Текст книги "Наемник"

Глава ШЕСТАЯ

Они въехали в президентский дворец и получили честь от солдат в синей форме. Фалькенберг заметил надраенное оружие и четкую вымуштрованность Президентской Гвардии. Здесь на посту были хорошо обученные солдаты, но часть-то была маленькая. Фалькенбергу хотелось знать, смогут ли они так же хорошо драться, как стоять на посту. Они были местными гражданами, верными Хэдли и были непохожи на привычных ему Десантников КД.

Его провели через серию комнат в каменной крепости. В каждой имелись металлические двери и некоторые были кордегардиями. Фалькенберг не видел никаких признаков правительственной деятельности, пока они не прошли через внешние слои огромного дворца в открытый двор, а через него во внутреннее здание.

Здесь было полно народа. Клерки носились по коридорам, а девушки, задрапированные в тоги модные на Земле много лет назад, сидели за столами по кабинетам. Большинство, казалось, упаковывало содержимое столов в ящики, а другие шныряли по коридорам. Некоторые кабинеты были пустыми, а их столы покрыты легкой пылью, а перед ними были свалены передвижные пластмассовые ящики.

У кабинета Президента было две приемных, сам Президент Будро был высоким худощавым мужчиной с рыжими тонкими усами и быстрыми жестами. Когда их ввели в эту чересчур изукрашенную комнату, Президент оторвался от кипы бумаг, но глаза его не сразу сфокусировались на посетителях. Его лицо было маской беспокойства и озабоченности.

– Полковник Джон Кристиан Фалькенберг, сэр, – доложил Баннерс. – И главстаршина Кальвин.

Будро поднялся на ноги.

– Рад вас видеть, Фалькенберг, – выражение его лица говорило им иное; он посмотрел на своих посетителей с легким отвращением и знаком велел Баннерсу покинуть кабинет. Когда дверь закрылась, он спросил:

– Сколько вы привезли с собой людей?

– Десять, мистер Президент. Всех, кого могли провести на борт ракетоносца, не возбуждая подозрений. Нам повезло, что и столько-то смогли. Гранд Сенат направил в погрузочные доки инспекторов, проверять нарушения антинаемнического кодекса. Если бы мы не дали взятку портовому чиновнику, чтобы тот отвлек инспектора, нас бы здесь не было вообще. Мы с Кальвином отправились бы на Танит ссыльными.

– Понимаю, – судя по выражению лица, он не был удивлен. Джон подумал, что Будро был бы больше доволен, если бы инспектор его поймал. Президент нервно побарабанил пальцами по столу. – Наверное, этого хватит. Как я понял, корабль, которым вы прибыли, привез так же Десантников, собравшихся добровольно поселится на Хэдли. Они должны создать ядро превосходных полицейских сил. Хорошие солдаты?

– Это был демобилизованный батальон, – ответил Фалькенберг. – Это солдаты, которые больше не нужны Кодоминиуму. Могут быть поскребыши со всех гауптвахт на двадцати планетах. Нам повезет, если во всей компании хоть один настоящий солдат.

Лицо Будро вернулось к прежней маске отчаяния. Было видно, что надежда покинула его.

– У вас наверняка есть свои собственные войска, – заметил Фалькенберг.

Будро поднял кипу бумаг.

– Все они здесь. Я как раз просматривал их, когда вы вошли. – Он протянул рапорт Фалькенбергу. – В них мало обнадеживающего, полковник. Я никогда не думал, что существует военное решение проблем Хэдли и это подтверждает тот страх. Если у вас только десять человек плюс батальон Десантников-мародеров, военный вопрос не стоит даже рассматривать.

Будро вернулся в свое кресло. Его руки беспокойно бегали по морю бумаг на столе.

– Будь я на вашем месте, Фалькенберг, я бы вернулся на ту шлюпку ВКФ и забыл про Хэдли.

– А почему вы этого не сделаете?

– Потому что Хэдли мой дом! Никакой сброд не выгонит меня с плантации, которую мой дед создал собственными руками. Они не заставят меня сбежать. – Будро стиснул руки вместе, пока костяшки пальцев не побелели от напряжения, но когда он снова заговорил, голос его был спокойным. – У вас здесь ничего не поставлено на кон, а у меня стоит.

