Текст книги "Победитель получает все"

– Тебе не требуется помощь?

Грейси обернулась к ней с широко раскрытыми от изумления глазами:

– Ты это серьезно? Неужели у тебя нет более важных дел, чем возиться на кухне?

– Нет. – Сесили энергично замотала головой, с неожиданным удовольствием отбрасывая прочь все тяжелые и неудобные мысли о ноутбуке, лежавшем без пользы в ее спальне, в котором, вне всякого сомнения, ее поджидал целый ворох электронных писем и телефонных сообщений, требовавших как можно более быстрого ответа.

– И отдохнуть ты тоже не хочешь?

Она опять замотала головой, не понимая, что такое с ней происходит. Но то, что сейчас с ней происходило, как это ни странно, радовало ее.

– Нет, лучше давай что-нибудь испечем.

Глава 7

После окончания совещания в режиме конференции Шейн зашел на кухню. Ноздри приятно щекотал аромат только что испеченных блинчиков. Все уже сидели за столом.

Все, в том числе и Сесили. Она, должно быть, проскользнула через черный вход, потому что он внимательно следил, словно ястреб, за главным входом на кухню. Она мило ему улыбнулась, но тут же, как ни в чем не бывало, принялась за блинчик. Хм, неужели она перестала смущаться? Неужели к ней вернулось ее хладнокровие? Хм, в таком случае надо что-то предпринимать – необходимо продолжать игру.

– Всем доброе утро, – сказал он, проходя к бару, чтобы налить себе кофе.

Для продолжения игры требовалось занять наиболее удобное место за столом, для этого надо было сделать выбор между двумя вариантами. Один напротив Сесили, другой рядом с ней. Он выбрал первый. Слишком много народу находилось на кухне, поэтому заигрывать с ней на глазах у всех было и неудобно, и глупо. Он предпочел наблюдать за ней, за выражением ее лица.

Усевшись, он пододвинул к себе полную тарелку с блинчиками.

– Хорошо ли все спали прошлой ночью?

В ответ послышалось общее дружное бормотание, смысл которого сводился к тому, что неплохо.

Шейн внимательно посмотрел на Сесили.

– А как ты? Тоже хорошо?

– Даже лучше. Я спала как младенец.

– В самом деле? – Шейн откинулся на спинку стула и погладил подбородок. – А мне почему-то казалось, что на новом месте спать всегда непривычно и неудобно.

– Какое же это новое место? – удивление Сесили было настолько искренним, что в него нельзя было не поверить. Такая непринужденность сразила бы Шейна наповал, если бы не одно «но»: он заметил, с какой силой она сжала вилку. – Я спала в этой комнате, начиная с шести лет, правда, Митч?

Ее вопрос застал Митча врасплох. Он уперся локтями в стол и уставился на сестру так, как будто у нее вместо одной головы было целых две.

– М-м, верно, – наконец промямлил он.

– Ясно? – торжествующе воскликнула Сесили. – Этот дом для меня роднее и ближе, чем для некоторых других.

Шейн поморщился. Ловко она сумела вывернуться из неудобного положения, да еще и уколоть его. Он вытянул под столом ногу и слегка дотронулся до ее ноги, она тут же отдернула ее. Хм, притворщица! Она ловко водила за нос всех присутствующих, но провести его ей не удастся.

– Такой крепкий сон, просто удивительно! Должно же быть этому какое-то объяснение, не правда ли?

Еле заметная краска проступила на ее щеках.

– Полагаю, всему виной свежий воздух.

Лгунишка.

Джеймс вдруг раскашлялся, словно чем-то подавившись. Не от смеха ли? Сесили метнула в его сторону сердитый взгляд, Джеймс отвел глаза и, отпив глоток апельсинового сока, произнес:

– Я тоже удивительно крепко сплю здесь. Видимо, всему виной свежий воздух.

Шейн рассмеялся, Сесили бросила на него взгляд, который, если бы мог убивать, убил бы его на месте. Но такие взгляды Шейн сносил легко. Для него он был, словно булавочный укол.

Мадди, уловившая что-то странное, переводила глаза с Джеймса на Шейна и Сесили и обратно:

– Что происходит?

– Ничего, – отрезала Сесили. – Где мама?

– Наверху, – ответил Митч и с откровенным любопытством повторил вопрос: – Так что же тут происходит?

