Текст книги "Пожар Сиболы"

– А что тогда?

– А тогда мы его найдем, никуда не денемся.

* * *

Человека, который поджидал на краю поселка, Холден не помнил. По-астерски высокий, коренастый, с крепкой шеей, он нервно потирал большие мясистые ладони. Холден сознательным усилием удержал дернувшуюся было к пистолету руку.

– Думал, вы там заблудились, – сказал человек.

– Нет, все хорошо. – Холден протянул ему ладонь. – Джеймс Холден. Мы встречались?

– Бася. Бася Мертон. С Ганимеда.

– Да, вы же здесь все с Ганимеда?

– В основном.

Холден ждал продолжения. Бася, уставившись на него, снова принялся тереть ладони.

– Итак, – заговорил наконец Холден, – чем могу быть полезен, мистер Мертон?

– Вы нашли моего сына. Там… тогда… Вы нашли Катоа, – сказал Бася.

Холден понял его не сразу.

– Мальчуган на Ганимеде! Вы – друг Пракса.

Бася кивнул, слишком поспешно, как испуганная птица, дернув головой.

– Мы улетели. Мы с женой и двумя оставшимися детьми. Появился шанс попасть на «Барбапикколу», а Катоа я считал погибшим. Он болел, понимаете?

– То же самое, что с дочкой Пракса? Отсутствие иммунитета?

– Да. Только, когда мы улетали, он был еще жив. Он был еще жив, когда вы нашли его в лаборатории. Я бросил сына.

– Не исключено, – сказал Холден. – Никто не может знать.

– Я знаю. Знаю. Но я привез семью сюда. В безопасное место.

Холден кивнул. Он не сказал: «Этот чужой мир, полный неизвестных опасностей, помимо того, что он вам не принадлежит, ты считаешь безопасным?» Это ничего бы не исправило. – Никто не заставит нас отсюда уйти, – закончил мужчина.

– Ну…

– Никто не заставит, – повторил Бася. – Запомните это.

Холден снова кивнул, и Бася, постояв еще немного, развернулся, пошел прочь.

«Если он не член сопротивления, то, по крайней мере, знает их, – подумал Холден. – Надо за ним присмотреть».

Ручной терминал пискнул, запрашивая связь.

– Джим? – в голосе Наоми сквозила нервозность.

– Слушаю.

– Там у вас что-то произошло. Массивный всплеск энергии в вашем районе и… э…

– Э?..

– Движение.

Глава 15. Хэвлок

Новая Терра понемногу становилась знакомой. Единственный большой континент планеты и длинная цепочка островов каждые девяносто восемь минут прокручивались под «Израэлем». С каждым оборотом картинка немного менялась из-за орбитального периода и вращения планеты. Хэвлок дал основным приметам имена – не имевшие ничего общего с официальными названиями. Самый просторный остров на юге стал Большим Манхэттеном, потому что очертаниями напоминал остров в Северной Америке. Острова Собачьей Головы, разбросанные посреди огромного океана, если прищуриться, складывались в морду колли. То, что он про себя называл Червивым Полем, было в действительности речной сетью на главном материке – каждая из рек превосходила в длину Нил и Амазонку. На севере лежал Город Полумесяца – большая сетка чужих руин, немного похожая на месяц с детской картинки. А на плоской бежевой равнине, для Хэвлока – Плато, чернела первым мазком картины точка Первой Посадки. Крошечное пятнышко, но, когда корабль проходил над ним ночью, оно светилось единственным на все полушарие огоньком. Там, внизу, ждали открытия и полезные ископаемые – больше, чем было и будет на Земле. Нелепая мысль: драться за одну крошечную точку посреди пустыни. Но драка казалась неизбежной.

Мартри, слушая доклад Хэвлока, смотрел на него с экрана. Гравитация изменила очертания его лица, оттянула вниз веки и щеки. Так он выглядел лучше. Есть люди, которым место на дне колодца.

– Был инцидент с Пирсом и Жиллет.

– Из морской биологии?

– Жиллет – да. Пирс – почвовед. Просто домашняя размолвка, но… атмосфера накаляется. Все они прилетели работать, но застряли здесь. Мы прощупываем планету датчиками и выбрасываем зонды в верхние слои атмосферы, но это все равно что подсунуть голодному печенье, когда он чует полный буфет. Швы начинают потрескивать. – Естественно, – сказал Мартри.

– Плюс они не переносят нулевой тяги. Автодоктор расшвыривает таблетки от тошноты так, словно завтрашнего дня не будет. Удивляюсь, как мы еще не начали подмешивать эту дрянь в воду.

