Текст книги "Билет на удачу"

14

В понедельник после третьего урока я натыкаюсь возле школьных шкафчиков на Лео – наши шкафчики расположены рядом.

– Ты его видела? – спрашивает он.

– Нет, – отвечаю я, доставая учебники с верхней полки, – но он мне отправил сообщение. Похоже, он разочарован, что все ограничилось оформлением бумаг. Он ожидал встречу с фанфарами.

– С воздушными шарами и конфетти?

– Наверное, – смеюсь я.

– Значит, все уже закреплено официально? – Лео говорит тихо, хотя никому вокруг совершенно неинтересен наш разговор.

– Думаю, да. Билет предъявлен. Деньги он получит через шесть-восемь недель. И знаешь что? Оказалось, что он самый юный победитель за всю историю лотереи.

У Лео за очками округляются глаза:

– Правда?

– Ну, он выиграл спустя двенадцать часов после своего восемнадцатилетия, – поясняю я так, словно в этом нет ничего необычного, хотя сама еще до сих пор не отошла от потрясения.

Остаток выходных в перерывах между звонками и сообщениями от Тедди я витала в облаках, представляя, сколько всего замечательного он может сделать, имея такие деньги, сколько дверей перед ним откроется, скольким людям появится возможность помочь. Вчера вечером Тедди все-таки решил взять всю сумму целиком и вскоре получит чек на пятьдесят три миллиона долларов с небольшим.

Пятьдесят три миллиона долларов.

Население Чикаго составляет всего два миллиона семьсот тысяч. То есть Тедди способен дать каждому человеку в городе – каждому почтовому работнику, пожарному и медсестре, каждому водителю автобуса, интерну и пенсионеру – двадцатидолларовую купюру. Не помню, когда у Тедди в последний раз была лишняя двадцатка. И вот тебе на.

Лео качает головой, слегка ошеломленный.

– Он уже рассказал кому-нибудь о выигрыше?

– Не знаю. – Я оборачиваюсь посмотреть на школьный коридор, заполненный голосами и смехом, хлопаньем дверец шкафчиков и громкими разговорами о прошедших выходных. – Похоже, еще нет. Жду не дождусь увидеть выражение их лиц, когда он об этом расскажет. Представляешь, какое оно будет?

– Вряд ли нам придется ждать долго. Тедди всегда все выбалтывает.

Мои щеки заливает краска. Тедди так ни разу и не упомянул о том нашем утреннем поцелуе. Он забыл о нем? Неужели такое возможно? Как же мне хочется знать, значит ли для него что-нибудь этот поцелуй! Пока это невозможно понять.

На задней стороне дверцы шкафчика Лео висит черно-белая фотография с прошлого лета. На ней Макс с Лео смеются, почти соприкасаясь головами.

– Ты сказал о выигрыше Максу? – киваю я на фото.

– Ждал, когда все будет официально подтверждено. – Лео наклоняется расстегнуть рюкзак. – Что, видимо, уже сделано.

– Но это же Макс. Я думала…

– Знаю. Боялся сглазить.

– Тедди выиграл. Как его можно было сглазить? – поражаюсь я. – Ты чересчур суеверен.

– Ничего подобного, – ворчит Лео и, когда я выгибаю бровь, передергивает плечами: – Я же не боюсь черных кошек, разбитых зеркал и числа «тринадцать»… – Он резко замолкает, осознав, что только что брякнул. – Прости, я не…

– Не извиняйся. Не стоило дразнить тебя, раз я сама в какой-то мере суеверна.

Лео сочувственно улыбается:

– Твое суеверие оправданно.

Я отворачиваюсь к своему шкафчику и смотрю на висящий в нем стэнфордский флажок: напоминание о маме, купившей мне его сразу, как только ее приняли в аспирантуру, в которой поучиться у нее не вышло, так как она умерла тринадцатого июля.

Звенит звонок, и наши одноклассники расходятся по аудиториям.

– Может быть, это число больше не будет приносить тебе несчастья, – с надеждой говорит Лео. – Оно ведь принесло выигрыш.

– Может быть, – выдавливаю я улыбку, закрывая дверцу шкафчика. – Однако я в этом не уверена.

Слухи о Тедди начинают разлетаться по школе лишь после шестого урока, а значит, он пришел на занятия.

Прямо перед звонком на урок меня похлопывает по плечу Джек Карч:

– Реально, ты купила этот билет?

