Текст книги "Царица Джунглей"

14

Несколько дней подряд Полу повсюду мерещилась Шарлотта – расплывчатое пятно на периферии зрения. Когда он готовил еду, ему казалось, что он слышит царапанье ее когтей по кухонному полу. А ночью он внезапно проснулся от беспокойного сна, так как ему почудилось, что из штор высовывается голова Шарлотты, четкий силуэт ее острых ушек и глаза, полные тьмы. На самом деле, конечно, в квартире не осталось ни малейших ее следов. В тот последний вечер жизни Шарлотты он собрал все, что хоть как-то ассоциировалось с кошкой. Он ходил по квартире с черным мешком для мусора и собирал в него игрушечных мышей, розового динозавра, пластиковый мячик с колокольчиком внутри, лоток с едой... А завершив уборку, направился к ближайшему супермаркету, заехал на тускло освещенную стоянку за зданием магазина и понес мешок на помойку, заваленную отбросами, ступая по скользким рваным коробкам и гниющим салатным листьям. Поднял скрипучую крышку проржавевшего бака и швырнул туда черный мешок и кошачью корзинку.

Однажды среди подушек на кресле Пол наткнулся на мышку, случайно пропущенную в тот вечер, и это заставило его начать новый безумный поиск по всей квартире. Он ничего больше не нашел, кроме нескольких клочков кошачьей шерсти под кроватью, под диваном и по углам комнат. Поэтому отправился в тот же супермаркет, взял напрокат большой пылесос для чистки ковров и весь теплый весенний день вычищал все до единого уголки квартиры и в конце концов буквально оглох от рева громадного пылесоса. Затем вычистил ковры в коридоре, в гостиной и в спальне. Вода черного цвета бурлила подобно желчи в пластиковой емкости пылесоса. Полу пришлось открыть в квартире все окна, чтобы от запаха чистящего средства ему не сделалось дурно.

Выключив пылесос, он услышал доносящийся из автоответчика жесткий, но запинающийся голос Элизабет, и пошел на звук ее голоса в кухню, где несколько мгновений стоял и слушал, не снимая трубку. Создавалось впечатление, что Элизабет читает заранее приготовленный текст: она назвала ему имя и номер телефона своего адвоката и сказала, что Пол пока может оставить машину себе.

– Есть нечто такое, что, как ты понимаешь, не может подлежать дележу, – сказала она, и Пол почувствовал, что она «накаляется», в голосе появились стальные нотки, отчетливо различимые даже по телефону. – Шарлотта. Я хотела бы, чтобы ты положил ее в корзинку и отослал в Чикаго на поезде...

– Алло? – Пол поднял трубку. – Лиззи?

На противоположном конце провода его встретила глухая тишина.

– Лиззи, как дела?

– Не... – сказала она, понизив голос, – не смей со мной разговаривать в подобном тоне!

– Меня не было дома, я выходил на улицу, – сказал он. – Искал повсюду Шарлотту. Я звал ее. Звал снова и снова. И потому не услышал, как зазвонил телефон. «Шарлотта, – кричал я, – Шарлотта, где ты?»

– Что?..

Голос Элизабет стал еще тише.

– Она сбежала, Лиззи. Она проделала дырку в давно прогнившей сетке в кухонном окне. Я вернулся домой и обнаружил в сетке дырку величиной с Шарлотту. Вот как получается. Я же говорил тебе, что нам следует ее укрепить. Ну конечно, я никого не виню, кроме самого себя.

– Ах ты сукин сын! – Голос Элизабет сделался гортанным и наполнился какой-то особой убийственной энергией, он снова стал голосом той женщины с пленки на автоответчике. – Ты же сделал это специально, бессердечный лживый подонок! Клянусь, я убью тебя! До последнего твоего признания существовал небольшой шанс – очень-очень небольшой – решить наши проблемы с минимальными потерями для обеих сторон. Но теперь я вижу, что ты зашел слишком далеко. Надеюсь, твоя маленькая потаскушка сумеет найти хорошего адвоката, ибо я намерена распять тебя, ты слышишь меня, кусок дерьма, я намерена...

