Текст книги "Ужас Амитивилля"

Священник молча кивнул. Дети по очереди попрощались с ним, он тронулся в путь. Всей семьей они долго махали ему вслед, он же, выехав на дорогу, направился в сторону Куинса.

К четырем часам дня Джордж вытащил из прицепа все, что привез утром. Затем по уже проторенной дороге он поехал назад в Дир-Парк. Вернувшись в старый дом, он открыл дверь гаража, его пес, Гарри, выскочил оттуда как ошпаренный и, казалось, готов был убежать куда глаза глядят, если бы Джордж не поймал его.

Быстрого и крепкого пса, полумаламута-полулабрадора, оставили сторожить пожитки семьи, не поместившиеся в прицеп. Джордж загрузил вещи и забрал Гарри с собой.

По дороге к матери отец Манкусо попытался обдумать и осмыслить то, что произошло с ним в доме Лютцев, понять, кто или что обратилось к нему тогда в комнате. Имея дело с самыми разными людьми, он не раз встречался с теми, кто утверждал, что слышит какие-то голоса, и был уверен, что это – верный признак психоза. Но в устойчивости своей психики отец Манкусо не сомневался совершенно.

Мать радостно поприветствовала его на пороге дома, но, приглядевшись, почему-то нахмурилась:

– Что с тобой случилось, Фрэнк? – спросила она. – Как ты себя чувствуешь?

Священник покачал головой.

– Не очень хорошо, но, право, ничего страшного.

– Пойди в ванную комнату и посмотри в зеркало.

Рассматривая свое лицо в зеркале, он увидел, что под глазами красовались большие черные круги. Были они настолько темными, что казались пятнами грязи. Он попытался было смыть их мылом и водой, но ничего не помогало.

Вернувшись в Амитивилль, Джордж посадил Гарри на стальную цепь длиной 20 футов у собачьей будки рядом с гаражом. Был уже седьмой час вечера, Джордж почти выбился из сил, поэтому решил оставить вещи в прицепе, хотя аренда автомашины обходилась ему почти в пятьдесят долларов в день. Он зашел в дом и принялся двигать мебель в гостиной.

Отец Манкусо покинул дом своей матери вечером после восьми и поехал назад, в дом для приходских священников. Вдруг на автостраде Ван Уайк в Куинсе он обнаружил, что его машину буквально оттеснило на правую обочину дороги ни с того ни с сего. Он остановился, вышел из машины и осмотрелся. В пределах пятидесяти футов не было ни единого автомобиля!

Успокоившись, отец Манкусо сел обратно за руль, выехал на шоссе и продолжил путь. Но вдруг капот внезапно распахнулся, ударив крышкой о лобовое стекло. Один из приваренных болтов оторвался. В то же мгновение открылась правая дверь! В отчаянии отец Манкусо попытался затормозить, но машина не слушалась, а вскоре остановилась сама.

Потрясенный, он бросился к телефону и связался с приятелем, который тоже был священником и жил недалеко от автострады. Тот, к счастью, был не занят и смог отбуксировать до своего гаража неисправную машину. Там они вызвали механика и эвакуатор, чтобы перегнать автомобиль к дому. Механик уже собрался было выехать на помощь, но не смог завести свой «форд». Тогда отец Манкусо решил оставить машину в гараже и попросил приятеля подвезти его до дома.

Под вечер у Джорджа почти не было сил, и он решил завершить свои труды, занявшись чем-нибудь более приятным. Он задумал подключить стереосистему к хай-фай оборудованию, которую семья Дефео когда-то встроила в стены гостиной. Ему хотелось вместе с Кэти включить музыку и насладиться первым вечером под крышей нового дома.

Но едва он взялся за это, как со двора раздался ужасный вой Гарри. Малыш Дэнни бросился в дом. «С Гарри беда!» – кричал он. Джордж бросился к будке и увидел, что бедное животное задыхается. Пес попытался перепрыгнуть через изгородь и запутался в цепи, которая петлей обернулась вокруг столба. Джордж освободил Гарри, укоротил поводок, чтобы собака больше не смогла прыгать так высоко, и вернулся в дом – устанавливать стереоаппаратуру.

Не прошло и часа с момента возвращения домой отца Манкусо, как раздался телефонный звонок. Звонил тот самый священник, который выручил его.

