Текст книги "Сегун. Книга 3"

– Госпожа?

– Да, Тиммоко?

– Там Гёко-сан. Она говорит, что вы с ней условились о встрече.

– Ах да, я забыла тебе сказать. Подогрей саке, принеси и пригласи ее сюда.

Марико вспомнила сегодняшний день, вспомнила обнимавшие ее руки, такие надежные, теплые и сильные. «Увидимся сегодня вечером?» – осторожно спросил он, когда Ябу и Цукку-сан наконец покинули их. «Да, – порывисто обещала она. – Да, мой дорогой. О, как я счастлива за тебя! Скажи Фудзико-сан… Попроси ее послать за мной после часа свиньи». В тишине дома у нее вдруг перехватило горло. Так глупо и опасно…

Она проверила перед зеркалом прическу и попыталась успокоиться. Послышались шаги, отодвинулись сёдзи.

– Ах, госпожа, – Гёко низко кланялась, – как вы добры, что позволили мне повидать вас.

– Добро пожаловать, Гёко-сан.

Они выпили саке, Тиммоко снова наполнила чашки.

– Какая красивая посуда, госпожа, просто прелесть.

Они вели безразлично-вежливый разговор, потом Марико отослала Тиммоко.

– Извините меня, Гёко-сан, но наш господин сегодня днем не приезжал. Я не видела его, хотя и надеялась повидаться перед отъездом.

– Да, я слышала, что Ябу-сан прибыл вместо него на пристань.

– Когда я увижу Торанагу-сама, я еще раз попрошу его. Но думаю, его ответ будет таким же. – Марико налила саке им обеим. – Простите, он может не удовлетворить мою просьбу.

– Да, я верю вам. Может, если не попросить поусерднее…

– Но я никак не могу на него повлиять, так что извините.

– Я тоже прошу меня извинить, госпожа.

Марико поставила свою чашку.

– Помнится, вы говорили, что длинный язык…

Гёко резко произнесла:

– Если бы я собиралась кому-то выдавать ваши тайны, то не стала бы говорить об этом вам. Думаете, я так наивна?

– Может быть, вам лучше покинуть меня? Мне еще так много надо сделать…

– Да, госпожа, я тоже так думаю! – согласилась Гёко. Голос ее стал вдруг жестким: – Господин Торанага просил меня лично рассказать ему все, что я знаю о вас и Андзин-сан. Сегодня днем. Я склонила его к мысли, что между вами ничего нет. Я сказала так: «О да, господин, до меня тоже дошли эти грязные слухи, но в них нет ни слова правды. Я клянусь в этом жизнью моего сына и его сыновей! Если кому и знать, то, конечно же, мне. Положитесь на меня: все это злобная ложь – сплетни, домыслы завистников, господин…» О да, госпожа… Для меня ведь это тоже было неожиданно, но моя игра убедила его, и он мне поверил. – Гёко залпом выпила саке и горько добавила: – Теперь мы все погибнем, если у него появятся доказательства, а ведь добыть их нетрудно…

– Теперь?

– Конечно. Подвергнуть Андзин-сан пыткам, какие в ходу у китайцев. Тиммоко, меня, Кику-сан, Ёсинаку… Извините, даже и вас, госпожа. Китайским пыткам.

Марико сделала глубокий вдох.

– Могу я… могу я спросить у вас, почему вы подвергли себя такой опасности?

– Потому что в определенных обстоятельствах женщины должны защищать друг друга от мужчин. Потому что я на самом деле ничего не видела. Потому что вы не причинили мне вреда. Потому что мне нравитесь вы и Андзин-сан и я верю, что у вас обоих особая карма. И потому, что я хотела бы видеть вас живой и своим другом, а не мертвой, и потому, что мне интересно смотреть, как вы, мотыльки, летите на огонь жизни.

– Я не верю вам.

Гёко тихонько рассмеялась:

– Благодарю вас, госпожа. – Став хозяйкой положения, она заговорила с полной искренностью: – Очень хорошо, я назову вам настоящую причину: мне нужна ваша помощь. Да, Торанага-сама не удовлетворил мои требования, но вы наверняка сможете придумать, как этого добиться. Вы – единственный шанс, который я имела и могу еще иметь в этой жизни, и я не в силах так легко от него отказаться. Ну, теперь вы знаете. Пожалуйста, я почтительно прошу вас помочь мне с моей просьбой. – Она положила на футон обе ладони и низко поклонилась. – Пожалуйста, извините мою несдержанность, госпожа Тода, но все, что я имею, будет вашим, если вы мне поможете. – Она снова уселась, оправила складки кимоно и допила свое саке.

