Текст книги "Лисий шифр"

13. Тео

Почтенный Хуан сморщился, когда я воткнул Кай ему в руку. Не будь он так болен и слаб, он бы задёргался, особенно когда Кай завертелась угрём в его плоти, отыскивая вену. Одной рукой придерживая шприц, я уже было поднял вторую, чтобы произнести обезболивающее заклинание, когда вспомнил, что у меня нет на это рун. Я истратил их на всякие глупости, вроде разбора бардака у себя в комнате. Сжав зубы, я смотрел, как вздрагивает от боли почтенный Хуан, и дал себе обещание никогда больше не разбазаривать кирт.

– Кай, ты её нашла? – шепнул я.

Её голос прозвучал глухо:

– Очень трудно двигаться, будучи неодушевлённым предметом. Погоди, мне нужно ещё немного ци, чтобы… – Я вздрогнул, почувствовав, как шприц задёргался у меня в руке, двигаясь из стороны в сторону. Крошечные задние лапки на конце шприца поёрзали, выбирая нужный угол. – О’кей. Ох, у него все вены сжались и сморщились из-за обезвоживания, и здесь так темно… ох, думаю, я нашла! Точно. Я вошла.

Я плавно нажал на поршень, следя за тем, как жидкость переливается в руку почтенного Хуана. Безумие какое-то. Я понятия не имел, что делаю. Сколько жидкости следует в него влить? Правильный ли это раствор электролитов? Вдруг я его убью? Не такая уж маленькая часть моего сознания непрерывно орала: «А-а-а-а-а-а!»

Но пока я терзался страхом, перекошенное от боли лицо почтенного Хуана просветлело. Сероватую бледность залил золотистый свет, и кожа порозовела. Впалые щёки округлились, и, хотя он оставался пугающе худым, но больше не выглядел так, будто вот-вот рассыплется.

– Что происходит? – с удивлением спросил я.

– Невероятно, но, кажется, твой план работает. Его вены наполняются.

Теперь лицо почтенного Хуана выражало полное умиротворение, как у Гуань Инь, богини милосердия. На мгновение я позволил себе расслабиться, но тут глаза его распахнулись.

Из них хлынул свет, чуть не ослепив меня. Даже с закрытыми глазами я чувствовал, как яркий свет обжигает мне веки. Я вскрикнул и заслонился рукой.

Постепенно вокруг меня полились голоса.

– …так круто!

– А у тебя какая была иллюзия?

– Какой квест ты выбрала?

Я опустил руку и открыл глаза. Я снова оказался в экзаменационном зале, но только детей стало намного меньше. Теперь их было около пятидесяти.

Я пошарил в карманах – слава богам, мне вернули нормальную одежду – и обмер от страха, не находя Кай. А что, если она осталась в иллюзии…

– Перестань щупать себя – это неприлично.

– Кай! Это ты? – прошептал я. – Где ты? – Я похлопал себя по голове, проверяя, где она.

– Осторожнее! Я снова вошь.

– У нас получилось, Кай! – Всё моё существо переполняла благодарность. На радостях мне хотелось схватить Кай и обнять покрепче. До чего странно, мы же говорим о Кай!

– Тише, чего раскричался и раскудахтался. Иди, заведи друзей. Все эти обороты и заклинания вымотали меня. Боги, как я ненавижу превращаться в неодушевлённые предметы! Половина моих мускулов так и считает себя шприцем! Ох, как же мне плохо, если бы у меня оставалась хоть капля ци…

Вскоре у меня на макушке послышалось сонное сопение. Чудесно. Я покрутился вокруг столпившихся ребят, не зная, что делать и что сказать.

Дети вокруг меня возбуждённо тараторили о своих успехах. Я нерешительно придвинулся к ним. Я старался держаться как ни в чём не бывало, но как я ни твердил себе не думать о послании Джейми, оно просто не шло у меня из головы. Это как не думать о белой обезьяне. В таком состоянии я бы, чего доброго, сказал: «Привет, я Тео, я здесь, чтобы разгадать тайну предсмертного послания своего брата».

