Текст книги "Лисий шифр"

10. Тео

– О’ кей! – сказала Сюлин. – Пройдите в любую из этих дверей, – она указала рукой на пять дверей, тотчас распахнувшихся у неё за спиной, – и вас распределят по экзаменационным комнатам.

Я зашкандыбал к двери. Ноги не слушались, как будто забыли, как нужно двигаться. О боги, вдруг они почуют Кай у меня на голове?

– Я понимаю, что тебе сейчас не до меня, – сказала Кай, – но не мог бы ты отключить ненадолго свои потовые железы? Я тут тону.

– Я не могу их контролировать, – пробормотал я.

– Неужели? Батюшки-светы, и как вы, люди, до сих пор не вымерли? Никаких понятий о гигиене!

Я не ответил, потому что как раз входил в дверь. Воздух мгновенно остыл. Звуки стихли, и в коридоре сделалось темно. Я больше не видел остальных детей. По моему телу заскользили тонкие лучи зелёного света. Почти на пределе слышимости я уловил тихое бормотание заклинания. Похоже, они опять плели на редкость детальную иллюзию. От страха у меня перехватило дыхание. В любую секунду они могли обнаружить Кай. Завопит сигнал тревоги, прибегут охранники, схватят меня, и…

Распахнулась дверь. Хлынувший свет почти ослепил меня после темноты коридора.

Мы прошли сканеры. Каким-то чудом мы их обманули. Может, форма, которую приняла Кай, была слишком мала для обнаружения? Должно быть, так. Они ведь привыкли к детям с впечатляющими компаньонами, и Кай верно говорила, оборотни редки. У меня вырвался облегчённый вздох. Кто бы мог подумать, что я буду благодарен Кай за её лукавую натуру?

– Эх, была не была, – прошептал я и шагнул вперёд.

Свет был таким ярким, что мне пришлось прикрыть глаза, а когда я открыл их снова, мы оказались в сельской глуши: по обе стороны блестели лужами поля. Вдалеке теснилась горстка жалких деревянных хижин. Мужчины, женщины и дети с грубыми обветренными лицами таскали вёдра с водой, чтобы поливать рисовые поля и поить скотину. Стоял палящий зной, густо пахло воловьим дерьмом.

Я опустил глаза на себя и отскочил в удивлении. Мой наряд полностью изменился. Вместо рубашки и джинсов на мне были длинные штаны и туника до щиколоток. Мои «конверсы» превратились в мягкие тканевые туфли, а волосы…

– Что за фигня? – прошипел я, схватившись за макушку. Короткого ёжика как не бывало. Вместо него я нащупал узел. Пучок[39]39
  До воцарения маньчжурской династии Цин (то есть до середины XVII века) китайские мужчины носили длинные волосы, считая их признаком благочестия и мужественности. – Прим. ред.


[Закрыть]. Вот чудно!

– Эй, хватай поосторожнее! – пискнула Кай откуда-то с темечка. – И это всего лишь узел на макушке. Ну, в твоём случае – узел мальчика. В древнем Ханьском Китае[40]40
  Период империи Хань датируется 206 годом до н. э. – 220 годом н. э. – Прим. ред.


[Закрыть] короткие волосы символизировали варварство и неподобающее сыну поведение. Что, если подумать, превосходно тебя описывает.

Я игнорировал Кай. Меня кольнула жуткая догадка. А если на экзамене от нас ждут владения ци? Что, если они забрали наши кирт-медальоны? Я лихорадочно потянул ворот и успокоился, только нащупав привычный медальон. Крепко сжав его в кулаке, я медленно выдохнул, чтобы успокоиться. И почесал грудь.

– Эта рубаха колется. Из чего она соткана?

– Это конопля. Ткань из растительных волокон. В Китае не выращивали хлопок до вторжения монголов в 1200 году нашей эры, то есть мы явно оказались в Китае до монгольского завоевания, наверное, в эпоху империи Сун[41]41
  Империя Сун существовала с 960 по 1279 год. – Прим. ред.


[Закрыть]. Почему ты этого не знаешь? Чему вас только учат в школе?

– Прекрасно, давай, не стесняйся!

С обочины дороги подскочил камешек и повис в воздухе, не дав мне договорить.

