Текст книги "Развлечение для настоящей леди"

Глава 6

Фантина тут же заметила перемену в Маркусе, но отреагировала не сразу. Никогда еще она не испытывала столь изумительного чувства: одновременно и наполненность, и свободу. И это было необыкновенно.

Раньше мужские прикосновения отталкивали ее, хотелось сбежать любой ценой. Но только не с Маркусом. Его прикосновения согревали, кожу начинало приятно покалывать, а сердце учащенно билось в предвкушении. Чувство казалось пугающим и всепоглощающим, но у нее не было времени, чтобы осознать или хотя бы просто понять, что происходит. Открыв глаза, она увидела Маркуса, лицо которого застыло, а сам он неотрывно смотрел в центр комнаты.

Фантина повернула голову и увидела испуганные глаза лорда и леди Гаррис.

– Бог мой! – прошептала она, заливаясь краской стыда.

Маркус перевел взгляд на девушку, досадливо поморщился и с извиняющимся выражением лица стал застегивать ее корсаж.

– Дорогая, – сказал лорд Гаррис, обращаясь к жене, – тебе лучше вернуться к гостям.

Его супруга, довольно полная женщина, кивнула и медленно встала. Затем она поправила платье и, обменявшись с мужем ободряющей улыбкой, вышла из библиотеки.

– Вы, Чедвик, тоже можете выходить. Не очень-то удобно там прятаться.

– Наоборот, – протянул Маркус под унылым взглядом Фантины. – В этом есть свои преимущества. – Несмотря на свои слова, Маркус осторожно слез с Фантины. К сожалению, Фантину, похоже, подвели нервы, и она стала гиперчувствительной к любому прикосновению. От его движений она задрожала, ей не хватало воздуха, хотелось одного: свернуться калачиком и умереть.

– И вы, мисс, тоже вылезайте, – раздался скрипучий голос хозяина.

– Дайте ей минутку, Гаррис, – вкрадчиво произнес Маркус. – У меня ведь немалый вес. Разумеется, понадобится время, чтобы у нее восстановилось кровообращение в ногах.

Фантина изумленно уставилась на Маркуса. Его лицо представляло собой идеальную маску скучающего аристократа, он казался таким же пресытившимся и равнодушным, как и самый ужасный распутник в постели ее матери. Ему было плевать и на нее, и на чувства, которые он в ней вызвал. Он ее использовал!

Предательство, словно кислота, обожгло ее душу. Да как он посмел! Как он мог? Как она могла позволить ему – одним-единственным поцелуем – превратить ее в свою же мать? Она не испытывала иллюзий относительно того, что бы произошло, будь у них больше времени и будь они одни. Она бы все для него сделала, стала бы кем угодно, позволила бы делать с собой все, что ему заблагорассудится.

Неожиданно все, во что она верила, стало зыбким. Он заставил ее усомниться во всем. Если бы он посадил ее на цепь и провел голой по Гайд-парку – она бы ненавидела его не так сильно.

В это самое мгновение Маркус наклонился, протянул руку, сочувственно улыбнулся.

– Выходите. Не к чему уже прятаться.

Она изумленно смотрела на Чедвика. Прятаться! Неужели он полагает, что она прячется, когда на самом деле ей хочется вонзить нож в его похотливое сердце?

Он заметил выражение ее лица и запнулся, явно сбитый с толку. Она же, увидев за спиной Маркуса сердитого лорда Гарриса, поняла, что кинжал ей ни к чему, – у нее есть в руках более серьезное оружие.

Больше всего аристократы гордятся своими манерами, своими проклятыми приличиями. Сейчас у нее появилась возможность сорвать эту маску, нанести Маркусу рану в самое уязвимое место: его репутацию.

У Фантины задрожала губа, она дернулась от протянутой руки, как от самого черта, а затем жалостно захныкала, как котенок, которого измучили. Обратив к лорду Гаррису исполненный мольбы взгляд, она произнесла:

– Пусть он меня не трогает, господин. Пожалуйста!

– Фантина! – ахнул Маркус, явно взбешенный ее реакцией, но она продолжала, испытывая наслаждение от его неловкости.

