Текст книги "Ураган. Книга 2. Бегство из рая"

Пенсию? Какую пенсию? Господи, двадцать лет беспорочной полицейской службы в Гонконге, одиннадцать столь же беспорочных лет здесь, помогая этим кровожадным придуркам, – и все улетело в чертову трубу! Слава богу, мне не о ком тревожиться, кроме себя самого: жены теперь нет, детей тоже, только я сам. Все равно, если я заполучу этого проклятого Суслева, который приведет меня к одному из наших высокопоставленных предателей, у которых руки по локоть в британской крови, значит я не зря потратил эти годы.

– Как и ты, я человек неазартный, Хашеми, но если бы мне пришлось… – Он остановился, достал пачку сигарет, и они с наслаждением закурили; дым смешивался с холодным воздухом и был хорошо виден в сгущающихся сумерках. – Если бы мне пришлось, я бы сказал, что Ракоци, скорее всего, был пешкешем твоего Пахмуди какой-нибудь советской шишке, просто чтобы прикрыть себя и с этой стороны.

– Ты с каждым днем становишься все больше иранцем, – рассмеялся Хашеми. – Мне следует быть с тобой поосторожнее. – (Они почти дошли до машины, и его помощник вышел, чтобы открыть ему дверцу.) – Роберт, мы едем прямиком к хану.

– А как быть с «шевроле»?

– Его мы оставим под присмотром других. Я хочу добраться до хана первым. – Лицо полковника потемнело. – Хочу позаботиться о том, чтобы этот предатель был больше на нашей стороне, чем на их.

БАЗА ВВС В КОВИССЕ. 18:35. Старк смотрел на Гэваллана в полном потрясении.

– «Шамал» через шесть дней?

– Боюсь, что да, Дюк. – Гэваллан расстегнул молнию на куртке и положил шапку на тумбочку в прихожей. – Хотел сам тебе об этом сказать. Извини, но именно так все и есть. – (Оба мужчины находились в бунгало Старка, и Старк поставил Фредди Эйра снаружи, чтобы их никто не подслушал.) – Сегодня утром я узнал, что всех наших птичек посадят на цепь, запретят все полеты, потом национализируют. У нас шесть дней на то, чтобы спланировать и осуществить «Шамал», если мы решим этим заниматься. Это следующая пятница. Каждый новый день после этого мы будем искушать свою судьбу.

– Господи! – Старк рассеянно расстегнул летную куртку и протопал к буфету, оставляя на полу снег с ботинок и капли воды на ковре; в самой глубине нижнего ящика пряталась его последняя бутылка пива. Он откупорил ее, налил половину в стакан и протянул Гэваллану. – Твое здоровье, – сказал он, отхлебнул из бутылки и уселся на диван.

– Твое здоровье.

– Кто согласился, Энди?

– Скрэг. Про остальных ребят пока не знаю, но буду знать завтра. Мак прикинул все по времени и разработал общий план из трех этапов, в котором полно дыр, но который можно осуществить. Давай скажем так: план рабочий. Как насчет тебя и твоих ребят?

– Что у Мака за план? – (Гэваллан рассказал ему.) – Ты прав, Энди. В нем полно дыр.

– Если бы тебе пришлось удирать, как бы ты спланировал это отсюда? Тебе придется покрыть самое большое расстояние и столкнуться с самыми большими трудностями.

Старк подошел к летной карте на стене и показал на линию, которая тянулась от Ковисса до крестика в заливе, в нескольких милях от побережья, который обозначал нефтяную вышку.

– Это вышка «Флотсам», один из наших регулярных маршрутов, – сказал он, и Гэваллан отметил про себя, каким напряженным стал его голос. – У нас уходит примерно двадцать минут, чтобы долететь до берега, и еще десять, чтобы добраться до вышки. Я бы спрятал топливо на берегу рядом с линией нашего маршрута. Думаю, это удалось бы сделать, не вызывая особых подозрений: там одни только дюны, никакого жилья на много миль в округе, и многие из нас раньше часто летали туда на пикник. «Экстренное» приземление, чтобы проверить поплавки для посадки на воду перед полетом над морем, не должно сильно встревожить иранцев на радаре, хотя с каждым днем они закручивают гайки все туже. Нам нужно будет запасти две двухсотлитровые бочки на вертолет, чтобы перелететь через залив, и нам придется проводить дозаправку вручную прямо в воздухе.