Двое мальчиков, один индиец, другой китаец, заметили, как я подошёл, и прервали свой разговор.

– Привет, я Риши.

Я улыбнулся в ответ:

– Тео.

Другой мальчик окинул меня взглядом:

– Я Дэнни.

– Какая у тебя была иллюзия? – спросил Риши.

– Деревня в Древнем Китае. А у вас?

– Магадха.

– Ка-ак круто! – сказал Дэнни. – Магадха – одно из шестнадцати великих государств Древней Индии. Вот бы мне её увидеть. – Он повернулся ко мне и небрежно сообщил: – А моей иллюзией была Великая стена прямо перед нападением Чингисхана[47]47
  Чингисхан (1155/1162–1227) – монгольский полководец, объединивший разрозненные племена и поднявший их в поход на Китай, Среднюю Азию, Кавказ и Восточную Европу, основатель и первый хан Монгольской империи. – Прим. ред.


[Закрыть].

Вау! Кажется, их иллюзии были в десять миллионов раз интереснее моей. И как получилось, что заклинание забросило меня в ту сонную деревушку в безвестной глуши?

Дверь открылась, и в комнату вошли Сюлин, Санви и незнакомый мне белый мужчина. Все разговоры моментально стихли, мы во все глаза смотрели, как они втроём использовали какое-то заклинание левитации, чтобы подняться над нами.

– Поздравляю! – сказала Санви с широкой улыбкой. – Вы вошли в число первых пятидесяти детей, прошедших отбор! Остальные, кто закончит квест после вас, отправятся домой.

Все ликующе закричали, и до меня медленно дошло, что я, кажется, сдал экзамен. Я прошёл. Я смогу сделать то, зачем Джейми послал меня сюда.

– Немного перекусив, вы сможете вернуться домой, чтобы собрать вещи. Завтра возвращайтесь, и вам покажут ваши комнаты. А сейчас – время ланча! – Она махнула рукой, и появились огромные блюда с едой.

Это был настоящий пир – здесь были блюда обеих наших стран и другие, мне незнакомые. Я насчитал не меньше шести различных карри, на больших тарелках были горы пельменей со свининой, булочки были такие свежие, что от них шёл пар, что уж говорить о сладостях. Рисовые шарики всех цветов радуги, пампушки с сиропом, кокосовые конфеты карамельного цвета.

Когда все рванули вперёд, мужчина, стоявший рядом с Санви, сказал: «Мне нужно побеседовать с одним из вас». Его голос был тихим, однако пронизал шум, завладев всеобщим вниманием. Должно быть, он использовал какое-то усилительное заклинание, хотя я не заметил характерного зелёного свечения кирта.

Впрочем, странным был не только его голос. Была в нём какая-то неправильность: он был как будто и молодой, и старый одновременно. Кожа была такая гладкая, что маме, будь она здесь, непременно захотелось бы узнать, каким кремом от морщин он пользуется, но при этом в волосах поблёскивала седина. А ещё глаза, такие светлые, что казались бесцветными, а зрачки чернели булавочными головками. Не хочу сказать ничего дурного, но я не завидовал тому, с кем он хотел побеседовать.

– Теодор Тан. – Его лицо было стальным. – Выйди отсюда и подойди ко мне. Немедленно.

Ой.

Какой-то мальчик в толпе сказал:

– Ого, вот он попа-а-ал.

Мои ноги как будто сами собой зашагали в сторону двери. Я чувствовал на себе тяжесть чужих взглядов, жаливших кожу, как туча мошек. Дэнни что-то шепнул Риши, оба смотрели, как я покидаю комнату.

Дверь закрылась за мной и запечаталась, отсекая шум голосов. Я остался один на один с высоким мужчиной, и в тишине было слышно, как, тук-тук-тук, стучит моё сердце. А ему тоже это слышно?

– Иди за мной. – Он пошёл прочь широкими, стремительными шагами, плавно, как кошка.