Я не успеваю ответить – ко мне разворачивается сидящая впереди Кейт Макмахон:

– Он правда собирается бросить школу?

– Что? – громко восклицаю я.

Входящая в класс учительница литературы, миссис Олкотт, бросает на меня хмурый взгляд.

– Я слышала, он хочет на год отправиться в кругосветное плавание, – тихо продолжает Кейт. – На огромной яхте.

– Капитан Макэвой, – смеется Джек. – Аж страшно становится.

Рядом подается вперед Ян Каржевски:

– А я слышал, что все это розыгрыш. Что он выиграл всего двадцать баксов, купив билет со стирающейся полоской.

Они все поворачиваются ко мне, ожидая ответов и пищи для сплетен, поэтому я вздыхаю от облегчения, когда миссис Олкотт начинает урок, зачитывая первые строки стихотворения.

После урока я поспешно собираю учебники, выхожу из класса и буквально кожей ощущаю изменившуюся атмосферу: поток энергии, волнения и возбуждения течет по коридору вместе со стремглав летящей новостью, передающейся от одного ученика другому.

– Эй, Элис! – зовет меня мистер Тавани, мой учитель по математике, когда я прохожу мимо него. – Слышал, ты удачно выбрала числа. Наверное, пошли на пользу математические задачки, а?

Неловко машу ему в ответ, торопясь найти Тедди, но у его шкафчика нахожу Лео. Он стоит, растерянно уставившись на кучу открыток и воздушных шаров, прикрепленных к зеленой дверце. Нет ничего необычного в подобных украшениях в дни спортивных матчей, поэтому до меня не сразу доходит, что сегодня они налеплены по другому случаю.

– Ничего себе, – обалдеваю я, читая на одной из открыток: «Мы любим тебя, Тедди!» На другой, чуть ниже, написано: «Ты всегда был для нас победителем!» – Когда это они успели?

Лео потрясенно качает головой:

– Прям метеоры какие-то.

– Безграмотные метеоры, – указываю я на подпись: «Поздравляем толстосумы!». – Запятую пропустили.

– Небось все открытки в Чикаго скупили, – усмехается Лео. – Ради того, чтобы залезть в карман к Тедди.

Бросаю взгляд на часы – вот-вот начнется седьмой урок. У меня физика, единственный совместный с Тедди урок, и обычно он заранее подходит к шкафчику поменять учебники. А сейчас его не видать.

– Мне пора на урок, – говорю я, но тут замечаю в конце коридора Тедди. Он идет в сопровождении нашего директора, мистера Эндрюса. Сердечно похлопав Тедди по спине, директор сворачивает к лестнице.

– Что это было? – удивляется Лео, когда Тедди подходит к нам.

– Он хотел поздравить меня от имени администрации школы, – сияет Тедди. – И напомнить, что актовый зал нуждается в ремонте.

– Ну, тут он явно ошибся адресом, – смеется Лео. – Ты ни один спектакль до конца не высидел.

– Да, но, понимаешь ли, теперь я человек состоятельный, – отзывается Тедди с сомнительным английским акцентом, вздернув подбородок и взирая на нас в манере, едва ли напоминающей аристократическую. – Не исключено, что я стану покровителем искусств.

– Как прошло утро? – спрашиваю я, не в силах подавить охватившее меня радостное волнение. – Они были взбудоражены? Чувствуешь себя теперь по-другому?

– Мы в основном заполняли и подписывали бумаги, – признается Тедди. – Но это были самые офигенные бумаги в моей жизни.

– Не сомневаюсь.

Из своего класса выглядывает учительница французского, мисс Херши, и прикладывает палец к губам. Тедди подмигивает ей, и она с улыбкой качает головой. Даже учителя поддаются его обаянию.

– Нам пора на урок, – тяну я за руку Тедди.

Свободной рукой он взмахивает на прощание Лео, и мы расходимся в противоположных направлениях.

– Скоро увидимся, толстосумы, – кричит нам Лео.

Тедди хохочет. На лице у него мечтательное выражение.

– Сегодня самый лучший день на свете, – говорит он. – Я пришел на занятия всего пару часов назад, а вся школа уже в курсе. О, и я всем рассказываю, что обязан выигрышу тебе. Теперь каждый хочет всучить тебе деньги на лотерейный билет.

– Молния дважды не бьет в одно место, – смеюсь я.

