Текст книги "Звук: глубокий опыт пения, тонинга, музыки и частот исцеления"

Звук и геометрия

Мало найдется тех, кому незнакома красота вдохновляющих образов, образовавшихся в воде под воздействием гармонической музыки, мыслей и окружающей среды, из книги «Послания воды: Тайные коды кристаллов льда» доктора Масару Эмото из Иокогамы (Япония). Для этих немногих мы кратко расскажем, что он помещал в чашку Петри воду, взятую из разных мест и при разных обстоятельствах, при температуре –2 ℃. Часть образцов была подвергнута воздействию различных звуков, а часть – позитивных или негативных мыслей типа «любовь», «благо» или «ненависть». Затем он смотрел на форму воды и обнаруживал как прекрасные, так и жуткие образы. В общем, вода знает, что такое хорошо и что такое плохо!

Работа и достижения доктора Эмото, а также его коллег по всему миру имеют далеко идущие перспективы, а полученные данные достаточно точны, чтобы быть одобренными для использования в областях науки, изучающих паранормальные аспекты разума, а также концепцию «звук превыше материи». Эмото смог наглядно продемонстрировать, что образ воды также изменяется в спокойной обстановке, под воздействием музыкальных композиций, созданных человеком, или позитивных мыслей, демонстрируя огромную сложность прекрасных узоров, создаваемых в различных обстоятельствах. Кристаллы льда при температуре –2 или –3 ℃ после воздействия позитивных мыслей или священного звукового кружения образовывали прекрасные, как правило, шестиугольные узоры. Секрет, по мнению Эмото, заключается в позитивной энергии, позитивных намерениях и использовании позитивных музыкальных звуковых моделей, основанных на сигналах творческого выражения, порожденных любовью, независимо от языка и культурных установок.

Результаты Эмото сенсационны, и вместе с коллегой Аланом Стейнфилдом нам выпала редкая возможность пригласить его на первую лекцию в Нью-Йорке, где он выступил перед 800 слушателями. Что особенно важно для нашей темы, Эмото и его коллеги проверили воздействие различных видов музыки – от восточной до американской классики, от традиционных классических композиций Моцарта и Бетховена до другой мелодичной музыки (например, «Мадам Баттерфляй», Imagine Джона Леннона) – и продемонстрировали, что молекулы воды складывались в прекрасные связные формы. Однако они также показали, что вода, которая подвергалась воздействию музыки в жанре хэви-метал и таких песен, как Heartbreak Hotel Элвиса Пресли, изменялась и становилась более хаотичной по структуре.

Работа Эмото подчеркивает реальность того, что мы, люди, живем в телах, которые состоят из воды примерно на 55–75 процентов в зависимости от возраста. Мы постоянно развиваем свою внутреннюю геометрию в зависимости от позитивного силового поля кристаллов воды, находящихся в нашем теле.

В ходе наших бесед с Эмото в его лаборатории в Токио (2011) он признал основное значение своей работы и подтвердил доказательство существования живого потока, связанного в том числе и со звуковыми волнами, способного быстро собирать живую и неживую материю в видимое изображение. По сути, при определенных условиях хаос становится порядком, рассеивание – повторным объединением и структурой в новой форме, а негативные мысли – неприглядными и уродливыми узорами, в то время как позитивные мысли и, что особенно примечательно, красивая музыка превращаются в прекрасные вибрационные выражения сознания в водной среде, которые и являются тайным посланием.

Это отсылает нас к великой работе Ханса Йенни (1904–1972), швейцарского врача и исследователя, который в последние годы жизни, будучи последователем школы, известной как антропософия, увлекся тем, что изучал звуковые вибрации и показывал, как различные частоты естественным образом создают особые геометрические формы, что позволяло не только услышать, но и увидеть звук. Он обнаружил, что изменение частоты также меняет и форму, и назвал эту технику киматикой.