Джеймс недоуменно покачал головой:

– Понятия не имею, о чем вы?

Мадди и Митч оба вопросительно посмотрели на Шейна, тот пожал плечами.

– Я всего лишь спросил, как ей спалось. Спросил из вежливости, а вы бог весть что подумали.

– Хм, – вдруг вырвалось у Сесили, но она тут же прикусила язык, но уже было поздно; Мадди и Митч обернулись в ее сторону. – Прошу прощения, я чуть было не подавилась кусочком блина.

– Неужели? – спросил Митч, окидывая сестру подозрительным взглядом и одновременно накалывая на вилку блинчик, политый сиропом.

– Да, а что тут такого? Разве нельзя подавиться? – невозмутимо ответила Сесили, прямо и смело смотря в глаза брату.

Он задумчиво прожевал кусок блинчика, словно проверяя, можно ли им подавиться:

– Даже не знаю… хотя всякое бывает.

Сесили улыбнулась, как бы отметая улыбкой даже тень подозрения, и обратилась к Мадди:

– Я в восхищении от того, что ты здесь сделала. Это просто великолепно.

Не будучи наивной простушкой, Мадди сразу поняла, что Сесили хочет сменить тему. Тем не менее похвала была ей приятна.

– Спасибо. Ты очень любезна.

– Мадди, я говорю тебе это не из любезности. Я действительно в восторге от того, как тебе удалось после всех переделок и нововведений совместить современные удобства с духом прошлого и к тому же сохранить старую архитектуру. Это просто чудо!

Даже для будущего члена конгресса это был ловкий и хитрый маневр.

Шейн не мог не отдать ей должное. Он ел блинчики, поглядывая с любопытством на Сесили, которая продолжала, как ни в чем не бывало, расспрашивать Мадди о переделках в доме, искусно притворяясь, что не замечает его взгляда.

Джеймсу первому надоело это выслушивать. Он встал из-за стола.

– Прошу прощения. Мне надо идти. Дела.

– Опять на пробежку? – поинтересовался Шейн.

– Угадал, – отозвался Джеймс, подхватывая свою чашку и тарелку и ставя их в мойку. – Если хочешь, можешь присоединиться. Двенадцать миль, как в прошлый раз.

– Да-а, тяжелый случай. Очень тяжелый, – пошутил Шейн.

– Тогда бегай не со мной, а с Мадди. Она бегает не хуже тебя.

– Ах ты засранец! – рассмеялся Шейн вслед уходящему брату, но тот даже не обернулся.

Шейн посмотрел на сестру:

– Он бегает как заведенный, машина, а не человек.

Мадди разделяла тревогу брата за Джеймса:

– Согласна. Думаю, что и для здоровья это не очень полезно.

Железная самодисциплина Джеймса не могла не беспокоить Шейна. Тут явно было что-то не так. В детстве Джеймс был совсем другим, но он резко переменился после смерти отца.

– Не был ли я с ним слишком строг, пока он рос?

Заданный Шейном вслух вопрос удивил Сесили, она повернулась к нему, с интересом ожидая продолжения.

Мадди задумчиво постучала пальцами по столу и тяжело вздохнула:

– Нет, тебя ни в чем нельзя упрекнуть. Но, может быть, хватит об этом?

– Хватит? Ты о чем?

– Тебе пора перестать беспокоиться о том, что ты каким-то образом испортил нас, – как можно мягче заметила Мадди, и в ее голосе слышались печаль и нежность. Митч погладил ее по голове, почти как ребенка, пытаясь утешить. Шейну вдруг стало ясно, что Митч и Мадди раньше говорили об этом.

Он невольно напрягся, но, заметив, с каким интересом к их разговору прислушивается Сесили, быстро сменил тему.

– Ладно, сестренка, что у нас там дальше по плану? Если не считать примерки свадебного наряда.

Мадди ответила не сразу. Прежде чем ответить, она задумчиво и долго, – пожалуй, слишком долго, – смотрела на брата.

– Мы вместе с Шарлоттой и Сесили собираемся пройтись по магазинам.

– А я, – Митч встал, продолжая ласково сжимать ее плечо, – собираюсь немного поработать в офисе.

– А когда ты вернешься? – улыбнулась Мадди.

– Думаю, к шести. – Митч нежно поиграл завитками ее локонов, затем, наклонившись, поцеловал в щеку. – Веселого тебе дня, принцесса. Только поосторожней, чтобы там в магазине никто не сошел с ума, глядя, как ты примеряешь наряды.

