Текст книги "Соболезнуем вашей утрате"

– Еще бы! – откликнулся Дакота.

– Конечно, – кивнула миссис Баррера.

– Постоянно, – проговорила Кэйлин.

– Когда он снится мне больным, – продолжила Иззи, – я просыпаюсь и сразу вспоминаю, что его больше нет. Но если еще здоровым, то мне тогда кажется, что я не одна в комнате. Он как будто стоит рядом. Я почти слышу его дыхание…

– Я тоже часто ощущаю присутствие Джошуа, – подтвердила миссис Баррера. – Буквально чувствую его вес на руках каждый раз, стоит только мне взглянуть на какого-нибудь младенца.

Нок, покончив с крендельками, вытащил из бумажного пакета сэндвич с арахисовым маслом. Устало вздохнул, увидев, что он из цельнозернового хлеба.

– Нок?

– А? – Подняв голову, тот увидел, что все выжидающе смотрят на него.

– Ты хотел что-то сказать? – ободряюще улыбнулась миссис Баррера. – С тобой тоже такое случалось? Ты видел знаки?

– Нет. – Он откусил от сэндвича.

– Никогда? – Улыбка чуть поблекла.

– Ни разу.

В кабинете повисло неловкое молчание.

– Ничего, Нок, – проговорил наконец Рахим. – Это обязательно случится – когда ты меньше всего ждешь.

– Да, когда будет действительно нужно.

– Когда начнешь прислушиваться по-настоящему.

– И если даже нет, – добавила миссис Баррера, – это тоже совершенно нормально и в порядке вещей. Каждый переносит горе и потерю близких по-разному.

Снова откусив от сыроватого хлебного мякиша, Нок промолчал. На самом деле ему хотелось бы, чтобы все перестали называть это «потерей». Когда ты что-то теряешь, есть шанс найти снова – ключи, пропавшее домашнее задание… А Патрика не отыскать уже никогда. Его не было рядом, и присутствие не ощущалось нигде – ни в радуге, ни в знакомой мелодии, ни в запахе, почудившемся в воздухе. И даже во сне брат ни разу не появился.

Нок молча прикончил свой сэндвич, зная, что ранит чувства других, если скажет им правду. Патрик не потерялся. Он просто умер.

Глава 7

Придя на вечеринку Иззи в субботу, Нок, как обычно, вошел через незапертую заднюю дверь и натолкнулся на компанию дамочек, рассевшихся на высоких табуретах за кухонной стойкой и пивших белое вино из бокалов, больше походивших на мини-аквариумы на ножках. Перед ними стояли еще бутылки в ведерках со льдом и поднос с сырными кубиками, виноградом и разнообразными крекерами.

Едва дверь, скрипнув, открылась, как все лица тут же обернулись к вошедшему. Нок выругался про себя – как он мог забыть про книжный клуб! Если бы вспомнил, написал бы Иззи сообщение, она впустила бы через главный вход и можно было бы пробраться в подвал незамеченным. По опыту общения с подругами старших сестер Нок знал, что женщины за сорок, собравшиеся вместе за выпивкой, обязательно начнут приставать с разными странными разговорами, полуфлиртуя-полунасмешничая, и ему будет жутко неловко.

– Нок!

Он едва узнал мать Иззи в топе в цветочек, с крупными кольцами сережек в ушах и настоящей, не деланой улыбкой на лице. Обычно та носила стильные черные деловые костюмы, всегда держала губы плотно сжатыми и интересовалась только двумя вещами – торговлей недвижимостью и успеваемостью дочери.

– Здрасте, миссис Дуглас.

– Дамы, – она сделала руками жест, словно была помощницей фокусника, а Нок – кроликом из цилиндра, – это тот самый молодой человек, о котором я вам только что рассказывала.

– «Дуэнья» Иззи? – Женщина в розовой кожаной курточке окинула юношу взглядом с ног до головы, ковыряя крекером сырный шарик.

