Текст книги "Греховный намек"

Глава 5

Каждое утро, окруженная перьями, чернильницами и бумагой, Софи сидела за импровизированным письменным столиком, который слуги поставили в ее спальне. Она уже написала о случившемся своей матери и родственникам в Йоркшир. Миранда же сидела рядом с матерью, трудолюбиво выводя огромные буквы; девочка писала своим кузинам, и при этом она старалась употреблять столь сложные слова, как «удивительно невероятный» и «абсолютно неописуемый» – ведь надо было рассказать о появлении так долго отсутствовавшего отца.

Кроме того, Софи написала записки слугам в Колтон-Хаус и еще одну – холостому дядюшке Тристана и Гарета. Написала также и своим многочисленным друзьям.

Как-то утром, когда Миранда занималась с учителем, Софи сидела в одиночестве и сочиняла послания друзьям Тристана в парламенте и старым армейским сослуживцам Гарета, в том числе и герцогу Веллингтону. Наконец, покончив с последним письмом, она со вздохом отложила перо. Нет-нет, конечно, она никому не жаловалась на свои беды. Леди и джентльмены лондонского света вовсе не глупы, они и сами все поймут. Так что на горизонте маячил омерзительный скандал, который она не в силах была предотвратить. Возможно, ее назовут распутной герцогиней или еще как-нибудь… И начнут публиковать в газетах унизительные карикатуры на нее, Тристана и Гарета. И конечно, за всеми за ними будут пристально следить, а каждый их поступок, каждый разговор будут обсуждать в светских гостиных.

Но что бы ни происходило, она, Софи, станет держаться с достоинством. Они с Тристаном никогда раньше не были объектами сплетен, но становились свидетелями многих скандалов, поэтому знали, как себя вести в подобных ситуациях. Главное – ни перед кем не пасовать.

Выбрав облатку из коробки, Софи запечатала письмо, адресованное графине Хэпсуорт; в этом послании она выражала радостное волнение по поводу возвращения Гарета и осторожно намекала, чтобы графиня и ее муж пока воздержались от визитов, так как Гарет еще не освоился в доме.

Что ж, графиня, возможно, воздержится от визитов, но все остальные едва ли, и вскоре их дом окажется в осаде желающих приветствовать герцога Колтона и поздравить его с возвращением. Софи решила, что прикажет слугам никого не принимать. Следовало позаботиться о том, чтобы появление Гарета на публике прошло безболезненно. Но пока что он не готов. Да он и не выказывал никакого интереса к возобновлению знакомства с бывшими приятелями. Судя по его поведению, вряд ли он вращался в аристократических кругах, когда жил в Бельгии. Более того, он вообще не понимал, как обращаться с окружающими, особенно со слугами, которые, как казалось, очень его раздражали.

Софи в задумчивости постучала краешком письма по столу. А может, Гарет все эти годы вовсе не имел слуг? Нахмурившись, она пыталась представить того герцога Колтона, которого знала раньше. Слыханное ли дело, чтобы прежний герцог Колтон одевался сам и брился сам? Даже в армии у него были слуги. Но возможно, он забыл о своем происхождении. Забыл о том, что когда-то зависел от тех, кто выполнял за него всю черную работу.

Но что же она скажет Бекки и леди Бертрис, тетке Гарета, которые вот-вот должны приехать в Лондон? Знает ли он об их приезде? И вообще, помнит ли их?

Софи навела порядок на столе и поднялась, решив поискать Гарета и расспросить его обо всем. Пригладив волосы, она расправила складки на батистовом платье цвета слоновой кости, а потом долго возилась с косынкой; ей никогда не удавалось расправить на груди косынку так, как умела Делия, но Делии нигде не было.

Оставив попытки привести в порядок прозрачную ткань, Софи взяла пачку писем и вышла из спальни. Спустившись вниз, она отдала письма слуге, попросив их отправить, затем пошла к кабинету, где обычно проводил время Гарет.

Он сидел за столом. Сидел, закрыв лицо руками. И на нем был все тот же черный плащ – казалось, он никогда его не снимал.

– Софи? Ты что-то хотела мне сказать, любовь моя?..