Марико пыталась все обдумать. Интуиция подсказывала ей, что этой женщине можно довериться, но мысли ее все еще пребывали в некотором разброде. Сначала ее ошеломила разгадка поступков Торанаги, затем потрясло облегчение от того, что Гёко не выдала ее, против ожидания. Поэтому она решила отложить решение, обдумать его как следует на холодную голову, когда успокоится.

– Я постараюсь. Прошу вас, дайте мне время.

– Я могу вам дать даже больше. Вы слышали про секту Амида Тонга? Убийц?

– Да, а что они…

– Помните тот случай в Осакском замке, госпожа? Наемный убийца тогда покушался на Андзин-сан, не на Торанага-сама. Старший домоправитель господина Киямы заплатил две тысячи коку за эту попытку.

– Киямы? Но почему?

– Он христианин. Андзин-сан был для них опасен еще тогда. Что же говорить про теперь? Теперь, когда Андзин-сан – самурай, свободен, имеет свой корабль…

– Еще один Амида здесь?

Гёко пожала плечами:

– Кто знает? Но я бы не дала набедренной повязки за жизнь Андзин-сан за пределами крепости, если он не будет беречься.

– Где он сейчас?

– В своем домике, госпожа. Вы хотели вскоре посетить его? Может быть, самое время его предупредить.

– Похоже, вы знаете все обо всем, Гёко-сан!

– Я держу свои уши открытыми, госпожа, и глаза тоже.

Марико сделала над собой усилие, чтобы отбросить мгновенно возникшее беспокойство за Блэкторна.

– Вы говорили с Торанага-сама об этом?

– О да, я ему сказала. – Гёко прищурилась и отпила саке. – Не думаю, чтобы он удивился. Это любопытно, вы не находите?

– Может быть, вы ошиблись?

– Может быть. В Мисиме я слышала, что против господина Киямы составлен заговор, его хотят отравить. Ужасно, правда?

– Какой заговор?

Гёко сообщила подробности.

– Невозможно. Ни один даймё-христианин не поступит так с другим.

Марико снова наполнила чашки.

– Могу я спросить, что́ еще сказал он и что́ сказали вы?

– Сначала я обратилась к господину с просьбой вернуть нам его расположение и забрать нас из этого клоповника, и он согласился. Сейчас нам отвели приличные покои в замке, около Андзин-сан, в одном из гостевых домиков, и я могу приходить и уходить когда пожелаю. Он просил Кику-сан развлечь его сегодня вечером, и это еще один шаг к лучшему, хотя, видимо, ничто уже не выведет господина из меланхолии, как вы думаете? – Гёко выжидательно взглянула на Марико. Та ответила ей бесхитростным взглядом и только кивнула. Ее собеседница со вздохом продолжала: – Да, очень печально. Жаль. Часть времени мы провели, обсуждая те три секрета. Он просил меня повторить то, что я сказала вам.

«А, – подумала Марико, – вот и еще один кусочек головоломки лег точно на свое место. Осиба? Вот она – приманка для Дзатаки. А еще Торанага получил оружие против Оми и Оноси с Харимой или даже Киямы».

– Вы улыбаетесь, госпожа?

Марико так хотелось поделиться с Гёко своей радостью, сказать ей: «Как ценны ваши сведения для нашего хозяина! Как он должен отблагодарить вас! Вас саму теперь следовало бы сделать даймё! И подумать только: Торанага выслушал все это и сделал вид, что ему неинтересно. Как он загадочен!»

Но Тода Марико-но Бунтаро только покачала головой и спокойно произнесла:

– Сожалею, но ваши сведения не взбодрили его.

– Да, то, что я сообщила, не улучшило его настроения – он был скучен и потерян. Печально, не так ли?

– О да, такая жалость.

– Да, – Гёко шмыгнула носом, – еще одна новость, прежде чем я уйду, госпожа, чтобы упрочить нашу дружбу. Возможно, Андзин-сан очень плодовит.

– Как?