– Именно. – Миссис Дуглас обернулась к подругам в той пренебрежительной манере, с которой взрослые иногда будто забывают, что ты все еще рядом. – Нок с Иззи лучшие друзья с первого года в старшей школе. Они встретились в группе поддержки – он тоже потерял брата, тот заболел менингитом в колледже. Просто ужасно! Но все же для них двоих было так замечательно обрести друг друга, найти кого-то, кто тебя понимает…

Все закивали, вдруг посерьезнев. Некоторые пробормотали:

– Соболезнуем…

– И вот теперь бедняга Нок – единственное, что стоит между невинностью моей дочери и загребущими лапами ее придурочного бойфренда.

– Ох, Кэролайн… – Женщина с сырным шариком отправила наконец крекер в рот. – Неужели ты не понимаешь – если Изабель действительно захочет заняться сексом со своим парнем, она все равно найдет способ, и ни ты, ни этот очаровательный рыжик ее не остановят.

Она уставилась на Нока поверх своего бокала.

– А ты ведь и правда очарователен. Такой… изящный. Сколько у тебя обхват талии?

– Не называй его «рыжиком», Кендра.

– А что тут такого?

– Это… ну, не расизм, что-то другое, но все равно некрасиво.

– Извини, солнышко. – Кендра положила одну ногу в обтягивающих джинсах на другую и легонько ткнула Нока носком босоножки в бедро. – Я тебя обидела?

– Э-э… – Тот посмотрел вниз. – Нет.

– Вот и чудно, – хрипловато промурлыкала женщина. Остальные перемигивались со сдавленными смешками. – Так как тебя зовут?

– Нок.

– Как?

– Нок.

– Ник?

– Нок!

– Ясно. Значит, Нок… Скажи мне, Нок, а ты читал роман «Госпожа Бовари»?

Тот покачал головой.

– Нет, не приходилось.

– Нок не любитель чтения, – заметила миссис Дуглас. Хоть это и было правдой, могла бы и промолчать.

– Ну, ничего страшного, милый. Не думаю, что кто-то из нашего книжного клуба особенно его любит. Мы в свое время тоже были плохими девочками… – Кендра повела носком туфли выше, от чего ее подруги захихикали еще явственнее, – …и не очень утруждались уроками. Что ж, раз мы не можем обсудить «Госпожу Бовари», нужно найти какую-то другую тему.

– Например, Изабель и Броуди, – подала голос женщина с супердлинными ногтями.

– Именно. Так вот, я понимаю, как непросто тебе это слышать, Кэролайн, – но как, по-твоему, Нок: если Изабель решит исполнить с Броуди горизонтальную мамбу, она ведь найдет способ, не так ли?

– Горизонтальную мамбу?! – взвизгнула от смеха одна из дам, обмахиваясь салфеткой. – Нет, вы слышали?!

– Ты не должен отвечать, Нок, – с достоинством проговорила миссис Дуглас, покровительственно кладя руку ему на плечо.

– Тем не менее Кендра права, – заметила еще одна женщина, как следует приложившись к своему бокалу. – И если честно, то что тут такого? Я понимаю, Кэролайн, это твоя дочь, и ей только шестнадцать. Но серьезно – разве вы не помните, что такое страсть? – Ее голос стал мечтательным, как бывает у взрослых, когда они переносятся воспоминаниями в прошлое. – Каким отчаянным может быть желание? Кажется, ни секунды лишней ждать уже не можешь! Где угодно и когда угодно, едва только выдастся шанс! В лесу. На пляже. В гардеробной на какой-нибудь вечеринке…

– В прачечной… – вздохнула женщина с длинными ногтями.

– В крайней справа душевой кабинке в общежитии первокурсников, – улыбнулась ковырявшая сырный шарик.

– Хм-м… А теперь только в миссионерской позиции, под одеялом, не снимая носков, и если никому из вас не нужно рано вставать.

Нок готов был провалиться сквозь землю. Нет, они точно забыли, что он еще здесь!

– Да, я помню, – проговорила миссис Дуглас, отрывая виноградину от кисти. – И все понимаю. Но, как сказала Мисси, речь идет о моей дочери. И поэтому я не хочу оставлять их одних даже на пять минут.

– Пять минут? – Снова та, с длинными ногтями. – Черт, Ларри хватает двух!

Все снова залились визгливым смехом. Надо было пользоваться случаем и брать ноги в руки.

