Текст книги "Гробница"

Глава 12
НИФ

– Вот здесь, Лайам, – сказала Кора, наклонившись вперед и приподнявшись с заднего пассажирского сиденья. – Посмотрите вперед и чуть влево – видите ворота?

Клин, откинувшийся на спинку мягкого кресла, и, кажется, задремавший, тотчас же проснулся, и на несколько секунд, никак не более, встретился взглядом с Холлораном через зеркало заднего обзора «Мерседеса». Холлоран первым отвел глаза, удивляясь неожиданному усилию, которое ему пришлось совершить для этого.

Высокие деревья и густой кустарник росли по обеим сторонам дороги, а далеко впереди виднелась широкая зеленая полоса с редкими небольшими просветами, теряющимися среди зелени; это был поистине вековечный, сумрачный, нескончаемый лес. Высокая старая каменная стена, показавшаяся из-за деревьев слева, поражала непривычный взгляд: казалось, что она выросла прямо из-под земли, как эти живые стволы вокруг нее, что ее грубых потрескавшихся камней не касались человеческие руки, а сама стена была лишь частью единого организма огромного леса. Над ее верхом неясно вырисовывалось кружево сплетенных ветвей деревьев, стоящих по другую сторону стены; некоторые ветки свешивались вниз, тянулись, словно извивающиеся щупальца, готовые схватить неосторожного прохожего.

Холлоран заметил проход неподалеку слева – лес расступался, открывая взгляду небольшое окно. Холлоран убавил скорость, сворачивая на подъездную аллею; дорога стала неровной, и «Мерседес» чуть покачивался на ходу. Ржавые решетчатые железные ворота, к которым подъезжал их автомобиль, выглядели хмуро и неприступно, как и окружающий их лес. Надпись, выдавленная в мягкой стали, гласила: НИФ.

– Подождите немного, – распорядился Клин.

Холлоран остановил автомобиль и стал ждать, поглядывая по сторонам. Два высоких столба, изрядно пострадавших от ветра, дождя и времени, поддерживали дверцы ворот; на их верхушках застыли каменные скульптуры каких-то диковинных зверей (может, то были грифоны? сложно сказать…); их пустые глазницы свирепо уставились на машину; их пасти, позеленевшие от лишайника, растущего на камне, раскрылись в беззвучном сердитом оскале. Через эти ворота, заметил про себя Холлоран, ничего не стоит перебраться. Так же как и через стену, между прочим. Ни колючей проволоки наверху, ни, насколько он мог об этом судить, электронной системы сигнализации. И, конечно, самое великолепное укрытие на всем пути от дороги к стене, какое только мог бы пожелать противник, собравшийся проникнуть в дом – эти кусты и деревья. Охрана жизни клиента обещала быть весьма сложной задачей.

Он взглянул дальше, за ворота.

Там стояло двухэтажное каменное здание – что-то вроде сторожки или охотничьего домика; его стенам, несомненно, сильно досталось от дождей и ветров. Окна были черны, как душа дьявола.

Холлоран нахмурился, когда это неожиданное сравнение пришло ему в голову:

…"черны, как душа дьявола".

Эта фраза запомнилась ему с детских лет, проведенных в Ирландии, только тогда она прозвучала несколько иначе: «душа, преданная дьяволу». Произнес эти слова его Отец О'Коннелл, задавая мальчику трепку за отвратительную проделку, которую Лайам совершил вместе с двумя братьями Скалли (младший из двух братьев-сорванцов, горько раскаиваясь, сознался в своем грехе, напуганный смертельной опасностью, грозящей его душе, попавшей под влияние Холлорана). Лайама пороли за кощунство, за осквернение собора св. Жозефа: под его руководством приятели, пробравшись ночью в храм, оставили дохлую кошку, которую они нашли раздавленной на обочине дороги, в церковной дарохранительнице. Когда на следующее утро Отец О'Коннелл пришел за священным сосудом, он увидел, что внутренности несчастного животного вытекли на мягкий белый шелк, которым были обиты стенки чаши, а мертвые, тусклые кошачьи глаза слабо поблескивают под лучами солнца.

