Текст книги "Зимняя роза"

– Хорошо. Я приму ее. А потом мы отправимся по домам. – Индия склонилась над историей болезни.

– Мисс, к вам можно? – через несколько минут услышала она.

Индия подняла голову. У двери стояла рыжеволосая девушка лет восемнадцати, если не меньше.

– Садитесь, – сказала Индия, кивнув на стул возле стола Гиффорда. – На что жалуетесь, мисс Майло?

Мисс Майло молча теребила завязки маленького шелкового ридикюля.

– Мисс Майло!

– Мне нужно… что-то, чтобы не было детей. Я слышала, у докторов есть такие снадобья и разные штучки. – Глаза девушки были полны мольбы. – Я подумала, раз вы женщина, вы мне поможете. – Эмма потупила взор. – Пожалуйста, мисс, помогите, – прошептала она.

– Боюсь, я не смогу вам помочь, – с сожалением ответила Индия. – Это кабинет доктора Гиффорда, а он противник противозачаточных средств. Я не согласна с его точкой зрения, но у меня связаны руки. Если у вас есть интимные отношения и вы не хотите забеременеть, их необходимо прекратить.

– И всего-то? – горько усмехнулась девушка.

– Мисс Майло, я…

– Спасибо, – пробормотала она, стремительно вскочив со стула.

На мгновение Индия увидела другую убегающую девушку – не Эмму Майло, а Би Маллинс, сестру Хью. У двери Эмма Майло обернулась, чтобы еще раз взглянуть на Индию, но Индия видела только Би: бледную, запачканную кровью, с немым укором в глазах. Усилием воли Индия прогнала видение. Она ничем не могла помочь этой рыжеволосой. Ничем. Еще на собеседовании Гиффорд ясно изложил свои взгляды на противозачаточные средства. Он считал их аморальными и потворствующими распутному поведению низших слоев, а потому никогда не прописывал. Индия мысленно окрестила его динозавром. Она хотела возразить и сказать, что нежелательные беременности еще более аморальны, поскольку лишь умножают нищету и убожество, но была вынуждена прикусить язык. Кроме работы у Гиффорда, других предложений ей не поступало.

То был ее первый компромисс и, как теперь она поняла, далеко не последний.

Индия тяжело привалилась к спинке стула. Ее взгляд бродил по противоположной стене, увешанной наградами и грамотами доктора Гиффорда. Профессор Фенвик и декан ни разу не обмолвились, что ей придется идти на компромисс с совестью. Сколько еще таких случаев будет в ее медицинской практике? Четыре? Десять? Тысяча? Стала ли она более нравственной, отказав Эмме Майло в противозачаточном средстве? Гиффорд, который месяц лжет Элизабет Адамс. Кто он? Гуманист, стремящийся облегчить участь пациентки? Или убийца?

– Прошу прощения, Конфуций, вы готовы идти домой?

В дверях снова стояла Элла.

– Да, конечно. – Индия тряхнула головой, прогоняя мысли, потом торопливо собрала бумаги. – Дома допишу.

Она очень устала и мечтала поскорее снять ботинки с распухших ног и съесть тарелку супа. Она погасила свет, спустилась по лесенке, прошла по коридору и уже хотела уйти, но увидела, что Элла одна убирает приемную. Индия взялась ей помогать. Через какое-то время входная дверь открылась. Явился доктор Гиффорд в вечернем костюме.

– Как справились? – спросил он.

– Отлично, – ответила Индия. – Приняли всех, кто записывался на сегодня.

– И впрямь отлично! – воскликнул Гиффорд, пробежав глазами регистрационный журнал. – Пятьдесят четыре пациента. Неплохо для первого дня, доктор Джонс.

– Благодарю вас, сэр.

– Я всего на минутку. Надо бежать. Обедаю с епископом. Вас не затруднит запереть дверь?

Индия так устала, что не знала, хватит ли ей сил повернуть ключ в замке. Но Гиффорду твердо ответила «да». Он простился с обеими женщинами и собрался уйти. Тут кто-то отчаянно забарабанил в дверь.

– Слышу! Сейчас открою! – крикнула Элла.

На крыльце стоял мальчишка-подросток.

– Вы можете пойти со мной? Нужна помощь. Ребенок застрял! – выпалил он.