Фалькенберг взял рапорт со стола и полистал его, прежде чем передать Кальвину.

– Мы проделали долгий путь, мистер Президент. Вы можете с таким же успехом рассказать нам в чем заключается проблема, прежде чем я отчалю.

Будро кисло кивнул. Рыжие усы дернулись и он разгладил их.

– Она достаточно проста. Внешняя причина вашего пребывания здесь, причина, данная нами Министерству Колоний для позволения вербовать нам планетные полицейские силы, – это бандитские шайки в горах. Никто не знает, сколько их там, но они достаточно сильны, чтобы нападать на фермы. Они также прерывают сообщение Рефьюджа с провинцией когда захотят.

– Да, – Фалькенберг стоял перед столом, потому что его не пригласили сесть. Если его это и беспокоило, то внешне ничем не проявлялось. – Партизанствующие гангстеры не имеют никаких шансов, если у них нет политической базы.

Будро кивнул.

– Но, как вам сказал вице-президент Брэдфорд, настоящая проблема не в них. – Голос Президента был сильный, но в нем имелась нотка раздражительности, словно он привык, что его выводы всегда оспаривались и ждал, что Фалькенберг за это примется. – На самом деле, бандитов мы могли бы пережить, но они получили политическую поддержку у Партии Свободы. Моя Прогрессивная Партия больше ее, но прогрессисты рассеяны по всей планете. ПС же сосредоточена прямо здесь, в Рефьюдже и у них тут бог знает сколько избирателей и примерно сорок тысяч активистов, которых они могут сконцентрировать, когда бы им не вздумалось устроить беспорядки.

– У вас очень часто бывают беспорядки? – спросил Джон.

– Слишком часто. Их мало чем обуздаешь. У меня триста солдат в Президентской Гвардии, но они рекрутированы и обучены КД, вроде юного Баннерса. От них мало пользы в прекращении беспорядков и в любом случае они верны своей работе, а не мне. У ПС есть в гвардии свои люди.

– Значит, мы можем вычеркнуть Президентскую Гвардию, когда дело дойдет до укрощения Партии Свободы, – заметил Джон.

– Да, – Будро невесело усмехнулся. – Потом есть полиция. Всей моей полицией командуют офицеры КД, которые уезжают. Мой административный аппарат был набран и обучен Бюрпером и всех компетентных людей отозвали на Землю.

– Я вижу, что это создает проблему.

– Проблему? Это невозможное положение. Не осталось никого, умеющего управлять, но эта работа досталась мне и все другие хотят ее получить. Я могу наскрести тысячу активистов и еще пятнадцать тысяч членов партии, которые будут сражаться за нас, если положение станет отчаянным, но они совершенно не обучены. Как они могут устоять перед срока тысячами ПС?

– Вы серьезно верите, что Партия Свободы подымет бунт?

– Как только уберется КД, можете на это рассчитывать. Они потребовали собрать новый конституционный съезд, сразу после отбытия губернатора Кодоминиума. Если мы не дадим им съезда, они поднимут бунт и увлекут за собой много колеблющихся. В конце концов что неразумного в съезде, когда отбудет колониальный губернатор?

– Понимаю.

– А если мы дадим им съезд, какого они хотят, то они будут тянуть резину, пока на нем не останется никого, кроме их сторонников. Моя Партия состоит из работающих избирателей. Как они смогут оставаться столько дней? А безработные ПС будут заседать, пока не выбросят прогрессистов из правительства. А коль они придут к власти, они разрушат планету. При таких обстоятельствах я не вижу, что может сделать для нас военный, но вице-президент Брэдфорд настоял, чтобы мы наняли вас.

– Наверное, мы сможем что-нибудь придумать, – гладко сказал Фалькенберг. – У меня нет опыта в управлении, как таковом, но Хэдли не уникальна. Я так понял, что партия прогрессистов это старые поселенцы?

– И да и нет. Прогрессивная партия хочет провести индустриализацию Хэдли, а некоторые из наших сельских семей против. Но мы хотим провести ее немедленно. Мы закроме большинство рудников и будем добывать столько тория, сколько надо продать для получения основного промышленного оборудования. Остальные я хочу сохранить для наших собственных плавильных генераторов, потому что позже нам это понадобится.