Безвозвратно пропала душа Лайама, говорил священник, сопровождая каждую фразу несколькими взмахами своей огромной руки, держащей розгу, и нет ей надежды на спасение. Душа его столь же безобразна и «черна, как душа, преданная дьяволу». Исчадие самого Ада, негодяй, который непременно окончит свой неправедный путь в…

Холлоран моргнул, и греза, во власти которой он только что находился, бесследно развеялось. Почему его вдруг так растревожило воспоминание о детской шалости? За ним водились грехи куда похуже этого.

– Ворота заперты? – ирландский акцент еще раз прозвучал в речи Холлорана, когда он задавал Клину вопрос; по его задумчивому тону было видно, что мысли его сейчас заняты прошлым.

– В некотором смысле да, – ответил Клин.

Холлоран обернулся и глянул на улыбающегося медиума через плечо.

– Подождите, – повторил Клин.

Холлоран выпрямился на своем сидении и стал смотреть вперед сквозь металлические прутья решетки. Домик показался ему абсолютно мертвым и пустым, в нем не было заметно никакого движения; никто не подошел к воротам по дорожке, посыпанной гравием. Прищурившись, он различил – вернее, ему «показалось», что он различил – движение какой-то неясной тени в темном окне верхнего этажа. Тень шевельнулась – и замерла; больше его обостренному зрению не удалось подметить ничего.

– Открой, Монк, – приказал Клин своему телохранителю.

Ворча, словно рассерженный пес, верзила-американец открыл боковую дверцу автомобиля и боком, пригнувшись, вылез наружу. Проворно подойдя к воротам, он лениво поднял руку, чтобы толкнуть одну створку, тут же опустив руку обратно. Низ дверцы со скрипом проехался по неровной поверхности дороги. Столь же плавным, небрежным движением Монк открыл другую створку и встал сбоку от ворот, словно часовой на посту, в то время как Холлоран медленно въезжал в приусадебный парк. «Мерседес» плавно остановился, и Монк опять затворил ворота.

Холлорана рассердила эта глупая сцена, разыгранная лишь для того, чтобы открыть ворота. Несколько мгновений спустя он подумал, что, верно, кто-то находящийся в доме открыл электронный затвор ворот, пока они стояли снаружи. Однако, проезжая ворота, он не заметил ничего похожего на такой механизм.

– Я так понимаю, что в доме есть кто-то, кто может остановить непрошеных гостей, если это потребуется? – спросил Холлоран, но Клин лишь неопределенно улыбнулся в ответ.

Холлоран, уже порядочно раздраженный этими выходками, собрался было повторить свой вопрос, как вдруг позади за воротами раздался резкий визг тормозов машины. Быстро обернувшись, он увидел машину своего напарника, возвращавшуюся обратно к просвету в густой зелени и вскоре свернувшую на аллею.

– Скажите Монку, чтобы он снова открыл ворота, – сказал Холлоран.

– Никак невозможно, – покачал головой Клин. – Вы сами знаете правила, Холлоран.

В голосе медиума послышались веселые нотки, словно нервное напряжение, не оставлявшее его всю дорогу, бесследно исчезло – очевидно, он чувствовал себя уже совсем дома.

– Это ваше личное дело! – выбравшись из «Мерседеса», Холлоран пошел обратно к воротам, и Монк нехотя приоткрыл одну створку, выпуская его наружу. Двое агентов «Щита» ждали возле «Гранады».

– Едва не проскочили этот дом, – сказал один из них, когда Холлоран подошел поближе.

Холлоран кивнул:

– Не сразу заметишь. Как там «Пежо», Эдди?

– Скрылся. Никаких следов. Холлоран ничуть не удивился. – Вы получили ответ с Базы? – Как мы и думали, машину угнали. С платной автостоянки в Хитроу, прошлой ночью. Обычная история – владелец машины оставил свой пропуск на выезд в салоне автомобиля.

– Сообщим куда следует? – спросил второй агент, во время разговора не спускавший глаз с дороги.

– Это пусть Снайф решает. Лично я думаю, что наш клиент не слишком обрадуется, если мы сейчас втянем в это дело полицию. Посмотрим. Если произойдет что-то серьезное, тогда, может, мы и сами будем настаивать на их вмешательстве.

Оба оперативника усмехнулись, очевидно, представив себе в деталях, насколько «серьезной» должна быть та ситуация, которую подразумевал Холлоран.

– Не прочесать ли нам эту рощицу? – спросил Эдди, указывая на приусадебный парк впереди за стеной.