Индия застонала. Супу придется обождать. Соображая, какие перевязочные материалы захватить с собой, она спросила мальчика:

– В чем застрял ребенок? В сливной трубе? В дымоходе?

– Нет! Не там! Он застрял у ма внутри! Не хочет выходить! Мисс, ей совсем плохо! Вы обязательно должны пойти.

Он чуть не плакал.

– Вы ведь справитесь без меня? – спросил Гиффорд.

– Конечно, доктор Гиффорд.

Индия открыла саквояж, проверила содержимое и убедилась, что часть ее запасов на исходе.

– Элла, у нас есть марля? И хлороформа у меня на донышке. Он тоже найдется?

Гиффорд, открывавший дверь, остановился.

– Это излишне, – бросил он Индии.

– Как вы сказали, сэр?

– Хлороформ не понадобится, – повторил он. – Я запрещаю применение анестезии для рожениц.

– Но, доктор Гиффорд, это не таит никакой угрозы для матери. Симпсон и Келли придерживаются мнения, что хлороформ не препятствует родам. Более того…

– Благодарю, доктор Джонс, – прервал ее Гиффорд. – Я не нуждаюсь в наставлениях по анестезии из уст моей подчиненной. Мне прекрасно известны свойства хлороформа. Родовые боли – наследие Евы. Пытаться их облегчить – значит идти против Божьей воли. Роды в муках благотворно действуют на женщин. Они укрепляют характер и прогоняют нечестивые чувства.

Индия с отвращением посмотрела на него. Вначале он казался ей старомодным. Побывав на собеседовании, она мысленно назвала его динозавром. Нет, не так. Во времена динозавров не было врачей. Гиффорд – посланец Средневековья. Чудовище из эпохи невежества и мракобесия.

– Не смею вас задерживать, доктор Джонс. Вас ждет пациентка, – бросил ей Гиффорд. – Засуньте ей тряпку в рот. Пусть кусает. Другую дайте в руки, чтобы их занять. И напомните ей о страданиях нашего дорогого Господа.

Глава 5

Фиона Бристоу погрузила руки в деревянный ящик с чаем, зачерпнула горсть ароматных листьев, поднесла к лицу, закрыла глаза и принюхалась.

Все грузчики склада Оливера, находившиеся поблизости, прекратили работу, чтобы полюбоваться диковинным зрелищем. Для тех, кто работал здесь давно, оно было привычным, и они просто оперлись на чайные грабли. Они не впервые видели миссис Бристоу. А вот новички вытягивали шеи и смотрели на нее во все глаза. Женщины на складах и причалах бывали редко. Еще меньше было тех, кто появлялся в таких местах в шелковом костюме и шляпе с плюмажем, шел мимо матросов и стивидоров, огибая лебедки и переступая через веревки. И все ради проверки очередного груза чая, прибывшего на корабле. Но миссис Бристоу была женщиной необыкновенной.

– «Дарджилинг», – наконец произнесла Фиона, открыв глаза. – Хорошего качества.

– Этого мало, – заявил Мел Трамбулл, управляющий складом Оливера. – Такое мне любой ребенок скажет.

– А вы не торопитесь. Я еще не закончила. Весь этот сбор – с одной плантации… – сказала Фиона.

– С какой?

Мужчины кивали и подталкивали друг друга. Монеты переходили из рук в руки.

Фиона закрыла глаза и снова принюхалась.

– С Маргаретс-Хоуп.

– Урожай?

– Второй в году, – чуть помедлив, ответила Фиона, открыла глаза и с улыбкой добавила: – Собран с поля на северном склоне в среду, во второй половине дня, женщиной в ярко-розовом сари.

Грузчики захохотали.

– Ладно, уймитесь. Очень смешно, – проворчал Мел.

– Так я права? – спросила Фиона.

Мел полез в карман брюк, с явной неохотой достал шестипенсовик и бросил ей. Фиона ловко поймала монету. Раздались приветственные возгласы.

– Вам тут за развлекушку платят? – накинулся на них Мел. – Возвращайтесь к работе!

– Я оказалась права! – засмеялась Фиона. – Я выиграла наше пари. Я же говорила вам, что могу с закрытыми глазами, только по запаху, назвать любой чай. Любой!

– Не будьте такой хвастуньей, миссис Би. Вам это не к лицу, – фыркнул Мел.