– Знаешь, что со мной случилось после того, как я подбросил тебя до дома?

Отец Манкусо оцепенел и так и не смог задать вопрос…

– Стеклоочистители! Они начали летать туда-сюда, как сумасшедшие! Я не мог их остановить! А ведь я их не включал, Фрэнк! Что, черт возьми, происходит?

К одиннадцати часам вечера Лютцы уже были готовы ложиться спать; наступала долгожданная первая ночь под крышей нового дома.

На улице становилось все холоднее; было почти 6 градусов ниже нуля.

Джордж жег в камине пустые картонные коробки; сверкали веселые огоньки.

Подходил к концу первый из двадцати восьми дней, 18 декабря 1975 года.

В ночь с 19 на 21 декабря 1975 года Джордж проснулся. Чуть приподнявшись, он прислушался: кто-то постучал в парадную дверь.

Во тьме он озирался по сторонам, не понимая, где он, но затем сообразил, что находится в главной спальне их нового дома. Рядом под теплыми одеялами спала Кэти, свернувшись калачиком.

Стук раздался снова.

– Господи, да что там такое? – пробормотал Джордж.

Он потянулся за наручными часами, лежавшими на прикроватном столике. Было три пятнадцать ночи.

Снова раздался громкий стук, однако на этот раз он звучал не снизу от входной двери, а откуда-то слева.

Джордж встал с постели, вышел в коридор, прошлепал босыми ногами по холодному полу – ковер еще не успели постелить, – и двинулся в швейную комнату, выходившую окнами во двор, в сторону реки Амитивилль. Он выглянул из окна и всмотрелся во тьму. Стук раздался снова. Джордж напряг глаза.

– Да где же Гарри, черт побери?

Где-то наверху, у него над головой, что-то резко затрещало. Джордж невольно втянул голову в плечи, затем опасливо взглянул на потолок и услышал слабый скрип. Прямо над ним этажом выше спали сыновья, Дэнни и Крис. Должно быть, кто-то из них во сне уронил игрушку, сбросив ее с кровати на пол.

На Джордже из одежды была лишь легкая пижама, он начал дрожать от холода. Он обернулся и снова выглянул из окна. Ага! Что-то неясное двигалось рядом с эллингом. Он быстро поднял жалюзи, и мощная струя морозного воздуха ударила ему в лицо.

– Эй, кто там?

В тот же момент проснулся и залаял Гарри. Джордж– к тому времени глаза его уже привыкли к темноте – увидел, что пес вскочил на ноги. Тень переместилась и замерла рядом с будкой.

– Гарри! Хватай его!

Со стороны эллинга вновь раздался легкий стук. Гарри, услышав шум, развернулся на месте. Яростно лая, он забегал взад-вперед по двору, стальная цепь всякий раз сдерживала его. Джордж захлопнул окно и побежал в спальню.

– Что случилось? – проснувшись, спросила Кэти.

Пока Джордж надевал штаны, она зажгла лампу на своем столике.

– Джордж, что там? – спросила она еще раз, взглянув на его бородатое лицо.

– Все нормально, дорогая, – заверил он, подняв глаза. – Я только хотел осмотреть задний двор. Что-то Гарри беспокоится: почуял кого-то возле эллинга. Должно быть, кошка. Пойду утихомирю пса, пока он не разбудил всю округу.

Он надел мягкие кожаные ботинки и собирался накинуть свою старую морскую парку[2]2
  Па́рка — штормовая куртка с капюшоном.


[Закрыть], которую оставил вечером на кресле.

– Со мной ничего не случится. Спи!

Кэти выключила свет.

– Хорошо, – сказала она. – Надень куртку.

На следующее утро она вообще не вспомнила о том, что просыпалась ночью.

Когда Джордж вышел через черный ход на кухне, Гарри все еще лаял на двигавшуюся тень. У ограды плавательного бассейна стояла длинная деревянная жердь. Джордж схватил ее и побежал к эллингу. Он видел, что тень двигается, и покрепче сжал в руках свое тяжелое орудие.

Снова раздался громкий стук.

– Черт! – Джордж увидел, что дверь эллинга распахнута и качается на ветру. – А я-то думал, что дверь закрыли!

Гарри снова залаял.

– Замолчи, Гарри! Тихо, тихо, кому говорят!

