Текст книги "Осиное гнездо"

– Вот спасибо так спасибо! – Я выхватил деньги. – Случись у тебя нештатная ситуация, тоже выручу.

Двери лифта расползлись в стороны, и Эдвардс, коротко кивнув мне, вышел. Я нажал кнопку подвального гаража, забрался в «мазерати», запустил двигатель, отозвавшийся басовитым ревом, и влился в плотный поток спешащих домой.

Берта все-таки уговорила меня отвезти ее в «Чайку». Она обладала особым даром уболтать любого простофилю и сделать так, как хочется ей. Помяните мое слово, когда она отдаст богу душу, она уговорит, чтобы ее выпустили из гроба.

Как только мы уселись за столик, я заказал два очень сухих мартини, откинулся на спинку стула и внимательно взглянул на Берту. Чудо как хороша! Огненно-рыжие волосы, большие зеленые глаза, бледно-коричневый загар, фигура, из-за которой нарушается уличное движение, – все это складывалось в эффект восхитительного чувственного взрыва.

По первому впечатлению Берту можно принять за сексапильную глупенькую красотку. Она способна напустить на себя такой вид, что доверчивые простаки верят, будто она искренне заинтересована ими: с участием выслушивает, как они похваляются успешными крупными сделками, удалью и мастерством в гольфе или рыбалке и прочим. Но меня ей не провести, я с этой девушкой уже достаточно долго, чтобы знать: Берту Кингсли интересуют только деньги да она сама.

Несмотря на этот недостаток, Берта жизнерадостна, изобретательна и потрясающе чувственна в постели. Если уж на кого тратиться, то лучше на нее, чем на любую другую из известных мне девчонок. Берта стоит любых денег.

– И нечего на меня так смотреть, – сказала Берта. – Можно подумать, ты собрался затащить меня под стол и изнасиловать.

– А это мысль! – воскликнул я. – Покажем этим занудам, на что мы с тобой способны в ограниченном пространстве.

– Да тише ты… Я есть хочу! – Берта пожирала глазами меню, как беженка из лагеря для интернированных. – Мм, королевские креветки! Само собой! И еще что-нибудь… посытнее. – Она призывно улыбнулась метрдотелю Луиджи, подошедшему к нашему столику. – Луиджи, что бы вы порекомендовали умирающей от голода женщине?

– Не слушайте ее, – твердо сказал я. – Мы будем креветки и стейки.

Луиджи холодно глянул на меня, затем, с улыбкой, – на Берту:

– Мисс Кингсли, я как раз собирался порекомендовать вам нашего цыпленка на вертеле, шпигованного мясом лобстера под сметанным соусом с трюфелями.

– Да! – практически крикнула Берта.

Не обращая на меня внимания, Луиджи черкнул в своем блокнотике, еще раз улыбнулся Берте и удалился.

– У меня ровно пятьдесят баксов, – соврал я. – Если не уложимся, а так оно и будет, придется занять у тебя, крошка.

– Никогда не бери в долг у женщин, – сказала Берта. – Это неблагородно. Помаши своей кредитной карточкой. Для чего еще кредитки?

– Моя кредитка исключительно для деловых встреч.

– А что, у нас разве не деловая?

Принесли креветки.

Пока мы ели, я спросил:

– Тебе что-нибудь говорит имя Уолдо Кармайкл?

– Значит, все-таки деловая, – улыбнулась Берта.

– Может, и так. Ответь мне, милая. Слыхала о таком?

Берта покачала головой:

– Первый раз слышу. Уолдо Кармайкл?

– Продолжим игру в имена. Расс Хэмел?

– Шутишь? Расс Хэмел! Обожаю его книжки! – Она удивленно взглянула на меня. – А ты сейчас работаешь на него?

– Не утруждай себя расспросами. Просто отвечай и ешь на здоровье за мой счет. Что еще ты знаешь о Хэмеле, кроме того, что он пишет книжки, которые ты обожаешь?

– Ну… немного. Женился недавно. Живет на Парадиз-Ларго. А теперь ответь ты. К чему эти вопросы?

– Да ты ешь, ешь… – Впрочем, креветок на ее тарелке уже не осталось. – Что-нибудь знаешь о его жене?

Берта продолжала задумчиво глядеть на меня, а я знал, что это дурной знак.