На этих словах Пол повесил трубку. Он знал, что ведет себя глупо, но ничего не мог с собой поделать: он начал хохотать. Хотя никто не мог его услышать, он сжал губы, стараясь подавить приступ смеха, однако тот оказался настолько силен, что, сотрясаясь всем телом, Пол скорчился, уперев руки в колени, и истерически захохотал.

...Жарким днем в конце семестра он вынес из университетского кабинета все свои вещи. Их оказалось не так уж и много, понадобилась всего одна коробка. Пол взвалил ее на плечо, словно портовый грузчик, и понес, истекая потом от жары. Ким взяла его машину. В тот день она въехала к нему и перевозила вещи: целые кубические ярды одежды, альбомы с собственными фотографиями, пленки с записями Опры и Рикки Лейка для подробного анализа. По правде говоря, ему не очень хотелось, чтобы она переезжала к нему; если уж говорить совсем начистоту, ему теперь было на нее наплевать, но без Элизабет просто не хватило бы денег оплачивать такую квартиру.

Когда Пол вернулся домой, Ким как раз заносила на второй этаж цветные ящики из-под молочных бутылок с чучелами разных животных. Пол шел сзади, наблюдая за соблазнительным покачиванием бедер, всматриваясь в упругие изгибы тела, вдыхая запах ее пота. Он попытался отыскать в себе хоть какие-то остатки былого эротического возбуждения – и не нашел ничего. Достигнув верхней ступеньки, он швырнул свою коробку на пол и, поддав ее ногой, загнал в гостиную. Ким пронеслась мимо вниз по лестнице и через мгновение появилась снова с большим розовым динозавром почти в три фута высотой.

– У тебя есть свой Барни, – сказал Пол.

– Да, у меня есть свой Барни, – решительно ответила Ким. Она остановилась на самом верху лестницы, обняв динозавра. – Но не беспокойся. Я его не очень сильно люблю.

Она выпустила динозавра из рук, он упал на пол, а Ким пнула его ногой. Барни пролетел по всему коридору, упал на кровать и остался там лежать вместе с остальным шмотьем.

Ким коснулась подбородка Пола, поймав его взгляд.

– Я знаю, у тебя далеко не самое лучшее настроение, милый. Но оно ведь улучшится, правда?

Он тупо взглянул на нее.

– По крайней мере ухудшаться ему просто некуда.

– И прекрасно! – воскликнула Ким и поцеловала его. Затем сделала шаг назад, положив руки на бедра. – Последняя партия. Благодарности ты не заслужил. Мне придется еще съездить на старую квартирку и прибраться там. Однако нам следует продумать, как мы отпразднуем мой переезд.

– Конечно, – ответил Пол, – почему бы и нет.

Ким стала спускаться по лестнице, но вдруг остановилась и сунула руку в карман шорт.

– Пол, а я думала, ты выбросил все это кошачье барахло.

– Я и выбросил его.

– Ну что ж, в таком случае ты кое-что забыл. – У Ким в руке болталась игрушечная мышка, которую она держала за маленький войлочный хвостик. Со всего размаха она кинула ею в Пола. Он ловко поймал комок и зажал в кулаке. – Я нашла ее в простынях. Кстати, это уже не смешно, Пол.

Он стоял на верхней ступеньке лестницы, сжимая в кулаке пушистую кошачью забаву и боясь взглянуть на игрушку. Он слушал, как Ким заводит его машину и выезжает на улицу. Ким водила автомобиль с бесшабашностью, свойственной юности. Наконец Пол все же прошел на кухню, раскрыл кулак и взглянул на маленькую серую мышку. В то же мгновение ему показалось, что краем глаза он видит расплывчатое черно-белое пятно, пронесшееся по кухне. Пол вздрогнул, оглянулся и снова крепко сжал мышку в кулаке. Несмотря на палящее солнце, светившее прямо в окно кухни, несмотря на летнюю жару, пахнуло ледяным холодом, будто от распахнутого морозильника.

Пол медленно обернулся. Казалось, пот замерзает у него прямо на коже, а вдыхаемый воздух обжигает горло, словно морозный февральский ветер. Конечно, он ничего не увидел, совсем ничего, зато отчетливо услышал постукивание коготков по кафельному полу и тихое гортанное мурлыканье. И, стоя неподвижно посреди внезапно ставшей такой холодной кухни, Пол вдруг ощутил у своих ног ласковое шелковистое прикосновение маленького кошачьего тельца.