Текст книги "Тень и искры"

Глава 6

Мое сердце запнулось, а затем ускорилось. Воздух застрял в горле. Я смотрела, как он медленно опускает взгляд на свою грудь – на глубоко всаженный кинжал. Я оцепенела от шока, не чувствуя его руки, все еще обхватывающей мое левое запястье. Я не чувствовала ничего, кроме абсолютного ужаса.

Тенекамень может убить бога, если ударить в сердце, а я промахнулась всего на долю дюйма – если вообще промахнулась. В глубине души я знала, что он выживет, но, наверное, это очень больно.

Бурлящий серебром взгляд устремился на меня. Итер выплеснулся в радужку. Я знала, что он меня убьет. Иначе и быть не могло. Мне сдавило грудь, а он выпустил мое запястье и медленно сделал шаг назад, освобождаясь от кинжала. Клинок был покрыт кровью – темной и мерцающей в свете лампы, не похожей на кровь смертных. Я уставилась на кинжал и, приготовившись, отошла на несколько шагов назад.

– Ты опять вошла в дом, не позаботившись проверить, в самом ли деле ты здесь одна, – сказал бог, и я поймала его взгляд. Итер бурлил в его глазах. – Это невероятное безрассудство. Не делай так больше.

Я приоткрыла губы.

– Я… только что ударила вас в грудь, и это все, что вы можете сказать?

– Нет. Я как раз к этому и веду. – Он склонил голову набок, и темные волосы упали на щеку. – Ты ударила меня.

– Да.

Я сделала еще шаг назад. В горле так пересохло, что было не сглотнуть.

– В грудь, – добавил он. Его туника была разорвана спереди, но на ней не виднелось пятен крови. Ничего. Если бы не кровь на клинке, я бы не поверила, что действительно сделала это. – Почти в сердце.

У меня задрожали руки.

– Похоже, на вас это слабо подействовало.

Что ужасало.

– Это больно, – прорычал он, поднимая голову. – Очень.

– Мне жаль.

Он опустил подбородок.

– Тебе не жаль.

Мне на самом деле было жаль. Вроде того.

– Вы меня схватили.

– Ты бьешь кинжалом всех, кто тебя хватает?

– Да! – воскликнула я. – Особенно когда я в доме с трупом и кто-то хватает меня сзади без предупреждения!

– Я не готов говорить о том, почему ты вообще оказалась в одном доме с трупом, – заявил он, и я нахмурилась. – Но, во-первых, в твоем голосе нет сожаления.

– Было… есть… Но мне бы не пришлось вас бить, если бы вы меня не схватили.

– Ты серьезно винишь меня? – В его голосе звенело недоверие.

– Вы схватили меня, – повторила я. – Без предупреждения…

– Может, стоило посмотреть, прежде чем бить? Или тебе такое никогда не приходит в голову?

– А вам когда-нибудь приходило в голову объявить о своем присутствии, чтобы не получить удар кинжалом? – огрызнулась я.

Бог двигался быстро. У меня не было шанса что-то предпринять. Внезапно он оказался передо мной, схватил кинжал за лезвие и выдернул у меня из руки. Секунду спустя на его пальцах потрескивали серебристо-белые искры. Свет вспыхнул и запульсировал, поглощая клинок и рукоятку. Тенекамень и железная рукоятка крошились в его кулаке.

Я разинула рот.

Бог разжал руку, и лампа осветила посыпавшийся на пол пепел – все, что осталось от моего оружия.

– Вы уничтожили мой кинжал! – воскликнула я.

– Да, – передразнил он меня.

Опешив, я замерла. Даже думать не могла, сколько лет моя семья хранила этот кинжал, пока я не появилась на свет.

– Как вы посмели?!

– Как я посмел? Может, я не хочу, чтобы меня ударили им еще раз?

– Вам было бы не о чем беспокоиться, если бы просто сказали «привет», – крикнула я.

– А если я нечаянно тебя напугаю? – возразил он. – Ты, скорее всего, ударишь меня даже тогда.

Я сжала кулаки.