– Его жене? Видела ее пару раз. Слишком молоденькая для Хэмела. Мне такие не нравятся. – Берта лукаво улыбнулась. – Вот если б ты спросил меня о его первой жене… – Она не договорила.

– Ладно, спрашиваю.

– Глория Корт. – Берта фыркнула. – Это девичья фамилия. Она взяла ее, когда Хэмел дал ей отставку за то, что спала с кем попало. Я сказала – девичья? Ха, девицей эта шлюшка оставалась от силы лет до шести.

– Да фиг с ним, с ее прошлым, – сказал я. – Давай дальше.

– Она живет с мексиканцем, который называет себя Альфонсо Диас. Он владелец бара «Аламеда» в порту – заведения, так сказать, не для состоятельных.

Знал я тот бар. Там тусовалась шантрапа портового района. Ни в одном прибрежном баре города по субботам не вспыхивало столько драк, сколько в «Аламеде».

– Так вот, Глория там играет на гитаре. Топлес. – Берта брезгливо сморщила носик. – Представляешь? Бывшая жена Расса Хэмела! Мечты рушатся, как домино. Сегодня ты королева, а завтра никто и звать тебя никак. И поверь: уж лучше я буду спать с козлом, чем с Альфонсо Диасом!

С торжественной суетой подали цыпленка. Он оказался настолько хорош, что я даже перестал беспокоиться по поводу того, во сколько мне станет ужин. Когда мы покончили с цыпленком и выпили кофе, мысли мои перетекли к предстоящей ночи.

Берта тотчас уловила мое настроение.

– Пойдем, озабоченный, – сказала она, похлопав меня по руке. – Я тоже уже не прочь.

Я попросил счет, чертыхнулся про себя, когда увидел сумму, и расстался с обеими банкнотами. После того, как я расплатился и дал на чай официанту, метрдотелю и швейцару, подогнавшему ко входу моего «мазера», у меня осталось тридцать долларов на жизнь до конца недели.

По пути ко мне Берта сказала:

– Я вот все думаю о тебе, Барт… не пора ли сменить работу? Если хочешь, чтобы мы оставались вместе, тебе надо найти место, где платят больше, чем частному сыщику.

– Ты не оригинальна, – отозвался я. – Эта мысль крутится у меня в голове с начала года, но я не умею ничего, за что мог бы получать больше, чем сыщик.

– Так подумай еще. С твоим-то опытом расследования преступлений обязательно должно что-то отыскаться. Я на прошлой неделе встретила одного парня, так тот просто купается в «зелени». Охмуряет пожилых дам. Они осыпают его деньгами лишь за то, что он им улыбается.

– Не надо бы тебе встречаться с такими, – сказал я. – Терпеть не могу альфонсов.

– Как насчет контрабанды? Знаю одного типа – возит сигары с Кубы. У него денег куры не клюют.

– Ты никак хочешь упечь меня за решетку?

Она пожала плечами:

– Ладно, проехали. Но я-то знаю, что сделала бы на твоем месте.

Я зарулил в подземный гараж моей высотки.

– И что бы ты сделала на моем месте? – поинтересовался я, выключая двигатель и фары.

– Присмотрелась бы хорошенько к толстосумам, на которых пашу, и подбросила им приманку, – сказала Берта, выбираясь из машины.

– То есть – «на которых пашу»?

– Ну да, вроде Расса Хэмела, на которого ты работаешь.

Я догнал ее, и вместе мы направились к лифту.

– А разве я говорил тебе, что работаю на Хэмела?

– Перестань, Барт. Не говорил, но это же и так ясно. Ладно, проехали. А мозгами все же пошевели. Очень немногим выпадает такой шанс – работать на толстосумов. И поверь мне, эти немногие шансов своих не упускают, не то что ты. Из здешних богачей можно выжимать большие деньги. Надо только подумать как… Знаешь, пошли скорей, а то мне расхочется.

Войдя за Бертой в лифт, я задумался о ее словах. Я все еще размышлял об этом, когда мы забрались в кровать. Однако стоило ей оплести меня руками и ногами, как в голове моей не осталось никаких мыслей.

Всему свое время и место.

Глава вторая

Юго-восточнее Парадиз-Сити, милях в тридцати от побережья Мексиканского залива, до самого Ки-Уэста тянется цепочка мелких островов.

