Текст книги "А что же будет со мной?"

– Здесь не место для лошадей, мэм, – сказал я. – У нас идут взрывные работы.

Она подошла ко мне, выхватила у меня из руки поводья и вскочила в седло. Конь взвился на дыбы, она хлестнула его, и он остался на месте, дрожащий, но смирившийся.

Негр тоже сел верхом.

– Уезжай, Сэм, – велела она, – пока снова не началось.

Негр быстро ускакал, а она осталась, глядя на меня сверху вниз.

– Вы разбираетесь в лошадях? – спросила она.

– Нет, мэм. Я не разбираюсь в том, у чего нет тормозов.

Она улыбнулась:

– Но вы неплохо совладали с Борджа. Спасибо.

В следующий миг громыхнуло как никогда раньше, словно к нашим ногам рухнула пятисотфунтовая авиабомба.

Она же, уверенная, что справилась с лошадью, расслабилась в седле. От взрыва вздрогнули и она, и я.

Вздрогнул ли Борджа – неизвестно. Но он встал на дыбы и взвился свечкой, и шанса усидеть верхом не было. Когда лошадь оторвалась от земли, наездницу с силой выбросило из седла. За ту долю секунды, пока она была в воздухе, я ничего не успел сделать, потом я рванулся вперед, но было уже слишком поздно. Она ударилась плечами и головой, упав на гудрон, и так и осталась лежать, по-прежнему прекрасная, но не сознающая мира вокруг.

Когда я опустился рядом с ней на колени, вокруг, разинув рты, столпились чернокожие. Я не знал, цела ли у нее шея, и боялся к ней прикасаться.

– Приведите О’Брайена! – проревел я. – Пригоните мне джип!

От моего зычного голоса они зашевелились. Человек пять вихрем понеслись по гудрону в ту сторону, где грохотали взрывы. Еще двое кинулись куда-то за пылевую завесу.

Я осторожно коснулся ее, и она открыла глаза.

– Вы сильно ударились?

Веки ее опустились.

– Миссис Эссекс! Можно мне вас перенести?

Она снова подняла веки. Покачала головой, и чудесные фиалковые глаза прояснились.

– Я в порядке. – Она пошевелила руками, затем ногами. – Боже! Голова!

– Не двигайтесь.

Я обернулся. Джип затормозил рядом.

За рулем, вращая глазами, сидел здоровенный черный парень.

– Я отвезу вас в больницу.

Я подхватил ее на руки, и она едва слышно застонала.

Я донес ее до джипа, сел рядом с негром, держа ее на коленях.

– Езжай в больницу, – велел я негру. – Небыстро… осторожно.

Негр посмотрел на нее, выжал сцепление и медленно повел машину по гудрону. На дорогу до аэродромной больницы ушло десять минут. Должно быть, им кто-то успел позвонить. Как только джип остановился, к нам бросились два интерна, пара медсестер и седовласый мужчина в белом халате.

У них были носилки, и все было проделано очень слаженно.

Медики за какие-то секунды сняли ее у меня с коленей, переложили на носилки и унесли в больницу.

Я сидел и гадал, не сделал ли хуже, когда сдвинул ее с места, и от этой мысли меня бросало в пот.

С ревом подъехал джип, из него выскочил О’Брайен. Я рассказал ему, что случилось.

– Проклятье! – Он утер с лица пот. – Чего ей там понадобилось? Вечно она сует свой длинный нос туда, куда не просят! Если Эссекс узнает, я могу остаться без работы.

Я протиснулся мимо него и вошел в кондиционированную прохладу больницы. За стойкой сидела дежурная медсестра.

– Как она? – спросил я.

– Ее осматривает доктор Винтерс. – Она взглянула на меня так, словно я бродяга, выпрашивающий монетку.

Я немного поколебался, но тут увидел, что из дверей выходит один из интернов, принимавших ее, и подошел к нему.

– Как она? Я не навредил, когда сдвинул ее с места?

– Вы все сделали правильно, – сказал он и улыбнулся. – Все кости целы, просто сотрясение. Она спрашивает о своей лошади.

– Ясно. Скажите ей, чтобы не волновалась. Я позабочусь о ее лошади.

Когда я направился к выходу, то услышал, как интерн сказал медсестре:

– Свяжитесь с мистером Эссексом, и побыстрее!