– Мы хотим развивать сельское хозяйство и транспорт и урезать основной рацион граждан так, чтобы у нас была правильная энергия, доступная для нашей новой промышленности. Я хочу закрыть производство сервиса и ширпотреба и не открывать его, пока мы не сможем себе этого позволить. – Голос Будро поднялся, глаза его сверкали, теперь было легче понять, почему он стал популярен. Он верил в свое дело. – Мы хотим создать орудия самообеспечивающегося мира и прожить без всякого Кодоминиума, пока мы не сможем вновь присоединится к Человечеству как равные! – Будро оборвал себя и нахмурился. – Извините. Не собирался закатывать речь. Садитесь, что вы?

– Благодарю вас, – Фалькенберг сел в тяжелое кожаное кресло и оглядел помещение. Мебель была вычурной и доставить с Земли обстановку кабинета стоило целое состояние, но большая часть ее была безвкусной – скорее броской, чем элегантной. Министерство Колоний делало много вещей подобного сорта и Фалькенберг гадал, какому Гранд Сенатору принадлежала фирма снабжавшая всех конторской мебелью. – А чего хочет оппозиция?

– Я полагаю, вам действительно нужно все это знать. – Будро нахмурился и его усы нервно вздрогнули. Он сделал усилие, чтобы расслабится и Джон подумал, что некогда Президент производил впечатление. – Лозунг Партии Свободы – «Сервис для народа». Сервис для них значит товары ширпотреба и сейчас. Они хотят выпотрошить рудники. Это получило поддержку горняков, можете не сомневаться. ПС изнасилует планету для покупки товаров с других систем и черт знает как они за это будут расплачиваться. Галопирующая инфляция будет только одной из созданных ими проблем.

– Они, похоже, с амбициями.

– Да. Они даже хотят ввести экономику, основанную на двигателе внутреннего сгорания. Бог знает как, ибо тут нет никакой поддерживающей технологии, но есть нефть. Нам придется покупать все это вне планеты. Здесь нет тяжелой промышленности, чтобы изготовлять двигатели, даже если экология может поглотить их. Но для ПС это не имеет значения. Они же обещают всем машины. Немедленную модернизацию. Больше продуктов, роботизированных фабрик, развлечений, короче говоря, рай и прямо сейчас.

– Они это всерьез или это лозунг?

– Я думаю, что большинство всерьез, – ответил Будро. – В это трудно поверить, но тем не менее…

– Где, по их словам, они достанут деньги?

– Из карманов богачей, как будто здесь хватит состоятельных людей для этого дела. Тотальной конфискации всего, чем владеет каждый, не расплатиться за все обещанное. Эти люди не имеют ни малейшего понятия о реальности нашей ситуации, а их лидеры готовы винить во всем, что не так, Прогрессивную партию, администраторов Кодоминиума, что угодно, только не признать, что обещанное ими просто невозможно. Некоторые из партийных лидеров, может быть, это и знают, но если и так, то они в этом не признаются.

– Я так понимаю, что эта программа приобрела поддержку.

– Конечно, приобрела, – вспылил Будро. – И каждый бюрперский корабль привозит еще тысячи, готовых голосовать за линию ПС. – Будро поднялся из-за стола и подошел к настенному бару в противоположной стене. Он достал бутылку бренди и три стакана, затем налил и вручил их Кальвину и Фалькенбергу. Он игнорировал сержанта, но ждал, пока Фалькенберг не поднимет свой стакан. – Ваше здоровье. – Будро осушил свой стакан одним глотком. – Некоторые из самых старых семей на Хэдли вступили в эту проклятую партию свободы. Они обеспокоены предложенными мной налогами! ПС им вовсе ничего не оставит, но они все-равно присоединяются к оппозиции, в надежде заключить сделку. Похоже, вы вовсе не удивлены.

– Да, сэр. Эта повесть древняя, как сама история, а военный читает историю.

Будро в удивлении поднял взгляд.

– В самом деле?

– Умный солдат хочет знать причины войны. А также как кончать их В конце концов, война это нормальное положение дел, не так ли? Мир это название идеала, который мы выводим из факта, что между войнами бывают интерлюди. – Прежде, чем Будро ответил, Фалькенберг добавил: – Неважно. Как я понимаю, вы ждете вооруженного сопротивления сразу после ухода Кодоминиума.