Я сидел в вертолете рядом с Ником Харди. С высоты островки казались нежно-зелеными пузырьками на синем сверкающем море. Яхту Хэмела Ник отследил без труда. Мы уже кружили над гаванью, когда яхта отошла от причала и взяла курс в открытое море.

В небе мы были не одни: богатые туристы обозревали окрестности с вертолетов, и я не опасался, что Нэнси или Джош Джонс заподозрят слежку.

В мощный бинокль Ника я разглядел Нэнси на открытом мостике. Джош, по-видимому, находился в рулевой рубке – на палубе его не было.

– Они идут к островам Кис, – сказал я. – Возвращайся к гавани и покружи там. Нельзя терять их из виду, но я не хочу, чтобы они нас засекли.

Ник, здоровяк с добродушной красной физиономией, повиновался.

– Это ж миссис Хэмел там, на яхте! – удивился он. – Зачем она тебе, Барт?

– С каких это пор ты стал таким любопытным? Если интересно – спроси у полковника.

Он усмехнулся:

– Понял. Уже не интересно.

Тем временем яхта приближалась к островам Кис. Замедлив ход, она повернула и пошла вдоль берега, пока не достигла Матекамб-Ки, а от него взяла курс на группу крохотных островков в пяти милях восточнее.

– Что это за острова? – спросил я.

– Когда-то они были оплотом пиратов, – поведал мне Ник. Он прекрасно знал историю Флориды. – Пираты укрывались здесь и нападали на проходящие мимо суда. Полагают, что здесь находилась штаб-квартира их главаря по прозвищу Черная Борода[1]1
  Эдвард Тич по прозвищу Черная Борода (1680–1718) – английский пират, действовавший в бассейне Карибского моря в 1713–1718 гг. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть]. Сейчас эти островки необитаемы.

Яхта сбавила ход, медленно вошла в широкий, полускрытый густыми зарослями проход между двумя островками и в итоге пропала из виду под покровом свисавшего с ветвей деревьев испанского мха и дикого винограда.

Я решил, что кружить здесь в ожидании, когда яхта появится снова, слишком рискованно: Нэнси, или Джош, или оба сразу могут догадаться, что мы проявляем интерес именно к ним.

– Все, Ник, давай на базу, – сказал я. – И учти: если не хочешь, чтобы полковник свернул тебе шею, держи язык за зубами.

Он удивленно посмотрел на меня, затем пожал плечами.

– Желание клиента превыше всего, – проговорил он и направил машину к материку. – Как бы там ни было, Барт, она славная девушка.

– А ты откуда знаешь? Знаком с ней?

– Ну да. И с мистером Хэмелом. Месяц назад я возил их в Дейтона-Бич, а потом забирал домой. Хэмел мне не понравился. Прыщ надутый. А Нэнси просто очаровашка. Зачем только вышла за него такая молодая…

– Как тебе показалось, они ладят между собой?

– Да я не понял. Он уселся сзади и за все время слова не проронил. Нэнси сидела, где ты сейчас, и чирикала без умолку.

– О чем?

– Да все о вертолете выспрашивала – она летела первый раз. И знаешь, не сказать, чтоб вопросы задавала глупые. Похоже, соображает.

Нэнси, значит, славная и неглупая. Однако, бывает, и славные девушки спят с кем попало. Разговор мы продолжали после приземления, и уже когда шли к моей машине, я напомнил Нику:

– В общем, помалкивай, Ник.

– О чем речь.

Мы пожали друг другу руки, и я поехал в агентство. Гленда сообщила, что полковник занят, и поинтересовалась моими успехами. Я уж было собрался поведать ей, что Нэнси отправилась на пиратский остров, но вдруг в моей голове словно прозвучал голос Берты: «Из здешних богачей можно выжимать большие деньги. Надо только подумать как».

И я соврал:

– Я следил за Нэнси с вертолета. Она весь день ловила рыбку с яхты. Зря только время потратил.

Гленда кивнула.

– Может, Хэмел просто истерит, – продолжил я. – С кем не бывает…

– Хорошо, я передам полковнику.

Я вернулся в свой кабинет. Чика не было. Достав из ящика стола бутылку скотча, я налил себе и закурил сигарету.