– Он заставил меня, а это грех! – Конечно, она понимала, что не может уверять, что он принуждал ее, ведь она явно получала удовольствие от происходящего. Но воспоминания о том, что она делала и что позволила ему с собой делать, разбудили в ней актрису. – Прошу вас, – взывала она к лорду Гаррису, – отошлите меня. Я не хочу неприятностей. Позвольте пойти в церковь и помолиться за мою душу.

– Фантина! – воскликнул Маркус. – В том, чем мы занимались, нет ничего греховного, и ты прекрасно об этом знаешь!

– О нет! – ответила она, из глаз ее покатились слезы, и она вновь с мольбой обратилась к лорду Гаррису: – Я честная девушка. Клянусь вам. Я никогда…

– Довольно! – прорычал Маркус, силой вытягивая ее из-за дивана.

Но Фантина была наготове и, воспользовавшись моментом, спряталась за спиной лорда Гарриса.

– Спасите меня! – закричала она. – Он – сущий дьявол! Он пообещал разделаться со мной, если я стану кричать.

Маркус сердито взглянул на Фантину, уперев руки в бока.

– Раньше, Фантина, я не угрожал, но теперь стану. Клянусь Богом…

– Довольно, Чедвик, – оборвал его лорд Харрис.

– Что?! – взорвался он и повернулся к хозяину дома: – Вы же не станете верить тому, что она говорит!

– Я верю в то, что мисс… – медленно произнес тот.

– …Фанни Смит, ваша милость, – дрожащим голосом подсказала она.

– …что мисс Смит будет гораздо спокойнее, если она окажется как можно дальше отсюда. Я выплачу ей жалованье и отправлю домой.

– Нет! – выдохнула Фантина. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, где она живет. Даже Пенуорти этого не знал. – Только жалованье, ваша милость. Я сама найду экипаж, который отвезет меня домой.

Маркус, по-видимому пытаясь ухватиться за любую возможность, чтобы поставить Фантину в неловкое положение, решительно шагнул вперед.

– О нет, Фантина, только не после той психологической травмы, которую вам только что нанесли, – заявил он. Голос его сочился сарказмом. – Я настаиваю на том, чтобы вас отвез домой мой кучер.

Фантина решительно покачала головой – ей даже не пришлось разыгрывать досаду.

– Не позволяйте ему узнать, где я живу, – плакала она.

– А зачем бы мне наносить вам визиты, Фантина? – Холодным как лед тоном произнес Маркус, но глаза его при этом едва заметно блеснули. И, несмотря на то, что Чедвик делал вид, будто раздосадован ее поведением, она знала, что он при первой же возможности навестит ее. И сможет отыграться.

Догадка была одновременно и волнующей, и пугающей, и на секунду ее парализовал страх. Все происходило слишком быстро! Она в последний раз умоляюще взглянула на лорда Гарриса.

– Прошу вас, ваша милость. Я так боюсь.

– Отлично, – вздохнул Гаррис, выплачивая ей тройное жалованье. – Зовите своего кучера.

Она благодарно улыбнулась, понимая, что облегчение это кратковременное. Одного взгляда на Маркуса было достаточно, чтобы Фантина поняла: он только что решил для себя, что обязательно узнает, где она живет, ибо теперь это стало его первоочередной задачей. И она ни на секунду не сомневалась, что в конце концов он добьется своего. Но в настоящий момент ей было нужно одно – побыстрее уехать отсюда, чтобы он не преследовал ее. Если бы одна из этих великосветских леди узнала…

Из бального зала донесся пронзительный крик. Скорее всего, кричала старуха. Наверное, матрона, которая потеряла браслет с бриллиантами и изумрудами. Тот самый браслет, который сейчас спокойно лежал у Маркуса в кармане.

Фантина улыбнулась: теперь она знала, как ей сбежать.

– Спасибо вам, ваша милость. Да хранит вас Господь! – поблагодарила она, присев в реверансе.

Гаррис почти не обращал на нее внимания – он весь переключился на поднимающийся в зале шум. Однако Маркус с легкостью схватил ее за руку.