Мартри коротко улыбнулся. Хэвлок подводил к мысли о второй колонии. Где-нибудь в умеренной зоне, у реки и поближе к морю. В таком месте, где можно, скажем, повесить гамак. Члены экспедиции занялись бы делом, и проблему с самозахватчиками удалось бы решать спокойно, убрав из горячей точки своих людей. Все это вертелось у Хэвлока на языке, но не высказывалось вслух. Все возражения он знал заранее. Опухоль надо вырезать, пока она не разрослась. Этот довод слышался в голосе босса. Хэвлок хрустнул суставами пальцев.

– Челнок? – спросил Мартри.

Хэвлок обернулся через плечо, хоть и знал, что один в кабинете. И понизил голос:

– Были сложности, потому что пришлось уполовинить график снабжения, но люди перетерпели. Я думаю набить трюм вместо шрапнели керамикой высокой плотности и добавить несколько зарядов, доставленных для геологоразведки, но все, что у меня есть, не превысит мощности взрыва, которую даст реактор. Все предохранители я снял, как вы просили. И механические, и программные. Честно говоря, мне теперь страшновато на него заходить, зная, что рвануть может в любой момент.

– И управление?

– Стандартные протоколы сняты. Доступ есть у меня – и у вас. Для остальных это кирпич.

– Молодец.

– Капитан Марвик недоволен.

– Переживет, – сказал Мартри. – Лучше запас, который не пригодится, чем его отсутствие, когда он нужен.

– И еще у нас есть корабельный двигатель, – напомнил Хэвлок. – Если нацелить «Израэль» задом на «Барбапикколу» и дать газа, мы ее поджарим.

– На подходящей дистанции сумеем и «Росинант» прихватить, – кивнул Мартри. – Только они могут сказать то же самое о себе, и у них есть торпеды. Нет, мы просто готовимся к непредвиденным обстоятельствам. И, кстати, я нашел решение одной из твоих проблем.

– Сэр?

– Со скучающими учеными. Поскольку мы лишились группы безопасников и оказались в неожиданно враждебном окружении, я бы хотел, чтобы ты занялся обучением смежным специальностям.

– Хотите завербовать их в СБ?

– Не официально, – поправил Мартри. – Но я чувствовал бы себя спокойнее, будь у нас дюжина людей, знакомых с боевым снаряжением и способных действовать в невесомости.

– Милиция, – кивнул Хэвлок.

– Я устроил так, что мы практически контролируем Первую Посадку. Холден воображает себя долбаным Соломоном. Пока пусть порезвится, но, когда придет время, мы должны стоять двумя ногами на земле. И на «Барбапикколе». Буду счастлив, если не придется драться, но готовиться к этому надо. Ты справишься?

– Позвольте уточнить, – попросил Хэвлок. – На мой взгляд, налицо явное искажение политики корпорации. Главный офис сильно озабочен законностью.

– Они заслали нас в жопу неизвестности и подставили под выстрелы шайки астеров, – сказал Мартри. – Меня не слишком волнует их мнение. И не обязательно оформлять это официально. Просто клуб любителей военных действий в невесомости. Хобби. Смастери для них пейнтбольное оружие. Но позаботься, чтобы они были готовы.

– На случай, если понадобятся…

– Верно, – сказал Мартри, улыбаясь тяжеловесной, на полное g, улыбкой.

* * *

Строго говоря, Хэвлок мог бы занять кресло Мартри и пользоваться его рабочим столом. Однако он предпочел остаться в собственной комнатушке рядом с карцером. Он уверял себя, что не хочет менять систему, которая уже запомнила его предпочтения и пароли, но знал: дело не только в этом. Мартри умел напомнить о себе, даже отсутствуя физически, а Хэвлоку с ним было неуютно. Так что после окончания смены Койнен явился к нему в карцер.

Старший механик Матту Койнен был коренаст, коротко стриг белые волосы, похожие на ершик для бутылок, и не удосужился свести родимое пятно на шее. Он завис в воздухе у кресла Хэвлока, скрестив руки на груди, а ноги в лодыжках, в позе рассерженного балетного танцора.

– Спасибо, что зашел, – начал Хэвлок.

– Что-то случилось? – бросил Койнен.

– Нет. – Хэвлок автоматически переключился на отрывистые, «служебные» интонации. – Хотел тебя попросить собрать команду. Дюжину человек для отработки действия мелких групп.

Стармех нахмурил брови, морщины в уголках рта прорезались глубже. Хэвлок твердо ответил на его взгляд. Он слишком долго прослужил копом на астерских станциях, чтобы проиграть игру в гляделки.

– Действия мелких групп?

– При нулевом g, – пояснил Хэвлок. – В полицейском снаряжении. Чтобы поддерживать в форме ум и тело.

Койнен, все еще глядя в глаза Хэвлоку, вздернул подбородок. Астер никогда бы этого не сделал. Хэвлок понятия не имел, почему такой жест сразу выдает жителя большой планеты, но так было. Его это ободрило.