«Надо хорошенько подумать…»

И я принялся думать. Мне пришло в голову обследовать островки в одиночку. Может, Нэнси ездила туда загорать голенькой и вправду рыбачить, а может, именно там они встречаются с Уолдо Кармайклом и занимаются любовью: острова на отшибе, кругом ни души – все условия. Раз полковник поручил мне следить за ней, я обязан доложить ему о том, что у меня есть причины считать поведение Нэнси подозрительным. А если полковнику… не докладывать? Как в таком случае использовать свою осведомленность о визите Нэнси на пиратский остров?

Я освежил напиток и еще поработал мозгами, затем подтянул поближе телефон и набрал номер Тони Ламберта. Тони давал напрокат лодки для рыбалки. Я частенько обращался к нему в свои выходные, когда Берте хотелось подышать морским воздухом. Мы с ним договорились, что я возьму лодку с подвесным мотором завтра в пять утра.

– Надолго берете, мистер Андерсон?

– До полудня.

– Если за наличные, то могу сделать вам скидку. Двадцать долларов, а если в кредит – тридцать.

– Тогда наличные.

– Хорошо, лодка будет готова к сроку, забирайте.

Я повесил трубку, и тут вошел Чик.

– Ну как полетал? – спросил он, усаживаясь за свой стол.

– Никак. Она ловила рыбу.

– Вот же черт!

– Да, зато классно развлекся. А что у тебя?

– А у меня ноги отваливаются. И готов держать пари, что никакого Уолдо Кармайкла в природе не существует. Даже копы о таком не слыхали. Я проверил все отели и мотели. И больницы. Уолдо Кармайкла нет нигде.

Я поднялся из-за стола:

– Пошли расскажем шефу.

Пришлось подождать десять минут, пока полковник освободится, а затем я доложил ему, что на настоящий момент ничего нового мы не нашли.

– Все указывает на то, что Хэмела «достает» какой-то псих, – подытожил я. – Исходя из полученной информации, жена его симпатична, мила и неглупа. Никто из тех, с кем я говорил, слова дурного о ней не сказал.

– А человека по имени Уолдо Кармайкл в нашем округе нет, – добавил Чик.

В задумчивости Парнелл потянул себя за нос.

– Нам нельзя останавливаться на этом, – изрек он наконец. – Отказываться от задания слишком рано: вы же ведете ее всего два дня. Продолжай до конца недели, Барт. – Он повернулся к Чику. – Двоим вам тут делать нечего. Для тебя есть другое задание. – Затем обратился ко мне: – Продолжай наблюдать за миссис Хэмел. Если отправится в море на яхте – пусть идет, но на суше глаз с нее не спускать. Ну а если к концу недели ничего не обнаружишь, я переговорю с Палмером, пусть решает. – Полковник махнул рукой в сторону двери, давая понять, что я могу идти; Чику указал на кресло.

Я вернулся в свой кабинет. Чику дают другое задание, и теперь у меня полная свобода действий. До островов доберусь за пару часов. В агентстве никто не будет знать, слежу я за Нэнси или нет. Все утро можно обследовать острова и, если ничего не сыщется, с полудня приступить к слежке за Нэнси.

И тут я вспомнил, что до получки еще девять дней, а в бумажнике моем меньше тридцати долларов. Только за прокат лодки надо заплатить двадцать! В смятении я резко выпрямился на стуле.

Мой кредит в банке превышен. Я вновь откинулся на спинку стула: перспектива рисовалась весьма мрачная. Если в ближайшее время не сыщется добрая душа, способная дать мне взаймы кругленькую сумму, придется сидеть без воды и питья. Никогда я не попадал в такой переплет. Черт меня дернул вести Берту на ужин в «Чайку»! Но затем я напомнил себе: ужин-то был превосходным. Ни о чем не стоит жалеть – выход найдется. Я начал перебирать в памяти своих друзей-приятелей, в прошлом меня выручавших, и, припомнив всех поименно, вынужден был признать: надежд никаких. Все мои так называемые друзья, едва завидев меня, теперь переходят на другую сторону улицы.

Как насчет Берты?

Я взбодрился. А это мысль! Если осторожненько к ней подкатиться, может и выгореть. Я никогда не просил у нее взаймы, но все когда-то бывает впервые.

На моих часах было 17:40. Из своего дома мод Берта обычно уходит часов в шесть. Если поспешу – успею застать. Я поспешил.

Зарулив на парковку, где Берта обычно оставляет свою «хонду», я увидел, что ее машина на месте. Я закурил и стал ждать. Десять минут спустя Берта вышла из здания торопливым шагом.