Сбоку камешек распахнулся, и появился чертёнок вроде тех, что следят за нами через Глаза. Он помахал мне:

– Добро пожаловать, Теодор, на наш экзамен! Всё, что от тебя требуется, – выполнить один из квестов. Но будь начеку! Если один из обитателей этого мира обнаружит, что ты не являешься частью иллюзии, или если ты получишь тяжёлую травму, чары иллюзии развеются, и ты провалишь экзамен. Прояви изобретательность, и удачи тебе! – Камешек слетел обратно на землю и угнездился на обочине.

Я заморгал. Тяжёлая травма? Мы так не договаривались!

– Ты хочешь сказать, что меня здесь могут ранить? Но я думал, это просто иллюзия…

Чертёнок выглянул из-под камня:

– Это самая продвинутая иллюзия в мире! Разумеется, тебя могут ранить. Мы приложили немало труда, чтобы сломать физические ограничения чар и добиться максимального реализма!

Камень снова опустился и замер неподвижно.

О’кей. Меня не убедило небрежное заявление чертёнка, мол, «разумеется, тебя могут ранить», но разве у меня был выбор?

Кай покашляла.

– Тебе лучше начать двигаться. И не говори со мной, или чертёнок решит, что ты чокнутый мальчишка, который разговаривает сам с собой. Впрочем, насчёт чокнутого он не ошибётся.

Я игнорировал её. Несмотря на волнение, я пошёл вперёд, углубляясь в иллюзию. Она была просто невероятная.

– Никогда не слышал об иллюзиях такого масштаба, – сказал я Кай. – Самые продуманные чары иллюзии, которые мы изучали, – это заклинание Корриган «Куча крошек и кусочков», которое внушает тебе, что у тебя на тарелке еды больше, чем на самом деле. Но тут совсем другой уровень. Как им удалось раздвинуть границы стандартных чар иллюзии? Я могу потрогать всё руками. Вот, например, эта туника реальна? На ощупь да. Разве такое возможно?

– Люди, – фыркнула Кай. – Вам следует совершенствовать энергию ци и избавиться от киртовой зависимости, но вместо этого вы тратите время на бессмысленные заклинания, подобные этому.

Вскоре мы добрались до деревни, хотя деревня – это слишком лестное название. Это небольшое скопление маленьких хижин с соломенными крышами. Все поселяне были худы, под загоревшей, выдубленной солнцем кожей видны поджарые мускулы. Скучающий мальчишка, присматривавший за стадом коз, поднял голову при нашем приближении.

– Вы пришли совершить обряд над усопшим? – спросил он на беглом мандаринском.

– Хм, – пробормотала Кай. – По-хорошему люди здесь должны говорить на древнем диалекте, но, по-видимому, они убрали этот фрагмент реальности, чтобы вам, детям, было проще.

Я не сказал Кай, что мне и современный китайский даётся с трудом. Я беспомощно уставился на пастушонка, пока Кай не шкрябнула меня так, что я чуть не подскочил на месте. О’кей, отступать некуда.

– Обряд над усопшим? – переспросил я. Даже мне было ясно, что слова прозвучали неправильно. Ещё одна причина ненавидеть мандарин. Это тональный язык. Каждый слог можно произнести на четыре разных тона, и каждый тон превращает один и тот же слог в разные слова. Я явно переврал произношение, потому что мальчишка растерянно поднял брови:

– Обряд над почтенным Хуаном. Вы пришли провести его?

– Нет…

– Не говори нет! – зашептала Кай. – Ты что, забыл, что должен выполнить квест? А что, если это и есть твой квест?

– Но я же не знаю, как проводить обряд по усопшему! – прошипел я сквозь стиснутые зубы.

– Ты из деревни Баньпо? Ты пришёл обменять соевые бобы на рис? – спросил мальчишка.

Я со скрипом пытался подобрать правильные слова:

– Э, нет… Я из… другой страны. Нужно переплыть океан, чтобы попасть туда, откуда я родом.

– Так ты из страны разбойников! – заверещал пацан, отступая от меня.

Что? Я мысленно повторил свои слова. Тьфу ты, я перековеркал слово «другая» так, что получилось «воровская».

– Нет, нет! Я из другой страны!

– Из страны глухих? Опечален это услышать.

Я уже готов был сдаться, но тут Кай шепнула:

– Позволь мне вмешаться.

