Текст книги "Финт простака"

Она откинулась на подушки, сморщив хищный носик. Может, это она играла в очаровательницу, но мне она виделась размалеванной иссохшей куклой.

– Удачное получилось утро, мистер Винтерс. Никогда еще так удачно не разговаривала с банковским клерком.

– Ну так, в заключение, думаю, вам еще хочется продать дом триста тридцать четыре на Вестерн-авеню?

Она испытующе поглядела на меня:

– Сегодня вы решаете все мои проблемы. И эту решите тоже?

– А тут вообще нет никаких сложностей. Тут все – как вы скажете. Бергесс желает превратить дом в бордель. Желаете вы, чтобы собственность вашего отца стала борделем или нет, решать вам.

Вестал внезапно нахмурилась, и я догадался, что ей не нравится такая прямота.

– Есть ведь еще проблема жильцов, – заметила она. – Лидбиттер говорит, что я не имею права выселять их. Очень расстраивался, что они окажутся на улице.

– Тут без проблем. Я все устрою.

– И как же это, интересно? – вздернула она брови.

– Мисс Шелли, пусть вас это не заботит. Я организую все. Не тревожьтесь.

– Хорошо. Значит, я продаю.

– Сегодня же наведаюсь к Бергессу.

– Так все гладко устраивается, мистер Винтерс. Даже не подозревала, но вы прямо вулкан энергии.

– У вас слишком часто менялись клерки. Мне стало ясно, что тут что-то не так. Банк забыл, что клиент всегда прав.

Мисс Шелли взглянула на часы у кровати:

– О, уже так поздно? У меня через час свидание, а я еще даже не одета.

Меня довольно бесцеремонно выпроваживали. Добилась голубушка всего, чего желала, а теперь выставляет меня за дверь. Я поднялся.

– Приятно было познакомиться, мистер Винтерс. – Она протянула свою руку-клешню. Холодную, костлявую. – Я считаю, что вы очень умный. Я довольна переменой и скажу об этом мистеру Стернвуду.

– Знаете, мисс Шелли, – ухмыльнулся я, – вы можете оказать мне две маленькие услуги.

– Да? – очень холодно произнесла она. – Какие же это, мистер Винтерс?

– Мне хочется поскорее уладить все ваши дела, но у меня нет колес. Было бы очень здорово, если б вы одолжили мне машину денька на два.

– Но ведь это банк должен давать вам машину? Верно?

– Банку не стоит ничего сообщать, пока дела не сделаны, но если у вас не найдется свободной машины…

– «Не найдется»! – вскинулась она. – Да у меня шесть свободных машин!

– Вот и одолжите одну!

Вестал раздраженно закусила губу. Я видел, что ей страшно не хочется ничего одалживать. Ей неохота расставаться ни с чем.

– Ну ладно. Так и быть. Но только на день-другой. Хорошо. Ступайте в гараж. Джо даст вам одну.

– Может, лучше позвоните сначала? А то еще даст такую же паршивую, как шампанское.

Она стала было наливаться злостью да вдруг расхохоталась:

– Ну и наглости у вас! Но вы мне нравитесь. Вы явно знаете, чего хотите и куда стремитесь.

– В общем, да. Ну а другая услуга – вообще ерунда. Мне ведь придется выполнять еще не одно деликатное поручение для вас. Вроде дельца с налогами. А я работаю в общем зале, где всякий может заглянуть мне через плечо и увидеть, что́ я пишу. В ваших же интересах, чтобы мне предоставили отдельный кабинет.

Мисс Шелли начисто утратила всякое высокомерие. Теперь она смотрела на меня как на человека, а не как на дрессированную зверушку. Она прыснула со смеху:

– Интересно, а бедняга Стернвуд знает, что за клерк у него трудится? Спорю, нет. Вы далеко пойдете, мистер Винтерс. Пожалуйста, можете сослаться на меня. Скажите, я настаиваю, чтобы вам предоставили отдельный кабинет.

Вот так я заполучил машину и кабинет. Видите, что я имел в виду, когда говорил, что двери в мир, куда я стремился, широко распахнулись для меня? И это было только начало.

Глава третья

Мои Бергесс восседал за обшарпанным столом, в зубах у него торчала потухшая сигара, черная засаленная шляпа сбита на затылок. Человечек он был тщедушный: тощенький, с носом как рыбный крючок, с кожей бледной, как жабье брюхо.