– Какое же это тогда веселье? Если уж веселиться, так веселиться, – рассмеялась она.

Митч опять поцеловал ее с такой теплотой и нежностью, что даже Шейн слегка смутился.

Сесили также потупилась, уставившись в свою тарелку с недоеденными блинчиками.

– Только не разбрасывайся напрасно деньгами, – уже серьезнее сказал Митч и пошел к выходу.

– Как же, дожидайся, – шутливо бросила ему вслед Мадди и, повернувшись к Сесили, закончила: – Через полчаса мы выезжаем. Успеешь собраться?

Сесили заерзала на стуле, нервно поправила прическу и только потом сказала:

– Знаешь, я передумала. Ты не обидишься, если я не поеду с вами?

Лицо Мадди моментально переменилось, сразу став грустным и мрачным.

– Ничуть, раз ты так хочешь.

Заметив, как сильно огорчилась Мадди, Сесили поспешно добавила:

– Нет. Мадди, мне как раз хочется поехать вместе с тобой. Но перед завтраком я зашла к Грейси, а у нее дел на кухне невпроворот. Вот я и предложила ей свою помощь.

Губы Сесили искривились в очаровательной гримасе, обозначавшей извинение.

Интересный и неожиданный поворот. Шейн был приятно удивлен.

Не менее его была удивлена и Мадди.

– Как здорово! Грейси, я уверена, будет очень тебе признательна.

– Если недоразумение исчерпано, то в следующий раз, когда вы соберетесь пройтись по магазинам, могу ли я надеяться на приглашение? С большим удовольствием приму его.

Мадди – от обиды не осталось и следа – дружелюбно похлопала Сесили по руке:

– А я с не меньшим удовольствием приглашу тебя.

– Вот и отлично, значит, решено, – кивнула Сесили.

Тут наступил крайне удобный момент, который никак нельзя было упустить.

– Раз обмен любезностями закончен, у меня встречное предложение, – ловко вмешался в их разговор Шейн.

– Какое же? – удивилась Мадди.

– Ты готовила завтрак, будет справедливо, если мы с Сесили помоем посуду. А у тебя будет достаточно времени для того, чтобы собраться.

Возражать, спорить было бессмысленно, да и отказаться было бы крайне невежливо.

Мадди с радостью положила салфетку рядом с собой и живо поднялась из-за стола.

– Надо спешить, пока ты не передумал. Я не очень-то люблю мыть посуду.

Ловушка захлопнулась. С самым невинным видом Шейн обратился к Сесили:

– Мыть посуду дело нехитрое. Даже такая рафинированная девушка, как ты, легко справится с этим делом.

Так попасться!

Сесили стиснула зубы. А Мадди, не теряя ни секунды, тут же выпорхнула из кухни.

Как он ловко воспользовался предоставленной возможностью. Сесили стиснула в руках нож для масла, мысленно перебирая разнообразные способы использования ножа – от продырявливания его поганой шкуры до расчленения на мелкие кусочки. Ее разыгравшееся воображение никак не могло остановиться и успокоиться.

Она внимательно оглядела его. Вид у него был очень самодовольный.

Швырнув салфетку на стол, она в сердцах произнесла:

– Ты самый презренный человек из всех.

Шейн рассмеялся:

– Ого, никогда не думал, что в тебе пропадает мелодраматическая актриса.

– Мелодраматическая актриса из меня никакая, – прошипела Сесили, не замечая того, что сама невольно впадает в мелодраматизм. – Ты хитростью вынудил меня остаться наедине с тобой.

– Конечно, вынудил, – с улыбкой согласился Шейн.

Она буквально вскипела от негодования. Он даже не пытался притвориться виноватым, что за наглость?! Как она ненавидела его в этот момент!

– В тебе нет ни капли порядочности. Только не пытайся это отрицать! Все равно не поможет!

Он лишь пожал плечом.

– Ладно, будь по-твоему. Пусть ни капли.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – Сесили возмущенно размахивала перед собой руками. – Неужели тебе все равно?

– А что бы ты хотела услышать от меня? – невозмутимо и спокойно ответил он, так невозмутимо, что ей захотелось удушить его на месте. В отличие от нее, со своей ролью он справлялся прекрасно.