– Что ты наделала? – требовательно спросил он, все сильнее сжимая ее запястье, когда Гаррис направился мимо них к двери.

– Предлог, чтобы отвлечь внимание в случае неприятностей. – Она резко вывернулась из его хватки и бросилась в коридор. Однако напоследок обернулась: – Ты, конечно же, захочешь проверить свои карманы. – Выкрикнув это, она стремглав бросилась прочь, так быстро, насколько несли ее ноги.

Маркус смотрел ей вслед, прекрасно понимая, что, если бы хотел, мог бы ее остановить. Но зачем? Он выскользнул из дома, махнул своему кучеру, который ждал неподалеку, и просто кивнул в сторону удаляющейся фигурки Фантины. Джейкоб кивнул ему в ответ – он отлично понял господина. Словно молния, в темноту скользнул сын Джейкоба, Джайлз, и последовал за Фантиной.

«Эти двое стоят друг друга», – с усмешкой подумал Маркус. До того, как поступить на работу к Маркусу, кучер с сыном жили в трущобах. Маркус почти сразу понял, что Джайлз так же неоценим, как и его отец. Джайлз был быстр и сведущ именно в тех трюках, к которым прибегала Фантина. Если повезет, Джайлз раздобудет ему немного больше информации о таинственной Фантине.

А пока у Маркуса есть чем занять свою голову, и не последнее место занимали мысли о нарастающем в доме Гаррисов хаосе. Маркус, готовый к худшему, засунул руку в карман и вытащил… часы. Что ж, по крайней мере, она решила их вернуть.

И только услышав, как охнул стоящий рядом дворецкий, он догадался взглянуть на саму цепочку. В вечернем полумраке на ней поблескивал фамильный браслет с бриллиантами и изумрудами, стоимостью по меньшей мере шесть тысяч фунтов.

* * *

Фантина села в экипаж и с облегчением вздохнула. Обычно она не позволяла себе таких трат, но сегодня настолько устала, так измучилась, что была не в силах идти домой пешком. Поэтому сейчас она мечтала только об одном – закрыть глаза и перевести дух.

Но едва она успела положить голову на потертую диванную подушку, как почувствовала знакомый толчок, когда экипаж взял еще одного пассажира. Сзади на запятки прыгнул уличный мальчишка. Но ей было наплевать. Если его не поймает кучер, она совершенно не возражает против того, чтобы подвезти его. В конце концов, она и сама порой ездила на запятках.

Фантина тяжело вздохнула, пытаясь избавиться от напряжения последних нескольких часов. Она сдерживала в себе злость, досаду и остальные чувства, в которых у нее не было сил разобраться. Остался только один образ, одно нежно улыбающееся лицо.

Лицо Маркуса.

И неудивительно. Создавалось впечатление, что он целый день ходил за ней по пятам, поэтому ночь вряд ли сможет его остановить. Но не стоит так много думать о нем. Он всего лишь какая-то часть ее жизни, сила, с которой приходится мириться или пытаться управлять ею, как и Пенуорти, Балластом, Херди.

Во всяком случае она пыталась убедить себя в этом.

Разумеется, разница заключалась в том, что никто из них к ней не притрагивался, не лишал ее разума одним лишь легким прикосновением губ. Ее тревожило то, как быстро она начала млеть от одного только страстного взгляда Маркуса. Будь она суеверна, подумала бы, что он ее сглазил.

Фантина опять вздохнула, вздох разнесся по экипажу. С возрастом она стала падка на единственную вещь, которую могли ей предложить такие, как Маркус: роскошь.

В детстве она ее презирала, но теперь, когда ей исполнилось двадцать пять, Фантина уже не могла целый день бегать по улицам – к вечеру болели ноги. Она любила тепло жаркого камина, удобную кровать, чистую одежду.

Но подобные удовольствия сопряжены с ловушкой. К ним в придачу шли такие мужчины, как Маркус, которые заботились исключительно о собственном удовольствии. Они брали таких женщин, как ее мать, использовали, а затем выбрасывали. Фантина еще в восемь лет поклялась, что не позволит мужчине использовать ее. И раньше ни одному из них это не удавалось.

Ни одному, за исключением Маркуса.

