Текст книги "Прирожденный профайлер"

Ты

Теперь ты дома. В одиночестве. Все на местах. Все, кроме одного.

Ты знаешь, что есть и другие люди, подобные тебе. Другие чудовища. Другие боги. Ты знаешь, что и другие забирают сувениры на память, вещицы, по которым можно вспомнить этих девушек, когда их крики стихнут, когда их тела и их умоляющие лживые губы исчезнут навсегда.

Ты медленно подходишь к шкафчику. Открываешь его. Осторожно, бережно ты кладешь помаду этой шлюхи рядом с остальными. Когда полиция будет осматривать ее сумочку, такую пропажу не заметят.

Они никогда не замечают.

На твоем лице ленивая улыбка, ты проводишь пальцами по каждому тюбику. Вспоминаешь. Наслаждаешься. Планируешь.

Тебе всегда мало. Этому никогда не будет конца.

Особенно теперь.

Глава 10

На следующий день я была не способна смотреть на Лию. Игра, в которую я играла ночью, в детстве помогала понять незнакомцев – детей, которые попадались мне в закусочных, зрителей, которые приходили на мамины представления. Они никогда не были для меня реальными, как и вещи, которые я воображала, когда мысленно влезала в их шкуру. Но теперь я невольно задумалась о том, в какой степени это воображение, а в какой – мое подсознание, которое анализировало Лию, ее поведение, личность, окружение. Я вообразила, что Лия неаккуратная, или выявила это с помощью анализа?

– Хлопья в шкафу, яйца в холодильнике. – Джуд поприветствовал меня из-за газеты, когда я вошла в кухню, по-прежнему обдумывая этот вопрос. – Я схожу за покупками в «ноль-девятьсот». Если есть просьбы, говори сейчас или умолкни навсегда.

– Никаких просьб, – сказала я.

– Тебе многого не требуется, – прокомментировал Джуд.

Я пожала плечами:

– Стараюсь.

Джуд сложил газету, отнес пустую кружку к раковине, сполоснул ее. Минуту спустя – четко в девять – я осталась на кухне одна. Наливая молоко в пиалу с хлопьями, я снова задумалась о том, насколько логичной была моя «симуляция» Лии, откуда я могла узнать это о ней и знала ли вообще.

– Понятия не имею, что тебе сделали эти хлопья Cheerio, но уверен, они очень-очень об этом сожалеют, – прокомментировал Майкл, усаживаясь за стол рядом со мной.

– Прости, что?

– Ты уже пять минут пытаешь их размешиванием, – сообщил Майкл. – Это насильственное применение ложки, вот что это.

Я выловила кусочек и кинула в него. Майкл поймал его и закинул в рот.

– И кто из нас озадачил тебя на этот раз? – спросил Майкл.

Внезапно я пристально заинтересовалась своими Cheerios.

– Ну же, Колорадо. Когда твой мозг составляет психологический портрет, твое лицо транслирует смесь сосредоточенности, любопытства и спокойствия. – Майкл помолчал. Я закинула в рот большую порцию хлопьев. – Мышцы шеи расслабляются, – продолжал он, – уголки губ чуть-чуть опускаются. Голова слегка наклоняется набок, а в уголках глаз появляются «гусиные лапки».

Я спокойно опустила ложку в пиалу.

– У меня не бывает «гусиных лапок».

Майкл потянулся к моей ложке и схватил немного хлопьев.

– Тебе никто не говорил, что ты такая милая, когда сердишься?

– Надеюсь, я вам не помешаю. – Лия вошла, забрала у нас коробку хлопьев и принялась есть прямо из нее. – На самом деле это неправда, ведь, что бы тут ни происходило, я в восторге от возможности помешать.

Я сдерживалась и не изучала Лию и определенно пыталась контролировать, чтобы в уголках глаз не появлялись морщинки, но очень трудно игнорировать тот факт, что на Лии была мало что прикрывающая шелковая пижама и… жемчуга.

– Итак, Кэсси, ты готова к первому дню вводной части курса «Как забираться в голову плохим ребятам»? Лия поставила коробку с хлопьями на стол и направилась к холодильнику. Она принялась копаться в нем, засунув голову внутрь. Ее пижама оставляла мало простора для воображения.