– Вот и хорошо. – Тедди притягивает меня к себе, обвив за плечи рукой. Его дыхание щекочет мои волосы. – Меня греет мысль, что ты мой личный счастливый талисман.

Я улыбаюсь ему в грудь, слушая громкий стук его сердца.

– По-моему, меня впервые назвали «счастливой».

Тедди останавливается и поворачивается ко мне, его рука соскальзывает с моих плеч.

– Ты принесла мне счастье, Эл, – с серьезным лицом искренно говорит он. – Ты – самое лучшее, что случилось в моей жизни. Ты ведь это понимаешь?

Меня обдает волной тепла, тело наполняется приятной легкостью. Мне хочется встать на цыпочки и накрыть губы Тедди поцелуем.

– Тедди… – начинаю я, не зная, что скажу дальше.

Это оказывается не важно, поскольку за спиной раздается голос:

– Привет, Тедди. – Девятиклассница. В окружении хихикающих подружек. – Слышала новости. Поздравляю!

Как только Тедди переводит взгляд на них, момент упущен.

– Спасибо, – изгибает он губы в улыбке.

Девушки идут дальше, а я качаю головой:

– Похоже, ты обзавелся фан-клубом.

– У меня он всегда был, – шутит Тедди.

Сузив глаза, я насколько возможно строгим голосом произношу:

– Лучше бы тебе не терять голову из-за всего этого, Тедди Макэвой.

Но он улыбается мне, и я улыбаюсь ему в ответ. Сложно относиться к происходящему слишком серьезно, хотя я прекрасно понимаю: это только начало.

Мы не успеем оглянуться, как дело примет крутой поворот. Новость быстро разлетится: о ней напишут в газетах, покажут по телевизору, расскажут в Интернете. Выигрыш станет достоянием общественности, фактом. А это значит, что скоро наше с Тедди общение сократится. И мне это будет невыносимо.

– Давай заключим сделку? – протягивает мне руку Тедди.

Я автоматически протягиваю ему свою и киваю, не зная даже, что он собирается предложить. Вот почему я не доверяю себе, когда он рядом.

– Какую?

– Я пообещаю постараться не потерять голову из-за выигрыша, – сжимает Тедди мою ладонь. – А ты пообещаешь прочистить мне мозги, если это все-таки случится.

– Ты ведь знаешь, что я и без сделки тебе их прочищу, – смеюсь я.

– Знаю, – с нежностью смотрит он на меня. – И рассчитываю на это.

– Ладно. – Я удерживаю его взгляд. – Договорились.

Дойдя наконец до класса мистера Дилла, мы заглядываем внутрь через стеклянное квадратное окошко. Будь я одна, тихонько бы повернула ручку, надеясь, что та не заскрипит, и мышкой шмыгнула к парте, жалея, что нельзя стать невидимой. Но Тедди скромностью не отличается. От силы, с которой он распахивает дверь, та хлопает по стене и летит обратно к нему. Тедди ловит ее ладонью и широкой улыбкой встречает повернувшиеся в нашу сторону двадцать два лица.

– Приветики! – заявляет он.

Стоящий у доски мистер Дилл – с перекошенными очками и растрепанными волосами – тяжко вздыхает.

– Мистер Макэвой, – устало отзывается он. – Спасибо, что присоединились к нам.

– Простите, – извиняюсь я, входя в класс вслед за Тедди.

– И мисс Чапман тоже. Мы польщены оказанной нам честью.

Тедди салютует ему, но дальше в класс не проходит, и я осознаю: он ждет, когда мистер Дилл скажет ему что-нибудь про лотерею. Одноклассники, внимательно и напряженно наблюдающие за ними, ждут того же.

Однако то ли мистер Дилл понятия не имеет о выигрыше, то ли ему на это плевать. В эту секунду я его обожаю.

– Может, присядете? – интересуется он у Тедди, глядя на него поверх очков. – Или желаете стоять на галерке?

– Нет, – сокрушенно качает головой тот. – Мы сядем.

Мы проходим к нашим партам. Подождав, когда мы усядемся, мистер Дилл снова поворачивается к доске, выводит на ней мелом «Выпускной проект по физике» и трижды подчеркивает надпись.

– Это самый важный проект, – говорит он. – Тот, который вы все так ждали…

– Лодки, – шепчет кто-то за моей спиной.