Софи переступила порог и остановилась. Впервые он назвал ее любимой в брачную ночь. Оба тогда были обнажены, и он нависал над ней. А она гладила его могучую грудь, благоговея перед мужчиной, теперь принадлежавшим ей. Улыбаясь, он прижался губами к ее уху и прошептал:

– Софи, любовь моя… – И от страсти, звучавшей в его голосе, по телу ее прошел озноб. – Софи, любовь моя… – снова прошептал Гарет и медленно вошел в нее. Впервые.

Возможно, Гарет не помнил этого момента. И голос у него теперь был глухой, безо всяких эмоций.

Вспомнив, что он задал ей вопрос, Софи подошла ближе. Кто-то раздвинул шторы, и неяркий солнечный свет струился в высокие окна. Она подошла к одному из них и сделала вид, будто разглядывает сад за домом, где росли травы и несколько розовых кустов. Причем розы уже покрылись крохотными листочками и почти невидимыми бутонами.

– У нас не было возможности проводить больше времени вместе, – начала Софи, проводя пальцем по зеленому бархату шторы. – Я считаю, что пора нам познакомиться заново.

Говоря это, она искоса наблюдала за Гаретом. Его лицо потемнело, как грозовая туча, и он, склонившись над какой-то бумагой на письменном столе, обмакнул перо в чернила.

– У меня много работы, – буркнул он.

Софи наконец-то повернулась к нему.

– Гарет, ты знаешь, что здесь скоро будут твоя сестра и тетя?

Он на секунду поднял голову.

– Знаю.

Такого ответа Софи не ожидала. А впрочем… Должно быть, он услышал о визите родственников от Коннора или от кого-то из слуг. Или же об этом услышал мистер Фиск и доложил Гарету.

– Так вот, я хотела бы остановить их, вернее – попросить отложить визит до тех пор, пока мы не сумеем решить нашу… дилемму.

Гарет пожал плечами и снова обмакнул перо в чернильницу.

– Но у нас большие надежды на сезон Бекки, – продолжала Софи.

– Ты уверена, что хочешь помочь Бекки с сезоном? Меня уведомили, что мое шокирующее появление скорее всего вызовет скандал.

– Но совсем отменить приезд Бекки – еще хуже, – заметила Софи. – Ведь тогда мы признаем, что с этой нашей… историей что-то нечисто. И дадим людям повод злословить и сплетничать. Я этого не потерплю!

– Уверен, что ты выдержишь. А вот Ребекка… Какова будет ее реакция на дам, шепчущихся и хихикающих под прикрытием вееров?

– Она, как и мы все, будет высоко держать голову. – Стремясь во что бы то ни стало убедить Гарета, Софи продолжала: – Ведь она дочь герцога, сестра герцога, леди, обладающая собственным немалым состоянием. Никто не посмеет отвернуться от нее.

Гарет растянул губы в улыбке.

– В таком случае попробуй осуществить свои планы. Уверен, что ты не разочаруешься.

– Ну а ты? Готов снова ее увидеть?

Гарет пожал плечами.

– Похоже, у меня не слишком большой выбор в этом вопросе.

– Только будь повежливее с ней. Твоя сестра…

– Что такое с моей сестрой?

Софи улыбнулась.

– Она стала прелестной девушкой. В ней сочетаются красота и полнейшая невинность. Она мягкосердечна и не привыкла к грубости и крикам.

– В таком случае постараюсь не кричать в ее присутствии.

– И ты должен убрать отсюда… своих палачей.

– Нет!

– Но я не позволю, чтобы они на нее глазели. Эти люди могут ее напугать.

Гарет поморщился и проворчал:

– Я приму это в расчет.

– Спасибо. И еще… Ох, мне столько всего нужно сделать… И не сомневаюсь: когда они приедут, здесь начнется настоящий хаос.

– Вне всякого сомнения.

– Гарет, именно ты должен одобрить человека, который попросит ее руки.

– Да, понимаю. – Он снова сунул перо в чернильницу, затем принялся что-то писать.

Софи шагнула поближе к столу.

– Не делай этого, пожалуйста…

– Чего именно не делать? – Он по-прежнему царапал пером по бумаге, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Не избегай меня. Не замыкайся. Это не ты… То есть ты сейчас не тот, кем был до Ватерлоо. Но в тебе наверняка осталось что-то от прежнего Гарета. Вспомни, как было раньше! Совсем не так, как сейчас. Почему ты так холоден?

– Вряд ли человек может оставаться равнодушным, обнаружив свою жену в постели с другим мужчиной, не находишь?