– Я готова, – сказала я, отводя взгляд.

– Кэсси с рождения готова, – объявил Майкл. Лия, не вылезая из холодильника, на мгновение замерла. – Кроме того, – продолжил Майкл, – что бы агент Лок ни заставила ее делать, это лучше, чем смотреть фильмы на иностранных языках без субтитров.

Я с трудом сдержала улыбку, услышав раздражение в голосе Майкла.

– Они тебя этим заставили заниматься в первый день?

– Этим они заставили меня заниматься первый месяц. – сообщил Майкл. – «Эмоции выражаются не в том, что люди говорят, – произнес он, изображая кого-то из агентов, – они выражаются в позах, выражениях лиц и культурно-специфичных воплощениях универсальных феноменологических опытов».

Лия выбралась из холодильника с пустыми руками, захлопнула дверцу, а потом открыла морозилку.

– Бедняжка, – сказала она Майклу, – я здесь уже почти три года, и единственное, чему они меня научили, что психопаты реально хорошие лжецы, а агенты ФБР врать не умеют.

– Много их тебе встречалось? – спросила я.

– Агентов ФБР? – Лия сделала вид, что не понимает, о чем речь, и извлекла из холодильника упаковку мятного мороженого с кусочками шоколада.

Я выразительно посмотрела на нее.

– Психопатов.

Она достала из ящика стола ложку и взмахнула ею, будто волшебной палочкой.

– ФБР прячет нас в милом маленьком домике в милом маленьком районе в милом маленьком городе. Ты и правда думаешь, что Бриггс собирается позволить мне сопровождать его на допросах? Или работать в поле, где у меня появится возможность сделать что-то настоящее?

Майкл перевел слова Лии в несколько более дипломатичную форму.

– У Бюро есть записи, – сказал он, – аудио, видео, расшифровки. В основном нераскрытые дела. Те, в которых так и не смогли разобраться. И на каждое нераскрытое дело, которое они дают нам, приходятся десятки дел, которые уже раскрыли. Проверяют, действительно ли мы так хороши, как говорит агент Бриггс.

– Даже если ты дашь им тот ответ, который они ожидают, – продолжила Лия точно с того места, где остановился Майкл, – даже если власть имущие убедятся, что ты прав, они хотят знать почему.

Почему – что? Я не задала вопрос вслух, но Майкл все равно ответил:

– Почему мы на это способны, а они нет. – Он потянулся к моей тарелке и подхватил еще немного хлопьев. – Они не просто хотят обучить нас. Они не просто хотят использовать нас. Они хотят стать нами.

– Несомненно, – согласился новый голос, – в глубине души, в самом своем сердце все, чего я хочу от жизни, – стать Майклом Таунсендом.

Агент Лок вошла в кухню и направилась прямо к холодильнику. Она явно чувствовала себя здесь как дома, пусть даже и жила где-то еще.

– Бриггс оставил файлы для вас двоих, – агент Лок показала на Майкла и Лию, – в своем кабинете. Сегодня он собирается провести новую симуляцию со Слоан, а я пока введу Кэсси в курс дела, – она глубоко вздохнула. – Это не так превосходно, как быть пресыщенным семнадцатилетним парнем, у которого проблемы с родителями и зависимость от геля для волос, но c’est la vie.

Майкл поднял руку, чтобы почесать лицо, – и в процессе совершенно незаметно показал агенту Лок средний палец.

Лия покрутила ложку с мороженым.

– Лэйси Лок, вашему вниманию, – сказала она, словно агент ФБР была комиком, а Лия объявляла ее выход.

Лок улыбнулась.

– Разве Джуд не установил правило, согласно которому тебе не следует выходить на кухню в нижнем белье? – спросила она, взглянув на пижаму Лии.

Лия пожала плечами, но присутствие агента Лок словно усмирило ее. Через несколько минут все разошлись. Похоже, ни Лие, ни Майклу не хотелось оставаться в обществе профайлера ФБР.

– Надеюсь, они не слишком усложняют тебе жизнь, – произнесла Лок.

– Нет.

Когда мы сидели здесь и ели, разговаривали, все показалось мне совершенно естественным, словно в этом и заключался наш дар. Кроме шуток!

