Текст книги "Давно забытая нежность"

Лука продолжал пристально смотреть на нее и почувствовал удовлетворение, когда она съежилась под его взглядом.

– Джио предложил мне вернуться в дом, – сказала она, решившись первой нарушить молчание. – Пока что он отдаст мне свои ключи, и у него все еще есть ваш старый «фиат», который он будет рад одолжить мне, пока я здесь.

– Он всегда хотел, чтобы ты была здесь.

– Я рада встрече с ним, хотя немного шокирована: он постарел. Иногда мне с трудом удавалось узнать его. Он в порядке?

Лука не ответил. Если бы она в самом деле беспокоилась о Джио, то написала бы.

– Я не знаю, почему ты здесь и чего ты хочешь, – сказал он наконец. – У тебя будет здесь расписание. – Он протянул ей лист бумаги, и она молча взяла его, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Извини, если тебе не понравилось то, что я должна была сказать, – начала она. Но Лука безжалостно оборвал ее:

– Нет, тебя – нет.

Она моргнула.

– Что нет?

– Тебя не жаль. Совершенно. Ты хотела сделать сенсацию. Минти Давенпорт на повестке дня. Твоя одежда, прическа… – В его словах теперь звучал гнев. – Это то же самое, как тогда, когда мы были детьми. У тебя всегда была новая роль, новая драма. Помнишь то лето, когда ты решила охранять окружающую среду? Все время читала нам лекции о нашей еде, машинах, одежде. Потом, через девять месяцев, ты снова появилась, разодетая в кожу, и использовала столько горячей воды, сколько было возможно.

– Мне было пятнадцать…

– Твое увлечение театром, – безжалостно продолжал он. – Сколько ты потратила на уроки и инвентарь? Бьюсь об заклад, ты годами не трогала эти вещи.

– Это не имеет отношения к…

– А теперь твоя последняя фантазия: управление компанией, презентации, деловой костюм и посещение офиса каждый день? Не в моей компании, Минти. Ты говорила о важных вещах, – сказал он спокойно. – Если бы пришла ко мне раньше, поделилась своими мыслями, я бы выслушал, принял их к сведению. Мы могли бы выступить перед собранием вместе с финальным планом и расчетами.

Казалось, Минти сейчас заплачет.

– На этом все, – добавил он спокойнее. – Понимаешь? Можешь уехать прямо сейчас. Держись от меня подальше, Минти.

Глава 3

– Ciao, Gianni; ciao, Alfonso. Grazie; a presto, – сказала Минти, с трудом захлопывая дверцу грузовой машины.

Как они могут держаться на ногах да еще оставаться такими бодрыми? Сорок восемь часов помощи по доставке мороженого и других замороженных десертов в рестораны трех стран с редкой возможностью поспать совершенно лишили ее силы.

Она отвернулась от грузовика, с третьей попытки водрузила на плечо свою сумку и пошла по дорожке, обрамленной кипарисами, прямиком к фермерскому дому.

Минти каждое лето проводила в Ошиа с тех пор, как ей исполнилось семь лет.

Старый каменный дом стоял посередине плато с террасами, которые спускались вниз по холму. На вершине холма примостился городок Ошиа. Сбоку виднелись средневековые городские стены, залитые золотым вечерним солнцем, наверху выступал мост средневековой церкви. В каждом направлении, куда ни посмотри, лежали тени сотни оттенков зеленого.

По аллее оставалось идти каких-нибудь пару сотен ярдов, но каждый шаг казался милей. К счастью, передняя дверь была не заперта.

Она повернула внушительную деревянную ручку и почти ввалилась в большой холл, выложенный мраморной плиткой, со вздохом облегчения бросая на пол сумку.

– Милый, я дома! – крикнула она и принюхалась. Что это за аромат? Лук, чеснок, томаты, травы, какая-то рыба – аромат превосходной итальянской кухни. Ее желудок болезненно заурчал. С момента последней остановки на перекус прошло много времени.

