцать. Мне двадцать шесть. Через четыре года стукнет тридцать. Когда же, черт возьми, я буду готова? Когда, наконец, почувствую себя нормальной?

Слава богу, они сменили тему разговора и обсуждали, как открыть танцевальную студию. Я ненавидела чувство, возникающее, когда приходилось признавать, что у меня так мало уверенности в себе.

Это было что-то посильнее смущения. Никому не понравится женщина, которая смотрит в зеркало и ненавидит свое отражение.

Если задуматься, это было чертовски нелепо.

Выковыряв вилкой гриб из омлета, я почувствовала раздражение. Вспомнила, как терзала себя Эбби, когда они с Колтоном начали встречаться. Ее пугала даже мысль о сближении, и было стыдно признаться ему. Что я тогда ей говорила? Что отсутствие уверенности не делает ее ужасной или плохой?

Это делало ее обычной, среднестатистической женщиной. Далеко не все встают по утрам и говорят: «Черт, я потрясающая». У всех бывают моменты сомнений в себе, когда сложно смотреть на свое отражение в зеркале, даже если этому нет никаких видимых причин.

Мне всегда казалось, что убеждать себя быть увереннее сродни пощечине.

Как это вообще могло помочь поверить в себя?

Мне нужно перестать думать об этом. Серьезно.

Запихнув гриб с еще одним куском омлета в рот, я услышала, как Эйвери сказала:

– …Нам просто нужно найти подходящее место для студии. Честно говоря, устроило бы даже просто большое помещение, но все, что я посмотрела в городе, либо нуждается в большом ремонте, либо неподъемно по цене.

– О чем вы говорите? – поинтересовалась я.

– Ты же знаешь, что мы с Эйвери хотели открыть танцевальную студию? – складывая салфетку в крошечный квадратик, спросила Тереза. – Мы планировали вести несколько танцевальных классов, так как я на некоторое время вышла из строя. – Она похлопала себя по животу. – И нам требуется хорошее помещение. Но все, что мы посмотрели в городе, нам не подходит.

– Они либо слишком большие, либо слишком маленькие, – подтвердила Эйвери. – И придется потратить слишком много денег на ремонт.

В голове моментально возникла идея. Я не понимала, почему никогда не задумывалась об этом раньше, когда слышала их разговоры о воплощении мечты – открытии своей студии танцев. С другой стороны, раньше я не работала помощником управляющего.

– В Академии есть довольно много свободных помещений на первом и втором этажах, мы планируем сдавать их в аренду, – сказала я, переводя взгляд с Эйвери на Терезу и обратно. – Большинство из них совершенно пустые. Конечно, нужно будет сделать ремонт, чтобы открыть студию. Но я знаю, что папа подумывает о расширении спектра услуг. Я понимаю, что вы хотите открыть свое дело, но…

– Да, мы хотели открыть собственное дело, но ясно, что у нас нет ни начального капитала, ни репутации, – сказала Эйвери, практически подпрыгивая на диване. – А партнерство с такой организацией, как Академия Лима…

– …намного круче всего, что мы ожидали. – В глазах Терезы читалось волнение. – Тебе нужно получить разрешение от отца?

– Да нет. Мне просто нужно обсудить это с Броком. – Я приподняла брови. – Узнать, что он думает. Если смогу убедить его, мы предоставим вам место. И пригласим вас, чтобы можно было осмотреться, а потом обсудить все необходимое для студии и оценить стартовые расходы.

– Звучит потрясающе, – сказала Эйвери, обмениваясь восхищенным взглядом с Терезой.

И впервые за долгое время я позволила себе улыбнуться, даже не пытаясь это скрыть.

* * *

Меня переполняло нервное возбуждение, пока ждала появления Брока в понедельник. И я чуть не подпрыгнула на стуле и не бросилась к двери, когда увидела, как он проходит мимо кабинета, опустив голову и сосредоточенно глядя в телефон. Но он не поднял голову, не помахал мне рукой, как делал всегда, и это меня остановило. Я села обратно, решив немного подождать.

Кроме того, нужно дать ему несколько минут на подготовку к рабочему дню, особенно в понедельник.

Через тридцать минут я взяла кружку с кофе, направляясь к его кабинету, но на полпути развернулась и пошла в комнату отдыха. Решила, что чашка свежего кофе поможет мне склонить Брока на свою сторону.

Зная, что он любил черный кофе, я схватила одну из чистых кофейных кружек с логотипом Академии из шкафа над головой и наполнила ее. Потом долила немного кофе себе и добавила еще один пакетик сахара.