– Ни у Майкла, ни у Лии особо и выбора не было, присоединяться к программе или нет. – Лок подождала, пока я осознаю этот факт. – Так что им есть на что злиться.

– Они не из тех, кому нравится, когда их вынуждают что-то делать, – медленно произнесла я.

– Верно, – ответила агент Лок, – не из тех. Я совершила много ошибок, но не эту. Бриггсу в некоторой степени недостает… тонкости. Еще никогда ему не попадался квадратный колышек, который ему не захотелось бы забить в круглое отверстие.

Эта характеристика в точности соответствовала моему впечатлению об агенте Бриггсе. Агент Лок говорила на моем языке, но у меня не было времени наслаждаться этим фактом, потому что в дверях появился Дин.

Агент Лок увидела его и кивнула.

– Как раз вовремя.

– Вовремя? – переспросила я.

Дин ответил вместо агента, но, в отличие от рыжеволосой Лок, он не улыбался. Он не казался дружелюбным. Дин не хотел здесь находиться, и, если я не ошибаюсь, я ему не нравлюсь.

– Для твоего первого урока.

Глава 11

Если Дина не радовала перспектива провести утро в моей компании, еще меньше порадовал план агента Лок совершить небольшую поездку. Он явно ожидал, что мы спокойно посидим или устроим симуляцию в подвале, но агент Лок просто кинула ему ключи от своего внедорожника.

– Ты поведешь.

Большинство агентов ФБР не стали бы настаивать, чтобы семнадцатилетний мальчишка сел за руль, – но совершенно ясно, что Лэйси Лок не такая, как большинство агентов. Она села на переднее пассажирское сиденье, а я забралась назад.

– Куда? – спросил Дин у агента Лок, выезжая на дорогу задним ходом. Она дала ему адрес, и он что-то пробормотал в ответ. Я попыталась распознать, что за акцент едва заметно пробивается в его голосе. Южный.

За остаток поездки он молчал. Я попыталась прочитать его. Он не выглядел застенчивым. Может, из тех, кто бережет слова ради случая, когда действительно понадобится что-то сказать. Или слишком закрыт и использует молчание, чтобы держать других на расстоянии. Либо просто не имел ни малейшего желания разговаривать с Лок и со мной.

«Он прирожденный профайлер», – напомнила себе я. Не исключено, и он сейчас тоже усиленно размышляет, впитывая детали моего поведения так же, как я оценивала его.

Дин вел машину осторожно. Его плечи напрягались, когда кто-то его подрезал. А когда мы прибыли к пункту назначения, он выбрался из машины, закрыл дверь и протянул ключи агенту Лок – все это не глядя на меня. Я привыкла сливаться с обстановкой, но то, что Дин меня не замечал, ощущалось как оскорбление. Будто я не стоила того, чтобы меня анализировать, и ему ни в малейшей степени не интересно меня разгадывать.

– Добро пожаловать в Вестсайд-Молл, – произнесла агент Лок, возвращая меня в реальность. – Не знаю, чего ты ожидала в свой первый день, Кэсси, но я хочу составить представление о том, как ты справляешься с обычными людьми, прежде чем мы перейдем к аномальной части спектра.

Взгляд Дина метнулся в сторону, и Лок это заметила.

– Хочешь что-то добавить?

Дин засунул руки в карманы.

– Прошло очень много времени, – пробормотал он, – с тех пор как кто-то просил меня подумать о чем-нибудь нормальном.

Через пять минут мы сидели за столиком в фуд-корте.

– Женщина в фиолетовой флисовой кофте, – сказала агент Лок. – Кэсси, что ты можешь рассказать мне о ней?

Я проследила за ее взглядом. Женщина лет двадцати пяти, беговые кроссовки, джинсы, флисовая кофта. Либо она спортивная и надела джинсы, чтобы сходить в магазин, либо хочет, чтобы люди считали ее спортивной. Я озвучила эти наблюдения.

– Что еще ты можешь мне рассказать? – спросила агент Лок.

Интуиция подсказывала мне, что агенту Лок не нужны детали. Ей нужна общая картина.

Поведение. Личность. Окружение.

Я попыталась оценить, как Фиолетовая Кофта взаимодействует с окружением. Она выбрала место у края фуд-корта, хотя было много свободных столиков ближе к ресторану, где она купила еду. Рядом с ней сидело несколько человек, но она сосредоточилась на еде.

