Текст книги "Гроб из Гонконга"

Я был заинтригован, но сомнения оставались: я понимал, что все может обернуться неудачей.

– Я поеду, – сказал я, – но не поручусь за успех. Не могу что-либо обещать, пока не доберусь туда, но думаю, что шанс есть.

– Пойдите и поговорите с моим секретарем. Она покажет вам письма от моего сына, которые могут пригодиться. Приложите все усилия, мистер Райан. – Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. – Вы найдете мисс Уэст в третьей комнате по коридору справа.

– Вы понимаете, что я не могу поехать сразу? – сказал я, поднимаясь. – Я должен еще дать показания, получить разрешение Ретника на отъезд.

Он кивнул. Казалось, он очень устал.

– Я прослежу, чтобы Ретник не чинил вам препятствий. Поезжайте, как только сможете.

Я ушел, оставив его глядящим перед собой с каменным выражением: одинокий человек с горькими воспоминаниями, мучающими его совесть.

5

Я нашел Джанет Уэст в большой комнате, обставленной как кабинет. Она сидела за столом перед чековой книжкой и пачкой счетов. Когда я вошел, она выписывала чек. Джанет подняла глаза, слегка улыбнулась мне – это могло означать что угодно – и указала на кресло.

– Вы едете в Гонконг, мистер Райан? – спросила она, отодвигая чековую книжку.

Она наблюдала за мной, когда я садился.

– Видимо, не сразу. Я смогу сделать это в конце недели, если мне будет сопутствовать удача.

– Вам будет необходимо сделать прививку от оспы. Да и от холеры хорошо бы, но это не обязательно.

– С прививками у меня все в порядке. – Я вынул пачку сигарет, предложил ей и, когда она покачала головой, прикурил, затем положил пачку в карман. – Мистер Джефферсон сказал, что вы покажете письма от его сына. Мне нужна любая информация, иначе поездка будет пустой тратой времени.

– Я приготовила их для вас.

Она открыла ящик, вынула шесть писем и вручила их мне.

– Херман писал раз в год. Кроме адреса, боюсь, вы не узнаете из них ничего.

Я проглядел письма: они были очень короткими. В каждом содержалась настоятельная просьба о деньгах. Херман Джефферсон не утруждался деликатно подходить к финансовому вопросу. Он просто сообщал, что здоров, что ему не везет в делах и что ему нужно немного денег. Первое письмо было отправлено пять лет назад, и каждое следующее – с интервалом в год. Последнее письмо, однако, действительно заинтересовало меня. Оно пришло год назад.

Отель «Поднебесная империя», Ваньчай

Дорогой папа,

я познакомился с одной китайской девушкой и собираюсь на ней жениться. Ее имя – Чжоян. У нее была тяжелая жизнь, поскольку она беженка из Китая, но она симпатичная, умная, и это мой тип женщины. Я предполагаю, что ты, конечно, не обрадуешься этой новости, но ты всегда говорил, что я должен жить своей жизнью, поэтому я женюсь. Я уверен, что она станет хорошей женой. Я подыскиваю квартиру, но это нелегко, поскольку цены подскочили. Мы можем пожить здесь в отеле. Это в какой-то степени удобно, но я предпочел бы иметь собственный дом.

Надеюсь, ты дашь нам свое благословение. Если бы ты захотел послать немного денег на квартиру, это было бы очень кстати.

Всегда твой,

Херман.

Я положил письмо.

– Это последнее письмо, которое он написал, – спокойно сказала Джанет Уэст. – Мистер Джефферсон очень рассердился. Он телеграфировал, что против этого брака. С тех пор он ничего больше не слышал о сыне, а десять дней назад получил вот это письмо.

Она передала письмо, написанное на дешевой почтовой бумаге, слабо пахнущей сандалом. Письмо едва можно было разобрать и читалось оно с трудом.

Отель «Поднебесная империя», Ваньчай

Мистер Джефферсон,

вчера умер Херман. У него была автокатастрофа. Он часто говорил, что хотел быть похороненным дома. У меня нет никаких денег, но если вы пошлете мне некоторых, я привезти его, чтобы он быть похоронен так, как он хотел быть. У меня нет никаких денег, чтобы похоронить его здесь.