– Я надеялся это предотвратить. Брэдфорд думал, что может быть вы сумеете что-нибудь сделать, а я одарен в искусстве убеждения, – вздохнул Президент. – Но это, кажется, безнадежно. Они не хотят компромиссов. Они думают, что могут одержать полную победу.

– Я бы подумал, что у них невелик послужной список для агитации, – заметил Фалькенберг.

Будро рассмеялся.

– Активисты ставят себе в заслугу изгнание Кодоминиума, полковник.

Они рассмеялись. Кодоминиум отчаливал потому, что рудники больше не стоили того, чтобы управление Хэдли оплачивалось. Если бы рудники были так же продуктивны, как бывало в прошлом, никакие партизаны не выгнали бы Десантников.

Будро кивнул, словно читая его мысли.

– Ну, так или нет, у них есть люди верящие в это. Много лет шла компания терроризма, ничего особо серьезного. Она не угрожала отправки грузов с рудников, иначе Десантники положили бы ей конец. Но они деморализовали столичную полицию. Там, в лесах народ вершит свое собственное правосудие, но здесь, в Рефьюдже, большую часть города контролируют банды ПС. – Будро показал пачку бумаг на столе. – Вот отставки из полиции. Я даже не знаю сколько у меня останется полицейских, когда уйдет КД.

Кулак Будро сжался, словно он хотел трахнуть по столу, но он не двинулся.

– Уйдет. Годами они заправляли всем, а теперь предоставляют убирать за ними. Я – Президент по милости Кодоминиума. Они поставили меня у власти, а сейчас отчаливают.

– По крайней мере во главе вы, – заметил Фалькенберг. – Бюрперовцы хотели кого-то другого. Брэдфорд отговорил их.

– Разумеется. И это стоило нам немало денег. Ради чего? Может, было бы все намного лучше, случись все по-другому…

– Я думал, вы сказали, что их политики разрушат Хэдли.

– Я сказал это. Я в это верю. Но политические вопросы возникли после раскола. – Будро говорил не столько с Джоном, сколько с самим собой. – Теперь они так ненавидят нас, что будут из противоречия против всего, что мы хотим. А мы делаем то же самое.

– Похоже на политику Кодоминиума. На русских и американцев в Гранд Сенате. Точь в точь как дома.

В последовавшем вежливом смехе не было веселья.

Будро открыл ящик стола и достал пергамент.

– Я, конечно, сохраняю в силе соглашение. Вот ваше назначение командующим полицейскими силами, но я по-прежнему думаю, что вам может быть лучше уехать с ближайшим кораблем. Проблемы Хэдли не могут быть разрешены военными консультантами.

Главстаршина Кальвин хмыкнул. Звук был почти неразличимым, но Фалькенберг знал, что он думал. Будро шарахался от нехорошего термина «наемник», словно «военный консультант» было легче для его совести. Джон допил свое бренди и встал.

– С вами хочет встретиться мистер Брэдфорд, – сказал Будро. – Лейтенант Баннерс покажет вам его кабинет.

– Благодарю вас, сэр. – Фалькенберг широким шагом вышел из комнаты. Закрывая за собой дверь он увидел, что Будро возвращается к настенному бару.

Вице-президент Эрнест Брэдфорд был маленьким человеком с казалось никогда не тающей улыбкой. Он упорно работал над тем, чтобы нравиться, но это не всегда удавалось. Тем не менее, он приобрел сторонников среди тех, кто всецело посвятил себя партийной работе и мнил себя законченным политиком.

Когда Баннерс ввел Фалькенберга в кабинет, Брэдфорд улыбнулся еще шире, но предложил Баннерсу показать Кальвину дворцовые кордегардии. Фалькенберг кивнул, отпуская их.

Кабинет вице-президента был абсолютно рационален. Столы и стулья были изготовлены из местного дерева с безразличной отделкой и украшением служила лишь одинокая роза в хрустальной вазе. Одет Брэдфорд был на тот же манер, в бесформенную одежду, купленную в дешевом магазине.