– Она студентка, – наконец сказала я. – Высшего учебного заведения, может, учится на врача. Незамужем, но есть парень, с которым все серьезно. Она из семьи верхнего слоя среднего класса, по-настоящему верхнего. Она занимается бегом, но не повернута на ЗОЖ. Скорее всего, рано встает, любит делать то, что другие считают трудным, а если в семье есть еще дети, то либо они младше ее, либо у нее только братья.

Я подождала, пока агент Лок ответит. Она молчала. И Дин тоже. Чтобы заполнить тишину, я добавила еще одно наблюдение:

– Она очень легко простужается.

Не было никакого другого оправдания флисовой кофте – тем более в помещении – в июле.

– Почему ты думаешь, что она студентка? – наконец спросила агент Лок.

Я посмотрела в глаза Дину и внезапно поняла, что он тоже это заметил.

– Сейчас десять тридцать утра, – ответила я, – и она не на работе. Для обеденного перерыва слишком рано, и женщина не одета как человек, вышедший из офиса.

Агент Лок подняла бровь.

– Может, она работает из дома или в поиске работы. Либо преподает в начальной школе, а сейчас у нее каникулы.

Абсолютно справедливые возражения, но почему-то мне они казались неправильными. Это трудно объяснить, и я вспомнила, как Майкл предупреждал меня, что ФБР никогда не перестанет пытаться узнать, как я делаю то, что делаю.

Я вспомнила, как агент Лок упомянула, что училась профайлингу трудным путем, изучая один курс за другим.

– Она на них даже не смотрит.

К моему удивлению, меня выручил Дин.

– Прости? – агент Лок повернулась к нему.

– Другие люди ее возрастной группы. – Дин кивнул на пару молодых мам с детьми и нескольких работников магазинов, которые выстроились в очередь за кофе. – Она на них не смотрит и не воспринимает их как своих, даже не осознает, что они одного возраста. Она обращает больше внимания на студентов колледжа, чем на других взрослых, но одной из них она себя тоже не считает.

Именно это я и ощущала, хотя не могла облечь в слова. Будто Дин смог заглянуть мне в голову и придать смысл той информации, которая крутилась в моем сознании, но, естественно, дело не в этом: ему не нужно забираться в мою голову, потому что он думал о том же, что и я.

Немного помолчав, Дин взглянул на меня.

– Почему думаешь, что она учится на врача?

Я снова взглянула на девушку.

– Потому что занимается бегом.

Дин улыбнулся, хотя и едва заметно.

– Хочешь сказать, она мазохистка?

Девушка, о которой мы говорили, встала, и я разглядела пакеты у нее в руке, увидела, из каких магазинов покупки. Все сходилось. Все было верно. Я не ошиблась.

– Почему ты думаешь, что у нее есть парень? – спросил Дин, и в его растянутом выговоре я расслышала любопытство, а может быть, даже восхищение.

В ответ я пожала плечами, не хотела сообщать Дину: я уверена, что у нее есть парень, потому что она ни разу не взглянула на Дина. На расстоянии он, наверное, казался старше. В джинсах и выцветшей черной футболке, ткань обтягивает мышцы. А еще волосы, взгляд, то, как он стоял, как он двигался, – если бы у нее не было парня, она на него точно посмотрела бы.

– Новая игра, – объявила агент Лок. – Я показываю автомобиль, а ты рассказываешь о его владельце.

Мы провели в торговом центре уже три часа. Я решила: раз мы выходим на парковку, тренировка окончена, но, похоже, я ошиблась.

– Вот эта, Кэсси. Давай!

Я открыла рот, а потом закрыла. Я привыкла идти от человека, от его позы, от того, как он говорит, одежды, занятий, пола, того, как он раскладывает салфетку на коленях – таков мой родной язык. Начинать с машины все равно что лететь вслепую.