Гарет отшвырнул перо и поднялся – огромный и зловещий в своем длинном черном плаще. Лицо его исказилось злобной гримасой, но Софи смотрела ему прямо в глаза. Нет, он ее не запугает!

– Как ты можешь находиться рядом с ним, зная, что он бесстыдно издевался над тобой? Софи, ведь он привязывал тебя к кровати! И я видел синяки… Черт побери, он еще и бьет тебя! Я мог бы убить его только за это.

– Нет! Тристан никогда бы пальцем меня не тронул!

Гарет недоверчиво покачал головой, а она добавила:

– Мы утром поехали кататься, и меня лягнула лошадь. Тристан был вне себя от тревоги.

Софи хотела еще что-то сказать, но тут в дверь тихо постучали, и в комнату заглянул мистер Фиск.

– Простите за вмешательство, ваши светлости. Кол, они здесь. Я предложил им напитки и сказал, что вы примете их в спальне.

«В спальне?! – изумилась Софи. – Но с кем же может Гарет встречаться в таком месте?»

– Спасибо, Фиск.

Мистер Фиск, любезно улыбаясь, ретировался и прикрыл за собой дверь.

Софи повернулась к Гарету.

– Значит, в спальне?.. Прекрасно, ваша светлость.

– Не бойся, жена. – Он ухмыльнулся. – Я не собираюсь совершать адюльтер. В отличие от…

– Не будь идиотом! Господи, ведь я считала тебя мертвым! Или ты предпочел бы, чтобы я ушла в монастырь?

Он коротко кивнул:

– Да, предпочел бы.

Софи ахнула и тут же спросила:

– А что, во время нашей разлуки ты никогда не дотрагивался до других женщин?

Он поднялся и шагнул к Софи. Нависая над ней, проговорил:

– Я не помнил, что был женат.

– А я думала, что была вдовой. И я семь лет не прикасалась к другому мужчине. Так сколько же прошло времени, прежде чем ты завел любовницу?

Гарет скрипнул зубами.

– Не важно.

– Но все же… Меньше, чем год? Я не была бы шокирована, узнав, что это случилось еще до рождения нашей дочери.

– Ты все твердишь о прошлом…

Софи грустно улыбнулась.

– Ты тоже, Гарет.

– Нет, ошибаешься. И сейчас… Я вернулся, а ты любишь другого! И подумать только, из всех мужчин на свете ты выбрала Тристана! Я мог бы смириться, будь это кто-то другой, но Тристан?! Как же так, Софи?

Она тяжко вздохнула.

– Ты не можешь ожидать, что я задую свою любовь к нему так же легко, как пламя свечи. Мы почти год прожили как муж и жена, и от этого невозможно отмахнуться.

– Почему же? – удивился Гарет. – Я ведь смог.

Он стоял сейчас так близко, что она чувствовала тепло, исходившее от его могучего тела. А воздух между ними, казалось, потрескивал от напряжения. И губы его тоже были совсем близко, так что она… почти ощущала их вкус. Во всяком случае, она помнила их вкус.

И почему-то ей казалось, что он в эти мгновения думал о том же.

Тут Гарет медленно поднял руку, и их пальцы переплелись.

– Софи, – прохрипел он, – Софи, я…

Дверные петли внезапно скрипнули, и она, обернувшись, увидела стоявшего на пороге Тристана. А за его спиной маячил мистер Фиск.

Коротко поклонившись, Тристан сказал:

– Простите, что вторгаюсь, но мне сказали, что вы здесь один. Соф… ваша светлость, пожалуйста, простите меня.

Гарет злобно уставился на кузена, однако молчал. И он по-прежнему сжимал руку Софи, сжимал все крепче. Ей хотелось высвободить руку, но приходилось терпеть – она не желала раздражать Гарета.

Тристан же казался совершенно бесстрастным, но Софи чувствовала: он считал ее поведение предательством.

– Буду очень благодарен, если вы перестанете удерживать мою жену, – проговорил наконец Тристан.

Гарет и глазом не моргнул.

– Эта тема, Уэстклиф, становится утомительной. Ведь мы оба знаем, чья она жена.

– Да, знаем. Моя.

– Прекратите! – воскликнула Софи. Она все же вырвала руку из руки Гарета.

А тот, взглянув на Фиска и Тристана, проговорил:

– Прошу простить, меня ждут в спальне.