– Привет, малышка. – Я поймал ее за руку. – Удивил?

Она с подозрением воззрилась на меня. Я заметил, что настроение у нее, в отличие от обычного, так себе.

– Почему не на работе? – спросила она.

– Что-то ты не рада своему бойфренду. Тебе кто-нибудь говорил, что сегодня ты выглядишь еще прекрасней, чем вчера вечером?

– Не гони, – отрезала она. – Что ты здесь забыл?

– Да вот, захотелось на тебя полюбоваться. Пойдем ко мне в машину. Есть разговор.

– Была охота сидеть у тебя в машине! Лучше отвези меня куда-нибудь выпить.

Зная, что Берта пьет только коктейли с шампанским, я покрепче сжал ее руку и направил к «мазерати».

– Дело есть, солнышко. Я подумал над тем, что ты сказала вчера вечером.

– Мне надо выпить… А что я вчера вечером такого сказала?

Я распахнул дверь «мазера» и, буквально затолкав Берту в салон, обежал машину и уселся за руль.

– Вчера ты выдала потрясающе глубокую мысль, – сказал я. – На-ка, закури.

Нехотя Берта взяла сигарету, я дал ей прикурить, после чего закурил сам.

– Ну не помню я, что говорила. Что за дело-то?

– Ты сказала, цитирую: «Присмотрелась бы хорошенько к толстосумам, на которых пашу, и подбросила им приманку». Вспомнила?

Надутый вид Берты разом испарился, она сощурила глаза:

– Ну да, говорила. И что?

– А то, что я призадумался. И чем дольше думал, тем интересней казалась твоя идея. Суть в том, что я могу отхватить солидный куш и, если дело выгорит, свою подружку уж точно не забуду.

– Я тебя услышала. Чувствую, здесь какой-то подвох, но… продолжай.

Я продолжил:

– Чтобы воплотить эту идею, нужна небольшая сумма денег. Как ты смотришь на то, чтобы стать моим напарником?

Она распахнула глаза:

– Ты просишь у меня денег?

– Ну, можно сказать и так. Да, прошу. Сугубо в долг, на десять дней под двадцать процентов. Плюс это дает тебе право на долю в деле.

– Каком еще деле…

– А вот это пока секрет, солнышко. – Я интригующе улыбнулся. – Через десять дней все верну, слово даю. Я тебя не кину, ты же меня знаешь.

– Нет, не знаю! – Берта пристально смотрела на меня. – Собираешься попробовать бросить приманку Рассу Хэмелу?

– Если кто и упомянул Хэмела, то уж точно не я.

– Ты же на него работаешь. Вчера вечером выспрашивал о нем, а когда я поинтересовалась, не он ли тебя нанял, сразу начал юлить, и я поняла, что угадала.

Я вздохнул:

– Строго между нами, детка, так оно и есть. Хэмел думает, что жена ему изменяет, и нанял нас последить за ней. Только бога ради, никому ни слова.

– Эта нюня? – презрительно хмыкнула Берта. – Да он спятил! Она не из тех, кто заводит шашни на стороне. Такие только в теннис играют да рыбу удят.

– Да, но ведь ее могли, как говорится, сбить с пути истинного. Представь, что ее охмурил какой-нибудь молодой гаденыш. Муж весь день в работе, ей одиноко, а этот тип возит ее всюду, развлекает, зубы заговаривает, и в итоге между ними завязываются романтические отношения. Такое сплошь и рядом случается.

Берта пожала плечами:

– Возможно… И какова твоя роль?

– Я работаю над этим, солнышко. Не хватает лишь маленького капитала.

– Сколько?

Поначалу-то я планировал выпросить пятьдесят долларов, но, увидев, что Берта заинтересовалась, решил ни в чем себе не отказывать:

– Ну, скажем, триста и…

– Триста! – ахнула она. – А может, сначала покажешься доктору?

– Ладно, детка, проехали. Поищу кого-нибудь другого. Я же прошу в долг, а не в подарок. Знаю кучу парней и девчонок, готовых ссудить мне три сотни под двадцать процентов на десять дней.

– Не заливай. Кроме меня, никто не одолжит тебе и пятерки… Ладно, Барт. – Она раскрыла сумочку и достала кошелек. – Вот тебе сто пятьдесят на десять дней под двадцать процентов.