Спустя полчаса Джордж был уже в постели, но все никак не мог уснуть. Конечно, ему, бывшему моряку, оставившему службу несколько лет назад, подъем среди ночи по тревоге был не в новинку. Некоторое время понадобилось на то, чтобы «выключить сигнализацию» в сознании.

Пытаясь заснуть, он размышлял о том, на что обрек себя. Второй брак на женщине с тремя детьми, новый дом, а значит – большой ипотечный кредит… Налоги в Амитивилле были в три раза выше, чем в Дир-Парке. В самом ли деле, зачем ему нужен новый быстроходный катер? Как, черт возьми, собирался он заплатить за все это? Дела в строительном бизнесе на Лонг-Айленде обстояли паршиво из-за высоких ипотечных ставок, и пока банки не снизят их, не было и надежды, что перемены близко. А если никто не строит и не приобретает недвижимость, то нафиг кому-то здесь нужен землеустроитель?

Кэти повернулась во сне, и рука ее легла на шею Джорджу. Она нежно уткнулась лицом ему в грудь. Он понюхал ее волосы и подумал о том, что от них исходит тот самый чистый запах, который ему всегда так нравился. И дети ее всегда чисто вымыты и опрятны. Ее дети? Теперь это были дети Джорджа. Каких бы забот ему все это ни принесло, она и дети стоили того.

Джордж уставился в потолок и продолжил размышлять. Дэнни был хорошим мальчиком, хорошим во всем. Он мог справиться почти со всем, что ему поручалось. Теперь Дэнни начал звать отчима не «Джордж», а «папа». Как хорошо, что ему, Джорджу, так и не довелось повстречаться с прежним мужем Кэти, потому что тогда бы он почувствовал, что Дэнни именно от него. Кэти как-то сказала, что Крис – копия отца: те же привычки, те же глаза и темные курчавые волосы. Как-то Джордж сделал ему замечание, и Крис опустил голову, а потом взглянул на него исподлобья так трогательно, так умилительно… Еще ребенок, но он уже явно знал, как одним взглядом манипулировать окружающими.

Джорджу нравилось, что мальчики присматривают за маленькой Мисси. Она была немного беспокойным ребенком, но очень сообразительна для своих пяти лет. С самого первого дня, когда Джордж встретил Кэти, у него не было проблем в общении с девочкой. «Да, – подумал Джордж, – она папочкина дочка, ну и что? Все прекрасно, все так и должно быть. Она слушается меня и Кэти. Они все слушаются. Трех славных детишек, вот что я обрел». Лишь после шести Джордж заснул глубоким сном. Кэти проснулась несколько минут спустя.

Пытаясь собраться с мыслями, она оглядела еще непривычную комнату. Она находилась в спальне ее прекрасного нового дома. Супруг был рядом с ней, а трое детей мирно посапывали в своих комнатах. Разве это не замечательно! Господь Бог был добр к ее семье.

Кэти удалось снять с себя руку Джорджа и выскользнуть так, что он ничего не почувствовал. Она подумала: «Бедняга, вчера он тяжко трудился весь день, а сегодня ему предстоит потрудиться еще. Пусть спит». Себе же позволить такого она не могла: на кухне слишком много дел, и лучше приступить к ним сейчас, до того, как проснутся дети.

Кэти спустилась на первый этаж и осмотрела свою новую кухню. Вокруг было темно. Она включила свет. Ящики с тарелками, стаканами и кастрюлями стояли один на одном тут и там. Стулья по-прежнему громоздились на обеденном столе. Она подумала, усмехнувшись: «Как же хорошо будет всей семье тут, на этой кухне!» Здесь она сможет заняться трансцендентальной медитацией. Технику этой медитации Джордж осваивал вот уже два года, а Кэти следовала его примеру только год. Занялся этим Джордж после того, как распался его первый брак, тогда он начал посещать сеансы групповой терапии, где ему предложили попробовать эту методику. Он ввел Кэти в курс дела, и они медитировали по нескольку минут каждый день, уединяясь в комнате, чтобы полностью погрузиться в себя. Но сейчас было столько хлопот по дому, что было не до терапевтических практик.

