Текст книги "В этом нет сомнения"

В этом должна быть какая-то ловушка, снова подумал я, но мои мысли уже были заняты таким баснословно высоким гонораром.

– Что именно я должен буду делать?

Он долго рассматривал меня, так что я почувствовал себя весьма неуютно.

– Как я вижу, вы не согласны на чистосердечное сотрудничество без дополнительной информации? Я должен это точно знать.

Было ли в его голосе предупреждение? Я почувствовал, что начинаю потеть. Получать по тысяче долларов в день потрясающе, но инстинктивно я чувствовал, что тут кроется какая-то ловушка… Похищение, Обезьяна, такие огромные деньги и Дюрант, который выглядел так, что его можно было заподозрить в связях с мафией, – все это вместе пугало меня. «Это не будет ни опасным, ни противозаконным, ни непосильным». Несмотря на то что мне отчаянно требовались деньги, я не хотел вслепую ввязываться черт знает во что.

– Нет, – совершенно искренне ответил я. – Я не готов согласиться на безоговорочное сотрудничество, пока вы не скажете, чего именно вы от меня хотите…

Я уловил глухое ворчание Обезьяны. Он издал звук, напоминающий отдаленный раскат грома. Дюрант потер лоб, нахмурился, потом пожал плечами:

– Ну что же, мистер Стивенс… Я надеялся, что предложенных вам денег окажется достаточно для того, чтобы вы согласились на любую работу.

– Значит, вы ошиблись… Так чего же вы от меня хотите?

Его тонкие губы изогнулись в подобии улыбки.

– Поскольку вы настаиваете, я в общих чертах обрисую вам, в чем будут состоять ваши обязанности.

Он неторопливо вытащил из кармана портсигар из кожи ящерицы, выбрал сигару, повертел ее между пальцами, затем срезал кончик специальным золотым ножичком, глянул через плечо на Обезьяну, тот прыгнул вперед, зажег спичку и угодливо держал ее, пока Дюрант прикуривал.

Пока все это происходило, я тоже вытащил сигарету из пачки «Честерфильда» и закурил.

– Мне нужно, чтобы вы исполняли роль человека, на которого вы похожи, – сказал Дюрант, выпуская целое облако приятно пахнущего дыма.

Признаться, я ничего подобного не ожидал.

– Исполнять роль? Кто этот челочек?

– В данный момент вам этого знать не нужно…

– Почему нужно играть эту роль?

Дюрант сделал движение рукой, как бы прогоняя надоедливую муху.

– Человеку, которого вы будете изображать, требуется свобода передвижений, – сказал он, и в голосе его звучало нетерпение. – За ним постоянно наблюдает группа людей. Ему необходима свобода действий, чтобы осуществить весьма важную деловую операцию. Поскольку он сильно ограничен, вернее говоря, ему постоянно мешают конкуренты по бизнесу и пресса, мы решили нанять для него двойника, дублера, по-моему, это так называется в мире искусства. Чтобы этот человек отвлекал эту группу и журналистов, которые в последнее время становятся просто невыносимыми. Человек, роль которого вы будете играть, сможет уехать за границу, путешествовать по Европе и закончить свое дело в спокойной обстановке, не нервничая из-за того, что за ним постоянно ходят по пятам и шпионят. Как только с делом будет покончено, вы сможете вернуться к нормальному образу жизни, имея на счету в банке примерно тридцать тысяч долларов.

Я откинулся на спинку кресла и обдумал сказанное Дюрантом, пока он курил, отвернувшись от меня. Я достаточно много читал о промышленном шпионаже. Один раз даже изображал такого шпиона в третьесортном кинобоевике… Махинации крупных акул индустриального мира давно перестали меня поражать.

Если за этой крупной акулой шпионят, то нанять для нее дублера, подумал я, весьма хитроумный ход. Лично меня ни капельки не взволнует никакая слежка, в особенности если мне за это будут платить по тысяче в день!

– Но зачем киднеппинг? – спросил я, чтобы выиграть время.

Дюрант преувеличенно горестно вздохнул.

– Теперь вам сказали, чем вам придется заниматься, – заговорил он нетерпеливо, – и вы должны понимать, что требование максимальной секретности было необходимо. Никто не знает, что вы находитесь здесь. А вы сами не знаете, где вы сейчас. Если бы вы отказались сотрудничать, вас бы снова усыпили и вернули в вашу квартиру.

