Текст книги "Давай поспорим"

Глава 5

Глаза его были темные, как шоколад, и Мин заволновалась, когда он снова наклонился к ней. Положив руку ему на грудь, она сказала:

– Нет, подождите.

Он отломил еще один кусочек пирожного. Мин открыла рот, чтобы возразить, и он мгновенно вложил туда лакомство. Глазурь растаяла на губах. Мин закрыла глаза, испытывая бесконечное удовольствие. А когда открыла, Кэл наклонился и очень нежно поцеловал ее.

Мин задрожала. Она наслаждалась теплом и вкусом шоколада на его губах. Наконец они оторвались друг от друга. Голова Мин кружилась, как перед обмороком. Кэл не сводил с нее взгляда и выглядел не менее потрясенным. Конечно, она не заблуждалась, зная, каков он нарамом деле. Но сейчас это не имело никакого значения.

– Еще, – попросила Мин. А когда Кэл потянулся за пирожным, остановила его: – Еще поцелуй.

Она притянула его к себе за рубашку, и он поцеловал ее – теперь уже страстно, – положив руку на затылок Мин. Она ни о чем не думала, все мысли исчезли, перед глазами сияли огни. Рука легла на ее талию, потом скользнула под джемпер. Кровь бросилась Мин в голову, и вдруг родилось отчетливое понимание: это он.

Внезапно Кэл повалился вперед, придавив ее. Мин даже вскрикнула от неожиданности. Он смотрел куда-то вверх, продолжая сжимать ее в объятиях.

– Я спрашиваю, – послышался гневный голос Лайзы, – чем вы тут занимаетесь?

«И в самом деле, чем же это я занимаюсь?»

– Я поранила губу, – сказала Мин, прикладывая палец ко рту.

Кэл посмотрел на нее, отвел палец. Лицо его горело, он забыл обо всем на свете. Они в волнении прижимались друг к другу, веки у обоих смыкались в блаженстве. В мыслях и в сердце Мин был только Кэл, остальное перестало существовать.

Лайза схватила ее за руку:

– Вставай, Мин!

– Тони, – процедил Кэл сквозь зубы.

– Прости, дружище, – откликнулся тот, – она совершенно неуправляема.

– А мы как раз ели десерт, – сказала Мин, поспешно отодвигаясь – насколько позволяла юбка, на которой сидел Кэл. «Я делаю страшную глупость, но я хочу этого», – подумала она.

– Десерт? – Лайза бросила взгляд на стол. – Ты что, пирожные ешь?

– Ой! – Мин изобразила виноватое удивление.

– А вы инспектор по калориям? – спросил Кэл, жадно глядя на Мин.

– Да пусть ест, сколько хочет. Только не из ваших рук.

– Это почему же? – рассвирепел Кэл.

– Потому что вы господин Удирайло, а она – моя лучшая подруга. – Лайза снова дернула Мин за руку. – Пойдем, Бонни ждет.

– Как вы меня назвали? – изумился Кэл.

Мин попыталась еще немного отодвинуться, но он продолжал сидеть на ее юбке. «Ну и хорошо», – обрадовалась она.

– Бонни на скамейке, разговаривает с Роджером, – вмешался Тони. – Похоже, она не так уж и беспокоится.

– Беспокоится, – отрезала Лайза. – А вот ты нисколько. – Она с укором посмотрела на Мин. – У нас ведь был разговор… Пойдем.

«Ой, как не хочется», – подумала Мин.

В лучах солнца, разъяренный, Кэл выглядел еще великолепнее, чем обычно. Однако Мин, все более изумляясь происходящему, не забывала о том, почему она не хотела идти на это свидание.

– Отдай, пожалуйста, мою юбку, – робко сказала она. Он подвинулся.

– Спасибо за ленч. Было приятно.

– Останься.

Мин, глядя ему в глаза, подумала: «Я бы с радостью».

– Идем. – Лайза потащила ее так решительно, что Мин чуть не упала.

– У нее может быть свое мнение, – заметил Кэл.

– Правда? Скажите еще, что вы ее хорошо знаете, беспокоитесь за нее и будете любить до скончания века.

– Лайза, – одернула подругу Мин.

– Я с ней знаком всего три дня, – сказал Кэл.

– Тогда нечего и целоваться. Идем, Мин.

Мин еще раз поблагодарила его за ленч и, увлекаемая Лайзой, исчезла среди деревьев.

Проводив их взглядом, Кэл накинулся на Тони:

– Убить тебя, что ли?

– Не меня, а Лайзу. Она несколько раз звала Мин и тыкала тебя в бок, а потом стукнула сумкой по затылку… О, хот-доги. – Тони сёл на стол и взял один.

– Эта девица ненормальная, – заключил Кэл, потирая затылок. Мин не было рядом, и пыл покидал его, но легче не становилось. – Просто террор какой-то.

– Ненормальная? – Тони развернул бумагу на хот-доге. – А ты? – Ничего особенного я не сделал.

«Еще десять минут, и мы бы разделись. Вот тогда было бы о чем говорить».

– Скажи это Харри, – усмехнулся Тони. – Вероятно, ему не следует так много знать о том, как его дядя Кэл проводит свободное время.

– Харри? – Кэл посмотрел туда, где находился мальчик. Харри все еще сидел на скамейке, но теперь рядом с ним была стройная блондинка. Бинк. Образ Мин в момент вылетел из головы.

– Бинк нас видела?

– Трудно сказать. Когда мы проходили там, ее еще не было, так что она могла попасть только на финал. На чем это я сижу? – Тони вытащил из-под себя туфлю с красным цветком.

– Это Мин забыла, – сказал Кэл, вспомнив ее ярко-красные ногти. – Отдай Лайзе при случае. И заткни ей глотку, если сможешь.

– Отдам, если не забуду. – Тони сунул туфлю в сумку-холодильник.

Кэл вытащил ее, сообразив, что цветок от этого размокнет, и постарался отвлечься от мыслей о Мин.

– Так, значит, Роджер нашел свою половину, и у него все в порядке. – Он повертел в руках туфлю. Это была забавная босоножка с острым каблуком, который проваливается в землю, а дурацкий цветок, наверное, сворачивается в сырую погоду. Кэл снова почувствовал волнение.

– У Роджера не все в порядке, – покачал головой Тони. – Он собирается жениться.

– Ну и что, это не смертельно, – сказал Кэл, удивляясь тому, что такая практичная особа, как Мин, носит подобные туфли. Значит, есть в ней какая-то непрактичная жилка – иначе она не целовалась бы с ним на столе для пикников. Мысль об этом на какое-то время завладела его сознанием. – Что? – переспросил он, пытаясь снова включиться в разговор.

– Я говорю, вот почему ты, как заяц, бежал от Синтии…

– Да, женитьба не для меня, но для Роджера это, наверное, хорошо, – сказал Кэл, бросив туфельку на стол. – Он всегда такой уравновешенный.

– Верно, – согласился Тони. – А если Бонни действительно хорошая, я, пожалуй, поживу у них в гараже.

– Еще одна добрая новость, – отозвался Кэл и снова подумал о Мин. Цветущая женщина, которую так приятно обнимать. Отныне он хотел быть честным со всеми и с собой. Если бы ему был нужен потрясающий секс, он мог бы вернуться к Синтии, она не злопамятная. Кэл попытался вызвать в памяти ее образ, чтобы не думать о Мин, но возникшая черно-белая фотография не шла ни в какое сравнение с цветным снимком, которым стала для него Мин – яркая, волнующая, вся из тепла и света.

– Ты о чем? – спросил Тони.

– Еще остались хот-доги, на которых ты не успел посидеть? Тони нашел один в складках скатерти и подал приятелю. Кэл занялся едой, пытаясь отключиться от всего, что связано с Мин. Однако ее лицо по-прежнему стояло у него перед глазами, воображение вело все дальше и дальше – и вот уже их тела вновь соединились, и губы слились в горячем поцелуе…

– Господи…

– Так что же ты собираешься сказать Харри? – спросил Тони.

– Насчет чего?

– Насчет того, чем вы с Мин занимались на столе для пикников, – не унимался Тони. – Вы, братцы, порядком возбудились.

– Скажу, что объясню ему все, когда он станет постарше, – ответил Кэл и подумал: «Да, возбудились. А теперь остыли». – Значительно старше, – добавил он и пошел за пивом.

* * *

– Так почему мы уходим? – спросила Бонни, когда все трое сели в машину Лайзы. Мин была изгнана на заднее сиденье.

– Потому что Мин взасос целовалась с продавцом пирожных. – Лайза обернулась, посмотрела на грешницу и покачала головой.

Бонни удивилась:

– Ты ела пирожные?

– Да, – ответила Мин, все еще пытаясь побороть волнение. – Подумаешь, большое дело!

Машина тронулась.

– Хорошо он целуется?

– Бесподобно, – призналась Мин. – Классно! Заводит моментально. Да и пирожные восхитительны.

Мин представила Кэла, с его пылкостью и настойчивостью. Она полулежала на заднем сиденье, чтобы не упасть. Голова до сих пор кружилась. Хорошо так лежать, но было грустно, что она одна.

– Ты что, совсем голову потеряла? – спросила Лайза.

– Да, был момент, – ответила Мин, глядя на проплывающие мимо верхушки деревьев. – Мне понравилось.

– Знаешь, – сказала Бонни Лайзе, – может, он и не притворяется. У него был такой счастливый вид, даже Роджер заметил.

– Ну уж если Роджер… – с иронией в, голосе отозвалась Лайза.

– Не надо издеваться над Роджером, – решительно оборвала ее Бонни.

– Хватит, – вмешалась Мин, садясь. Внутреннее равновесие постепенно восстанавливалось. – Я в полном порядке и не строю никаких иллюзий. А как Тони?

– В диком восторге, – ответила Лайза. – Но не уходи от разговора. Как ты дальше будешь себя вести с Кэлом?

– Я больше с ним не увижусь, – пообещала Мин, занятая поиском второй туфельки. – Ой, яоставила в парке одну босоножку. Придется возвращаться.

– Ну уж нет, – твердо сказала Лайза.

– Это мои любимые туфли!

– У тебя все туфли любимые, – отрезала Лайза.

– Как ты себя чувствуешь, подружка? – поинтересовалась Бонни.

– Отлично, – заверила Мин. – Кэл все мне рассказал о Роджере. Прими мои поздравления.

– За которыми стоят слова Зверя, – съязвила Лайза.

– Ничего, я умею с ним обращаться.

– Да уж, мы видели, как ты с ним обращаешься. Ты проявила слабость.

– Еще чего! – воскликнула Мин, в душе все же чувствуя себя виноватой. – Я знаю про пари. И знаю, что за этим последует. Мы больше не встретимся, особенно после твоей выходки. Зачем ты его обзывала? – В воображении опять возникли картинки этого дня: Кэл наклоняется, их губы встречаются, его рука скользит по ее телу… – Теперь мне ясно, чем он привлекает женщин. Здесь не одно только обаяние.

– Может, тебе стоит еще с ним увидеться? – предложила Бонни и добавила: – Иногда человеку надо верить.

«Хорошо бы», – подумала Мин.

– Бонни, – выразительно проговорила Лайза, – ты хочешь, чтобы ее жизнь искалечил соблазнитель, который разбил сердце твоей двоюродной сестре и заключил чертово пари с Дэвидом?

«Это было бы ужасно», – решила Мин.

– Нет, – с сомнением в голосе ответила Бонни.

– Тогда не будем говорить о доверии ко всяким жабам, – отрезала Лайза.

– А разве жаба не может превратиться в принца, если ее поцеловать?

– Это сказка о лягушке, – возразила Лайза. – Жаба – совсем другое дело.

– Верно, – кивнула Мин, стараясь выбросить из головы мысли о Кэле. – Жаба – это не лягушка. Это настоящая гадина. – Она вздохнула и добавила: – Но пирожные были действительно вкусные.

В субботу днем, когда Дэвид сидел перед телевизором, зазвонил телефон. В трубке раздался голос Синтии.

– Кэл и Мин сегодня были в парке, – сообщила она. – Он ее целовал. Удовольствие – физиологический сигнал, который мог подтолкнуть их…

– Стоп, – остановил ее Дэвид и сделал глубокий вдох. Проклятое пари. Кэл всеми силами будет стремиться выиграть.

– Он угощал ее пирожными, – продолжала Синтия. – Пригласил на пикник и…

– Мин ела пирожные? – Дэвид похолодел. – Она вообще их не ест. Там же углеводы. При мне она их всегда избегала.

– …и каждый раз, когда она съедала кусочек, он ее целовал.

– Вот сукин сын, – произнес Дэвид со злобой. – Что же нам делать?

– Продолжаем работать над пусковыми механизмами влечения, вызываем положительные эмоции, стараемся заставить их вспомнить, почему мы были им нужны. Пригласи ее завтра на ленч. Устрой все как можно лучше. Сделай так, чтобы она почувствовала себя единственной и неповторимой, доставь ей радость и верни ее любовь.

– Ну не знаю. – Дэвид вспомнил, какое было лицо у Мин, когда он объявил ей о разрыве. Oн пошел на это, чтобы заставить ее почувствовать вину и умолять его вернуться, а вовсе не для того, чтрбы самому просить прощения.

– Я же встречусь с Кэлом, – продолжала Синтия, будто не слыша его. – Я выжидала, надеясь, что он сам вернется, но теперь пора менять тактику. После десерта я затащу его в постель, и все начнется сначала.

– Мин злится на меня, – сказал Дэвид, – так что ленч не получится.

– Да, пожалуй. – Последовало долгое молчание. – А как насчет семьи? Кажется, ей нужно, чтобы семья одобряла ее выбор?

– Да. Ее мать меня просто обожала.

– Ну так позвони матери и расскажи про Кэла и его женщин.

– Нет, здесь надо действовать иначе. – Дэвид вспомнил, что интересы Нанетты ограничиваются диетами и модой. – Лучше через жениха сестры Мин. Я вечером позвоню Грегу.

– А что он может сделать?

– Он все расскажет Диане, – объяснил Дэвид. – Они видятся каждый вечер. Диана живет с родителями, и они тут же все узнают. Отец встанет на защиту Мин.

– Неплохо, – одобрила Синтия.

– Так, говоришь, он кормил ее пирожными? – спросил Дэвид, морщась.

– По кусочку, – подтвердила Синтия.

«Вот мерзавец. А все проклятое пари!.. После красивой фразы о Том, что он низок, но все же не совсем дрянь, взял да и соблазнил Мин своими пирожными. Еще и десять тысяч баксов прихватит. Великий Кэл Морриси снова побеждает. Но я могу помешать этому», – думал Дэвид.

– Алло, – позвала Синтия.

– Верь мне, – сурово произнес Дэвид. – Больше она не станет есть пирожные.

В понедельник Роджер опоздал на работу. Был у Бонни, подумал Кэл. И тут же почему-то вспомнил Мин.

– В чем дело? Ты нарушил традицию. Последним всегда прихожу я.

– Я от Бонни. – Роджер зевнул, усаживаясь за стол. – Мы проговорили всю ночь.

– Проговорили! – усмехнулся Тони, усаживаясь на край стола. – Так только рога себе заработаешь.

Роджер уставился на него.

– Ну, поскольку мы все собрались… – начал Кэл.

– Я женюсь на Бонни, – сообщил Роджер, обращаясь к Тони. – Нельзя так думать о женщине, с которой вступаешь в брак.

– Прости, – сказал Тони. – Я-то никогда не женюсь, просто не понимаю этого.

– Нам необходимо наметить программу уинстонского семинара… – пытался добиться внимания Кэл.

– Поймешь, когда найдется подходящая женщина, – ответил Роджер.

– Такого зверя не бывает, – сказал Тони.

– …и подготовить комплекты, – закончил Кэл, повысив голос.

– Она прелестно целуется, – продолжал Роджер, глядя в окно, в сторону, где находился дом Бонни. – Ты когда-нибудь целовался так, чтобы у тебя сносило крышу?

– Еще чего! – возмутился Тони.

– А я да, – вдруг признался Кэл, вспомнив Мин и ее зрелую красоту. Оба приятеля воззрились на него. Тогда он поменял тему разговора: – Мы сегодня будем работать?

– Я займусь счетами, – сказал Роджер, подходя к своему столу.

Кэл откинулся в кресле, открыл компьютерный файл и стал думать о Мин. Он не собирался целовать ее в парке, его подтолкнула какая-то странная сила. Да и она хороша. Ей бы стукнуть дурака как следует – а она лишь провоцировала его.

Зазвонил телефон, трубку снял Тони.

– «Морриси, Паккард, Капа», – проговорил он, а потом сделал Кэлу знак глазами и прошептал: – Синтия.

Кэл покачал головой.

– Его нет и до обеда не будет, – ответил Тони и покосился на Кэла. Тот вздохнул, откинулся на спинку кресла и стал созерцать потолок.

– Ленч? – переспросил Тони. – К сожалению, у него в это время встреча. У «Эмилио». С новой пассией.

Кэл мгновенно выпрямился в кресле, ударившись при этом ногой.

– Нет, – прошептал он одними губами и выразительно полоснул себя рукой по горлу.

– И не думай, что Кэл впал в депрессию после вашего расставания. Он снова на коне. Пока, – закончил Тони и повесил трубку.

В глазах у Кэла была ярость.

– Ты спятил? – прошипел он.

– Ты избавлен от нее, – объяснил Тони. – Я тебя спас. – Он нахмурился. – Наверное. Это была импровизация. Неплохо, да?

– Не уверен, – вмешался Роджер. – Тебе бы надо сдерживать свои порывы.

– Я не хочу снова видеться с Мин, – сказал Кэл, солгав.

– Но Синтии не обязательно это знать, – ответил Тони.

– Теперь мне придется вести Мин к «Эмилио», потому что Синтия явится туда, чтобы проверить.

– Не обязательно. Если Синтия спросит, ты можешь сказать, что вы были в другом месте.

– Я стараюсь поменьше лгать, – заявил Кэл. Однако звонок Синтии ничуть не взволновал его. Он снял трубку и набрал рабочий номер Мин. К телефону никто не подошел, а оставлять сообщение на автоответчике было неуместно – смешно приглашать женщину таким способом.

Кэл повесил трубку и только тут заметил, что Роджер и Тони внимательно следят за ним.

– Что такое? – удивился он.

– Ничего, – ответили они.

– Ну и отлично, – сказал Кэл и, больше не обращая на них внимания, занялся компьютером.

* * *

Услышав звонок, Мин решила, что это Кэл, но тут же одернула себя. Зверь просто мастерски умеет пудрить женщинам мозги, если мысль о нем возникает в понедельник с утра пораньше, когда нужно составлять предварительный отчет.

– Минерва Доббс слушает, – строгим голосом сказала она в трубку, постукивая ручкой по столу.

– Расскажи о человеке, с которым ты встречаешься, – услышала она голос матери.

– Господи, мама! – воскликнула Мин, разозлившись.

– Грег говорит, что он известен своими похождениями, – сообщила Нанетта. – Что он использует женщин, а потом бросает. Что…

– Мама, я не хочу знать, что говорит Грег, – перебила Мин. – И у меня с Кэлом нет никаких отношений. Мы только поужинали вместе, и один раз он пригласил меня на пикник в парке. Все. – Она написала на бумажке: «Кэл» – и перечеркнула имя жирной красной чертой. Кончено, кончено, кончено.

– Грег сказал…

– Мама!

– …что он разбивает сердца. Грег за тебя волнуется.

Мин хотела сказать: «Да ради Бога», – но промолчала. Может, он и вправду за нее волнуется. Он всегда обо всех волнуется. А что его, собственно, тревожит? И как он вообще узнал о Кэле? Она написала на бумажке: «Грег» – и перечеркнула слово двумя жирными линиями. Потом приписала ниже: «Балда» – и еще ниже: «Ябеда».

– Я боюсь за тебя, – продолжала мать. – Я знаю, у тебя хватило сил пережить разрыв с Дэвидом, но мне жаль, что так случилось. Больно видеть, как ты страдаешь.

Мин внезапно почувствовала, что ей не хватает воздуха.

– Кто ты такая и что сделала с моей мамой?

– Я только не хочу, чтобы ты страдала, – ответила Нанетта, и Мин показалось, что голос у нее дрогнул. – Я бы желала выдать тебя за хорошего человека, который оценит тебя по достоинству и не бросит из-за лишнего веса.

Мин покачала головой.

– И ты упорно ведешь меня к самобичеванию. – Она написала: «Мама», – нарисовала вокруг слова сердечко и перечеркнула все четырьмя жирными линиями.

– Брак – серьезное дело, – продолжала Нанетта. – Мужчины находят миллион поводов, чтобы обмануть и скрыться, надо все время быть начеку. Они постоянно глазеют по сторонам и если находят что-то лучшее…

– Мама! Не думаю…

– Даже если ты делаешь все возможное, находится кто-нибудь моложе тебя или лучше. – Голос Нанетты задрожал. – И никто от этого не застрахован, даже Диана. Нельзя начинать жизнь с такой травмой, нельзя…

– Что случилось? – заволновалась Мин. – Грег изменяет Диане?

– Нет, конечно, – опомнилась мать, пораженная этой мыслью. Мин представила себе, что Грег изменил Диане. Смех, да и только. Он слишком вялый. К тому же он любит Диану.

– Почему ты спрашиваешь? Об этом даже подумать страшно.

– Ты сама заговорила об измене, – ответила Мин. Если не Грег, тогда кто? Неужели отец? Мин отвергла и эту мысль. У отца в жизни было три увлечения: страхование, статистика и гольф. – Ты ведь не об отце говоришь? Если отец и способен тебя променять, то лишь на хорошую клюшку для гольфа.

– Я хочу видеть тебя счастливой, а этот Кэбот не…

– Кэлвин, – поправила Мин.

– Пригласи его в субботу на обед, – предложила Нанетта, – и надень что-нибудь темное, чтобы казаться тоньше. – Я не встречаюсь с ним, мама. Поэтому вряд ли он захочет познакомиться с моими родителями.

– Хотя бы будь осторожна. Прямо не знаю, где ты таких находишь.

– Он заглянул в вырез моего джемпера и увидел красный лифчик. Это все твоих рук дело.

Разговор продолжался еще несколько минут, наконец Мин повесила трубку. Телефон зазвонил. Она приготовилась снова вступить в пререкания с матерью, но услышала голос Дианы.

– Привет, моя радость. Если ты насчет того парня, о котором разнюхал Грег, то все кончено и забыто. – Мин прочертила еще одну линию на имени Грега. Он достаточно ей насолил.

– Грег говорит, что, по словам Дэвида, это ужасный тип, – сказала Ди.

Мин выпрямилась в кресле.

– Ах, так это идет от Дэвида?

Вот оно что. Мерзкий доносчик нарушает условия своего пари. Она написала: «Дэвид» – и стала колоть его кончиком ручки.

– Дэвид просил Грега не упоминать о нем.

– Правильно, – сказала Мин, размыщляя.

– Этот человек не вписывается в твой план. – Мин перестала тыкать ручкой в бумагу.

– План? Какой еще план?

– Ты всегда все делаешь по плану, – объяснила Ди. – Как и я. Я тщательно спланировала свою жизнь и замужество, и Грег вполне вписался в этот план. Он как раз по мне. Мы прекрасно будем жить вместе.

– Нуда, – сказала Мин и перечеркнула имя Грега еще одной чертой.

– Поэтому у тебя наверняка должен быть план, а этот волк…

– Зверь, – поправила Мин.

– …лягушка, или кто он там еще, не соответствует твоему плану.

– Он не лягушка, – возразила Мин. – Я поцеловала его, но он не превратился в принца. Слушай, я его больше не увижу, так что можете успокоиться.

– Ну и хорошо, – обрадовалась Ди. – Я скажу маме, что ты благоразумна, как всегда, и она перестанет волноваться.

– Отлично, – подхватила Мин. – Благоразумна, как всегда. Папе тоже все известно?

– Не знаю, может, мама ему сказала?

– Вот ужас! Почему вы ее не остановили? – Чрезмерно заботливый отец предстал перед ней в виде большого белого медведя. – Ты ведь знаешь, какой он.

– Знаю. Я до сих пор не уверена, что Грег ему нравится.

«А ты уверена, что сама его любишь?» – хотела спросить Мин, но в этом не было никакого смысла – Диана принялась бы настаивать, что это любовь до гроба.

– А теперь действительно хорошие новости: я заказала торт.

– Да что ты? – радостно воскликнула Диана. – Вот спасибо!

– Но он будет без украшений, поэтому мы с Бонни сами украсим его маминым жемчугом и живыми цветами. – И Мин начала описывать свадебнвш торт.

– Вы хотите украсить мой торт? – переспросила Ди без всякого энтузиазма.

– Гостям понравится; когда они попробуют его, – заверила Мин и представила двух голубков на верхушке торта.

– Попробуют? А что будет, когда они его увидят?

– Ты не одобряешь? Живые цветы и настоящий жемчуг? Да это же просто находка! – Мин мысленно добавила к торту несколько жемчужин. Это было легче, чем с голубками, а трудностей ей и так хватает.

– Ты говорила маме?

– Почему мы не можем узнать ее мнение прямо на свадьбе? – спросила Мин веселым голосом.

– Ладно. – Ди вздохнула. – Огромное тебе спасибо. Хорошо, что он будет вкусный. Да, еще ведь нужны подарочные тортики.

– Подарочные?

– Ну, такие маленькие коробочки, которые гости получают в подарок на память, – объяснила Диана. – Чтобы потом грезить о счастье.

Мин нарисовала в воображении маленькие коробочки.

– Будет сделано, не волнуйся, – заверила она сестру. – Ты нервничаешь. В чем дело?

– Все нормально, – с преувеличенной бодростью ответила Диана.

– А как Мокрица и Жуть – не мешают? – спросила Мин и тут же поправилась: – То есть Сьюзи и Карен?

Диана засмеялась:

– Вот уж не знала, что ты на такое способна.

– Прости, пожалуйста, – виновато сказала Мин.

– Успокойся, это давно не тайна. Карен случайно услышала это от Лайзы, еще когда мы учились в старших классах. Сама она называет Бонни и Лайзу Конфеткой и Кислятиной.

Мин невольно рассмеялась.

– Не говори им, – попросила Диана. – Давай и дальше делать вид, что не знаем, какие прозвища у наших подруг.

– Договорились. Какие мы все-таки противные!

– Не мы, а наши подруги, которые выдумали всю эту чепуху. А мы просто милые сестрички Доббс.

– Смотря для кого, – сказала Мин, имея в виду Кэла. Она хотела ему понравиться. Но поскольку они больше не увидятся, теперь это не имеет значения. Хотя в парке он и оценил ее по достоинству, все равно конец был плохой. – Я недавно так разозлилась… – начала она и осеклась: в дверях стоял отец, похожий на древнего викинга.

– Привет, пап. – Диана ойкнула.

– Потом поговорим, – сказала Мин и повесила трубку. – Зачем ты спустился, пап? Воздуха на сороковом этаже не хватает?

– Я насчет того парня, с которым ты встречаешься, – ответил Джордж Доббс, сердито глядя на дочь.

– Да тут не о чем говорить. Я знаю, что ты ешь на обед молодых сотрудников из рекламного агентства, только со мной это не пройдет. Я больше не встречаюсь с Кэлом, но это мое собственное решение. Вот так, папа. – Она улыбнулась, однако его лицо сохраняло напряженное выражение. – В нашей стране ежегодно два с половиной миллиона человек вступают в брак. А мне что – нельзя?

– Брак не для всех, – изрек Джордж.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он плохой человек.

– Минуточку, – запротестовала Мин. – Ты его даже не знаешь. Оба раза, когда мы встречались, он вел себя безупречно. – «Хотя в парке не обошлось без рук». – Кроме того, мы больше не будем видеться, а значит, нет никаких проблем.

– Прекрасно. – Лицо отца просветлело. – Вот и молодец, разумная женщина. Рисковать можно только с человеком, которого хорошо знаешь.

– Я же не страхую его, – ответила Мин.

– Да, но принцип тот же. Ты не игрок, для этого ты слишком рассудительна.

Он улыбнулся, похлопал ее по руке и ушел. Мин уселась за стол и почувствовала себя глупой, скучной и старомодной. Да, она не игрок, в ней слишком много здравого смысла. Однако в парке, когда они целовались, ее захватило чувство, и от рассудительности ничего не осталось. Какой уж там план!

Грустно думать, что они больше не увидятся…

Мин взглянула на отчет, увидела, что он весь истыкан стержнем; и начала вырывать страницы. Тут снова зазвонил телефон. Она проворчала в трубку: «Минерва Доббс» с желанием заколоть ручкой звонившего.

– Доброе утро, Минерва, – произнес Кэл. Мин едва не задохнулась от неожиданности. – Как это тебя угораздило получить такое имя?

«Дыши, дыши глубоко, как можно глубже».

– Ничего себе! Человек, которого зовут Кэлвин, возмущается моим именем. – «Я равнодушна к его голосу, он безразличен мне». Ее сердце отчаянно колотилось, и Мин не сомнералась, что он слышит эту дробь по телефону.

– Меня назвали в память богатого дядюшки Роберта, – объяснил Кэл, – который разорился, вложив все состояние в китобойный промысел. А у тебя откуда такое имя?

– Маме нужна была богиня, – слабым голосом ответила Мин.

– Ну что ж, она добилась чего хотела, – сказал Кэл. – Беру свои слова обратно, имя тебе подходит.

– А папину мать звали Минни, – продолжала она, стараясь держаться раскованно. – Вот такой компромисс. А почему ты не Роберт?

– Я ношу его второе имя, – пояснил Кэл. – К тому же я совсем не представляю себя Бобом.

– Боб Морриси… – Мин откинулась в кресле, стараясь сохранять невозмутимость. – Свой в доску парень из отдела перевозок.

– Страховой агент, которому можно доверять, – подхватил Кэл.

– Торговец подержанными машинами, которому нельзя верить, – возразила она.

– Кэлвин Морриси – это тот старый хрен, который в 1864 году основал компанию. А в данном случае – человек, у которого твоя туфелька.

– Какая туфелька?

– С красными ремешками, фигурным каблуком и глупым цветочком.

– Моя туфелька! – обрадовалась Мин. – Я и не надеялась уже увидеть ее.

– И не увидишь, пока не придешь со мной позавтракать, – сказал Кэл. – Хочу получить за нее выкуп.

– Я съем свой ленч на рабочем месте, – ответила Мин и подумала: «О Господи, ну могу я позволить себе хоть какие-то чувства!»

– Эмилио постоянно изобретает новое меню для ленча. И он, и я – мы оба хотим тебя видеть.

– Не могу, – отказалась Мин, тогда как каждая ее клеточка вопила: «Да, да!» Слава Богу, Он не мог слышать этого крика.

– Нельзя обижать Эмилио, – не отступал Кэл. – Он тебя полюбил. Возьмем цыпленка-марсала. Пойдем, дай себе поблажку. Ну хоть ненадолго.

«Хоть ненадолго». Он знает, что она благоразумная, осторожная, предусмотрительная неудачница.

– Ладно, – согласилась Мин, и сердце ее вновь ускоренно застучало. – Я с радостью заберу свою туфлю и заодно вкусно позавтракаю.

– Мы вкусно позавтракаем, – поправил Кэл. – До ленча ты свою туфлю не получишь.

– Я запомню, – сказала Мин, чувствуя душевный подъем. Повесила трубку и вернулась к отчету. Он весь был изрисован сердечками.

– Боже! – вскрикнула она и подперла щеки руками.

Когда Мин подошла к ресторанчику, темноволосый подросток у дверей сообщил ей, что Кэлвин Морриси ожидает за ее столом.

– У меня есть свой стол? – изумилась Мин и увидела Кэла, сидящего за тем же столиком у окна, где они ужинали в прошлую среду. На миг у нее перехватило дыхание. «Я забыла, какой он красавец», – подумала она, наблюдая за ним. Кэл сидел в свободной позе, устремив взгляд на улицу и демонстрируя потрясающий профиль, машинально барабаня пальцами по столу. Руки у него были сильные и ловкие; Мин еще не забыла их тепло. Внезапно в голове мелькнула мысль о бегстве… Но тут Кэл увидел ее, выпрямился, и глаза его засияли радостью. Она улыбнулась в ответ и направилась к нему.

– Спасибо, что пришла, – сказал Кэл, отодвинув для нее стул.

Мин уселась, твердо решив быть бдительной – ведь этот человек способен на все. И тут заметила, что он смотрит вниз.

– В чем дело? – спросила она с тревогой в голосе.

– Туфли, – ответил Кэл. – Что это у тебя на ногах?

– Похоже на непристойный телефонный разговор, – сказала Мин, стараясь говорить ровным голосом. Она вытащила ногу из-под стола, так что он мог хорошо разглядеть синие сандалии с открытыми пальцами. Лак на ногтях тоже был синий.

Он покачал головой.

– Могла бы обуться и получше. Хотя туфли ничего себе.

– Это рабочие, – ответила она. Раздражение придало ей сил. – А красная туфелька у тебя. Отдай мне ее наконец.

– Получишь после завтрака. Это мой единственный козырь.

Он подвинул к ней корзинку с хлебом.

– Давно она стала для тебя фетишем?

– С первой минуты нашего знакомства.

– Приятно знать, что я для тебя – источник сильных ощущений, – произнесла Мин и с ужасом поняла, что сказала правду. Этого оказалось достаточно для восстановления душевного равновесия. «Он для меня ничто». Она отодвинула корзинку, решив проявить твердость.

– А кто этот обаятельный мальчик у входа? Ему бы у тебя поучиться.

– Племянник Эмилио. – Кэл взял кусок хлеба и разломил. – Манерами он, конечно, не блещет.

– Что, больше некого поставить у дверей? – Мин взяла в руки салфетку, чтобы не соблазниться хлебом.

– В этом семействе Брайан, можно сказать, знаток человеческих душ, – объяснил Кэл. – Его братья трудятся на кухне, где их присутствие никого не может задеть. К счастью, они умеют готовить. Я уже сделал заказ. Салат, цыпленок-марсала и никакого теста.

– Отлично, – отозвалась Мин, – а то я голодная. Ты знаешь, что сорок процентов всего мучного в мире составляют спагетти? – «Прекрати сейчас же», – подумала она, стараясь подавить в себе статистическую жилку. – Я думаю, это показывает недостаток воображ…