Холлоран покачал головой.

– "Запретная зона" для вас обоих. Охраняйте дороги вокруг и особенно следите за тем «Пежо». Почем знать, может быть, они рискнут испытать судьбу еще раз. Я все время буду носить с собой радиотелефон, чтобы вы могли предупредить меня в любой момент, если заметите что-то подозрительное. Пока все, что я здесь видел, не слишком утешает: это место довольно рискованное, поэтому будьте начеку. Через три часа возвращайтесь сюда, к главным воротам, чтобы вас могла сменить следующая бригада.

– К тому же персональная охрана не слишком многочисленна, не так ли? – добавил помощник Эдди, ни на секунду не отрывая своего взгляда от дороги. – Кстати, теперь мы уже точно знаем, что договор подписан.

– У нас нет выбора, – ответил Холлоран. – Так захотел наш «объект». Может быть, Снайфу и Матеру удастся переубедить его через страховых агентов; но пока все должно идти в строгом соответствии с условиями, оговоренными в контракте. Я подойду сюда к тому времени, когда прибудет новая смена, и мы обменяемся впечатлениями.

Он повернулся и зашагал к воротам, а два агента «Щита», переглянувшись, пожали плечами. Холлоран сообщил им не слишком утешительные подробности, но они полностью полагались на его здравый смысл. Если он хочет, чтобы операция шла именно так, а не иначе, то они не станут с ним спорить. Они сели в машину и поехали обратно по аллее. Холлоран вошел внутрь и услышал, как скрипнула, а затем тяжело стукнула створка ворот за его спиной. Эти звуки почему-то вызвали у него нелепое ощущение, что поместье теперь закрыто, и закрыто надолго. Монк сердито, с затаенной обидой смотрел на него, когда он проходил мимо, и Холлоран подумал о том, что отношения между ними скорее всего будут очень натянутыми. Это было совсем некстати; если волею случая в операцию вовлекались люди со стороны, не имеющие никакого отношения к «Щиту», Холлоран обычно выдвигал требование, чтобы они по крайней мере были надежными помощниками. Не обращая никакого внимания на верзилу, он подошел к «Мерседесу» и снова уселся за руль, сразу включив мотор. Монк сменил свою неторопливую, величественную поступь на более быстрый шаг, когда сообразил, что может остаться за бортом машины.

– Какая часть периметра поместья огорожена стеной? – спросил Холлоран у телохранителя, неуклюже возившегося на своем сиденье рядом с ним.

Вместо Монка ответила Кора:

– Почти вся северная граница. Все остальные стороны обнесены проволочной оградой и живой изгородью.

Это уж точно никуда не годится, подумал Холлоран, но вслух ничего не сказал. Прежде чем тронуться с места, он еще раз оглянулся на домик у ворот, надеясь мельком увидеть, кто же наблюдал из окна за въездными воротами. Но окна дома оставались все такими же темными и непроницаемыми. Ни слабого проблеска света, никаких признаков жизни.

Машина тронулась с места, мелкие камешки заскрипели под колесами. «Мерседес» медленно ехал по петляющей лесной дороге, ведущей вглубь поместья. Несколько плавных поворотов – и вот уже сторожка скрылась из виду за деревьями и кустами. Только теперь Холлоран перестал поглядывать в стекло заднего обзора на это загадочное двухэтажное каменное здание, целиком сосредоточив свое внимание на серой ленте лежащей перед ним дороги.

Он нажал на кнопку, и стекло бокового окна рядом с его креслом плавно опустилось вниз. В салон автомобиля ворвался легкий ветерок, неся с собой свежие запахи весеннего леса. Он вздохнул полной грудью, наслаждаясь этой приятной прохладой, только сейчас ощутив, насколько душным и спертым был воздух в машине. Ему показалось, что недавнее нервное напряжение и пережитый страх оставили в машине свой едва уловимый неприятный запах.

Лес в поместье был смешанным – в основном здесь росли дуб, ива, бук и ель; деревья каждого вида росли в мирном соседстве с другими, но трудно было сказать, какой из видов преобладал над остальными. Кроны, венчавшие высокие стволы, нависали над дорогой, создавая прохладную тень; воздух был сырым и прохладным. По обеим сторонам дороги качались молодые зеленые побеги папоротника, потревоженные движением машины.