Почти стемнело. Окна бунгало смотрели на взлетно-посадочную полосу и базу ВВС за ней. 125-й, получив приоритетное разрешение на вылет в Эль-Шаргаз, стоял на площадке в ожидании топливного заправщика. Самолет окружали назойливые и нервничающие «зеленые повязки». В дозаправке 125-й на самом деле не нуждался, но Гэваллан сказал Джону Хоггу, чтобы тот все равно ее затребовал, рассчитывая, что это даст ему больше времени для разговора со Старком. Двум другим пассажирам, Арберри и Дибблу, которых отправляли в отпуск после их побега из Тебриза и которые сидели зажатые между заполнявшими весь салон ящиками с запчастями, наскоро сколоченными и испещренными надписями на английском и фарси «ДЛЯ СРОЧНОГО РЕМОНТА И ВОЗВРАЩЕНИЯ В ТЕГЕРАН», из самолета выйти не разрешили, даже чтобы размять ноги. Как и пилотам, которых впустили только для проведения наземной проверки и наблюдения за заправкой, когда подъехал заправщик.

– Вы полетели бы в Кувейт? – спросил Гэваллан, нарушив молчание.

– Конечно. Кувейт для нас – лучший вариант. В Кувейте нам нужно будет заправиться, потом пробираться вдоль побережья к Эль-Шаргазу. Если бы это зависело от меня, я бы припас еще топлива на всякий случай. – Старк показал на крошечную точку на карте у берегов Саудовской Аравии. – Вот здесь было бы в самый раз. Нам лучше пробираться вдоль побережья морем, никогда не знаешь, что взбредет этим саудовцам в голову. – Чувствуя легкую дурноту, он уставился на карту, оценивая расстояние, которое предстояло покрыть. – Этот островок называется Джеллет, Жаба, потому что он похож на нее очертаниями. Никаких строений, остров совершенно пустой, но рыбалка там великолепная. Мы с Мануэлой летали туда раз или два, когда я работал в Бахрейне. Я бы сделал запас топлива там.

Старк снял летную фуражку и вытер капли пота со лба, потом снова надел ее. Морщины на его лице проступали резче, и само лицо выглядело более усталым, чем обычно: все полеты проходили с большей нервотрепкой, чем всегда, отменялись, опять ставились в план, потом отменялись снова. Эсвандиари вел себя еще отвратительнее, все были на взводе, стали раздражительными, уже несколько недель у них не было ни почты, ни каких-то контактов с домом, у большинства его людей, включая и самого Старка, имелись давно просроченные отпуска и замены. Потом еще возникали дополнительные проблемы с переселяющимся сюда Загросом. Три человека и вертолеты, и что делать с телом старого Эффера Джордона, когда оно прибудет сюда завтра? Это был первый вопрос, который Старк задал Гэваллану, когда тот начал спускаться по трапу 125-го.

– Об этом я позаботился, Дюк, – с тяжелым вздохом ответил Гэваллан, стоя на ветру, сильном и пронизывающем. – Я получил разрешение Управления воздушным движением для сто двадцать пятого. Самолет вернется сюда завтра днем, чтобы забрать гроб с телом. Я отправлю его в Англию с первым же рейсом. Ужасно. Я встречусь с его женой сразу же, как вернусь, и сделаю, что смогу.

– Чертовски обидно, что так вышло… Слава богу, с молодым Скотом все в порядке, а?

– Да, но это беда, что вообще кто-то пострадал, ужасно.

А что, если бы это был труп Скота и его гроб? – в который раз думал Гэваллан. Этот вопрос все не шел у него из головы. Что, если бы это был Скот? Удалось бы тебе и в этом случае так легко изолировать это убийство в своем сознании, чтобы оно не мешало заниматься другими делами? Нет, конечно же нет. Все, что тебе остается, – это благословлять свой йосс и делать все, что в твоих силах, – просто делать все, что в твоих силах.