Чжоян Джефферсон

Меня поразило это жалобное письмо, и я внезапно представил себе эту китаянку, у которой нет не то что будущего, а даже денег на похороны мужа, если свекор не смягчится и не сжалится над ней.

– И что же дальше? – спросил я.

Джанет Уэст промокнула перо своей золотой ручки. Ее глаза выражали полное равнодушие.

– Мистер Джефферсон сомневался в подлинности письма. Он подозревал, что эта женщина пыталась выудить у него деньги и что его сын жив. Я позвонила американскому консулу в Гонконге и узнала, что Херман действительно погиб в автомобильной катастрофе. Тогда мистер Джефферсон велел написать этой женщине, чтобы она привезла сюда тело Хермана, и предложил ей остаться в Гонконге, пообещав платить ей регулярную ренту. Но, как вы знаете, она привезла тело, но так и не добралась до дома.

– А тело?

Только теперь меня осенило, что она едва владеет собой. Ее нервы были напряжены, хотя она старалась этого не показывать.

– Похороны состоятся послезавтра.

– А как же все-таки Херман зарабатывал себе на жизнь в Гонконге?

– Мы не знаем. Когда он только отправился туда, отец устроил его помощником управляющего в фирму, занимающуюся экспортом. Но через шесть месяцев Херман ушел оттуда. С тех пор он никогда не говорил отцу, чем занимался, – только эти ежегодные просьбы о деньгах.

– Мистер Джефферсон выполнял его просьбы?

– Ах да. Всякий раз, когда его просили, он посылал деньги.

– Судя по этим письмам, – сказал я, – Херман обращался с просьбой о деньгах раз в год. Это были существенные суммы?

– Всегда не более пятисот долларов.

– На год этих денег не хватит. Должно быть, он зарабатывал где-то еще.

– Наверное.

Я потер подбородок и посмотрел в окно, соображая.

– Не так много, да? – сказал я наконец.

Потом задал вопрос, который вертелся у меня на языке с того момента, как я заметил ее напряженное состояние.

– Вы лично знали Хермана Джефферсона?

Равнодушие на миг исчезло из ее глаз, но она тотчас справилась с собой.

– Да, конечно. Я работаю у мистера Джефферсона восемь лет. Херман жил здесь, прежде чем уехал на Восток. Да, я знала его.

– Каким он был человеком? Его отец сказал, что Херман имел необузданный характер, но теперь мистер Джефферсон думает, что, если бы лучше понимал сына, тот не стал бы таким. Вы согласны с этим?

В ее глазах опять на мгновение что-то вспыхнуло. И я удивился, как быстро ее лицо приняло прежнее выражение.

– Мистера Джефферсона потрясло известие о смерти сына, – сказала она резко. – Сейчас он несколько сентиментален. Херман был развращен, аморален и бессердечен. Он был вором. Он крал деньги у отца. Он крал деньги даже у меня. Трудно представить, что он сын мистера Джефферсона. Мистер Джефферсон – прекрасный человек, он никогда не скупился.

Я увидел, что она совсем смутилась.

– Что ж, спасибо, – сказал я и поднялся. – Я постараюсь сделать для мистера Джефферсона все, что в моих силах.

Она глянула на пачку подписанных чеков, нашла один и подвинула ко мне.

– Мистер Джефферсон распорядился выплатить вам гонорар. Когда вы сообщите о своей готовности, я закажу вам билет на самолет. Если вам понадобятся деньги, обращайтесь.

Я посмотрел на чек. Он был на тысячу долларов.

– Я не настолько дорого стою, – сказал я. – И трехсот было бы достаточно.

– Так распорядился мистер Джефферсон, – ответила она, будто речь шла о пяти долларах.

– Ладно, я никогда не отказываюсь от денег. – Я посмотрел на нее. – Вы заведуете делами мистера Джефферсона?

– Я его секретарь, – ответила она холодно.

– Ну… – И я произнес совсем не то, что хотел: – Я свяжусь с вами, как только буду готов к поездке.

Пока я шел к двери, Джанет вдруг спросила:

– И она вправду была хорошенькой?

Сначала я не понял, о ком идет речь. Обернулся. В глазах Джанет Уэст было странное, не понятное мне выражение.

– Его жена? Наверное. Китаянки бывают очень привлекательными. Даже мертвые.