– А вы так позорно не проигрывайте мне, – засмеялась Фиона, глядя, как ее рабочие вновь принимаются за дело. – И дайте мне пару фунтов этого восхитительного «дарджилинга». Представляю, какой у него вкус!

– Не могу. Нет ни щепотки лишней.

– Это почему?

– Звонили из магазина в Кенсингтоне. Они продали пять ящиков и просят доставить еще четыре. Найтсбриджу нужно три ящика. У меня остается шесть. А Букингемскому дворцу требуется восемь. Похоже, принцесса пристрастилась к нашему чаю.

Фиона нахмурилась, моментально сосредоточившись на деле.

– Так я и знала! Нужно было закупить больше. Сократите число ящиков для магазина в Кенсингтоне, а дворцу дайте столько, сколько они просят. С нашими наилучшими пожеланиями.

– Что?.. Бесплатно? – едва не завопил Мел. – Это же четыреста фунтов высококачественного чая! Можно сказать, небольшое состояние!

– Да, зато благодаря им мы получим большое. Мел, неужели вы не понимаете? Принцесса Александра еще ничего у нас не заказывала. У нас есть разрешение на поставку от ее величества. От принца Эдуарда. Но от принцессы Александры нет, а нам она очень нужна. Она такая модница. Ее фотографии помещают все журналы. О ней пишут в каждом разделе светской хроники. Каждая женщина в нашей стране хочет походить на нее. Если принцесса станет пить «Тэс-Ти», тысячи англичанок последуют ее примеру. Ее покровительство – это такая известность, которую нам не принесет и тысяча рекламных статей.

Чувствовалось, слова Фионы не убедили Мела.

– Вообще-то, миссис Би, это отдает азартной игрой.

– А во мне есть что-то от азартного игрока, – сказала она, подбрасывая и ловя шестипенсовик. – И вы это знаете.

– Даже слишком хорошо, – проворчал Мел.

– Пусть завтра утром все ящики доставят во дворец. И добавьте к ним ящик нашего ванильного чая. Возможно, принцессе он понравится… Кстати, нумалигурский «ассам» уже прибыл? – спросила Фиона, успев подняться по лестнице на пол-этажа. – Вы его смотрели? Тогда давайте сейчас и посмотрим. Хочу надеяться, он нас не разочарует…

Мел побежал следом, потея на июньской жаре. Ему, как и многим другим, было не угнаться за Фионой. В свои тридцать лет Фиона Бристоу владела компанией «Тэс-Ти» – чайной империей, доход которой исчислялся многими миллионами фунтов. Империя, начавшаяся с нескольких ящиков чая и бакалейного магазинчика в Нью-Йорке, нынче имела сеть магазинов «Тэс-Ти» и салонов «Чайная роза» не только в Англии и Америке, но и во многих крупных городах других стран.

– Замечательный аромат, – сказала Фиона, разглядывая горсть темных терпких листьев. – Мел, я подумываю о создании нового купажа. Он должен быть достаточно крепким и насыщенным, чтобы отвечать вкусам поклонников кофе. Отсюда можно будет перекинуть мостик…

Ее слова потонули в звонком мужском голосе:

– Фиона, старая форель! Вот вы где!

Обернувшись, она увидела высокого блондина, стремительно идущего к ней.

– Фредди? Неужели это вы?

– Собственной персоной. Заезжал к вам на Минсинг-лейн. Секретарь сказала, что вы здесь.

– Какая неожиданность!

– Ничуть. Ваш член парламента занимается работой на благо вас и Восточного Лондона.

Фредди достал из нагрудного кармана конверт и протянул Фионе.

– Что там?

– Откройте и посмотрите.

Фиона открыла. Внутри лежал банковский счет на пятьсот фунтов, предназначенных ремесленной школе для девочек при миссии Тойнби.

– От правительства. Палата общин удовлетворила мою просьбу, – сказал Фредди. – Счет я передам его преподобию Барнетту, но вначале хотелось показать его вам.

– Значит, вы не просто… – Фиона осеклась, подбирая наиболее тактичное слово для того, что хотела сказать.

– Что? Не просто болтал и раздавал пустые обещания? Как видите, нет. Я очень серьезно отношусь к подобным обещаниям и не жалею сил, чтобы улучшить жизнь моих избирателей. Смею надеяться, это будет замечено и отмечено… Что это вы делаете?

Фиона вертела в руках банковское поручение.