Она должна была бы ненавидеть его: за то, что пробил защиту, которую, как ей представлялось, никто не мог пробить. Но когда он навалился на нее всем телом, когда коснулся груди и осыпал поцелуями лицо, ее охватило неудержимое желание. Больше всего в тот момент ей хотелось, чтобы ее использовали, насладились, чтобы он касался ее везде, где только пожелает.

От возникшей перед глазами картинки у нее запылало лицо, а внутри все затрепетало от воспоминаний.

Фантина прикусила губу, наконец столкнувшись лицом к лицу с горькой правдой. Каким-то образом Маркус нащупал ее слабость, единственное мамино наследство, которое ей не удалось подчинить – собственное тело. И он без колебаний воспользовался этим.

Самобичевание не помогало. Она должна была понять, что ей нужно предпринять, чтобы справиться с этой угрозой. И каким именно образом?

Маркус исполнен решимости. Он узнает, где она живет, выяснит ее прозвища, даже выведает о ее друзьях только для того, чтобы развеять свою скуку. И что он с ней сделает, когда загонит в угол?

Воображение нарисовало ужасные, удивительные картины: ее мать целуется со своими любовниками. Она видела только поцелуи, но слышала гораздо больше. Она помнила негромкие охи, тихие стоны и в конце ликующий возглас. Неужели он тоже заставит ее кричать? Неужели она… Фантина отогнала от себя эту мысль, хотя внутри все сжалось, когда она стала представлять, каково это.

Она сглотнула, во рту неожиданно пересохло.

Ей явно нужен был план, но какой? Экипаж остановился, а ответа все не было. Он почувствовала, как мальчишка спрыгнул и убежал. Медленно, словно столетняя старуха, она открыла дверь экипажа и вышла. Расплатилась с кучером и, чувствуя, как болит каждая клеточка усталого тела, побрела к дому.

Фантина понимала, что утратила бдительность, но сегодня она была слишком вымотана, чтобы позаботиться о себе. Именно поэтому, когда ее ударили, она даже не заметила напавшего. Сокрушительный удар пришелся в затылок.

Она кулем рухнула на землю.

* * *

Два часа!

В своем особняке Маркус сжимал резные перила лестницы красного дерева и, будто молитву, повторял про себя одни и те же слова.

Два часа!

Два часа извинений и объяснений, отчаянных попыток превратить все в шутку, когда он пытался объяснить, каким образом украшения графини оказались у него на цепочке часов. Целых два часа, после того как он нашел на себе и в карманах своего пальто украшения других гостей, ему пришлось убеждать своих друзей, что это шутка, легкомысленное пари, смысл которого заключался в том, получится ли из него успешный карманник.

И когда он уже решил, что все наконец улажено, его строго отчитали по поводу ответственности и постыдных пари – и это был, помоги ему Господь, бывший подозреваемый и хозяин дома, лорд Гаррис.

Маркус прекрасно понимал, что на восстановление его политической репутации ему понадобится гораздо больше времени, если это вообще возможно.

Он убьет Фантину!

Маркус отправился в спальню, молниеносным рывком снял сюртук. Едва он успел вытянуть бриллиантовые запонки, как услышал на лестнице быструю дробь детских шагов.

– Ваша светлость! Ваша светлость!

– Джайлз! – Маркус выскочил из комнаты. – Что такое?

– Они ее забрали! – выдохнул он. – Я… ничего… не смог сделать! Они стукнули ее… она свалилась. Не сопротивлялась. Просто… рухнула наземь!

Маркус опустился перед мальчишкой на колено, обхватил его за плечи.

– Кто ее схватил?

– Ребята Херди. Они ее поджидали.

Маркус почувствовал, как сердце болезненно сжалось.

– Ей сильно досталось?

Мальчик покачал головой.

– Не знаю. Она просто упала на землю!

У Маркуса перехватило дыхание, стало нечем дышать.

– Но я за ними проследил, – продолжал Джайлз. – До дома Херди. Она занесли ее внутрь, а я побежал сюда.

– Отлично, – угрюмо ответил Маркус, бросаясь вниз по лестнице. – А теперь отведи меня туда.