– Кику-сан беременна.

– От Андзин-сан?

– Да. Или от господина Торанаги. Может быть, и от Оми-сан. Все были с ней в соответствующий отрезок времени. Конечно, она предохранялась после Оми-сан, как обычно, но, вы же знаете, ни один метод не совершенен, случаются и ошибки… Она забыла предохраниться после Андзин-сан, но не уверена. В тот день в Андзиро приехал гонец, и она была взволнована отъездом в Ёкосэ и покупкой контракта. Все это так понятно. – Гёко подняла руки, очень огорченная. – После господина Торанаги, как мне думается, она принимала меры. Мы обе жжем ладан и молимся, чтобы родился мальчик.

Марико рассматривала узор на своем веере.

– Кто? На кого вы думаете?

– Это сложно, госпожа. Не знаю. Я была бы рада вашему совету.

– Беременность надо прервать. Несомненно. Ей это ничем не грозит.

– Я согласна. К сожалению, Кику не соглашается.

– Что? Я поражена, Гёко-сан! Конечно, она должна это сделать. Или надо сказать господину Торанаге. В конце концов, это случилось до того, как он…

– Может быть, это случилось до него, госпожа.

– Надо сообщить господину Торанаге. Почему Кику-сан так непослушна и глупа?

– Карма, госпожа. Она хочет ребенка.

– Чьего ребенка?

– Об этом она молчит. Сказала только, что это кто-то из них троих.

– У нее должно хватить ума прервать беременность и впредь быть осмотрительнее.

– Согласна. Я думаю, вам надо было знать, если… Пройдет еще много дней, прежде чем что-нибудь станет заметно или ей будут опасны неосторожные движения. Может быть, она еще передумает. В этом случае я не могу ее принуждать. Она больше не моя собственность, хотя я не перестану присматривать за ней. Было бы прекрасно, если бы ребенок оказался от господина Торанаги. Но вдруг он родится голубоглазым. Один совет, госпожа: скажите Андзин-сан, чтобы он не очень доверял Урага-но Тадамаса, особенно в Нагасаки. Там – ни в коем случае. Этот человек будет хранить верность своему дяде, господину Хариме.

– Как вы узнали об этом, Гёко-сан?

– Мужчинам необходимо делиться секретами, госпожа, вот почему они совсем не похожи на нас. Взвалить на кого-нибудь свои тайны… А мы, женщины, открываем их, чтобы получить какие-нибудь преимущества. Немного серебра и чуткое ухо, а у меня есть и то и другое… Это все очень легко. Мужчина должен делиться секретами. Вот почему мы одерживаем над ними верх и они всегда оказываются в нашей власти.

Глава пятьдесят первая

В темноте, перед самым рассветом, решетка боковых ворот без малейшего звука поднялась, по узкому подъемному мосту через внутренний ров с водой бесшумно проскочили десять человек. Железная решетка опустилась за ними. На противоположном конце моста бдительные часовые умышленно повернулись спиной и позволили им беспрепятственно пройти. Все они были в темных кимоно и конических шляпах, все крепко держали в руках мечи: Нага, Ябу, Блэкторн, Урага-но Тадамаса и шестеро самураев. Нага направлял их движение через лабиринт кружных, окольных путей, глухих, заброшенных переходов, вверх и вниз по лестницам. Если по дороге им встречались патрульные и часовые, всегда бывшие начеку, Нага вынимал серебряный значок – и отряд проходил без остановок.

Хитрыми обходными путями он привел их к главным южным воротам – только здесь можно было пересечь первый большой ров с водой. Тут их ждали другие самураи, которые молча окружили отряд Наги со всех сторон. Так, все вместе, они быстро перешли мост. Их опять никто не окликнул. Они спустились к Первому мосту, держась подальше от факелов, которых много горело вокруг крепости. За мостом они повернули на юг и исчезли в хитросплетении переулков, ведущих к морю.

Сразу за ограждением, окружающим «Эразм» и пристань, сопровождавшие отряд самураи остановились и сделали десятерым знак идти вперед, потом отсалютовали, повернулись и исчезли в темноте. Нага прошел через все барьеры – на пристань они попали спокойно. Факелов и охранников там оказалось больше обычного.

– Все готово? – спросил Ябу, снова принимая командование.

– Да, господин, – ответил старший из самураев.