– Любопытно, иранская диспетчерская служба и комитет аэропорта были потрясены не меньше нас и всячески готовы помочь. Давай пройдемся и поговорим. У меня совсем немного времени. Вот здесь почта для кое-кого из ребят и письмо от Мануэлы. С ней все в полном порядке, Дюк. Она передала, чтобы ты не волновался. Дети чувствуют себя прекрасно и хотят остаться в Техасе. Твои родители тоже в порядке. Она попросила передать это сразу же, как только я увижу тебя.

Потом Гэваллан оглушил его своей бомбой про шесть дней, и теперь разум Старка был как в тумане.

– Со всеми пичугами из Загроса у меня здесь три двести двенадцатых, один «алуэтт» и три двести шестых, не говоря уже о куче запчастей. Девять пилотов, включая Тома Лочарта и Жан-Люка, и двенадцать механиков. Это слишком много для такого рискованного трюка, как «Шамал», Энди.

– Знаю. – Гэваллан посмотрел в окно: заправщик выруливал, чтобы встать рядом со 125-м, а Джон Хогг спускался на бетон по трапу. – Сколько времени он будет заправляться?

– Если Джонни не будет слишком торопиться, три четверти часа, не меньше.

– Немного времени, чтобы составить план, – сказал Гэваллан и оглянулся на карту. – С другой стороны, его никогда не бывает достаточно. Есть в этом направлении какая-нибудь вышка, которая пустует, все еще остается закрытой?

– С десяток. Тут десятки таких, которые до сих пор находятся в том же состоянии, в каком их оставили забастовщики много месяцев назад, – заваренные двери и все такое, безумие, а? А почему ты спрашиваешь?

– Скрэг сказал, что одна из них была бы идеальным местом, где можно спрятать топливо и заправиться.

– Только не в наших краях, Энди, – нахмурился Старк. – У него там есть большие платформы, у нас же они в основном крохотные. Нет ни одной, которая могла бы принять больше одного вертолета зараз, а уж нам точно не захочется висеть рядом и ждать своей очереди. А что говорит старик Скрэг? – (Гэваллан пересказал ему.) – Думаешь, ему удастся поговорить с Руди?

– Он сказал, понадобится нескольких дней. Я теперь не могу так долго ждать. Ты не мог бы найти повод слетать в Бендер-Дейлем?

Глаза Старка прищурились.

– Конечно. Может быть, мы смогли бы отослать туда пару наших птичек и сказать, что мы их передислоцируем… даже лучше, скажем Мастаку, что передаем их туда взаймы на неделю. Нам еще удается время от времени получать разрешения на полеты, когда этот сукин сын не путается под ногами.

Гэваллан пригубил пиво, растягивая его на подольше:

– Мы больше не можем работать в Иране. То, что произошло с беднягой Джордоном, никогда не должно было случиться, и я чертовски сожалею, что не отдал приказ об эвакуации еще много недель назад. Чертовски сожалею!

– Это была не твоя вина, Энди.

– По-своему и моя тоже. В любом случае мы должны уйти отсюда. С вертолетами или без. Мы должны попытаться спасти что можно, не подвергая людей риску.

– Любое похищение будет чертовски рискованным, – мягко сказал Старк.

– Знаю. Я бы хотел, чтобы ты спросил ребят, примут ли они участие в «Шамале».

– Нам никак не удастся вывезти все свои вертолеты. Просто никак.

– Знаю, поэтому предлагаю сосредоточиться только на двести двенадцатых. – Гэваллан увидел, что Старк посмотрел на него с новым интересом. – Мак со мной согласен. Ты мог бы вывезти три своих?

Старк ненадолго задумался.

– Два – это максимум, с которым я мог бы справиться. Нам понадобятся два пилота и, скажем, один механик на машину для всяких непредвиденных ситуаций и еще несколько человек, чтобы ворочать бочки с горючим или дозаправляться в воздухе, – это как минимум. Будет непросто, но если нам повезет… – Он принялся насвистывать безо всякой мелодии. – Может быть, мы могли бы послать третий двести двенадцатый Руди в Бендер-Дейлем? Ну конечно, почему бы нет? Я скажу Мастаку, что мы отдаем им вертолет взаймы на десять дней. Ты мог бы прислать мне телекс для подтверждения с просьбой осуществить этот перевод. Но, черт, Энди, у нас все равно остаются здесь три пилота и…

Зазвонил телефон внутренней связи базы.