Внезапный промельк яркого цветного пятна впереди заставил напрячься успокоенные лесной тишиной нервы Холлорана. Он так и не успел разглядеть, что это было – машина петляла между деревьями, и поэтому угол обзора постоянно менялся. Вот опять на какое-то мгновение между деревьев, подернутых зеленой дымкой, показалось что-то красное. Дорога описала плавный полукруг и пошла под уклон, прямо к широкому лугу, а вскоре показался и дом; за ним раскинулось голубое озеро. Необозримый зеленый травяной ковер, на краю которого стоял дом, со всех сторон огораживали поросшие лесом холмы. Оглядывая их, Холлоран решил, что по этим лесистым склонам неприятелю будет очень легко пробраться почти к самому дому.

Затем он внимательно посмотрел на само здание – издалека оно казалось беспорядочным скоплением неправильных фигур. Предположительно времена Тюдор, подумал Холлоран; некоторые пристройки доделывались чуть позже, без оглядки на законы симметрии. Скаты крыш располагались под разными углами и на неодинаковой высоте; изогнутые дымоходы нелепо торчали на кровлях, и даже самый искушенный взор не мог бы заметить хоть какой-нибудь последовательности в их расположении. Башенки самых разных форм и размеров окружали это странное сооружение, а с другой стороны к дому примыкало крыло, верхние этажи и крыша которого возвышались над всеми остальными пристройками и даже над самим главным корпусом здания.

Общее впечатление, которое оставлял этот дом, было не из приятных – во многом благодаря слишком яркому, почти кричащему цвету кирпича. Старые стены издалека казались испещренными ярко-красными пятнами; эта краснота временами показывалась даже на крытой черепицей крыше. Коньки крыш были обшиты деревом, и верхушки многих башенок тоже окаймляла сероватая деревянная резьба, сочетающаяся с красноватым цветом стен дома.

Несмотря на массивное, безвкусное главное здание усадьбы, само поместье производило приятное впечатление – тишина и одиночество лугов, раскинувшихся между невысокими холмами, синева чистых вод озера придавали ему своеобразную чарующую прелесть. Холлоран начал переоценивать «стоимость» своего клиента с точки зрения принадлежащих ему богатств. Они снова ехали по ровной земле; справа раскинулось озеро, слева был виден парадный подъезд – он все увеличивался в размерах по мере того как они приближались к дому; по ту сторону озера возвышались тихие невысокие холмы графства Суррей. Холлоран остановил машину снаружи крытой подъездной галереи – чуть позади белого «Ровера», припаркованного возле крыльца. Сама галерея заметно выдавалась вперед; булыжная мостовая под ее кровлей вела прямо ко входной двери дома. Обе ее створки сейчас были распахнуты настежь; две фигуры, облаченные в странные широкие одеяния, одновременно возникли в дверном проеме, склонив головы в покорном полупоклоне. Они кинулись к задней дверце «Мерседеса»; один из них с явным нетерпением распахнул ее перед Клином.

Как только Клин вышел из машины, спины двоих арабов согнулись в еще более глубоком поклоне. «Махаба, Мауаллем», – прозвучало их приветствие на непонятном языке.

Холлоран услышал, как один из слуг-телохранителей Клина что-то тихо и так же непонятно пробормотал, когда сам он, приподнявшись с водительского сиденья, выбирался из автомобиля. Он увидел, что Клин улыбнулся в ответ; в черных глазах медиума промелькнула вспышка какого-то дикого удовольствия, без малейшей доли сердечности и теплоты.

«Юсиф миних», – тихо ответил он, певуче растягивая гласные в каждом слоге.

Холлоран открыл другую заднюю дверцу, помогая выйти Коре, в то время как Монк пошел к багажнику машины. Телохранитель ловко поймал ключи, брошенные ему Холлораном, и полез в багажник за вещами. Кора, казалось, едва держалась на ногах, и Холлоран подхватил ее под руку.

– С вами все в порядке? – негромко спросил он. Ему показалось, что девушка как-то странно, то ли испуганно, то ли изучающе глядит вперед, на дом, к которому они подъехали; однако он решил, что это может быть всего лишь запоздалая нервная реакция на то, что ей пришлось испытать в дороге. – Что?.. Ах, да, я прекрасно себя чувствую, – она выпрямилась, снова принимая вид стройной, уверенной в себе молодой женщины. – Разрешите мне поблагодарить вас за то, что вы сделали там, на дороге. Вы действовали очень быстро и ловко.