Спустившись по застланным ковролином ступенькам, ведущим в подвал, Нок обнаружил там Иззи с Броуди, прижавшихся друг к другу в одном углу дивана, и сидящую с очень кислым видом Джулиссу Джонс – в другом. Иззи с Джулиссой были типа как подругами. Они вместе ходили на кое-какие занятия, хотя в основном Иззи на нее только жаловалась – как та постоянно пререкается из-за оценок с их учителем европейской истории по программе колледжа, мистером Пински. Как украдкой заглядывает посмотреть, что ты получила за тест, и если меньше, чем у нее, то потом с невинным видом спрашивает про результат, чтобы позлорадствовать. Как однажды демонстративно покинула семинар со словами: «Не могу находиться рядом с людьми, которые не понимают основ Французской революции!» Фирменный стиль Джулиссы составляли очки в клевой зеленой оправе и коллекция футболок с язвительными надписями. На сегодняшней стояло просто «НЕТ» огромными буквами, что как нельзя лучше дополняло хмурый взгляд и скрещенные на груди руки.

Формально Иззи не обманывала Нока, приглашая его к себе домой. Четыре человека – вполне себе вечеринка, по крайней мере согласно маминому определению. Однако в действительности это куда больше походило на двойное свидание, которое угрожала устроить Иззи. Что в какой-то степени было даже хуже, чем если бы она напрямую попросила снова прикрывать их с Броуди. Она пыталась отвлечь Нока, подсунув ему другую девчонку – плевать какую. Ведь если хоть немного подумать, любому было бы очевидно, что он и Джулисса Джонс совершенно несовместимы.

Броуди, как выяснилось, действительно удалось раздобыть упаковку из двенадцати бутылок пива и притащить в подвал. Иззи спрятала ее под куртками, на случай если вдруг спустится мать. Нок заколебался – не взять ли и себе, как остальные. Как он слышал, спиртное очень помогает в подобных неловких ситуациях, делая их хоть немного более терпимыми. Однако вид Люка, постоянно возвращавшегося домой с синяками под глазами, разорванным воротником и рвотой на одежде, навсегда оттолкнул Нока от выпивки, и он отмахнулся от протянутой Броуди бутылки.

– Мне же больше достанется, – пожал плечами тот и громко рыгнул.

Иззи захихикала. Это бесило больше всего – каких-то семь месяцев назад от нее в принципе нельзя было услышать подобного, тем более из-за такой мерзости.

Все снова уставились в телевизор, где шло какое-то реалити-шоу про знакомства. Участники выглядели разве что самую капельку менее кисло, чем Джулисса. Нок сел рядом с ней – другого места просто не оставалось, – и девушка буквально съежилась в комок, как будто рядом оказалась отвратительная глубоководная рыбина со скользкой кожей и выпученными глазами.

Иззи и Броуди тем временем немедленно принялись целоваться. Нок вытащил свой разбитый телефон, за который всегда хватался, как за спасательный круг, пытаясь делать вид, что ничего такого рядом не происходит. Однако Джулисса была не так пассивна и тут же запустила подушкой в парочку, которая уже начала заползать под полосатое покрывало.

– Эй, вы, извращенцы! Угомонитесь! Вы тут не одни!

– Прости, я забыла… – Иззи выбралась наружу, застенчиво поправляя одежду, и бросила на Нока извиняющийся взгляд. – Может, сыграем во что-нибудь?

– Можно. – Джулисса отхлебнула из банки. – Например?

– У нас есть «Скрэббл». И «Монополия»…

Поднявшись, Иззи подошла к полке с настольными играми.

– Ну нет, – возразила Джулисса. – Не в это. Во что-нибудь, во что играют на вечеринках.

Застывший с глупо приоткрытым ртом Броуди вдруг оживился.

– Да, точно, – протянул он. В глазах блеснуло понимание. – Для вечеринок есть свои игры.

– Это какие же? – с искренним удивлением переспросила Иззи.

– Ну ты что, не знаешь? «Семь минут в раю», «бутылочка» – в этом роде.

– Нам что, двенадцать?

– Да ладно тебе, Из. – Броуди взял ее за запястье, обхватив колечком из большого и указательного пальцев. Нок терпеть не мог, когда тот так делал. Как будто она ребенок. Или его собственность. – Будет весело. Что скажешь, Флэнаган? Покрутим бутылочку? Готов к своему первому поцелую в жизни?

Нок покраснел до корней волос.