Минти на секунду задержалась в холле. Все, что ей хотелось, – это взобраться наверх и оказаться у двери, за которой находилась ее кровать. Роскошная удобная кровать, убранная кружевами. Какой удивительный контраст по сравнению с прошедшими двумя днями, когда она, зажатая на переднем сиденье грузовика между Джианни и Альфонсо, пыталась вздремнуть.

Минти колебалась, пытаясь выбрать между усталостью и голодом. До нее вновь дошел соблазнительный запах чеснока, и Минти, с сожалением посмотрев на лестницу, из последних сил направилась на кухню, откуда доносился божественный аромат. Дом, каким он и был всегда, оставался уютным и без претензий, с большой кухней в самом его сердце.

Минти выросла в одном из старейших и лучших домов Англии, но нигде, кроме как здесь, не чувствовала себя по-настоящему дома, потому что она любила эту комнату. Каждый предмет интерьера был выбран с особой тщательностью и нежностью. Этот дом, наполненный любовью, был гораздо более привлекательным, чем те поразительные архитектурные шедевры, в которых она привыкла проводить каникулы. Лука стоял у печи и ложкой мешал соус, который издавал райский аромат. Увидев его, Минти застыла в удивлении.

На нем были облегающие старые черные джинсы и простая черная футболка. Джинсы прекрасно демонстрировали его длинные сильные ноги; футболка облегала плоский живот; короткие рукава открывали мускулистые руки.

– Пахнет вкусно.

– Раздельное питание, помнишь?

– Я приготовлю спагетти, – произнесла она как можно более терпеливо.

Лука в ужасе обернулся, разбрызгав повсюду томатный соус с ложки, которую все еще держал.

– Mio Dio, ты все еще ничего не смыслишь в еде? – сказал он. – Во-первых, это cioppino – суп. Во-вторых, если ты считаешь, что я доверю тебе приготовление пасты, ты просто спятила, если только за шесть лет ты не выучила, что значит al dente, в чем я очень сомневаюсь. В-третьих, если бы это было рагу, я бы порекомендовал сочетать его с чем-то более питательным.

– Знаешь, я прошла несколько кулинарных курсов. Я даже умею делать пасту, а не просто ее варить. Как насчет того, что я просто порежу хлеб?

– Чтобы он засох? Нет, спасибо.

– Вымыть салат? Или я слишком замочу латук? Буду слишком грубой с огурцами?

Минти, приняв молчание за согласие, прошла к большому холодильнику.

– Только четыре вида латука, Лука. Ты теряешь форму, – сказала она. – Не уверена, что смогу обойтись этими ингредиентами.

Она вытащила салат, взглядом определив наиболее свежий, и прошла к раковине. Несколько минут они молчали, работая бок о бок.

– Не передашь мне чеснок? – попросила она спустя время.

– Зачем?

– Ну, я могу положить его на порог, чтобы отгонять вампиров, но я хотела сделать заправку для салата и макать в нее хлеб. Тебе решать.

Уголки губ Луки изогнулись в вынужденной улыбке, и он бросил Минти маленькую белую головку чеснока.

Ужин был великолепным.

– Я хотела бы заметить, что и мой салат, и заправка получились настоящими шедеврами, – сказала она. – Я должна признать, что ты приготовил основную часть, но будет честно, если я уточню детали.

Лука не собирался спорить. Он взял вино и небольшое блюдо с сыром и виноградом, направился к дивану, где открыл свой ноутбук с электронной таблицей, присланной вечером Алессандро, коммерческим директором.

Спустя пять минут таблица все еще не была просмотрена. Его взгляд то и дело переходил на Минти, которая старательно мыла сковородки. Она выглядела уставшей. Ее волосы были собраны в узел, и на ней все еще были светлые брюки и простой вязаный топ.

Сегодня вечером его сбила с толку усталость в ее глазах. Это была старая история. Он не мог не быть ее рыцарем в сияющих доспехах, независимо от того, хотела она этого или нет. В то первое лето, когда она приехала, Лука провел один памятный день за настольной игрой с маленькой девочкой, чье сердце было разбито, когда она узнала, что ее отец решил отправиться в Сан-Тропе с новой подружкой, а не приехать в Ошиа, как обещал.

Луке до сих пор нравилось играть в «Клуэдо».