Я вышел под палящее солнце, сел в джип и поехал в ту сторону, куда умчалась лошадь. О’Брайен уже уехал. Я обливался потом два долгих часа, прежде чем отыскал животное. Борджа оказался на дальнем конце аэродрома в густом подлеске, и я заметил его лишь по счастливой случайности. Он уже преодолел все свои страхи, и я без проблем привязал его к джипу, потом неспешно покатил назад, и он затопал следом.

Когда я подъехал к больнице, словно из ниоткуда появился грум миссис Эссекс. Он широко улыбнулся мне и отвязал поводья.

Я вошел в больницу и приблизился к стойке.

Медсестра посмотрела на меня, удивленно подняв брови.

– Да?

– Вас не затруднит передать миссис Эссекс, что я нашел ее лошадь, животное не пострадало и сейчас в полной безопасности, – сказал я. – От этой новости миссис Эссекс сразу почувствует себя лучше.

Медсестра наклонила голову:

– А вы?..

– Джек Крейн. Миссис Эссекс меня знает.

Внезапно на ее лице отразилось смятение. В ее глупую, чванливую голову вдруг пришла мысль, что, несмотря на пот, грязные руки и потрепанную одежду, я, возможно, какая-то важная фигура в королевстве Эссексов.

– Я сейчас же передам доктору Винтерсу, мистер Крейн. Спасибо, что известили нас.

Я смерил ее долгим жестким взглядом, затем кивнул и пошел обратно к джипу, чтобы ехать на стройку.

Вылезая из машины, я услышал очередной взрыв. По крайней мере, О’Брайен не свернул работы. Ему было от души наплевать на миссис Эссекс, а вот мне – нет.

Я помнил ощущения от ее тела, когда держал ее на руках. Я помнил эти фиалковые глаза и прикосновение золотистых венецианских волос к лицу, когда поднимал ее.

Подойдя к замершему бульдозеру, я снова принялся за работу. Я работал и думал о миссис Эссекс. Я все еще думал о ней, когда прозвучал свисток и дневная смена была окончена.

Вернувшись к себе, я принял долгожданный душ. Когда натягивал брюки, раздался стук в дверь. Решив, что пришел Тим, я крикнул: «Входи!» – и потянулся за рубашкой.

Дверь отворилась, и в коттедж проскользнула Пэм Осборн. Она быстро закрыла дверь, и я увидел, что лицо у нее бледное, а глаза сердито блестят.

– Чего тебе? – Я не хотел, чтобы она была здесь. – Прочь, детка. – Я заправил рубашку в брюки. – Наша встреча была ошибкой.

По выражению ее лица я понял, что она не слышит меня.

– Обязательно вести себя по-идиотски? – спросила она. – Ты теперь виден как на ладони, а как раз этого Берни не хотел.

Я обошел вокруг стола и сел:

– О чем это ты болтаешь?

– Да весь аэродром гудит. Ты везешь эту стерву в больницу, потом ищешь ее чертову лошадь.

– И что тут такого?

– Все теперь хотят знать, кто такой Джек Крейн. Неужели ты не понимаешь, что любой из здешних уродов отдал бы правую руку, чтобы сделать то, что сделал ты?

– А что мне, по-твоему, оставалось? Бросить ее там лежать?

– Да все дело в лошади! – Она сжала руки в кулаки, затем разжала. – Этой сучке лошадь важнее собственного здоровья, мужа и даже денег! Не мог ты сперва подумать, прежде чем рыскать в поисках этой клячи, пусть бы ее нашел кто-нибудь другой!

– Откуда мне было знать?

– И еще кое-что… С чего тебя понесло на стройку с О’Брайеном? Разве Берни не велел тебе надзирать за ним и держаться подальше от стройки? Разве не сказал, чтобы ты не якшался с рабочими? Нет, ты идешь туда и возишься с машинами! Когда Берни об этом узнает, он лопнет от злости.

Я начал закипать.

– Ну хватит! – сказал я. – Не желаю выслушивать от тебя отповеди! Я поговорю с Берни. А теперь убирайся отсюда!

– Я пришла предостеречь тебя, болван! Уже скоро начальство начнет выяснять твою подноготную. Сарафанное радио здесь налажено что надо. Готовь легенду. За тебя возьмется этот сукин сын Уэс Джексон. Он управляющий у Эссекса. Берегись его! Он такой проницательный, что вскроет тебя одним взглядом. Он захочет узнать о тебе все, что только можно. Что ты здесь делаешь. Кто ты такой. Почему Берни не внес тебя в платежную ведомость. Готовь легенду, или мы пропали. Ты понял?