Йенни не был первым, кто это продемонстрировал. В конце 1600-х годов Роберт Гук с помощью обычной муки смог создать узловые линии, отображающие различные типы вибрации стеклянных тарелок. Примерно через 100 лет после Гука немецкий физик и музыкант Эрнст Флоренс Фридрих Хладни (1756–1827) прибегал к похожей технике. Он брал порошок, покрывал им металлические пластины и проводил по краю этих пластин скрипичным смычком, чтобы издаваемый звук мог создать визуальный эффект. Вибрации смычка заставляли порошок двигаться от узлов к пучностям, создавая потрясающие формы, а иногда разворачиваясь от пучностей к узлам. Узлы – это статичные точки с нулевой амплитудой, где не наблюдается никакого движения. Пучности – это области с максимальной амплитудой, где наблюдается движение. Считается, что узлы возникают в областях низкого давления, а пучности, соответственно, высокого.

В свое время Йенни уже мог пойти гораздо дальше. Будучи врачом, он также использовал этот метод при работе со слабослышащими и немыми пациентами, чтобы, произнося букву, они могли видеть, как она формируется. Он разработал примитивные усилители и конструировал генераторы частот. Он также использовал кристаллы, которые работали как датчики. Йенни прославился тем, что брал стеклянные тарелки, покрывал их поверхность мукой, а затем играл на скрипке натертым канифолью смычком очень близко от стекла. Позже он перешел от муки к песку, металлическим опилкам, даже пыли и, да, к «сакральным тональным геометриям», образованным из различных вибрационных частот. Впоследствии он заменил песок на жидкость, а также использовал порошок «Ликоподия Хладни» (споры плауна) и многое другое.

С помощью аппарата звуковой геометрии Йенни преобразовывал частоты в вибрации для создания визуального резонанса на стальных пластинах и документировал свои результаты в книгах и на пленке, экспериментируя с изменением тональности с помощью различных звуковых частот и амплитуд[3]3
  Результаты Йенни выражал в ц/с (циклах в секунду), что соответствует Гц (герцам), где 1 ц/с = 1 Гц, и в его книгах были представлены результаты на различных частотах во всем диапазоне человеческого слуха.


[Закрыть].

В частности, Йенни задействовал кварцевые генераторы, прикрепляя их к металлическим пластинам, которые часто имели вибрирующие мембраны. Он помещал кварцевый песок, муку или другие материалы наподобие железных опилок на металлическую пластину толщиной, как правило, 1 мм, в то время как ширина пластины варьировалась от ширины барабанной перепонки до большей. По сути, Йенни создал то, что уже было известно как тоноскоп – прибор, в который можно произнести звук или пропеть музыкальную ноту, что давало ему возможность с помощью точной генерации звука создавать различные геометрические формы. Тоноскопы уже давно существовали во времена Йенни, но он нашел им совершенно новое применение.

Таким образом, он обнаружил, что низкие тоны создают простые, но четкие картины, в то время как высокие образуют более сложные структуры. Пожалуй, наиболее спорной является сложная Шри-янтра из индуистской и буддийской традиций, которую, по некоторым утверждениям, можно увидеть, используя аналогичные киматические частоты. Йенни видел в этом «триадическую природу» вибраций, когда можно услышать звук, увидеть узор, а также ощущать вибрацию.

Даррэн Кёртис рассказывает: «В „Священном Резонансе“ с помощью искусства и личных экспериментов мы исследуем науку киматику. Образы, созданные нами при помощи звуковых волн, резонируют с вибрирующей водой, которая затем образует различные геометрические формы. Наша цель состоит в том, чтобы наглядно представить воздействие звука на воду, ведь наши тела на 60 с лишним процентов состоят из воды. Поэтому вместо песка или металлических опилок, как Ханс Йенни, мы использовали воду, которая обладает тем же эффектом, но она, на наш взгляд, даже нагляднее. Мы работали с различными звуковыми частотами, а также с древними звуками, которые исполняли сами. Наши исследования подтвердили древнее санскритское учение о том, что „мантра“ в виде звука способна создавать различные сакральные геометрии. Таким образом, в ходе наших экспериментов мы обнаружили, что определенные священные звуки и музыка могут создавать на воде невероятно сложные узоры сакральной геометрии. Самое главное, звук – это форма, а форма – это звук. Как только мы это узна́ем, мы также поймем, что все живое состоит из сакральных геометрий».