– В работе, – сообщила мне агент Лок, пока я рассматривала белую «Акуру», пытаясь догадаться, принадлежит ли она покупателю или работнику торгового центра, – тебе придется создавать психологический портрет еще до того, как ты встретишься с подозреваемым. Ты приходишь на место преступления и воссоздаешь картину произошедшего. Смотришь на материальные улики и превращаешь их в поведение, пытаешься с их помощью сузить круг подозреваемых. Ты не знаешь, кого ищешь, – мужчину или женщину, подростка или старика. Ты знаешь, как этот человек убивал, но не знаешь почему. Ты знаешь, в каком виде он оставил тело, но тебе придется догадываться, как он нашел жертву, – она ненадолго замолчала. – Итак, Кэсси. Кому принадлежит эта машина?

Тип и модель мало о чем мне говорили. Эта машина могла принадлежать мужчине или женщине, и ее припарковали со стороны фуд-корта, а значит, я понятия не имела, в какую часть торгового центра направлялся ее владелец. Место для парковки не слишком удачное, но и не слишком плохое. И припаркована машина не очень ровно.

– Этот человек спешил, – сказала я, – припарковался немного криво и не стал искать место получше. – Также я поняла, что у водителя нет того количества самолюбия, которое заставило бы его искать идеальное место, будто от того, насколько удачно он припаркуется перед этим супермаркетом, зависит его чувство собственного достоинства. – Нет детского сиденья, значит, нет маленьких детей. Нет наклеек на бампере, машину недавно мыли. Он приехал сюда не только за едой, иначе не было бы причины спешить, но припарковался перед фуд-кортом, значит, либо не знал, куда именно пойдет, либо нужный магазин поблизости.

Я подождала, ожидая, что продолжит Дин, но он молчал. А вот агент Лок дала совет:

– Не говори «он».

– Я не имела в виду, что это обязательно мужчина, – поспешно объяснила я, – просто не решила, мужчина это или женщина.

Дин взглянул на вход в торговый центр, а затем снова на меня.

– Агент не это имеет в виду. Когда ты говоришь «водитель» или «человек», ты смотришь извне. «Он» или «она» – уже лучше.

– И как мне говорить?

– Официально, – объяснила агент Лок, – мы используем термин «неизвестный субъект», НС.

– А неофициально? – спросила я.

Дин засунул руки в карманы джинсов.

– Если хочешь забраться в чью-то голову, – резко произнес он, – используй слово «я».

Прошлой ночью я представляла себя в теле Лии, представляла, каково это – быть ею. Я могла представить, как веду этот автомобиль, вот так паркую, выхожу из него, но дело вовсе не в машине, ведь мне придется работать не с посетителями торговых центров, а с убийцами.

– А если я не хочу быть на его месте? – спросила я, зная, что если сейчас закрою глаза, хотя бы моргну, то окажусь в маминой гримерной. Я увижу кровь. Почувствую ее запах. – Что, если я не смогу?

– Значит, тебе повезло. – Дин говорил тихо, но взгляд у него стал жестким. – И лучше бы тебе тогда отправиться домой.

У меня скрутило живот. Дин считал, что мне здесь не место. Внезапно я с неприятной легкостью вспомнила, что, когда мы встретились вчера, он солгал, что рад познакомиться.

Агент Лок положила руку мне на плечо.

– Если хочешь подобраться близко к субъекту, но не хочешь влезать в его шкуру, есть еще одно слово, которое ты можешь использовать.

Я повернулась спиной к Дину и сосредоточила внимание на агенте Лок.

– И что это за слово? – спросила я.

Лок посмотрела мне в глаза.

– Ты.

Глава 12

Ночью мне снилось, будто я иду по узкому коридору, по полу, выложенному плиткой, вдоль белых стен. Тишину нарушает лишь шорох моих кроссовок по недавно помытому полу.

Это неправильно. Что-то тут не так.

Над головой мерцают флюоресцентные лампы, и на полу рядом со мной в такт им колышется моя тень. В конце коридора есть металлическая дверь, покрашенная в тон стен, она слегка приоткрыта, и я задумалась: это я так оставила или мама не стала закрывать дверь до конца, чтобы не выпускать меня из виду.

Не входи туда! Стой! Остановись!

Я улыбнулась и продолжала идти. Один шаг, второй шаг, третий, четвертый… На каком-то уровне я понимала, что это сон, понимала, что именно увижу, когда открою дверь, но не могла остановиться. Тело ниже пояса словно онемело. Улыбка причиняла боль.

Я положила ладонь на металлическую дверь и толкнула.