– Вот теперь я правда хочу ударить еще раз.

– Чем? – Он опустил подбородок, и в его глазах поднялась буря. – Голыми руками? Мне уже хочется, чтобы ты попробовала.

Его поддразнивающий тон заставил меня резко втянуть воздух. Бог забавлялся. Он уничтожил мой любимый кинжал. И я забыла о сдержанности.

– Может, мне в руки попадет другой клинок из тенекамня. И вместо того, чтобы бить в сердце, не лучше ли целиться в горло? Может ли бог выжить без головы? Мне не терпится выяснить.

Он выгнул бровь.

– Ты что, серьезно?

Я широко улыбнулась – той же улыбкой, которую недавно продемонстрировала маме.

– Возможно.

На его лице промелькнуло изумление, от которого расширились его бурлящие итером глаза.

– Ты в самом деле осмеливаешься мне угрожать? Даже сейчас?

– Это не угроза. Это обещание.

Он подался назад. Я поняла, что позволила вспыльчивости взять надо мной верх, совершенно забыв, кто он.

По комнате прокатилась волна энергии, охватив меня. Ощущение было обжигающе ледяным и оставило мурашки. Картины на стене затряслись.

Я с трудом заставляла себя дышать, но замерла вместо того, чтобы поддаться инстинкту и бежать без оглядки – из дома, от этого существа с непостижимой мощью. Меня трясло, но я вскинула подбородок.

– Это должно меня впечатлить?

Бог замер, лишь свет яростно пульсировал. Мои мышцы словно сковало. Может, мама была права со своим пророчеством насчет моего языка?

Бог рассмеялся, негромко и угрожающе. Я не видела, как он поднял руку, но почувствовала, как его холодный палец прижался к моей щеке. Сердце замерло, и я попыталась приготовиться к боли от итера, который выжжет меня изнутри, как произошло с братом и сестрой Казин и бедной женщиной, которая лежала здесь на полу.

Но боли не последовало.

Я почувствовала лишь грубые подушечки его пальцев, которыми он провел по моей щеке, остановившись в уголке губ.

– Что тебя пугает по-настоящему, льесса? – спросил он, и мне показалось… что в его голосе звучит одобрение. – Если я – не пугаю?

Льесса. Уже второй раз он меня так называл, и мне захотелось узнать, что означает это слово. Но теперь был не самый подходящий момент об этом спрашивать.

– Я… боюсь, – призналась я, потому что… а кто бы не боялся?

Серебристый свет в его глазах погас.

– Только на поверхностном уровне. Это не тот страх, который определяет смертных, меняет их суть и заставляет делать выбор.

Он провел большим пальцем по моему подбородку, задев губу. Его прикосновение обожгло как ледяная метка, пробудив во мне тревожные предчувствия и… что-то более сильное. Такое же очевидное, как и ощущение правильности, которое я испытала в нашу прошлую встречу. Видимо, со мной что-то неладно. Потому что это не имело смысла.

– Ты можешь чувствовать ужас, но ты не напугана. Между тем и другим огромная разница.

– Откуда… вы знаете?

Он обхватил пальцами мой подбородок, и мое сердце заколотилось – из-за его прикосновения или оттого, что это прикосновение было таким ласковым. Он провел рукой по моей шее. Почувствовал ли он, как бьется мой пульс?

– Вы бог мыслей и эмоций?

Он издал хриплый, грубый смешок, и его пальцы скользнули под мой капюшон, под косу, лежащую на шее.

– У тебя, – произнес он, медленно поглаживая мою шею. Было что-то особенное в том, как он это сказал. – У тебя неприятности.

Я прикусила изнутри щеку. По мне пробежала волна трепета, угнездившись в самых неприличных местах и заставив меня задаться вопросом, насколько же я безумна.

У меня складывалось впечатление, что очень.

Вихрь дрожи, прошедший сквозь меня, – абсолютное безумие. Бог теперь даже не походил на смертного.

– Не так чтобы очень, – прошептала я.

– Ложь.

Я всмотрелась в резко очерченные черты его лица.

– Вы… на меня не сердитесь?