– Видимо.

Она взяла ручку и потянулась к счетам. Так она со мной попрощалась.

В прихожей я увидел дворецкого. Он проводил меня с легким поклоном. Никто не мог бы обвинить его в болтливости.

Я медленно шел к автомобилю. Финал беседы с Джанет заставлял задуматься. Я решил, что она и Херман Джефферсон были любовниками. Известия о его браке и смерти, видимо, потрясли ее ничуть не меньше, чем старика Джефферсона. Это открытие для меня было неожиданным и любопытным. Я подумал, что надо побольше разузнать о Джанет Уэст.

Я сел в автомобиль и поехал в полицейский участок. Полчаса я прождал аудиенции Ретника. Он сидел в подавленном настроении за столом, с потухшей сигарой во рту.

– Не знаю, стоит ли тратить на тебя время, сыщик, – проговорил он, пока я закрывал дверь и присаживался. – Чего тебе?

– Я теперь работаю на Джона Уилбера Джефферсона, – сказал я. – Я решил, что тебе нужно об этом знать.

Он был поражен.

– Если ты будешь мешать следствию, Райан, я лишу тебя лицензии. Предупреждаю. – Он помолчал, потом произнес: – Сколько он тебе заплатил?

Я повернулся на стуле.

– Достаточно. Я не помешаю тебе. Я еду в Гонконг.

– Эка, сыщик, в Гонконг, да? Я и сам был бы не прочь туда смотаться. И что ты там собираешься делать?

– Старик хочет разузнать о девушке. Он думает, что следствие не сдвинется с места, пока нам не будет известна ее биография. Возможно, он прав.

Ретник покрутил шариковую ручку, потом сказал:

– Пустая трата времени и денег, но, думаю, тебя это не волнует, пока тебе платят.

– Это точно, – ответил я бодро. – Он может позволить себе потратить на это свои деньги, а я – свое время. Что, если мне повезет?

– Я и так о ней все знаю. И мне не надо было для этого летать в Гонконг. Достаточно было послать телеграмму.

– И что ты узнал?

– Ее звали Чжоян Чунг – то еще имя, да? Три года тому назад ее поймали, когда она на джонке приплыла из Макао в Гонконг. Она провела шесть недель в тюрьме и получила документы. Потом работала танцовщицей в «Пагода-клабе», то есть, скорее всего, была проституткой. – Он почесал за ухом, поглядел некоторое время в окно и продолжил: – Она зарегистрировала брак с Джефферсоном в американском консульстве двадцать первого сентября прошлого года. Они жили вместе в китайском отеле под названием «Поднебесная империя». Кажется, Джефферсон был безработным и пробавлялся ее заработками и деньгами своего старика. Шестого сентября он погиб в автомобильной катастрофе, и она обратилась к американскому консулу за разрешением отвезти его тело домой. Такова история. Зачем ехать в Гонконг?

– Мне платят за это. В любом случае я не встану у тебя на дороге.

Он зло ухмыльнулся:

– Не волнуйся, сыщик, за мою дорогу. Я тебя столкну с нее в любой момент.

Я не стал возражать. Если ему хотелось почувствовать свою значимость – пожалуйста.

– Ну а как продвигается дело? Нашли что-нибудь?

– Нет, – хмуро ответил он и уставился в заляпанный чернилами блокнот. – Больше всего меня занимает вопрос, зачем она приехала в твою контору в три часа ночи.

– Ага. Быть может, ответ на этот вопрос я получу в Гонконге. – Я приостановился, чтобы закурить сигарету, затем продолжил: – Старик Джефферсон богат. Думаю, сын унаследовал бы все. Если отец не изменил завещания, Чжоян стала бы наследницей после смерти его сына. Кто-то, вероятно, решил убрать ее. Мне хотелось бы узнать, кому это было выгодно.

Он подумал, потом сказал:

– В этом есть смысл. Иногда ты соображаешь.

– Ты видел секретаршу Джефферсона-старшего Джанет Уэст? Я не удивлюсь, если она получит деньги после его смерти. Думаю, она была любовницей его сына. Хорошо бы проверить, где она была в три часа ночи, когда застрелили китаянку.