– Черт возьми! – раздраженно бросил Старк, вставая и подходя к аппарату. – Я настолько привык к тому, что телефоны не работают, что каждый раз, когда один из них начинает звонить, я вздрагиваю, словно ошпаренный кот в ожидании Армагеддона.

Гэваллан наблюдал за Старком: высоким, худым и таким сильным. Хотел бы я быть таким сильным, подумал он.

– А, спасибо, – говорил между тем Старк. – О’кей… Конечно, спасибо, сержант. Кто?.. Конечно соединяйте. – (Гэваллан заметил, как изменился тон его голоса, и стал слушать с большим вниманием.) – Добрый вечер… Нет, мы не можем, сейчас не можем… НЕТ! Мы не можем! Не сейчас, мы заняты. – Он положил трубку и пробормотал: «Гаденыш». – Мастак. Хочет нас видеть. «Я хочу, чтобы вы немедленно пришли ко мне в кабинет!» Задница неподтертая! – Он отхлебнул пива и немного успокоился. – Еще звонил Вазари с вышки, докладывал, что последняя из наших пташек только что села.

– Кто?

– Папаша Келли, он летал на «Флотсам», перебрасывал несколько нефтяников с одной вышки на другую. У них огромная нехватка рабочей силы, зато хоть пруд пруди толстозадых комитетчиков, которым больше нравится за молитвами следить да мартышкины судилища устраивать, чем нефть качать. – Он поежился. – Я тебе одно скажу, Энди, эти комитеты сам Сатана спонсирует. – Гэваллан отметил про себя это слово, но вслух ничего не сказал, и Старк продолжал: – Они и есть преисподняя.

– Да. Азаде чуть не убили, собирались побить камнями.

– Что?

Гэваллан рассказал ему про деревню и их побег оттуда.

– Мы до сих пор, черт подери, не знаем, как там старина Эрикки. Я видел ее перед отлетом, и она была… замороженная, пожалуй, единственное слово, которое приходит на ум. Она все еще не оправилась от шока.

Лицо Старка помрачнело еще больше. Сделав над собой усилие, он стряхнул с себя накатившую на него ярость.

– Скажем, двести двенадцатые мы вывезем, а как быть с ребятами? У нас здесь остаются три пилота и десяток механиков, которых нужно отправить до похищения, как быть с ними? И как быть с запчастями? Мы оставим здесь три двести шестых и «алуэтт»… И как быть с нашим домашним скарбом, банковскими счетами, квартирами в Тегеране, фотографиями, детскими вещами… черт, не только нашими, но и тех, кто уже выехал из страны? Если мы отсюда свалим, мы потеряем все это. Все.

– Компания возместит каждому все убытки. Я не смогу оплатить всю мелочь, но мы заплатим то, что лежит на банковских счетах, и покроем все остальное. В большинстве случаев суммы будут минимальными, потому что большинство из вас хранит деньги в Англии, снимая их оттуда по мере надобности. Последние несколько месяцев – и уж точно с тех пор, как банки забастовали, – мы кредитовали все зарплаты и пособия в Абердине. Мы заплатим за оставленную мебель и личные вещи. Мне кажется, бо́льшую часть всего этого нам все равно не удалось бы вывезти: порты до сих пор забиты, фуры практически не ходят, железная дорога не работает, грузовые перевозки по воздуху почти полностью прекратились. Потери всем компенсируют.

Старк медленно кивнул и допил пиво до последней капли.

– Даже если мы вытащим двести двенадцатые, ты все равно будешь разорен.

– Нет, – терпеливо произнес Гэваллан. – Посчитай сам. Каждый двести двенадцатый стоит миллион, каждый двести шестой – сто пятьдесят тысяч, «алуэтт» – полмиллиона. В Иране у нас двенадцать двести двенадцатых. Если мы сумеем их вытащить, мы будем в порядке, сможем и дальше заниматься бизнесом и мне удастся покрыть остальные убытки по Ирану. Впритык. Бизнес в целом на подъеме, и двенадцать двести двенадцатых удержат нас на плаву. Любые запчасти, которые мы сможем вывезти, станут дополнительным бонусом. Опять же мы могли бы сосредоточиться только на запчастях для двести двенадцатых. С нашими двести двенадцатыми мы останемся в деле.