Из-за машинки выбралась рыжая красотка с грудью как у примадонны, раскачивая бедрами, пересекла комнату и загородила от меня Бергесса.

– Чего желаете? – осведомилась она голосом, в котором музыки было – как в жестянках, сброшенных с обрыва.

– Его я желаю, – ответил я, указывая на Мои. – Посторонись-ка, милочка. Картинка красивая, но не сейчас и не здесь. – Я обошел ее, ухмыльнулся Бергессу и сообщил ему, кто я. – Преемник Лидбиттера, веду дела мисс Шелли.

Мои оглядел меня, подробно осмотрел спортивную куртку с накладными карманами, потом наклонился исследовать туфли.

– Извините, мистер Винтерс, но не похожи вы на парня из банка.

– Не стоит обсуждать этот вопрос. Вы еще торгуете дом триста тридцать четыре на Вестерн-авеню?

– А то! Но Лидбиттер этот сказал – не продается, мол.

– Цену даете ту же?

– Ну.

– Может, я вам и устрою домик, если эта рыженькая выйдет полюбоваться пейзажем минут на пяток.

Мои несколько подрастерялся, но тут же повернулся и оскалился на девицу, которая тыкала одним пальцем по клавишам, высунув от усердия язык между накрашенных губок.

– Эй, ты! Брысь отсюда!

Когда она проплыла через коридор и закрыла за собой дверь, Бергесс поинтересовался:

– И как же это вы устроите?

– Получите дом по вашей цене, если возьмете в придачу тамошних жильцов.

– На фиг мне жильцы эти?

– Мисс Шелли не желает их выбрасывать на улицу. Они прожили в доме лет тридцать пять. Старенькие уже. Не стоит нервничать особо. Станет дом твоим – возьмешь да выставишь.

Он немножко подумал, ухмыльнулся и сказал:

– О’кей. Я готов, когда мисс Шелли угодно.

– По рукам, договорились. – Я приостановился, закуривая, попутно исподтишка изучая его. – Ну а теперь о сделке.

Глаза у него снова стали сонными.

– Ты, парень, похоже, не промах.

– Дом получишь, когда выплатишь мне комиссионные в пятьсот долларов. И не раньше.

– Вымогательство, что ли? – сморщился он.

– Ну. Оно самое. Банк тебя не одобряет. Мисс Шелли боится. Без меня у тебя шансов никаких. Итак, комиссионные – пятьсот долларов. Считаешь, дом того не стоит, так и скажи.

– О’кей, – проворчал он, передернув тощим плечом. – Я прямо ну как дойная корова для вымогателей всяких! – Он вытянул из внутреннего кармана засаленный бумажник, распухший от денег. Увидев столько наличных, я погоревал, что не наколол его на тысячу, но теперь, жалей не жалей, поздно.

– Когда дом откроется, добро пожаловать, мистер Винтерс, испытаешь девочек. Парень ты молоток.

– Не сомневайся. – Я взял деньги. – Забегу завтра за твоей подписью, и дом станет твоим, как только все оформлю. Уж постараюсь побыстрей.

Когда я вышел, рыженькая сделала мне глазки и выпятила грудь. Я даже не запнулся на ходу. Никаких рыженьких, времени нет. Я слушал ласковый шелест долларовых бумажек, слаще музыки не бывает. Удача в этот день так и шла.

Фирм по управлению недвижимостью в Литтл-Идене было пять или шесть. «Харрисон и Форд» среди них самая крупная и солидная. «Стейнбек и Хау» – самая захудалая и сомнительная. Эта фирма, решил я, коренной зуб отдаст, лишь бы управлять домами Вестал. Самые подходящие люди для выжимания добавочной квартплаты для Шелли. В сборщиках у них ходили громилы с развитой мускулатурой и со свинцовыми обрезками труб, завернутыми в газету, – дополнительное средство воздействия для беспрекословной выплаты ренты.

Катя в кадиллаке по бульвару Флоран, я гадал, посмею выжимать комиссионные из Берни Хау или нет. Прежде я никогда не встречался с ним, но он был широко известен как темная личность. Многое зависит от того, как повернется беседа, насколько для него соблазнительно запустить лапу в дома Вестал.

Войти к нему оказалось несложно. Как только я сказал секретарше, что я из банка, она тут же проводила меня к Хау в кабинет. Он был чудовищно толст, громоздкий, с круглой, как мяч, физиономией, свисающими большими усами и бегающими голубыми глазками. Хау оглядел меня, пока я шел по кабинету, поднялся и протянул большую влажную руку.