Даррэн рассказал нам, что ему нравится создавать эти сложные и красивые узоры, чтобы показать, как звук и резонанс влияют на наши тело, разум и дух. Также он считает, что это новая «частотная медицина», которая может преобразовать диссонанс нашего тела в паттерны согласованности, гармонии и совершенства.

Среди других последователей Йенни можно назвать нашего коллегу Джона Стюарта Рида из Великобритании, создателя прибора кимаскоп, который используется для анализа клеток организма на основе содержащейся в них воды и их геометрии. Работая с кимаскопом, Рид надеется выяснить, будет ли геометрия, которую демонстрируют клетки, даже в реальном времени, в ходе хирургических операций, указывать на то, какие клетки заражены раком, а какие здоровы.

Киматика звука еще на шаг приближает нас к пониманию того, что наше тело – часть космического хора и наша задача заключается в том, чтобы привести его в гармонию с разумом и душой. Помимо геометрии, некоторые теоретики также пытались соотнести звук с цветом. Хотя не существует закона, который бы указывал, какой цвет использовать, стоит иметь в виду следующее: красный – это цвет огня, начало цветового спектра. Это первичный цвет природы и радуги, цвет крови. Красный – это первоматерия, и если мы возьмем длину волны, излучаемую красным спектром, рассчитаем частоты и переведем их из 1014 в 101–102 цикла в секунду (Гц) путем деления на 2, то получим, что A (ля) находится на частоте 55 Гц, что является основным, или корневым, тоном природы.

Многие творческие гении на протяжении веков, включая Исаака Ньютона в XVIII веке и Айру Бельмонта, нью-йоркского художника XX века, заинтересовавшегося «цветомузыкальными выражениями», создавали свои хроместезии, то есть корреляции между звуком и цветом. Почти каждый создал свою схему, в которой, например, нота A (ля) обозначается цветами от зеленого до синего или фиолетового. Гельмгольц в своей книге под названием «Учение о слуховых ощущениях…» писал о цветозвуковых эквивалентностях, указывая, что тенор C (до) соотносится с желтым цветом. Таким образом, Гельмгольц вывел следующие корреляции: G (соль) = ультрафиолет, F♯ (фа-диез) и F (фа) = фиолетовый, E (ми) = индиго, D♯ (ре-диез) = цвет морской волны, D (ре) = зеленовато-голубой, C♯ (до-диез) = зеленый, C (до) = желтый, B (си-бемоль) = оранжевый, A♯ (ля-диез) = оранжево-красный, A (ля), G♯ (соль-диез) и G (соль) = красный, F♯ (фа-диез) = инфракрасный, и мы согласны. Имя «Адам» (первый человек) в переводе с древнееврейского означает «красный», что может отсылать к первому звуку, который использовался в природном спектре для создания высших воплощений. Это был первый звук первого водородного взрыва, так называемого Большого взрыва научной эволюции.

Мы тоже являемся материей, состоящей из частиц, а значит, у нас тоже есть способность принимать энергию от звука и в конечном итоге стать волнами Света.

Музыка сфер

Много лет назад великий эллинистический автор Гераклит говорил о «музыке сфер» и о том, что космос – это симфония творения.

Мы только что узнали, как музыка связана с геометрией, но как она связана с планетами и звездами? Прежде всего необходимо сравнить свет со звуком. Каждый раз, когда вы видите свет, вы видите волны электромагнитной энергии, движущиеся к вам или вокруг вас. В вакууме свет движется со скоростью 299 792 458 м/с, что составляет скорость света (c). Однако некоторые волны находятся в видимом спектре, и видимый свет варьируется от фиолетового с длиной волны 4000 ангстрем (400 нанометров) до темно-красного с длиной волны 7000 ангстрем (700 нанометров). Звуковые волны, представляющие собой волны механического давления, проходящие через воздух, гораздо медленнее световых волн и распространяются со скоростью всего 331 м/с по сравнению со скоростью света, которая составляет почти 300 000 километров в секунду.