– И как я это узнаю? – спросил Ретник. – Я видел ее. Старик за нее держится. Если я стану копаться в ее личной жизни, у меня начнутся проблемы, а этого я совсем не хочу. Он слишком влиятелен. – Ретник с надеждой посмотрел на меня. – Почему ты решил, что она была его любовницей?

– Из разговора. Она хорошо держалась, но иногда теряла самообладание. Не думаю, что она убила девушку, но она знает об убийстве больше, чем говорит. Быть может, у нее есть заинтересованный друг.

– Я по этому пути не пойду, – сказал Ретник. – Мне бы узнать, почему узкоглазая приехала к тебе в контору. Как узнаю – дело раскрыто.

Я поднялся:

– Возможно, ты прав. Когда назначено дознание? Я хотел бы уехать поскорее.

– Завтра в десять. Пусть все это бесполезно, но тебе там нужно быть. – Он ткнул ручкой в блокнот. – И помни: обо всех твоих действиях я должен знать.

– Тебе же платят за это.

Он скривился:

– Это можно назвать оплатой? Мне приходится быть осторожным. Джефферсон влиятелен…

– Я в курсе. Ты уже говорил.

Я оставил его ковыряющимся в блокноте. Убийца Чжоян Джефферсон порадовался бы, увидев его. Это зрелище внушило бы ему оптимизм.

Я вернулся к себе контору. Пока собирался отпереть дверь, у меня возникла идея. Я прошел несколько ярдов по коридору, постучался в дверь Джея Уэйда и отворил ее. В просторном, хорошо меблированном офисе у дверей стоял стол с магнитофоном, телефоном, портативной пишущей машинкой и прочим. Покуривая трубку, Уэйд сидел за столом с ручкой в руке, перед своими бумагами. Позади него была еще одна дверь, ведущая, видимо, в еще более просторное помещение. Здесь чувствовалось процветание, и было понятно, что денег у промышленного химика водилось больше, чем у частного детектива.

– Привет! – Уэйд был рад видеть меня: он привстал и указал мне на комфортное кресло перед столом. – Проходи и присаживайся.

Я прошел и сел.

– Как неожиданно. – Он взглянул на свои золотые часы «Омега». – Выпьем? Уже почти шесть. Виски?

Уэйд был гостеприимен, и я согласился на виски. Он извлек из ящика стола бутылку и два стакана и налил доверху. Извинился, что нет льда. Я ответил, что привык и переживу. Улыбнувшись друг другу, мы отхлебнули. Виски был неплохой.

– То, что ты рассказал мне о Хермане Джефферсоне, меня заинтересовало, – сказал я. – Мне будет полезна любая информация. Любая зацепка пойдет в дело.

– Конечно. – Он посмотрел на меня взглядом сенбернара, услышавшего зов о помощи. – Что ты хотел бы знать?

Я придал своему лицу выражение «желаю все знать», которое использую, имея дело с такими типами, как Джей Уэйд.

– Сложно сказать, – ответил я. – Моя задача – собрать как можно больше фактов в надежде докопаться до истины. К примеру, ты знал Джефферсона, его характер. Ты говорил, что он был безрассуден, выпивал, устраивал дебоши. Как у него складывалось с женщинами?

На загорелом лице Уэйда выразилось праведное негодование, и я понял, как у него самого складывалось с женщинами. Гольф-клуб вытеснил все его сексуальные желания.

– С женщинами он был ужасен. Ладно, когда ты молод, дурачишься – я и сам был такой. Но Херман был просто отвратителен. Если бы не его отец – скандалов было бы не счесть.

– Ты имеешь в виду какую-то конкретную девушку? – спросил я.

Поколебавшись, он ответил:

– Не люблю называть имен, но эта девушка… Джанет Уэст. Секретарь мистера Джефферсона. Она… – Он замолчал и отвел глаза. – Прости меня, я не должен рассказывать. Да и было это девять лет назад. Я знаю эту историю, потому что Херман сам говорил, но я не имею права…

Я видел, что он сгорает от желания рассказать мне все и хочет участвовать в охоте за убийцей. Я видел, как он гордится важностью своих сведений. Поэтому я сказал серьезно:

– Любая информация, которая может привести меня к убийце, очень важна. Подумай об этом и расскажи мне все.

Ему понравились мои слова: глаза его загорелись, он подался вперед, глядя на меня.