На третью свадьбу ее отца, небольшое закрытое мероприятие, на которое было приглашено около двухсот гостей, включая сотрудников журнала, пишущего о знаменитостях, но на котором не было единственного отпрыска жениха, Лука взял двенадцатилетнюю Минти.

В шестнадцать парень Минти бросил ее, написав записку. Еще одна поездка, теперь уже на крошечном «фиате» Луки – подарке Джио и Розы, которые разделяли общий страх, что молодые мужчины управляют такими мощными машинами. Они направились на юг и завершили свой путь в Риме, целый день посвятив осмотру достопримечательностей, шопингу, попивая дорогущий кофе.

Перемирие произошло в ночь после похорон Розы. При этом воспоминании руки Луки сжались на клавиатуре. Шесть лет спустя он все еще помнил вкус Минти, все еще мог воскресить ощущения, когда его руки скользили по этим длинным-длинным ногам, по изгибу талии к выпуклостям ее упругих маленьких грудей, помнил ее вздохи и то, как она шептала нежности, умоляя его не останавливаться.

Потом Минти просто исчезла. А теперь вернулась. Моет тарелки на его кухне, словно они по-настоящему стали семьей.

– Мне нравится, что ты ничего не изменил, – сказала Минти, захлопывая дверцу посудомоечной машины. – Те же тарелки, кастрюли.

Лука поставил ноутбук на стол перед собой и откинулся назад, держа в руке бокал вина.

– А что я мог бы изменить?

Минти пожала плечами.

– Гладкие кожаные диваны и хром повсюду, – предположила она. – Отсутствие стен. Кухня на улице.

– Звучит ужасно.

Минти подмигнула ему.

– Здорово, что тебе нравится то, что у тебя есть.

– Это часть истории моей семьи. Мебель сделана или выбрана моими родителями. Зачем мне ее менять?

– Я рада, что ты этого не сделал. – Минти выжала тряпку и повесила ее на кран раковины, затем взяла свой бокал вина, сумку и прошла к диванам.

– Есть столько старых домов, таких, как этот, которые были модернизированы.

– Я всегда мечтал, чтобы мои дети росли в том же доме, что и я, ели за тем же столом и из тех же тарелок.

– Здесь мы всегда были на каникулах, – напомнила Минти.

– Si, но ты всегда была слишком умной для своих лет.

– Я не одна такая. Ты когда-нибудь совершаешь глупости, Лука?

Он с улыбкой покачал головой:

– Только когда ты была со мной.

Их взгляды встретились, золотой цвет захватил синеву, и внезапно они поняли, вспомнили, что именно здесь, в этой комнате, на этом диване, на который взгромоздилась Минти, они в прошлый раз чуть было не совершили ошибку.

Лука отвернулся. Он сделал глоток вина.

– И сколько нужно детей, чтобы заполнить этот дом? – Если Минти и была поражена внезапным притяжением – или отступлением – Луки, она не собиралась это показывать.

– Четверо.

Она задохнулась.

– Четверо? Очень амбициозно.

– Я амбициозен. Во всех сферах жизни.

– Очевидно. Сколько тебе сейчас, двадцать девять? Лучше поторопиться, если ты хочешь четверых. Конечно, если только ты не планируешь по одному в год.

Он с улыбкой покачал головой.

– Не так быстро, но я бы предпочел раньше, чем позже.

– Кто же счастливая невеста? Ты же не хочешь быть одиноким отцом?

– Я был помолвлен, – неожиданно поделился он, удивляясь своей открытости.

– Что случилось?

Он пожал плечами.

– У нас были разные цели.

Минти улыбнулась.

– Добро пожаловать в клуб. Если ты хочешь получить членство премиум-класса, то вряд ли сможешь ограничиться только одной неудачной помолвкой.

– Спасибо, я предпочитаю стандартную категорию.

– Кто это был? Я ее знаю?

– Франческа ди Росси.

– Она сделала это. Отличная работа, Франческа. И если ты спросишь меня, то я скажу, что ты еще легко отделался.

– Что ты имеешь в виду?

Хотя он подозревал, что уже знает ответ.