Глава 7

Фантина поняла, что произошло, задолго до того, как открыла глаза. Ей слишком часто связывали руки – сейчас все было очевидно.

Она сосредоточилась на остальных своих ощущения, пытаясь понять, что с ней, и в то же время внешне оставаясь расслабленной. Сначала Фантина ощутила вонь, которая свидетельствовала о том, что она все еще находится в трущобах, рядом с портом. Она лежала на жесткой койке, от которой воняло старым тиком и немытыми телами. Рядом раздавались негромкие мужские голоса. Слава богу, никаких женщин – значит, она не в борделе. Запах духов, который она уловила, исходил от нее самой – след от ее работы в дамской комнате… Как давно это было?

По всей видимости, недавно. Пульсирующая боль была уже не такой сильной. Скорее всего, это тот же вечер, когда давали бал и она увидела Маркуса. И он…

Она не смогла сдержать стон. Почему, черт побери, мир не остановится всего на пять несчастных минут, чтобы она могла отдохнуть? Слишком быстро, слишком много всего навалилось. Она не в состоянии угнаться.

– Очнулась! – раздался грубый мужской голос.

– Давно? – спросил другой. Его речь можно было бы назвать грамотной, но в ней чего-то не хватало.

– Только-только начала приходить в себя.

– Она пришла в себя десять минут назад. Приведите ее сюда.

Фантина сдержала очередной вздох. Человек, которому принадлежал этот голос, не только обладал правильной речью, но и был еще очень хитер.

Херди.

Она открыла глаза. Она едва успела рассмотреть маленькую пустую комнату, когда какой-то здоровяк резко поставил ее на ноги и потянул в коридор. Она споткнулась, ей не было нужды изображать слабость и недомогание. Ноги подкашивались, голова дергалась взад-вперед. К счастью, по пути она увидела достаточно и узнала дом Херди. Они находились на втором этаже, у главной лестницы.

Потом ее втащили в гостиную, со следами упадка, и Фантина шагнула к пылающему камину. Повсюду в комнате были разбросаны плюшевые подушки, стены задрапированы тяжелыми портьерами, одно-единственное окно едва пропускало свет; из мебели – три мягких дивана и огромное кичливое кресло, в котором развалился сам Херди.

Она мгновенно его узнала, хотя раньше они никогда не встречались. Рыжие кудрявые волосы, приятное веснушчатое лицо – он казался невинным, как новорожденный. В живых зеленых глазах светился ум, выражение лица было приветливым. Его тело, укутанное в цветной шелковый халат, на котором играли отблески от огня, небрежно возлежало в кресле.

Большинство женщин посчитали бы его по-мальчишески красивым. Она же нашла Херди слишком рыхлым, особенно в сравнении с крепкой фигурой Маркуса и его резкими чертами лица.

– Привет, Крыса, – весело приветствовал он, когда двое его громил заняли свой пост по обе стороны двери. Потом нахмурился. – Или в этом наряде тебя следует называть Фанни?

Фантина опустила взгляд, впервые за это время заметив, какое потрепанное у нее платье. Пуговицы внизу лифа расстегнулись, открыв взору грудь, а через разорванную юбку хорошо просматривалось правое бедро.

– Чего ты хочешь от меня, Херди? – грубо спросила она, подражая речи самого Херди, которая напоминала нечто среднее между «правильной» речью и кокни.

– Мне хотелось, голубушка, познакомиться с женщиной, которая одурачила Балласта, переодевшись мальчишкой. И дурачила много лет, если уж говорить откровенно.

Фантина пожала плечами.

– Балласт никогда не был проницательным.

Херди улыбнулся.

– Твоя правда. Но и круглым дураком его не назовешь. – Он отставил бокал с коньяком и осмотрел ее с головы до ног. – Глядя сейчас на тебя, никто бы не подумал о Крысе. – Херди замолчал, продолжая ее разглядывать. Фантина тоже молчала. – Мне кажется, – продолжил он, – ты намного умнее всех, кто живет в трущобах.

– За исключением, разумеется, тебя самого, – добавила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал искренне.