– Нет. – Я пристально смотрел на нее. – Я не понял, и все это мне не нравится. Если ты…

Шум подъехавшей машины заставил нас обоих быстро обернуться.

– Он уже здесь… Уэс Джексон! – Лицо Пэм стало белее свежевыпавшего снега. – Он не должен увидеть меня.

Она стремительно развернулась, метнулась в ванную и закрыла за собой дверь.

Я остался один посреди комнаты.

Глава третья

В дверях моего коттеджа стоял Уэс Джексон, уменьшенная копия Кинг-Конга, впрочем не так уж сильно уменьшенная. В нем было, наверное, шесть футов и пять дюймов, массивный, на вид лет тридцати двух или тридцати трех. Голова у него формой напоминала репу, и эта репа лежала на широких плечах, словно у него вовсе не было шеи. Маленький нос, маленький рот и маленькие глазки боролись за выживание, утопая в бело-розовом жире. Иссиня-черные волосы были коротко подстрижены. Он носил очки в тяжелой черепаховой оправе, которые немного увеличивали серо-зеленые глаза. Одет он был безукоризненно опрятно: синий блейзер с какой-то пестрой эмблемой на кармане, белые льняные брюки, клубный галстук, пришпиленный к белоснежной рубашке большой золотой булавкой.

– Мистер Крейн?

Крохотный рот шевельнулся, растягиваясь в улыбке, серо-зеленые глаза, холодно поблескивая, прошлись по мне с головы до пят.

Я сразу же понял, что передо мной настоящий сукин сын и вести себя с ним нужно осторожно.

– Верно, – сказал я и умолк.

Он втиснул свою тушу в комнату и закрыл дверь.

– Я Уэсли Джексон. Занимаюсь проектами мистера Эссекса.

Я едва не брякнул, что это, должно быть, недурная работенка, но вместо этого сказал:

– В самом деле?

– В самом деле, мистер Крейн. Меня попросила заехать к вам миссис Эссекс, поблагодарить за то, что вы нашли ее лошадь.

– Как она себя чувствует?

Он еще немного вдвинулся в комнату и неторопливо устроился в шезлонге. Тот крякнул под его весом.

– Она сильно ударилась, но это вы и так знаете. – Он покачал своей репой, и на его жирной физиономии отразилась скорбь. – Однако могло быть и хуже. Легкое сотрясение, но в целом ничего серьезного.

– Прекрасно. Когда я увидел, как она упала, то решил, что она сломала шею.

Он поморщился:

– По счастью, нет.

Он закинул одну гигантскую ногу на другую, и я, глядя, как он устраивается поудобнее, уселся в кресло напротив него.

– Было очень предусмотрительно с вашей стороны, мистер Крейн, отправиться на поиски лошади, – продолжал он. – Кажется, больше никто об этом не подумал. Лошадь очень дорога миссис Эссекс.

Я позволил его фразе повиснуть в воздухе и ждал.

– Миссис Эссекс признательна вам.

Эта фраза тоже повисла в воздухе.

Он рассмотрел свои прекрасно наманикюренные ногти, а затем уперся в меня неожиданно жестким взглядом:

– Вы здесь работаете, мистер Крейн?

«Вот оно, начинается, – подумал я. – Этот жирный пройдоха времени даром не теряет».

– Можно и так сказать.

Он кивнул:

– Да. – Пауза. – Вас нет в платежной ведомости, мистер Крейн, но вы тем не менее говорите, что работаете на нас.

Я изобразил замешательство:

– Этого я не говорил, мистер Джексон. Я работаю на полковника Ольсона.

Он внимательно смотрел на меня, покусывая ноготь на большом пальце.

– Вас нанял полковник Ольсон?