Я снова подумал о ловушке и спросил:

– Откуда мне знать, что мне действительно заплатят, когда работа будет закончена?

Снова неприветливая улыбка тронула губы Дюранта. Он достал из своего бумажника клочок бумаги. Обезьяна двинулся вперед, взял его у него из рук и передал мне.

Это был кредитный чек банка «Чейз нэшнл». На тысячу долларов. На мое имя.

– И каждый день, пока вы находитесь с нами и работаете на меня, будете получать точно такие же чеки, – сказал Дюрант. – У вас нет оснований тревожиться из-за денег.

Я больше не колебался.

«Это не будет опасным, не будет противозаконным, не будет непосильным».

Так почему бы нет?

– О’кей, мистер Дюрант, – сказал я. – Мы заключили сделку.

– Должен ли я понимать, мистер Стивенс, – спросил он, его черные глазки впились в мое лицо, – что я приобретаю ваше искреннее сотрудничество? Вы будете в точности выполнять все мои поручения?

На какую-то долю секунды я заколебался, но тут же твердо заявил:

– Повторяю: сделка заключена.

Глава вторая

Я сидел в глубоком кресле и ждал.

Меня наняли. Я сказал Дюранту, что буду ему безоговорочно подчиняться. В моем бумажнике лежал кредитный чек на тысячу долларов. По его словам, завтра я получу точно такой же и на ту же сумму.

Мне придется играть роль какой-то крупной акулы, пока этот делец отправится за границу с каким-то заданием, которое его конкурентам хочется либо нарушить, либо разнюхать. И вот за эту работу у меня через месяц скопится в банке «Чейз нэшнл» тридцать тысяч долларов.

Когда я сказал, что сделка совершена, Дюрант кивнул, поднялся на ноги и двинулся к выходу. На пороге он задержался, посмотрел на меня своим тяжелым взглядом и бросил:

– Ждите, мистер Стивенс…

И он удалился в сопровождении Обезьяны. Дверь за ними задвинулась.

А я закурил сигарету и принялся ждать.

Не подумайте, что у меня было легко на душе… Что-то страшило меня в Дюранте и Обезьяне, но я очень нуждался в деньгах… Меня заверили, что никакой опасности нет, что я не буду нарушать закон. Вот я и подумал, что, если бы я отказался от такого заманчивого предложения, меня следовало бы немедленно отправить в психиатрическую лечебницу.

Я ждал, волнуясь, минут тридцать, затем дверь скользнула вбок, и в комнату вошла та самая старушка плюс ее пудель. По всей вероятности, дверь контролировалась каким-то электронным устройством, потому что старушка успела сделать не более пары шагов вперед, как створка бесшумно ушла по пазу на место.

На старой даме был желтовато-коричневый шерстяной свитер и черные брюки. Нитка натурального жемчуга завершала этот туалет.

Она остановилась и дружески улыбнулась мне. Пудель, повизгивая, вырвался у нее из рук. Ему наверняка хотелось меня облизать.

– Мистер Стивенс, – вкрадчиво заговорила она, – могу ли я нарушить ваше уединение?

Я сердито посмотрел на нее, затем поднялся на ноги.

– Вы здесь, не так ли? – сказал я.

Она прошла дальше в комнату, улыбаясь, и уселась в кресло, в котором недавно сидел Дюрант.

– Я пришла извиниться, мистер Стивенс… Я прекрасно понимаю, как вы себя чувствуете. Все это должно казаться вам очень странным.

Оставаясь на ногах, я сказал:

– Мистер Дюрант все объяснил…

– Конечно… Но я не хочу, чтобы у вас оставались какие-то нехорошие чувства. Садитесь, пожалуйста! Я чувствую, что должна дать дальнейшие объяснения.

Я сел.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала она, глядя на меня своими недобрыми серыми глазами. – Скажите, мистер Стивенс, ваша матушка жива?

– Она умерла пять лет назад.

– Печально, мистер Стивенс… Я совершенно уверена, что, если бы она была жива, сделала бы то же самое, что и я. Человек, в роли которого мы вас просим выступить, – мой сын.

Я подумал о своей матери: доброе, простенькое создание, не блещущее умом, но богомольное и очень робкое.