Протиснувшись мимо кузена, Гарет вышел из комнаты. Едва он исчез, мистер Фиск тоже извинился и ушел.

Софи вздохнула и потупилась. Тристан подошел к ней и взял ее за плечи.

– Что здесь случилось, любимая?

– Ничего. Мы просто беседовали.

– Не хочу, чтобы он прикасался к тебе.

– Ничего не произошло, Тристан.

Немного помолчав, он что-то пробормотал себе под нос и подошел к окну.

Взглянув на Софи, проворчал:

– По закону ты все еще моя жена. И я не позволю ему прикасаться к тебе.

Софи нахмурилась. Тристан ведь прекрасно знал, что ее любовь всегда принадлежала и Гарету тоже.

– Ничего не случилось, – повторила она.

Но Тристан, казалось, не слышал ее.

– Я не буду стоять и смотреть, как другой мужчина спит с моей женой.

– Он просто держал меня за руку. Он не спал со мной.

Тристан пристально посмотрел на нее, и в глазах его Софи увидела такое бешенство, что невольно отшатнулась.

– Но будет спать! Неужели не понимаешь?! Будет!

Вскоре после этого разговора Тристан, все еще разгневанный, отправился на встречу с новым поверенным, поскольку был убежден, что не сможет работать с мистером Энсли – тот по традиции всегда был предан истинному герцогу Колтону.

Был прекрасный весенний день, и Софи казалось, что она слишком уж засиделась дома. Все комнаты были ужасно душными и угнетающими, а спальня герцогини – просто невыносимой. А вот прогулка пошла бы ей на пользу.

– Делия! – позвала она горничную.

– Да, мэм!.. – отозвалась служанка, заглянув в спальню.

– Мы идем гулять.

– Конечно, ваша светлость!

Делия надела плащ и помогла хозяйке облачиться в красную ротонду. Шляпа Софи, украшенная красными перьями и лентами, прекрасно дополняла ансамбль.

Натягивая перчатки, Софи спустилась вниз, вышла черным ходом и зашагала по дорожке, ведущей к калитке. Делия, держа в руке зонтик, следовала за ней.

Внезапно чья-то рука вцепилась в запястье Софи.

– Нельзя, миледи.

О Боже! Очередной наемник Гарета!

Софи оглядела ухмыляющуюся, изрытую оспинами физиономию незнакомца. Она была слишком растеряна, чтобы объяснять ему, что он не имел никакого права обращаться подобным образом с герцогиней.

– Пожалуйста, сэр, отпустите меня, – проговорила она наконец.

– Нет, мэм. Вам нельзя выходить из дома. Приказ хозяина.

– Что вы сказали?.. – пробормотала Софи. Она считала, что если уж Гарет дал Тристану свободу, то расстался и с глупой мыслью запереть ее в доме. Но очевидно, она ошиблась.

Мужчина рассмеялся. От него ужасно воняло луком, и Софи поспешно отступила. Охранник же заявил:

– Герцог запретил вам покидать дом. Запретил даже для того, чтобы погулять в саду. Вы ни при каких обстоятельствах не должны выходить. – Он наконец-то выпустил ее руку. – Вам лучше вернуться, мэм.

Софи поколебалась. Конечно, она могла бы уйти в дом и остаток дня скрываться в своей тесной комнатенке. И та Софи, на которой когда-то женился Гарет, так бы и поступила. Но сейчас…

Она взглянула на таращившуюся на нее Делию – та стояла, словно окаменев, стояла, ожидая решения хозяйки.

Нет, это невозможно! Невыносимо! Неприлично! Гарет не осмелится запереть ее в доме!

Смерив охранника презрительным взглядом, Софи спокойно, но твердо проговорила:

– Вы не посмеете еще раз коснуться меня. Я иду гулять, ясно? Можете уведомить своего хозяина, что я отказываюсь подвергаться насилию. И вернусь домой до обеда.

Охранник явно смутился. Но его рука тут же легла на пистолет за поясом.

Софи рассмеялась.

– И что же вы намерены предпринять? Хотите застрелить меня? Смею предположить, что это вряд ли можно назвать разумным поступком.

– Но у меня приказ…

– Приказ? Насколько мне известно, пока что я хозяйка этого дома. Пойдем, Делия.