Но тут в ее сознании что-то щелкнуло, и к ней вернулось прежнее благоразумие. Сесили перевела дыхание и откинулась на спинку стула. Он намеренно дразнил ее, а она по глупости едва не пошла у него на поводу. Если бы она не поддалась на его уловку, то не было бы этого бессмысленного и ненужного разговора.

Опомнившись, она тут же взяла себя в руки.

– Ничего. – Она встала из-за стола. – Пора мыть посуду, а то Грейси ждет меня.

Собрав грязные тарелки в стопку, она положила их в мойку.

– Спасибо, что напомнила. А почему ты вдруг решила помочь Грейси? – спросил он в свойственной ему шутливо-серьезной манере.

Боже, как ей захотелось разбить пару тарелок о его голову, но вместо этого она как можно спокойнее и сдержаннее проговорила:

– Это тебя не касается.

Но тут ее взгляд упал на смеситель. Привычного крана или ручки для пуска воды не было видно. Блестящий никелированный смеситель, явно дорогой и хитро устроенный, потому что было совершенно непонятно, как открывать воду.

– Похоже, ты ведешь свою собственную игру, не так ли?

Черт, как же включается эта штуковина?

– Никакую игру я не веду. Но что бы я ни делала, тебя это не должно волновать, понятно?

Позади скрипнул отодвигаемый стул, и через одну-две секунды Шейн стоял у нее за спиной, причем так близко, что явственно ощущалось тепло его тела. Из-за ее плеча показалась его рука, она едва не касалась ее. Он был очень близок, так близок, что каждый вздох давался с трудом, воздух обжигал легкие.

«Успокойся. Остынь», – твердила Сесили про себя. Это совсем не сложно. Скоро он отойдет, и все прекратится.

Его пальцы, длинные и изящные, слегка дотронулись до красиво изогнутого смесителя, и вода полилась.

– Все просто, богатая девочка. Он включается одним мановением руки.

Однако Шейн не отходил.

Сесили закрыла глаза. Ею овладело горячее, безудержное желание – так было всегда, когда он и она находились в одном помещении, рядом друг с другом. Чтобы сохранить самообладание она стиснула край раковины.

– Ты на порядок или на два богаче меня.

Он вытянул обе руки и положил их рядом с ее ладонями, справа и слева от нее. Зажатая между мойкой и его руками, она опять оказалась в ловушке.

– Да, я знаю. Но рос я в совсем небогатой семье, и уж точно не в привилегированной.

– Ну и что? – Она сказала это только для того, чтобы вместе со словами вдохнуть воздух.

– А в результате наши с тобой взгляды на жизнь очень расходятся.

Повинуясь безотчетному желанию и какому-то смутному дискомфорту, вызванному его словами, Сесили коснулась смесителя. Струя усилилась, она тронула его еще раз, и вода перестал течь. Нельзя выпрямляться, напомнила самой себе Сесили, иначе она соприкоснется с Шейном.

– Очередной выпад в мою сторону.

– Просто констатация факта. Тебе самой это известно не хуже меня. – Он склонился над ее ухом: – Ты подходила к дверям моей комнаты прошлой ночью?

Она вздрогнула так, как будто ее ударило электрическим током. «Как он догадался? Как он догадался?» – стучало, словно молот, в ее голове.

Стараясь держаться как можно непринужденнее, она высокомерно бросила:

– Какая самонадеянность с твоей стороны!

Он рассмеялся и, к ее крайнему разочарованию, вдруг отступил назад.

За ее спиной раздавался стук собираемой им посуды. Сесили открыла дверцу посудомоечной машины. Прежде чем ставить внутрь тарелки, она быстро ополаскивала их под струей воды.

Они оба молчали, что должно было устраивать ее. Как только посуда будет вымыта, Сесили займется своими делами. Но она не удержалась от вопроса, который давно ее мучил. Его головокружительный успех, его роль в обществе возбуждали ее любопытство. Поскольку Шейн без всякого стеснения совал нос в ее дела, она решила, что теперь ее очередь: если играть, то играть по правилам.

– Как ты добился всего этого? На пустом месте, из ничего построить такую компанию?

Звяканье посуды за ее спиной вдруг прекратилось, но через мгновение опять возобновилось.

– Просто у меня не было выбора. Но ведь об этом, наверняка, подробно говорится в данных, которые вы накопали обо мне?