– Моя мама никогда не стала бы похищать человека, предварительно накачав его наркотиками, – сухо отрезал я, – так что давайте оставим ее в покое…

Она играла с ухом пуделя.

– Никогда не знаешь, как поступит мать, – покачала она головой, продолжая улыбаться. – В беде они способны на непредсказуемые поступки.

Все это начало меня раздражать. Я пожал плечами и промолчал.

– Я хочу, чтобы вы знали, мистер Стивенс, что я восхищаюсь вашей работой и вашим талантом. Поэтому я особенно счастлива, что вы согласились нам помочь. Ваша помощь будет более чем адекватно оценена.

– Да, оплата прекрасная, – сказал я деревянным голосом.

– Совершенно верно! Как я понимаю, деньги для вас важны…

– Как и для большинства людей.

– Боюсь, вы все еще немного враждебно настроены, мистер Стивенс… Вы будете выполнять крайне важную работу, а когда она закончится, у вас будет весьма солидная сумма денег. – Последовала трогательная улыбка. – Я иду на это ради сына. Пожалуйста, поймите меня!

Но я никак не мог расслабиться, в этой старой женщине тоже было что-то пугающее, как и в Дюранте, но я постарался справиться с собой и выдавил улыбку.

Она кивнула:

– Так-то лучше…

Она похлопала по спине пуделя.

– Когда я смотрела фильмы с вашим участием, мистер Стивенс, я всегда восхищалась вашей симпатичной улыбкой.

– Благодарю вас!

– Ну а теперь пора перейти к делу, как частенько говорит мой сын… Вы любезно согласились от всего сердца сотрудничать с нами. – На короткое мгновение ее улыбка застыла на губах, превратившись в гримасу, а в темно-серых глазах мелькнула сталь. – Это верно, не так ли?

– Откровенно признаться, эта фраза мне уже действует на нервы, – сказал я. – Я ясно сказал мистеру Дюранту, что согласен на его условия. Неужели нам нужно снова и снова повторять то же самое?

Она тихонечко засмеялась:

– Вы должны извинить старую женщину, мистер Стивенс. Пожилые люди имеют склонность повторяться… Кстати, называйте меня Харриет. Обойдемся без ненужных формальностей. Могу ли я называть вас Джерри?

– Конечно.

– Сегодня днем, Джерри, мы и начнем… У меня имеется прекрасный гример, который придаст вам максимально возможное сходство с моим сыном. Пожалуйста, ведите себя с ним спокойно. Он из тех, кто все делает артистически, и, нужно сказать, несколько утомляет своей дотошностью. Мы хотим, чтобы вы настолько напоминали моего сына, чтобы никто, увидевший вас с некоторого расстояния, не усомнился, что это действительно он. Понятно?

– О’кей.

– Зовите меня Харриет.

– О’кей, Харриет.

Она приподняла ухо собачонки и потерла его пальцами. Пудель завизжал от удовольствия.

– Потом будут еще другие занятия, назовем это так. Вам еще многое надо узнать, но я уверена, что вы все схватите на лету. Большинство актеров сообразительны.

Она улыбнулась мне.

– Буду стараться, – заверил я.

– Конечно… Ничего сложного, но это важно.

Помолчав, она продолжала:

– Вы женаты, Джерри?

Этот неожиданный вопрос удивил меня.

– Разведен, – коротко ответил я.

– Сколько людей в мире разведены… Где ваша жена?

– Это имеет значение?

Она покачала головой и весело улыбнулась мне:

– Пожалуйста, Джерри, не упрямьтесь! Мне нужны ответы на все вопросы, которые я намереваюсь задать.

– Она в Нью-Йорке. Вторично вышла замуж.

– Вы с ней не видитесь?

– Не видел уже пять лет.

– Дети?

– Нет.

– Ваша мать умерла. А отец?

– Он тоже умер.

– Ваши родственники? Братья? Сестры?

Я почувствовал, что у меня по спине пробежали мурашки.

– У меня нет родственников.

– Как печально!

Это было сказано отнюдь не с прискорбием…

– Так что вы один-одинешенек?

– Совершенно верно.

Она кивнула:

– Ну, такой привлекательный мужчина, как вы, должен обязательно иметь подружку. Расскажите мне о ней. – Она снова кивнула. – Кто она?