– Ты должен знать, что ты завидная партия: высокий, темноволосый, далеко не страшный. Добавь сюда твои семейные связи и то, что на тебя работает половина местного населения… Странно, что потенциальные замены еще не выстроились в очередь. Хотя «четверо детей» вполне может отпугнуть менее целеустремленных кандидатов.

– Я не кричу об этом на каждом углу. Почему «легко отделался»?

Минти пожала плечами.

– Я просто не считаю, что вы с Франческой подходите друг другу, вот и все. Я не очень хорошо ее знаю, но мне знаком ее типаж. Бьюсь об заклад, она бы модернизировала дом раньше, чем ты успел бы разрезать свадебный торт.

– Я думал, что ей здесь нравится, что она хочет здесь обосноваться.

– Это было не так?

– Не совсем. Она думала, что я должен перевести часть бизнеса во Флоренцию, чтобы быть ближе к семье. Франческа хотела, чтобы мы жили в модной квартире, обедали в модных ресторанах с модными людьми. Я желал остаться здесь.

– Вы не смогли прийти к компромиссу?

Лука покачал головой.

– Честно? Я не думаю, что кто-либо из нас достаточно сильно хотел прийти к компромиссу. Для меня моя жизнь и работа здесь. Но Франческа здесь задыхалась. Какой тут может быть компромисс? В конце концов она нашла того, чьи желания совпали с ее желаниями. Они очень счастливы, и это здорово.

Это было здорово. Когда Лука узнал об измене Франчески, он испытал не столько унижение, сколько облегчение.

Минти понимающе вздохнула.

– Она была всего лишь пробной невестой, и это лучше, чем пробная женитьба, по моему мнению.

– Che?

Она откинулась назад, слегка выпрямилась, и вопреки его воле его взгляд был прикован к тому, как натянулся на ней топ, обнажив соблазнительную плоть на талии.

– Я уверена, ты решил, что тебе пора остепениться. И тут встречается она, местная девушка. Она знает нужных людей, ходит на правильные вечеринки, говорит правильные вещи, всегда рядом, когда нужна тебе. Я права?

Откуда, черт возьми, она это знает?

– Я говорила, что знаю таких девочек, как она. Я была такой же. Гораздо лучше раньше понять, что вы не подходите друг другу, чем через десять лет, когда появятся дети.

– Что сделало тебя такой мудрой?

– Три жениха. – Сказав это, Минти рассмеялась.

– Может, должен был быть всего один, а не целая армия?

– О, они не были моими пробными женихами, это я была их невестой, – сказала Минти. – Я ошибка, которая помогла им понять, чего они не хотят видеть в будущем партнере. Это подарок на самом деле. Мне должен полагаться за это какой-нибудь гуманитарный приз.

Луку до сих пор воротило от того, как близок он был к тому, чтобы воспользоваться ею тогда. Единственным утешением было то, что ему удалось остановиться, прогнать ее, пока не стало слишком поздно.

Минти убежала прямиком в Англию, к Барти. К своему мальчику-любовнику.

Медленно, с усилием, он поднялся.

– Может, ты права, – произнес он как можно более непринужденно. – Лучше неудачная помолвка, чем несчастливый брак. Я многому научился у Франчески. Мне не нужна домашняя хозяйка, если только она сама этого не хочет. Мне нужен кто-то, на кого можно положиться. Кто-то, кто будет рядом, когда я просыпаюсь.

Лука вышел из комнаты, прекрасно понимая, что ему предстоит еще одна бессонная ночь.

Глава 4

– Я в раю, на самом деле в раю. – Минти огляделась, едва сдерживаясь, чтобы радостно не захлопать в ладоши.

На длинной-длинной стойке одна за другой стояли коробки с ярким разноцветным мороженым. Другая была заставлена тортами и выпечкой, от которых слюнки текли.

– Эта часть открыта для посетителей, – объяснила Наталья, пока знакомила Минти с исчерпывающим меню. – Можно взять с собой или поесть прямо здесь, порцией или целой коробкой. Мы отмечены на туристических картах, так что у нас много посетителей.