– Иди ты! Я целовался раньше!

– Когда?

– Не твое дело.

Нок не врал – он действительно целовал Келли Спир. Как раз в двенадцать лет. При игре в «бутылочку». Однако знать подробности Броуди необязательно.

– А по-моему, отличная идея, – проговорила Джулисса. Она уже уселась на пол, скрестив ноги, и допила свое пиво, чтобы освободить тару.

– По-моему, тоже. – Броуди с нетипичной для себя оживленностью соскочил с дивана.

– Ну не знаю… – протянула Иззи.

– Согласен, – поддержал ее Нок. – Мы уже не в том возрасте. Я за «Скрэббл».

– Я тоже, – благодарно улыбнулась она ему.

– Да ладно вам, – возразила Джулисса. – Всего один раунд. И давайте придумаем стоп-слово, на случай если кому-то вдруг станет неловко. Просто произносите его вслух в любое время, и игра тут же окончена, без вопросов.

– И какое же слово? – Иззи сползла на пол, присоединившись к двум остальным. На диване оставался один Нок.

– Выберем что-нибудь из европейской истории, – предложила Джулисса. – Как раз экзамен на следующей неделе… Например, «Пражская дефенестрация».

– Чего?

– Инцидент в Центральной Европе начала семнадцатого века, который привел к Тридцатилетней войне.

Броуди и Нок по-прежнему смотрели непонимающе.

– «Дефенестрация» – это когда кого-нибудь выкидывают из окна.

– Супер! – откликнулся Броуди. – Пусть будет «дефенестрация», без разницы. Только у меня тоже условие – я человек широких взглядов и все такое, но с Флэнаганом целоваться не буду. Но если вы, девушки, выпадете друг другу, то не стесняйтесь.

Он сально ухмыльнулся, показав застрявшее между передними зубами маковое зернышко.

– Я на все согласна, – пожала плечами Джулисса.

– Кажется, мне надо еще выпить, – сказала Иззи.

Броуди вызвался первым. Он положил пустую бутылку на пол и как следует крутанул. Когда она остановилась, горлышко показывало прямиком на Иззи. Та улыбнулась и села чуть прямее.

– Ну, тут все просто. – Наклонившись вперед, Броуди засунул язык ей чуть ли не в глотку. Нок закрыл глаза, пока все не закончилось.

– Ладно, моя очередь, – проговорила Джулисса и закрутила бутылку.

Увидев, куда та показывает, Иззи слегка побледнела.

– Тебе сегодня везет, – бросила она своему парню. – Две девушки за вечер.

– Прямо то, чего боялись твои родители, – заметил Нок. – Подростковая секс-вечеринка.

– Да уж, – подхватила шутку Иззи, однако без смеха. – А бедная мама там наверху попивает вино и обсуждает «Госпожу Бовари», ни о чем не подозревая.

– Они там точно не о книгах разговаривают, – откликнулся Нок, но на него никто не обратил внимания.

– Извини, Из. – В голосе Джулиссы не чувствовалось даже намека на искренность. – Обещаю, буквально какую-то секундочку, не больше.

– Это же просто игра, малышка. – Броуди, подавшись к Иззи, слегка сжал ее плечо. – Все нормально?

– Да. Наверное. – Стряхнув руку, та отвернулась и обхватила колени.

Джулисса, опустившись на четвереньки, приблизилась к Броуди. Ноку загораживала обзор ее пятая точка, но Иззи, сидевшей рядом, все было отлично видно. Она, однако, не отрывала взгляд от колен. Ладони Джулиссы остановились на ковре прямо перед скрещенными ногами Броуди, потом та медленно наклонилась к нему и поцеловала. Она сдержала обещание – все длилось буквально секунду. Однако довольно долгую секунду.

– Совсем неплохо, детка, – проговорил Броуди. Рот у него был в блеске для губ, которым пользовалась Джулисса. – Как считаешь?

Иззи, ничего не ответив, взялась за бутылку.

– Теперь моя очередь.

И ожесточенно крутанула. Броуди принялся скандировать:

– Джу-лис-са! Джу-лис-са!

Однако его надежды не оправдались. Вместо этого горлышко показало на Нока.