Как уже отмечалось ранее, звук и цвет действительно координируются, поскольку существует зависимость между длиной волны (свет) и частотой (свет и/или звук). Это видно из следующего уравнения: λ = c/f, где λ (лямбда) обозначает длину волны в метрах, c – скорость света, а f – частоту, в данном случае частоту света. Та же формула работает и для звука – если c относится к скорости звука в метрах в секунду, то f – к частоте звука. Независимо от этого, чем выше частота звука, тем короче длина волны. Поскольку все волны движутся с одинаковой скоростью (c), количество пиков волны, проходящих через определенную точку за одну секунду, зависит от длины волны. Это число пройденных пиков называется частотой.

Звуковая волна с частотой 100 Гц означает, что она совершает 100 колебаний за секунду, или что за секунду через данную точку проходит 100 пиков волны. Звук с частотой 500 Гц совершает 500 колебаний в секунду. Это означает, что длина волны (измерение длины волны) находится в обратной зависимости от числа Гц (частоты). Иными словами, чем короче длина волны, тем выше частота, или Гц, или чем больше высота звука, тем короче длина волны.

Иоганн Кеплер в своей книге 1619 года под названием Harmonices Mundi («Гармония мира») эмпирически изучал пути известных ему планет и Земли, пытаясь найти связь между движениями планет и музыкальной системой Птолемея (II век до нашей эры), которую тот описал в трактате Harmonikon («Гармоника»).

Кеплер (1571–1630) – астроном, живший сразу после эпохи Коперника (1473–1543) и во времена Галилея (1564–1642), он уже при помощи телескопа определил, по каким орбитам планеты движутся вокруг Солнца. Появление Кеплера пришлось как нельзя кстати, поскольку Коперник только инициировал отход от геоцентрической модели мировоззрения, а благодаря Галилею ведущие умы того времени склонялись к гелиоцентрической модели. Таким образом, к тому моменту, когда Кеплер писал о музыке сфер (Musica Universalis), большинством уже было принято, что центром нашей системы является Солнце, а планеты вращаются вокруг него.

Используя угловые скорости каждой планеты в афелии (наиболее удаленной от Солнца точки) и перигелии (наиболее близкой от Солнца точки) для получения консонантных соотношений, Кеплер обнаружил, что планеты способны образовывать четыре гармонических аккорда, каждому из которых он приписывал обычно одну или две ноты.

Поэтому Кеплер предположил, что планеты Солнечной системы, вращаясь вокруг Солнца, издают тоны, и в соответствии с этим связал с каждой планетой определенную частоту. Все расчеты были основаны на Третьем законе Кеплера[4]4
  Третий закон Кеплера гласит, что квадраты орбитальных периодов планет прямо пропорциональны кубам больших полуосей их орбит (P² = a³). Соответственно, зависимость между орбитальным периодом (T) вращения планеты вокруг Солнца и ее средним расстоянием от Солнца (r) имеет вид A. r3/T3 = константа. T2 = R3, где T – орбитальный период планеты в годах, а R – расстояние планеты от Солнца в астрономических единицах (АЕ).


[Закрыть], согласно которому квадраты периодов обращения планет вокруг Солнца относятся как кубы больших полуосей их орбит. То есть (T1/T2)² = (a1/ a2)³. Возможно, это трудно понять, но из слов Кеплера следует, что период обращения планеты вокруг Солнца быстро увеличивается с ростом радиуса ее орбиты. Иными словами, более близкие к Солнцу планеты вращаются быстрее, чем более отдаленные.

Для Кеплера Вселенная представляла собой космический оркестр. Он рассматривал все планеты как певцов небесного хора. Поэтому он приписал планетам различные музыкальные ноты в зависимости от их расположения относительно Солнца и их вращения. Кеплер взял самую быструю орбиту планеты Меркурий, которая составляет около 88 дней, и придал ей различные тоны для разных положений относительно Солнца. Так, например, в его таблице, переведенной с латинского в главе 7 книги 5 под названием Harmonias Universales Omnium, есть диаграммы «Гармоний всех Планет или Универсальных Гармоний в Минорном Ладу», где он пытается привести два различных отношения (b и c) в согласие со следующими нотами:

в одном положении Меркурий был E♭7 (ми-бемоль четвертой октавы), B♭7 (си-бемоль четвертой октавы) и G6 (соль третьей октавы),