– Я определенно возмущен.

Я подумала о десятке других определений, чтобы описать собственную ярость, если бы кто-нибудь ударил меня в сердце.

– Как я сказал, было больно. На мгновение.

Только на мгновение?

– Мне кажется, дальше ты собираешься спросить, уверен ли я, что не буду тебя убивать, – продолжал он, и я бы солгала, если заявила, что не думала об этом. – Не скажу, что это не приходило мне в голову, когда я ощутил, как клинок пронзает мою кожу.

Его большой палец неторопливо погладил место, где бился мой пульс.

– Что же вас остановило?

– Многое. – Он слегка склонил голову, и я ощутила холодное дыхание на своем подбородке. – Хотя я ловлю себя на том, что сомневаюсь в собственном здравомыслии, учитывая последовавшие угрозы.

Я промолчала, в кои-то веки прислушавшись к инстинкту самосохранения.

– Ну надо же. – Уголки его губ приподнялись. – Я ожидал, что ты начнешь возражать.

– Стараюсь прислушиваться к здравому смыслу и оставаться спокойной.

– И как, работает?

– Если честно, не очень.

Бог негромко рассмеялся и убрал руку.

– Что ты здесь делаешь?

От резкой перемены в его тоне я на минуту растерялась и чуть не соскользнула по стене. Он повернулся к телу Андреа. Что я здесь делала? Я перевела взгляд на лежащую женщину. Ах да, убийство. Боги!

– Я гуляла… – Я сложила руки на поясе, зная, что не могу сказать ему всей правды. – Увидела, что тот бог вышел отсюда, и подумала, что нужно зайти проверить.

– Ты видела, как он выходил, но не видела, как вошел я?

Проклятье.

– Нет.

Он оглянулся на меня.

– С чего ты решила, что нужно проверить дом?

Я застыла.

– А почему нет? Разве человек не должен забеспокоиться, когда видит, как бог-убийца покидает жилище смертного?

Он поднял бровь.

– А разве смертные не должны беспокоиться о своей безопасности?

Я закрыла рот.

Бог отвернулся, и теперь, когда он не сверлил меня пронзительным взглядом, я смогла его рассмотреть. Он был одет как в прошлый раз: темные штаны, черная туника с капюшоном. Боги, он еще выше, чем я помнила. Я заметила кожаные ремни, проходящие через его грудь и верхнюю часть спины, сзади к ним крепился меч. Рукоять была наклонена вбок, чтобы легче вытаскивать. Не помню, чтобы он носил меч в нашу прошлую встречу.

Зачем богу меч, если у него есть сила итера на кончиках пальцев?

Я переступила с ноги на ногу.

– Она убита так же, как и Казин, правда? Вот почему вы здесь.

– Меня предупредили, что один из них вошел в царство смертных, – сказал он, обходя тело Джоанис.

Значит, кто-то знал, что он выслеживает богов-убийц.

– Я пришел сразу, как только смог. Мадис на этот раз поленился. Оставил ее здесь. Я пытался выяснить, кто она, но тут появилась ты, вошла в дом и не позаботилась проверить остальные комнаты.

Я прищурилась.

– Вы хотите сказать, что не позаботились дать знать о своем присутствии?

Он снова оглянулся на меня.

– Неужели ты думаешь, что кто-то враждебно настроенный дал бы знать о своем присутствии?

– Нет, я думаю, что так поступил бы тот, кто не настроен враждебно. А других бы ждал удар в грудь. – Уголки моих губ опустились. – Если бы у меня был кинжал.

– У тебя бы он был, если бы ты не колола им налево и направо.

У меня правда был еще один. В сапоге. Не из тенекамня, а тонкий стальной. Однако речь шла не об этом.

– Я не колю им налево и направо. – Обычно. – Теперь вы должны мне кинжал из тенекамня.

– Разве?

– Конечно, – кивнула я.

– Кстати, где твой сводный брат достал такое оружие?

Я не сразу вспомнила, что тогда врала ему.

– Ему подарили на день рождения. Не знаю кто и почему. Мой сводный брат никогда не интересовался оружием.