– Поговорим об этом позже, когда войдем в дом. Похоже, вам не помешало бы выпить чего-нибудь крепкого.

– Это вполне естественно, – сказал Клин, глядя на них через верх крыши машины. – Готов поспорить на что угодно, вы тоже согласитесь на глоток чего-нибудь освежающего после той встряски, которую вам задало дорожное приключение, – он радостно улыбался и выглядел как будто бодрее и моложе; от его дорожной паники не осталось и следа.

– Давайте скорее войдем в помещение, – предложил Холлоран, настороженно оглядывая дорогу, по которой они только что подъехали к дому, и всю окрестность.

– Не о чем беспокоиться, – беззаботно заявил Клин, – Здесь, в поместье, мне нечего бояться.

– К сожалению, я в этом не уверен, – ответил ему Холлоран, не ослабляя своей бдительности.

– Зато я вполне уверен! Ничто не грозит мне, пока я здесь.

– Тем не менее окажите мне любезность, послушайте меня. Пройдемте в дом.

Арабы и Монк пошли за ними следом, нагруженные вещами; Холлоран забрал у них свою черную сумку. Они прошли по булыжной мостовой галереи и перешагнули порог. Холлоран очутился в просторном зале. По коже у него пробежали мурашки, словно от внезапного испуга или неожиданно налетевшего порыва холодного ветра. На другом конце холла, напротив входной двери, оказалась галерея верхнего этажа; прочные дубовые балки, укрепляющие стены, поднимались до высоких сводов потолка. Широкая лестница вела наверх; на ее первой площадке ромбовидные окна бросали вниз слабый, тусклый свет.

– Еду и напитки – в гостиную, Азиль, – отрывисто бросил Клин на ходу, и каменные своды откликнулись гулким эхом. – Не для меня, разумеется. Мне нужно заняться своими делами. Кора, позаботьтесь о нашем госте, покажите ему всю округу.

– Нам нужно поговорить, – быстро вставил Холлоран, обращаясь к Клину. – Позже. Позже мы поговорим с вами обо всем, о чем только пожелаете, – Клин легко и быстро взбежал по лестнице, расположенной справа от входа; остановившись на первой ее площадке, он перегнулся через перила балюстрады.

– Вы чувствуете, как Ниф приветствует вас, Холлоран? – неожиданно спросил он. – Дом приглядывается к вам, он следит за вами, вы ощущаете это? Сейчас он немного смущен. Он не знает, враг ли или друг. Да и сами вы пока еще этого точно не знаете, не так ли, Холлоран? – Он хихикнул. – Время покажет это, Холлоран. Очень скоро вас выведут на чистую воду.

Он повернулся и стал подниматься выше. Холлоран стоял внизу, задумчиво глядя ему вслед.

Глава 13
Беседа с Корой

С такой высоты Ниф напоминает монастырь, подумал Холлоран. Хоть в этих местах вроде бы нет никаких святынь. День выдался хмурый, тяжелые, низкие тучи ползли на озеро и лес с холмов Суррея. В его неярком свете красные кирпичные стены дома уже не казались такими ярко-багровыми, их цвет сейчас напоминал… – пришедшее на ум сравнение неприятно поразило его – да, он напоминал свернувшуюся, запекшуюся кровь. Дом «казался» молчаливым, вымершим – как-то не верилось, что в нем могут раздаваться человеческие голоса и звуки шагов, что в этих стенах есть хоть кто-то живой.

Они с Корой стояли на склоне одного из холмов, осматривая обиталище Клина. Во время этой недолгой прогулки опасения Холлорана относительно возможных трудностей охраны загородного поместья «объекта» полностью подтвердились. Две тысячи акров земли были огорожены в расчете на то, чтобы праздношатающийся гуляка или заблудившийся прохожий не смогли пройти на территорию поместья, но вряд ли проволочная сетка и кусты живой изгороди могли послужить надежной защитой от человека, пробирающегося к дому с более серьезными намерениями. Полная уверенность Клина в том, что ему якобы ничто не угрожает в его вотчине, была, мягко говоря, удивительна.