– Андзин-сан, вы все поняли?

– Да, благодарю, Ябу-сан.

– Вам лучше поторопиться.

Блэкторн увидел своих самураев – они собрались на пустой площади, с одной стороны, – и махнул на них Ураге, как было условлено заранее. Глаза его придирчиво изучали корабль, проверяя и перепроверяя каждую мелочь, пока он взбирался на борт и когда, ликующий, стоял на юте. Небо все еще было темным, рассвет не брезжил. По всем приметам день ожидался хороший, волны – небольшие. Он оглянулся на пристань: Ябу и Нага, казалось, были поглощены разговором; Урага объяснял его вассалам, что надо делать. Потом барьеры снова раздвинули и на свободное место вышли Баккус ван Некк и остальные спутники Блэкторна, явно испуганные. Их окружали часовые, которые не отказывали себе в удовольствии поиздеваться над ошеломленными людьми. Блэкторн подошел к планширу и окликнул:

– Эй, поднимайтесь на борт!

При виде Блэкторна команда немного успокоилась и заторопилась на корабль, но часовые набросились на нее с ругательствами, и моряки, смешавшись, остались на месте.

– Урага-сан! – крикнул Блэкторн. – Прикажи сейчас же пропустить моих людей на борт! – Урага с готовностью повиновался. Самураи выслушали его, поклонились в сторону корабля и пропустили команду.

Первым на борт поднялся Винк, последним ощупью взбирался Баккус. Люди были все еще в смятении, но никто не осмелился взойти на ют, который снова стал территорией Блэкторна.

– Боже мой, капитан, – выдохнул Баккус, перекрыв гул вопросов, – что происходит?

– Что случилось, капитан? – вместе с другими повторял Винк. – Бог мой, мы спали, и вдруг дверь распахнулась. Потом эти обезьяны пригнали нас сюда…

Блэкторн поднял руку:

– Слушайте меня! – Когда установилась тишина, он спокойно заговорил: – Мы отведем «Эразм» на безопасную стоянку…

– У нас не хватит людей, капитан, – тревожно заговорил Винк. – Мы не…

– Слушай меня, Йохан! Нас потянут на буксире. В любой момент сюда может подойти еще один корабль. Гинсель, иди вперед – ты будешь бросать лот! Винк, становись к штурвалу! Ян Ропер и Баккус, становитесь к переднему вороту! Соломон и Крок – на корму! Сонк, спускайся вниз и проверь наши припасы! Открой бочонок с грогом, если найдешь! Давай!

– Подождите минутку, капитан! – начал Ян Ропер. – К чему такая спешка? Куда мы идем и почему?

Блэкторн почувствовал, что в нем закипает возмущение, но напомнил себе: они имеют право знать – это не его вассалы, не эта, а команда, его моряки и в некотором отношении его партнеры. Что ж, он объяснит.

– Приближается сезон больших штормов. Здесь их называют тайфунами. Эта гавань небезопасна. За ней, в нескольких лигах к югу, – самая лучшая и укромная бухта. Около деревни под названием Иокогама. Там «Эразм» благополучно переждет любую бурю. Так что давайте!

Никто не двинулся с места. Ван Некк уточнил:

– Всего в нескольких лигах, капитан?

– Да.

– А что потом? И к чему такая спешка?

– Господин Торанага разрешил мне сделать это сейчас. – Блэкторн сообщил им только половину правды. – И я решил: чем скорее, тем лучше – он ведь может передумать. В Иокогаме… – Он посмотрел назад: Ябу поднимался на корабль с шестью телохранителями, которые расчищали ему путь.

– Боже, – задохнулся Винк, – это он! Тот негодяй, который погубил Питерзона!

Ябу подошел ближе к юту, широко улыбнулся, не заметив ужаса, охватившего команду при его появлении. Он показал на море:

– Андзин-сан, посмотрите туда!

С запада, из кромешной темноты, словно морское чудовище, надвигалась галера.

– Да, вижу, Ябу-сама! Вы хотите остаться здесь?

– Потом об этом, Андзин-сан. – Ябу отошел к трапу.

Блэкторн опять обратился к своим людям:

– Вперед! По двое! И думайте, что болтаете! Говорите только по-голландски – здесь, на борту, есть человек, который понимает португальский! Потолкуем, когда тронемся! Давайте!