но затем он менялся на E♭7 (ми-бемоль четвертой октавы), C7 (до четвертой октавы) и G6 (соль третьей октавы) и так далее…

Венера была E♭6 (ми-бемоль третьей октавы) и E♭5 (ми-бемоль второй октавы),

но затем поменялась на E♭6 (ми-бемоль третьей октавы), C6 (до) и E♭5 (ми-бемоль второй октавы)…

Земля была G4 (соль первой октавы) – B♭4 (си-бемоль первой октавы),

но поменялась на G4 (соль первой октавы)…

Марс был G3 (соль малой октавы) – это оставалось неизменным,

хотя могло также поменяться…

Юпитер был B♭1 (си-бемоль контроктавы),

но это менялось на C1 (до контроктавы)…

Сатурн был B♭0 (си-бемоль субконтроктавы) и G0 (соль субконтроктавы),

но менялся на G0 (соль субконтроктавы) и так далее…

Таким образом, это была лишь одна из множества взаимосвязей, которые Кеплер усмотрел в музыке сфер, поскольку все они основаны на движении. Он пошел еще дальше, рассчитав максимальную и минимальную угловые скорости Сатурна, которые, по его мнению, находились в соотношении 5:4, что соответствует большой терции, в то время как соотношение для Юпитера составляло 6:5 и соответствовало малой терции. Марс имел соотношение 3:2, Земля – 16:15, а Венера – 25:24.

Интересно, что Кеплер явно считал Меркурий сопрано, Венеру и Землю альтами, Марс тенором, а самые большие и медленные планеты, Юпитер и Сатурн, басами и баритонами – настоящая небесная симфония!

Во всем этом Кеплер видел доказательство того, что за Вселенной стоит Божественный Разум. Он разделял глубокое убеждение многих современников о том, что геометрия «предоставила Творцу модель для украшения всего мира», и, подобно Птолемею в «Гармонике», хотел найти эти пропорции в музыкальных терминах.

По сути, человеческая жизнь рассматривалась как часть более крупной природной космофизической микросимфонии, способной к осознанию через большие диапазоны вибрационных сигналов, а также приему и использованию последовательности звуков и вибраций для постижения нашей живой «экосистемы». Современные российские исследователи А. Трофимов и В. Казначеев в своей книге «Очерки о природе живого вещества и интеллекта на планете Земля» также указывают на тесную взаимосвязь парафизических энергий нашей планеты, Солнечной системы и непосредственно Вселенной, влияющих на организм человека.

Кеплер, безусловно, был первопроходцем, но у него был соперник – Роберт Фладд, который одновременно с ним пытался вывести гармоническую теорию Вселенной. Теперь, в ретроспективе, мы знаем, что Кеплер победил, поскольку НАСА разработало космический телескоп «Кеплер», который прослужил с 2009 по 2018 год. Одна из основных его задач состояла в поиске экзопланет в космосе, но он также анализировал различные звезды с помощью звуковых колебаний.

Конечно, за годы до этого были запущены космические аппараты «Вояджер-1» и «Вояджер-2» (оба в 1977-м), на борту каждого из которых находилась золотая пластинка «Звуки Земли». Содержание пластинки определял комитет, который возглавлял не кто иной, как Карл Саган. Золотая пластинка (на самом деле два золотых фонографа) содержит звуки животных и природы, включая пение птиц и китов («Песни горбатого кита» Роджера Пэйна), 55 образцов речи на древних и современных языках, а также музыку Баха, Моцарта, Стравинского, народные и множество современных песен, например Johnny B. Goode Чака Берри и другие, – все было записано на особую золотую пластинку, а конкретнее, на две покрытые золотом медные пластины, которые до сих пор путешествуют в так называемом межзвездном пространстве далеко за пределами нашей Солнечной системы.

Но как же нам услышать звезды? Изучение звука звезд для американской космической программы началось с осцилляций. Мы изучаем вибрации нашего Солнца в рамках области знаний, известной как гелиосейсмология, с начала 1960-х годов, но только после запуска в 2006 году французского космического телескопа COROT (Convection, Rotation and planetary Transits – конвекция, вращение и движение планет) мы начали слушать сотни звезд одновременно. На сегодняшний день нам поступает большое количество данных о звуковых волнах. Все началось с COROT, которого сменил «Кеплер», имеющий телескоп с апертурой 0,95 метра, в девять раз превышающий чувствительность у COROT, а теперь у нас есть TESS (Transiting Exoplanet Survey Satellite – транзитный спутник для исследования экзопланет), «Хаббл» и даже «Джеймс Уэбб».