– Актер, у которого за душой доллар и тридцать центов, не может иметь подружки…

Она согласилась:

– Да, конечно… Но очень скоро, Джерри, у вас в банке будет тридцать тысяч, и тогда появится множество подружек. Нужно просто набраться терпения!

В этом она была права. Когда я зарабатывал хорошие деньги, этих красоток было хоть отбавляй. Если у меня на самом деле в банке будет столько денег, нужно будет только свистнуть – мигом появятся!

– Теперь, когда мы имеем ваше искреннее желание сотрудничать, – продолжала она после некоторой паузы, – я хочу рассказать вам о Маззо.

Минута ушла на то, чтобы она приласкала собачонку.

– Просто не представляю, что бы я делала без Маззо. У него обманчивая наружность. Но нет ничего такого, чего бы он не сделал для меня! Ничего…

Я с недоумением посмотрел на нее.

– Вы уже с ним встречались. Маззо – мой верный и преданный слуга. Это тот, который вам принес ту вкусную еду, которую я заказала специально для вас.

У меня округлились глаза.

– Вы имеете в виду эту человекоподобную обезьяну?

Она погладила пуделя.

– Вы не должны так плохо отзываться о внешности Маззо, Джерри… Он должен стать вашим постоянным компаньоном. Он будет вам во многом помогать. Если бы его не было рядом с вами, я сомневаюсь, что вам удалось бы сыграть роль моего сына. На протяжении нескольких лет Маззо был телохранителем моего сына. Так что, когда его увидят рядом с вами, все поймут, что вы мой сын.

Только от одной мысли, что Маззо будет постоянно находиться возле меня, мне стало тошно.

Я собрался было запротестовать, но она продолжала:

– Теперь другое, Джерри… Вы когда-нибудь встречались с Ларри Эдвардсом?

– Конечно, – ответил я, удивившись. – А почему вы меня об этом спрашиваете?

Разумеется, я помнил Ларри Эдвардса. Он был в таком же положении, как и я: безработный актер. Мы частенько встречались с ним в офисе у Лу Прентца, оба искали работу. Не могу сказать, что мы были особенно близки, ибо видели друг в друге соперника, но мы нередко выпивали вместе по кружке пива и плакались на тяжелые времена.

– Я просто подумала… Он внешне был похож на вас: высокий, темноволосый, – сказала с улыбкой Харриет. – Конечно, у него не было вашей напористости. Мы подумывали о том, чтобы пригласить его на то место, которые вы заняли сейчас. Фактически мы привезли его сюда и переговорили с ним, но он не пожелал сотрудничать… Начал спорить, чего-то добиваться, чинить трудности… Я так рада, что вы не собираетесь со мной пререкаться, Джерри…

Я смотрел на нее, внутренне холодея.

– С ним что-то случилось?

– Да… печальная история… – Она поднялась с кресла. – Я велю Маззо принести вам несколько книг. Пожалуйста, скажите ему, что бы вы хотели к ланчу.

Она пошла к двери.

– Что случилось с Ларри? – крикнул я, сжимая кулаки.

Она задержалась у выхода:

– Разве вы не знаете? Несчастный случай. Отказали тормоза в машине или что-то в этом роде, как я слышала… – Ее темно-серые глаза в упор смотрели на меня. – Он умер.

Дверь скользнула вбок, женщина вышла.

Примерно через час дверь снова раздвинулась, вошел Маззо с целой охапкой книг в ярких обложках. Он положил их на стол:

– Хочешь чего-нибудь почитать?

Я впервые услышал его голос и поразился, ибо это был не медвежий рев, которого я ожидал, а довольно мягкий баритон.

– Спасибо, – ответил я.

Он подошел к креслу, которое до этого занимала Харриет, и уселся, подмигнул мне, усмехнулся, продемонстрировав мелкие белые зубы, которым могла бы позавидовать любая крыса.

– Нам жить вместе, приятель, так что мы можем с успехом познакомиться, а?

– Почему нет?

Он наклонил свою бритую голову:

– Работа у тебя пустяковая, приятель, если только ты будешь в точности делать то, что я тебе скажу. Легкие денежки, надо прямо сказать, только не задавай лишних вопросов. Велю тебе вытереть сопли – вытирай! Ясно? Велю поворачивать голову налево – поворачивай налево. А коли направо, значит направо, ясно? Я велю тебе бежать со всех ног – беги. Ясно?