– Ясное дело! – Он потянулся за крошечным серебряным колокольчиком, позвонил. – Я приказал подавать ужин. Присоединишься?

Фантина покачала головой и угрюмо добавила:

– У меня все еще болит голова из-за твоих молодчиков.

– Приношу свои извинения, – протянул он, – но мне показалось, что на простое приглашение ты бы не откликнулась.

Фантина скрестила руки на груди. Она бы обязательно пришла, чтобы проверить, нельзя ли чего-нибудь разузнать о деле Уилберфорса.

– В следующий раз пригласи. Возможно, я и прибегу.

– Серьезно? – спросил он, посмотрев в этот раз не на нее, а на дверь, и шумно втянул ноздрями воздух.

Фантина полуобернулась, последовав его примеру, и уловила поднимающийся по лестнице восхитительный аромат жареного барашка. Святые Небеса, как упоительно пахнет! К ее досаде, в животе заурчало.

– Моя дорогая, ты должна обязательно поужинать со мной, – с улыбкой пригласил он ее разделить трапезу. – Уверяю тебя, никто тебя не отравит.

Фантина шагнула вперед – терпеть голод не хватало сил. Конечно, она хотела есть, но знала, что если присоединится к нему за ужином, то пойдет на уступки в мелочах. А подобной уязвимости она позволить себе не могла. Она поест, когда почувствует себя в безопасности.

Отмахнувшись от всех мыслей о сочном мясе, Фантина сосредоточилась на своем противнике.

– Послушай, Херди, ты же не для того огрел меня по голове, чтобы просто познакомиться. Чего ты хочешь?

Он не ответил, но Фантина и не ожидала ответа. Херди, скрестив руки на груди, наблюдал за ней, пока коренастый повар сервировал ужин. Она выдержала его взгляд, всячески демонстрируя свое раздражение, а на самом деле втайне молилась, чтобы опять не заурчало в животе.

Вскоре повар ушел, так же молча, как и вошел, но Херди продолжал безмолвствовать и сидел неподвижно. В комнате висела тишина, воздух наполнялся тяжелым ароматом идеально прожаренной баранины, и Фантине пришлось стиснуть зубы, чтобы не захлебнуться слюной.

Наконец он собрался с мыслями.

– Как я понимаю, ты пообещала пристроить Воблу в Харроу.

Фантина нахмурилась, ее мысли моментально переключились на новую тему, заставив позабыть о пустом желудке. Она ожидала, что сведения о ссоре с Балластом после ее побега стали достоянием общественности, но при этом надеялась, что их сделка с Воблой останется тайной.

– И?.. – подтолкнул ее к ответу Херди.

– Что и? – переспросила она.

– Получится?

Фантина встала в высокомерно-пренебрежительную позу.

– Я обещала.

– А сможешь?

Она задумалась, как лучше ответить. И решила говорить с позиции силы.

– Смогу. Ради Воблы, потому что он мне нравится. Ни для кого другого я этого делать не буду.

Он улыбнулся.

– Звучит как вызов.

Она пожала плечами.

– Называй как хочешь. Твоих отпрысков я в Харроу пристраивать не буду.

– Но могла бы, если бы захотела, – настаивал он. – Или смог бы твой недалекий пэр.

Она покачала головой.

– Нет. – Но, несмотря на кажущееся спокойствие, кровь немного похолодела, когда Херди упомянул Маркуса. Меньше всего Фантине хотелось, чтобы Херди вовлекал в это Чедвика, особенно теперь, когда при мысли о Маркусе у нее щемило сердце. – Этот недалекий пэр поэтому и прозван недалеким. Лишь один раз мне повезло выйти на Харроу. Все, лавочка прикрыта.

Она замолчала, надеясь, что убедила его.

По всей видимости, удалось, потому что неожиданно беседа закончилась. Херди вздохнул и отмахнулся от нее:

– Отлично. Ступай.

Фантина недоуменно уставилась на него. Уходить? Она впилась взглядом в Херди, в голове все перемешалось. Неужели он действительно хотел пристроить свое чадо в Харроу? Мысль показалась нелепой. Особенно учитывая, что…

– У тебя же нет детей, – заметила она. По крайней мере, ни одного, в ком бы он проявлял участие, ни одного, ради которого стоило надавить на рычаги, чтобы пристроить чадо в элитную школу. Она шагнула вперед, раздражение и усталость придали ей отваги. – Послушай, зачем все это?