– Ну если так, тогда слушай. – Он провел рукой по своей стриженой голове и с важным видом продолжил: – У Хермана с Джанет Уэст девять лет тому назад родился ребенок. Херман отнекивался, и она пошла к его отцу. Старик настаивал, чтобы Херман женился на Джанет, но тот отказывался. Ребенок умер. Старик привязался к Джанет, взял ее в дом и сделал секретарем. Херман сам мне об этом рассказывал. Он был в ярости, когда отец ввел ее в дом. Думаю, старик надеялся, что Херман изменит свое решение и женится на ней, но… так не случилось, и потому он отправил Хермана на Восток. А Джанет так и осталась со стариком.

– Она красива. Удивительно, что она не вышла замуж, – сказал я.

– А я не удивляюсь. Старик этого не захотел бы. В конце концов, теперь, после смерти Хермана, ему некому, кроме нее, завещать свои миллионы.

– Вот как? А еще родственники есть? – Я попытался скрыть свой интерес.

– Никого. Я хорошо знаю эту семью. Херман говорил мне, что унаследует все, поскольку больше претендентов нет. Держу пари, теперь все достанется Джанет.

– Что ж, удачно вышло, что жена Хермана ничего не сможет потребовать.

Он удивился:

– Вот об этом я и не думал. Даже в голову не приходило. Вряд ли старик что-нибудь оставил бы китаянке.

– Как жена Хермана, она имела право подать иск. И при сочувствии судьи могла бы выиграть дело.

Дверь справа открылась, и вошла девушка с грудой бумаг для подписи. Именно такой я и ожидал увидеть секретаршу Уэйда: испуганная мышка в очках. Я поднялся, пока она раскладывала на столе бумаги.

– Мне нужно бежать, пока.

– Известно что-нибудь новое? – спросил он, когда девушка вышла. – Полиция имеет какие-нибудь улики?

– Ничего. Завтра дознание и будет вынесен вердикт об убийстве неизвестным лицом. Это было чисто сработано.

– Понятно. – Он потянулся к бумагам. – Если я чем-то могу помочь…

– Я сообщу тебе.

Вернувшись в контору, я позвонил Ретнику и рассказал ему все, что узнал о Джанет Уэст.

– Теперь очередь за тобой, – сказал я. – На твоем месте я узнал бы, где мисс Уэст была в три часа ночи, когда погибла китаянка.

Он молчал, слышалось только его тяжелое дыхание.

– Но ты не на моем месте, – ответил он наконец. – Не забудь надеть чистую рубашку. Коронер – щепетильный сукин сын.

Он повесил трубку.

6

Как я и ожидал, коронерское расследование прошло без особой суеты или волнения. Толстяк с пристальным взглядом, который представился Ретнику как адвокат Джефферсона, сидел сзади, ни во что не вмешиваясь. Джанет Уэст выглядела красиво и эффектно в сшитом на заказ костюме, она рассказала коронеру примерно то же, что и мне. Ретник высказал свое мнение, я – свое. Следствие отложили для дальнейшего расследования полицией. У меня было такое чувство, что никому особенно не интересно, кто убил китайскую беженку. Когда коронер покинул здание суда, я подошел к Ретнику, уныло ковырявшему спичкой в зубах.

– Я могу теперь покинуть город? – спросил я.

– Конечно, – равнодушно ответил он. – Тебя здесь ничего не держит. – Он хитро посмотрел на Джанет Уэст, беседовавшую с адвокатом Джефферсона. – Ты узнал, была ли она в постели, когда убили узкоглазую?

– Оставляю это тебе, – сказал я. – Вот и поговори с ней, пока здесь адвокат.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Я же не сумасшедший, – ответил он. – Желаю хорошо провести время. Будь начеку с китаянками: говорят, все они распутницы.

Он отправился восвояси, держась подальше от Джанет Уэст и адвоката. Я слонялся, пока адвокат не ушел, потом присоединился к Джанет.

– Я могу вылететь завтра, – сказал я, когда она окинула меня безразличным взглядом. – Сможете забронировать билет?

– Да, мистер Райан. Этим вечером у меня будет ваш билет. Что-нибудь еще?

– Я хотел бы получить фотографию Хермана Джефферсона. Поможете?

– Фотографию? – Она казалась удивленной.