Кэти вымыла электрическую кофеварку, засыпала в нее кофе, включила в сеть и закурила свою первую за день сигарету. Сев за стол и попивая кофе, Кэти вооружилась блокнотом и карандашом и принялась составлять список дел по дому. Она размышляла: «Сегодня девятнадцатое, пятница. Дети пойдут в новую школу только после рождественских каникул. Рождество! Как много еще нужно сделать…»

Кэти вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на нее. Вздрогнув, она оторвала взгляд от блокнота и осмотрелась. В дверях стояла ее маленькая дочурка.

– Мисси! Ты напугала меня до полусмерти! Что случилось? Зачем ты встала так рано?

Глаза девочки были полузакрыты. Белокурые волосы, ниспадая, закрывали лицо. Она оглядывалась вокруг, словно не понимая, где находится.

– Я хочу домой, мамочка!

– Ты дома, Мисси. Это наш новый дом. Иди ко мне.

Мисси подбежала к Кэти и села к ней на колени. Две хозяйки воцарились на своей прекрасной кухне; мать покачивала и убаюкивала малышку.

Джордж спустился после девяти. К этому времени мальчики уже позавтракали и гуляли во дворе, осваивали новую территорию и играли с Гарри. Мисси спала в своей комнатке.

Кэти взглянула на мужа; мужественный, огромный, он заполнял собой весь дверной проем. Она заметила, что на его шее уже появилась щетина, а светлые волосы и борода не расчесаны. Это означало, что он еще не принял душ.

– Что случилось? – спросила Кэти. – Ты не собираешься на работу?

Джордж сел за стол. По его виду казалось, что он очень устал.

– Да нет, все в порядке. Мне еще нужно разгрузить вещи и перегнать прицеп в Дир-Парк. Мы потеряли дополнительные пол сотни долларов, задержав его у себя на ночь.

Он обвел взглядом кухню, зевнул и зябко повел плечами.

– Однако здесь холодно. Ты не хочешь принести сюда печку?

Кэти мыла посуду в раковине. В этот момент мальчики и Гарри с шумом и визгом пробежали мимо черного выхода.

– Что это с ними? – недовольно заворчал Джордж. – Ты что, не можешь успокоить их, Кэти?

– Не кричи на меня! – обернулась она. – Ты их отец! Вот и разбирайся с ними!

Джордж ударил ладонью по столу. Кэти вздрогнула от резкого звука.

– Правильно! Так и есть! – воскликнул Джордж.

Он вскочил, распахнул дверь и выглянул во двор.

Дэнни, Крис с Гарри, сделав круг, еще раз промчались мимо дома.

– Эй вы, все трое! Хватит! Угомонитесь!

И тут же, не ожидая ответа, Джордж пнул распахнутую дверь и с гневом выбежал из кухни.

Кэти от неожиданности потеряла дар речи: Джордж впервые вышел из себя, общаясь с детьми. Из-за такого пустяка! А ведь еще вчера он вел себя совершенно нормально.

Джордж разгрузил вещи без посторонней помощи, затем загнал в пустой прицеп мотоцикл, чтобы было на чем вернуться в Амитивилль, и перегнал его в Дир-Парк. Он так и не побрился и не принял душ; вернувшись, до самого вечера он только и делал, что жаловался на холод в доме и на то, что дети шумят в игровой комнате на третьем этаже.

Весь день Джордж был в недобром расположении духа, и к одиннадцати вечера, когда настало время ложиться спать, Кэти наконец-то выдохнула спокойно. Она совершенно измоталась, пытаясь распаковать вещи, навести порядок в доме и при этом удержать детей подальше от Джорджа. Она рассчитывала, что с утра начнет мыть ванные комнаты, но это пришлось отложить до вечера. Но к этому времени она так устала, что решила лечь спать.

Джордж все это время провел в гостиной. Он сидел перед ревущим камином, подбрасывая в огонь полено за поленом. И хотя термостат показывал 75 градусов[3]3
  75° по Фаренгейту равны 23,9° по Цельсию.


[Закрыть] Джордж по-прежнему не мог согреться. Он раз десять, не меньше, проверял, исправна ли масляная горелка, установленная в подвале.

В двенадцать Джордж, наконец, доплелся до спальни и, рухнув в постель, немедленно уснул. В 3 часа 15 минут ночи он снова проснулся, поднявшись с постели, сел на кровать и задумался.