Я заглянул в ее кошелек: его просто распирало от «зелени».

– Ты что, банк ограбила?

Она сунула мне две банкноты и резко защелкнула кошелек:

– Если тебе и впрямь отвалится большой куш, я в доле, усек?

– Как только отвалится мне, тут же отвалится и тебе, – заверил я, убрал деньги в свой бумажник, вновь почувствовав себя богачом.

– Теперь точно пора выпить. Вези-ка меня в бар «Цезарь». Умираю от жажды.

Я помедлил. В «Цезаре» коктейль с шампанским стоил десять долларов. Однако замешательство мое длилось не более пары секунд. Черт возьми, я снова богат! На что же тогда деньги, если не тратить их?

Я завел двигатель, и мы покатили в «Цезарь».

К пиратским островам я подошел на лодке немногим позже половины седьмого утра. Героических усилий стоило мне заставить себя подняться в 4:30, но с помощью будильника и трех чашек крепкого кофе я в какой-то мере с собой справился.

Накануне вечером Берта торопилась еще на одно свидание и, выпив пару коктейлей с шампанским и задав мне несколько вопросов, на которые ответов не получила, куда-то унеслась. Я же вернулся к себе и занялся приготовлениями к утренней вылазке. Отыскал комплект армейской формы для джунглей – во Вьетнаме я практически не вылезал из него: камуфляжную куртку, заправляемые в ботинки брюки, легкие тропические башмаки плюс охотничий нож. Все это я сложил в вещмешок, добавив еще широкополую шляпу, средство от насекомых и термос, а в нем – ледяной скотч с водой.

По пути в порт я купил в круглосуточном кафе упаковку сэндвичей с говядиной. Лодка уже ждала меня у причала.

На подходе к островам я заглушил подвесной мотор и переоделся. Немного странно было вновь облачиться в военную форму, но, судя по плотным зарослям на островах, с выбором одежды я попал в точку. Помня о москитах, которым ничего не стоит сожрать человека заживо, я намазал лицо и руки репеллентом, запустил мотор и направил лодку в широкую протоку, где вчера скрылась яхта Нэнси.

Под зеленым куполом лиан и прядей испанского мха лодка шла на малом ходу, едва слышно шелестел на малых оборотах мотор, и мне чудилось, будто из ослепительного солнечного утра меня затягивает в горячую, душную, полутемную парную. Над головой зудели тучи москитов, но репеллент отпугивал их. Наконец впереди блеснул солнечный свет, и вскоре лодка вошла в крошечную лагуну. Я заглушил мотор, и лодка неслышно скользнула к берегу. В заросли убегала хорошо утоптанная тропинка. На берегу торчал прочный кол, к которому, догадался я, привязывали швартовый канат. К нему я и привязал лодку. Закинув вещмешок на плечо и сжав в руке охотничий нож, я осторожно двинулся по тропинке, внимательно вглядываясь, не видно ли змей. Так я прошагал около четверти мили. То и дело в ветвях над головой разлетались при моем приближении белоклювые дятлы и голубые сойки. Жара стояла адская, и пот бежал с меня ручьями. Наконец я увидел, что впереди, где тропа резко сворачивает, заметно светлей, и догадался, что за поворотом поляна.

Все, чему меня научила война в джунглях, тотчас ожило в памяти. Я осторожно крался, остерегаясь пресмыкающихся и стараясь издавать как можно меньше звуков, пока не добрался до мощного ствола сухого дерева. Отсюда поляна передо мной была как на ладони.

В тени деревьев стояла зеленая брезентовая палатка. Точно в таких я жил, когда воевал во Вьетнаме: достаточно просторная, чтобы свободно разместить четверых. Вход был зашнурован. Сбоку от палатки я заметил портативный барбекю и два складных брезентовых стула.

Трава на поляне была вытоптана.

Увиденное озадачило меня: неужели это и есть любовное гнездышко? В то, что Нэнси встречается с любовником здесь, верилось с трудом. И в палатке наверняка жарко, как в печи.

Я не двигался и гадал, есть ли кто сейчас в палатке. Вход зашнурован – значит, скорее всего, нет. Оглядевшись вокруг, я выбрал пышный цветущий куст в нескольких ярдах от тропы, бесшумно прокрался и опустился за ним на корточки. Отсюда отлично просматривалась палатка, меня же видно не было.