– Двенадцатая ежегодная картонная лодочная регата! – восклицает мистер Дилл, демонстративно подхватив со своего стола увесистую пачку бумаг. – Мы применим все изученные ранее законы физики: поверхностное натяжение, плавучесть, плотность и прочее. Вашими материалами будут картон и скотч, но этого должно быть достаточно, чтобы вы переплыли на своей лодке школьный бассейн. Надеюсь, вы готовы к подобному вызову!

Тедди поворачивается ко мне и вопросительно поднимает брови.

– Партнеры? – спрашивает он, хотя в этом нет необходимости – над такими проектами мы всегда работаем вместе.

– Конечно, – отвечаю я, уже с нетерпением ожидая тех часов, которые мы проведем в командной работе, строя лодку с нуля.

Тедди отворачивается, показав мне большой палец, и только тогда я замечаю, что красотка Жаклин – ученица по обмену из Франции – хмуро глядит на меня, а Лила – бывшая девушка Тедди – устремила на него расстроенный взгляд. Я боюсь обернуться и увидеть лица остальных девчонок, надеявшихся стать напарницами Тедди в проекте. С тяжелым сердцем понимаю, что сегодня их гораздо больше, чем на прошлой неделе.

15

День становится похож на обычный лишь ближе к вечеру, когда я вхожу в бесплатную столовую при церкви, где помогаю после школы. С минуту стою в дверях, наблюдая привычную картину: нарезка, сортировка, загрузка в кастрюли… суматоха, спешка, шум. На часах только полчетвертого, но все помещение уже пропахло помидорами и чесноком.

Находясь здесь, я всегда вспоминаю о родителях. В Сан-Франциско, недалеко от нашего дома, тоже была бесплатная столовая, и мы втроем часто ходили туда с сумками, полными фруктов, овощей и буханок хрустящего хлеба.

Другие дети росли, играя в футбол и видеоигры. Но не я. Выходные я всюду следовала за родителями, занимавшимися благотворительной и волонтерской деятельностью: топталась в резиновых сапогах в грязных ручьях, пока мама собирала мусор на берегу; продавала воду у магазинов, чтобы собрать деньги для исследования болезни Альцгеймера; отдавала собранные на Хеллоуин сладости в приют для бездомных; ухаживала за пони в оздоровительном центре верховой езды, где работал волонтером папа.

Я знаю, их бы порадовало, что я продолжаю семейную традицию. Но не знаю – и никогда не узнаю, – достаточно ли делаю.

– Элис. – Хозяйка столовой, жизнерадостная и энергичная Мэри, которой уже за шестьдесят, толкает по столу в мою сторону коробку консервов. – Поможешь Сойеру с соусом? Он его всегда пересаливает.

– Конечно.

Смотрю на большую плиту, стоя у которой высокий парень с растрепанными светлыми волосами и в зеленом фартуке помешивает что-то в громадной кастрюле.

– Сойер? – спрашиваю я, пристраивая коробку.

Он улыбается, подняв на меня взгляд:

– Привет.

– Я – Элис.

– Знаю.

– О. – До меня доходит, что мы, должно быть, уже работали вместе. Я помогаю в этой столовой два раза в неделю с двенадцати лет, и после множества смен и людей все лица смешались. – Прости, мы…

– Мы учимся в одной школе.

Оглядываю его повнимательнее. Высокий, худощавый, с ярко-синими глазами и большеватыми ушами.

– Ты учишься в Саут-Лейке?

– Да, в одиннадцатом классе.

– А-а-а…

Нашу школу не назвать огромной, но она достаточно большая для того, чтобы я не знала всех школьников своей параллели и уж тем более классом ниже.

– И у нас совместный урок изо.

– Серьезно? – моргаю я.

– Серьезно. – Он наклоняется уменьшить жар конфорки. – Это я вылепил тот феноменальный замок на прошлой неделе.

– Замок? – недоуменно таращусь я на него.

– Ага. Коричневый. Со шпилями. И башнями. Помнишь такой?

– Так это был замок? – наконец вспоминаю я. – Он больше смахивал на дикобраза. У тебя, видимо, сейчас период абстракционизма.

– Что-то вроде того, – ухмыляется Сойер, помешивая соус. – Скульптор из меня не ахти.

– Не переживай. Уверена, где-нибудь в мире существует замок в форме дикобраза.

Он смеется.

– Я очень много знаю о замках, и подобный мне ни разу не попадался.

– Правда? – Вынимаю консервные банки из коробки. – Может, ты у нас принц какой-нибудь крохотной страны, притворяющийся американским школьником из соображений безопасности?