– Ты же знаешь, что смертным запрещено иметь кинжалы из тенекамня.

Я знала, но только пожала плечами.

Он приподнял уголок губ и отвернулся.

– Ты забыла, что видела в доме Казин, как я просил?

Я напряглась.

– Не помню, чтобы вы просили. Скорее требовали. Но нет. Я не забыла.

– Знаю.

– Вы следили?

Глаза, полные расплавленного серебра, встретились с моими.

– Возможно.

– Это… жутко.

Он приподнял широкое плечо.

– Я же сказал, что буду присматривать. Я решил, это необходимо. Чтобы убедиться, что ты больше ни во что не вляпалась.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы вы присматривали за мной.

– А я и не сказал, что нуждаешься.

Наклонив голову, он внимательно смотрел на меня.

– Тогда о чем вы говорите?

– Я хотел проследить, – сказал он, и в его голосе прозвучало удивление от того, в чем он признался.

Я открыла рот и закрыла. Как… я должна на это реагировать?

– Что ты выяснила? – спросил он чуть погодя.

Мне пришлось приложить усилие, чтобы собраться с мыслями.

– Если вы следили, то должны знать.

Он усмехнулся.

– Полагаю, ты узнала, что об этих смертных никто не говорил ничего плохого.

– Другими словами, вам известно, что я почти ничего не выяснила. Были ли еще смерти? Кроме этой?

Он покачал головой.

– Ты ее знала?

– Я… видела ее. Она портниха. Андреа Джоанис. – Я чуть-чуть подвинулась вперед. – Она очень талантлива. И очень востребована. То есть была. – Я немного смутилась. – Я ее недавно встречала.

Его взгляд стал острее.

– Встречала?

Я кивнула, глядя на тело.

– Да. Всего на несколько минут. Она принесла моей матери платье. – Я подумала, что эта подробность не важна. – Странное совпадение, правда?

– Правда, – пробормотал он.

Когда я подняла голову, он смотрел на меня так пристально, словно видел все, что я не сказала.

– Вы нашли что-то, что указывало бы, зачем Мадис это сделал?

Бог покачал головой.

– Ничего.

– Но вы считаете, она умерла по той же причине, что и все остальные?

– Да.

Он провел рукой, убирая волосы с лица.

Я начала говорить, но остановилась.

– Почему мне кажется, что ты хочешь что-то спросить?

Я нахмурилась.

– Вы бог. Как вы можете не знать, что задумали другие боги?

– Одно то, что ты являешься богом, не означает, что тебе ведомо грядущее, дела других богов или причины их поступков, – ответил он. – Это недоступно даже Первозданным.

– Я не совсем это имела в виду. А поскольку вы достаточно…

– Продолжай.

Я бросила на него невозмутимый взгляд.

– Поскольку вы достаточно могущественны, разве вы не можете потребовать у них ответа?

– Это так не работает. – Он подался вперед. – Есть вещи, которые боги и Первозданные могут делать, а есть то, что не могут.

Во мне вспыхнуло любопытство.

– Вы говорите, что даже Первозданные не могут делать все, что им вздумается?

– Этого я не сказал. – Он наклонил голову. – Первозданные могут делать что захотят.

Я всплеснула руками.

– Если это не самое противоречивое утверждение, какое я слышала за всю свою жизнь, то не знаю, что это.

– Я говорю, что Первозданные или боги могут делать что им угодно. Но каждое действие производит следствие, даже если и не очевидное.

Что ж, это туманное объяснение имело смысл. Я посмотрела на портниху. Мне кое-что пришло в голову. Когда смертный умирал, считалось, что тело нужно сжечь, чтобы душа могла уйти в Страну теней. Не уверена, что случившееся с братом и сестрой Казин могло считаться погребальным сожжением.

– Те, кто умирают как Казин… их души попадают в Страну теней?

Бог долго молчал.

– Нет. Они… просто перестают существовать.

– О боги. – Я прижала ладонь ко рту.

Он поднял взгляд на меня.