– Слава богу, наконец-то вы здесь! – сказал Брэдфорд, когда дверь закрылась. – Но мне сообщили, что вы привезли с собой только десять солдат. Мы ничего не сможем сделать всего лишь с десятком людей! Предполагалось, что вы привезете свыше ста верных нам солдат! – Он взволнованно вскочил со стула, затем снова сел. – Можете вы что-нибудь сделать?

– Во флотском корабле со мной было десять солдат, – сказал Фалькенберг. – Когда вы покажете мне где я буду тренировать полк, я найду остальных наемников.

Брэдфорд заговорщицки подмигнул ему и просиял.

– Значит, вы привезли больше! Мы им покажем – всем им. Мы еще победим. Что вы думаете о Будро?

– Он, кажется, достаточно искренен. Обеспокоен, конечно. Я думаю, что на его месте и я бы был обеспокоен.

Брэдфорд покачал головой.

– Он не может принимать решений. Ни в чем! Раньше он был не так уж плох, но в последнее время его приходилось заставлять принимать каждое решение. Почему Министерство Колоний выбрало его? Я думал, вы собираетесь устроить так, что Президентом стану я. Мы дали вам достаточно денег.

– Не все сразу, – ответил Фалькенберг. – Зам.министра не смог оправдать ваше назначение перед министром. Нельзя, знаете ли, подкупить всех. Профессору Уитлоку было достаточно трудно добиться от них одобрения Будро, не говоря уж о вас. Мы покрылись кровавым потом, стараясь добиться хотя бы того, чтобы они забыли о Президенте из Партии Свободы.

Голова Брэдфорда вскидывалась и падала как у марионетки. – Я знал, что могу доверять вам, – сказал он. Улыбка его была теплой, но несмотря на все его усилия быть искренним, этого никак не выходило. – Так или иначе, вы выполнили свою часть сделки. А когда уберется КД…

– У нас будет свобода рук.

Брэдфорд снова улыбнулся.

– Вы очень странный человек, полковник Фалькенберг. Был разговор, что вы предельно верны Кодоминиуму. Когда доктор Уитлок высказал предположение о том, что вы доступны для найма, я был поражен.

– У меня не было выбора, – напомнил ему Фалькенберг.

– Да, – Брэдфорд не сказал, что у Фалькенберга и сейчас не многим больше, но явно это подумал. Его улыбка конфиденциально разъехалась. – Ну, теперь мы должны позволить мистеру Хаммнеру встретиться с вами. Он – второй вице-президент. Затем мы можем ехать в поместье «Вагнер». Я устроил так, что ваших солдат расквартировали там. Это именно то, что вам надо для тренировочной базы. Вас там никто не потревожит. Вы можете сказать, что другие ваши солдаты – местные добровольцы.

– Можно, – кивнул Фалькенберг. – В последнее время я становлюсь довольно-таки хорош в сочинении легенд для прикрытия.

– Разумеется, – снова просиял Брэдфорд. – Клянусь богом, мы еще выиграем. – Он коснулся кнопки на столе. – Попросите, пожалуйста, зайти мистера Хамнера. – Он подмигнул Фалькенбергу. – Нельзя слишком долго оставаться наедине. Это может вызвать мысль, что мы строим заговор.

– Как Хамнер ладит с остальными членами правительства? – спросил Фалькенберг.

– Погодите, пока не увидите его. Будро ему доверяет, но он опасен. Он представляет в Прогрессивной партии технологов. Мы не можем действовать без него, но его политические взгляды нелепы. Он хочет все выпустить на свободу. Если бы он мог добиться своего, не было бы вообще никакого правительства. А его люди ставят себе в заслугу все, словно только технологией и нужно управлять. Он не знает асов правления. Всех людей, которых мы должны ублажать, митинги, он считает глупым, думая, что можно создать партию, работая инженером.

– Иными словами, он не понимает политических реальностей, – заключил Фалькенберг. – Именно так. Тогда, я полагаю, ему придется уйти.

Брэдфорд кивнул, снова улыбнувшись.

– В конечном итоге. Но в данный момент мы нуждаемся в его влиянии на технологов. И конечно, он ничего не знает о наших с вами приготовлениях.