Я никогда не задумывался о том, как звучит «отрывистый голос», но теперь я это знал. Слова слетали с его губ так, будто их откусывали очень острыми ножницами. Я семенил за ним, перебирая доступные мне варианты. Над нами парили Глаза, немигающе следя за мной. Дюжие охранники, шагавшие по коридорам, останавливались и отдавали ему честь.

Мужчина привёл меня в просторный кабинет. На табличке снаружи было написано: «Крейтон Уорд, и. о. директора».

Кабинет был светлый и просторный, всё сияло белизной. Буквально всё, включая письменный прибор и книги на полках от пола до потолка.

– Садись, – сказал он, занимая кресло за огромным письменным столом. И вдруг он ухмыльнулся, напомнив мне скалящую зубы Кай. Сходство было неожиданно сильным.

Я примостился на краешек стула, оказавшегося самым неудобным стулом в мире. При малейшем движении он ужасно скрипел, а в тишине кабинета любой звук казался невыносимо громким. Мужчина смотрел, как я ёрзаю на стуле, пытаясь найти более или менее сносное положение.

– Я Крейтон Уорд, директор корпорации «Риплинг».

– Не исполняющий обязанности? – выпалил я. Чёрт, ну зачем я это сказал? – Извините, я просто… не хотел вас обидеть. Мне было очень грустно узнать про мистера Таслима – он был великим человеком.

Когда год назад он умер, все боялись, что нас ждёт киртовый кризис. Конкурирующие фирмы, примерно освоившие процесс производства рун благодаря изучению медальонов и реверсивной технологии, отчаянно сражались за свой кусок рынка, но никому не удавалось даже приблизиться к корпорации «Риплинг» по уровню производства кирта. Метод Таслима оставался секретным и при этом самым эффективным.

– Да, этого у него не отнять. – Крейтон театрально вздохнул. Нос его дёрнулся, так напомнив мне Кай, что я чуть не захихикал. – Настоящий революционер. Если бы не его гений, ничего этого бы не было, – он неопределённо махнул рукой на здание, в котором мы находились, на всех людей, круживших и работавших здесь, на экзаменационный зал. – Но нам не это предстоит обсудить. – Он сунул тонкие пальцы в нагрудный карман и вытащил небольшой шарик, который положил на середину стола. – Воспроизведи вступительный экзамен Тео Тана.

Шарик раскрылся, и оттуда выскочил чертёнок размером с мой большой палец. Кожа у него была тёмно-фиолетовая, а мордочка такая морщинистая, что я едва различал его черты. Он раскинул руки, щёлкнул крохотными пальчиками и пропищал:

– Воспроизведение файла 001635276-G!

Я ещё никогда не видел чертенят за работой. Я думал, он зачитает описание событий на моём экзамене. Вместо этого он широко распахнул рот, и оттуда полился слепящий зелёный свет. Я крепко зажмурился. Когда я открыл глаза, я снова оказался в той древней деревне. Я даже чувствовал, как припекает солнце, и слышал звон насекомых.

– Что за…

– Мы находимся в воспоминаниях чертёнка, – сказал директор Уорд, подойдя сзади и наклоняясь надо мной, так что его лицо оказалось рядом с моим. Я аж подпрыгнул. – Вон ты, – он указал на фигуру вдалеке.

Это я. Вау!

Несмотря на терзавшие меня страх и растерянность, я не мог не заметить, до чего безвольный у меня подбородок. Неужели я правда так хожу? А плечи у меня всегда так сгорблены? Ничего удивительного, что мама вечно нудит, чтобы я выпрямился. И тут второй «я» открыл рот и заговорил, и даже с такого расстояния его голос звучал так гнусаво и раздражающе, что даже мне захотелось дать ему в нос.

– Увеличь, – приказал директор Уорд.

Память чертёнка приблизила нас к виртуальному мне, и мы оказались будто в нескольких шагах.

– …колется, – прогундосил виртуальный я, сминая конопляную тунику.