Вскинув голову, Софи зашагала по дорожке. И даже не оглянулась на стража, хотя очень хотела увидеть выражение его лица. Добравшись до Керзон-стрит, она облегченно вздохнула, поскольку все-таки боялась, что этот идиот мог и в самом деле выстрелить в нее. А потом, наверное, перекинул бы ее через плечо и отнес в дом… Но к счастью, он оказался не настолько глуп. И теперь она была свободна!

Делия же не сказала ни слова, за что Софи была ей благодарна. Посмотрев на горничную, она увидела, что та до сих пор таращила на нее глаза.

– Все в порядке, – сказала Софи.

– Да, мэм, – пролепетала Делия.

– Так что теперь прогуляемся.

Они прошагали по Керзон-стрит и прошли мимо Беркли-сквер, которая в этот чудесный день была весьма многолюдна. Опасаясь, что встретит знакомых, Софи упорно смотрела себе под ноги. Миновав площадь, она свернула на Маунт-стрит. Когда же повернула обратно к дому, вдруг ужасно разозлилась – внутри все кипело.

Как Гарет смеет держать ее на положении заключенной?! Да еще в собственном доме!.. Как смеют его наемники угрожать ей оружием?! А если бы с ней были Миранда или Гэри?!

Делия пыхтела за ее спиной. Бедняжке приходилось почти бежать, чтобы не отстать от хозяйки. Пожалев горничную, Софи замедлила шаг.

Неужели он действительно вознамерился запереть ее в доме? Но с какой целью? Или он настолько не доверяет ей, что считает подобные меры необходимыми?

Когда Делия немного отдышалась, Софи снова поспешила к дому. Миновав калитку, прошла мимо укрощенного стража, не удостоив последнего взглядом. И буквально вломилась в дом, игнорируя поспешившего ей навстречу Коннора.

По пути наверх она дрожащими пальцами вынимала булавки из шляпы. Делия, тяжело дыша, следовала за ней. Добравшись до верхней площадки, Софи сорвала с головы шляпу, отдала ее Делии вместе с ротондой и направилась к двери хозяйской спальни.

– Отнесите это в мою комнату, пожалуйста, – велела она горничной. – А потом… Вы свободны на весь день. – Стянув перчатки, Софи и их отдала Делии.

– Да, мэм. – Горничная поклонилась и поспешила уйти.

Едва она исчезла, Софи распахнула дверь спальни.

– Гарет, я никогда… – То, что она увидела в спальне бывшего мужа, лишило ее дара речи.

Глава 6

Гарет стоял в центре комнаты, облаченный в рваную, пожелтевшую от времени рубашку и в заляпанные грязью мешковатые обтрепанные брюки с бахромой на щиколотках. Босые ноги его были почти так же грязны, как брюки. А по бокам стояли двое; один держал сантиметр, а через руку другого были перекинуты отрезы тканей. И внимание Софи привлекло слово «мода» – оно и пресекло ее гневную тираду, когда она ворвалась в комнату.

– Добрый день, Софи, – сухо приветствовал ее Гарет.

– Здравствуй, Гарет, – ответила она, смутившись.

Последовала долгая пауза. Наконец она спросила:

– Почему ты… носишь эту ужасную одежду? – Сказав это, Софи еще больше смутилась – она готова была откусить себе язык. Действительно, к чему эти глупые вопросы?!

Гарет оглядел себя.

– К сожалению, это все, что у меня есть.

Двое незнакомцев молча переминались с ноги на ногу. А Гарет, вскинув светлые брови, спросил:

– Тебе нужна моя помощь по какому-то важному делу? Как видишь… – он показал на портных, – я сейчас занят.

Софи нахмурилась и прикусила губу. Нет, на этот раз она не позволит ему ускользнуть от прямого разговора. Приблизившись к Гарету, она заявила:

– Да, мое дело не терпит отлагательств. Мне необходимо срочно обсудить с тобой кое-что.

– Что ж, джентльмены, – обратился к портным Гарет, – похоже, нам придется продолжить в другое время. Полагаю, вам уже и сейчас предстоит многое сделать.

– Разумеется, ваша светлость, – ответил тот, кто держал ткани. И оба, поклонившись, исчезли.

Когда дверь за портными закрылась, Гарет проговорил:

– Боюсь, что последние шесть лет я был нищим. Наверное, ты посмеешься надо мной. А может… – он криво усмехнулся, – а может быть, напротив, даже пожалеешь меня.