– Конечно, – Фалькенберг спокойно сел и изучал карты, пока интерком не объявил, что Хамнер ждет за дверью. Он праздно прикидывал безопасно-ли говорить в этом кабинете. Брэдфорд был, вероятно, тем самым человеком, который всаживает подслушивающие устройства в кабинеты других, но он мог быть не единственным, выгадывающим на этом, а посему никакое место не могло быть абсолютно безопасным.

«Если это так, то я мало что могу поделать, – решил Фалькенберг. – А кабинет, по всей вероятности, чист».

Джордж Хамнер был рослым человеком, выше, чем Фалькенберг и даже тяжелее, чем главстаршина Кальвин. У него были расслабленные движения великана и многое от легкой уверенности, завоевываемой, обычно, массивными размерами. Люди не затевали драк с Джорджем Хамнером. Его рукопожатие было мягким, но когда они протянули друг другу руки, он безжалостно сомкнув кулак осторожно испытывал Фалькенберг. Когда он почувствовал ответное давление, он похоже удивился и они долгий миг стояли молча, прежде чем Хаммнер ослабил хватку и махнул рукой Брэдфорду.

– Так значит вы наш новый полковник полиции? – сказал Хамнер. – Надеюсь, вы знаете, во что ввязались. Мне следовало бы сказать, надеюсь, не знаете. Если вы знаете о наших проблемах и все равно беретесь за это дело, нам придется усомниться в вашей нормальности.

– Я все слышу как тяжелы проблемы Хэдли, – проговорил Фалькенберг. – Если многие из вас только и будут говорить об этом, может я и поверю, что дело обстоит безнадежно, но прямо сейчас я этого не вижу. Итак, молодчики партии Свободы нас численно превосходят. Каким оружием они располагают, чтобы причинить нам неприятности?

– Прямой парень, не так ли? – рассмеялся Хамнер. – Мне это нравится. В их оружии нет ничего особенного, просто его много. Ничего крупного, никаких танков, или бронемашин, черт, не хватает вообще всяких машин, чтобы была какая-то разница. Горючего нет, а энергораспределительную сеть иные так создали, что машины все равно бесполезны. У нас есть метро, пара монорельсовых дорог для передвижения в городе и то, что осталось от железной дороги. Но ведь вы не просили прочесть лекцию о состоянии транспорта.

– Да.

– В данный момент это моя любимая мозоль, – снова рассмеялся Хамнер. – У нас его не хватает. Давайте посмотрим оружие… – Великан развалился в кресле. Он перекинул одну ногу через подлокотник кресла и взъерошил свои только-только начавшие редеть с широкого лба густые волосы. – Никаких военных самолетов, вообще, едва ли есть какойнибудь воздушный транспорт, кроме нескольких вертолетов. Никакой артиллерии, пулеметов, вообще тяжелого вооружения. По большей части мелко калиберные охотничьи винтовки и ружья. Кой-какое полицейское оружие. Военные винтовки со штыками, немного, и почти все у нас. А на улицах можно найти почти все, что угодно, полковник, я имею в виду буквально все. Луки и стрелы, ножи и сабли, топоры, молоты. Называйте что хотите.

– Ему незачем знать о таком устаревшем добре, – бросил Брэдфорд. Голос его был насыщен презрением, но он по-прежнему носил свою улыбку.

– Никакое оружие не бывает никогда по настоящему устаревшим, – возразил Фалькенберг. – Во всяком случае в руках человека, который им воспользуется. Что насчет доспехов? Насколько приличные у вас запасы немурлона?

На секунду, казалось, Хамнер раздумывал.

– На улицах есть немного доспехов и у полиции кое-что. Президентская Гвардия этим добром не пользуется. Я могу снабдить вас немурлоном, но вам придется самим делать из него доспехи. Вы это сможете?

– Да, – кивнул Фалькенберг. – Я привез превосходного техника и кое-какие инструменты. Итак, господа, ситуация примерно такая, как я и ожидал. Я не могу понять, почему все так обеспокоены? У нас есть батальон Десантников КД, правда не самых лучших, но все же они обученные солдаты. С оружием легкого пехотного батальона и тренировкой, которую я могу дать рекрутам, добавленных к нашему батальону, я берусь встретиться лицом к лицу с вашими сорока тысячами молодчиков из партии Свободы. Проблема партизан будет несколько более трудной, но мы, ведь контролируем все распределение продуктов в городе. С продуктовыми карточками и удостоверениями личности будет не так уж трудно установить контроль.