Моряки разошлись, радуясь, что избавлены от Ябу. Урага и двадцать самураев Блэкторна взбежали на борт. Остальные выстроились на пристани – принимать галеру.

– Если пожелаете, сеньор, это ваша личная охрана, – представил самураев Урага.

– Обращайся ко мне по имени – Андзин-сан, а не «сеньор».

– Прошу извинить, Андзин-сан. – Урага стал подниматься по ступенькам.

– Стой! Оставаться внизу! Никто не имеет права подниматься на ют без моего разрешения! Скажи им!

– Да, Андзин-сан. Пожалуйста, извините меня.

Блэкторн подошел к борту – проследить, как пристает галера, оказавшаяся западнее «Эразма».

– Гинсель! Спускайся на берег и проследи, как они примут наши перлини! Посмотри, чтобы они их хорошенько закрепили! Гляди веселей!

Убедившись, что на борту все взялись за дело, Блэкторн внимательно осмотрел двадцатку своих вассалов.

– Почему из тех, связанных, выбрали именно их, Урага-сан?

– Они все из одного рода, Андзин-сан. Как братья, господин. Они просили оказать им такую честь – защищать вас.

– Аната ва, аната ва, аната ва… – Блэкторн наугад отобрал десять человек и приказал отправить их на берег и заменить другими вассалами, тоже выбранными Торанагой наугад.

– Скажи им, Урага-сан, моим вассалам: все они должны быть как братья – или сразу могут совершить сэппуку.

– Вакаримас, Андзин-сан. Гомэн насай.

Между тем носовые концы уже были заведены на борт другого судна. Блэкторн сам все проверил, определил направление ветра: опыт подсказывал ему, что даже в ласковых водах такой большой гавани, как Эдо, внезапный шквал может сделать плавание очень опасным.

– Отдать концы! – крикнул он. – Има, капитан-сан!

Капитан махнул рукой, и галера, на которой поплыли самураи и оставшиеся вассалы Блэкторна, потихоньку отвалила от пристани. На борту ее был и Нага. Ябу стоял рядом с Блэкторном на юте «Эразма». Корабль слегка накренился и задрожал, почувствовав силу течения. Блэкторн и его команда ликовали – радостное возбуждение, вызванное выходом в море, пересилило все тревоги. Гинсель свесился с края аккуратной, укрепленной на тросах платформы у правого борта и бросал лот, выкрикивая глубину. Пристань отходила все дальше.

– Эй, впереди, юккури сэй (тише ход)!

– Хай, Андзин-сан! – донесся ответный крик.

Два корабля вместе прощупывали путь из гавани на морской простор. На верхушках мачт горели рейдовые огни.

– Хорошо, Андзин-сан! – Ябу был доволен. – Очень хорошо!

Ябу подождал, пока они вышли в море, потом отвел Блэкторна в сторону.

– Андзин-сан, – начал он осторожно. – Вчера вы спасли мне жизнь, отозвав ваших ронинов…

– Это мой долг, только и всего.

– Нет, не долг. В Андзиро… Вы помните того человека, моряка… помните?

– Да, помню, конечно.

– Сиката га най, нэ? Карма? Это было до того, как вы стали самураем и хатамото… – Глаза Ябу блестели в свете морского фонаря, он продолжал тихо и четко: – Это было до «Продавца масла», помните? Как самурай самурая прошу забыть прошлое. Начнем снова. С сегодняшнего дня. Пожалуйста. Вы меня поняли?

– Да, понял.

– Вы нуждаетесь во мне, без меня у вас не будет чужеземных вако. Один вы их не найдете. Ни в Нагасаки, нигде. Я могу их найти – помочь вам их найти. Теперь мы воюем на одной стороне – на стороне Торанаги. На одной стороне! Без меня не будет вако. Вы поняли мои слова?

Блэкторн посмотрел на галеру, идущую впереди, на палубу и на своих моряков, потом ответил:

– Да. Понял.

– Вы понимаете слово «ненависть»?

– Да.