– Вы имеете в виду военные действия? Что-то готовится?

Хэвлок пожал плечами, насколько позволяли предохранительные ремни. Кресло чуть провернулось на шарнирах.

– Готовимся к непредвиденным обстоятельствам, – сказал Хэвлок и только тогда заметил, что цитирует Мартри.

– В таком случае – конечно. Найду еще одиннадцать человек. Когда мы нужны?

– А сколько это займет?

Койнен двумя пальцами постучал по своему терминалу.

– Хоть сейчас могу собрать.

Хэвлок улыбнулся.

– Тогда встречаемся в отсеке челнока, скажем, в семь ноль-ноль. Я подберу снаряжение. И в обозримом будущем – по часу учений ежедневно, перед вахтой.

– Я внесу в расписание.

Они кивнули друг другу, и стармех, упершись ногой в стену одной из камер, толкнулся к трапу. Что-то беспокойно шевельнулось в голове у Хэвлока. Что-то важное.

Ухватив мысль, он сказал:

– Стармех!

Тот оглянулся от трапа. Тело застыло под прямым углом к палубе, и чувство равновесия Хэвлока в очередной раз запаниковало, силясь отличить верх от низа. Он закрыл глаза, сдерживая тошноту.

– Да?

– Когда будешь собирать команду, – сквозь зубы процедил Хэвлок, – астеров не бери.

В первый раз Койнен искренне улыбнулся ему. – Дерьма не держим, – сказал он.

* * *

Как исполняющий обязанности шефа службы безопасности он должен был питаться в офицерской кают-компании. Подобные мелочи создавали на корабле атмосферу единства и упорядоченности. Для Хэвлока это было плюсом. Ближе добираться, спиртное в свободном доступе, настенный экран обычно настроен на что-нибудь интересное. Сейчас на нем красовался чиновник ООН в неудобном даже на вид сером костюме. Руки он сложил на широком стеклянном столике. Оператор давал такое увеличение, чтобы картинку можно было разобрать с ручных терминалов, и на большом экране Хэвлок видел каждую пору на лице и каждый мазок грима.

«Мы на пороге нового золотого века, – говорил чиновник. – Масштаб его безграничен. Все созданное нами, от каменных орудий до куполов на Ганимеде, изготавливалось из ресурсов одной планеты. Земли. Да, поиски минералов и редкоземельных элементов привели нас на Марс и на Луну. И в Пояс. А потребность в инфраструктуре придала особое значение системе Юпитера. Однако теперь перед нами открылись перспективы, которые не на один, не на два, а на три порядка превосходят все известное в истории нашей цивилизации».

Хэвлок взял свою порцию, отодрал крышечку из фольги. Говядину с перцем приготовили для употребления в невесомости: твердые кусочки протеинов и овощей не разваливались в воздухе, но становились мягкими и нежными, попав в рот. Это была не такая здоровая пища, как в тюбиках с пастой, зато намного вкуснее. Хэвлок забросил в рот первый кубик. Он разбух от слюны и прилип к языку. Камера на Земле моргнула и переключилась на молодую серьезную женщину.

«А как же создатели протомолекулы? – спросила она. – Существа, которые забросили ее на Фебу?»

«С тех пор прошли миллиарды лет, – ответил человек в костюме. – Ни один из наших зондов не обнаружил признаков высокоразвитой жизни. Все, что мы нашли, – руины. И при этом живые биосферы. Честно говоря, у меня дух захватывает».

Хэвлок отхлебнул из груши с водой, и пища во рту расцвела богатым вкусом, практически перестав отличаться от еды, приготовленной в обычной кухне, а не в промышленном процессоре. «Так за чем же дело стало?» – спросила женщина.

«А дело стало за тем, что, попав сюда, мы сразу же позволили шайке астерских террористов отобрать у нас наши права и начать палить в нас», – подумал Хэвлок, выковыривая из пакетика следующий кубик.

Ооновец на экране развел руками.

«Мы уже сейчас обрабатываем чуть больше четырех тысяч запросов на исследование и использование данных систем. Действовать приходится обдуманно, чтобы не допустить ошибки. И АВП, пользующийся этим, чтобы фактически совершить силовой захват, не упрощает положения».

– Чертовы астеры, – произнес кто-то. Хэвлок обернулся. У него за спиной плавал в воздухе капитан Марвик. В его коротких рыжих волосах и бородке со времени отлета с Земли добавилось седины.

Хэвлок кивнул.

– Позвольте присоединиться, мистер Хэвлок?

– Конечно, – сморгнув удивление, ответил тот.

Капитан подтянулся к столику и пристегнулся. Экран показывал то ооновца, то лицо интервьюировавшей его журналистки, но Хэвлок замечал только смену освещения и фона. Все его внимание принадлежало Марвику.

– