Текст книги "Брачный договор"

– Не знаю… Телик? Видик?

– Покер, – покачала головой Алекса.

– Что, прости?

– Покер! – с энтузиазмом повторила она. – У меня в чемодане есть колода карт.

– Ты всюду носишь с собой карты?

– Никогда же не знаешь, где они понадобятся!

– А на что мы будем играть?

Алекса спрыгнула с дивана и направилась к лестнице.

– На деньги, естественно. Если, конечно, не трусишь.

– Хорошо. Только играть будем моими картами.

Она вернулась с полпути и, смерив Ника внимательным взглядом, согласилась:

– Идет. Я сдаю.

Он нажал кнопку на пульте, и из колонок полилась мелодия из «Мадам Баттерфляй». Наполнив оба бокала, Ник расположился за кофейным столиком, Алекса, скрестив ноги, уселась напротив. Ее пальцы, мелькая с молниеносной быстротой, принялись тасовать колоду с ловкостью завзятого игрока. Ник живо представил, как она в платьице с глубоким вырезом раздает карты где-нибудь в салуне, сидя на коленях у ковбоя. Затем он прогнал видение и сосредоточился на предстоящей партии.

– Выбор за сдающим. По пять на руки. Делай взнос.

– Что вносим? – поинтересовался он.

– Я же сказала: играем на деньги.

– Приказать дворецкому отпереть сейф? Или, может, сразу сыграем на фамильные драгоценности?

– Очень смешно. А мелких купюр у тебя нигде не завалялось?

Его губы лукаво изогнулись в улыбке.

– Извини, только сотенные.

– А-а… – протянула Алекса с таким неподдельным разочарованием, что Ник не выдержал и выдал себя усмешкой.

– Может, сыграем на что-нибудь более интересное?

– На раздевание я не играю.

– Я имел в виду – на одолжения.

Алекса задумчиво закусила нижнюю губу, и Ник даже залюбовался ее нерешительностью.

– На какие одолжения? – наконец спросила она.

– Первый, кто выиграет три партии подряд, имеет право на бесплатную услугу со стороны партнера. Ее можно использовать в любой момент, как ваучер.

Алекса вдруг просияла:

– Услуга может быть какой угодно? Без ограничений?

– Без ограничений.

Предложение было заманчивым, как и любая рискованная ставка, и заядлая картежница Алекса не смогла перед ним устоять. Она еще не успела согласиться, а Ник уже праздновал победу, заранее плотоядно облизывая губы, словно хищник при виде жертвы. Теперь он точно знал, как в предстоящие совместные месяцы получить полный контроль над их браком.

Алекса сдала, и Нику захотелось рассмеяться: настолько был ему очевиден исход игры. Но он не дал ей поблажки. Она сбросила карту и взяла одну. Ник открыл свои карты:

– Фулл хаус.

– Два валета. Ты сдаешь.

Ник отдал партнерше должное: она не думала уступать. Ее лицо оставалось непроницаемым, скорее всего отцовская выучка. Если бы не собственный богатый картежный опыт, Ник готов был поклясться, что Алексу чертовски трудно обыграть. Она выложила пару своих тузов, с легкостью уступив трем его четверкам.

– Еще партия, – напомнил Ник.

– Я умею считать. Моя сдача. – Ее пальцы вновь проворно замелькали, тасуя колоду. – Где же ты выучился играть в покер?

Ник бросил небрежный взгляд на свои карты:

– Один мой приятель ежедневно собирал компашку. Заодно можно было без последствий напиться и просто потусоваться.

– А мне всегда казалось, что ты больше склонен к шахматам.

Ник сбросил карту и сделал взятку.

– В них я тоже силен.

Алекса нарочито громко фыркнула:

– Открывай.

Она показала свой стрит, и ее глаза торжествующе заблестели. Нику даже стало ее жалко. Ну, совсем чуть-чуть.

– Хорошая комбинация, – дерзко улыбнулся он. – Но все же не лучшая. – Он выложил свои четыре туза, вытянул перед собой ноги и откинулся на спинку стула. – Но попытка была неплохая.

Алекса, взглянув на его карты, не удержалась и ахнула:

– Шансы, что из пяти карт выйдут четыре туза… Боже мой, да ты шулер!

Ник покачал головой, осуждающе цыкнув языком:

– Перестань, Эл, я-то считал тебя достойной соперницей! А ты, оказывается, и проигрывать толком не умеешь. Теперь об одолжении…

Нику показалось, что даже ее поры сочатся гневом.

– Ни у кого в раздаче не может быть сразу четырех тузов, если только их не припрятали заранее! И не ври мне. Я, между прочим, сама хотела сжульничать!

– Не надо обвинять меня в том, чего не можешь доказать.

– Ах ты мошенник! – вновь ахнула Алекса то ли с ужасом, то ли с восхищением. – И ты обманул меня в нашу первую брачную ночь!

– Если не хочешь выплачивать долг, так и скажи, – усмехнулся Ник. – Типичная женщина – терпеть не может проигрывать.

Алекса едва не корчилась от плохо скрываемого гнева.

– Ты жулик, Ник Райан.

– Докажи.

– И докажу.

Она ринулась на Ника через кофейный столик и упала прямо ему в объятия, опрокинув его навзничь на ковер, навалилась всем телом, выдавливая из его легких воздух, и стала обшаривать рукава рубашки в поисках якобы спрятанных там карт. Пока Алекса пыталась найти на нем улики нечестной игры, Ник только покряхтывал под ее весом, пытаясь потихоньку спихнуть с себя зарвавшуюся самку. Но вот она обратилась к карманам его рубашки, и он невольно расхохотался. Смех исходил откуда-то из самых глубин его существа, и Ник подумал, что за последнюю неделю благодаря этой сумасбродке он смеялся больше, чем за всю взрослую жизнь. Наконец ее пальчики скользнули в карман его брюк, и Ник сообразил, что если она просунет руку глубже, то без находки не останется. Все внутри его судорожно сжалось, и смеяться расхотелось. Он стремительно скинул Алексу, поменялся с ней местами и навис сверху, прижав ей руки к полу над головой.

Ее заколка во время потасовки расстегнулась, и черные локоны взметнулись, скрыв половину лица. Между локонами яростно поблескивали синие глаза. В них Ник угадал презрительное высокомерие к нему из-за того только, что она ненадолго одолела его в борцовском поединке. Под флисовой рубашкой вздымалась свободная от бюстгальтера грудь, раздвинутые ноги обвились вокруг его ног.

Ник оказался в довольно двусмысленном положении.

– Я уверена, что ты припрятывал карты. Признайся честно, и мы покончим дело миром.

– Ты сумасшедшая, вот ты кто, – пробормотал Ник. – Ты хоть иногда задумываешься над последствиями своих поступков?

Алекса выставила вперед нижнюю губу и с усилием дунула. Локоны, залепившие ей глаза, разлетелись в стороны.

– Я не жульничала.

Она обиженно надула губы, и Ник едва не выругался, сильнее сдавив ей запястья. Поделом ей, если заводит его понапрасну. Поделом ей, если она этого не замечает.

– Мы уже не дети, Алекса. В следующий раз, когда захочешь завалить мужчину, будь готова принять ответный удар.

– А кто ты такой? Клинт Иствуд, что ли? И дальше что ты намерен сказать: «Ну же, давай осчастливь меня»?[10]10
   Часто цитируемая фраза из боевика Клинта Иствуда «Внезапный удар» (1983).


[Закрыть]

Жар в паху, похожий на вязкий туман, перекинулся ему в голову, и скоро Ник уже не мог думать ни о чем, кроме влажного пыла ее губ и распростертой под ним ее мягкой плоти. Ему хотелось оказаться вместе с ней среди скомканных простыней, а она видела в нем только надоедливого старшего брата. Но и это еще не самое ужасное. Алекса была его женой! Эта мысль явилась для Ника подлинной мукой. Некий глубоко схороненный внутри пещерный инстинкт вспышкой вырвался из-под спуда, призывая его заявить о своих супружеских правах. Алекса принадлежала ему по закону. К тому же сегодня их первая брачная ночь…

Она сама виновата, что его гнев обернулся желанием, а ее губы будто нарочно размякли и задрожали под его поцелуем – сама нежность, покорность и страсть. Стандартная логика составленного им списка, весь его план и вообще необходимость брака ради выгоды сами собой утекли прочь.

И Ник решил заявить свои права на жену.

* * *

Алекса только теперь заметила, как напрягся лежащий на ней мужчина. Она настолько увлеклась спором, что совсем забыла, что он пришпилил ее к ковру. Она уже открыла рот, чтобы отпустить остроумное замечание насчет порабощения, но почему-то промолчала. Она поймала на себе его пристальный взгляд, ощутила его дыхание.

О боже!

Их обоих захватил смерч первобытной сексуальной энергии. Он стремительно набирал скорость и мощь. В глазах Ника, устремленных на Алексу, полыхал отсвет то ли желания, то ли ярости. Алекса вдруг осознала, что Ник расположился между ее раздвинутых бедер, опираясь на колени и навалившись на нее всей грудью. Пальцами он по-прежнему крепко стискивал ее запястья, и все это уже вовсе не походило на милую шалость старшего братишки. Ни старый приятель, ни партнер по бизнесу так вести себя не станет – так обычно поступает мужчина, когда желает женщину.

И Алекса невольно ответила на призыв собственного тела, увлекающего ее в вихрь страсти.

– Ник?..

Голос ее охрип. Споткнулся. Соски требовательно уперлись в мягкий флис. А его взгляд ощупывал ее лицо, груди, оголенный живот. Накал меж ними все возрастал. Ник еще ниже опустил голову и порывисто шепнул, лаская дыханием ее губы:

– Это ничего не значит.

Но тело Ника противоречило его словам. Он впился ей в рот неистовым поцелуем. Его язык мощным толчком разомкнул ее сжатые губы, пробираясь все дальше вглубь. Сознание Алексы затуманилось. С одной стороны к нему подступала тупая боль, вызванная его словами, с другой – волнами растекалось по телу удовольствие. Она схватила Ника за руки и бездумно отдалась темному плотскому вожделению, смешанному с восхитительным вкусом дорогого шардоне. Она выгибалась всем телом, чтобы сильнее прижаться к твердым мускулам его торса, и терлась сосками о его грудь. В эти несколько мгновений Алекса совершенно утратила власть над собой, заполняя неутоленное давнее влечение вкусом и запахом любимого человека, чувствуя на себе его мимолетные прикосновения.

Ее язык отвечал на каждую ласку его языка, и из горла Алексы невольно вырвался низкий протяжный стон. Ник выпустил ее руки, провел ладонями по ее животу и накрыл ими ее соски. Они мигом отвердели, и Ник потянул ее рубашку выше. Он жадно оглядел оголенные груди, едва не испепелив их взглядом, потеребил большим пальцем сосок – и Алекса вскрикнула от удовольствия. Ник снова опустил голову, и она поняла, что настал момент истины. Если он снова поцелует ее, она уступит его настоянию. Ее тело жаждало соединиться с его телом, и Алекса не могла изобрести ни одного, даже пустякового, предлога, чтобы это прекратить.

В этот момент в дверь позвонили. Громкий звук рикошетом отскочил от стен. Ник резко дернулся вверх и скатился с Алексы, словно политик, застигнутый в разгар сексуальной оргии. Попутно он выругался сквозь зубы. О существовании таких слов Алекса даже не подозревала.

– Ты как, нормально?

Алекса удивленно захлопала глазами на этот образчик сдержанности – мужчину, готового пару секунд назад сорвать с нее одежду. Ник, невозмутимо застегивая рубашку, спокойно ждал ее ответа. Если не считать выпуклости спереди на брюках, можно было смело утверждать, что недавний инцидент никак его не затронул. Точно так же, как в родительском доме, когда он ее поцеловал.

В ее желудке тяжело заворочался ужин, и Алекса насилу справилась с дурнотой. Она глубоко вдохнула, как учили на уроках йоги, и оправила рубашку.

– Разумеется. Открой же.

Некоторое время Ник смотрел на нее, словно проверяя, действительно ли она пришла в себя, затем кивнул и вышел из комнаты.

Алекса сильно прижала пальцы к губам и попыталась взять в толк, что с ней произошло. Понятно, что она совершила грандиозную ошибку. Видимо, из-за долгого воздержания гормоны в ее теле просто взбесились, раз прикосновение первого попавшегося мужчины так подействовало на нее. На ум тотчас пришло безапелляционное заявление Ника, прозвучавшее насмешкой над ее чаяниями.

Это ничего не значит…

Из холла донеслись обрывки разговора, и в гостиную вошла высокая длинноногая брюнетка. Она держалась свободно, словно у себя дома, и Алекса невольно уставилась на гостью. Такой красавицы она еще в жизни не видела. Судя по всему, бывшая подружка Ника.

Свободные шелковые брюки с серебряной цепочкой на стройных бедрах. Черные туфли на высокой платформе. Обтягивающая блузка из металлика обнажала шею и плечи и обрисовывала маленькие груди. Длинные волосы цвета воронова крыла падали на спину тяжелыми, идеально гладкими волнами – ни одного выбившегося завитка. Длинные черные ресницы обрамляли глаза удивительного изумрудного оттенка. Полные губы на фоне высоких скул выглядели особенно эффектно, и весь облик девушки источал небрежную элегантность.

Она оглядела гостиную и наконец остановила взгляд на Алексе. Та почувствовала, что уже готова отказаться от своих требований. Богиня посмотрела на Ника и сказала извиняющимся тоном, хотя ее бархатистый голос невольно наводил на мысль о сексе:

– Мне просто нужно было посмотреть на нее.

Алекса с ужасом осознала, что Габриэлла не только спала с Ником – он явно был ей небезразличен. В ее глазах проглядывала искренняя обида женщины на соперницу, уведшую у нее мужчину. Алекса вдруг увидела всю сцену как будто со стороны и не смогла отделаться от впечатления, что происходящее до смешного напоминает эпизод из сериала «Настоящие домохозяйки», только отвратительно снятый. По крайней мере, «Джерсийским побережьем»[11]11
   Американское реалити-шоу, в русской версии – «Пляж».


[Закрыть] здесь даже не пахло. Она испугалась, что подобные бредовые мысли – верный путь к сумасшествию.

Алекса поднялась и снизу вверх посмотрела на худощавую богиню подиума, стараясь не терять самообладания и держать себя так, словно и на ней не спортивный костюм, а что-нибудь от кутюр.

– Что ж, понимаю, – сухо произнесла она.

– Гэби, как ты прошла мимо охраны?

Габриэлла склонила голову набок, и искусно уложенные локоны упали ей на плечо. Она протянула руку и вложила что-то в ладонь Ника.

– У меня оставался ключ и код системы защиты. Но после того, как ты объявил, что намерен жениться, все немного… усложнилось.

Эти слова впились в чувствительную кожу Алексы, словно осиные жала. Да и черт с ним! Раз они подписали договор, она не позволит Нику и дальше бегать на сторону. Пора брать быка за рога и заявлять свои права на мужа.

Алекса сглотнула и натянуто, но миролюбиво улыбнулась сопернице:

– Габриэлла, мне очень жаль, что вы так расстроены нашим решением. Знаете, мы и сами толком не поняли, как все это случилось. – Она засмеялась и встала между Ником и гостьей. – Мы с ним давно знакомы, а тут вдруг снова встретились и оба просто голову потеряли! – Она бросила на новоиспеченного супруга притворно-обожающий взгляд, хотя руки у нее так и чесались хорошенько кому-нибудь врезать. Ник обнял ее за талию, и жар его тела обжег ее даже сквозь тонкие легинсы. – А теперь прошу вас уйти. Сегодня наша первая брачная ночь.

Габриэлла изучающе поглядела на них обоих:

– Странно, что вы не выбрали для этого места где-нибудь подальше… и поромантичнее.

Ник выручил Алексу, пояснив:

– У меня неотложные дела на работе, так что на необитаемый остров мы отправимся попозже.

– Отлично. Я ухожу, – бросила Габриэлла и добавила: – Я должна была своими глазами увидеть, на кого он меня променял.

По выражению ее лица Алекса могла догадаться, что Габриэлла в недоумении от выбора Ника.

– Я ненадолго уезжаю из Нью-Йорка. Обещала помочь на Гаити с восстановлением.

О гос-по-ди! Она еще и волонтерка! Эта безупречной внешности женщина с кучей денег находит время на помощь нуждающимся. У Алексы мучительно сжалось сердце. Габриэлла между тем обернулась и заметила разбросанные карты:

– Хм… Я тоже люблю перекинуться в картишки. Только не в первую брачную ночь. – И, не дав им возможности оправдаться и не удостоив их даже взглядом, она с грацией кобры выскользнула из гостиной.

Щелкнул замок входной двери, и Алекса отскочила от Ника, как ошпаренная. Голова у нее шла кругом. Оба не знали, что сказать.

– Извини, Алекса. Я понятия не имел, что она может заявиться ко мне домой.

Где-то глубоко внутри зародился резонный вопрос. Алекса поклялась себе, что ни за что не задаст его, но короткая кровопролитная стычка с самой собой закончилась, едва начавшись, и слова неведомо как сорвались с языка:

– Почему ты женился на мне, а не на ней?

По сравнению с Габриэллой она проигрывала по всем пунктам. Подружка Ника была красивой, шикарной и худощавой девушкой. Она блистала красноречием, серьезно занималась благотворительностью и, даже будучи оскорбленной, умела держать марку. К тому же она была неравнодушна к Нику. Почему тогда он так обидел ее?

Ник отступил на шаг и холодно ответил:

– Не имеет значения.

– Я должна знать!

В его взгляде она прочитала упрямую решимость, и холодок заскользил по ее спине. На его лицо словно опять опустилась непроницаемая завеса, и перед Алексой предстал мужчина, которому неведомы ни чувства, ни эмоции.

– Потому что она ждала от меня большего, чем я мог ей дать. Она хотела жить вместе, создать семью.

Алекса даже попятилась:

– Что же в этом плохого?

– Я с самого начала предупреждал Габриэллу. Мне не нужно ничего долговременного. Я не хочу детей, и я не из тех мужчин, с кем можно строить прочные отношения. Я давным-давно дал себе такое обещание. – Он помолчал. – Поэтому я и женился на тебе.

У Алексы перед глазами все закружилось: она поняла, насколько незыблемы его убеждения. Да, ее супруг бывает подвержен страстным порывам, его прикосновения дарят тепло, а губы опаляют жаром. Но его сердце вырезано из камня. И он никогда не впустит в свой мир женщину: слишком серьезны моральные травмы, полученные в детстве. Его родители постарались на славу: убедили сына, что любви на свете не бывает. Даже если где-нибудь на поверхности забрезжит ее слабый лучик, Ник все равно не поверит, что все закончится хорошо. Его дети всегда будут жертвами, а жизнь – юдолью боли и слез. Разве под силу было всем его подругам, вместе взятым, переломить столь несгибаемое упорство без малейшего шанса на успех? Алекса вдруг прониклась его неоспоримой правотой в создании брака ради выгоды.

– Ты как, нормально?

Алекса решила, что на сегодняшний вечер слово должно остаться за ней. Ник Райан мог снова разбить ей сердце. Во второй раз. Чтобы спасти свою гордость, Алексе следовало поступать обдуманно и хладнокровно. Нужно все время держать с ним дистанцию. Она проверила, не написано ли у нее на лице ненужных эмоций, а переживания загнала в самую глубь, и они сжались там в тугой ком.