С горящим от стыда лицом я сглотнул, ожидая ответа Кай. Сейчас она должна сказать, что на мне конопляная одежда.

Ответа не было.

– А это что? – сказал виртуальный я, хмуро уставившись на тканевые туфли.

И снова нет внятного ответа, но виртуальный я обиделся и бросил: «Прекрасно, давай, не стесняйся!» – а затем меня перебила иллюзия, объяснившая мне, что я должен делать.

– Останови, – сказал директор Уорд, и всё вокруг нас, включая листья и колышущуюся траву, замерло. Он выпрямился и наклонил голову, сложив губы в весёлую улыбку: – С кем ты разговаривал?

Чёрт, чёрт! Что ему сказать? Кажется, пока смотрел на него, миновала целая вечность. Директор Уорд вздохнул, щёлкнул длинными бледными пальцами, и мы вдруг снова оказались у него в кабинете. Чертёнок плюхнулся на стол, его крохотная грудь вздымалась и опадала часто-часто.

– Э… он в порядке? – спросил я.

– Забудь о чертёнке. Незачем тратить наше время на такого мелкого шэня. У нас в мире духов они не более чем слуги более достойных шэнов.

– У нас в мире духов?

Директор Уорд нахмурился:

– Вопросы здесь задаю я. Тео, мы проверили каждого из вас на обманные заклинания или чары, но всегда найдутся чары, способные обойти стандартные меры безопасности. К примеру, недавно я слышал про одну не по годам развитую немецкую девочку, она сплела новые чары, которые сделали её не просто невидимой, но и неосязаемой. Слава богам, она сидит в самой надёжной тюрьме в Германии.

И хотя в тебе трудно заподозрить нечестного плетельщика, однако полагаю, вы бываете разного толка. Скажи мне, какие чары помогли тебе смухлевать на экзамене, и возможно, я не стану ничего сообщать в Департамент магической безопасности.

– Я… я не мухлевал. Я никогда не плёл чары… я бы не осмелился! Плетельщики вечно самопроизвольно взрываются, это опасно! – вскричал я, внутри у меня всё корчилось.

Директор Уорд выдохнул с холодным шипением. Я и слова сказать не успел, как он взмахнул рукой и прошептал заклинание Белзада «Развязанный язык». Я хотел закричать – он не имеет права! – но заклинание уже начало действовать, и я застыл на стуле. Заклинание Белзада позволяло задать один вопрос и получить на его правдивый ответ, после чего теряло власть над своим объектом. Правительство Калифорнии разрешало родителям и опекунам использовать его в отношении своих детей, но никому больше, даже учителям, не позволялось применять его против несовершеннолетних. Даже копам требовалось судебное постановление, чтобы использовать его против подозреваемых.

Не в силах шевельнуть губами, я смотрел, как директор Уорд наклоняется ко мне. Я мог разглядеть каждую белёсую ресницу вокруг его странных глаз. Оказалось, что до сих пор я не знал настоящего страха. Я чуть не описался.

Он открыл рот и медленно спросил, старательно выговаривая каждое слово:

– Какие мерзкие чары ты использовал для того, чтобы смухлевать на вступительном экзамене?

Уф! Мне невероятно, просто невероятно повезло!

– Я не использовал никаких чар, чтобы смухлевать на вступительном экзамене, – ответил я, не отводя взгляда. Узы заклинания спали, и я обмяк на стуле, тяжело отдуваясь. – Это незаконно!

Директор Уорд ответил мне не-вполне-улыбкой:

– Ты или, точнее, твои родители подписали разрешение, позволяющее корпорации «Риплинг» применять к тебе подобные заклинания, если у нас возникнут подозрения.

Что? Вчера вечером, когда Сюлин прислала мне на подпись анкеты и договор, я даже не потрудился внимательно их прочитать, а сразу попросил маму и бабу подписать их. Если «Риплингу» хватило наглости включить в договор «Развязанный язык» Белзада, какие ещё права я им передал?