Он старался поддерживать в себе уверенность, но она шла на убыль. Столько рогаток надо перепрыгнуть, на столько отвесных скал вскарабкаться, столько пропастей преодолеть. Да, но не забывай, что путешествие в десять тысяч лиг начинается с одного шага. Будь немножко китайцем, сказал он себе. Вспомни свое детство в Шанхае, свою старую няньку А Сунь и то, как она учила тебя йоссу – отчасти удаче, отчасти карме. «Йосс есть йосс, молодой хозяин, хороший или плохой. Иногда можно помолиться о хорошем йоссе и получить его, иногда – нет. Но, айя, не слишком доверяйтесь богам: боги – они как люди. Они спят, ходят обедать, напиваются пьяными, забывают, что им положено делать, лгут, дают обещания и снова лгут. Молитесь сколько хотите, но не полагайтесь на богов – только на себя и свою семью, да и с ней полагайтесь только на себя. Помните, боги людей не любят, молодой хозяин, потому что люди очень напоминают им их самих…»

– Разумеется, ребят мы вывезем, всех до единого. А ты тем временем поспрашивай, поищи добровольцев на наши две птички отсюда, если… если я дам отмашку по «Шамалу».

Старк оглянулся на карту:

– Конечно. Это буду я и либо Фредди, либо Папаша Келли. Оставшийся перегонит двести двенадцатый Руди и присоединится к нему в осуществлении его плана. Им лететь недалеко. – Он криво улыбнулся. – О’кей?

– Спасибо, – сказал Гэваллан, чувствуя себя очень хорошо. – Спасибо. Ты упоминал о «Шамале» Тому Лочарту, когда он был здесь?

– Конечно. Он сказал, чтобы мы на него не рассчитывали.

– О! – Доброе чувство исчезло. – Тогда и говорить не о чем. Если он остается, мы не можем двигаться дальше.

– Он уедет, Энди, нравится ему это или нет, – сочувственно произнес Старк. – Он обязан это сделать – с Шахразадой или без нее. Это самое трудное: с ней или без нее. Ему не отделаться от НВС, Валика и Исфахана.

– Наверное, ты прав, – помолчав секунду, произнес Гэваллан. – Несправедливо как-то, а?

– Да. Том – нормальный мужик, со временем он поймет. Насчет Шахразады я не так уверен.

– Мы с Маком попытались отыскать ее в Тегеране. Ездили в дом Бакравана и стучались в двери минут десять. Никакого ответа. Вчера Мак тоже туда ездил. Может быть, они просто никому не отпирают.

– Не похоже на иранцев. – Старк снял летную куртку и повесил ее в тесной прихожей. – Как только Том завтра прибудет, я отправлю его в Тегеран, если дневного света еще хватит на перелет. Самое позднее – в понедельник утром. Я как раз собирался урегулировать это с Маком сегодня во время сеанса связи.

– Хорошая мысль. – Гэваллан перешел к следующей теме. – Будь я проклят, если я знаю, что делать и с Эрикки тоже. Я виделся с Талботом, и он сказал, что сделает, что сможет, потом я ездил в финское посольство, встретился там с первым секретарем по имени Толлонен и ему тоже все объяснил. Он показался мне очень встревоженным – и таким же беспомощным. «Места там довольно дикие, и вся граница непредсказуема, как все восстания, бунты и столкновения, которые там происходят. Если тут замешан КГБ…» Он даже не стал договаривать, Дюк, просто умолк. «Если тут замешан КГБ…»

– А что с Азаде? Ее папаша, хан, неужели он не может помочь?

– Похоже, они все крупно перессорились. Она выглядела очень потрясенной. Я попросил Азаде забыть про ее иранские бумаги, сесть на сто двадцать пятый и подождать Эрикки в Эль-Шаргазе, но мое предложение окрылило ее, как чугунное ядро. Она не двинется с места, пока Эрикки не вернется. Я ей говорю, хан – сам себе закон, его рука дотянется и до Тегерана; он легко может похитить ее и отсюда, если захочет. Она говорит, иншаллах.

– С Эрикки все будет в порядке. Готов поспорить. – Старк был совершенно уверен в этом. – Его охраняют древние боги.

– Надеюсь, что так. – Гэваллан остался в парке, но ему все равно было холодно. В окно он видел, что заправка все еще продолжалась. – Как насчет чашечки чая на дорогу?