– Наверное, мне стоит объясниться. – Я изобразил прямодушие, добавив легкую извиняющуюся улыбку. Похоже, это не произвело на него никакого впечатления, но я даже не представляю, что могло бы произвести впечатление на этого типа. – Мы с полковником Ольсоном вместе служили в Сайгоне. Он сбрасывал бомбы. Я следил за тем, чтобы его самолет не падал. – Я говорил самым непринужденным тоном. – Я узнал, что он работает на мистера Эссекса, и, поскольку как раз подумывал, чем бы заняться – а мы с полковником всегда прекрасно ладили, – я написал ему и спросил, не найдется ли здесь работы для меня. Он ответил, что пока ничего нет, но если я свободен, то могу приехать сюда и помочь в строительстве взлетной полосы. Он написал, что гарантирует мне жилье и пропитание, но только без оплаты. Пока что у меня будет что-то вроде каникул. Он сказал, что позже поговорит с менеджером по персоналу и тогда, возможно, найдется вакансия. Сидеть дома мне было скучно. Денежное пособие от армии я получил, мне захотелось увидеть Парадиз-Сити, захотелось снова встретиться с полковником Ольсоном… он отличный парень, мистер Джексон, впрочем, не мне вам об этом рассказывать… и вот я здесь.

Он несколько раз покивал своей репой, наполовину прикрыв маленькие глазки:

– Боюсь, полковник Ольсон совершил ошибку. Не в его компетенции приглашать вас сюда, это вообще не его работа.

Я ничего не сказал.

– Это совершенно против правил. – Он нахмурился. – Возможно, вы не в курсе. Но каждый, кто работает на нас, застрахован. Предположим, на стройке с вами произойдет несчастный случай. Вы подадите против нас иск, а мы потом не расплатимся.

– Правда? – Я изобразил перед ним смущенного простака. – Я уверен, полковник Ольсон даже не думал об этом, и я тоже.

Кажется, моя смущенная физиономия понравилась ему больше искренней, потому что уголки плотно сжатых губ приподнялись, – вероятно, это считалось у него улыбкой.

– Понимаю. Полковник Ольсон прекрасный пилот, однако он не бизнесмен. Чем именно вы занимаетесь на строительстве взлетной полосы?

– Работаю под началом О’Брайена. Слежу, чтобы бульдозеры были на ходу. Бригада ничего не понимает в моторах.

Улыбка угасла.

– Разве это не входит в обязанности О’Брайена?

– Он занимается взрывными работами. Полковник Ольсон подумал, что, если бульдозеры возьму на себя я, это сэкономит время. Насколько я понимаю, полоса должна быть построена быстро.

– Я в курсе того, что полоса должна быть завершена в срок.

Металл в его голосе означал, что я сболтнул лишнее.

– Не сомневаюсь, мистер Джексон. Я просто пытался все объяснить.

– Нам необходимо уладить этот вопрос. Пожалуйста, зайдите в отдел кадров, пусть они запишут вас в бригаду. Вам будут платить по стандартным профсоюзным расценкам, у вас будет страховка.

– Большое спасибо за предложение, но это мне не нужно. Понимаете ли, мистер Джексон, я пока на каникулах. Такая работа меня не интересует. Мне нравится возиться с моторами, но это временно. Я всего лишь помогаю полковнику и живу в свое удовольствие.

Это его озадачило. Он замер и уставился на меня:

– Вы хотите сказать, что не желаете работать на нас?

– Только не в качестве бригадного рабочего. Я высококвалифицированный авиамеханик.

Его брови едва не заползли под черные волосы.

– Высококвалифицированный авиамеханик?

– Совершенно верно. До Вьетнама я работал в «Локхиде».

Он снова принялся мусолить ноготь на большом пальце.

– Ясно. – Он помолчал, а потом продолжил: – Миссис Эссекс вами довольна, Крейн. Возможно, мы сможем подыскать вам местечко по специальности. Это бы вам подошло?

Я заметил, что «мистера» он опустил.

Меня вдруг осенило, что он не стал бы тратить свое драгоценное рабочее время, болтая со мной, если бы его не заставили. «Миссис Эссекс вами довольна». Вот и ответ. Этого жирдяя прислала она, чтобы оказать мне услугу за услугу. Это была всего лишь догадка, но я чувствовал, что догадка верная.

– Зависит от работы и от оплаты.

Он снова скрестил ноги. По его кислой физиономии я понял, что он ненавидит меня, как змея ненавидит мангуста.

– Вы смогли бы обслуживать «Кондор Икс-Джей-7»?

– Я высококвалифицированный авиамеханик, – повторил я. – Это означает, что я в состоянии обслужить любой самолет при условии, что у меня будет хорошая бригада.

– Понятно.