– Ищу потайные нити, – ответила она, забыв про дипломатию.

– Не ищите. Их там нет, – ответил несколько задетый Фредди, забирая у нее бумагу. – Но буду вам ужасно признателен, если вы замолвите за меня словечко перед Джо.

– За пятьсот фунтов я замолвлю целых два. Спасибо, Фредди. Я и в самом деле очень вам благодарна. Говорю совершенно искренне.

Фредди кивнул:

– Думаю, вы не откажетесь сообщить ему, что сейчас я напряженно работаю над законом об ограниченной ирландской автономии, учитывая интересы моих избирателей-ирландцев. Немалое их число – это ваши рабочие. А еще я не менее напряженно занимаюсь разработкой антикриминальных мер.

– Не желаете ли чашечку чая? – предложила Фиона, надеясь сменить тему. – Как видите, его здесь полным-полно. Может, свеженького «дарджилинга»?

– Нет, спасибо. Мне надо бежать, – ответил Фредди, выстреливая словами. – Но обязательно скажите Джо, что я провел несколько встреч с официальными лицами Скотленд-Ярда и Министерства внутренних дел. И мы достигли полного взаимопонимания. Выделены деньги на дополнительные полицейские патрули по всему Тауэр-Хамлетс. Несколько дней назад пятеро полицейских из Уоппинга схватили пару взломщиков. А их коллеги из Уайтчепела разорвали цепь контрабандной торговли. Очередь за Сидом Мэлоуном. Он представляет угрозу и вам с Джо, и любому крупному торговцу, имеющему склады и причалы на Темзе. За минувшие полгода шайка Мэлоуна дважды совершала дерзкие налеты на прибрежные склады. Но смею вас уверить, с каждым днем я подбираюсь к нему все ближе. Я едва не схватил его на ограблении фургона с деньгами. Совсем недавно я был близок к его аресту в Лаймхаусе. Оказывается, он сует свои жадные пальчики и в торговлю опиумом. Кольцо вокруг него смыкается, и он это знает. Мэлоун – жестокий и опасный человек, заслуживающий самого сурового наказания. Жаль, что казни больше не совершаются публично. Я бы с большим удовольствием посмотрел, как его вздернут на виселице.

Фиону обуял ужас. У нее перехватило дыхание, но она заставила себя улыбнуться. Фредди не должен видеть ее страха.

– Мне пора. Время подпирает. Кланяйтесь от меня Джо, – сказал он.

Фиона пообещала, что так и сделает. Фредди умчался. Мел, который все это время осматривал ящики с другими сортами чая, снова подошел к ней.

– Идемте, посмотрим на партию «кимуна»… Миссис Бристоу, что с вами? Вы совсем бледная. Мэм, что случилось?

Фиона покачала головой и попыталась сказать, что с ней все в порядке. Но колени у нее подогнулись. Она схватилась за край ящика для чая, тем самым лишь замедлив падение.

Мел выругался, успев подхватить ее, иначе она бы ударилась о пол, поднял Фиону и усадил на ящик.

– Миссис Бристоу? Вы нормально себя чувствуете?

– Голова немного закружилась, – вяло кивнула Фиона. – Должно быть, от жары… и от ребенка. Я беременна.

– Я вызову врача.

– Незачем. Я сейчас оправлюсь. Это был легкий обморок.

Она снова заставила себя улыбнуться, однако Мел недоверчиво качал головой.

– Принести вам чего-нибудь? Бренди?

– Бренди не надо, а вот чашка чая будет очень кстати.

– Вы сможете спуститься вниз?

– Я еще немного посижу здесь. Пусть ноги окрепнут. Вы принесете чай сюда?

– Но вам нельзя оставаться одной. Вдруг обморок повторится? Я сейчас кого-нибудь пришлю…

– Нет, Мел, не надо. Я хочу немного посидеть одна. Несколько минут. Соберусь с силами.

Мел неуверенно кивнул и поспешил к себе в кабинет, где на небольшой плите у него постоянно кипел чайник.

Едва он ушел, Фиона спрятала лицо в ладонях. Страх вызывал у нее тошноту. Только что рядом с ней стоял Фредди Литтон, улыбался и обещал повесить ее брата. Те же слова он говорил у нее в саду, на встрече по сбору денег для ремесленной школы для девочек. Фионе и тогда стало не по себе от его слов, но после ухода Фредди она успокоилась, сочтя эти слова обычным бахвальством политика. Ей удалось прогнать страх, а теперь страх явился снова, взяв реванш.