Ох, слава богам! Я чуть не разрыдался от облегчения. И тут до меня дошло, что, позволяя Кай «вмешаться», я должен буду ей довериться. Обращаясь к ней за помощью, я не собирался отдавать ей бразды правления, и посмотрите на меня. Я глубоко вздохнул и прошептал:

– О’кей.

– У тебя в кармане должен быть платок, – сказала Кай. – В Древнем Китае они были у всех. Пригодится и пот со лба стереть, и каку с попки ребёнка, и крошки со стола… уяснил? Повяжи лицо так, чтобы он не видел твои губы. Ага, сойдёт. – Кай прочистила горло и завопила голосом, до жути походившим на мой: – Внемли моим словам, человече…

– Мальчик, – поправил я.

– Внемли моим словам, отроче! Я ученик великого мастера Ляотая, который был учеником великого мастера Сяньфына, который был учеником Баошэна Дади, бога медицины. Я могу помститься тебе странным в речах и скверным обликом…

– Скверным? – пробормотал я.

– …занеже изведал я многие горние познания и боле не связан тщетою пустых речей и облика. Не ставь мне в укор мои речи и деяния, или я призову божью волю и превращу тебя в свинью, и пряжёного съем с паровыми маньтоу![42]42
  Маньто́у – паровая булочка. – Прим. пер.


[Закрыть]

Молчание. Я затаил дыхание. Ей удалось! Она спасла меня…

Мальчишка развернулся на месте и понёсся к деревне, вопя:

– Здесь колдун, он убьёт нас всех!

– Э, – сказала Кай. – Кажется, я немного перестаралась.

Так бы её и удавил! Знал же, что нельзя ей доверять. Но сейчас было не до гнева или сожалений.

– И что теперь?

– Я бы сказала, се благое время утечи.

– Что?

– Под сим разумею, БЕГИ!

11. Кай

Пока Тео чапал по чавкающей глинистой дороге, я смотрела назад. За нами гналось не меньше десятка крестьян.

– Недурно бы ускориться, – услужливо заметила я.

– Это… всё… из-за тебя! – пропыхтел Тео.

– Когда ты успел запыхаться? Тебе следует упражняться, а не играть день-деньской в компьютер.

– За…ткнись!

– Впереди влево уходит тропка. Сверни туда.

В кои-то веки он не стал спорить. Тропинка привела нас в лес. Едва мы оказались под сенью деревьев, я направила ци на узкую тропинку и сотворила чары иллюзии. Для лисы-оборотня иллюзии и оборотничество – рис и тофу магии. Я не смогу зажарить человека, как огненный дракон, но это так устарело! Мои методы более искусны и изящны.

Когда селяне промчались мимо, Тео вздохнул с облегчением:

– Почему они не свернули следом за ними?

– Я ненадолго сделала тропинку невидимой.

– Это было очень кстати, – признал он.

Я прихорошилась. Не самое простое дело для вошки, но я справилась.

– Хотя, конечно, ты сама и устроила эту неразбериху, – Тео никогда не хватало ума вовремя остановиться. – Поверить не могу, что ты наговорила этому козопасу! Это было ужасно неучтиво!

– Я спасла тебя от разоблачения. Ты собирался сообщить ему, что ты из Америки.

Я понимала, что Тео зол – он тяжело дышал, и его голова сделалась горячей, но, услышав мой ответ, он горько вздохнул, а затем принялся смущённо теребить свой киртовый медальон.

– Ты права. Я повёл себя не лучшим образом.

– Благодарю. И возможно, я чуток перехорошила с угрозами. – Мы оба немного помолчали, затем Тео выпрямился:

– О’кей, давай найдём другой квест, и на этот раз, пожалуйста, не угрожай никого превратить в свинью.

– Но это же так скучно, – проворчала я. Я опустила свой не-подбородок на свои не-руки и попыталась представить, в какие неприятности мы угодим в следующий раз, пока Тео оглядывал лес.

После непродолжительных прений[43]43
  Прения (сущ.) – вдумчивая беседа или дебаты в форме диалога: «Мы пойдём сюда», «Нет, мы пойдём сюда», «Нет, СЮДА», «Это неправильный путь», «Сама ты неправильная». – Прим. Кай.


[Закрыть] мы решили двинуться по тропинке в глубь леса, чтобы не встречаться с не в меру ретивыми крестьянами.

– Говорю же, там мы никого не найдём! – сказала я. – Сильно сомневаюсь, что… – Я осеклась, насторожившись: – Ты это слышал?