– К сожалению, мы имеем право использовать заклинание Белзада только единожды для каждого поступающего, но я уверен, что отыщу другой способ выяснить, как тебе удалось обмануть…

Я был не в силах дольше выносить присутствие этого типа.

– Я говорил со своим братом! – выпалил я.

– Братом? – Он повернулся к чертёнку, который, похоже, успел прийти в себя после чар иллюзии: – Проверь семейные связи.

– Подождите… – сказал я. Чертёнок подскочил и выдрал у меня прядь волос. – Ой! – Я потянулся было, чтобы выхватить её, но он уже засунул волос себе в рот. Фу!

– Связь с шэном номер 1279А, – сообщил чертёнок, жуя волос. – Пожалуйста, проверь семейные связи. – Его взгляд расфокусировался на мгновение, пока он устанавливал ментальную связь с другим чертёнком. – Родство обнаружено. Джейми Тан, семнадцать лет, пол мужской, практикант в программе «Знай свои корни». Статус: покойный.

У меня запершило в горле от слёз из-за бесстрастного тона, которым чертёнок сказал «покойный».

– Ты говорил со своим покойным братом… это самая трогательная история, которую мне доводилось слышать, Тео. – В голосе директора Уорда не было ни тени сочувствия.

Мне было тяжело говорить. Самому не верилось, что я так использую Джейми.

– Я начал после аварии.

– Сочувствую. – Директор Уорд сложил пальцы домиком под подбородком. – Что ж, Тео, приношу свои искренние извинения.

– Всё в порядке. – Я хотел убраться оттуда.

– Не сделает ли память о брате твоё пребывание здесь болезненным?

Что Джейми думал о Крейтоне Уорде? И тут же мысленно увидел, как он со смехом говорит: «Посмотрел бы я, как Крейтон Уорд продержится против мамы! Она его отлупит метёлкой для пыли, и этим дело кончится!»

Мне мучительно хотелось услышать, как Джейми говорит это наяву.

– Мне его очень не хватает, – признался я и лишь теперь был полностью честен с директором Уордом. – Он был очень увлечён этой программой. Находясь здесь, я чувствую себя как будто ближе к нему. – Последние слова получились шёпотом.

– Интересно. – Директор Уорд повёл носом – странно знакомое движение. – Ну, можно не повторять, что ты принят. Мы ждём тебя завтра ни свет ни заря, – произнёс директор Уорд.

Я только что не бегом выскочил из кабинета, обмякнув от облегчения. Мне хотелось пройти обряд очищения или хотя бы найти амулет от сглаза. Через несколько шагов я обернулся, и кровь застыла у меня в жилах.

Директор Уорд стоял за стеклянной стеной своего кабинета и не спускал с меня холодных, мёртвых глаз. И теперь он впервые улыбался по-настоящему – улыбкой акулы, учуявшей в воде свежую кровь.

14. Кай

– Глазам своим не верю! – промычал – другого слова не подобрать – голос.

Даже не открывая глаз, я поняла, что я вернулась в мир духов. Но не в знакомую мне его часть. Ни густого аромата магнолий, ни трескотни шэнов и мелких, по большей части безвредных яогуаев. Вместо этого меня окружали мёртвые или умирающие деревья, их ветви, скрюченные, как пальцы ведьмы, гнулись под тяжестью яогуаев. Таких, с которыми не стал бы связываться даже Чао.

Я cела и подслеповато заморгала. Что-то было не так. Когда дух-компаньон призван человеком-хозяином, вызвать или изгнать его кому-либо иному очень трудно. Тот, кто призвал меня в мир духов, должен быть чрезвычайно силён, раз преодолел мою связь с Тео. Следует быть крайне осторожной.

– Неужели… нет, должно быть, я ошибаюсь… Кай, лиса-оборотень, слишком щепетильна для наших мест, – гудел голос.

Страх побежал по моим венам, но стоит мне дать ему просочиться наружу, и все твари, прячущиеся под сухими кустами и под камнями, все кровавые когти и алчные клыки накинутся на меня. Мы находились в опасной близости от Диюя. Я чувствовала жар вечно ярившегося там вулкана и слышала отдалённые крики мучимых душ.