Я выбил его из колеи. Это было ясно по тому, как он в очередной раз скрестил ноги и снова принялся за свой ноготь.

– Ладно…

После долгой паузы он встал:

– Мне необходимо уточнить, что я могу сделать. Но вы бы хотели работать на нас?

– Я же сказал: зависит от оплаты и от работы.

Он впился в меня взглядом:

– А сколько вам платили в «Локхиде»?

– Двадцать, но это было четыре года назад.

Он кивнул. Я не сомневался, что он свяжется с «Локхидом» и проверит мои слова, но это меня не беспокоило. Четыре года назад я был в «Локхиде» на хорошем счету. Я знал, что они будут стоять за меня горой.

– Я был бы признателен вам, если бы вы держались подальше от стройки, – сказал он, направляясь к двери. – В остальном чувствуйте себя как дома. Я передам менеджеру по персоналу, что вы имеете право пользоваться всеми услугами на территории. Мне необходимо переговорить с мистером Эссексом.

– Мне не хотелось бы зависнуть здесь надолго, болтаясь без дела, мистер Джексон.

Он снова впился в меня взглядом, словно я был гадюкой за стеклом.

– В вашем распоряжении будет машина. Почему бы вам не развлечься в городе? – Я видел, с какой неохотой он произносит эти слова. – Зайдите в отдел кадров. Мистер Маклин выдаст вам наличные. – Его рот скривился, как будто он откусил айвы. – Это распоряжение миссис Эссекс.

Я сделал каменное лицо:

– Как это мило с ее стороны.

Он вышел из коттеджа, залез в двухместный «бентли», где на водительском месте сидел чернокожий в бутылочно-зеленой униформе всех работников Эссекса, и укатил.

Пэм вышла из ванной. Она стояла, испепеляя меня взглядом широко раскрытых глаз.

– Не могу поверить! – выдохнула она. – Даже не знаю, что скажет Берни.

Я закурил сигарету, мои мысли были далеко.

– Джек! Берни будет в ярости.

Я взглянул на нее. Она мне уже надоела.

– Беги отсюда, детка. Мне надо подумать.

– Послушай меня… – начала она, сердито сверкая глазами.

– Ты же слышала, что я сказал. Проваливай, мне надо подумать.

– Берни совершил ошибку, – сказала она, голос у нее подрагивал, лицо побелело. – Окажи ему любезность. Мотай отсюда! Мы найдем кого-нибудь другого! Если ты действительно друг Берни, убирайся, и побыстрее!

Я посмотрел на нее.

– Никого вы не найдете, – сказал я, – так что беги, детка, и хватит на меня орать. Я остаюсь, и теперь все зависит от Берни. Я не прошу тебя объяснить мне суть дела, однако пока что, как я уже говорил, от него сильно смердит. Мне кажется, Берни уже не тот человек, какого я помню. Возможно, ему нужна помощь. – Затем, прибавив в голосе злости, я рявкнул: – Пошла вон!

Она вышла, хлопнув на прощанье дверью.

Я все сидел, курил и размышлял.

Я вспоминал то бесподобное тело, золотистые венецианские волосы, большие фиалковые глаза – самая восхитительная женщина на свете.

Потом я прогулялся до мистера Маклина, менеджера по персоналу, и успел его застать, хотя он уже собирался домой. На часах было семь вечера, но, если не считать быстрого взгляда, скользнувшего по мне сверху вниз, такого же холодного, как и у Уэса Джексона, он улыбался вполне искренне, пожимая мне руку.

– Да-да, мистер Крейн, – сказал он. – Мистер Джексон оставил мне указания. – Он почтительно понизил голос, произнося имя Джексона. Удивительно, что еще не пал ниц. – У меня для вас конверт с благодарностью от «Корпорации Эссекса». – Он подошел к столу, поискал и наконец вернулся с большим белым конвертом. – Если нужна машина, пожалуйста, обратитесь в транспортный отдел – там открыто двадцать четыре часа в сутки, – и вам подберут модель на ваш вкус.

Я взял конверт, поблагодарил его, сказал, что машина нужна, и пошел вместе с ним к двери конторы. Он показал мне, где искать транспортный отдел – примерно в ста ярдах от того места, где мы остановились, – мы еще раз пожали друг другу руки, и я ушел.