– Рад познакомиться, мистер Винтерс. Присаживайтесь.

– Человек вы занятой, я тоже, – заявил я, усаживаясь. – Поэтому перейду прямо к делу. Вы знаете, наверное, что делами мисс Шелли ведает Тихоокеанская банковская корпорация.

Он наклонил голову.

– В сделках мисс Шелли я представляю банк, – продолжал я. – Обязанности эти мне поручили совсем недавно, и я произвожу кое-какие перемены. Как вы относитесь к тому, чтобы взимать квартплату в домах Шелли?

Он потер толстый нос толстенным пальцем. С выражением лица непроницаемым, как тыл троллейбуса.

– А что, «Харрисон и Форд» отказываются от работы?

– Мисс Шелли намерена отказаться от их услуг. – Я извлек из бумажника бланки квартплаты домов Шелли за прошлый месяц и подтолкнул к нему. – Мисс Шелли желает набавить пятнадцать процентов на сумму.

Он изучал бумаги с минуту, потом поднял глаза.

– Без проблем. Мои люди умеют взимать ту плату, которая желательна клиентам.

– Так, считаете – справиться сумеете?

– Само собой.

Хотелось бы, чтобы он выказал побольше энтузиазма. Минуты две мы обговаривали условия. К моему удивлению, плату он запросил лишь чуть ниже, чем «Харрисон и Форд».

– Вы понимаете, конечно, что работа эта для вас подарок судьбы? – спросил я. – У мисс Шелли недвижимость по всему штату. Возможно, я сумею убедить ее передать вам управление всеми. Осилите?

– Разумеется, мистер Винтерс. Наша фирма в состоянии заниматься всякой недвижимостью – и большой, и малой.

И ни намека на восторг. В такой ситуации трудно выступать с моим предложением. Я смекнул, что он специально принял такой тон.

– Я сказал – что мог бы. Но это не обязательно означает, что стану, – чуть приоткрылся я.

Он снова потер толстый нос.

– Если хотите сначала посмотреть, как мы управимся с «Шелли Фаундейшн», так пожалуйста, – мягко откликнулся он.

Пикировка не привела меня никуда. Ладно, придется играть в открытую. Я ухмыльнулся:

– Может, слезем с коней да завершим разговор попросту, на половичке? У меня ценное предложение, за которое ухватится любая фирма. Я же пришел с ним к вам. Так что я буду с этого иметь?

Круглое толстое лицо бесстрастно смотрело на меня.

– Что будете иметь? Что-то я вас не совсем понимаю, мистер Винтерс. Вы ведь сказали, что служите в банке, правильно?

– Служу, да не слуга! – вспылил я. – Да, мне приходится служить в банке, но очень скоро произойдут перемены. Может, вам интересно узнать, что банку желательно по-прежнему пользоваться услугами «Харрисона и Форда»? Против фактов не попрешь, мистер Хау. Вряд ли вашу фирму можно назвать очень солидной. Банк никогда не поручил бы вам вести такое дело, и вы это прекрасно понимаете. Я могу изменить все, у меня большое влияние на мисс Шелли. Так с какой такой стати, как по-вашему, мне вдруг отдавать вам ее дела вот так, задарма?

Он изучал меня несколько минут.

– Да, теперь мне понятна ваша точка зрения. Сколько вы желаете, мистер Винтерс?

Наконец-то вынудил его играть тоже в открытую!

– Тысячу. За такую сумму я прямо сейчас передам вам письмо, уполномочивающее вас вести дела по всей недвижимости мисс Шелли.

Он несколько минут изучал девственно-чистое пресс-папье, потом поднял глаза на меня:

– Я бы предпочел письмо, подписанное лично мисс Шелли. Вы мне – письмо, я вам – деньги.

Что ж, убедить Вестал написать ему такое письмо будет нетрудно.

– Принесу завтра в полдень.

– Великолепно. Рад вести с вами дела, мистер Винтерс. Дорогу найдете?

– Деньги, мистер Хау, приготовьте наличными.

– Естественно. До свидания, мистер Винтерс.

На улице я остановился и вытер вспотевшее лицо. Урвать кусок у Бергесса оказалось легче легкого, но я уже сомневался, не совершил ли я ложный шаг, занявшись рэкетом с Хау. Конечно, выигрыш крупный, если он уступит, но что, если он стукнет в банк и угробит меня? Правда, вряд ли. Без меня ему не заполучить дел Вестал никак.