– Ну, мы ведь лучшие друзья, – проговорила Иззи с немного нервным смешком, вопросительно приподнимая бровь. – Подумаешь, правда?

– Да, подумаешь… – кое-как выдавил Нок, тоже принужденно усмехнувшись.

Итак, это наконец случится – то, о чем он мечтал с того ноябрьского дня два с половиной года назад. Однако все было совсем не так, как представлялось. Поцелуй выходил навязанным, под взглядами двух пар насмешливых глаз, как будто все происходящее – какая-то изощренная издевка…

Иззи отхлебнула еще пива и облизнула губы. Помедлила немного, решаясь… Как-то в школьной столовой они поспорили, что ей слабо выдавить в рот весь майонез разом – тогда у Иззи было точно такое же выражение лица перед тем, как она сжала пакетик.

– Готов?

Нок кивнул. Говорить он не мог.

Иззи отставила пиво, убрала волосы с глаз и подалась вперед, опустившись на колени. Положив руки Ноку на плечи, мягко коснулась его губ своими… Секунда, другая, третья… В этом было все. Как они впервые сели рядом на встрече группы поддержки. Как в прошлом учебном году перед школьным балом Иззи появилась у них дома в желтом платье и прикрепила букетик того же цвета к старенькому блейзеру Нока, доставшемуся ему от Патрика. И начало нынешнего, до того, как она встретила Броуди и переменилась, забыв о прежней дружбе. Ее косы, и плечи в россыпи веснушек на мраморно-белой коже, и родинка под ключицей, и смех… Запах водорослей, исходивший от волос Иззи в те летние выходные, когда они ездили в домик ее дедушки на озере Фокс…

Оторвавшись, она выпрямилась и заглянула Ноку прямо в глаза. И наконец увидела то, чего не замечала все эти годы. На ее лице отразилась жалость, и он понял, что, как бы ему ни хотелось большего, ничего, кроме дружбы, между ними никогда не будет.

– Чувак, у тебя даже прыщи покраснели! – расхохотался Броуди.

– Дефенестрация, – прошептала Иззи.

Линия: направленная траектория объекта; след движения точки

Глава 8

Воскресенья в доме Флэнаганов всегда начинались и заканчивались одинаково. Утром мама ходила по комнатам, пытаясь убедить хоть кого-нибудь пойти с ней в церковь, а все только и искали, чем отговориться. В конце концов та сдавалась и, в праздничных белых туфлях без каблука и с того же цвета сумочкой, сердитая и раздраженная, хлопала дверью, бормоча что-то о грешных душах своих близких. «Помолись за нас, милая!» – бросал вдогонку отец с дивана. Через час или около того Джуди возвращалась в куда лучшем настроении, напитавшись святостью Слова Божьего и местными сплетнями, услышанными после службы, и принималась готовить.

К вечеру все члены семьи с супругами и детьми собирались на воскресный ужин. Мама всегда подавала одно и то же – десять фунтов спагетти «болоньезе», овощной салат в огромном деревянном блюде, подаренном на свадьбу двоюродной бабушкой, и дюжину порций чесночного хлеба. Флэнаганы не были итальянцами, но паста – самое дешевое, чем можно накормить такую ораву. К тому же мама получила рецепт еще в детстве от соседки, миссис Тальяферри, детство которой прошло в Апеннинах. Та якобы как-то летом привлекла бывшую тогда подростком Джуди помогать с забоем кур в своем птичнике на заднем дворе и расплатилась с ней не деньгами, а кулинарными секретами.

Столовую в доме Флэнаганов почти целиком занимал громадный деревянный стол от стены до стены с длинными скамьями по обеим сторонам. Если потесниться как следует, за ним умещались практически все, за исключением самых маленьких, которые сидели на коленях у взрослых или за раскладным столиком в кухне. Места хватало впритирку, но никто не жаловался – в таких семьях, как их, считают, что надо держаться вместе. Все двадцать пять детей и внуков четы Флэнаган жили в пределах одной и той же зоны доставки пиццы, в круге радиусом две мили, расширявшемся от родительского дома. Во Флэнландии – так Кэрри назвала их район, когда они с Люком только начали встречаться, – ты всегда волей-неволей на виду у семьи. Нок никогда не понимал паранойи некоторых по поводу дронов и контроля со стороны властей – для него это было привычно. За каждым его шагом всегда следили два десятка пар глаз одинакового бледно-голубого оттенка, происходившего из общего набора генов. Однажды, стоило чихнуть на улице, как из проезжающей машины раздался голос Майка, мужа Мэри: «Будь здоров, Нок!» В другой раз, тусуясь в переулке за магазином с двумя приятелями, Робби и Джереми – последний как раз стащил у тети пачку легких ментоловых сигарет, – Нок решил тоже попробовать закурить. Однако прежде чем он успел сделать первую в своей жизни затяжку, теперь уже сама сестра собственной персоной, мчавшаяся мимо на велике, на ходу протянула руку и выхватила сигарету буквально изо рта.