В транспортном отделе все тоже были уже предупреждены. Меня спросили, какую машину я хотел бы. Я сказал, что не расстроюсь, если она окажется не очень большой. Они выделили мне «Альфа-ромео-2000», которая вполне меня устроила, и к коттеджу я вернулся на машине.

В конверте оказалось пять стодолларовых купюр и пропуски в три кинотеатра, в казино, четыре ресторана, два клуба и три ночных клуба. На каждом пропуске стояла печать: «„Корпорация Эссекса“, на два лица».

О’Брайена я нашел сидящим у телевизора. Его не пришлось долго уговаривать составить мне компанию.

Ночка удалась на славу: мы пошиковали в городе, а стоило это всего лишь чаевых.

Когда около двух ночи мы возвращались на аэродром, О’Брайен, бывший в легком подпитии, сказал:

– Отныне глаз не спущу с лошади миссис Э. Боже! Как же здорово ты все разыграл!

– Врожденный талант, – сказал я, высаживая его из машины.

Затем я пошел к себе, сбросил одежду и завалился в кровать.

Прежде чем погасить свет, я еще немного подумал.

«Вечно это не продлится, – сказал я себе. – Миссис Эссекс будет баловать меня роскошью не дольше недели, а то и меньше. В данный момент я просто причуда очень богатой дамы. Прежде всего я выслушаю план Ольсона. Затем решу, буду ли играть на его стороне или же попытаюсь превратить причуду очень богатой дамы в нечто более значимое, чем причуда».

Я сказал себе, что сейчас достаточно пьян, чтобы помечтать. Я снова вспоминал ее: золотисто-рыжие волосы, фиалковые глаза, прикосновение ее тела.

Решил дотянуться до Луны? Так этим в наше время никого не удивишь. Люди слетали на Луну. Почему бы и мне не попробовать?

Меня разбудил шум самолета, заходящего на посадку. Я сонно уставился на часы у кровати, которые показывали десять часов пятнадцать минут утра. Выскочив из постели, я успел увидеть, как поднятая «Кондором» пыль ложится на взлетную полосу. Это означало, что Лейн Эссекс, а вместе с ним и Берни вернулись.

«Бентли» Джексона уже несся к месту приземления в сопровождении трех джипов. Я решил, что Ольсон еще не скоро дойдет до меня, поэтому принял душ, побрился, надел толстовку и брюки, после чего позвонил в обслуживание номеров. Хотя накануне я порядочно перепил, мне хотелось есть.

Я заказал вафли, яичницу с ветчиной на гриле и кофе.

Человек, принимавший у меня заказ, говорил так, словно я оказал ему любезность.

– Все будет через десять минут, мистер Крейн, – сказал он, – и ни минутой позже.

Я поблагодарил его, пошлепал по щекам лосьоном после бритья и уселся в шезлонг дожидаться. Мне нравилось это ВИП-обслуживание, но я не обольщался, зная, что продлится оно недолго.

Завтрак прибыл через восемь минут… я засек время.

После еды я почитал газету, принесенную вместе с завтраком. Время от времени до меня доносился грохот, означавший, что О’Брайен все еще взрывает.

В полдень я уже заскучал от ожидания. Наверное, Ольсон занят, и потому я решил поехать в город и использовать одну из дармовых кредиток.

Когда я подходил к двери, зазвонил телефон.

Я схватил трубку.

– Мистер Крейн? – Голос женский, очень холодный и резкий.

– Не исключено, а в чем дело?

Пауза. Я представил, как меняется выражение ее лица.

– Вас вызывает мистер Джексон. За вами выехала машина… будет через двадцать минут.

Поддавшись наитию, я сказал:

– Через двадцать минут я уже буду в городе. Так и передайте мистеру Джексону. – И я повесил трубку.

Я закурил сигарету, и тут телефон снова зазвонил.

– Мистер Крейн? – На этот раз в ее голосе звучала тревога.

– Да, я. Вы застали меня в последний момент. Что еще?

– Вы не могли бы дождаться машины? Мистер Джексон хочет с вами поговорить.

– Это очень мило, детка, – сказал я, – но так уж получилось, что в данный момент я не в настроении разговаривать с мистером Джи, в такую-то рань… – И я повесил трубку.

Я курил, в ожидании рассматривая потолок и гадая, верно ли разыграл свои карты, но каждый раз мне на ум приходили слова: «Миссис Эссекс вами довольна». Спустя несколько секунд телефон снова зазвонил.

– Да?