В какой-то момент решено было открыть кафе – еще одна инновация Луки за последние шесть лет. И персонал любил это место.

– Ты быстро во все вникнешь, – восхищенно сказала Наталья, пока Минти ловко управлялась с большой группой подростков с разнообразными и непростыми заказами.

– Не совсем, – призналась Минти. – Но я уже управляла кафе в Лондоне.

Минти обслужила следующую пару покупателей, пока обдумывала свои идеи. Клейкий пудинг с тоффи, джемом и заварным кремом, с начинкой из ревеня, яблочный пирог – все это отличная основа для маленьких капкейков. Ей могли запретить вести дела, связанные с едой, но не могли запретить идеи. Летние мини-пудинги, соединенные друг с другом кремом, для предстоящего сезона. Вероятно, можно придумать варианты и для пшеничных лепешек?

Наступил час послеобеденной сиесты, поток посетителей стал постепенно уменьшаться, и наконец, впервые за несколько часов, обслуживать было некого. Наталья воспользовалась затишьем и ушла перекусить.

Минти взяла блокнот и карандаш, которые ей выдали, и принялась записывать идеи. Она была полностью поглощена работой, и ей удавалось не думать на опасные темы, вытеснив из памяти ту ночь с Лукой.

– Ты смотришься здесь, как дома. – При звуке знакомого голоса Минти подскочила. Она оглянулась и увидела, что он стоит у одной из открытых дверей.

Еще один непривычный образ, и ее едва ли узнает какой-нибудь папарацци. Белое платье на пуговицах выглядело невероятно строго; волосы зачесаны назад и покрыты розовым платком. Она повернулась к нему.

– А ты что думал?

– Развлекаешься?

– Знаешь, все это мне уже знакомо. У меня в самом деле есть три кафе.

Лука неторопливо вошел в кафе. Выглядел он просто, как и полагается в выходной день, в поблекших голубых джинсах и ярко-синей рубашке с короткими рукавами.

– Во-первых, я начала с набросков: чертила схемы, отбирала рецепты, смешивала ингредиенты до тех пор, пока единственное, что я могла услышать, был запах сахара, яиц и масла. Стояла за стойкой и улыбалась, наблюдая, как люди тратят по десять минут, чтобы сделать выбор.

– Так почему же ты не там?

Хороший вопрос.

– Отец сказал, что за месяцы я едва сумела заполнить кафе едой, так что вряд ли я была нужна там, они прекрасно справлялись и без меня. Думаю, он был прав.

Он ничего не сказал, просто обошел прилавок и встал рядом с ней. Его присутствие было настораживающе комфортным. Спокойно, без суеты и болтовни, он принялся готовить два кофе, положив на поднос несколько закусок и порцию аппетитного салата в качестве украшения.

– Должно быть, ты умираешь с голоду. Иди сюда, садись. В случае чего я займусь посетителями.

– Мне вовсе не лень, – вдруг сказала она, остановившись у стола, когда он вытащил стул.

– Хорошо. Это то, чего хотел Джо. А чего хотела ты? – Это было сказано так мягко, что причиняло боль. В прошлом именно Лука много раз проявлял себя как единственный человек, способный понять ее.

А она всегда наказывала его за это. Она продолжала вертеть в руках мини-фокаччу. Хлеб постепенно превращался в крошку, начинка из баклажана с моцареллой стекала на тарелку, источая аромат лука, чеснока и орегано.

Вопрос на миллион долларов. Но у нее не было никаких идей.

Минти подняла голову и с улыбкой посмотрела на Луку. Он продолжал пытливо смотреть на нее.

– Думаю, я бы предпочла жить не по правилам, – сказала она. – Сначала есть мороженое, потом острую пищу. Но никак не могу решить, что выбрать: фруктовый, шоколадный или действительно изысканный сливочный вкус. Что ты посоветуешь?

Лука упорно старался забыть о Минти. Он задерживался в офисе допоздна, там же ел или звонил в местный ресторан по пути. Все эти дни он видел свою нежеланную гостью по утрам. Обычно она только входила в кухню, когда он уже выходил.

Но это не значило, что он не думает о ней.