Воскресный ужин был краеугольным камнем жизни во Флэнландии. Под него подстраивались, планируя работу и отдых. Семейной легендой стал случай, когда Норин явилась на воскресный ужин всего через день после того, как родила третьего ребенка. Каждая такая трапеза была шумной, суматошной и абсолютно священной. Если бы кто-то решил вдруг не прийти, ему стоило бы запастись серьезным оправданием. Нок за свои почти семнадцать лет не пропустил ни единой. Однако в воскресенье после «вечеринки» у Иззи Люк просто не явился и не прислал даже эсэмэски с объяснениями.

Его отсутствие заметили все, но в открытую не обсуждали, только шепотом один на один, помогая друг другу накрывать на стол или утихомиривать детей, обменивались репликами. «Кто-нибудь видел Люка? Наберите ему». «Может, занимается? У него же экзамен месяца через полтора?» «Да, поскорее бы уже. К нему последнее время не подойди, такой нервный стал». «Бедняжка Кэрри, столько лет его терпит. Кстати, напишите ей кто-нибудь – она наверняка знает, где он». «Нет, она по воскресеньям в ресторане работает». «Тише, тише – мама идет».

За едой обсуждение вернулось к излюбленной и куда более приятной теме – блистательным успехам племянника Деклана. Первенец самой старшей из сестер, Джанин, родился даже раньше Нока – на два месяца и пять дней. Они вместе учились в школе Линкольна, хотя мало кто связывал их друг с другом – да и с чего бы? Деклан был умным, красивым и популярным, без усилий достиг больших успехов в спорте, и его уже звали к себе несколько престижных университетов, желавших заполучить перспективного игрока в свою баскетбольную команду. С первого же года в старшей школе он выступал в основном составе, пока Нок отсиживался на скамейке запасных – а потом и вовсе вылетел. На шестнадцатый день рождения Деклану подарили новенький автомобиль, тогда как Нок почитал за счастье, если родители изредка разрешали ему прокатиться на своей колымаге за три квартала – заправиться и купить шоколадный батончик. Любимым развлечением Дека было окликнуть при встрече в школьном коридоре: «Эй, дядя Нок!», к веселью друзей по команде и своей девушки, красотки Мюриэл. Бесило жутко, но ничего не поделаешь – Нок, как ни нелепо, и правда приходился Деклану дядей.

Сегодня Джанин взяла слово, едва только спагетти разложили по тарелкам.

– Не люблю хвастаться своими детьми, – начала она (что, как все знали, было как раз обычным началом подобной похвальбы), – но, как вы знаете, мы всегда говорили Деку, что прежде всего учеба, а спорт уже потом. Знания – это главное. И, видимо, наши слова не пропали зря…

– Ну мам!.. – слабо запротестовал Деклан, хотя это было бесполезно – стоило Джанин сесть на любимого конька, ее уже ничто не могло остановить.

Остальные вежливо ждали продолжения. Обведя глазами огромный стол, уставленный дымящимися тарелками, и убедившись, что все слушают, она наконец выложила:

– В пятницу нам звонили из Джорджтаунского университета. Дек, может быть, лучше ты сам расскажешь? – Она обожающе улыбнулась старшему сыну.

– Да ладно тебе, мам…

Нок, поймав взгляд Аннмари через стол, закатил глаза. Та подмигнула в ответ – их этим было не провести. Деклан любил разыгрывать скромность, но на самом деле наслаждался вниманием.

– Давай, давай! – подбодрила Джанин. – Кому же и похвастаться, если не своей семье?