– Мистер Крейн, прошу вас, пойдите нам навстречу. – В голосе уже слышалась паника. – С вами хочет встретиться миссис Эссекс.

– Почему же вы сразу не сказали?

– О вас спрашивала миссис Эссекс. Прошу вас, не могли бы вы дождаться машины? За вами уже выехали.

– Я подожду. – Я помолчал, а потом добавил: – И вот еще что, детка: когда будете звонить мне в следующий раз, избавьте меня от вашего презрительного тона. Я это не люблю.

Я повесил трубку.

Спустя десять минут «бентли» Джексона остановился перед моим коттеджем. Шофер-негр, кланяясь и улыбаясь, распахнул передо мной заднюю дверцу. Я сел, и мы понеслись на предельной скорости.

Оба охранника в воротах аэродрома отсалютовали мне. «Бентли» провез меня по шоссе вдоль моря и выехал за город, забираясь все выше в холмы. По дороге я раскинулся на английских кожаных сиденьях и принялся мечтать о ней.

Да-да… пустые мечты, но жизнь иногда необходимо скрашивать пустыми мечтами… иначе как еще выжить в этом мире, полном насилия и безумия?

Мы подъехали к воротам поместья Эссексов. Два охранника в бутылочно-зеленой униформе распахнули ворота. Мы проехали еще четверть мили по подъездной дороге, обрамленной деревьями, газонами, цветущими кустарниками и клумбами роз.

«Бентли» притормозил у парадного подъезда – затейливого, богато украшенного сооружения из кованого железа и стекла. Толстый седой англичанин, всем своим видом походивший на дворецкого, стоял в ожидании. Он улыбнулся мне – на такую покровительственную улыбку способны только англичане.

– Прошу сюда, мистер Крейн.

Я последовал за его толстой спиной по широкому коридору, увешанному современной живописью – надо полагать, подлинниками.

Наконец мы подошли к двустворчатым стеклянным дверям и вошли в просторное патио под стеклянной крышей, защищавшей от ультрафиолетовых лучей немощных и утомленных, а заодно орхидеи и разноцветные бегонии в ящиках. Посреди всего этого великолепия журчал широкий фонтан в еще более широком бассейне, где важно плавали тропические рыбки.

На фоне этих декораций, символизировавших богатство, я обнаружил ее.

Она лежала среди желтых подушек на какой-то штуковине с колесиками и с подголовником. Чуть в стороне от нее сидел Уэс Джексон, поигрывая бокалом сухого мартини, как мне показалось.

Когда я вошел в патио, Джексон рывком поднял свою тушу с места.

– Входите же, мистер Крейн, – сказал он, и его улыбка была словно капля лимонного сока на живую устрицу. Я заметил, что «мистер» вернулся. Он обернулся к ней:

– Вы уже встречались раньше, миссис Эссекс. Значит, мне не нужно вас представлять.

Она посмотрела на меня и протянула руку. Я шагнул вперед, пожал руку, показавшуюся мне горячей и сухой, выпустил ее.

– Вам уже лучше? – спросил я.

– Спасибо, мне не так уж плохо. – Фиалковые глаза скользили по мне. Я сказал себе, что нет на свете другой женщины, столь же великолепной, столь чувственной и столь блистательной, как эта. – Вот упала так упала. – Она улыбнулась и указала на стул рядом с ее ложем. – Присядьте, мистер Крейн.

Когда я сел, словно из ниоткуда материализовался японец в белой форме.

– Что будете пить, мистер Крейн? – спросил Джексон.

– Колу с биттером.

Это озадачило и его, и японца. Оба они уставились на меня. Я отрепетировал эту реплику, пока ехал в «бентли».

Миссис Эссекс засмеялась:

– Никогда не слышала о таком коктейле.

– В это время суток я предпочитаю его. На крепкое перехожу после заката.

Повисла пауза, и японец вышел.

Джексон двинулся было к своему месту, но остановился, когда миссис Эссекс щелкнула ему пальцами.

– Ладно, Джексон, – сказал она. – Не сомневаюсь, у вас полно работы.

– Да, миссис Эссекс.

Не глядя на меня, он поспешно и беззвучно испарился со сцены.

– Не люблю толстяков, – сказала она, – а вы?

– «У Кассия сухой и тощий вид»[3]3
  У. Шекспир. Юлий Цезарь. Перевод А. Фета.