– А то! – со смехом отвечает Сойер. – Но не волнуйся, ко мне не обязательно обращаться «принц Сойер». Вполне сойдет «ваше королевское величество».

– Ну ты даешь!

– Я помешан на истории, – немного смущенно признается он. – Нашел семейные корни в шотландском замке и теперь коплю деньги, чтобы поехать в Шотландию после окончания школы.

– Если ты пытаешься скопить деньги, то не лучше ли найти работу, за которую платят?

Сойер роняет ложку и поворачивается ко мне с притворным ужасом на лице:

– Так здесь что, не платят?! – Он начинает развязывать фартук. – У меня просто слов нет!

Я со смехом подхватываю ложку, медленно погружающуюся в бурлящий соус.

– Зато здесь есть другие преимущества.

– Это какие? – Сойер заново завязывает фартук.

– Ну… – Бросаю взгляд поверх его плеча на приближающуюся Мэри. – О лучшем руководителе и мечтать нельзя.

– Она была бы гораздо лучше, если бы доверяла мне с приготовлением соуса, – отвечает Сойер, и, к моему удивлению, Мэри, награждает его за это увесистым шлепком по плечу.

– Прости, – подмигивает она мне. – Нужно держать внучка в узде.

Сойер добродушно закатывает глаза и дает Мэри ложку с соусом.

– Как тебе?

– Наконец-то не пересолено. – Она с улыбкой смотрит на меня. – Он, наверное, на тебя отвлекался.

– Мы просто разговаривали, – выпаливает Сойер, но его лицо заливается пунцовой краской. Он явно чувствует облегчение, когда Мэри отходит проверить приготовление макарон.

Открывая консервы, я ощущаю на себе его взгляд. Но он еще несколько минут набирается духу, чтобы снова со мной заговорить.

– Я нашел еще одно, – прочистив горло, произносит он.

– Что? – не понимаю я.

– Преимущество.

– Да? – Я поднимаю на него глаза. От его взгляда трепещет сердце.

– Да, – улыбается Сойер. – Приятная компания.

16

Позже, когда еда подана, а кухня вычищена, Сойер предлагает нам выпить по чашечке кофе. И только я собираюсь ответить отказом, как с удивлением понимаю: мне хочется сказать «да». Что я и делаю.

Весь вечер мы вели приятный и легкий разговор, но, надевая в задней части церкви шапки и варежки, внезапно мы оба примолкли.

Сойер смотрит на меня с робкой улыбкой:

– Мне, наверное, стоит кое в чем признаться тебе.

– В чем? – спрашиваю я, обматывая шею шарфом.

– Я вообще-то не любитель кофе. Ты не против, если я возьму себе какао?

– Нет, конечно, – смеюсь я.

Сойер толкает дверь, и нас тут же обдает порывом ледяного воздуха. Мы оба морщимся. На улице темно, в свете уличных фонарей посверкивает снег, бетонные ступени обледенели. Я настолько сосредоточена на том, чтобы не поскользнуться, что не замечаю человека, стоящего в тени в нескольких футах от нас. И только когда Сойер рядом со мной резко останавливается, поднимаю взгляд и вижу Тедди.

– Хей, – изумляюсь я. – Что ты здесь делаешь?

Похоже, Тедди довольно долго простоял на холоде: ладони спрятаны в карманы куртки, лицо бледное, и он заметно дрожит. Тедди переводит взгляд с меня на Сойера и обратно.

– Хотел узнать, поужинаешь ли ты со мной.

Мое первое инстинктивное желание – поискать взглядом Лео. Но потом я осознаю, что он хочет поужинать со мной вдвоем, и в груди радостно подпрыгивает сердце.

Прежде чем я успеваю хоть что-то сказать, Сойер спускается со ступеней и протягивает руку:

– Привет. Меня зовут Сойер.

Тедди с наисерьезнейшим видом пожимает его ладонь.

– Тедди, – представляется он. – Ты тоже здесь работаешь?

– Ну, как оказалось, за эту работу не платят, – шутит Сойер. – Но да, иногда я волонтерствую.

– То есть суп подаешь? – подкалывает его Тедди.

– И это тоже, – невозмутимо отвечает Сойер. – Мы разным занимаемся. Готовим школьные обеды для детей, организуем группы поддержки, собираем в дар туалетные принадлежности и…

– Он в курсе, – прерываю я его, награждая Тедди многозначительным взглядом. – Я ему уже тысячу раз все это говорила.