– Это не помешает. Я возьму еще фото его жены из морга. Фотографии могут пригодиться в моей работе.

– Да, хорошо.

– Мы могли бы встретиться где-нибудь в центре вечером? Это избавит меня от поездки к вам. У меня много дел перед дорогой. Допустим, в баре «Астор» в восемь?

Поколебавшись, она кивнула:

– Да, хорошо, в восемь.

– Спасибо, это меня выручит.

Она снова кивнула, одарила меня прохладной улыбкой и ушла. Я видел, как она села в свой двухместный «ягуар» и уехала.

«Тебе ничего не светит, придурок, – сказал я себе. – Когда у нее будут миллионы Джефферсона, она найдет кого-нибудь поинтереснее тебя, это точно».

Я отправился в контору и потратил остальную часть утра, прибирая все ненужное. К счастью, у меня не было ничего срочного: ничего, что нельзя было бы отложить на несколько недель. Но я надеялся, что уезжаю ненадолго.

Я уже подумывал о сэндвичах, когда в дверь постучали и появился Джей Уэйд.

– Я не задержу тебя, – сказал он. – Хотел только узнать, когда похороны Хермана? Ты не знаешь? Думаю, мне надо туда пойти.

– Завтра, – ответил я, – но не знаю, в котором часу.

– А… – Он выглядел смущенным. – Может, мне позвонить мисс Уэст? Интересно, они не будут возражать, если я приду?

– Сегодня вечером я увижу мисс Уэст. Я спрошу ее, если хочешь.

– Это будет здорово, – просиял он. – Мне не совсем удобно спрашивать: я давно с ней не виделся. Вот только я подумал… – Он не закончил фразу.

– Хорошо.

– Как прошло дознание?

– Как я и думал, было отложено. – Я замолк, прикуривая сигарету. – А я завтра улетаю в Гонконг.

– Ты? – Он выглядел немного удивленным. – Вот это поездка! Она связана с этим делом?

– Точно. Старик Джефферсон нанял меня, чтобы изучить прошлое девушки. Он платит, а я еду.

– В самом деле? Знаешь, Гонконг – одно из мест, которые я очень хотел бы посетить. Завидую тебе.

– И я завидую себе.

– Ну, будет интересно услышать рассказ о поездке. – Уэйд переступил с ноги на ногу. – Надеешься что-нибудь найти?

– Понятия не имею. Но попытаюсь.

– Значит, ты встречался с мистером Джефферсоном. И как он тебе?

– Да не очень. Выглядит так, что протянет недолго.

– Печально слышать. Он довольно стар. – Джей покачал головой. – Должно быть, смерть Хермана его подкосила. – Мой сосед начал продвигаться к дверям. – Ну, я только заглянул. Кажется, ко мне посетитель. Счастливого пути. Что я могу сделать для тебя, пока ты в отъезде?

– Ничего, спасибо. Я запру контору, и все.

– Что ж, до скорой встречи. Выпьем потом за твое возвращение. Мне будет интересно услышать, что ты узнаешь и как тебе Гонконг. Ты не забудешь о похоронах? Спроси, можно ли послать цветы.

– Завтра я сообщу.

Позже я поехал в полицейский участок и взял фото мертвой Чжоян Джефферсон, которое обещал мне Ретник. Снимок был хороший. Фотограф постарался придать мертвому лицу подобие жизни. Я нескольких минут сидел в автомобиле, изучая лицо Чжоян. Она была, конечно, привлекательной. Когда я спросил работника морга, как пройдут похороны, тот ответил, что Чжоян будет похоронена послезавтра за счет Джефферсона на кладбище Вудсайда. Это означало, что ее не положат в семейный склеп. Кладбище Вудсайда предназначалось не для обитателей роскошных особняков Пасадены.

Около шести часов вечера я запер офис и отправился домой. Я упаковал чемодан, переделал кое-какие дела, оставляя дом на несколько недель, принял душ, побрился, надел чистую рубашку, затем поехал в бар «Астор». Я был на месте без пяти восемь. Джанет Уэст появилась, когда минутная стрелка моих часов переместилась к цифре один. Она вошла с тем уверенным видом, который имеет хорошо одетая, красивая женщина, осознающая свою привлекательность.