Отрицать было глупо и бессмысленно, тем более что накануне они оба признались в наличии сведений, которые собрали друг о друге.

– Это то, что сверху, а вот что под этим? То, что ты делал, это не секрет. Сперва тебя взял к себе в свой бизнес дядя, потом ты организовал свою собственную компанию. Вопрос в том, как тебе удалось достичь успеха.

Шейн поставил собранную грязную посуду на стойку и повернулся к ней лицом.

– Почему тебе так хочется это узнать?

Вопрос совсем не простой. Если она собиралась держаться от него подальше, то, задавая подобные вопросы, она сама сокращала расстояние между ними, сама шла на сближение. Но дело было в том, что Сесили действительно очень-очень хотелось понять, причем уже довольно давно, – об этом она даже размышляла прошлой ночью, – каким образом Шейн стал столь удачным бизнесменом. Она полагала, и не без оснований, что, раскрыв секрет его успеха, сможет добиться победы на своем политическом поприще.

По правде говоря, прежде всего он интересовал ее как человек, преодолевший невероятные, почти непреодолимые трудности.

Их глаза встретились, и она не отвела своих, а смело и прямо посмотрела на него.

– Признаюсь, ты пробудил во мне интерес. Мне даже нелегко подобрать нужные слова. Это удивительно, достойно восхищения. То, чего ты добился, настоящий сплав целеустремленности, напора и настойчивости – это не может не поражать воображение.

– Целеустремленности и настойчивости у тебя не меньше, если не больше, чем у меня.

Сесили сразу подумала о своих запредельных желаниях и целях. Постоянное неуклонное стремление к совершенству было неотделимо от нее. Сколько себя помнила, она всегда стремилась быть первой. Но это не было исключительно внутренней потребностью, скорее Сесили искала одобрения или похвалы со стороны. Обладая многими талантами, она ни один из них не отточила до совершенства.

Она всегда много и напряженно работала, стремясь быть лучшей, но только в тех сферах, в которых, как полагал отец, стоило быть успешной. Ее собственные желания не учитывались.

От осознания такой простой мысли у нее перехватило дыхание.

И вот когда впервые она попыталась кое-что сделать исключительно для себя, добиться цели, которую она преследовала всю свою жизнь, у нее ничего не получалось. Более того, она не могла даже заставить себя взяться за дело по-настоящему. С ней творилось нечто странное и непонятное! Что-то с ней стряслось, но что именно?

Перед ее мысленным взором снова возник ноутбук. Надо было садиться за работу – лепить, высекать, создавать идеальный образ политического кандидата, каким она должна была предстать перед избирателями. Она умела это делать, причем очень хорошо. В этом как раз и состоял один из ее талантов. Это могли подтвердить и отец, и его коллеги по партии, которым она не раз помогла в подобных ситуациях.

Так почему же столь знакомое дело сейчас не спорилось в ее руках?

Может быть, она не отдохнула как следует, и ее уставший ум никак не хочет включаться. Заветная цель маячила далеко впереди, а что делать, было совершенно непонятно. Раньше – до того, как она попала в Ривайвл – не было никаких проблем ни с желанием потрудиться – оно всегда было у нее в наличии, – ни с поиском того, с кем можно было бы спокойно лечь в постель.

Впрочем, это могло быть простым совпадением: собранность, трудовой настрой пропали у нее в один и тот же день, в день приезда.

Сесили задумалась. Неужели такая перемена в ней произошла вчера? Странно, ей казалось, что это случилось давным-давно. Но стоило ли забивать голову подобной чепухой? Пользы ее голове от этого не было никакой. Для нее ясно было одно: ей хотелось печь, жарить, готовить вместе с Грейси. А раз так, то следовало поторапливаться.

Сесили очнулась от задумчивости, оторвала глаза от мойки и только сейчас поняла, что Шейн все это время наблюдал за выражением ее лица. Итак, о чем они только что беседовали? Ах да, о целеустремленности и настойчивости, о том, что у нее, хм, по его мнению, этого добра с избытком.

Сесили покачала головой:

– Ты плохо меня знаешь.

Шейн не стал ей возражать, а, загибая пальцы на руке, начал перечислять:

– Училась ты всегда отлично. Почти максимальный средний балл. В политическом сообществе ты пользуешься уважением. – Тут Шейн ухмыльнулся: – Хотя по ошибке находишься не на той стороне.