– Все сформулировано предельно четко, – сказал я.

Он нахмурился:

– Ты хочешь сказать, что все уяснил?

– Вполне.

– О’кей. Другой сопляк так ничего и не понял…

Улыбка вдруг исчезла, передо мной был тигр, вынюхивающий свою добычу.

– Тем хуже для него!

У меня пересохло во рту.

– Я слышал, что он угодил в автомобильную аварию?

– Точно. Такие сопляки, как он, часто попадают в автомобильные аварии…

Он мне улыбнулся:

– Ты сообразительный, приятель! С тобой никакого несчастного случая не будет.

Я промолчал. Мне было ясно сказано, что Ларри Эдвардс погиб потому, что не пожелал сотрудничать. Разумеется, я не мог признаться, что понял намек.

– Сегодня же утром, приятель, приступим к делу. Чтобы поскорее с ним справиться, так?

Я кивнул.

– Придет один ползун и обработает тебя. Сиди смирно, пусть он себе делает то, что считает нужным. Ясно?

Я снова кивнул.

Он улыбнулся:

– Знаешь, приятель, мы с тобой прекрасно поладим. Я видел фильм с твоим участием – «Шериф из Икс-ранчо». На мой взгляд, это мура…

– Я тоже так считаю.

Его улыбка стала шире.

– Понимаешь, что я имею в виду? Мы с тобой прекрасно поладим!

– Миссис Харриет фильм понравился.

– Конечно… женщина! Они любят все, что заставляет переживать. – Он поднялся с места. – Что хочешь к ланчу, приятель? Скажи, и получишь…

Желудок у меня был переполнен. При мысли о еде меня замутило.

– Я плотно позавтракал. Ничего не надо, благодарю.

Он засмеялся, я бы сказал, не слишком мелодично:

– Не переживай, приятель! Тебе не о чем беспокоиться. Я принесу тебе что-нибудь легкое, ладно?

Его огромная туша двинулась к выходу. У двери он повернулся, по-крысиному усмехнулся и вышел.

Возможно ли, что Ларри убили?

Я сидел, потея от ужаса.

«ОТКАЗАЛИ ТОРМОЗА В МАШИНЕ. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ».

Нет, я не могу этому поверить… Я даже не поднялся, чтобы взглянуть на принесенные мне книжки. У меня не выходила из головы пугавшая мысль о том, что я сам себя приговорил и даже принял первый чек. Теперь я вынужден был делать все, что мне прикажут эти люди.

«С НИМ ПРОИЗОШЕЛ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. ОТКАЗАЛИ ТОРМОЗА. ОН УМЕР».

Мне вспомнилась крысиная ухмылка Маззо. Господи, подумал я, куда тебя черт занес? Может ли так быть, что, если ты не поладишь с этими людьми, они тебя ухлопают?

Подобными мыслями я привел себя в паническое состояние.

Ровно в 13:00 появился Маззо со столиком на колесах.

– Поешь чего-нибудь, приятель, – сказал он. – День будет долгим. – Он посмотрел на меня. – Ты себя чувствуешь о’кей?

– Да, но есть мне не хочется…

– Обязательно что-нибудь съешь, понял? – В его мягком голосе послышались рыкающие нотки. – Тебе нужно работать, а не прохлаждаться!

И он вышел.

Я не посмел ослушаться и решил попробовать суп из омаров. Это было настолько вкусно, что я подлил себе еще и еще, пока полностью его не прикончил, потом сел подальше от столика и стал ждать продолжения.

Вскоре основные события начались…

Пришел Маззо, проверил опустошенную супницу, улыбнулся мне и выкатил столик. Потом появилась Харриет, но без пуделя, зато в сопровождении невысокого толстяка в халате с короткими рукавами, в руках которого было нечто наподобие дорогого кейса для косметики.

На этого типа стоило посмотреть! Его густые длинные волосы были обесцвечены до абрикосового цвета, веки подведены светло-голубым, на губы положена нежно-розовая помада.

Он помедлил возле двери, задвинувшейся у него за спиной, и хитровато улыбнулся мне.

– Джерри, дорогой… – запела Харриет. – Это Чарльз. Он знает, что нужно сделать. Пожалуйста, будь послушным! Я должна быть уверена, что ты сойдешь за моего сына. – Она повернулась к маленькому толстяку. – Чарльз, это Джерри Стивенс.