Эллинг – вот что не давало ему покоя. Запер ли он дверь? «Что-то не припомню. Стало быть, нужно пойти и проверить, – размышлял Джордж. Сказано – сделано. – Ага, дверь закрыта и заперта на замок».

Прошло чуть более двух суток с момента переезда Лютцев, и за это время с каждым из членов семьи что-то произошло. Как позже рассказывал Джордж: «Совсем небольшие изменения, так, по мелочи, то там, то сям».

Джордж не брился и не принимал душ, хотя прежде то и другое было для него равносильно религиозному обряду. Джордж был трудоголиком, он отдавал работе столько времени, сколько было возможно. За два года до описываемых событий он открыл второй офис в районе Ширли, через который координировалась работа с подрядчиками на территориях далее района Южный Берег. Но сейчас он и не думал о делах, он лишь звонил иногда в Сиоссет и в резкой форме отдавал приказы, требуя от своих людей, чтобы они продолжали работать даже по выходным, потому что ему были нужны деньги. О том, чтобы перевести офис в подвал нового дома, как планировал, он даже не вспоминал.

Джордж постоянно жаловался на то, что дом – настоящий холодильник, и его нужно постоянно как следует протапливать. Он только и делал, что бросал в камин одно полено за другим, отвлекаясь только ради того, чтобы сходить к эллингу, осмотреть его со всех сторон и вернуться домой. Даже позднее, задним числом, он так и не смог объяснить, что он там искал, но какая-то сила настойчиво влекла его к тому месту, а он не рассуждая повиновался.

Явно что-то принуждало его так себя вести. И в эту ночь в новом доме он снова проснулся в 3 часа 15 минут, его опять тревожило, что происходит там, во дворе. Дети все больше его раздражали. После того как семья переехала, они превратились в каких-то чертенят, маленьких чудовищ, на которых не было никакой управы и которых следовало бы жестоко наказать.

То же настроение было у Кэти: детишки стали раздражать ее. Напряженные отношения с Джорджем и огромное количество дел по дому накануне Рождества окончательно вымотали ее. На четвертый день нервы ее не выдержали, и они вместе с мужем задали трепку Дэнни, Крису и Мисси; сначала их пороли ремнем, а затем избили тяжелой деревянной ложкой. За что? За то, что дети случайно разбили витраж в виде полумесяца на окне в игровой комнате.

Наступил понедельник, 22 декабря 1975 года. Ранним утром в Амитивилле было ужасно холодно. Город расположен на атлантической стороне острова Лонг-Айленд, и океанические ветра с северо-востока определяют погоду. Термометр показывал где-то около 8 градусов, и метеорологи предсказывали, что на Рождество выпадет снег.

Дети были у себя в игровой комнате, они поутихли после вчерашней трепки. Джордж снова не поехал в офис, он все сидел в гостиной, бросая полено за поленом в пляшущее пламя камина. Кэти что-то писала за обеденным столом на кухне.

Она составляла список того, что нужно купить к Рождеству, но думала совсем о другом. Жалея о содеянном накануне вечером, она корила себя за то, что они с Джорджем, если так можно выразиться, перестарались и избили ребятишек. Еще нужно было купить подарки, и Кэти понимала, что необходимо выбраться и пройтись по магазинам, но почему-то, с тех пор, как они с супругом и детишками въехали в этот дом, у нее не было ни малейшего желания куда-то ехать или идти. Стоило ей внести в список имя тетушки Терезы, как вдруг она оцепенела и ее карандаш замер в воздухе.

Она почувствовала, что кто-то подошел к ней сзади и обнял ее, затем взял ее за руку и погладил. Кто-то легко потрогал ее, успокаивая, в этом ком-то ощущалась внутренняя сила. Кэти вздрогнула, но не испугалась: это поглаживание было похоже на прикосновение матери, утешающей свою дочь. Кэти показалось, что мягкая женская рука опустилась на ее собственную руку!

– Мамочка! Иди сюда, быстрее! – позвал ее Крис из коридора третьего этажа.

Кэти встрепенулась. Чары растаяли; больше никто не касался ее руки. Кэти побежала наверх к детям. Все трое собрались в ванной комнате и изумленно рассматривали унитаз. Внутри унитаз был абсолютно черным, словно кто-то выкрасил его от самых краев до дна. Кэти надавила на рукоять, вода омыла внутреннюю поверхность, но чернота не сошла.