Она улыбнулась, ей понравился его шутливый тон, отвлекавший от мрачных мыслей о предвыборной кампании.

– Я на той стороне, на которой нужно быть, так как этой стороне присущ здравый и рациональный подход.

– По-видимому, кто-то слишком увлекается просмотром новостных программ, – наклонившись почти к ее уху, продолжал Шейн в той же шутливой манере. – Только не пей «Кулэйд», Сисси, охладительные напитки… гм-гм… бесполезны.

Сесили рассердилась:

– Хм, если кто-то из двоих здесь присутствующих псих ненормальный, так это ты.

– Ах вот как. – Он провел пальцем по ее руке, и сразу мурашки побежали по ее коже. – Ну что ж, прежде чем вступать в политический спор, скажи: ты выбрала партию, потому что таковы твои взгляды или потому что твой отец – сенатор от этой партии?

При одном упоминании об отце ее веселость и оживление сразу потухли.

– Я самостоятельная женщина, сама принимаю решения, не считаясь ни с чьим мнением.

Их взгляды встретились.

– В самом деле?

Вопрос попал точно в цель. Сесили отпрянула от него, уперлась спиной в стойку и как можно увереннее произнесла:

– Да.

Шейн мягко сжал ее руку:

– Прости, пожалуйста.

Она передернула плечами. Он затронул ее больное место, то, о чем ей совсем не хотелось говорить, поэтому Сесили решила вернуться к теме, которая волновала ее сейчас больше всего:

– А как же мой вопрос? Ты не ответил на него.

Шейн развел руками.

– Черт, даже не знаю, что тебе ответить.

– Как это понимать – не знаю?

Он взъерошил волосы на голове.

– Никакого плана у меня не было. Я только что окончил школу. И в школе, и потом я толком ничем не занимался, просто балбесничал. Но когда умер отец… – Он запнулся и стиснул зубы так, что на скулах выступили желваки. – Когда отец умер, наша жизнь сразу рухнула. Мать резко сдала. Мадди вообще была на грани между жизнью и смертью. После смерти отца осталась куча неоплаченных счетов. Наверное, можно было пересмотреть сроки оплаты, как-то договориться, но деньги по страховке закончились. Похороны тоже стоили немало денег. Кроме того, начали приходить счета из госпиталя. Плюс плата за обучение в католическом колледже. Список можно было бы продолжать до бесконечности. Джеймс и Эван учились в школе, толку от них, конечно, не было никакого. Кто-то должен был взять на себя весь этот груз и постараться сохранить хотя бы то, что еще можно было спасти.

Шейн пожал плечами, как бы показывая, что в этом нет ничего особенного.

– Я просто делал то, что нужно было делать.

Сесили закрыла воду и взглянула на него.

– То, что ты говоришь, полная чепуха.

Шейн вскинул голову:

– Что? Повтори, пожалуйста.

– Ты несешь чепуху, чушь, что, впрочем, одно и то же. Хотя у меня нет сомнений, что ты веришь в то, что говоришь.

– Да что тебе может быть известно об этом, богатая девочка? – Шейн почти кричал на нее.

Эта внезапная вспышка гнева нисколько не напугала ее.

– Мультимиллионные компании не создаются случайно. Они, несомненно, – Сесили поставила в воздухе воображаемые кавычки, чтобы подчеркнуть ироничность ее слов, – не возникают «просто так».

Оценив справедливость ее замечания, Шейн опять запустил пятерню в свою шевелюру.

– То, что я сказал, не чепуха. Все начиналось именно так.

– И?

Он взглянул на нее своими проницательными кошачьими глазами.

– В этом нет ничего особенного или увлекательного, но если тебе так уж хочется знать… в таком случае – откровенность за откровенность.

– Да? Что же тебе хочется узнать?

Их увертки, намеки напоминали перетягивание каната – такого рода словесная игра приятно возбуждала Сесили.

По его губам скользнула похотливая, чувственная улыбка, и ее возбуждение из разряда интеллектуального, мгновенно перешло в разряд сексуального.

– Ты приходила ко мне вчера ночью?

От его слов у Сесили покраснело не только лицо, но и шея. Она повернулась к нему спиной и принялась вытирать воду со стойки.

– Ты знаешь, мне надо идти. Меня ждет Грейси.

– Трусишка.

Кто бы спорил!