– Мой дорогой мальчик! – загудел тот, с неожиданным для него проворством бросаясь ко мне. – Не могу вам сказать, насколько я взволнован этой встречей! Я видел столько картин с вашим участием! Какой талант! «Шериф из Икс-ранчо»… Я был потрясен! – Он схватил мою руку и пожал ее. – Я счастлив, я бесконечно счастлив нашему знакомству!

– Благодарю вас! – сказал я, не поверив ни одному слову из этой тирады.

– Чарльз! Вы напрасно тратите время!

Толстяк замер:

– Да-да, конечно… – Он виновато улыбнулся ей. – Мы не должны зря тратить время…

Я заметил, что у него на лбу выступили крохотные капельки пота.

– В таком случае приступайте! – Она двинулась к выходу. – Позвоните, когда закончите.

Мы с Чарльзом оба наблюдали, как она уходила. Потом, когда дверь задвинулась, я спросил:

– В чем должно выражаться мое «сотрудничество»?

– Садитесь, пожалуйста, мистер Стивенс.

Он открыл косметичку. Там был полный набор грима. Он достал какие-то инструменты, палитру и карандаш.

– Я должен измерить ваше лицо, мистер Стивенс. Заранее прошу извинения за некоторые неудобства.

Я держал голову совершенно неподвижно, пока он производил свои измерения, записывая цифры на клочке бумаги.

Когда он наклонился, чтобы измерить у меня лоб, переносицу, брови, я услышал его тихий шепот. Между громкими фразами он ухитрился кое-что прошептать:

– Потрясающие глаза, в них чувствуется незаурядная личность. МЕНЯ ПОХИТИЛИ. КТО ЭТИ ЛЮДИ? Мистер Стивенс, у вас необычайно правильные черты лица. ЭТА КОШМАРНАЯ ЖЕНЩИНА УЖАСАЕТ МЕНЯ. Я У НИХ В ПЛЕНУ УЖЕ БОЛЬШЕ ДВУХ МЕСЯЦЕВ. Теперь разрешите мне измерить ваши уши. Поверните голову направо. КТО ОНА? ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИТЕ МНЕ! Отлично, теперь левое ухо…

Я понял, что этот немолодой человек был в таком же затруднительном положении, как и я. Его похитили для того, чтобы он превратил меня в сына Харриет.

– Не знаю, – прошептал я, – меня тоже похитили. Требуют, чтобы я играл роль ее сына.

Затем, посмотрев поверх его головы, когда он измерял мое левое ухо, я увидел, что в комнату неслышно вошел Маззо. Этого было достаточно, чтобы я смертельно переполошился.

Чарльз, заметив, как изменилось выражение моего лица, оглянулся через плечо, и я почувствовал, как задрожало его тучное тело.

– Ах, Маззо! – воскликнул он тонким, пронзительным голосом. – Я закончил… Все будет отлично!

Маззо вошел в комнату, на руке у него висели какие-то вещи. Он посмотрел на Чарльза взглядом голодного тигра, мне же показал в улыбке крысиные зубы.

– Надень это на себя, приятель! – скомандовал он и швырнул на стул костюм.

– Конечно, – сказал Чарльз. – Одежда.

Чувствуя, что весь взмок, я стянул с себя всю свою одежду и облачился в принесенный Маззо костюм.

Вот это был шик! Темно-серого цвета, из модного материала, он должен был стоить целое состояние. Сидел он на мне как перчатка.

– С одеждой не будет никаких проблем.

Маззо улыбнулся мне:

– Тебе повезло. Тому сопляку вещи не годились.

Я быстро переоделся в мой собственный костюм под внимательными взглядами их обоих. В голове у меня была полнейшая неразбериха… «Господи! Куда я вляпался?» – думал я, искоса поглядывая на жалкого, дрожащего Чарльза, который просительно смотрел на Маззо, как собака в ожидании побоев.

– Волосы… – сказал он. – Ими следует заняться. Я должен сделать это сам. Пожалуйста, мистер Стивенс, садитесь.

Он прошел в ванную и принес оттуда полотенце, которое обернул вокруг моих плеч. Из своего кейса он взял расческу и ножницы, покачал головой из стороны в сторону и приступил к стрижке, в то время как Маззо прохаживался по комнате.