[Закрыть], – сказал я. – Я бы скорее предпочел толстого, чем совсем тощего.

Она кивнула:

– Значит, вы читали Шекспира.

– Я три года проторчал на летном поле в десяти милях от Сайгона. Парень, служивший до меня, получил в лицо горсть шрапнели, и после него остались пьесы Шекспира и альбом порнографических открыток. Почти все свободное время я рассматривал открытки и читал пьесы.

– И что вам нравилось больше?

– Спустя какое-то время открытки потеряли свою привлекательность, а вот старый Бард – нет.

Вернулся японец с запотевшим стаканом колы и поставил на столик рядом со мной так, словно опускал бомбу. Он попятился назад и остался ждать.

– Так вкусно? – спросила она.

– Прекрасно. – Я не стал пробовать. – Это был розыгрыш.

Она щелкнула японцу пальцами, и тот исчез.

Эти ее щелчки произвели на меня впечатление. Я подумал, не придет ли время, когда она вот так щелкнет пальцами и мне.

– Розыгрыш?

– Просто пытался не ударить в грязь лицом, – пояснил я. – Я не привык к подобной роскоши… По крайней мере, Джексон точно обалдел.

Она внимательно посмотрела на меня, а потом засмеялась:

– Отлично получилось. Вам действительно удалось.

Я вынул смятую пачку сигарет:

– Не хотите закурить мои или вы курите с золотым фильтром?

– Я не курю. – Последовала пауза, а потом она сказала: – Вы словно дуновение свежего ветра, мистер Крейн.

Я закурил сигарету.

– Я рад. Раз уж мы обмениваемся комплиментами, разрешите заметить, что мне вы показались самой пленительной женщиной, какую я когда-либо встречал.

Мы посмотрели друг на друга, и она приподняла одну бровь:

– Благодарю. – Снова повисла пауза. – И спасибо, что нашли Борджа. Ни один из этих глупцов с аэродрома даже не подумал его искать. Не верю, что вы не имели дела с лошадьми. Вы так сдержали Борджа – это мог сделать только наездник.

– Еще один розыгрыш. – Я улыбнулся ей. – Такой уж я человек, миссис Эссекс… постоянно разыгрываю всех. Под Сайгоном я много времени проводил в седле, когда не занимался ремонтом самолетов.

– И разумеется, когда не читали Шекспира и не рассматривали порнографические открытки.

– Прямо в точку.

– Не хотите поработать на нас? – Она ударила меня вопросом, как Али[4]4
  Имеется в виду Мохаммед Али, знаменитый американский боксер-тяжеловес.


[Закрыть]наносит короткий прямой.

Но я ждал подобного вопроса, и ответ был у меня наготове:

– Что вы подразумеваете под словом «нас»?

Она нахмурилась:

– «Корпорацию Эссекса», разумеется!

– Это означает и работу на мистера Джексона? – Я пристально посмотрел на нее и продолжил: – В какой-то момент я подумал, что вы предложите мне поработать лично на вас.

Это выбило ее из колеи, как я и надеялся. Она попыталась выдержать мой взгляд, но отвела глаза.

– Я спросила Джексона, есть ли у нас интересная вакансия, которую мы могли бы вам предложить. – Она по-прежнему не смотрела на меня. – Кажется, он считает, что будет трудно подыскать место, но, с другой стороны, он вечно все усложняет.

– Могу себе представить. – Я видел, что она снова владеет собой, и улыбнулся ей. – Я высоко ценю оказанную честь, миссис Эссекс, в особенности то, что этот вопрос задаете мне вы. Ведь я всего лишь отыскал вашу лошадь, но если бы вы нашли для меня работу здесь… – Я не стал завершать фразу. – Мне бы хотелось поговорить с полковником Ольсоном. Честно говоря, работа на мистера Джексона мало соответствует моим представлениям о веселье, а я хочу повеселиться.

Я поднялся:

– Благодарю за гостеприимство. – Я стоял, нависая над ней. – А теперь, если вы проделаете свой фокус пальцами, я исчезну, как исчезли все остальные.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнуло нечто, что мелькает в глазах всех женщин, когда они хотят мужчину. За свою жизнь я знал много женщин, и это выражение не спутаю ни с чем. Я едва поверил своим глазам, но оно было, а в следующий миг исчезло: как будто светофор переключился с зеленого света на красный.