– Разумеется. – Старк прошел на кухню.

Над раковиной висело зеркало, а над газовой плиткой напротив – потертая вышивка на канве, вставленная в рамку, которую Мануэле подарила на свадьбу ее старая подруга из Фоллс-Чёрч: К ЧЕРТЯМ ДОМАШНЮЮ ГОТОВКУ. Он улыбнулся, вспоминая, как они хохотали, когда открыли подарок, потом заметил в зеркале Гэваллана, задумчиво разглядывавшего карту. Я, должно быть, сошел с ума, подумал Старк, возвращаясь мыслями к шести дням и двум вертолетам. Как, черт возьми, нам улизнуть с базы и при этом уцелеть, потому что в одном Энди прав: так или иначе, но нам тут больше делать нечего. Я, наверное, сошел с ума, что вызвался добровольцем. Но какого черта? Не можешь же ты попросить кого-нибудь из ребят пойти добровольцем, если сам не хочешь этого делать? Так-то оно так, да вот только…

Раздался негромкий стук в дверь, и она тут же открылась. Фредди Эйр тихо произнес с порога:

– Мастак направляется сюда в сопровождении «зеленой повязки».

– Заходи, Фредди, и закрой за собой дверь, – сказал Старк.

Они подождали в молчании. Повелительный стук. Старк открыл дверь и увидел высокомерную глумливую ухмылку на лице Эсвандиари. В молодом иранце рядом с ним Старк сразу узнал одного из людей муллы Хусейна и члена комитета, который его допрашивал.

– Салам, – вежливо произнес Старк.

– Салам, ага, – ответил парень с застенчивой улыбкой. Он был в толстых очках с треснувшими линзами, в старой, совсем вытершейся одежде и с М-16.

В один миг разум Старка вошел в режим перегрузки, и он услышал собственный голос, говоривший:

– Мистер Гэваллан, полагаю, вы знакомы с Мастаком?

– Меня зовут Эсвандиари, мистер Эсвандиари! – зло выпалил иранец. – Сколько раз вам это повторять? Гэваллан, вашей компании очень пойдет на пользу, если вы избавитесь от этого человека прежде, чем мы вышвырнем его из страны как лицо нежелательное!

Гэваллан вспыхнул от подобной грубости:

– Э-э, погодите-ка минутку, капитан Старк – наш лучший капи…

– Ты, Мастак, к тому же сукин сын! – взорвался Старк, сжимая кулаки; внезапно его фигура стала настолько грозной, что Эйр и Гэваллан ошеломленно застыли, Эсвандиари попятился, а молодой иранец с зеленой повязкой открыл рот от изумления. – Ты всегда был выскочкой, и я бы называл тебя Эсвандиари, или как тебе там еще хочется, если бы не то, что ты сделал с капитаном Эйром. Поганка ты бесхребетная, размазать бы тебя по стенке, и я тебя размажу, дай только срок!

– Я отдам вас под суд. Завтра же комите…

– Ты – желтопузый пожиратель верблюжьего кала, поэтому пойди выдуй его у себя из задницы. – Старк с презрительной миной повернулся к «зеленой повязке», который все так же смотрел на него разинув рот, и без всякой паузы перешел на фарси, и голос его теперь звучал вежливо и почтительно. – Ваше превосходительство, я сказал этому псу, – он показал в сторону Эсвандиари, – что он пожиратель верблюжьего кала, который не имеет мужества и которому нужны мужчины с оружием, чтобы они защищали его, пока он приказывает другим мужчинам избивать и запугивать безоружных мирных людей моего племени вопреки закону, который отказывается… – Задыхаясь от ярости, Эсвандиари попытался перебить его, но Старк продолжал, повысив голос: – Который отказывается выйти против меня как мужчина – с ножом, мечом, ружьем или кулаком, – дабы избежать кровной родовой вражды, согласно обычаям бедуинов, а также и моим обычаям.

– Кровная вражда?! Вы с ума сошли! Во имя Аллаха, какая еще кровная вражда? Кровная вражда запрещена законом!.. – закричал Эсвандиари.

Пока он продолжал свою тираду, Гэваллан и Эйр беспомощно наблюдали, не понимая ни слова на фарси и совершенно ошарашенные этим взрывом ярости у Старка.