– Кэсси?

За дверью стояла мама, одетая в синее. У меня перехватило дыхание – не потому, что она прекрасна, хотя это действительно так, и не потому, что она отчитает меня за то, что я сильно задержалась, глазея на зрителей.

Легкие словно сдавило тисками, потому что все неправильно. Это никогда не происходило, но, господи, как бы я хотела, чтобы так все и сложилось.

Пожалуйста, пусть это будет не сон. Единственный раз пусть так и произойдет на самом деле. Только бы не…

– Кэсси?

Мама пошатнулась и упала. Синий шелк стал алым от крови. Кровь забрызгала стены. Ее так много, слишком много…

Мама барахтается в ней, поскальзывается, но, куда бы она ни двигалась, я вижу торчащий в ее теле нож.

Чьи-то руки схватили ее за лодыжки. Я повернулась, пытаясь разглядеть лицо нападавшего, и в этот момент мама исчезает и я снова оказываюсь снаружи. Я толкнула дверь, открывая ее.

«Вот так все и было, – оглушенно подумала я. – Это все на самом деле».

Я ступила в темноту. Под ногами хлюпало, и запах… господи, этот запах. Я попыталась нашарить выключатель.

Не надо. Не включай свет, не…

Я резко проснулась.

На соседней кровати спала Слоан, не реагируя ни на что. Этот сон снился мне достаточно часто, чтобы знать: снова закрывать глаза бесполезно. Я тихо выбралась из кровати и подошла к окну. Мне нужно что-то сделать, например заняться бегом, как женщина, которую я изучала сегодня утром, и бежать, пока не заболят мышцы, или, по примеру Дина, заняться силовыми тренировками. И тут в поле моего зрения попал бассейн на заднем дворе, вода в нем отражала лунный свет.

Я тихо взяла купальник и выскользнула из комнаты, не разбудив Слоан, и через несколько минут уже сидела на краю бассейна. Даже глубокой ночью воздух казался горячим. Я свесила ноги в воду.

Я осторожно опустилась в бассейн. Напряжение постепенно покидало тело. Мозг отключался. Несколько минут я просто плавала, прислушиваясь к окрестным ночным звукам: сверчки, ветер, плеск воды от движения моих рук. Потом перестала грести и сопротивляться гравитации, позволив себе погрузиться.

Я открыла глаза под водой: вокруг только тьма, а потом на поверхности мелькнул свет. Похоже, я здесь не одна.

«Ты этого не знаешь», – сказала я себе, но заметила тень движения, и это возражение постигла быстрая и жестокая смерть. Наверху кто-то был, а я не могла оставаться под водой бесконечно. И снова я оказалась в узком коридоре из своего сна, снова медленно шла к чему-то ужасному.

Ничего не случится.

Я сопротивлялась желанию вдохнуть. Я хотела – иррационально – оставаться под водой, где безопасно, но не могла. Вода заливала уши, легкие требовали воздуха, звук сердцебиения заполнял все вокруг.

Я всплыла, медленно разорвав поверхность воды. Сделав несколько гребков, повернулась, осматривая двор в поисках нарушителя спокойствия. Сначала я ничего не видела, потом заметила пару глаз, в которых отразился лунный свет. Они смотрели на меня.

– Не знал, что ты здесь, – сказал обладатель этих глаз, – я тогда пойду.

Сердце продолжало гулко колотиться, хотя я поняла, что голос принадлежит Дину. Теперь, когда я узнала его, черты лица стало проще различить. Глаза, которые мгновение назад казались мне глазами хищного зверя, теперь выглядели удивленными. Он явно не ожидал, что кто-то будет плавать здесь в три утра.

– Нет, – сказала я, и мой голос разнесся над поверхностью воды, – это же и твой двор. Оставайся.

Теперь моя пугливость показалась мне смешной. Тихий, сонный маленький городок, двор огорожен. Никто не знает, чему ФБР нас обучает. Мы не могли стать чьей-то мишенью. Я сейчас не в своем кошмарном сне. Я не моя мать.

Молчание затянулось, и мне показалось, что Дин повернется и уйдет, но он присел на бортик бассейна. Почему-то мне захотелось сказать ему правду.

– Не могла уснуть.

Дин окинул взглядом двор.