Херди оторвался от еды.

– Незачем. Я вижу, что ты всего лишь мелкая сошка. Пошла вон.

Фантина уперла руки в бока.

– Что, черт побери, за ерунда! – воскликнула она. Ее стукнули по голове, затем Херди узнал о ней все, что хотел, а она от него не получила ни крошки информации! Она не возмущалась, что ее притащили сюда, – таковы правила игры. Но бить ее по голове, чтобы он от нее услышал то, что мог бы выяснить сам… Однако выяснять не стал… Вся ситуация выглядела нелепо.

– Черти проклятые! – выругалась она, развернулась на каблуках и направилась к двери. – Неудивительно, что ни ты, ни Балласт не можете единолично подмять под себя порт. Ни одному не хватает ума даже для того, чтобы прикормить Крысу!

Ей не стоило бы удивляться, когда один из громил захлопнул дверь прямо перед ее носом. Не стоило, но она удивилась. И от этого разозлилась еще больше.

Стала более безрассудной.

Резко обернулась и сердито посмотрела на Херди.

– Мне послышалось или ты действительно сказал, что я могу идти?

Херди медленно взял тонкий серебряный нож для фруктов.

– А у тебя довольно крепкие нервы как для женщины, которая находится в моем доме и в моей власти. Я мог бы убить тебя.

Фантина скрестила руки и постаралась, чтобы речь ее звучала безукоризненно правильно.

– Ой, испугал! – протянула она. – За тобой здоровые головорезы. У Балласта тоже здоровые головорезы. Разве кто-нибудь из вас пользуется этим? Нет. Балласт пьет и трахает все, что движется. Ты не можешь убить одного хромого члена парламента. Почему каждый из вас думает, что может помыкать мною?

Как там ни крути, а ей удалось привлечь его внимание. Он уже не отмахивался от нее, как от назойливого щенка. Он медленно поднялся из-за стола, сердито нахмурив брови.

– Откуда тебе известно, кого и за что я убиваю? – Несмотря на все попытки сдерживаться, он все же постепенно выходил из себя, и тем сильнее в его речи проскальзывал простонародный говор.

Фантина пожала плечами.

– Мне известно, что ты покушался на Уилберфорса, но тебе не посчастливилось даже задеть его.

– Кто тебе это сказал?

– Не важно. Важно другое – ты уже обречен. Удастся тебе или нет убить члена парламента, но больше тебя не наймет ни один джентльмен. А ты этого даже не понимаешь.

Фантина была готова к тому, что он набросится на нее, попытается запугать, чтобы она проговорилась. Но, несмотря на всю свою грубость, дураком Херди не был. Он просто смотрел на нее, как пес смотрит на жирную крысу.

Она понимала, о чем он думает. Она ему нужна. Ему не хватало такого опыта, который ранее получила она, узнав, как устроено высшее общество со всеми его мудреными и в то же время абсурдными правилами. И в этом заключалось ее превосходство.

С ленивой улыбкой на губах Фантина уселась в кресло, наслаждаясь своим положением. Как же давно она не чувствовала за собой подобного превосходства! Тем не менее она понимала, что это преимущество – временное. Но пока она была на коне и намеревалась в полной мере насладиться своим положением.

Во-первых, она решила поесть. После того как ее раздразнил запах восхитительного ужина, она не могла думать ни о чем, кроме жареной баранины. Присев за стол, Фантина осмотрелась. На столе имелась только одна тарелка – из нее ел Херди, – и она с невозмутимостью взяла ее, одним махом водрузив на нее аппетитный кусок баранины. Херди, со своей стороны, с едва скрываемым нетерпением опустился за стол напротив нее. Похоже, его гостья была голодна как волк.

Насладившись ароматом жареного мяса, Фантина изящно подцепила кусок вилкой и откусила от него, намереваясь как можно дольше растянуть удовольствие от простого приема пищи.