Ее вещи были повсюду. Не то чтобы она была неопрятной, скорее наоборот, но у нее был природный дар полностью занимать пространство и подчинять его себе. В его холодильнике были ее фруктово-йогуртовые смеси, ее журналы лежали на его столе, ее кардиган висел на спинке его стула, ее туфли стояли возле его двери. Единственным спасительным местом от медленного, но верного нашествия была его спальня и ванная. Все любили Минти. Меньше чем за две недели она выучила имена не только всех сотрудников, но и их мужей, жен, детей, внуков, собак, кроликов и золотых рыбок. Где бы она ни появлялась, люди приветствовали, останавливали ее.

Все восторгались ее работой и воодушевлением, тем, что она пыталась говорить по-итальянски, ее идеями. Персонал «Ди Торе дольче» быстро превращался в клуб заядлых фанатов Минти Давенпорт.

– Лука! – А вот и она, его мысли, мечты, разговоры, его дом. Теперь в его кабинете.

– Buongiorno. – Он против воли всякий раз говорил с ней формально и отчужденно.

Так было безопаснее.

Казалось, Минти ничего не замечала.

– Смотри, что я сделала! – Она поставила стаканчик на стол и отступила, сияя, как гордая наседка. – И все сама. Ну, на самом деле с огромной помощью, участием, советами и замечаниями, но практически сама.

Лука сдался.

– Что это? Выглядит, как мороженое.

– Разумеется, это мороженое! У тебя же фабрика мороженого, ты, дурень. Разве я собиралась придумать новый вид собачьего корма?

С улыбкой он сказал:

– Но это мой собственный рецепт. Это специальная осенняя серия. Томас сказал, чтобы ты попробовал. Неплохо, правда? Это значит, что первый тест пройден? – Она в волнении прикусила нижнюю губу, приковав к ней все его внимание. – Хочешь, чтобы я сказала, что это?

Лука оторвал взгляд от ее сияющих глаз и чувственного изгиба рта. Они слишком его отвлекали.

– Нет, нет. Для начала я попробую.

В нетерпении она подпрыгивала с ноги на ногу.

– Давай же.

Некоторые мужчины были винными снобами, они закрывали глаза и вдыхали, прежде чем сделать глоток. Лука любил хорошее вино, но не относился к нему слишком серьезно. Как бы то ни было, любой хозяин виноградника продавал отличное столовое вино всего за несколько евро. Мороженое, однако, он воспринимал куда серьезнее, особенно если оно носило его имя.

Он близко поднес стаканчик, взял маленькую ложечку для дегустации и зачерпнул немного мороженого, пристально разглядывая его. Оно было бледного кремового цвета, испещренное крупной коричневой крошкой с прожилками прозрачного фруктового пюре. Осторожно он поднес его к носу и сделал глубокий вдох. А… преобладали яблоко и корица, мгновенно наполнив его ноздри ароматом домашней выпечки, деревенских кухонь. Ароматом осени. Он медленно кивнул. Пока что все хорошо. Он поднес ложку ко рту и осторожно лизнул, смакуя небольшой холодный шарик до тех пор, пока не ощутил весь вкус. Основа мороженого была более кремообразной, чем обычно. Он догадался, что она приготовлена из ванильного сгёше anglaise вперемешку с яблочным пюре и корицей. А крошка…

Он облизал с ложки остатки мороженого: мягкая, рассыпчатая, сладкая текстура. Наподобие губки. Яблоко, корица, заварной крем и губка. Это было вкусно.

– Ну? Что ты думаешь?

– На самом деле очень хорошо.

– Правда? Я придумала это на выходных, когда работала в кафе. Сначала я думала о капкейках, но потом вспомнила о расширении и о захвате английского рынка. Что может быть лучше сочетания классических английских пудингов и итальянского мороженого? Пасхальный пудинг – а это он и есть – крошка, пироги, даже ледяные рулеты? Конечно, – добавила она, – я могу использовать свои идеи и для капкейков. Прямой конкуренции нет. Капкейки с холодной начинкой могут получиться довольно интересными.