Она встала и медленно побрела к лестнице. Нужно разыскать Чарли, причем немедленно. Она должна предупредить его, пока еще не поздно.

– Но как? – вслух прошептала она и остановилась.

После истории с Майклом Беннетом она не вправе посылать к Чарли еще кого-то.

Фиона не забыла сломанную руку Беннета. «Мэлоун – жестокий и опасный человек…» – звучал у нее в мозгу голос Фредди.

О том же говорил ей и Джо. Муж называл Чарли опасным и настаивал на прекращении поисков. Но как она может их прекратить? Чарли – ее брат.

Фиона вспомнила, каким Чарли был прежде, и ее глаза наполнились слезами. Добрый, отзывчивый парень. Ни капли жестокости. Жизнерадостный, постоянно смеющийся. Она вспомнила, как он играл в футбол с младшим братишкой Шейми или брал малыша на реку – посмотреть корабли. Чарли охотно ходил за продуктами больным и престарелым соседям и всегда отказывался брать за это деньги, хотя каждый пенс для него не был лишним.

Их семья жила тогда на грани нищеты, едва сводя концы с концами. Фиона вспомнила их дом на Монтегю-стрит: две комнаты на первом этаже, две на втором. Плата за жилье съедала львиную долю семейных доходов; оставшихся денег едва хватало на еду. И при этой нищей жизни у них было всё. Родители, любившие их. Песни и истории, которые пели и рассказывали по вечерам у очага. Смех. Надежда. Мечты. А потом не стало ничего. Сначала они потеряли отца. Затем мать. Вскоре не стало и их маленькой сестры. Чарли исчез в ту страшную ночь, когда убили их мать. Она и Шейми выжили только благодаря заботам и помощи неравнодушных людей: Родди, которого они привыкли звать дядей, их родного дяди Майкла в Америке и ее первого мужа Николаса.

Но рядом с Чарли таких людей не оказалось. Ему помог Денни Куинн и воровская шайка, которой Куинн верховодил. Чарли и сейчас был одинок. Ему не от кого услышать о нависшей над ним опасности. Если он не уедет из Восточного Лондона и не покончит с прежней жизнью, рано или поздно Фредди Литтон до него доберется.

Джо советовал ей не встревать. Забыть Чарли. Похоронить прошлое.

Неужели Джо забыл урок, который преподала им жизнь? Прошлое – неукротимый мертвец. Прошлое невозможно похоронить. Оно будет снова и снова выползать из могилы, отравляя воздух… зловонием иного рода, гораздо хуже трупного. Невыносимым запахом печали, сожалений и раскаяний.

Сида Мэлоуна породило жестокое и кровавое прошлое, начавшееся в 1888 году, когда на улицах Уайтчепела появился неуловимый убийца. Когда грузчики работали по шестнадцать часов в день, получая пять пенсов в час. Когда грязные, отвратительные меблирашки плодили и выталкивали на улицы воров и проституток.

Все началось со смерти их отца. Пэдди Финнеган работал на одном из складов компании «Чай Бертона» и стал жертвой несчастного случая. Он выпал из погрузочной двери на пятом этаже склада. Едва дети справились с этим горем, как убили их мать. Ее убил безумец, прозванный Джеком-потрошителем. Та ночь стала переломной для Чарли. Он как раз возвращался домой и увидел истекающую кровью мать на тротуаре. В мозгу Чарли что-то повернулось. Он убежал и исчез. Найти его не смогли. Через несколько недель из Темзы выловили его тело. Оно успело настолько разложиться, что Чарли опознали только по обнаруженным в кармане отцовским часам. Семейной реликвии, которую отдал ему умирающий Пэдди.