* * *

– Сюда, – сказал Джайлз, указывая на внешне уютный дом посреди длинного ряда товарных складов. – Они понесли ее прямо сюда, точно говорю.

Маркус уставился на дом, не в силах сдержать удивление.

– Здесь живет Херди?

– Последние месяцы в трущобах только об этом и говорят.

Маркус кивнул, не сводя взгляда с особняка, хорошо видного при свете луны. Настоящая, черт побери, крепость. Откровенно говоря, дом был невысоким и теснился в длинных рядах, но, тем не менее, это была крепость с центральной башенкой, в которой имелось единственное сводчатое окно. А сам дом находился посреди темных доков, таивших в себе немалую угрозу.

– Там свет горит. – Джайлз указал на окошко башенки, светившееся, словно маяк. – Херди любит там сидеть и смотреть на происходящее. Ему нравится, когда люди понимают, кто здесь хозяин. Она в той комнате.

Маркус спешился, не желая даже думать о том, на что намекал парнишка, но не в силах был избавиться от картин, рисуемых воображением. Фантина в постели Херди? Над ней надругались самым жестоким образом? Этого он допустить не мог.

Он сосредоточился на стоящей перед ним задаче, взял предварительно взятую с собой веревку и аккуратно обвязал вокруг плеч.

– Без меня доедешь?

– Но…

– Никаких «но», Джайлз. Ты и так мне очень помог, когда привел сюда. Поезжай домой. – Он шлепнул лошадь по крупу и с тихим отчаянием посмотрел вслед своему единственному средству спасения, которое рысью помчалось назад, домой, в безопасность. Маркус с угрюмой решимостью готовился рисковать жизнью ради женщины, которую он в прошлый раз поклялся задушить при первом удобном случае.

Он спрятался в тени ближайшего склада и стал осторожно изучать дом Херди. Какой человек решился бы построить себе крепость среди портовых доков? Только тот, кто возомнил себя королем. Тот, кто желает править проживающими в порту лондонцами, словно средневековый полководец своими невольниками. И Маркусу придется штурмовать крепостные стены подобно средневековому рыцарю.

Неужели он сошел с ума?

Маркус покачал головой. Нет времени сейчас думать о подобной ерунде. Ему необходимо попасть в крепость Херди. К счастью, в детстве Маркус частенько лазал по замку, расположенному возле их фамильного поместья в Йоркшире. Он знал, как туда проникнуть, во многом благодаря конюху Таю, который много времени провел в американских колониях. Маркусу никогда не удавалось так искусно управляться с лассо, как Тай, но основными навыками он овладел.

Маркус обернулся, обвел взглядом окрестные склады. Все здания были невысокими, похожими на плотно прижатые друг к другу кирпичи. Он прошел почти полквартала, пока не нашел то, что ему было нужно: склад со смотровой вышкой – невысокой башенкой посередине крыши, где дозорный мог бы наблюдать за уходящими и приходящими в порт кораблями и, таким образом, предсказывать падение или повышение цен на товары. Откровенно говоря, очень умно. И очень удобно, поскольку снаружи располагалась узкая шаткая лесенка, по которой можно было подняться на крышу здания, а оттуда на смотровую вышку.

Поправив веревку на плечах, Маркус взобрался по лестнице на крышу. Потом относительно легко перебежал с крыши на крышу, вдоль складов, пока не оказался на крыше справа от крепости Херди.

Скрутив веревку в лассо, Маркус попытался найти более выгодную позицию. Единственный выход – закинуть веревку на башню Херди и проникнуть в освещенную комнату, на которую указал Джайлз. Он влетит как птица-самоубийца, разобьет стекло, поднимет такой шум, который всполошит всех в радиусе десяти кварталов.

К сожалению, как бы Маркус ни старался, другого выхода он не видел. К тому же он мог надеяться лишь на то, что Фантина действительно там, иначе, если ему придется обыскивать весь дом, он – мертвец. Разумеется, если он сейчас промахнется, смерть покажется ему избавлением. Он станет кровавым пятном на стене башни.

Представив себе эту картину, Маркус схватился за веревку, оценил скорость ветра, потом помолился. И сделал бросок.