Как раз под ними было то, что, очевидно, когда-то называлось садом с деревьями, подстриженными в виде различных фигур. Теперь кусты и небольшие деревца потеряли прежний вид живых скульптур, приданный им ножницами садовника, а живая изгородь разрослась и одичала; уже почти невозможно было различить в этих беспорядочно свисавших, густо переплетенных ветвях былые очертания разных зверей и геометрически-правильные формы гигантских шаров, конусов и пирамид. Эти растения производили странное впечатление, они казались искалеченными или больными, одинаково чуждыми как природной гармоничной естественности, так и созданию человеческих рук. Этот запущенный сад теперь мог служить только добавочным укрытием на пути к дому для предполагаемого неприятеля, решившего забраться в покои Клина.

– Давайте присядем на несколько минут.

Холлоран повернулся лицом к Коре, и опять его поразило то тревожное выражение ее глаз, которое она тщательно старалась скрыть, пытаясь казаться любезной и веселой. Она переоделась для прогулки по усадьбе; теперь на ней были джинсы, мягкий свитер и куртка. Это превращение из чопорной городской леди в молоденькую сельскую девушку доставило удовольствие Холлорану – перемена сделала ее проще, естественней, от чего женщина в ее возрасте могла только выиграть. Однако красивой молодой девушке так не идут озабоченный, полный тревоги взгляд и темные круги под глазами!

– Мы прошли уже порядочное расстояние и шли так быстро! – сказал ей Холлоран. – Даже я немного устал.

– Ах, нет, совсем не поэтому… Здесь, наверху, так… мирно, так спокойно…

Он подметил какое-то странное смущение в ее голосе и жестах, словно она была чем-то смущена. Когда Кора отвечала на его фразу, ее взгляд невольно обратился к дому, стоящему внизу, у подножья холма. Она опустилась на колени, и он расположился рядом, опираясь на локоть, внимательно оглядывая равнину, раскинувшуюся внизу. Озеро из голубого превратилось в свинцово-серое, солнечные зайчики теперь не плясали на его поверхности.

– Расскажите мне о нем, Кора.

Она чуть вздрогнула, словно испугавшись чего-то, и, казалось, слегка удивилась.

– О Феликсе?

Он кивнул.

– Действительно ли он столь непостижимый и непредсказуемый человек, каким он хочет казаться? Или это только способ произвести эффектное впечатление? И всегда ли он так груб? Я допускаю, что он действительно творит все эти прекрасные чудеса для «Магмы» – иначе зачем бы им понадобилось страховать его жизнь на столь большую сумму? – но что же в действительности представляет из себя эта самая его загадочная «сила», каково ее происхождение?

Она ответила ему, рассмеявшись каким-то странным, натянутым, сразу же оборвавшимся смешком:

– Я думаю, на этот вопрос даже он сам не знает точного ответа.

– Почему вы его так боитесь?

Ее взгляд сразу же стал колючим и резким, почти сердитым. Тем не менее она ответила на вопрос:

– Феликс внушает уважение.

– Страх и почтительность – совсем не одно и то же. Вы не обязаны отвечать на мой вопрос, если он покажется вам нескромным, но, может быть, между вами есть что-то большее, чем обычные отношения между начальником и его подчиненной?

– Как вы сами сказали, я не обязана отвечать на ваш вопрос.

На склоне дальнего холма между деревьев что-то шевельнулось. Холлоран молча приглядывался к кустам у дальнего конца дома, не тревожа девушку. Она неправильно истолковала его молчание.

– Извините меня, – сказала она. – Я понимаю, что такова ваша работа. Я понимаю, как важно, чтобы вы знали как можно больше обо всем, что касается Феликса.

Небольшая фигурка за домом метнулась обратно под прикрытие деревьев. Слишком маленькая и низкая для оленя. Слишком большая и темная для того, чтобы быть лисой. Ему ничего не говорили о том, что в поместье есть собака. Может, это какой-то приблудный пес?..

– Это не так уж важно, Кора, – сказал он. – Я задал вам вопрос потому, что мне хотелось побольше узнать лично о вас, а не о Клине.

Когда он произнес эти слова, зрачки девушки расширились; она сделала почти неуловимое движение, которое не ускользнуло от внимательного взгляда Холлорана. Значит, в ней пробудились какие-то чувства, подумал он. Черные кружки ее зрачков внутри карего ободка снова пришли в нормальное состояние.