– Что слышал?

– Иди налево.

Тео побрёл через подлесок, отводя в сторону завесы лиан.

– Иди дальше, – сказала я. – Туда!

Через несколько шагов мы наткнулись на почти незаметную среди листвы тощую девочку, на вид ровесницу Тео. Она сидела под деревом и тихонько плакала.

Тео осторожно приблизился и неуверенно поздоровался:

– Привет!

Девочка подняла глаза и торопливо утёрла рукой мокрое от слёз лицо.

– Я тебя не знаю, – довольно сварливо заявила она. – Ты не из соседских деревень!

– Э… верно. Я из очень далёкой страны, – отвечал Тео, медленно выводя слова на ужасном мандарине.

Девочка шмыгнула носом.

– И говоришь ты не по-нашему. – Тут у неё забурчало в животе, и она со стоном обхватила себя руками: – Умираю от голода. У тебя есть еда?

– Я могу что-нибудь наколдовать. – Тео быстро пробормотал заклинание, призывая силу из своего глупого медальончика, и у него на ладони возник сэндвич с арахисовым маслом.

Медальон мигнул красным, а Тео побледнел.

– У меня кончаются руны, – шепнул он, протягивая сэндвич девочке.

– У тебя невероятно мощный ци! – восхитилась она.

– Э, не совсем. А теперь у меня почти нет ки…

Я безжалостно дёрнула его за волосы:

– Они не знают рун, помнишь? Прежде наколдовать еду способны были только обученные волшебники![44]44
  Чары для создания осязаемого из ничего едва ли не самые трудные в исполнении, а значит, самые затратные в плане энергии. Не случайно в большинстве школ в Штатах детей учат наколдовывать лишь самую простую еду. Нет смысла тратить кирт, чтобы наколдовать еду, если можно заскочить в супермаркет и купить себе сэндвич. Так что сэндвич у Тео получился так себе. Я почти уверена, что хлеб чёрствый, а арахисовое масло чересчур неоновое, на мой вкус. Впрочем, не буду придираться. Пойди найди ребёнка, способного намутить сэндвич лучше этого. Колдовать сложно. – Прим. Кай.


[Закрыть]

– Э, он лежал у меня в кармане, – не слишком убедительно соврал Тео. – Я достал его из кармана, пока ты отвернулась.

Девочка уставилась на сэндвич с восторгом, который стоило приберечь для мешка с какашками енота.

– Что это?

– Это сэндвич с арахисовым маслом. – Тео сунул его девчонке, но та отпрянула.

– Что это? Ты хочешь меня отравить! – закричала она.

Я со вздохом создала иллюзию, превратив сэндвич в паровой пирожок со свининой. Глаза у девчонки жадно округлились, она без лишних слов выхватила булочку из рук Тео и слопала в три укуса.

И снова великолепная и удивительная лиса-оборотень спасла положение.

– Почему ты плакала? – спросил Тео.

Девчонка обожгла его сердитым взглядом:

– Я не плакала.

Это потребует времени.

– Позволь мне, – шепнула я. Я снова переделала свои голосовые связки под Тео и взревела: – Внемли моим словам, ничтожная же… отроковица! Я ученик великого мастера. Он внял твоему плачу на вершине Тайшаня[45]45
  Тайшань – гора в китайской провинции Шаньдун высотой 1545 м, одна из пяти священных гор даосизма. Традиционно гора считалась местом обитания даосских святых и бессмертных. Дух горы Тайшань, по преданию, – один из правителей царства мёртвых. – Прим. пер.


[Закрыть] и послал меня помочь с твоими окаянными невзгодами. Я велю тебе баяти истинно, отчего ты плакала, яко изыманный заяц!

Девочка только рот раскрыла. Если эта тоже убежит, Тео не обрадуется. Но стоило мне так подумать, как она прищурилась и спросила:

– Кто твой учитель?

– Великий мастер Ляотай, – ответила я.

– Никогда прежде о нём не слышала. И в чём же он искусен?

– Э… в медицине?

Девочка вскочила на ноги:

– Ты целитель? Прошу, спаси моего отца! Я шла в Баньпо за целителем, но потеряла кошель с деньгами, и…

– Твой отец – почтенный Хуан, так? – сказал Тео.

– Как ты узнал? – спросила девочка с явным удивлением.