Хаммнер рассмеялся. Смех был горький.

– Хотите сказать ему, Эрни?

Брэдфорд был смущен.

– Сказать ему что?

Хаммнер снова рассмеялся.

– Не выполняете домашних заданий. Это было в утреннем рапорте пару дней тому назад. Министерство Колоний решило по совету Бюрпера, что Хэдли не нуждается ни в каком военном оружии. Десантникам КД повезет, если они сохранят свои винтовки и штыки. Все остальное снаряжение уйдет с кораблями КД.

– Но это безумие, – запротестовал Брэдфорд. Он повернулся к Фалькенбергу. – Почему они это сделали?

Фалькенберг пожал плечами.

– Наверное какой-то деятель из партии Свободы добрался до чиновника Министерства Колоний. – Я полагаю, они не выше подкупа?

– Конечно, нет, – подтвердил Брэдфорд. – Мы должны что-то сделать.

– Если сможем. Я подозреваю, что это будет нелегко, – Фалькенберг сжал губы в линию. – На это я не рассчитывал. Это значит, что если мы попытаемся завинтить гайки через нормирование продуктов и удостоверения личности, то столкнемся с вооруженным мятежом. В любом случае, насколько хорошо организованы эти активисты ПС?

– Хорошо организованы и хорошо финансированы, – заверил его Хамнер. – В любом случае я не так уж уверен, что продуктовые карточки были бы ответом на проблему партизанской войны. Кодоминиум был способен примириться со множеством диверсий потому, что они не интересовались ничем, кроме рудников. Но мы не можем жить при таком уровне террора, который существует в городе прямо сейчас. Тем или иным способом, мы должны восстановить порядок и справедливость, если уж на то пошло.

– Справедливость это не то, с чем обычно имеют дело солдаты, – сказал Фалькенберг. – Порядок – другое дело. Этим, я думаю, мы сможем обеспечить.

– С сотней-другой солдат? – недоверчиво спросил Хамнер. – Но мне нравится ваш подход. Вы, по крайней мере не сидите и не хнычете, чтобы кто-то помог вам. Не сидя думая, а так и не принимая решения.

– Мы посмотрим, что можем сделать, – сказал Фалькенберг.

– Да, – Хамнер встал и направился к двери. – Ну, я желал с вами встретиться, полковник. Теперь я встретился. У меня еще много дел, у Эрни, я думаю, тоже, но я не замечал, чтобы он ими много занимался. – Он больше не оглядывался на них, а вышел, оставив дверь открытой.

– Видите, – улыбнулся Брэдфорд. – Он тихо прикрыл дверь. Улыбка его была знающей. – Он бесполезен. Мы найдем кого-нибудь для работы с техниками, как только вы возьмете под контроль все остальное.

– В некоторых пунктах он, кажется, прав, – заметил Фалькенберг. – К примеру, он знает, что нелегко будет установить надлежащую полицейскую защиту. По пути сюда я видел пример того, что происходит в Рефьюдже. И если всюду так плохо…

– Вы найдете способ, – перебил его Брэдфорд. Он, казалось, был уверен. – Вы можете рекрутировать, знаете ли, довольно крупные силы. И многое в беспорядках это не более, как уличные банды подростков. Они ничему не верны, ни партии Свободы, ни нам, ни кому-либо иному. Они всего лишь хотят контролировать район, где живут.

– Разумеется, но они едва ли вся проблема.

– Да. Но вы найдете способ. И забудьте о Хамнере. Вся его группа – гнилье. Они не настоящие прогрессисты, вот и все. – Голос его был полон эмоций, а глаза, казалось, сверкали. Нагнувшись вперед, Брэдфорд понизил голос. – Хамнер, знаете, раньше был в партии Свободы. Он утверждает, что порвал с ними из-за политики в области технологии. Но подобному человеку никогда нельзя доверять.

– Понимаю. К счастью, я и не должен этого делать.

– Именно, – просиял Брэдфорд. – А теперь, давайте приниматься за дело. У вас много работы и не забывайте, что вы уже согласились обучать для меня некоторые партийные войска.