– Ненависть идет от страха. Я не боюсь вас. Вам не нужно бояться меня. Никогда больше не нужно бояться. Я хочу того же, что и вы. Ваш новый корабль здесь. Вы капитан новых кораблей. Я могу во многом вам помочь. Сначала черный корабль… Да-да, Андзин-сан. – Ябу увидел радость на лице Блэкторна. – Я уговорю господина Торанагу. Вы знаете, я – воин! Я возглавлю нападение на корабль. Я помогу вам взять черный корабль. Вместе вы и я сильнее, чем по отдельности.

– Да. Можно будет получить еще людей? Кроме моих двух сотен?

– Если вам потребуется две тысячи… пять тысяч!.. Не беспокойтесь, вы ведите корабль – я буду вести бой. Согласны?

– Да. Это честная игра. Спасибо. Я согласен.

– Хорошо, очень хорошо, Андзин-сан. – Ябу знал, что такое взаимодействие будет выгодно им обоим, как бы ни ненавидел его чужеземец. Логика Юрико снова оказалась безупречной…

В начале этого вечера Ябу встречался с Торанагой и просил разрешения сразу же выехать в Осаку, чтобы подготовить для него дорогу.

– Пожалуйста, извините меня, но я думаю, дело достаточно срочное. В конце концов, господин, – Ябу говорил уважительно, как задумали они с женой, – нужно, чтобы кто-нибудь из ваших сановников удостоверился, что все ваши условия выполнены. Исидо – крестьянин, он не понимает всех правил и церемоний, на которые уходят недели. – Ябу был обрадован той легкостью, с которой Торанага дал себя убедить. – И еще одно, господин, – о корабле чужеземцев. Надо сейчас же отвести его в Иокогаму – на случай тайфуна. С вашего разрешения, я сам прослежу за этим, до того как уеду. Мушкетный полк может его охранять – это дело как раз для него. Потом я бы поплыл на галере прямо в Осаку. Морем надежнее и быстрее.

– Очень хорошо, Ябу-сан, если вы думаете, что так будет разумнее, действуйте. Но возьмите с собой Нага-сан. Оставьте его командовать в Иокогаме.

– Да, господин. – Ябу рассказал Торанаге о том, как разгневался Цукку-сан, и заметил: если Торанага хочет, чтобы Андзин-сан не прикончили раньше, чем тот наберет людей в Нагасаки и выйдет в море, следует поторопиться и отправить его без промедления. – Думаю, священник может натравить своих обращенных в христианство последователей на Андзин-сан.

– Вы уверены?

– О да, господин. Может быть, мне стоит на это время взять Андзин-сан под свою защиту? – Потом, как если бы у него возникла внезапная мысль, Ябу добавил: – Самым простым выходом было бы взять Андзин-сан с собой. Я могу начать подготовку в Осаке, продолжить в Нагасаки, набрав там новых чужеземцев, а завершить все приготовления на обратном пути.

– Делайте как находите нужным, – разрешил Торанага. – Я оставляю за вами право решать, мой друг.

Ябу был счастлив, что наконец-то может действовать. Правда, он не рассчитывал на участие Наги, но оно не имело особого значения. В конце концов, чему могло помешать его присутствие в Иокогаме?

…А теперь, на «Эразме», Ябу наблюдал за Андзин-сан: такой высокий и сильный, ноги слегка расставлены, легко покачивается вместе с корпусом судна, как бы следуя за ударами волн, – он, казалось, составлял единое целое с кораблем, был его неотъемлемой принадлежностью. Да, здесь он совсем другой, чем на берегу. Облик Андзин-сан – капитана произвел глубокое впечатление на Ябу, и он стал вполне сознательно подражать ему – старался принимать такую же высокомерную позу, тщательно копировал его гордую осанку.

– Мне мало Канто, Юрико-сан, – шепнул он жене перед самым отъездом из дому. – Я хочу еще одного – командовать на море! Быть адмиралом! Все доходы от Канто мы пустим на выполнение плана Оми – отправить чужеземца домой, чтобы он купил корабли и вернулся с ними сюда. А Оми поедет с ним.

– Что ж, – Юрико эта «морская» идея Ябу, видимо, пришлась по душе, – мы можем ему доверять.

Пристань в Эдо опустела. Последние самураи из охраны скрылись в закоулках, ведущих к за́мку. Из темного двора вышел отец Алвито, сопровождаемый братом Мигелем. Португалец посмотрел на море:

– Пусть Бог проклянет этот корабль и тех, кто плывет на нем!