Кэти оторвала кусок туалетной бумаги и попыталась стереть черноту, но тщетно.

– Уму непостижимо! Я ведь только вчера обработала унитаз «клороксом»! – вскрикнула она, строго взглянула на детей и спросила: – Скажите честно, вы спустили краску в канализацию?

– Ой, нет, нет, мамочка! – хором ответили дети.

Кэти осмотрела ванну. Она по-прежнему блестела после чистки. Кэти включила краны. Побежала абсолютно чистая вода. Кэти еще раз смыла воду в унитазе, в надежде, что ужасная чернота сойдет на нет.

Она наклонилась и осмотрела под ободком, пытаясь выяснить, нет ли где-нибудь протечки. Обернувшись, она обратилась к Дэнни:

– Принеси «клорокс» из второй ванной. Он в маленьком шкафу под раковиной.

Мисси собралась было бежать за чистящим средством, но Кэти грозно приказала:

– Мисси, останься здесь! За «клороксом» пойдет Дэнни.

Мальчик собрался идти, но замялся.

– И принеси жесткую щетку! – добавила Кэти.

Крис оглянулся на пороге и посмотрел в глаза матери. Лицо его было влажным от слез.

– Мама, я не делал этого. Пожалуйста, не бей меня больше!

Кэти вздрогнула, вспомнив, что произошло минувшим вечером.

– Конечно-конечно, малыш, ты ни в чем не виноват. Думаю, что-то случилось с водопроводом. Может, в него просочилась нефть. Ты ничего такого прежде не замечал?

– Мама, я пойду за «клороксом»! – закричала Мисси. – Я первая увидела черное пятно!

– Да ну тебя, успокойся и потерпи чуть-чуть. Сейчас посмотрим, подействует ли чистящее средство, если нет, то придется звать вашего отца, и он…

– Мама! Мама! – раздался крик снизу.

– В чем дело, Дэнни? – спросила Кэти, выглядывая из ванной комнаты. – Я же сказала, что «клорокс» под раковиной.

– Да, мама! Я нашел его! Но тут тоже черным-черно! И вонь такая, что не продохнуть!

Вход во вторую ванную комнату располагался в дальнем конце хозяйской спальни. Когда Кэти и детишки бегом спустились, Дэнни стоял в коридоре, зажав нос.

Не успела Кэти переступить порог своей спальни, как в нос ей ударил резкий сладкий запах. Остановившись, она принюхалась и нахмурилась.

– Что за безобразие! Это не мои духи!

Она вошла в ванную комнату. Запах стал невыносимо густым: зловоние, одуряющее зловоние исходило отовсюду!

Кэти поперхнулась и закашлялась. Выбегая прочь из уборной, она мельком заметила, что унитаз был внутри совершенно черным.

Дети бросились в разные стороны, уступая ей дорогу. Она стремглав спустилась по лестнице.

– Джордж!

– Что надо? Я занят!

Кэти ворвалась в гостиную и бросилась к Джорджу, который, как ни в чем не бывало, согнувшись, сидел у камина.

– Сходил бы лучше да посмотрел! Что-то попало в канализацию, там пахнет мертвой крысой! А унитаз внутри совсем черный!

Она схватила мужа за руку и потащила наверх.

Джордж убедился, что унитаз в ванной комнате на втором этаже тоже был совершенно черным, но жуткого запаха там не было.

– Что за черт? – воскликнул Джордж в недоумении, почувствовав в своей комнате запах незнакомых духов.

Он решил открыть все окна на втором этаже.

– Сначала нужно, чтобы выветрилась вонь!

Он поднял жалюзи в супружеской спальне, затем побежал в детские комнаты. Вдруг Кэти закричала:

– Джордж! Полюбуйся вот на это!

В четвертой спальне на втором этаже – сейчас там была швейная комната Кэти – было два окна. Первое выходило на эллинг и реку Амитивилль, именно его Джордж открывал несколько ночей назад, проснувшись в 3 часа 15 минут. Второе выходило на дом справа по соседству. Между рамами в этом окне роились и жужжали сотни мух!

– Господи! – воскликнул Джордж. – Ужас какой! Только мух в этом доме не хватало!

– Может, их привлек запах? – предположила Кэти.