– Перестань задавать мне этот дурацкий вопрос. Естественно, со мной все нормально. И не рассчитывай, что будешь подкарауливать свою подружку, чтобы потихоньку перепихнуться с ней. Уговор дороже денег.

Лицо Ника окаменело.

– Я же дал тебе слово. Или ты уже забыла?

– А в покер сжульничал.

Напоминание о том, каким скверным недоразумением закончилась их карточная игра, пронизало Алексу жгучим стыдом. Ник принялся обеими пятернями приглаживать волосы, и Алекса поняла, что он готовит некую речь.

– Что касается последствий…

Алекса разразилась смехом, достойным награды Академии киноискусств.

– О господи, не будем же мы теперь это обсуждать, правда? – Она патетически закатила глаза. – Послушай, Ник, признаюсь честно… Наш брак, конечно, просто выгодная сделка, но ведь я надела свадебное платье, к тому же сегодня наша первая брачная ночь, и я… – Алекса беспомощно вскинула руки, словно не находя аргументов, и выпалила: – Просто я немного замечталась, вот и увлеклась. Тут ты под руку и…

– Попался?

– Лучше сказать… подвернулся. То есть оказался под рукой. Это совершенно ничего не значит, и давай быстренько все забудем, как будто ничего и не было, идет?

Ник прищуренными глазами очень внимательно смотрел на нее. Слышно было, как тикают часы. Алекса ждала ответа. В глазах Ника отражалась какая-то непостижимая игра эмоций, и ей в конце концов почудилось, что в них сквозит сожаление. Впрочем, она могла обознаться из-за игры света.

Наконец он кивнул:

– Спишем все на вино, или на полнолуние, или на что-нибудь еще.

Алекса направилась к лестнице:

– Пойду спать. Уже поздно.

– Хорошо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Алекса поднялась к себе в спальню и сразу забралась в постель, не в силах ни чистить зубы, ни снимать косметику, ни переодеваться в пижаму. Она до самого подбородка натянула стеганое пуховое одеяло, вжалась лицом в подушку и провалилась в сон – туда, где не надо ни думать, ни чувствовать, ни страдать.

* * *

Ник смотрел на опустевшую лестницу, и в нем эхом отдавалось одиночество – отчего, он и сам не мог сказать. Он вылил себе остатки вина, уменьшил громкость на стереоустановке и устроился с бокалом на диване. Оперная музыка заструилась из динамиков, успокаивая разбередившиеся нервы.

Ник только теперь осознал, какую ошибку он едва не совершил. Если бы Гэбби не пришла, Алекса прямиком попала бы к нему в постель. И прости прощай брак без осложнений.

Глупо.

Разве хоть раз влечение к женщине мешало его планам? Даже когда он ухаживал за Габриэллой, когда они уже стали близки, он не приписывал никакого значения тому, каков будет исход этих отношений.

Сейчас его цель была ясной и неотвратимой, но и ее оказалось недостаточно, чтобы остановить его, едва он ощутил вкус Алексы Маккензи. Она лишила его разума, заставила хохотать чуть ли не до слез, соблазнила его телесными прелестями, не прилагая к этому никаких дополнительных усилий. Он впервые в жизни встретил такую женщину, но, как и прежде, собирался держать ее в категории приятельниц. Оставить в лучших подругах сестры. Надеялся, что вместе они посмеются над их общими детскими забавами, проживут год в полном согласии и расстанутся без сожаления.

И в первую же ночь он взял и задрал на ней эту чертову рубашку…

Ник осушил бокал до дна и выключил проигрыватель. Все утрясется. Она же сама призналась, что просто ей хотелось мужика. Понятно, что к нему у нее никаких чувств. Ну, выпила лишнего, ну, разыгралась после свадьбы фантазия. Она сама так сказала. Ей нужны только деньги, хотя от секса она тоже не откажется.

Разум упорно доказывал ему, что не может Алекса так страстно реагировать на любого мужчину, который к ней прикоснется. Ник не прислушался к предостерегающему голосу рассудка. Он встал с дивана и пошел в свою спальню.