Тедди на мои слова никак не реагирует.

– Так ты идешь ужинать? – спрашивает он.

Я колеблюсь, глядя то на одного, то на другого.

– Если вам нужно… – начинает Сойер. – Мы можем сделать это и в другой раз.

– Сделать что? – спрашивает Тедди с помрачневшим лицом и тяжелым взглядом.

Меня тянет рассмеяться. Забавно, насколько Тедди, принявший угрожающий и нагоняющий страха вид, не похож сам на себя.

Но я также осознаю, что означает такой его вид: он, должно быть, ревнует. Эта мысль вызывает восторженную дрожь.

– Выпить кофе, – поспешно отвечает Сойер. – Но нам необязательно…

– Подожди, – прерываю я его и поворачиваюсь к Тедди: – Давай завтра поужинаем?

Его лицо меняется, в глазах появляется умоляющее выражение.

– Эл, я же все заранее подготовил… – Он умолкает. – Ну, пожалуйста.

– Все хорошо. – Сойер отступает. – Правда. Выпьем кофе в другой раз. Договорились?

– Какао, – напоминаю я ему, и он улыбается:

– Какао.

Он машет нам на прощание, и я провожаю взглядом худую фигуру, растворяющуюся во тьме. Потом поворачиваюсь к Тедди:

– Не нужно было вести себя как придурок.

Удивленный, он вскидывает руки:

– Я не специально. Просто… Я так много всего запланировал на этот вечер и не ожидал…

– Чего ты там запланировал?

Тедди с улыбкой предлагает мне руку:

– Увидишь.

По пути у Тедди улучшается настроение. Я теснее прижимаюсь к нему, когда мы сворачиваем на Линкольн-авеню. Звук нашего дыхания заглушают скрип снега под ногами и доносящаяся от ближайшего бара музыка – быстрая и ритмичная, бьющая в такт моему сердцу.

Я понятия не имею, куда мы идем, – с Тедди частенько так, и мне это нравится. Может, мы будем кататься на санках в ближайшем парке, а может, будем играть в боулинг в сомнительном местечке через квартал или гулять по покрытой льдом гавани. Никогда не знаешь, где окажешься с Тедди.

Поэтому, когда он останавливается у дорогого французского ресторана, я недоуменно смотрю на него:

– Мы сюда шли?

– Сюда, – кивает Тедди, гордо указав на вывеску, надпись на которой выведена настолько замысловатым курсивом, что ее сложно прочитать.

Заглядываю в окно ресторана. Внутри сидят парочки средних лет: женщины – в жемчугах, мужчины – в костюмах и при галстуках. Обстановка чопорная, на накрытых белыми скатертями столах стоят тонкие свечи. Перевожу взгляд на меню, размещенное в рамке возле двери.

– Тут даже цены не указаны, – замечаю я. – Значит, все дорого. Так дорого, что им неловко выставлять цены на всеобщее обозрение.

Тедди остается безмятежен. Он даже улыбается.

– Знаю.

– Но ты же еще не получил деньги.

– Я оформил несколько кредитных карт, – пожимает он плечами. – Когда придет время выплачивать кредиты, у меня уже будут на руках деньги.

– Тедди… – кажется, я начинаю понимать, зачем он это делает, – не нужно.

Его глаза ярко блестят в льющемся из окна ресторана свете.

– Я хочу тебя отблагодарить.

– Ты не должен меня благодарить, – говорю я, положив ладони ему на плечи – привычный жест сейчас кажется слишком интимным. – Особенно так.

– Как «так»?

Убрав руки с его плеч, я показываю на меню:

– В ресторане, в котором подают кролика, утку и сквоба. Что это вообще за «сквоб» такой?

– Голубь, – отвечает Тедди. – Я посмотрел в инете.

– Ты хочешь пойти в дорогущий ресторан поесть голубя?

– Ну, ты можешь взять себе стейк или лобстера, – ухмыляется он. – И да, я хочу пойти в дорогущий ресторан. Мы только что выиграли в лотерею. По-моему, самое меньшее, что мы можем сделать, – побаловать себя вкусной едой. Разве нет?

– Да, но…

– Идем. – Тедди хватает меня за руку и тянет к двери. – Давай будем спорить об этом, лакомясь каким-нибудь голубем.