Закурив, я перешел дорогу к «кадиллаку». Приходится рисковать. Если выгорит, мне очистится полторы тысчонки. Только ненормальный не рискнул бы. В банке я нашел на столе записку – доложиться Стернвуду, как только появлюсь. С минуту сердце у меня трепыхалось, словно выброшенная на берег форель.

Когда я входил в кабинет Стернвуда, по лицу у меня струился холодный пот. Он поднял на меня глаза и улыбнулся. Я тут же понял, что все в порядке, и мне захотелось пить. Такой жажды я никогда раньше не испытывал.

– Входи же, Чад! Присаживайся.

Сесть я был рад, ноги у меня подкашивались.

– Мисс Шелли как будто очень довольна тобой, мой мальчик. Даже позвонила мне. – Стернвуд улыбался от уха до уха. – Такого никогда прежде не бывало.

– Знаете, так случается, сэр, – небрежно сказал я. – Мы как-то сразу поладили.

– Да уж. Она сказала, что тебе надо предоставить отдельный кабинет, – посмеивался Стернвуд. – Она может заехать, и ей понадобится что-то с тобой обсудить.

Новость изумила меня: я не ожидал, что Вестал будет стараться ради меня. Может, я произвел на нее большее впечатление, чем мне показалось?

– Мысль удачная, – продолжал он, – кабинет для тебя уже готов. Я распорядился, как только мисс Шелли подняла этот вопрос. Пусть почаще заезжает к нам, я совсем не против.

– Правильно, сэр.

– Кабинет для тебя сделали рядом с комнатой мисс Шелли. Оттуда красивый вид, и обставили соответствующе. Послали к тебе стенографисткой мисс Гудчайлд.

– Благодарю вас, сэр. – Я старался не показать, до чего я всем этим удивлен.

– Ну а как там те три пункта, которые так беспокоили мисс Шелли? Как ты справился?

– Мне, сэр, удалось отговорить ее от норкового манто. Убедил ее, что мы ни за что не уступим. Высказался я откровенно. Объяснил, что тут пахнет мошенничеством с налогами и ее могут привлечь к суду. Она напугалась.

– Молодец! Признаться, мы боялись действовать так, – откровенничал Стернвуд, слегка выкатив глаза. – Женщина она вспыльчивая. Ну а два других?

– Сожалею, сэр, – я пожал плечами, – но она распорядилась еще до моего приезда. Боюсь, Лидбиттер неправильно вел себя. Ей показалось, будто ею командуют, и она проявила независимость. Дом продали Бергессу, а сбор ренты поручили «Стейнбеку и Хау», подняв квартплату в «Шелли Фаундейшн». Хау заверил ее, что без труда выколотит повышенную ренту.

Вид у Стернвуда стал такой, точно он вдруг пчелу проглотил.

– Стейнбек и Хау! Да ведь они же темные личности! А Хау вообще жулик!

– Так я ей и сказал, но она велела мне не совать нос. Хау здорово на ней наживется. С вашего разрешения, сэр, я предлагаю использовать то небольшое влияние, какое я на нее имею, и уговорить ее предоставить мне вести дела с Хау. Хоть немного умерю его аппетиты.

– Влияние? – Глаза у Стернвуда вдруг прищурились. – О чем это ты?

Слишком поздно я спохватился, что чересчур разоткровенничался. Я ведь не с Мои Бергессом беседую.

– Понимаете, сэр, это звучит самонадеянно, но мисс Шелли как будто прислушивается к моим советам.

Он продолжал пристально взирать на меня:

– Нам не к чему обуздывать Хау, Чад. Нам следует избавиться от него. Пожалуй, мне лучше самому переговорить с мисс Шелли.

Скверный оборот. Если он позвонит Вестал, то выяснится, что та ни сном ни духом не подозревает о существовании Хау, и я здорово влипну.

Он потянулся к трубке, и я заторопился.

– Минутку, сэр. Вы же знаете, какая она. Она, пожалуй, решит, что ею снова командуют.

Рука его повисла над трубкой.

– Но должен же я предупредить ее насчет Хау, – резко возразил он.

Еще немножко – и я сорвался бы на крик.

– Когда она мне сказала про Хау, я разнес его на все корки. А она страшно разозлилась. Сказала, что если услышит о нем хоть слово еще, то закроет у нас счет.