Когда мы изучаем и регистрируем осцилляции звезд, это называется астросейсмологией, и это именно то, что удалось сделать космическому телескопу «Кеплер». Как и говорил сам Кеплер, осцилляции, или колебания, звуковых волн, которые обычно отражаются внутри звезд, позволяют нам судить об их возрасте, размере и не только. Звезды буквально поют нам.

Итак, Кеплер повторил свой же успех, поскольку до появления космического телескопа, названного в его честь, было измерено всего 20 звезд. Кеплер подтвердил, что Вселенная не безмолвна, а является частью космического оркестра. Просто мы его не слышим. Теперь телескопы принимают инфракрасные акустические волны, в очередной раз подтверждая слова Кеплера о том, что звук самых крупных звезд похож на бас или баритон. Элизабет Ландау из Программы НАСА по исследованию экзопланет согласна с тем, что «звезды на небе дают концерт, который никогда не прекращается». Да, самые низкие звуки, такие как туба и контрабас, исходят от более крупных звезд, в то время как более мелкие звучат высоко, словно флейты. Конечно, это не единственная нота, а целый оркестр.

Уильям Чаплин, астрофизик из Бирмингемского университета (Великобритания) и специалист по астросейсмологии, совместно с коллегами опубликовал свой анализ акустических осцилляций, наблюдаемых «Кеплером» у 500 звезд, похожих на Солнце, в 2011 году. Они не слишком отличаются от симфонической сюиты «Планеты» европейского композитора Густава Холста, и теперь НАСА путешествует по стране, показывая свои изображения под музыку Холста. Планетарная музыка реальна, и даже если Холст всего лишь создал музыкальную абстракцию, не имеющую под собой реальной научной основы, резонансные паттерны напрямую связаны с эволюцией Вселенной. Однако теперь мы можем слушать музыку, которую сочинили сами планеты, например, звуки, полученные аппаратом НАСА «Кассини» на подлете к Юпитеру.

Во время своего облета планет возле одной из лун Юпитера, Ганимеда, беспилотный космический аппарат «Юнона» записал 50-секундный трек из скрипов и писков (например, 7 июня 2021 года). Зонд был послан проанализировать магнитосферу Юпитера и попутно захватил магнитосферу его спутника. Спектрометр WAVES на борту «Юноны» в настоящее время интерпретирует магнетическое и электрическое излучение Ганимеда как «музыку». Теперь, когда электрические и магнитные радиоволны, записанные при помощи WAVES, переведены в звуковые, мы можем услышать, как он поет.

Ранее «Вояджер» записывал волны в облаках газа заряженных частиц в виде низких радиочастот и отправлял их на Землю, где ученые преобразовывали осцилляции меняющихся электромагнитных полей, зафиксированные магнитометрами космического аппарата, в звуковые волны, чтобы донести до нас электромагнитные голоса нашей Солнечной системы. Теперь они преобразованы в звуковые волны воспринимаемого нами диапазона, и по заказу НАСА на основе радиоволн, которые собрали по всей Солнечной системе «Вояджер», «Галилео» и «Кассини», было создано музыкальное произведение «Первая симфония планет».

Все это, безусловно, замечательно, но область стремительно развивается, и в 2018 году космический аппарат НАСА InSight записал звуки марсианских ветров. Это первые настоящие звуки, когда-либо записанные на другой планете.

Значит, Иоганн Кеплер был не так уж далек от истины. В НАСА согласны с тем, что даже звезды дают концерт. Мы их не слышим, потому что звуки неспособны путешествовать на столь существенные расстояния, но тем не менее мы можем записывать и преобразовывать электромагнитные (а порой ионно-звуковые) волны.