Когда Маззо находился в дальнем конце комнаты, Чарльз скорее выдохнул, чем произнес слова, почти касаясь губами моего уха:

– Они платят мне огромные деньги! Я так напуган. Что случилось с другим человеком? Я потратил много часов, чтобы загримировать его…

Но тут к нам подошел Маззо и уже больше не отходил от нас, так что пугающий односторонний разговор должен был прекратиться.

Наконец Чарльз отошел назад и осмотрел меня. Его подкрашенные глаза выражали безумный страх.

– Да! Превосходно! – воскликнул он. – Теперь хромота. Мистер Стивенс, дайте мне, пожалуйста, ваш правый ботинок.

Я снял его и протянул ему. Чарльз подошел к столу и уселся. Он достал из кейса стамеску и срезал ею часть каблука. Также в его ящичке оказался клин, который он привинтил к каблуку.

На все это ушло не много времени, я просто сидел, наблюдая за ним, а Маззо следил за нами обоими, стоя рядом.

– Давайте посмотрим, – сказал Чарльз. – Пожалуйста, наденьте ботинок и пройдитесь к окну и обратно.

Я повиновался. Толстый клин, который был привинчен к каблуку, делал мою походку неустойчивой. В итоге я прихрамывал, как человек с поврежденной ногой. Прихромав назад, я остановился.

– Отлично, – сказал Чарльз.

В этот момент дверь скользнула в сторону, и в комнату вошла миссис Харриет с пуделем на руках:

– Ну, Чарльз?

– Волосы… Пожалуйста, скажите мне…

Она долго рассматривала меня своими темно-серыми глазами, потом кивнула.

– Превосходно! – сказала она. – Чарльз, ты великий художник!

Он начал глупо улыбаться, но скоро улыбка сменилась гримасой. Мне были ясны его страхи. Он был таким же похищенным пленником, как и я.

– А походка? – спросила Харриет.

– Все сделано.

Чарльз посмотрел на меня:

– Могу ли я просить вас, мистер Стивенс, еще раз дойти до окна и обратно?

Я доковылял до закрытого ставнями окна и вернулся обратно.

– Пожалуйста, Джерри, сделайте это еще раз.

Я повторил представление.

– Да, годится, – решила она. – Теперь мы уже кое-чего добились. Проводи Чарльза в его комнату, Маззо. Мы не можем терять времени. Принимайтесь за маску!

– Да-да, конечно…

Он первым вышел из комнаты.

Харриет уселась.

– Теперь, Джерри, ты должен начать зарабатывать деньги, которые мы тебе платим. До сих пор все шло хорошо. Теперь у тебя будет более сложная задача. Ты должен научиться подделывать подпись моего сына.

В этот момент появился Дюрант с портфелем. Он подошел к столу, уселся, расстегнул молнию на портфеле и вынул из него стопку кальки, паркеровскую авторучку и бумагу.

Харриет поднялась на ноги:

– Я оставляю тебя с мистером Дюрантом. Он объяснит, что от тебя требуется, – и вышла из комнаты.

Дюрант посмотрел на меня.

– Идите сюда и садитесь, Стивенс, – сказал он.

Я подошел и сел напротив него за столом. Я заметил, что больше не был «мистером».

– Весь вопрос в практике, Стивенс, – сказал Дюрант. – Вот подпись, которую вы должны скопировать, и постарайтесь добиться полнейшей тождественности. Пользуйтесь копиркой до тех пор, пока не почувствуете, что сможете воспроизвести подпись самостоятельно.

Он протянул мне листок бумаги, на котором была нацарапана подпись. Сверху он положил кусочек кальки.

– Скопируйте ее и продолжайте копировать, – распорядился он. – Вы должны научиться ставить эту подпись автоматически. Разумеется, на это у вас уйдет несколько дней. Работайте над этим, Стивенс!

Он пристально посмотрел на меня:

– Никому не платят даром по тысяче долларов в день.

Он направился к двери, вышел, и дверь с легким щелчком встала на свое место, отрезав меня от внешнего мира.

Я посмотрел на неразборчивую подпись: Джон Меррилл Фергюсон.

Несколько секунд я смотрел на подпись, не веря своим глазам…

ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН.