Из темноты шагнула огромная уродливая фигура. У меня шерсть встала дыбом.

– А, это ты, – как можно небрежнее заметила я.

Годзу фыркнул, а когда фыркает демон с головой вола, это производит сильное впечатление.

– Это правильно, что ты жмёшься в моём присутствии, хули-цзин!

Он был прав, разумеется[48]48
  Моя вражда с Годзу и его братом Медзу длилась веками. Когда я была ещё дерзким маленьким лисёнком, я сыграла с ними несколько недальновидных шуток, перекидываясь в одного из братьев, чтобы задурить другого. Не самый мудрый мой поступок, хотя посмеялась я знатно. Они – два стража, что охраняют вход в подземный мир и имеют прямой доступ к высшим демонам ада. Это объясняет, как они ухитрились набрать достаточно силы, чтобы призвать меня в мир духов. – Прим. Кай.


[Закрыть], но я не собиралась признавать, что попала сюда не по доброй воле.

– Хм. А где Лошадиная Морда?

– Я говорил, чтобы ты не смела так называть моего брата! – взревел Годзу. Деревья затряслись, и несколько яогуаев поменьше улизнули прочь.

– Но его в точности так и зовут, – сказала я[49]49
  Имена Годзу и Медзу так и переводятся: Воловья Башка и Лошадиная Морда. Я не виновата. Вол – это бык такой с большими рогами. – Прим. Кай.


[Закрыть].

– Да, но ты произносишь это как оскорбление!

– Ну… если у него и правда лошадиная морда… да и твоя не лучше, если уж на то пошло.

– Довольно! – Годзу взмахнул своим страшным трезубцем, раздувая широкие ноздри. – Кай, я слишком долго ждал, чтобы унести твою душу в Диюй, где я закину её на вершину Горы ножей, а затем низвергну в котёл с кипящим маслом, а потом…

– Как ни заманчиво это звучит, не думаю, что последую за тобой в Диюй. Я не нарушила ни один из законов кармы. – Ведя беседу, я отчаянно высматривала лазейку для бегства.

Годзу лукаво улыбнулся:

– А как ты думаешь, почему мы решили призвать тебя сейчас? Потому что мы почуяли это, Кай! Ты поддалась своей прирождённо подлой лисьей натуре – вот отчего ты очутилась здесь, так близко к первому кругу ада!

– Я не… – И тут меня словно током ударило. Я оступилась. Я помогла Тео сжульничать на экзамене. – Но у меня не было выбора. Так приказал мой хозяин, – запинаясь, произнесла я.

– Жалкие отговорки! – Годзу с притворным огорчением покачал головой. – Тебе следовало объяснить своему хозяину, что обман сделает с твоей кармой.

– Я… – Впервые в жизни я не нашлась с ответом. Он был прав. Мне следовало объяснить доходчивее, чтобы Тео понял, как всякий нечестный поступок, совершённый в мире людей, к примеру жульничество на экзамене, подталкивает меня к превращению из духа в демона. – Но этого недостаточно для моего превращения в демона. Это ничтожный проступок. Я всё ещё дух, а не демон, а посему неподвластна тебе!

Годзу взревел от хохота.

– Глупая хули-цзин! Мы столько раз видели такое прежде! Ты начинаешь, преступая незначительные нормы морали, но затем твои проступки становятся значительнее, и ты и глазом не успеваешь моргнуть, как превращаешься в самого настоящего демона! – Годзу прищурился и с шумом втянул воздух: – Я уже чую в тебе демонические поползновения, маленькая лисичка. – Он ухмыльнулся. – Скоро. Мне нужна ещё толика демона в тебе, и когда мы призовём тебя в следующий раз, я смогу СХВАТИТЬ ТЕБЯ! – Он ринулся вперёд, взмахнув трезубцем.

Я развернулась на кончиках хвостов и со всех лап метнулась в кусты, но не смогла обогнать его рокочущий хохот.

– Скоро!