Вокруг меня надсадно жужжали москиты. Тишину джунглей нарушали только птичья возня и щебет. Я вытер пот с лица, открыл вещмешок и хлебнул из термоса. Хотелось курить, но я опасался обнаружить себя. Оставалось только ждать, и ожидание вышло долгим. Изнемогая от жары, я то и дело смотрел на часы. Наконец, когда стрелки приблизились к 8:45, я услышал звук, заставивший меня распластаться на земле. Кто-то насвистывал, приближаясь к палатке. Совсем близко зашуршали под ногами сухие листья и зашелестели лианы, отодвигаемые в сторону нетерпеливой рукой. Шедший сюда не сомневался, что он здесь один, и не соблюдал никаких предосторожностей.

Вглядевшись сквозь листья спрятавшего меня куста, я увидел, что из зарослей на дальнем конце поляны вышел мужчина. Среднего роста, широкоплечий и мускулистый, лет двадцати пяти – двадцати шести. Неопрятные длинные черные волосы. Косматая борода скрывает добрую половину лица. Одет в темно-зеленую рубаху с длинными рукавами и черные штаны, заправленные в мексиканские сапоги. В одной руке мужчина держал удочку, в другой нес двух приличных черных краппи[2]2
  Черный краппи – небольшая пресноводная рыба, широко распространенная на территории США.


[Закрыть], уже выпотрошенных и почищенных.

Пока он разжигал барбекю, я лежал неподвижно и гадал, что предпринять. Мог ли этот опасного вида хиппи быть Уолдо Кармайклом? Вряд ли, но исключать все же нельзя. Наблюдая за его ловкими, уверенными действиями, за тем, как бугрятся мускулы под его намокшей от пота рубахой, я подумал, что такая девушка, как Нэнси, запросто могла влюбиться в него.

Когда рыба зашкварчала на решетке, он расшнуровал вход в палатку и забрался внутрь. Через несколько минут вернулся, держа в руках оловянную тарелку, нож с вилкой, и приступил к еде. Закончив, он начал закапывать мусор и объедки – в этот момент я решил действовать. Двигаясь бесшумно, я вновь метнулся на тропу и зашагал по ней к поляне, уже не таясь и поддавая ногами сухие листья. Дойдя до поворота, где тропа выбегала на поляну, даже начал насвистывать. Я хотел дать ему знать о своем приближении. Интуиция подсказывала мне, что попытка застать его врасплох была бы ошибкой.

Когда я вышел на поляну, он уже стоял у палатки, держа в руках ружье 22-го калибра. Дуло было направлено на меня.

Я замер на месте и дружески улыбнулся ему:

– О, привет! Прошу прощения, если напугал вас. Думал, я здесь на острове один…

Он опустил ствол ружья, но так, что тот теперь был направлен на мои ноги. Однако я видел, что парень все еще напряжен и встревожен.

– Кто вы? – Голос его был низким, с хрипотцой. Похоже, я крепко напугал его.

– Барт Андерсон. Ничего, если я подойду? Вот только… ружье ваше выглядит страшновато. – Я снова улыбнулся. – Вдруг пальнет…

Незнакомец не спускал с меня глаз, ловя каждое мое движение, словно загнанный в угол кот:

– Стойте, где стоите! Что вы здесь делаете?

– Ищу пещеру Черной Бороды, – ответил я. – Не в курсе, где она?

– Никакой пещеры на острове нет. Проваливайте отсюда!

– Вы серьезно? А мне парень в баре «Нептун» сказал, что она именно здесь.

– Я сказал, проваливайте!

– А вы здесь типа отшельник, да? – продолжая улыбаться, я сделал шажок вперед.

Ствол ружья поднялся.

– Пошел отсюда! Больше повторять не буду! – В его голосе я услышал нешуточную угрозу.

– Да ладно вам. Не надо так. Не хотите же вы…

Грохнул выстрел. Пуля взметнула листья у самых моих ног. Ружье было одноствольным, и я не стал медлить. Пока он нащупывал в кармане второй патрон, я прыгнул на него.