Фиона осталась одна с малолетним Шейми на руках. Отчаянно нуждаясь в деньгах, она решила добиваться денежной компенсации за смерть отца. Мать подавала прошения, но ответа не получила. В местной конторе «Чая Бертона» Фионе отказали. Тогда она отправилась в главную, намереваясь поговорить с Уильямом Бертоном, владельцем компании. Обманув швейцара и пробравшись в кабинет Бертона, она случайно подслушала его разговор с главарем преступного мира Уайтчепела Шиханом Котелком. Из разговора Фиона узнала, что причиной смерти ее отца стал вовсе не несчастный случай. Гибель Пэдди Финнегана подстроил Шихан, выполняя приказ Бертона, которому ее отец стал костью поперек горла, поскольку убеждал грузчиков объединяться в рабочий союз… Только чудом Фиона сумела убежать от Бертона и Шихана и не стать жертвой шихановских головорезов, посланных в погоню. Фиона спешно покинула Лондон, поклявшись, что однажды Бертон сполна заплатит за содеянное. Это обещание она сдержала, вернувшись через девять лет и обанкротив Бертона. Его компания перешла в ее собственность.

Бертон попытался ее убить прямо в зале заседаний, когда ему были предъявлены все доказательства банкротства. Попытка не удалась. Он скрылся. Полиция искала Бертона по всему Лондону и после нескольких недель безрезультатных поисков предположила, что он сбежал на континент. Бертон действительно планировал бегство в Европу, но позже. Вначале он собирался расправиться с Фионой. Все это время он прятался на старом заброшенном чайном складе, куда сумел заманить Фиону. Его третье покушение на ее жизнь оказалось бы успешным, если бы не вмешательство Сида Мэлоуна.

Узнав из газет о ее блистательной победе над Бертоном, Сид установил за Фионой негласное наблюдение. Как и Родди, он не верил в бегство Бертона. Люди Сида следили за ней постоянно. Это они спасли ее и Джо, перевезя их затем на южный берег Темзы. Там Фиона узнала, что Чарли Финнеган не погиб в восемьдесят восьмом, а превратился в Сида Мэлоуна.

При виде убитой матери у него действительно помутилось сознание. В полубезумном состоянии он скитался по Восточному Лондону, не зная, где находится и кто он. Чарли спал где придется, питался отбросами. Однажды поздним вечером, когда он рылся в помойном баке в поисках еды, на него напал его давний враг Сид Мэлоун, жестоко избил, украл отцовские часы и попытался убить. Защищаясь, Чарли кинул в него камень, который раскроил Сиду череп. Испугавшись, Чарли бросил тело Сида в Темзу, но забыл забрать отцовские часы.

Постепенно к Чарли начала возвращаться память. Он вспомнил, кто он и где жил прежде. Пойдя по тому адресу, он обнаружил, что в их бывшей комнате живут другие люди. Одинокий, боящийся, что его схватят и обвинят в убийстве Мэлоуна, он пришел к единственному человеку, которому мог доверять, – Денни Куинну. В местном преступном мире тот был второстепенной фигурой. Денни посоветовал ему затаиться и взять себе имя Сида Мэлоуна. Сид был одинок, а рыжие волосы придавали ему сходство с Чарли. Куинн рассуждал так: если у полиции возникнут подозрения и они начнут задавать вопросы, живой и здоровый Мэлоун будет готов на эти вопросы ответить.

Встреча с братом подействовала на Фиону даже сильнее, чем смертельное столкновение с Бертоном. Все эти годы она считала Чарли умершим. Она обнимала его, плача от радости. Но радость омрачал нынешний род занятий Чарли. Фиона умоляла брата порвать с преступным миром и вспомнить о своих прежних мечтах. Задетый и рассерженный словами сестры, он заявил, что каждый из них выживал так, как умел. Он потребовал от Фионы не пытаться его искать. Дядя Родди, дослужившийся до сержанта полиции, прочесал оба берега, но следов Чарли не обнаружил. «Отпусти его, Фи», – уговаривал ее Джо. Фиона неохотно согласилась, решив утаить от подросшего Шейми правду о Чарли, которого он любил и которым восхищался. Нынешний Чарли вряд ли вызвал бы у Шейми восхищение. Его кумир стал преступником, жестоким и беспощадным.

– Миссис Бристоу! Зачем вы встали, мэм? Сидели бы на ящике. – Мел вернулся с чаем, Фиона не слышала, как он поднялся. – У вас по-прежнему нездоровый вид, – сказал он, ставя дымящуюся кружку на ящик. – Думаю, вам стоит поехать домой. Я сейчас схожу за вашим кучером. А вы пока пейте чай.