– Э… вестимо, я всеведущ, – сказала я.

– Воистину, ты небесное существо! – Она опустилась на колени и склонила голову до самой земли: – Прошу простить мою непочтительность. Я молю тебя помочь моему отцу. Кто-то дал ему гу…

– Что за гу? – спросил Тео.

Девушка подозрительно прищурилась:

– Ты не знаешь, что такое гу?

– Я испытываю тебя, – рявкнула я. – Гу – злая магия, созданная посредством заточения ядовитых тварей, суть змей, скорпионов, сколопендр, дабы они погубили друг друга. Уберегшаяся тварь улучает яд, из коего составляют зелие.

– Воистину, ты мудр, о небесный!

– Зови меня Жовэнь, – сказал Тео. – А как твоё имя?

– Меня зовут Ту.

– Это же значит «грязь»? – удивился Тео.

Девочка пожала плечами:

– Мои родители хотели написать «знающая», но они не сильны в каллиграфии[46]46
  Пояснение: иероглиф, который выбрали родители для Ту, был 学生 – «ученик», «последователь», но вышло у них 泥土, что значит «грязь» или «глина». Увы, такое случается. – Прим. Кай.


[Закрыть].

Пока Ту вела нас обратно к себе в деревню, Тео расспрашивал её об отце.

– Опиши мне симптомы, – велел он.

– О, они ужасны! Уже несколько дней он мучается от жестокого поноса и рвоты!

– Похоже на э… как будет на мандарине «дизентерия» или «холера»? – пробормотал Тео.

– С кем ты беседуешь, о мудрейший?

– Я баю с небесными духами, что избрали пребывать на земле, – торопливо произнесла я, а затем подсказала Тео нужные слова на мандарине для «дизентерии» и «холеры».

Девчонка охнула, едва Тео произнёс их вслух:

– Ой-ой, похоже, это самое злое волшебство гу!

– Да, и тебе несказанно повезло встретить меня, – сообщила я, а затем сказала Тео: – Не то чтобы я умела от них лечить.

Тео ничего не сказал, но я буквально слышала, как скрежещут шестерёнки у него в голове. Пока мы добрались до деревни, козопас успел вернуться. Он завопил при виде Тео, и остальные примчались с орудиями. Один из самых безбоязненных явился с огромным колуном.

– Колдун вернулся, чтобы съесть нас! – верещал мальчишка.

– О чём ты говоришь, Ижун? – удивилась Ту.

– Он колдун! – Ижун отчаянно указал на Тео.

– Он – небесное существо. – Ту смотрела на Тео полными надежды глазами. – Он исцелит моего отца от гу, отравляющей его!

– Надеюсь, что эти их чары иллюзии не позволят тебе испытать боль, – пробормотала я, – потому что топор выглядит острым.

12. Тео

В полном смятении мыслей я прошёл за Ту к одной из деревянных хижин. Мне тут не место. Кай права, я не Джейми. Я не силён в медицине и всём таком. Но часть меня была убеждена, что именно такой квест выбрал бы Джейми, а значит, мне нужно было довести дело до конца. Может, этот квест вообще создавал Джейми. От этой мысли мне на глаза навернулись слёзы. Я обязан пройти этот квест.

Почтенный Хуан лежал на циновке на полу. Он был мертвенно бледен, дыхание его было слабым и прерывистым. Кожа висела на нём, как одежда не по размеру, под ней остро проступали кости. А вонь была такой сильной, что ощущалась как удар под дых. Стараясь дышать ртом, я присел на корточки, чтобы осмотреть его.

– Баба, я привела тебе целителя, – тихонько проговорила Ту.

Воспалённые веки почтенного Хуана приоткрылись, но ему не хватило сил, чтобы заговорить.

– Надежды для него не осталось, – прошептала Кай. – У тебя недостаточно рун на сложные чары, способные вылечить дизентерию или что-то подобное, а я не знаю исцеляющих заклинаний. Но если он умрёт у тебя на руках, крестьяне напустятся на тебя. Нам надо уходить.

Я постарался отрешиться от её слов и сосредоточиться на воспоминаниях о Джейми. Что бы он сделал? Он постоянно рассказывал мне о разных болезнях и способах их лечения. Нужно верить в него, верить, что рассказанное им когда-то поможет мне теперь.