Реакция у него была змеиная. Если б не мой военный опыт, он свалил бы меня ударом в пах. Его нога мощно врезалась мне в бедро, и я едва не потерял равновесие. В следующую секунду приклад ружья чудом разминулся с моим лицом. Когда он замахнулся вновь, я чуть отклонился и со всей силы коротко ударил его прямо в живот. Воздух со свистом вылетел из парня, как из проколотой шины, и он упал на колени. Пока он силился наполнить воздухом опустевшие легкие, я нанес ему резкий удар по загривку. Он рухнул ничком.

Я подбежал к палатке и заглянул внутрь. Две раздельные кровати, брезентовый кемпинг-умывальник на разборной подставке, складной стол. На одной половине стола лежали предметы женского туалета: щетка для волос, гребенка, зубная щетка, духи-спрей и пудреница; на другой – по-видимому, принадлежащее парню: зубная щетка, кружка, сигареты и дешевая зажигалка.

Я оглянулся на него. Он уже подавал признаки жизни – шевелился. Я подошел, поднял ружье и присел неподалеку на корточки.

Сознание возвращалось к парню постепенно; наконец он с трудом встал на колени, затем тяжело поднялся. Потирая шею сзади, он злобно глядел на меня.

– Давай не будем ссориться, – сказал я и встал, не выпуская его из поля зрения: в его сизых глазах я видел опасный блеск.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил он. – И хорош пороть чушь про пещеру Черной Бороды. Что вам надо?

– Ну, скажем, я ищу уединения и покоя… как и вы. – Я улыбнулся. – Эти острова словно созданы для того, чтобы отсидеться здесь, переждать…

Он сощурил глаза.

– Вы – что… дезертир?

– Будем считать, я искатель. Ищу уединения и покоя, – ответил я. – Если мы с вами на одной волне, может, я вам и доверюсь. Что скажете?

Он помялся, затем пожал плечами.

– Полгода назад я удрал из армии. Достало все…

Я не поверил ни слову. Парень абсолютно не был похож на военного. Отслужив три года в военной полиции, я с первого взгляда распознаю бывшего служаку.

– Что ж, вы неплохо устроились здесь. Палатка классная… Надолго?

– На сколько захочу. А вам здесь не место. Поищите себе другой остров.

У меня из головы не шли женские вещи в палатке. Интересно, он на острове с женщиной или же это вещи Нэнси?

– Так и быть, – сказал я. – Рад бы составить вам компанию, но раз вы против… – Я пожал плечами. – Поищу себе уединения и покоя где-нибудь в другом месте. Удачи, солдат. – Я вернулся к кусту, за которым прятался, и поднял с земли вещмешок.

– А как вы попали на остров? – спросил он.

– Так же, как и вы. – Я помахал ему рукой и зашагал по тропе к своей лодке.

Прошло не более трех-четырех минут, как я услышал, что парень крадется за мной следом. Опыта преследования в джунглях ему явно недоставало, тем не менее он почти не шумел. Не будь я начеку, не засек бы его. Однако останавливаться я не стал до самой лодки. Я знал, что парень в нескольких шагах позади, но он не показывался. По-видимому, просто хотел убедиться, что я уеду.

Я забрался в лодку, отвязал конец, завел подвесной мотор и лег на обратный курс по длинному сумрачному проходу к морю. Я был уверен, что он будет следить за мной, пока не потеряет из виду, поэтому шел четко в сторону материка, но затем, когда острова скрылись за горизонтом, повернул к острову Матекамб-Ки. Я пришвартовался в маленькой гавани, прогулялся по причалу до бара для рыбаков.

Темнокожий бармен внимательно оглядел меня с выражением удивления в черных глазах, а затем губы его растянулись в дружеской улыбке.

– Глазам не верю: я будто снова в армии, командир, – проговорил он. – Камуфляж для джунглей навевает воспоминания!

Бар пустовал – только я да бармен. Я забрался на стул за стойкой.

– Пива.

Он открыл бутылку и налил. Пить хотелось страшно – такая жажда свалила бы верблюда. Я залпом осушил стакан, толкнул его к бармену и закурил.

– Изучаю пиратские острова, – пояснил я. – Так что костюмчик как раз для ваших джунглей.

– Это точно! – Он вновь наполнил мой стакан. – Только ничего там интересного нет. Одни птицы. Прежде там жили индейцы. Давно, я тогда еще не родился. А нынче – ни души.

– Угостись пивком.

– Рановато для меня, командир, но – спасибо.

Я бросил взгляд на свои часы: начало двенадцатого.