– Это жестокая участь, даже страшнее, чем попасть в Бездну. Там ты по крайней мере существуешь.

– Я… даже осознать не могу, каково это – просто перестать быть. – Меня передернуло. Надеюсь, он этого не заметил. – Это…

– Это только для самых отъявленных негодяев, – закончил он за меня.

Я кивнула, рассматривая гостиную. Ярко-голубые и бледно-розовые диванные подушки, каменные статуэтки морских созданий, по слухам, обитающих на побережье Илизиума, и маленькие безделушки, которые были частью жизни Андреа Джоанис. Кусочки того, кем она являлась и кем больше никогда не будет.

Я прочистила горло, отчаянно ища другую тему для размышлений.

– К какому двору вы принадлежите?

Он поднял бровь.

– Я хотела спросить, вы из Страны теней?

Бог мгновение изучал меня, затем кивнул. Я напряглась, хотя не удивилась. Он продолжал смотреть на меня.

– Ты хочешь спросить еще что-то.

Так и было. Я хотела спросить, известно ли ему, кто я. Не потому ли наши пути уже дважды пересекаются таким странным образом. Возможно, он не знал о сделке, но ему могло быть известно, что я являюсь будущей супругой Первозданного, которому он служит. Но если он об этом не знал, это будет рискованный вопрос. Бог мог рассказать Первозданному, что у меня был кинжал из тенекамня и я не боялась им пользоваться.

Поэтому я остановилась на том, что всегда вызывало у меня любопытство – о чем я спросила бы самого Первозданного, если бы появилась возможность. Раз он из Страны теней, то мог это знать.

– Все души ждет суд после смерти?

– На это не хватает времени, – ответил он. – Когда человек умирает и вступает в Страну теней, он опять обретает физическое тело. Большинство проходят через Столпы Асфоделей, которые ведут туда, куда должны уходить души. Для надежности там стоят стражи.

– Вы сказали – большинство. А остальные?

– Некоторые особые случаи рассматриваются отдельно. – Он сверлил меня взглядом. – Случаи тех, кого нужно увидеть, чтобы определить их судьбу.

– Как? – Я подошла к нему ближе.

– Душа после смерти обнажена. Лишена плоти, которая скрывает ее деяния, – объяснил он. – После смерти можно прочесть, достойна ли душа.

– А… сейчас это возможно? Я хочу сказать, когда человек жив.

Он покачал головой.

– Некоторые могут что-то знать, только взглянув на смертного или другого бога, но ядро души для них не открыто.

Я остановилась, ощутив слабый цитрусовый аромат.

– Что знать?

На его губах заиграла легкая усмешка.

– Такая любопытная, – пробормотал он, окидывая взглядом мое лицо и слегка задержавшись на губах.

По моим венам растеклось тепло, это было странно, раз теперь я точно знала, какому двору он служит. Но он смотрел на меня так, словно его очаровала форма моих губ.

Как будто хотел снова попробовать их вкус.

Меня захлестнула волна предвкушения. Я знала, что, если он это сделает, я его не остановлю. Это будет неудачное решение с моей стороны. Может, и с его – тоже. Но я часто принимала плохие решения.

Бог отвел взгляд. Не знаю, ощутила я разочарование или облегчение. Он прикусил нижнюю губу. Показались кончики клыков. Определенно, я почувствовала разочарование.

Вдруг самый центр моей груди, там, где часто возникало тепло в ответ на смерть, сдавило странное ощущение. Тяжесть накрыла меня, как удушающее колючее одеяло. Я сделала неглубокий вдох и нахмурилась, внезапно ощутив запах сирени. Гнилой сирени. Он напомнил мне что-то, что я не могла определить. В тот момент я, не желая этого, повернулась к телу Андреа.

Погодите.

Я шагнула ближе.

– Вы двигали ее ноги?

– Зачем бы мне это делать?

В меня просочилась тревога.

– Когда я вошла, одна ее нога была согнута в колене и прижималась к столу. Сейчас обе выпрямлены.

– Я ее не двигал.

Я перевела взгляд на лицо портнихи. Обожженная кожа на щеках и лбу, казалось, немного потускнела.