Мысли вихрем проносились в голове Софи, но ей никак не удавалось ухватить хотя бы одну из них. И все же она кое-что уже понимала…

Покачав головой, Софи тихо сказала:

– Нет, Гарет, я не буду смеяться. И жалеть тебя не стану. – Она протянула руку, чтобы коснуться его рубашки, и провела кончиками пальцев по задубевшей от грязи и пота ткани.

– У меня не хватало времени постирать ее, – заявил Гарет, ничуть не смущаясь.

– Я прикажу, чтобы тебе сделали ванну и выстирали одежду.

– Не думаешь, что это неприлично? Ведь слугам придется стирать одежду, которая хуже их собственной…

Софи пожала плечами.

– Вряд ли это имеет значение.

Возможно, это была всего лишь игра воображения, но ей показалось, что Гарет расслабился.

Софи позвонила горничной и приказала приготовить ванну. После ухода девушки она вновь взглянула на бывшего мужа.

– Ты что, намерен запереть меня в доме навсегда? Если так, то тебе следует нанять более строгую охрану. Понадобилось всего несколько слов, чтобы пройти мимо негодяя, которому ты поручил держать меня в плену.

Гарет снова нахмурился, и Софи пожалела о своих словах. А он вдруг заявил:

– Я хочу, чтобы ты была рядом до тех пор, пока я не пойму, что тебе можно доверять.

– Но что же я…

– Дома за тобой можно следить, – перебил Гарет.

– Да, разумеется. Но ты должен понять… Ах, все эти годы были для меня пыткой. Я тосковала по тебе. Мучилась без тебя. Но ты ведь этого не понимаешь, верно? Ты увидел меня в спальне вместе с новым мужем и теперь считаешь, что по одному этому эпизоду можно судить о моем характере. Неужели ты воображаешь, что можешь разобраться в моих чувствах к тебе, в моих поступках? Неужели думаешь, будто знаешь меня?

– А как ты теперь поступишь, Софи? Ляжешь со мной в постель, а следующую ночь проведешь с ним? Но ты знаешь, что ни один из нас не согласится на подобные условия.

– Нет, не знаю! И знать ничего не хочу! Но имей в виду: я не позволю тебе уничтожить все, что создали мы с Тристаном.

– А я не позволю ему уничтожить меня.

Софи тяжко вздохнула. Но чего же она ожидала? Его великодушного одобрения их с Тристаном отношений? Беседа явно зашла в тупик.

– Тем не менее мы не позволим тебе запугивать нас, – предупредила Софи. – Думаешь, запугивание – самый верный способ вернуть нашу с тобой любовь?

– Я не хочу видеть здесь Тристана.

Софи снова стиснула зубы, чтобы не назвать Гарета упрямым болваном.

– Ты просто ослеплен гневом. Остановись и подумай. Не будь дураком.

– Подумать? О чем?

– О своем поведении! Повторяю: меня не запугаешь! И я не позволю игнорировать меня и обращаться со мной как с ребенком! Может, я и была почти девочкой, когда мы поженились, но это время давно ушло. Теперь я взрослая независимая женщина, которая не собирается покорно подчиняться размахивающим оружием палачам и идиотам. А если ты отказываешься относиться ко мне с уважением, то мне больше нечего тебе сказать.

– Но я видел тебя…

– Знаю, что видел! Но ты не имел права вторгаться в мою личную жизнь! И это не имеет ничего общего с тем, что происходит сейчас. А также с тем, что должно произойти между нами тремя.

– О чем ты, Софи? Что именно должно произойти?

Она в отчаянии прокричала:

– Не знаю, не знаю, не знаю! Но если ты не перестанешь себя вести как наглый высокомерный осел, то, возможно, мы начнем вместе решать наши проблемы. И вообще, не стоит ли нам с тобой получше узнать друг друга? Не стоит ли попытаться вновь строить, вместо того чтобы ломать и разрушать?

– Расскажи, как это сделать, Софи. Пожалуйста, объясни. Потому что я совсем запутался…

Мучительная боль в глазах Гарета свидетельствовала о том, что он говорил искренне. И Софи, тотчас же успокоившись, проговорила:

– Я так много хочу узнать о тебе, Гарет. Пожалуйста, расскажи, что случилось с тобой и как ты нашел дорогу домой. А я расскажу, как мы здесь жили после того, как ты уехал. Скажи, ты был… фермером?