– Возможно, но не в это время года и не в такую погоду. И вообще, мухи не живут так долго. Кстати, почему они роятся только в этом окне?

Джордж внимательно осмотрел комнату, пытаясь понять, откуда могли взяться насекомые. В углу стоял шкаф. Он открыл дверь и заглянул внутрь, выискивая трещины. Нет ни единой.

– Если бы задняя стенка шкафа была обращена в сторону ванной комнаты, они могли бы расплодиться в тепле, но он развернут в сторону двора.

Джордж приложил руку к штукатурке.

– Нет, здесь холодно. Как они могли тут выжить, не понимаю! Так, пошли отсюда!

Выпроводив семейство в гостиную, Джордж закрыл дверь в швейную комнату, распахнул окно, выходившее в сторону эллинга, и, вооружившись газетами, выгнал столько мух, сколько смог. Тех, что остались, он поубивал и плотно закрыл окно. На втором этаже заметно похолодало, но зато выветрился странный сладкий запах духов. Вонь, исходившая из ванной, тоже поубавилась.

Теплее в доме так и не становилось. Ни Кэти, ни дети ни на что не жаловались, но все равно Джордж спустился в подвал и проверил масляный нагреватель. С ними все было нормально. К четырем часам пополудни термостат у гостиной показывал 80 градусов[4]4
  80° по Фаренгейту соответствуют +26,7° Цельсия.


[Закрыть] но Джордж все еще мерз.

Кэти вычистила унитазы «клороксом», «фантастиком» и «лизолом». Моющие средства худо-бедно помогли, но до конца отмыть глубоко въевшуюся в фарфор черноту не удалось. Хуже всего дело обстояло во второй ванной, расположенной рядом со швейной комнатой.

Ну улице потеплело до 20 градусов[5]5
  20° по Фаренгейту – 6,67° Цельсия.


[Закрыть]. Дети играли с Гарри во дворе. Кэти предупредила их, чтобы держались подальше от эллинга, настрого запретив играть там без присмотра взрослых, так как это не безопасно.

Джордж принес еще несколько поленьев из гаража. Они с Кэти сидели на кухне и горячо спорили, кому предстоит отправиться покупать рождественские подарки.

– Почему бы тебе не купить хотя бы духи для своей матери? – спросил Джордж.

– Мне нужно дом привести в порядок! – с раздражением сказала Кэти. – А ты вот сидишь и ничего не делаешь, только дрова жжешь!

Впрочем, через несколько минут ссора угасла сама собой. Кэти собралась было рассказать о жутком происшествии утром на кухне, как вдруг зазвонили в парадную дверь.

На крыльце стоял мужчина и нерешительно улыбался. Судя по залысинам, ему было от тридцати пяти до сорока пяти лет. Он держал в руках упаковку с тремя пинтами пива. Его лицо было грубо слеплено, нос покраснел от холода.

– Все соседи хотят прийти поприветствовать вас. Не возражаете?

На незнакомце было шерстяное пальто длиной в три четверти, вельветовые штаны и такие сапоги, которые обычно носят строители. Джордж подумал, что он совсем не похож на владельца одного из больших домов в ближней округе.

До переезда в Амитивилль у Джорджа и Кэти возникла идея создать открытый дом, но после того, как они поселились здесь, этот вопрос больше не поднимался.

– Нет, не возражаем, – дружелюбно сказал Джордж. – если они не против сидеть на картонных коробках, пусть все приходят.

Джордж проводил гостя на кухню и представил Кэти. Человек повторил свою речь слово в слово перед хозяйкой дома. Кэти кивнула. Он рассказал, что у него тоже есть лодка, которую он хранит в эллинге другого соседа, проживающего неподалеку здесь же, на Оушен-авеню.

Незнакомец стоял, крепко вцепившись в упаковку с пивом, и молчал. Затем он сказал наконец:

– Я это принес, я заберу это с собой.

И вышел из дома.

Джордж и Кэти даже не узнали, как его зовут. Они вообще больше его не встречали. В ту ночь, перед тем как лечь спать, Джордж, как обычно, провел осмотр всех дверей и окон, проверил замки внутри и снаружи. Но в 3 часа 15 минут он снова проснулся от странного беспокойства, он испытывал непреодолимое желание спуститься по лестнице и проверить, все ли в порядке. Представьте его потрясение, когда он увидел, что деревянная парадная дверь весом 250 фунтов[6]6
  250 фунтов – 113,4 кг.