– Кроме одного, отец. На этом корабле уплыл один из наших людей. И Нага-сан. Нага-сан поклялся, что станет христианином в первый же месяц нового года.

– Если у него будет этот следующий год. – Алвито терзали дурные предчувствия. – Я ничего не знаю про Нагу – собирается он стать христианином или нет. Зато этот корабль угрожает нам бедой, а мы ничего не можем сделать.

– Бог нам поможет.

– Да, но пока мы, солдаты Бога, должны помогать ему. Отца-инспектора надо сразу уведомить о происходящем, да и адмирала тоже. Ты нашел почтового голубя, чтобы отправить в Осаку прямо сейчас?

– Нет, отец, никакие деньги не помогли. Даже для Нагасаки не нашел. Несколько месяцев назад Торанага приказал передать ему всех голубей.

Мрак на душе Алвито сгустился.

– Должен же быть у кого-то хоть один голубь! Заплати, сколько потребуют. Этот еретик способен нам очень навредить, брат Мигель.

– А может быть, и нет, отец.

– Зачем они услали корабль из Эдо? Конечно, для страховки, а главное – чтобы упрятать его подальше от нас. Зачем Торанага дал еретику двести ронинов и вернул деньги? Конечно, чтобы использовать этих головорезов как ударный отряд, а деньги – чтобы нанять еще пиратов: моряков и канониров. Почему он отпустил Блэкторна? Чтобы тот погубил нас, напав на черный корабль. Боже, помоги нам, Торанага предает нас!

– Это мы предали Торанагу, отец.

– Мы ничем не можем ему помочь! Мы пытались как могли уговорить даймё. Мы бессильны!

– Если бы мы молились усерднее, Бог, возможно, указал бы нам путь.

– Я молюсь и молюсь, но… видно, Бог и в самом деле оставил нас, брат Мигель. Мы недостойны его милости. Я знаю, что недостоин.

– Неизвестно еще, найдет ли Андзин-сан канониров и моряков, доберется ли до Нагасаки…

– С его серебром он купит всех, кто ему нужен. Даже католиков, даже португальцев. Люди думают об этой жизни – не о будущей. Они не желают прозревать. И так легко продают свои бессмертные души… Молюсь, чтобы Блэкторн или его посланцы никогда не добрались до Нагасаки. Не забывай: ему совсем не обязательно ехать туда самому. Его люди могут и нанять кого надо, и привезти куда потребуется. Ну что же, пойдем домой. – Удрученный Алвито направился к миссии иезуитов, находившейся примерно в миле к западу, рядом с пристанью, за одним из больших пакгаузов, где хранились сезонные запасы шелка и риса. Эти склады составляли часть торговой фактории, которой иезуиты управляли по поручению продавцов и покупателей.

Они побрели вдоль берега: Алвито остановился и снова взглянул на море: занимался рассвет, кораблей он не рассмотрел. Вчера Мигель сказал ему, что один из новых вассалов Блэкторна – христианин. Прошедшим вечером, когда по закоулкам Эдо пронеслась весть о какой-то суете вокруг Андзин-сан и его корабля, Алвито торопливо набросал шифрованное послание дель Акуа, сообщая все последние новости, и попросил этого вассала, если он попадет в Осаку, тайком передать письмо. Но кто знает, дойдет ли оно… Незаметно для себя он задал этот вопрос вслух.

– Письмо дойдет, – успокоил его брат Мигель. – Нашему человеку известно, что он имеет дело с врагом веры.

– Всевидящий Бог даст ему силы и проклянет Урагу. – Алвито покосился на спутника: – Почему? Почему он отступился?

– Он говорил вам, отец. Он хотел стать священником. Хотел, чтобы его приняли в Общество. Он немногого просил для слуги Бога.

– Его обуяла гордыня, брат. Бог в мудрости своей искушал его и догадался о его помыслах.

– Молюсь, чтобы меня миновали подобные искушения, когда придет мой черед.

Алвито прошел к большому участку земли за миссией. Торанага отвел его для строительства собора. Скоро храм воздвигнется во славу Господа. Иезуит уже мысленно представлял себе, как этот храм, высокий, величественный и в то же время строго соразмерный, владычествует над городом; бронзовые двери всегда открыты для истинно верующих; звонят на все лады чудные колокола, отлитые в Макао, или в Гоа, или даже в Португалии… Он ощущал запах ладана, слышал звуки песнопений на латыни. «Но война развеет все мечты, – сказал он себе. – Снова придет война, чтобы погубить эту землю, и все будет как прежде».