Минти уселась на его стол, перекинув одну длинную ногу через другую, но ее слова почти полностью заглушал шум в его ушах. Mio Dio, она вообще осознает, что с ним происходит, когда она сидит так близко?

Сегодня официальность в его офисе была отменена, она была одета в милое летнее платье, напоминающее своим цветом ее темно-синие глаза. Ее голые ноги были слишком близко от него. Можно протянуть руку и коснуться их. На ногах у нее были легкие бархатные шлепанцы, ногти покрашены в цвет платья.

Ему в самом деле нужно было сказать ей что-нибудь о несоответствии обуви, но у него перехватило в груди.

В полном неведении, она продолжала:

– При всей нашей утонченности, в душе мы все консерваторы, особенно что касается пудингов. Если ты планируешь осенью начать выход, то эта сытная и вкусная еда – как раз то, что поможет тебе в продвижении.

Он мог просто протянуть руку и коснуться ее бедра, провести ладонью по длинным загорелым ногам. Или положить обе руки ей на талию и развернуть к себе. Придвинуть к краю стола, опустить к себе на колени и заставить посмотреть на себя.

Господи, у него пересохло во рту. Он резко поднялся и прошел мимо нее в другой конец кабинета, на безопасное расстояние, в поисках защиты у кулера.

Лука сделал глоток ледяной воды, потом еще один, уставившись на яркую абстракцию, изображающую местный сельский вид, которая висела на противоположной стене. Но он не замечал искусных мазков и общего поразительного впечатления. Он лишь хотел унять внезапное и жестокое желание, которое затопило его.

Что с ним не так? Хорошо, у нее красивые ноги. Как и у тысячи других женщин, но его не тянет коснуться их бедер, слава богу. Такое поведение может закончиться для мужчины большими неприятностями. Блондинки никогда не сводили его с ума. За исключением той роковой ночи с Минти, отношения у него были всегда только с брюнетками. Про себя он мрачно перечислял, почему нельзя просто подойти к ней и прижать к себе: она работает на него, она практически его семья и она городская девочка, которая скоро, очень скоро вновь вернется к своей обычной жизни. В последний раз, когда он поддался желанию поцеловать ее, это закончилось не очень хорошо.

Он твердо сказал себе, что у них нет ничего общего. О, сейчас она полна воодушевления и страсти к его бизнесу. Это только потому, что все кажется ей новым и необычным. Они оба знали, что надолго она не задержится.

Но настойчивый голос в его голове вопрошал: что все это значит? Конечно, Лука хотел жену, семью, но он ни с кем не встречался. Он что, хочет жить как монах, пока не встретит достойную кандидатуру? На самом деле Минти не работала на него, она играла в работу. Он не был ее боссом. Она могла уйти в любую минуту.

Она уже не девочка. Нет ничего плохого в том, что он хочет ее.

И она тоже хочет его. Он видел это в ее глазах, глубоких и синих, загадочных, как море. Он видел это в румянце на ее щеках, в изгибе ее губ. Если сейчас он подойдет и поцелует ее, она ответит. Он совершенно точно чувствовал это на первобытном уровне. Но ему нужно избавиться от этого чувства. Запрятать его как можно дальше.

– Итак, дальше я займусь упаковкой и дизайном. Томас предложил, что, если тебе понравится мороженое, я смогу полностью посвятить себя созданию упаковки. Не только для этого, но для всего концепта. Это если я останусь. Две недели уже почти прошли.

Конечно, она выиграла. Она знала это. Не было никаких оснований для ее провала. Новое начало, вызов, пари, со всем она прекрасно справилась. И это было весело. Неожиданно весело. Работая целый день с людьми, со всей командой, пытаясь достичь общей цели, все это требовало много энергии. Почему люди считают, что полная занятость может быть утомительной? Это прекрасный стимул. Конечно, она должна была согласиться, что, переходя из отдела в отдел, она не получала достаточно опыта, но никогда еще она не была так переполнена идеями и творчеством.

По ночам она лежала без сна, пока идеи жужжали у нее в голове.