Он отдернул руку от телефона, точно тот вот-вот укусит его.

– Мне бы только убедить ее доверить мне контроль, тогда Хау вряд ли учинит ей ущерб.

Он потер подбородок и покивал:

– Думаешь, сумеешь?

– Попробую, сэр.

– А может, мне все-таки…

– Сначала, сэр, давайте попробую я. Если уж не выйдет, возьметесь вы. Тогда будет солидный предлог побеседовать о нем. Скажете, что я неверно вел дело.

Ему вроде понравилось, потому что он свободно откинулся в кресле.

– Ну так тому и быть. Съезди поговори с ней. Если без толку, поговорю я. – Он улыбнулся. – Ну хоть с норковым манто покончено. Тут ты молодцом.

– Спасибо, сэр. – Мне не терпелось уйти.

Глава четвертая

На следующее утро я явился в новый свой кабинет еще до девяти. Рекорд для меня. Но хлопот предстояло много, вот я и пришел так рано.

Ночью я усиленно размышлял. Изобрел несколько способов, как подзашибить деньжат и для себя лично. Я отведал могущество имени Вестал Шелли. Если раскину карты по-умному, сумею получить барыш с ее имени, и немалый, отхватывая комиссионные всякий раз, как устраиваю для нее дельце. Понял я также, что свалял дурака, не выжав из Бергесса суммы покрупнее. А Хау я мог бы наколоть тысячи на три. Я принял твердое решение в будущем не скромничать в своих притязаниях. Товар у меня – высший сорт, и если кому охота купить, пускай уж не скупится.

Набросав вчерне письмо для Хау, которое предстояло подписать Вестал, я позвонил Джеку Керри, молодому адвокату, моему приятелю. Сказал, что хочу поручить ему оформить продажу дома 334 на Вестерн-авеню и обещал доставить все нужные бумаги сегодня же.

Потом я часок-другой изучал книгу вложений Вестал. Как я и думал, все деньги до последнего цента вложены в правительственные боны и государственные ценные бумаги, то есть все в такой же безопасности, как косоглазая девственница, случайно забредшая на холостяцкую пирушку.

Я посидел, усиленно размышляя, потом отодвинул стул и взял шляпу. Поехал я на Вест-Сити-стрит и припарковался у небоскреба фирмы. Поднялся на лифте на пятый этаж и направился к кабинету Райана Блекстона.

Блекстона я знал уже несколько лет. Молодой, очень веселый и порядочный парень. Он унаследовал дело отца по облигациям и акциям и стал довольно преуспевающим маклером.

При виде меня Райан удивился:

– Каким это ветром? Давай заходи.

Когда мы уселись, я спросил:

– Как ты насчет того, чтобы заняться деньгами Шелли? Вчера я стал вести ее дела. Могу и тебе подкинуть кусочек.

– Чего же лучше!

– Поглядел тут записи об акциях мисс Шелли. Лидбиттер ни дайма для нее не сделал за все эти месяцы. Думаю, сумею уговорить ее испытать тебя, но сначала надо подготовить почву.

– А именно?

– Не знаешь чего перспективного? Что на повышение точно пойдет?

– Пойти могут несколько, но гарантировать, конечно, не могу.

– Предположим, у тебя четверть миллиона для биржи. Это ускорит повышение?

– Если вложить в верные акции, разумеется. – Он смотрел удивленно.

– Мне требуются акции, которые уже повышаются. Мы вкладываем четверть миллиона, чтобы простофили вообразили, будто акции подскочат до небес. Есть что-нибудь такое?

– «Цемент Конвей». За последние дни акции его подскочили на пять пунктов. Но, Чад, риск все равно есть.

– О’кей. Пускай. Счет выдержит. Больше десяти кусков ведь не потеряем, верно?

Челюсть у него отвалилась.

– Ну ты прямо как банкир рассуждаешь. А ну как потеряем?

– А шансы?

– Пятьдесят к одному, сказал бы я. Но погоди-ка, Чад, а полномочия банка у тебя есть?

– А мне они ни к чему. У меня есть полномочия мисс Шелли. Сказал ей, что постараюсь подыскать смекалистого маклера. Готова она потерять десять тысяч в случае проигрыша? Она ответила – да.

Он долго смотрел на меня.

– Если, Чад, ты желаешь вложить деньги, мне бы хотелось письменное распоряжение.