– Может, ты…

Хриплый вдох и хруст расширяющихся легких заставили бога замолчать. Я бросила взгляд на грудь портнихи в тот момент, когда ее корсаж приподнялся. Я застыла, не веря в происходящее.

– Что за?.. – вымолвил бог.

Андреа Джоанис села, ее рот раскрылся еще шире, опаленные губы раздвинулись, открывая четыре длинных зуба – два на верхней челюсти и два на нижней. Клыки.

– …хрень? – договорил бог.

– Это не… нормально, правда? – прошептала я.

– Что именно? Клыки или то, что она мертва и все равно садится?

Голова Андреа наклонилась к богу. Она словно смотрела на него глазами, которых больше не было.

– Не думаю, что она мертва, – сказала я. – Не теперь.

– Нет, – прорычал бог, отчего у меня по коже побежали мурашки. – Она по-прежнему мертва.

– Вы уверены?.. – Я подавила вскрик, когда голова портнихи повернулась ко мне. – Кажется, она пялится на меня. Не уверена. У нее же нет глаз.

Я инстинктивно потянулась к бедру, но там было пусто. Я повернулась к богу.

– Мне бы хотелось, чтобы мой кинжал…

От Андреа послышалось шипение – такой звук смертный издать не способен. Шипение нарастало, превращаясь в пронзительное рычание, от которого у меня волосы встали дыбом.

Андреа перекатилась на ноги таким быстрым движением, что я отшатнулась. Скрючив пальцы, она ринулась вперед…

Бог был так же невероятно быстр. Он встал передо мной и выхватил короткий меч. Клинок блеснул в свете свечей как отполированный оникс. Тенекамень. Он шагнул вперед, впечатывая сапог ей в живот. Портниха упала на чайный столик.

Она оказалась на полу, быстро встала на корточки и, вскочив, опять бросилась на нас. Я потянулась к клинку в сапоге, но бог встретил ее атаку и всадил меч из тенекамня глубоко ей в грудь.

Тело портнихи судорожно дернулось. Она попыталась схватить бога. По ее рукам побежали тонкие, как паутина, трещины, поднялись выше, распространились по горлу и щекам.

Выдернув меч, бог отступил в сторону, не сводя глаз с портнихи. Трещины углубились. А потом ее ноги подкосились, и она, тяжело рухнув на пол, сложилась как тряпичная кукла.

Я стояла, разинув рот. Ее тело опало, словно было всего лишь высохшей оболочкой.

– Что… я только что видела?

– Понятия не имею.

Бог осторожно шагнул вперед и слегка пнул ступню Андреа. Кожа и кости превратились в золу и быстро рассыпались.

Несколько мгновений спустя от портнихи не осталось ничего, кроме платья и кучки пепла.

Я заморгала.

– Это было… необычно.

Бог взглянул на меня.

– Да, необычно.

– И вы понятия не имеете, что сейчас произошло? Никогда не встречали такого?

Его глаза встретились с моими.

– Я никогда о таком не слышал.

Полагаю, как бог из Страны теней он бы знал о смертных, которые возвращаются после смерти.

– Как вы думаете, что с ней было не так? Я хотела сказать, почему она напала на нас?

– Не знаю. – Он убрал меч в ножны. – Но вряд ли Мадис просто убил ее. Он что-то сделал. Понятия не имею что. – Он сжал челюсти. – Я бы на твоем месте не стал рассказывать о том, что ты тут видела.

Я кивнула. Будто мне поверят, если расскажу.

– Я должен идти. – Он посмотрел на покрытое пеплом платье, лежащее на полу, потом на меня. – Ты тоже, льесса.

Мне не хотелось оставаться в этом доме больше ни на секунду, но в моей голове роились сотни вопросов. Я решилась задать самый несущественный из них.

– Что означает «льесса»?

Бог не отвечал, казалось, целую вечность.

– Для разных людей это слово может иметь разные значения. – В его глазах засветился итер, разливаясь в серебре. – Но все они подразумевают нечто прекрасное и могущественное.