«Всем!» – одними губами произнесла Аннмари, снова переглянувшись с Ноком.

– В общем… – проговорил наконец Дек, подождав, пока интерес аудитории достигнет предела, – мне предложили стипендию. Полную!

Он ослепительно улыбнулся, показав идеально ровные белые зубы – результат нескольких лет походов к дорогим дантистам, зато хоть теперь под камеры спортивных телеканалов. Нок незаметно прикрыл рукой собственные, торчавшие вперед. Как заметил однажды Мэттью, муж Джанин: «Черт, Нок! С такой челюстью, как у тебя, можно кочан салата через теннисную ракетку грызть!»

– Это пока еще неофициально, правда, – добавил Деклан, когда стихли общие аплодисменты. – Бумаги придут не раньше следующего учебного года. Но я уже дал согласие. Так что, видимо, все решено – поступаю в Джорджтаун и буду играть за их баскетбольную команду!

– А что, – спросил отец, ковыряя спагетти в поисках фрикаделек, – это хороший университет?

Мэттью снисходительно рассмеялся.

– Не просто хороший, Тед, – отличный! Один из лучших в стране! Там учились будущие президенты, члены Верховного суда и даже Брэдли Купер! – Он взъерошил красивую шевелюру сына. – А когда-нибудь люди, вот так же сидя за столом, скажут: «Там учился Деклан Спенсер!» Мы очень гордимся им!

– Да ну, подумаешь, – с напускной скромностью пожал тот плечами. – Как будто так уж сложно поступить в престижный колледж. Надо просто голову приложить, только и всего.

– Вот мудак, – пробормотал Нок.

Все удивленно оглянулись – обычно за воскресным ужином он даже рта не раскрывал, а предпочитал побыстрее очистить тарелку и отправиться в проулок за домом побросать мяч в корзину или на кухню, к младшим племянникам и племянницам, с которыми было куда веселее.

– Что ты сказал, Нок? – Джанин уставилась на него строгим взглядом старшей сестры, показывавшим, что она отлично все слышала.

– Ничего.

– Эй, дядя Нок! – Дек сверкнул своей ослепительной улыбкой – словно повернул лампу в его сторону на допросе. – Забыл спросить – что там у тебя с оценкой по ИЗО?

Две дюжины пар глаз уставились на Нока. Даже Хлоя, сидевшая у него на коленях, вытащила изо рта чесночный хлеб, который мусолила со счастливым видом, и обернулась, вперив в дядю голубые глазища. Спагетти у него в желудке вдруг будто обратились в камень.

– Кстати! – Джанин хлопнула в ладоши, звякнув крупными перстнями с бриллиантами. – Я вечно забываю, что вы одногодки! Нок, ты уже думал о поступлении в колледж?

– Да нет пока. – Тот нервно погладил Хлою по почти лысой головенке. – Впереди ведь еще целый год…

– Вот именно! Всего год! Нужно было давно этим заняться. Как там зовут школьного консультанта, которая тебе нравится? Миссис Барберо?

– Миссис Баррера. – Нок наклонился, чтобы скормить Хлое кусочек фрикадельки.

– Почему же она не говорила с тобой о колледже? Она собирается написать тебе характеристику?

– Не знаю… Может быть…

– Если нет, то какой от нее вообще прок?

– Она не такой консультант, – объяснил Нок, пытаясь сохранять терпение. – Она школьный психолог.

– Психолог? – встряла Мэри. – Если кому и нужен психолог, так это мне. Видели бы вы, что было вчера на вызове! Соседи позвонили «девять-один-один» с жалобой на ужасный запах в доме. Мы приехали и нашли в квартире на верхнем этаже бедного старика, который умер у себя в ванной добрых две недели назад. А батарея была на полную мощность! Он там практически в суп превратился!

– Мэри, ну не за столом же!

– Извини, мам. Я к чему – вот это настоящая душевная травма! А тебе-то с какого психолог нужен, Нок-Малышок? Когда тебе в последний раз приходилось запихивать человеческие внутренности в мешок для трупов?!

– Да бога ради, мы ведь едим! – Отец сердито бросил вилку на стол.

– Отчасти она права, однако, – заметила Джанин. Это было типично – старшие сестры всегда поддерживали друг дружку. – Я всегда думала, что задача школьных психологов – выявлять стрелков в черных тренчах, прежде чем они устроят бойню! Ты ведь не планируешь открыть стрельбу в школе, правда, Нок?