– Пожалуйста. Дай-ка листок бумаги.

Я написал под его диктовку, но не подписался.

– А подпись, Чад? Вот тут.

– Понятно. – Я отложил ручку. – Сначала надо кое-что решить.

– Что?

– Дружище, не будь ты таким наивным. Как думаешь, с чего вдруг мне являться к тебе с самым крупным счетом в штате? Тебе перепадает шанс ворочать деньжищами, о каких ты и мечтать не смел. Тебя заметят и другие крупные фирмы: а как же, маклер мисс Шелли! Позволь же задать вопросик, напрашивающийся сам собой: а что мне-то с этого?

Он разинул рот.

– Ты что? Ты же не можешь предлагать такое, если работаешь на банк?

– Ой, правда? Ну ладно, двинусь-ка я к «Лоуэлллу и Фрэнку». Они-то уж не откажутся от такого предложения только из-за того, что мне приходится пыхтеть в банке.

– Минутку, минутку, – заспешил он. – А в банке?..

– Да пошел он к черту, этот банк! Сделка наша. Твоя и моя. Не нравится – скажи прямо, отправлюсь к другим.

– О’кей, – он пожал плечами, – но, надеюсь, ты понимаешь, что творишь.

– Не сомневайся. Теперь слушай. В маклеры к Шелли попадешь, если половина пойдет мне как комиссионные.

Это его ошеломило.

– Ты даешь! Половина!..

– Половина от всех сделок, какие ты заключишь для мисс Шелли. Не хочешь – не надо. Ну как?

Он смотрел на меня пару секунд, потом ухмыльнулся:

– Ну ты и грабитель! Но конечно берусь. Насчет «Цемента Конвей» ты всерьез говорил?

– Разумеется.

Подписав письмо, я перебросил его через стол.

– Купи на четверть миллиона и скоренько распродай, как только подскочат на два-три пункта. Хоть сегодня.

– А если начнется приток и они подскочат всерьез? Оставлять?

– Ни в коем случае. Распродавай, если получится, хоть сегодня. Мне хочется дать ей скорый барыш. Она жаднющая, и если увидит, что я умею быстро добывать для нее деньги, то будет поручать нам новые и новые вложения.

Мы еще потрепались немножко, и я поехал в банк «Вестерн Калифорния». Там я открыл свой счет, положив на него сто долларов из денег Бергесса. Потом отправился в свой банк.

В ту минуту я был на вершине. У меня машина, стенографистка, личный кабинет, счет в банке и перспектива огромных барышей.

Да что там на вершине мира! Я среди планет парил!

Я как раз подумывал, не закатить ли себе роскошный ланч в ресторане «Флориан», когда зазвонил телефон. Я нетерпеливо схватил трубку.

– Мистер Винтерс? – женский голос. – Говорит мисс Долан.

Мисс Долан?.. Ах да, правая рука мисс Шелли.

– Как поживаете, мисс Долан?

– Мисс Шелли желает, чтобы вы приехали немедленно.

– Мисс Шелли не повезло. – Я хотел есть и к тому же твердо решил: не прыгать через обруч, стоит ей щелкнуть пальцами. – Приеду, мисс Долан, после двух, у меня есть бумаги на подпись для мисс Шелли.

– Она велела немедленно.

– Извинитесь за меня. До двух я занят.

Пауза, потом она сказала:

– Боюсь, вы не поняли. Дело касается мистера Хау.

– Хау? Берни Хау? А что с ним такое?

– Он только что уехал. Мисс Шелли велела позвать вас срочно. Я никогда не видела ее в такой ярости.

Стало быть, этот сукин сын продал меня! На меня вдруг напала такая паника, что я онемел. Надо же! А я-то уж наполовину протиснулся в дверь! Мог бы догадаться, что этот жулик кинется не к Стернвуду! Отправится к Вестал, которая изничтожит меня.

– Вы еще слушаете, мистер Винтерс? – спокойно спросила секретарша.

– Да, – выдавил я. Квакнул, как лягушка.

– Мистер Винтерс, слушайте внимательно. Пожалуйста. Победить ее, когда она так злится, можно только одним способом. Ни в коем случае не извиняйтесь и не оправдывайтесь. Орите тоже. Еще пуще, чем она. Понимаете? Вам нечего терять. Победит тот, у кого хватит хладнокровия переорать ее. Я знаю ее. Она злится и верещит, но стойкости у нее ни капли. Вы слушаете?