[Закрыть] широко распахнута и висит на одной петле!

Во вторник, 23 декабря 1975 года, Кэти проснулась от шума: Джордж, ворочая тяжеленную дверь, пытался поставить ее на место. Почувствовав холод, она набросила на себя халат и поспешила вниз, чтобы узнать, чем занят муж.

– Что случилось?

– Понятия не имею, – ответил Джордж, закрывая наконец дверь, с которой изрядно пришлось помучиться. – Она была открыта нараспашку и висела на одной петле. Вот, посмотри!

Он указал на латунную пластину замка. Дверная ручка была полностью выкручена и смещена в сторону. Металлическая облицовка была отогнута назад, как будто кто-то пытался открыть ее с помощью инструментов, но почему-то изнутри!

– Кто-то пытался выбраться из дома, а не проникнуть в него! – продолжал он. – Не понимаю, что творится вокруг, – пробормотал Джордж под нос, обращаясь скорее к себе, чем к Кэти. – Точно помню, что запер дверь перед тем, как поднялся наверх. К тому же для того, чтобы выйти из дома, нужно всего лишь повернуть ключ в замке.

– А снаружи то же самое? – спросила Кэти.

– Нет, и ручка, и металлическая полоса с той стороны целы. Чтобы сорвать такую дверь с петель, нужна просто нечеловеческая сила…

– Может, это ветер, – высказала предположение Кэти. – Ты же знаешь, в этих края нередко очень ветрено!

– Не бывает здесь никакого ветра, и уж тем более торнадо. Тут поработал кто-то или что-то!

Супруги молча переглянулись. Первой встрепенулась Кэти.

– Дети!

Она тут же бросилась наверх по лестнице на второй этаж в спальню Мисси. Небольшое пятнышко света, похожее на мишку Йоги, застыло на стене у основания кровати маленькой девочки. В слабом мерцании луча света Кэти увидела, что дочь спокойно лежит на животе.

– Мисси! – прошептала мать, склоняясь над кроватью. Малышка захныкала и перевернулась на спину.

Кэти облегченно вздохнула и подоткнула покрывало под подбородок ребенка. Холодный воздух, наполнивший первый этаж, пока парадная дверь была открыта, начал проникать и сюда. Кэти поцеловала дочь в лобик и, бесшумно выскользнув из комнаты, поспешила на третий этаж.

Дэнни и Крис спали глубоким сном. Оба лежали на животах и мирно спали.

Позднее Кэти рассказывала: «Только много времени спустя, анализируя произошедшее той ночью, я поняла: все запомнилось так точно потому, что я впервые заметила, что все трое детей спали лежа на животах. Помню даже, что порывалась рассказать об увиденном Джорджу, настолько мне это показалось странным».

Холод, охвативший Амитивилль, не ослаблял свои ледяные объятья. Утро было облачным, по радио по-прежнему обещали снег на Рождество. Термостат в прихожей дома Лютцев все так же указывал 80 градусов, но Джордж все равно сидел в гостиной и упорно растапливал докрасна и без того ревущий камин. Он говорил, что мерзнет, что мороз пробирает до костей, и никак не мог понять, почему Кэти и детишки не чувствуют того же.

Замена дверной ручки и врезного замка парадной двери была слишком сложной операцией даже для такого умельца, как Джордж. Местный слесарь, как и обещал, приехал к двенадцати. Он долго и неторопливо осматривал повреждения, затем многозначительно посмотрел на Джорджа, но спрашивать, как такое могло произойти, не стал. Тем не менее на починку ушло не так много времени, а уходя он сказал, что Дефео вызывали его два года назад.

– У них были проблемы с дверным замком эллинга, – сообщил он.

Его вызвали, чтобы заменить врезной замок. Дверь запиралась изнутри, и ее заклинило, к несчастью, кто-то из членов семьи очутился внутри эллинга и никак не мог выйти. Джордж хотел было рассказать кое-что еще об эллинге, но Кэти выразительно взглянула на него, и он тут же прикусил язык. Не стоило давать повод для сплетен о том, что в их доме номер 112 по Оушен-авеню происходит нечто странное.