Но молодой иранец закрыл уши от Эсвандиари, потом поднял руку, все еще находясь под большим впечатлением от Старка и его познаний и изрядно ему завидуя.

– Прошу вас, ваше превосходительство Эсвандиари, – сказал молодой иранец, глядя на Эсвандиари глазами, увеличенными толстыми линзами очков, и, когда тот замолчал, обратился к Старку: – Вы настаиваете на древнем праве кровной мести против этого человека?

Старк слышал удары собственного сердца и свой голос, твердо сказавший:

– Да. – Он понимал, что затеял опасную игру, но чувствовал, что должен довести ее до конца. – Да.

– Как может неверный настаивать на этом праве?! – в бешенстве завопил Эсвандиари. – У нас здесь не Аравийская пустыня, наши законы запрещают кров…

– Я настаиваю на этом праве!

– На все воля Аллаха, – произнес «зеленая повязка» и посмотрел на Эсвандиари. – Может быть, этот человек и не совсем неверный, не по-настоящему. Этот человек имеет право настаивать на том, что хочет, ваше превосходительство.

– Вы рехнулись? Конечно же, он неверный, и разве вам не известно, что кровная месть запрещена законом? Болван, это противозаконно, это про…

– Вы не мулла! – воскликнул молодой человек, тоже разозлившись. – Вы не мулла, чтобы говорить, что по закону, а что нет! Закройте рот! Я вам не безграмотный землепашец, я умею читать и писать, и я член комитета, который поддерживает здесь мир и порядок, а вы теперь ставите этот мир под угрозу. – Он впился горящим взглядом в Эсвандиари, который снова отступил на шаг. – Я спрошу у комитета и муллы Хусейна, – сказал он Старку. – Маловероятно, что они согласятся, но… на все воля Аллаха. Я согласен, что закон есть закон и что человеку не нужны другие люди с оружием, чтобы избивать невооруженных невинных людей вопреки закону или даже наказывать зло, каким бы большим оно ни было, – только сила Аллаха. Я оставляю вас с Богом. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Одну минуту, ага, – сказал Старк, снял с крюка у открытой двери запасную парку и протянул ее иранцу. – Вот, прошу вас, примите этот скромный дар.

– Я ни в коем случае не могу его принять, – ответил юноша, глядя на парку широко открытыми глазами: ему очень хотелось ее получить.

– Пожалуйста, ваше превосходительство, этот дар настолько незначителен, что едва достоин упоминания.

Эсвандиари открыл было рот, но тут же закрыл его, когда юноша в упор посмотрел на него и снова перенес свое внимание на Старка.

– Я ни в коем случае не могу принять его, это такой богатый подарок, я никак не могу принять его от вашего превосходительства.

– Я прошу вас, – терпеливо настаивал Старк, соблюдая формальности, потом, по истечении некоторого времени, развернул куртку, чтобы юноша смог ее надеть.

– Что же, раз вы настаиваете… – произнес иранец, изображая нежелание; он передал свою М-16 Эйру, пока надевал длинную парку; остальные не вполне понимали, что происходит, за исключением Эсвандиари, который стоял и смотрел, поклявшись про себя, что отомстит. – Благодарю вас, ага. – Юноша увидел выражение лица Эсвандиари, и его отвращение к нему стало еще сильнее: разве он не принял самый обычный пешкеш, на который имел полное право? – Я постараюсь убедить комитет предоставить вашему превосходительству то право, которого вы добиваетесь, – сказал он Старку и с довольным видом ушел, растворившись в сумерках.

Старк тут же повернулся к Эсвандиари:

– Ну, какого черта тебе надо?

– У многих пилотов летные удостоверения и виды на жительство просрочены и…

– Ни одно британское или американское летное удостоверение не просрочено, только иранские, а они выдаются автоматически, если первые в порядке! Разумеется, они просрочены! Разве управление вашей компании не стоит на замке уже много месяцев? Пора бы тебе вытащить свою башку из своей задницы!