Мужчины провожали Джанет взглядом, когда она пробиралась к угловому столику, где сидел я. Мы обменялись фразами, которые обычно говорят друг другу при встрече вежливые незнакомцы, и я заказал ей мартини с водкой, а себе виски. Она отдала мне авиабилет и кожаный бумажник.

– Я получила для вас гонконгские доллары, – сказала она. – Это избавит вас от хлопот. Если хотите, я закажу для вас номер. «Пенисулар» или «Мирама» – самые лучшие отели.

– Спасибо, но я собираюсь остановиться в «Поднебесной империи».

Она взглянула на меня с беспокойством и ответила:

– Да, конечно.

– Вы не забыли фото?

Когда официант принес напитки, она открыла сумочку из кожи ящерицы и передала мне конверт.

Большой глянцевый снимок был, очевидно, сделан профессионалом. Мужчина на фото пристально смотрел в объектив. Неприятное лицо с хитринкой в глазах. Смуглый, с густыми черными бровями, с массивной челюстью и узкими губами. Такое лицо больше подошло бы полицейскому.

Я был удивлен. Не ожидал, что у Хермана Джефферсона была такая внешность. Он представлялся мне спокойным беспечным плейбоем. А мужчина на фотографии был склонен к насилию и жестокости. Я вспомнил, что Джанет назвала его бессердечным и аморальным. Глядя в его лицо, теперь я мог в это поверить.

Я посмотрел на Джанет: она была бесстрастна.

– Я понял, что вы имели в виду, – сказал я. – Он не похож на своего отца, да?

Она ничего не ответила, молча наблюдая, как я убирал фотографию в бумажник.

По какой-то непонятной причине я вынул снимок мертвой Чжоян.

– Вы спрашивали меня, красивая ли она, – сказал я. – Вот посмотрите.

И я протянул ей фотографию.

Она долго не решалась взять фотографию. Возможно, это был обман света, но мне показалось, что она побледнела. Наконец она твердой рукой взяла фотографию. Теперь была моя очередь наблюдать за ней, пока она изучала лицо мертвой женщины. Она долго рассматривала снимок с непроницаемым лицом. Я подумал о том, что творилось в ее душе. Она отдала мне снимок.

– Да, – произнесла она холодно и ровно.

Я поднял свой бокал, она свой. Мы выпили.

– Вы сказали, похороны будут завтра? – спросил я.

– Да.

– Друг Хермана просил меня уточнить время и узнать, может ли он прийти. Его офис находится рядом с моим. Его зовут Джей Уэйд. Он ходил в школу с Херманом.

Она напряглась.

– На похоронах будем только мы с мистером Джефферсоном, – ответила она. – Никого из друзей Хермана не приглашают.

– Я скажу ему. Он хотел послать цветы.

– Никаких цветов. – Она посмотрела на свои часы, затем поднялась. – Мистер Джефферсон ждет меня. Я должна возвращаться. Что-нибудь еще я могу сделать для вас?

Мы едва пригубили наши напитки. Я был немного разочарован: мне хотелось бы узнать ее получше, но свидание оказалось похожим на разговор с кем-то за девятифутовой стеной.

– Нет, спасибо. В котором часу вылет?

– В одиннадцать. Вы должны быть в аэропорту за полчаса.

– Спасибо за хлопоты.

Она направилась к выходу, я поспешно сунул два доллара официанту и вышел вслед за ней на улицу.

«Ягуар» был припаркован прямо напротив бара. А мне пришлось три раза объехать квартал, прежде чем я нашел место где-то в нескольких сотнях ярдов от бара. Это еще раз доказывало, какое влияние имел в городе старик Джефферсон. Джанет задержалась у автомобиля.

– Надеюсь, поездка будет успешной, – сказала она и при этом даже не улыбнулась, ее глаза были все так же холодны. – Если потребуется что-нибудь до вашего отъезда, пожалуйста, звоните мне.

– А вы никогда не расслабляетесь? – спросил я, улыбаясь. – Никогда не снимаете маску делового секретаря?

Только на мгновение в ее глазах вспыхнуло удивление, но тут же погасло. Она открыла дверцу автомобиля и села – грациозно и аккуратно: никакой демонстрации коленей.

Джанет захлопнула дверцу прежде, чем я положил на нее руку.