– Я думаю, это тоже часть вашего ремесла. Очевидно, вы не исключаете возможности, что я могу подвергнуть Феликса опасности.

– Отчасти так, но лишь отчасти. Я спросил вас об этом совсем по другой причине.

Она встряхнула головой, смутившись.

– Тогда по какой же?..

Он пожал плечами:

– Это касается и меня тоже. Скажем так: мне кажется, что мы не чужие друг другу.

Кора глядела на него, широко раскрыв глаза. Она не улыбалась, но веселые огоньки юмора светились на самом дне ее глаз. Сначала она подумала, что Холлоран подшучивает над нею, но он улыбался такой теплой, такой дружеской улыбкой… Эти теплый свет, льющийся из его глаз, как ей казалось, пронизывал ее, проникал в ее тело, согревая, изгоняя оттуда холод, растапливая весь лед… И в то же время она содрогалась, думая о том, как много ему могло быть известно. Что будет, если он узнает правду обо всем – о ней, о Клине, о его поместье?.. Кора постаралась взять себя в руки, боясь потерять контроль над своими чувствами. Она сразу заметила, насколько очарован Клин своим новым защитником – и это заставило ее насторожиться: за минуты беспечности или откровенности все они потом могли заплатить поздним раскаянием. Холлоран был очень восприимчивым, очень проницательным, и это одновременно пугало и влекло к нему. Может быть, причина его очарования скрывалась как раз в том двойственном чувстве, которое он вызывал.

– Мне… мне кажется, нам лучше вернуться домой, – сказала она первую фразу, которая пришла ей в голову, не слишком сознавая в ту минуту, что за слова срываются с ее губ.

Он бережно охватил ее запястье, когда она собиралась подняться с земли, очевидно, желая помочь ей, и это прикосновение почему-то заставило ее вздрогнуть.

– Я нахожусь здесь затем, чтобы никто не смог причинить вам вреда, – негромко произнес он.

– Вы хотите сказать, чтобы Феликсу ничто не угрожало, – ответила она, оставаясь сидеть, лишь чуть привстав со своего места. Выпустив ее руку, Холлоран ответил:

– Вы причастны к этому. Ваша безопасность столь же важна, как и его. – Вряд ли «Магма» разделяет вашу тревогу обо мне, – она скрыла усмешку.

– Вы причастны к этому, – повторил он, и Кора усомнилась в том, что она правильно его поняла.

– Вы так и не ответили на некоторые мои вопросы, – настойчивым и твердым тоном продолжал Холлоран.

– Я не совсем уверена в том, что я могу на них ответить. Я не уверена в том, что знаю…

Она смутилась, и Холлоран решил, что зашел чересчур далеко. Кора не могла так быстро освоиться с его манерами, ей надо дать еще время, чтобы привыкнуть к нему. Однако инстинкт нашептывал ему, что она обладает какими-то секретами, которые определенным образом связывают ее с Клином.

– Хорошо, – сказал он, – пока хватит.

Он выпрямился во весь рост, потом нагнулся и легко поднял ее с земли, охватив руками чуть ниже колен.

В первый момент Коре показалось, что он чем-то рассержен – таким резким было его движение. Но он прижал ее к груди и держал чуть дольше, чем нужно, глядя прямо ей в лицо; его взгляд был спокойным, но в то же время проницательным. Она почувствовала, что не может отвести глаз от склонившегося к ней лица Холлорана.

– Лайам… – только и смогла выговорить Кора, но он уже опустил ее на землю и, повернувшись, зашагал к дому. Несколько мгновений она смотрела ему вслед, не двигаясь с места, а потом пошла за ним нетвердым шагом, не глядя под ноги, рискуя поскользнуться на траве. Наконец она догнала его, и Холлоран, сразу же заметив ее неуклюжую походку, мягко взял ее под руку, вложив в это ровно столько сил, сколько было необходимо для того, чтобы поддержать ее, если она споткнется. Дыхание Коры было частым и неглубоким, нервным, она была сильно взволнована. Он чувствовал, как напряглось все ее тело; к концу приходят совсем не ее силы, решил он, и совсем не ее твердость – Феликс Клин сломил их уже давно – но, возможно, она боится его самого.

– Кто же ты, наконец? – прошептала она.

– Лишь тот, кого вы видите перед собой, – ответил он. – И не более того.

Но она-то чувствовала, что это не совсем так.