– Отец! – прошептал брат Мигель, предупреждая его.

Перед ними стояла дама, под вуалью, в богатой одежде, явившаяся с двумя служанками. Она разглядывала место, где собирались заложить фундамент, провели разметку и уже начали копать котлован. Алвито ждал, не двигаясь, всматриваясь в скудно освещенное пространство. Наконец брат Мигель пошевелился и задел камешек, который упал на невидимую в темноте железную лопату – звякнул металл. Дама настороженно повернулась – Алвито узнал ее.

– Марико-сан? Это я, отец Алвито.

– Отец Алвито? О, я была… Я просто приходила навестить вас перед отъездом. Хотела поговорить…

Алвито подошел к ней.

– Очень рад встрече с вами, Марико-сан. Я слышал, вы уезжаете. Несколько раз пытался я вас повидать, но меня все еще не пускают в замок. – Алвито посмотрел на брата Мигеля, который также был озадачен тем, что такая важная дама пришла сюда столь рано почти без провожатых и без предварительной договоренности.

– Вы здесь только для того, чтобы повидать меня, Марико-сан?

– Да, и посмотреть, как уходит корабль.

– Чем я могу быть вам полезен?

– Я хочу исповедаться.

– Тогда пусть это случится здесь. Вы будете первой – это место только что освящено.

– Пожалуйста, простите меня, но не могли бы вы отслужить здесь мессу, святой отец?

– Здесь пока еще нет ни церкви, ни алтаря, ни облачений, необходимых для причастия. Я могу исполнить вашу просьбу в нашей часовне.

– Можно ли напиться чаю из пустой чашки, святой отец? Пожалуйста, извините меня за такую настойчивость, – тихонько попросила она. – Это займет не много времени.

Алвито согласился. Он сразу понял ее и прошел туда, где в нефе, под сводчатой крышей, виделся ему будущий алтарь. Сегодня крышу заменяло светлеющее небо, а хор – пение птиц и звуки прибоя. Он начал мессу, брат Мигель помогал ему – вдвоем они смогли придать службе должное величие.

Но прежде чем вручить Марико воображаемое причастие, он остановился.

– Теперь я должен услышать вашу исповедь, Мария. – Он сделал брату Мигелю знак удалиться, сел на камень, заменивший ему скамью в воображаемой исповедальне, и закрыл глаза.

Она встала на колени.

– Перед Богом… Прежде исповеди, святой отец, я прошу о милости.

– У меня или у Бога, Мария?

– Я прошу милости у Бога.

– Какой милости ты хочешь?

– Жизнь Андзин-сан в обмен на некие сведения.

– Я не волен казнить или миловать его.

– Да. Но, извините меня, вы можете распространить среди всех христиан известие, что его смерть неугодна Богу.

– Андзин-сан – враг. Заклятый враг нашей веры.

– Да. И все равно я прошу сохранить ему жизнь. В обмен… в обмен… Может быть, я способна оказать большую помощь.

– Какую?

– Мне окажут эту милость, святой отец? Обещаете перед Богом?

– Я не могу вам обещать такое. Не в моей власти брать или давать жизнь. Нельзя торговаться с Богом.

Марико колебалась, стоя перед ним на коленях на каменистой земле. Потом поклонилась и поднялась.

– Очень хорошо, прошу вас простить меня…

– Я передам вашу просьбу отцу-инспектору, – пообещал Алвито.

– Этого недостаточно, святой отец, простите меня.

– Я изложу вашу просьбу и попрошу ее рассмотреть.

– Если то, что я скажу, окажется очень важным, поклянетесь ли вы именем Бога помочь ему, оберегать его? Конечно, если это не повредит церкви?

– Если это не повредит церкви, да.

– И, простите, вы согласны передать мою просьбу отцу-инспектору?

– Клянусь Богом!

– Благодарю вас, святой отец. Тогда слушайте… – Она рассказала ему о своих предположениях по поводу Торанаги и устроенной им мистификации.

Для Алвито все внезапно встало на свои места.

– Вы правы, вы, должно быть, правы! Боже, прости меня, как мог я быть так глуп?