– Доброй ночи, мистер Райан, – сказала она, нажала на стартер и уехала.

Я проводил автомобиль взглядом, затем посмотрел на часы. Было тридцать пять минут девятого. Мне хотелось бы поужинать с Джанет. Впереди меня ожидал унылый вечер. Я стоял на обочине и думал о четырех или пяти девушках, которым мог бы позвонить и пригласить поужинать вместе. Но ни одна из них не шла в сравнение с мисс Уэст, ни одна из них не смогла бы развлечь меня вечером. И я решил съесть еще один чертов сэндвич и пойти домой смотреть телевизор.

Я размышлял, что подумал бы Джей Уэйд, узнав о такой программе вечера. Вероятно, испытал бы разочарование. Он наверняка представлял, что я буду развлекаться в каком-нибудь притоне с блондинкой или бороться с гангстерами.

Я зашел в снек-бар. Музыкальный автомат наяривал свинг. Две девушки в облегающих свитерах уселись на барные табуреты. Бедра откровенно подчеркнуты тугими джинсами, прически в стиле Бардо, ногти неряшливо покрыты красным лаком. Когда я вошел, они оценивающе окинули меня взглядами и отвернулись. Я для них был слишком старым и слишком скучным.

Я съел сэндвич с ветчиной, чувствуя себя подавленным. Даже утренний перелет в Гонконг не мог меня вдохновить. Потом вынул снимки Хермана и Чжоян и начал их рассматривать. Эти двое составляли несовместимую пару. Мужчина тревожил меня. Я не мог понять, как девушка типа Джанет Уэст не только влюбилась в него, но и родила от него ребенка.

Послав все к черту, я убрал фотографии. Расплатился за сэндвич и вышел на улицу, зная, что две девушки у барной стойки смотрели мне вслед. Одна из них пронзительно рассмеялась. Возможно, она решила, что я забавен. Я не винил ее за это. Иногда, когда брился, я думал так же.

Моя квартира была на верхнем этаже и состояла из относительно большой гостиной, крошечной спальни и еще более крошечной кухни. Я жил там с тех пор, как приехал в Пасадену. Для центра города мое жилье было дешевым и удобным. Лифта не было, но меня это не волновало. Восхождение по пяти лестничным пролетам помогало сохранять форму и оберегало меня от любых, даже хороших друзей.

Немного запыхавшись, я поднялся на свой этаж. Пока возился с ключом, я сказал себе, что надо поменьше курить, но этими словами только обманывал себя.

Отпер дверь и вошел в гостиную.

Я не замечал его, пока не закрыл дверь. В комнате был очень тусклый свет, а он был в черном. Большая неоновая вывеска на стене дома напротив, рекламирующая стиральный порошок, бросала яркие синие, зеленые и красные отсветы на мой потолок. Если бы не они, я не разглядел бы его вообще.

Он сидел в моем любимом кресле, которое переместил к окну. Нога на ногу, руки придерживают лежащую на коленях свернутую газету, поза свободная и непринужденная. Сердце у меня екнуло. Рядом с дверью был выключатель, и я нажал на него.

Мой гость был очень юн, приблизительно восемнадцати или девятнадцати лет, крепко сложенный, с мощными широкими плечами. Одет он был в черную засаленную кожаную куртку, черную шерстяную шапочку с грязной красной кисточкой и черные вельветовые штаны. На толстой шее красовался черный хлопковый платок. Таких парней вы можете увидеть ночью околачивающимися у баров: уличный тип, столь же порочный и столь же опасный, как загнанная в угол крыса. Его кожа цветом напоминала холодный бараний жир. Глаза равнодушно блестели, как у наркомана или убийцы. Правого уха у него не было, широкий белый шрам от ножа украшал шею. Он чертовски напугал меня. Пожалуй, это был самый ужасающий экземпляр уголовника, который я когда-либо видел. Он послал мне холодную, глумливую улыбку.

– Привет, братан, я уже решил, что ты никогда не придешь, – сказал он резким хриплым голосом.

Я подумал о своем револьвере – но он остался в полицейском участке. Я оправился от шока, но чувствовал бы себя счастливее, если бы имел при себе оружие.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – спросил я.

– Расслабься, братан, приземляйся. У меня к тебе дело. – Он указал рукой на стул.