Если бы это была подпись Говарда Хьюза, я не был бы более потрясен… Говард Хьюз умер, но Джон Меррилл Фергюсон, если верить газетам, был жив и здоров. В томительные часы ожидания телефонного звонка я занимался чтением газет, которые мне любезно оставлял мой сосед. В них то и дело мелькало имя Джона Фергюсона, который, как считали репортеры, занял место покойного Говарда Хьюза. Пресса именовала его «таинственным миллиардером», который дергал за веревочки, заставляя танцевать политиканов, и мог одним мановением руки заставить международную биржу либо расцвести, либо увянуть. Было похоже, без него не обходилось ни одно крупное финансовое дело.

Я сидел и ошеломленно смотрел на подпись. Мне в голову пришла устрашающая мысль, что меня наняли играть роль именно этого человека!

Меня, актера-неудачника, наняли изображать ТАКОГО человека! Одного из самых могущественных и богатых в мире!

Только теперь я нашел ответ на ту загадку, которая меня интриговала. Маленькая старушка с ее «роллс-ройсом»; Дюрант, купающийся в деньгах; Маззо – скорее всего, наемный убийца; эта комната с дверью, оснащенной электронным устройством, и роскошной обстановкой; смертельно напуганный Чарльз, которого похитили точно так же, как и меня…

Человек, обладающий властью Фергюсона, должен был лишь командовать. И то, что случилось со мной и Чарльзом, должно было непременно случиться.

Я подумал о Ларри Эдвардсе.

«Такие сопляки, как он, часто попадают в автомобильные аварии. Ты сообразительный парень, с тобой несчастного случая не будет».

Сейчас мне стало совершенно ясно, что, так как Ларри отказался «сотрудничать», его убили… Теперь, зная, с кем я имею дело, и подозревая, что планируется какая-то крупная финансовая операция, при совершении которой требуется строжайшая секретность, была понятна и причина того, что случилось с Ларри. Эти люди просто не могли освободить его после того, как похитили, ведь он мог начать говорить… Поэтому и произошла автомобильная авария.

Такое ни в коем случае не должно случиться со мной! Я буду «сотрудничать»! Господи! Да я буду делать все!

Нетвердой рукой я придвинул к себе кальку и стал отчаянно стараться. Я хотел не только зарабатывать тысячу долларов в день – я хотел остаться в живых!

Через два часа я отбросил в сторону ручку и посмотрел на свою последнюю попытку. Весь пол был усеян скомканными кусочками кальки. А последняя моя попытка подделать подпись Джона Меррилла Фергюсона была даже хуже, чем первая.

Рука у меня болела, пальцы онемели, а паника вызвала сильное сердцебиение.

Отодвинув стул, я поднялся и принялся расхаживать по комнате. Допустим, я так и не сумею подделать подпись. Станет ли Дюрант искать кого-то другого? И не закончится ли для меня вся эта история уколом иглы или ловко подстроенной автомобильной аварией?

Я должен преуспеть!

Растерев пальцы, я отправился в ванную и пустил горячую воду, потом опустил в нее болевшую руку. Когда вода стала остывать, я выпустил ее и наполнил раковину еще более горячей. Через некоторое время боль прошла. Я вернулся к столу и начал работать снова.

Через час я все еще занимался этим, когда дверь скользнула в сторону и в комнату вошел Дюрант в сопровождении Маззо.

Дюрант посмотрел на массу скомканных бумажек на полу, затем подошел к столу, взял в руки мои последние пробы и придирчиво стал изучать их.

С гулко стучавшим сердцем я наблюдал за ним.

Наконец он сказал:

– Неплохо… Вижу, Стивенс, что вы намерены сотрудничать. Для первой попытки это отличный результат!

Я откинулся на стуле, почувствовав огромное облегчение.

– На сегодня достаточно. Завтра вы попытаетесь заново. – Он посмотрел на меня своим тяжелым и безжалостным взглядом. – Для отработки подписи в вашем распоряжении три дня. – Он повернулся к Маззо. – Убери весь этот мусор, а потом займись Стивенсом, узнай, чего он хочет. – После этого он ушел.

Маззо взял корзину для бумаг и стал собирать в нее все мои использованные комочки. Когда комната снова приобрела аккуратный вид, Маззо улыбнулся мне:

– Приятель, ты выживешь! Любой человек, которому удается угодить этому сукину сыну, ловкий и находчивый.