Я слушал в оба уха. Слушал, будто от этого зависела моя жизнь.

– Вы не разыгрываете меня?

– Да нет же! Это ваша единственная надежда. Не говорю, что обязательно подействует, но шанс единственный. Делайте что хотите, только не оправдывайтесь. Передать, что вы едете?

– Да. Скажите, буду через пятнадцать минут. Мисс Долан, не знаю, почему вы даете мне совет, но я благодарен…

Тут я понял, что она уже положила трубку. Я положил свою, вытер лицо и ладони и рывком отодвинул стул. Надеждами я себя не тешил. Даже если у меня хватит наглости орать что есть мочи, последнее слово все равно за Вестал. Машина, кабинет, опытная мисс Гудчайлд, тысяча долларов от Хау, комиссионные от Блекстона и моя служба в банке – все того и гляди ухнет.

Выйдя из кабинета, я прошел коридором к служебному выходу, где оставил «кадиллак» и помчался в ближайший бар. Затормозив, я влетел в зал, опрокинул в себя три порции виски кряду, бармен наливать не успевал. Виски привел меня в чувство.

Поездка до Клиффсайда заняла чуть больше семи минут. В другое время, штурмуй я эту горную дорогу на такой скорости, я бы очумел от страха. Пока я добирался до железных ворот, я крыл Хау последними словами – так я еще никого не ругал.

Ворота открыл Харджис, он взял у меня шляпу. Лицо у него было каменное, и все-таки я был уверен: он знает, почему за мной послали. Наверняка будет поджидать, чтобы всучить мне шляпу на обратном пути. Ну пусть только посмеет усмехнуться или еще как выказать торжество, воткну ему его вставную челюсть в глотку.

– Мисс Шелли ждет вас, сэр, – произнес он и повел меня по широкому коридору в большой зал, выходящий на террасу. – Вы найдете ее на террасе, сэр.

Я поглубже вздохнул и шагнул на террасу. Она сидела на балюстраде в бутылочно-зеленом легком костюме. Сзади она была похожа на ребенка, но, когда она обернулась ко мне, на худющем белом лице не было ничего детского.

– Ах, вот и он, премудрый наш мистер Винтерс! – приветствовала она меня, развернувшись на балюстраде. – Ну, мистер Винтерс, что скажете?

Я подошел, засунув руки в карманы, сердце у меня так колотилось, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, но на лице я сохранял вопросительно-вежливое выражение.

– А что я должен говорить?

– Не надо притворяться! Не смейте лгать!

– Из-за чего все-таки шум? Я чем-то не угодил вам?

Ее трясло от злости. Руки-клешни то сжимались, то разжимались, словно она едва удерживалась от соблазна выцарапать мне глаза.

– Вам Берни Хау знаком? – потребовала она придушенным голосом.

– Да, а что? Очень смышленый адвокат по уголовным делам. Как раз собирался, мисс Шелли, говорить с вами о нем. Мне подумалось, что он-то сумеет выбивать для вас квартплату.

– Не об этом речь! – завизжала она. – Работу вы ему предлагали за взятку в тысячу долларов! Да или нет?

– А что такое? Да. Ну и что? Так всегда делается. Тем более с личностями вроде Хау. Кто же ему без комиссионных работу-то даст? Но не на это же вы рассердились, мисс Шелли?

Соскользнув с балюстрады, Вестал подскочила ко мне. Голова ее не доставала мне до плеча, положение явно для нее невыгодное, но она этого не осознавала.

– А деньги вы намеревались присвоить?

Вот он шанс извернуться. Только стоит соврать, что нет-нет, дескать, деньги я, конечно же, хотел передать вам, – и сразу угомонится. Но – может, виски виноват – я ринулся в бой. К чертям собачьим, еще деньги ей дарить!

– А вы как думали? – осклабился я. – На благотворительность их, что ли, пожертвовать хотел?

– Значит, за взятку намеревались передать Хау работу по сбору квартплаты? Да или нет?

– Взятка, мисс Шелли, не совсем то слово. Это комиссионные, которые мне причитаются.

– Вот как! Мошенник! Плут! – орала она в исступлении. – Еще смеет тут ухмыляться, как обезьяна! Пользуется моим именем, чтобы карманы себе набивать!

– Меня мошенником обзываете? – Я рванулся вперед, тоже выказывая норов.