– Я давно перестал спать. Обычно удается поспать часа три за ночь, четыре, если повезет.

Я сказала правду, и он ответил мне тем же. Затем мы погрузились в тишину – он на краю бассейна, я, медленно загребая воду, в центре.

– Это все не по-настоящему, знаешь ли! – Он говорил, обращаясь к своим рукам, а не ко мне.

– Что именно?

– Сегодня, – Дин помолчал, – в торговом центре, с Лок. Игры на парковке. На самом деле все не так.

В тусклом свете луны его глаза выглядели такими темными, что казались почти черными, и что-то в том, как он на меня смотрел, заставило меня осознать: он не упрекал меня. Он пытался меня защитить.

– Я знаю, как все на самом деле, – сказала я.

Знала лучше, чем кто-либо. Отвернувшись от Дина, я посмотрела в небо, слишком хорошо осознавая, что он смотрит на меня.

– Бриггсу не следовало приводить тебя сюда, – наконец изрек он. – Это место тебя уничтожит.

– Оно уничтожило Лию? – спросила я. – Или Слоан?

– Они не профайлеры.

– Это место уничтожило тебя?

Дин ответил сразу же, без паузы.

– Нечего было уничтожать.

Я подплыла к кромке, чтобы оказаться рядом с ним.

– Ты меня не знаешь, – сказала я, выбираясь из воды. – Я не боюсь этого места. Я не боюсь учиться думать, как убийца, и я не боюсь тебя.

Сама не знаю, почему я добавила последние пять слов, но именно они заставили его глаза сверкнуть. Я уже прошла половину пути к дому, когда услышала, как он встает. Услышала, как он идет по траве к маленькой купальне, похожей на сарай. Потом щелкнул выключатель.

Внезапно тьма отступила. Я не сразу осознала, откуда исходит свет. Бассейн светился, как будто кто-то забрызгал бортик светящейся краской. Флюоресцентные капли тут и там, длинные полосы, четыре параллельных мазка на плитке по краю бассейна.

Я посмотрела на Дина.

– Черный свет, – сказал он, словно это все объясняло.

Не сдержавшись, я подошла ближе. Присела, чтобы лучше рассмотреть. И тогда увидела светящиеся очертания тела на дне бассейна.

– Ее звали Аманда, – сообщил Дин.

Я поняла, что изображают полосы и брызги краски на бетоне и на бортике бассейна.

Кровь.

Меня обманул цвет, хотя расположение брызг было слишком знакомым.

– Ее ударили ножом три раза. – Дин не смотрел ни на меня, ни на бассейн. – Она разбила голову о бетон, когда поскользнулась на собственной крови. А потом он сжал ее горло пальцами и держал над бассейном.

Я четко представила это, увидела, как убийца стоит над телом девушки. Она, наверное, отбивалась ногами. Возможно, вцепилась ногтями в его руки или пыталась использовать бортик бассейна в качестве опоры.

– Он держал ее под водой. – Дин опустился на колени около бассейна и показал, как это происходило. – Он утопил ее. А потом отпустил. – Дин выпустил из рук воображаемую жертву, будто толкнув ее к центру бассейна.

– Это место преступления, – сказала я, помолчав, – одна из декораций, которые они используют, чтобы испытывать нас, как и помещения в подвале.

Дин посмотрел в центр бассейна, где жертва утонула.

– Это не декорация, – наконец произнес он, – это произошло на самом деле, просто не здесь.

Я протянула руку и коснулась его плеча. Он дернулся, сбрасывая мою руку, повернулся ко мне – мы оказались совсем рядом.

– Все, что здесь есть: дом, двор, бассейн – создано с одной идеей.

– Полное погружение, – продолжила я, не отводя взгляда. – Как в тех школах, где говорят только по-французски.

Дин коротко кивнул в сторону бассейна.

– Это не тот язык, который людям стоит учить.

Нормальным людям, имел в виду Дин. Но я и не нормальная. Я прирожденный профайлер. И эти декорации, изображающие место преступления, – не худшее, что я видела.

Я повернулась, чтобы вернуться в дом. Услышала, как Дин пересек газон и щелкнул выключателем. Когда я оглянулась, бассейн был просто бассейном. Двор – просто двором. А очертания тела исчезли.