Тот вздохнул.

– Да, Джанин, не могу дождаться начала завтрашних уроков, чтобы взорвать самодельную бомбу.

– Не стоит так шутить! – ткнула она в его сторону куском чесночного хлеба. – Сейчас у нас не та обстановка!

– А тебе не стоит демонстрировать свое невежество, – вмешалась Аннмари. – Школьные психологи помогают ученикам с самыми разными проблемами.

– Вот именно, – откликнулась Элизабет, складывая руки на своем огромном животе, – она была беременна. – Только какая проблема у Нока?

– Да нет ее у меня! Господи! – Тот вжался в стул. Хлоя недовольно заерзала на коленях.

– Вот в этом беда вашего поколения, Нок, – «Зет» или как там его называют. – Мэттью никогда не упускал возможности перевести любую тему в плоскость «ох уж эти современные дети», причем собственных, разумеется, в их число не включал. – Со всеми якобы что-нибудь не так: депрессия, тревожность, синдром дефицита внимания… Какой там диагноз поставил Ноку один из учителей? Дисфункция регуляции поведения? Ой, да ладно, что за чушь! На самом деле парню просто нужен хороший консультант по поступлению в колледж – он поможет разобраться в приоритетах и напишет хвалебную характеристику, которая перебьет паршивые оценки. А не какой-то там елейный психолог.

– Точно, – поддержала Мэри. – Нок – самый уравновешенный подросток из всех, кого я знаю.

– Вот только он завалил ИЗО, – заметил Деклан.

– Ничего я не завалил!

– Черт, Джуди, – сказал отец, – говорил я тебе: вечно мы забываем проверить его оценки.

– Как вообще можно завалить ИЗО, Нок? – упрекнула Джанин.

– Эй! – пробился сквозь звон вилок и гул назойливых вопросов резкий голос Аннмари. – Может, заткнетесь уже все и дадите парню нормально поесть?!

Джанин немедленно приняла обиженный вид.

– Совершенно необязательно грубить. Я просто хотела привлечь Нока к беседе.

– Ничего подобного. Ты лезешь, куда не просят, да еще и говоришь о нем так, как будто его здесь нет.

– Я?! Лезу?! – Джанин оскорбленно прижала руку к сердцу. – Да я никогда в жизни…

– Джуди, – перебила ее Сэл, невеста Аннмари, – паста сегодня потрясающая. Вы так замечательно готовите!

– Ой! – удивленно пискнула та.

Ее лицо и шея порозовели от смущения. Джуди Флэнаган так давно кормила семью еженедельным воскресным ужином, что никому уже и в голову не приходило похвалить ее стряпню. Никто даже не задумывался, сколько усилий нужно, чтобы приготовить ужин не из полуфабрикатов на две дюжины человек.

– Я и правда добавила в этот раз немного телятины, – пояснила мама. – Решила попробовать что-то новенькое.

– Вышло просто чудесно!

Сэл все-таки молодец. Давно общаясь с Флэнаганами, она знала, что лучший способ разрядить обстановку – сменить тему. Остаток ужина прошел мирно, острых тем предусмотрительно избегали. О Джорджтауне никто больше не вспоминал, отсутствие Люка по-прежнему тщательно обходили молчанием, зато, слегка пристыженные добрыми словами Сэл по отношению к матери, все наперебой восхищались телятиной.

Нок удрал побросать мяч в корзину, не дождавшись даже ананасного пирога. Побыть одному в их доме – недоступная роскошь; оставалось надеяться, что в запасе есть хотя бы пять минут, прежде чем появится кто-то из сестер, племянников или племянниц и снова начнет доставать. Так и вышло – не успел Нок как следует размяться, как скрипнула сетчатая калитка и послышались чьи-то шаги.

– Мне жаль, что так вышло. – Аннмари протянула ему кусок пирога в бумажной салфетке. – Наши старшие бывают такими настырными…

– Может, мне тоже начать пропускать воскресные ужины? – Нок катнул мяч сестре и, откусив большой кусок, смахнул со рта крошки тыльной стороной ладони. – Люк, похоже, знает что делает.