Я встал и сказал:

– Ту, вскипяти мне сон… – нет, это я неверно произнёс, – вскипяти… воды и… принести мне нож и соль. И пожалуйста, оставьте нас.

Ту и крестьяне поспешили выйти, и мы с Кай остались одни с почтенным Хуаном.

– Великолепно, – сказала Кай. – Ты отделался от них, чтобы мы могли смыться…

– Нет, – я глубоко вздохнул, собираясь с духом. – А теперь твой выход, моя дорогая лиса-оборотень.

– Прости, не поняла?

Теперь или никогда. Я пошёл ва-банк.

– Тебе нужно обернуться комплектом для переливания крови, – сказал я.

– Что?

– Почтенному Хуану нужна регидротация, и самый быстрый способ – это внутривенное вливание жидкости. Плюс, как ты верно подметила, у меня недостаточно кирта, чтобы колдовать.

– Тогда у меня для тебя новость: набор для переливания крови не входит в число подвластных мне обличий, – фыркнула Кай.

У меня упало сердце. Похоже, я здорово переоценил её способности. Она вечно хвасталась своими талантами, надо было догадаться, что это сплошное бахвальство. Но сдаваться нельзя. Я отчаянно искал другой способ и нашёл его.

– А если в шприц с иглой?

Кай не отвечала.

– Я знаю, ты умеешь в него превращаться. Я знаю, что Джейми учил тебя перекидываться во всевозможные медицинские инструменты.

Где-то на макушке раздалось возмущённое сопение.

– А ты знаешь, сколько ци мне потребуется, чтобы обратиться в неодушевлённый предмет? Это тебе не перекинуться в какого-то зверя! Превращение в предмет без мышц, крови и нервной системы – это очень сложно! Это выматывает, парень! Выжимает до капли. Я не…

Я проглотил комок в горле.

– Кай? Не забывай, мы делаем это ради Джейми.

Кай притихла. А потом сказала горестно:

– Ты прав. Ради Джейми.

Она скользнула с моей головы мне на ладонь, и я снова покрылся гусиной кожей. На миг она замерла неподвижно, а затем вспышка света – и у меня на ладони лежал шприц с иглой для подкожных инъекций, только сзади торчали хвосты и задние лапы Кай.

У меня вырвался вздох облегчения:

– Спасибо!

Я спрятал Кай в карман, и как раз вернулась Ту. Я подождал, пока она поставит всё на пол и уйдёт, а затем снова достал Кай.

Я положил Кай на чистый лоскут ткани, пока растворял соль в воде. Затем, сделав ещё один долгий прерывистый вздох, взял принесённый Ту нож и уколол им себе руку.

На шприце открылся рот, и Кай заметила:

– Это ужасно негигиенично!

Я проигнорировал её и, пробормотав несколько заклинаний, капнул в воду пару капель крови. Кирт заструился из медальона вниз по моей руке. Потоки света переплелись, каждый был соткан из сотен мерцающих оттенков зелёного.

– Что ты делаешь? – спросила Кай, когда паутина света коснулась воды, поднимая мелкую блестящую рябь.

– Превращаю солёную воду в правильную смесь электролитов.

– Откуда ты знаешь, какая смесь правильная?

– А я и не знаю. Я использовал заклинание Сэмвелла «Такое же, да не то», чтобы вода воспроизвела электролиты в моей крови, и добавил заклинание «Интуиция» Спрэгсвиста на удачу.

– О боги! – вздохнул шприц.

– Слушай, мне всего двенадцать, о’кей? Единственное исцеляющее заклинание, которому меня учили, – «Корка на содранной коленке» Сукровитца, но у меня не хватит рун даже на него. А мимикрия и удача почти ничего не стоят. О’кей, смесь готова. А ты готова? – обратился я к Кай. Я не стал сообщать ей, что сам не готов совершенно.

– Всегда готова! – заявила Кай.

Я взял её и наполнил самодельным раствором электролитов.

– Э… тебе придётся помочь мне найти вену, после того как я тебя вставлю. У меня не хватит кирта на заклинание поиска, а сам я никогда этого не делал. – Руки у меня дрожали, когда я прижал иглу к посеревшей коже почтенного Хуана. Теперь, когда мне предстояло проткнуть его кожу, моя затея казалась мне ужасно, чудовищно, жутко глупой. Но отступать было поздно.

– Что может пойти не так? – сказала Кай, и я вонзил иглу в руку почтенного Хуана.