В настоящее время астросейсмологические исследования вышли на новый этап, ознаменованный запуском TESS в 2018 году. Он продолжил работу «Кеплера» по изучению звуковых волн многих красных карликов нашей Вселенной для обнаружения звездных вибраций и даже «гула» Вселенной.

Интересен также тот факт, что НАСА обнародовало запись странных «звуков», о которых в 1969 году сообщали астронавты, когда находились с обратной стороны Луны, где не было радиосвязи с Землей. История об этих необычных свистящих шумах была показана на кабельном телеканале The Science Channel, принадлежащем «Дискавери», в рамках серии передач под названием «Необъяснимые материалы НАСА» (NASA’s Unexplained Files). В частности, во время миссии «Аполлон-10» (май 1969 года) астронавты смогли облететь вокруг Луны. Это произошло еще до того, как человек впервые ступил на поверхность Луны в июле того же года. На борту находились трое астронавтов: Томас Стаффорд, Джон Янг и Юджин Сернан. НАСА опубликовало стенограмму их разговора в 2008 году, спустя 40 лет, а саму аудиозапись – еще через 8 лет. Странные звуки продолжались около часа. Они также были переданы в центр управления полетами в Хьюстоне. В стенограмме НАСА можно услышать:

Янг: Ты тоже слышал этот свистящий звук?

Сернан: Да. Похоже на… ты знаешь, такую космическую музыку.

Янг: Интересно, что это?

Сейчас эти звуки считаются простыми помехами, вызванными тем, что радиоприемники в лунном и командном модулях находились слишком близко друг к другу. Однако странно то, что эти помехи были слышны только на обратной стороне Луны и в течение длительного времени.

Другим ключевым проектом «космического» направления, связанным со звуковыми сигналами, стал SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence – поиск внеземных цивилизаций). Идея SETI не нова, она существует уже давно. Так, еще в 1896 году Никола Тесла предположил, что с помощью беспроводного передатчика можно связаться с существами, живущими на Марсе, а в 1899 году он считал, что ему, возможно, удалось это сделать с помощью собственного оборудования.

Затем в 1960 году Фрэнк Дрейк из Корнеллского университета начал проект «Озма», в рамках которого в обсерватории города Грин-Бэнк в штате Западная Вирджиния был установлен 26-метровый радиотелескоп. Позднее в 1980 году Карл Саган с единомышленниками пошел дальше, отправившись в обсерваторию Ок-Ридж (Гарвард, штат Массачусетс). Их проекты прошли через различные трансформации от «Меты» до «Беты», пока, наконец, не подключилось НАСА, профинансировав MOP (Microwave Observing Program – программа по микроволновым наблюдениям). Сейчас поиск внеземной жизни путем наблюдения за сигналами из космоса ведется по всему миру с помощью различных телескопов, включая телескоп Грин-Бэнк.

В 2015 году был создан проект Breakthrough Listen, который в 2019 году объединился с командой TESS для совместных поисков внеземной жизни. В настоящее время SETI финансируется преимущественно за счет частных пожертвований. В последние годы участники проекта обратили наше внимание на необычные сигналы, которые были получены, например, из ближайшего к нам скопления звезд – созвездия Центавры. На момент написания этой книги ни одно из утверждений о «разумных сигналах» из космоса не подтвердилось, тем не менее было получено множество необычных сигналов от звезд, находящихся рядом с Арктуром и Проксимой Центавра – двумя областями, в которых, по заверениям уфологов, есть признаки разумной жизни.

Последняя мысль, порожденная гением Кеплера, состоит в том, что если все живое – это вибрации, то и мы можем быть частью этих вибраций. Это подводит нас к теории струн как возможной теории всего. Хотя эта теория может и не быть исчерпывающей теорией всего, она тем не менее утверждает, что вибрации возникают не внутри нас, но внутри всей Вселенной, включая тот факт, что мы можем быть связаны с высшими измерениями. Мы живем в 3-м измерении, а 4-е измерение – это время, но есть также другие измерения, с 5-го по 12– е, где существуют аналогичные формы в виде световой энергии. Таким образом, все аспекты жизни во Вселенной дают понять, что все мы действительно являемся космо-планетарно-экологическими созданиями, работающими в рамках огромной вибрационной системы жизни, здесь и за ее пределами.