– Работником на ферме.

– Где? У кого?

Он отвел глаза и проворчал:

– Я предпочел бы забыть эти годы.

Софи кивнула:

– Да, понимаю… Должно быть, тебе приходилось трудно. Но мне нужно знать о тебе все. Потому что и мне приходилось нелегко. Расскажи, что ты делал, пока я лежала одна в своей постели, тоскуя по тебе и изнемогая от скорби?

Гарет молчал, и Софи добавила:

– Знаешь, я часто сидела здесь и думала о тебе. Думала о нас с тобой. О том, как мы смеялись и разговаривали. О том, как любили друг друга.

Тут Гарет шагнул к ней, и его взгляд пронзил ее словно копье. Пристально глядя ей в глаза, он тихо сказал:

– Я не приходил в себя три месяца после Ватерлоо. И только через много месяцев я сумел встать с постели.

– Кто ухаживал за тобой?

– Фермер, на которого я позже работал. Он нанял доктора и позаботился о моем выздоровлении. Я жил с ним и его семьей… несколько лет. – Гарет откашлялся и поспешно отвел взгляд.

Софи поняла, что он чего-то недоговаривает.

– И что же? – спросила она.

– Он был папистом, – продолжал Гарет. – Я так и не понял, почему он не прикончил меня. – Он рывком поднял рубашку. Жуткий уродливый рубец пересекал его торс от живота до ребер.

Софи в ужасе вскрикнула.

– Выстрел из ружья, – пояснил Гарет. – Как мне сказали, рана загноилась. – Он коснулся кончиками пальцев шрама на лбу. – А эта байонетная рана была не настолько плоха. – Повернувшись к стене, он поднял доходившие до плеч волосы. Чуть выше уха краснел еще один шрам. – А это тоже байонетная. В шею. Байонет[1]1
  Холодное колющее оружие, примыкаемое к стволу. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть] вышел с другой стороны.

Такой же шрам оказался и над другим ухом.

– Думаю, из-за этого всего я и потерял память, – добавил Гарет.

И все же он стоял перед ней живой и здоровый!

– О, Гарет! Какое чудо, что ты жив! – воскликнула Софи.

Он резко повернулся.

– Да, мне так сказали. Я каким-то образом выжил… Хотя забыл, кто я такой. Знал только, что я англичанин. И дело не только в моем акценте. Просто я не чувствовал, что нахожусь дома.

– Они поняли, что ты джентльмен?

– Оказалось, что меня нашли голым. Только поэтому они решили, что я простой солдат. Но потом из-за моего выговора и речи они, наверное, догадались, что я английский джентльмен. По ночам я пытался хоть что-то вспомнить, но тщетно. Конечно, кое-что я предполагал, но ни в чем не мог быть уверен.

Гарет невесело рассмеялся, потом вновь заговорил:

– А теперь, несмотря на свой титул и голубую кровь, я больше не джентльмен. Потому что все потерял. Вот только жизнь почему-то не потерял.

– Нет, Гарет, ты все тот же! Просто ты приобрел… не слишком приятный опыт. Но твоя душа не могла измениться.

Он ответил циничной усмешкой.

– Ты так считаешь?

– Да, считаю!

Софи смотрела на него все так же внимательно – и вдруг осознала: Гарет – единственный мужчина, кроме Тристана, которого она видела без рубашки. И при этой мысли ее бросило в жар. Она прекрасно помнила идеальное тело Гарета, помнила так, словно все было только вчера… И он по-прежнему был красив, но только ожесточился и был не столь наивен, как прежде.

– Почему ты не вернулся домой? Почему не попытался побольше узнать о том, кто ты такой?

– Я несколько раз пробовал, но все откладывал. И каждый раз, когда денег почти хватало на билет, что-то непременно мешало мне вернуться в Англию, – добавил он, нахмурившись.

Гарет долго молчал, потом, пожав плечами, пробормотал:

– Глупо, конечно, но, как бы то ни было, я наконец решил, что мне лучше остаться в Бельгии.

– И ты по-прежнему так думаешь?

– Нет, разумеется! Конечно, я теперь так не думаю.

– Я тоже так не думаю, – сказала Софи. – Твое место здесь, в Лондоне. И в Колтон-Хаусе. – Она нерешительно коснулась его шрама, но тут же отдернула руку: ей почудилось, что от этого прикосновения все тело ее словно прошила молния. Пытаясь овладеть собой, Софи спросила: – Раны еще болят?