Фиона кивком поблагодарила его. Он был прав. Ей надо поехать домой. Она сделала несколько глотков. На полу что-то блестело. А-а, шестипенсовик, выигранный у Мела. Поднимаясь сюда, она держала монету в руке. Должно быть, выронила, когда сама рухнула на пол. Фиона нагнулась за монетой. В ее нынешней жизни шесть пенсов не значили ничего. А когда-то шесть пенсов означали разницу между сытым и голодным желудком.

Фиона смотрела на шестипенсовик, но видела другие монеты. Пенни, шестипенсовики, шиллинги. Чарли вытаскивал их из кармана и выкладывал на шаткий стол в грязной комнате, где они жили. Среди них была и банкнота в один фунт, мятая, с пятнами крови. Эти деньги Чарли получал за победы в жутких кулачных боях.

– Бери, – говорил он. – Бери все.

Фиона не хотела, но взяла. На эти деньги можно было купить молока для малышки. Мясо на ужин. Уголь для обогрева. Ботинки для Шейми. А еще ими можно было заплатить за жилье.

– Чарли, – сокрушенно прошептала Фиона, сжимая в пальцах монету.

Тогда все они нуждались в его заработках. Ради заботы о матери, брате и сестрах Чарли отказался от своей давней мечты уехать в Америку.

Теперь он нуждался в ее помощи.

– Я тебе помогу, – сказала Фиона.

Она сама займется поисками брата. Чарли ясно дал понять: слушать чужих он не станет. Но ее он послушает. Она заставит его слушать… если только сможет найти.

Фиона не знала, откуда начинать поиски. Чарли обитал где-то в Ист-Энде, но где именно – она и понятия не имела. По словам Беннета, он встретил Чарли в прибрежном пабе, но названия паба не сказал. Точнее, не успел сказать. Джо выставил частного детектива за дверь.

Джо. При мысли о муже Фиону захлестнуло чувство вины. Узнав о ее затее, он сильно рассердится. Его предостерегающий голос и сейчас звучал у нее в мозгу. Джо действовал из лучших побуждений, пытаясь защитить ее и обезопасить ей жизнь. Он хотел, чтобы она отказалась всего от одной неподвластной ей стороны жизни и сосредоточилась на всех остальных, подчиняющихся ее воле и желанию. Она ведь была такой успешной, такой блистательной. У нее было все, что можно и чего нельзя купить за деньги. Она замужем за любимым человеком. Счастлива по-настоящему. Но при всем доступном ей счастье в душе Фионы не утихала саднящая грусть по близкому человеку, которого не было рядом, который не придет на воскресный обед и не услышит радостных воплей детей: «Дядя пришел!» И не появится на семейных фотографиях.

Она осуществит задуманное. Она найдет Чарли. Пусть это риск. Она готова рискнуть. Свои планы Фиона решила держать в тайне от всех, даже от Джо. Ей было очень тяжело обманывать мужа, но иного выхода она не видела. В том, что касалось ее брата, Джо был упрям и непримирим. Он считал Чарли жестоким и пропащим человеком. Но Фиона так не думала. Когда она разыщет Чарли и вернет в семью, Джо поймет, что ошибался. Он простит жене эти действия втихаря. Чарли отнюдь не пропащий. По натуре он не преступник и не злодей. Он не принадлежит к преступному миру. Он принадлежит ей, и она вернет его обратно. Найдет способ вернуть.

– Миссис Бристоу! – крикнул с лестницы Мел. – Экипаж подан! Кучер ждет!

Фиона встала. В ногах еще ощущалась слабость, но сама она была полна решимости.

– Мэм, вы готовы? – спросил Мел, с сопением и пыхтением поднимаясь к ней.

– Да, Мел. Идемте.

Ее пальцы по-прежнему сжимали шестипенсовик. Фиона сунула монету в карман. Да, она азартный игрок. И в этот раз она поставила на Чарли.

Глава 6

– Хозяин! – крикнул Фрэнки Беттс. – У нас готово!

Сид Мэлоун потянулся за фонарем, посветил на кирпичи. Дыра сделана. Сквозь нее виднелись опорные столбы, на которых держалась крыша склада «Крепость». Но ширина дыры была всего лишь около фута. Им нужен пролом гораздо шире.

– Ронни, Оз, беритесь за дело! – распорядился Сид. – Шевелитесь!

Замелькали кувалды. Ронни и Оззи молотили по стене. Остальные складывали обломки кирпичей в пустые ящики.