Эсвандиари побагровел, как свекла, и, едва он открыл рот, чтобы ответить, как Старк повернулся к нему спиной и впервые посмотрел прямо на Гэваллана:

– Совершенно очевидно, что работать здесь дальше невозможно, мистер Гэваллан. Вы теперь и сами все видели. Нас притесняют, Фредди вон избили, наши решения отменяют, и мы никак не можем работать по уши в подобном дерьме. Я думаю, вам следует закрыть базу месяца на два. Немедленно! – добавил он.

Гэваллан вдруг все понял.

– Согласен, – кивнул он и перехватил инициативу, а Старк облегченно выдохнул, протолкался мимо них в комнату и с напускным раздражением плюхнулся в кресло, чувствуя, как сердце колотится в груди. – Я закрываю базу немедленно. Вертолеты и людей разошлем по другим местам базирования. Фредди, собери пять человек, у которых просрочен отпуск, и посади их прямо сейчас с вещами на борт сто двадцать пятого, прямо сейчас и…

– Вы не можете закрыть базу, – огрызнулся Эсвандиари. – И у вас нет разреше…

– Она уже закрыта, клянусь Создателем! – отрезал Гэваллан, распаляя себя до олимпийского гнева. – Это мои вертолеты и мои люди, и мы не собираемся терпеть все эти издевательства и побои. Фредди, у кого просрочен отпуск?

Эйр бесцветным голосом начал перечислять имена, и Эсвандиари испытал шок. Закрытие базы его совсем не устраивало. Разве министр Киа не собирался приехать сюда с инспекцией в следующий четверг и разве он не собирался в этот день преподнести ему невиданный пешкеш? Если база будет закрыта, это разрушит все его планы.

– Вы не имеете права вывозить наши вертолеты с данной территории без моего разрешения! – прокричал он. – Они являются иранской собственностью!

– Они являются собственностью совместного предприятия, когда за них будет произведена оплата! – проорал в ответ Гэваллан; в гневе он мог нагнать страху на кого угодно. – Я намерен подать жалобу в высшие инстанции на то, что вы саботируете прямой приказ имама восстановить нормальную добычу нефти. Именно так! Вы…

– Я запрещаю вам закрывать базу! Я добьюсь, что комитет бросит Старка в тюрьму за бунт и неповиновение, если вы…

– Чушь собачья! Старк, я приказываю вам закрыть базу. Мастак, вы, похоже, забыли, что у нас широкие связи. Я буду жаловаться непосредственно министру Али Киа. Он является советником правления нашей компании, и он разберется и с вами, и с «Иран ойл»!

Эсвандиари побледнел:

– Министр Киа вхо… входит… в совет директоров?

– Да-да, именно так. – На долю секунды Гэваллан был сбит с толку. Он воспользовался именем Киа как единственного человека, известного ему в нынешнем правительстве, и был поражен тем впечатлением, которое оно произвело на Эсвандиари, но, не подавая виду, на ходу перестроился, развивая успех. – Мой близкий друг Али Киа разберется со всем этим безобразием! И с вами. Вы предатель интересов Ирана! Фредди, сажай пять человек на борт сто двадцать пятого немедленно! И, Старк, завтра с восходом вы отправите все до единого вертолеты, которые у нас здесь есть, в Бендер-Дейлем – с самым восходом!

– Слушаюсь, сэр-р-р!

– Погодите, – пробормотал Эсвандиари, видя, как рушатся все его планы. – Нет необходимости закрывать базу, мистер Гэваллан. Возможно, были какие-то недоразумения, главным образом из-за Петрофи и этого человека Затаки. Избиение не имело ко мне никакого отношения, я тут ни при чем! – Он заставлял свой голос звучать убедительно, но внутри ему хотелось визжать от ярости и видеть их всех в тюремной камере, избиваемых плетьми, вопящих и умоляющих о милосердии, которого они никогда от него не увидят. – Нет необходимости закрывать базу, мистер Гэваллан. Все полеты могут проходить как обычно.

– База закрыта! – повелительно повторил Гэваллан и бросил взгляд на Старка, ища подсказки. – Как бы я ни был против.

– Так точно, сэр. Вы правы. – Старк заговорил очень почтительно. – Разумеется, вы вправе закрыть базу. Мы можем передислоцировать вертолеты или законсервировать их. Бендер-Дейлему немедленно нужен двести двенадцатый для… для обслуживания их контракта с «Иран-Тода». Возможно, мы могли бы послать им один из наших и законсервировать остальные.