Ну хорошо, бессонницей она страдала не только из-за работы. Остаться в доме у Луки было большой ошибкой. Одна только мысль, что она может выскользнуть из кровати, пройти на цыпочках по коридору в его комнату и юркнуть к нему в постель, была мучением.

Но что, если он откажет? Он уже делал это раньше. Ему нужна женщина, которая родит ему детей, четверых. Ему не нужна легкомысленная дебютантка, которая порхает от проекта к проекту, от жениха к жениху, как одурманенная пыльцой бабочка.

Ему нужна чувственная женщина в чувственной обуви и с таким же поведением.

Этого он и хотел, слава богу, строго напоминала она себе. Это было слишком рискованно. Это может сильно ранить, уже ранило. На этот раз ей не удастся прийти в себя. Если она планирует остаться, ей нужно всерьез задуматься о поиске собственного жилья подальше от соблазна. Может, в местном монастыре сдается комната?

– Ну так что?

– Ну так что? – эхом отозвался он.

– Я прошла? Я могу остаться?

– Если ты хочешь. – Он говорил равнодушно, словно ее мероприятия и присутствие ничего не значили для него.

Возможно, так оно и было. Почему, собственно, должно быть иначе? Внезапно она подумала, что он тоже это чувствует, что он просто не может не тянуться к ней. Но притяжение ничто, если нет уважения. Хорошие гены наделили ее здоровым метаболизмом, телом и чертами лица. Деньги и избыток свободного времени позволили ей усилить эти генетические дары. Минти не питала иллюзий: загорелое тело, хорошая кожа и густые волосы – неплохое имущество. Но она надеялась, что в ней сокрыто гораздо больше, чем все это, вместе взятое.

Она надеялась, что у нее будет шанс получить настоящий опыт. Остаться здесь, работать с людьми, которым наплевать, что ее отец граф, а мать актриса и что она с раннего детства является наживкой для таблоидов, с людьми, которые не знают ничего, кроме упорной работы, было настоящим освобождением. Дарило надежду.

– Конечно, я хочу остаться.

– Конечно, – пробормотал он. – Конечно, зачем тебе финансовая независимость, которую легко можно получить, продав мне свои акции? Конечно же, ты предпочтешь каждое утро рано вставать и упорно работать по девять часов пять дней в неделю?

– Так живет большинство людей.

– Да, но ты не большинство. – Минти отступила под саркастическим блеском, мелькнувшим в его глазах, – еще одна причина не приближаться к нему. У него всегда была обезоруживающая привычка видеть больше, чем она хотела показать, пробиваться сквозь ее броню. – Однако, если ты хочешь остаться, я выполню условия нашего договора. Если не… – Он задумался. В янтарных глазах мелькнул огонь. Он выглядел по-настоящему дьявольски. – Мы можем заключить еще одну сделку?

Он говорил спокойно и властно. Минти хотела было произнести «нет», броситься вон с высоко поднятой головой. У них уже была сделка, и она одержала победу. Он не сможет отнять у нее это.

Но она была заинтригована. К черту ее предков – картежников.

– Хорошо, – сказала она. – Зависит от того, что ты скажешь.

– Ты можешь остаться. Я думаю, ты пригодишься в отделе маркетинга для разработки англоязычных кампаний. Ты в самом деле упорно трудилась эти две недели. Все довольны тобой, мы утрясем вопрос с трудовыми обязанностями и зарплатой, и Роза хотела бы этого. Все будет сделано, как надо. Разумеется, я хочу, чтобы ты заняла свое место в совете директоров. Но когда тебе станет скучно… – Он посмотрел прямо ей в глаза. – А тебе станет, Минти, и мы оба это знаем, скорее раньше, чем позже. Тогда ты продашь свои акции и больше не приблизишься к моей компании. Capisce?

О, он хорош, слишком хорош. Слишком, черт возьми, догадлив.

Она соскользнула со стола, одернула платье.

– Что, если у меня будет серьезная причина? Новая работа, ребенок, жених, который все время рядом, сломанная нога, вынужденное лечение? Что, если я проработаю на тебя десять лет и принесу пользу?

Он рассмеялся.

– Если ты пробудешь здесь десять лет… – Он пытался подобрать слова.