Сид взглянул на карманные часы. Половина первого. Час до подхода лодки О’Нила. И только два часа до начала отлива. Если к тому времени они не управятся, придется все бросать и сваливать.

– Дези, где сторож? – с нескрываемым раздражением спросил Сид.

– Все еще глазеет на пожарные повозки.

– Жирный ублюдок! – выругался Сид.

За несколько часов до появления здесь двое его ребят подожгли заброшенный склад на соседней улице. Расчет оправдался: все сторожа в радиусе мили бросились тушить огонь. Все, кроме одного – толстяка необъятных размеров. Сид не брался даже гадать, на сколько стоунов тянули эти необъятные телеса. Увидев зарево, сторож и не подумал помочь. Дойти до горящего склада и то было для него непосильной работой. Он ограничился тем, что вышел на улицу и стал пялиться на проносящиеся пожарные повозки. Но если зрелище ему надоест и он вернется внутрь, это осложнит дело. Хорошо еще, сторож не слышал шума от ударов кувалд. Как Сид и рассчитывал, пожарные команды ехали к пылающему зданию по этой улице. Их колокола и повозки создавали изрядный шум.

– Эй! Полицейские! – вдруг крикнул Дези.

Сид схватил Ронни за рубашку, а Оззи за руку, едва не схлопотав от последнего кувалдой.

– Что там еще? – тяжело дыша, спросил Оззи.

– Тише ты! – прошипел Сид. – Дези, чем они заняты?

– Проверяют замок.

У Сида напрягся каждый мускул.

– Отлипли от замка. Теперь болтают с нашим милым толстячком. Хорошие парни. Нечего внутрь соваться…

– Дези!

– Все в порядке, хозяин. Они уходят.

Сид выдохнул. Затем схватил кувалду Оззи и ударил по стене. Им двигал страх. С каждым ударом было видно, как на его широкой спине напрягаются все мышцы. Удары железа по кирпичу болезненно отдавались в руках. Сид едва их ощущал. Подготовительные действия слишком затягивались. Им не уложиться во времени. Увидев Тома, лихорадочно размахивающего руками, Сид опустил кувалду.

– Остановись, хозяин. Хватит! Мы уже внутри.

Сид бросил кувалду и пролез в пролом раньше, чем Том прекратил болтать. За ним влезли еще пятеро. Оззи тащил фонарь. Дези остался на причале Лондонских доков за часового. Сид потребовал фонарь и, получив, поводил им вокруг, осматривая громадное помещение. В нем не было ничего, кроме рулонов тканей. Шелк. Парча. Все рулоны были упакованы в коричневую бумагу. И никаких коробок или ящиков.

– Фрэнки, мы пришли сюда не за тканью на наряды, – сказал Сид.

– Они где-то здесь, – стоял на своем Фрэнки. – Нюхом чую. Дружок говорил, что на шестом. Может, он этаж спутал? Глянем на пятом.

Люди Сида беззвучно, как призраки, поднялись по лестнице. Достигнув пятого этажа, они рассредоточились. Каждый двигал коробки и заглядывал под парусину. Через несколько минут Оззи вернулся обратно.

– Пусто здесь, хозяин, – сказал он.

– Тогда поищем на четвертом, – отрывисто бросил Фрэнки, выбираясь на лестницу.

При свете фонаря Сид снова взглянул на часы. Еще пятнадцать минут псу под хвост. Дело дрянь. И от Дези отошли на приличное расстояние. Если крикнет – не услышат. Сид не знал, где сейчас сторож и продолжает ли полиция толкаться у дверей. Он решил, что даст Фрэнки еще пять минут на поиски, а потом они сваливают. Значит, промашка вышла.

Когда Сид спустился на четвертый этаж, Фрэнки находился в центре помещения, ломиком открывая крышку ящика. Извлекаемые гвозди скрипели. Сид даже вздрогнул. Затем раздался негромкий смех и голос Фрэнки:

– Здесь, хозяин! Нашел!

Подойдя ближе, Сид увидел крупные надписи на ящиках. «Оружейная компания “Винчестер”. Произведено оружейным заводом Боунхилл в Бирмингеме». Фрэнки восторженно разглядывал вытащенную из ящика винтовку.

– Хватит глазеть! – одернул его Сид. – Время подпирает. Придется сначала вытащить все ящики на лестницу. Заставим два верхних марша и только потом начнем спускать вниз. Где остальные ящики?