Он прерывисто выдохнул. «Неужели мое прикосновение повлияло на него так же?..» – подумала Софи.

– Уже не болят, но иногда чешутся, – пробурчал Гарет.

Слезы обожгли ей глаза. Он выжил и вынес такое, а она… Она была далеко и не знала, что с ним происходило.

– Я найду тебе успокаивающую мазь. Миссис Крам может…

– Это не обязательно, – сухо обронил он. – Я привык.

Вошедший слуга объявил, что ванна готова.

– Спасибо, – кивнула Софи. – Вы свободны.

Слуга исчез, оставив бывших супругов смотреть друг на друга. Но Софи не считала, что их разговор закончен.

– Пойдем, Гарет. – Она повела его к двери, соединявшей обе комнаты. И оглянулась, чтобы убедиться, что он идет следом.

Гарет действительно шел следом, и от сознания этой маленькой победы на щеках Софи расцвел румянец.

Пар поднимался от большой ванны, стоявшей посреди комнаты. Софи потребовала, чтобы вода была как можно более горячей, потому что Гарет когда-то так любил.

Она тотчас же занялась мылом и губками для мытья, разложенными на маленьком столике у ванны; разумеется, ей нечего было с ними делать, но Софи снова и снова их перебирала, чтобы не видеть, как раздевается Гарет.

Ее сейчас обуревали воспоминания об их первой брачной ночи. Он был тогда так нежен, так заботлив… Хотя почти так же неопытен, как она. А потом была радость, которую они находили друг в друге, познавая все о соитии мужчины и женщины…

Тут Софи услышала шорох ткани – Гарет снимал брюки. Вот он ступил в воду, и часть воды выплеснулась на пол. Садясь на дно ванны, он шумно выдохнул.

И только после этого Софи выбрала мыло с миндальным маслом и повернулась к нему лицом.

– Ну, как ты? – Она улыбнулась.

Закрыв глаза, Гарет откинулся на подушку, прикрепленную к верху бортика медной ванны.

– Ничего лучше я давно уже не испытывал.

– Полежи немного в воде. Я прикажу выстирать твою одежду.

Он утвердительно кивнул и что-то пробормотал. Софи же взяла его брюки и направилась в спальню. Вернувшись, она нашла Гарета в той же позе. Глаза его были закрыты, но он не спал. Или все-таки спал?..

«О Боже, как он устал! – подумала Софи. – Неужели его жизнь была такой бурной, что он не находил ни минуты покоя? Господи, ведь он только через неделю догадался позвать портных! Должно быть, переход от жизни нищего к положению герцога ошеломил его. Ох, он столько мучился, столько страдал! И теперь… О, неужели я в чем-то могу винить его? Ведь на его месте я давно бы сошла с ума».

Во сне лицо Гарета смягчилось, губы приоткрылись, а грудь мерно вздымалась, а морщина между бровями разгладилась, и он снова стал человеком, бывшим когда-то центром ее вселенной. И если бы не шрам на лбу, то он выглядел бы тем самым мальчишкой, ради которого она когда-то была готова на все. Выглядел бы юношей, которому она когда-то предложила свое тело. Человеком, которого она… все еще любила. А плечи, бугрившиеся мышцами, поднимавшиеся над водой…

Судорожно сглотнув, Софи спросила:

– Хочешь, я промою тебе волосы?

Гарет тотчас проснулся. Его улыбка была едва различима, но она помнила этот его взгляд. Когда он раньше смотрел на нее так, она чувствовала себя сильной и непобедимой; и в то же время ощущала распространявшийся по всему телу жар.

– Да, спасибо, – ответил он чуть хрипловатым голосом.

– Тогда закрой глаза. – Она окунула ковшик в воду.

Гарет повиновался и подался вперед, чтобы вода не капала на пол. А Софи медленно лила на него воду, наблюдая, как струйки бегут по его щекам. Потом она пришлет слугу, чтобы побрил его. А может, сделает это сама.

Намылив руки, Софи запустила пальцы в густые светлые волосы и принялась за дело, наслаждаясь каждым прикосновением к Гарету и постепенно забывая о том, сколько мучений он причинил ей за последние несколько дней. Она неторопливо промывала каждую прядь, время от времени намыливая руки.