– Вас, вас! Именно! Сам темная личность! Рэкетир чертов! – Она орала так, что ее, конечно же, слышали в доме все. – Как увидела эти пестрые тряпки на тебе да льстивые твои подходцы, сразу поняла – мошенник! Жулик!

– Не позорьтесь! Что вы орете, точно девка Бергесса?

Она отступила, худое лицо горело ненавистью.

– Как ты меня обозвал? – Голос у нее вдруг сел. – Я… я…

– Я только попросил вас не визжать, точно девка. – Я тоже понизил тон.

– Ну, ты у меня заплатишь! Тебя вышвырнут из банка! Выселят из города! Посмотришь! Никакой работы тебе больше не видать!

– Не надо так драматично, – презрительно остановил я. – Вы что, воображаете, будто я напугался? Я вам не размазня и плакса Лидбиттер! Воображаете, я от страха трясусь, что ли? Ах, ах! Да плевал я на ваши визги! – Я снова шагнул, состроив суровое лицо.

Мне показалось, в ее бешенстве проглянуло удивление.

– Вот посмотришь! – завизжала она. – Прочь с дороги! Позвоню твоему боссу, поглядим, что он скажет! – Она метнулась мимо меня в зал.

Ну, момент настал. Если допустить ее разговор со Стернвудом, я пропал. Что мне терять? Меня уж и самого трясло от злости. Я рванулся следом, она уже сняла трубку, но моя рука перехватила ее.

– Минуточку!

Она развернулась и двинула мне левой рукой по носу, костлявые костяшки ободрали мне кожу. Тут, верно, я потерял контроль. В точности даже не помню, что произошло в те несколько секунд. Вдруг я обнаружил, что трясу ее за плечи, ярко-рыжая голова у нее мотается взад-вперед, а я гляжу на нее, точно вот-вот прикончу.

Она попыталась было визжать снова, но ей попросту не хватило воздуха. Рот у нее беспомощно открыт, глаза выпучились – видно, перепугалась насмерть. Я плюхнул ее на стул с такой злостью, что она чуть не свалилась, и наклонился над ней, по-прежнему стиснув ей плечи.

– Слушайте же, – свистяще, злобно, торопливо зашипел я. – Вы месяц грызли Лидбиттера – вынь да положь вам норковое манто задарма, повысь ренту, продай дом! Так его доняли, что у бедняги нервное истощение, но вы ведь так ничего и не добились. Я сделал вам все: манто, ренту, дом. В один день. Слышите? В один! А с Лидбиттером сколько бились! Ладно! И каков результат? На манто вы сэкономили тридцать тысяч! От ренты – по пять тысяч ежегодно! Вы избавляетесь от пяти жильцов, выставить которых у вас духу не хватало! И от продажи дома барыш. И все – благодаря мне. – Я снова встряхнул ее. – Слышите? Нет? – Я наклонился и проорал: – БЛАГОДАРЯ МНЕ! Все устроил я. Ради какого такого черта? Как думаете? Умаслить вас? Затащить к себе в постель? Ни черта! Я занимаюсь рэкетом потому же, почему и вы! Хочу сделать деньги! Так же как и вы! Что я такого сделал? Вас обжулил? Ваши деньги присвоил? Отвечайте? – Я встряхнул ее. – Нет и нет! Я делал деньги для вас и урвал кусочек себе у простофиль, на которых наживаетесь и вы! Так чего вы ор подняли? Украл у вас я что-то? Потеряли из-за меня хоть доллар? – Я отступил, меня била дрожь, на лице проступил пот. – Ступайте, звоните Стернвуду! Расскажите ему! Поплачьтесь! Я потеряю работу, а что потеряете вы? Воображаете, сумеете без меня провернуть налоговое мошенничество? Давайте! Увидите, как скорехонько окажетесь в тюрьме! Болтовня обойдется вам в тридцать тысяч! Пожалуйста, звоните, скорее! Мне плевать!

Я отвернулся и пошел на террасу. Чувствовал я себя как после битвы, и мне уже и правда было все равно, как обернется дело. Я бросился в кресло-качалку и сидел, уставясь в пространство минут пять. Тут я почувствовал, что она стоит рядом. В ее тощей фигурке было что-то жалкое.

– Вы сделали мне больно, – жалобно сказала она. – Синяков насажали. У, какой!

– А вы мне – нет? – Я промокнул нос платком, из царапины еще сочилась кровь. – Скажите спасибо, шею вам не свернул.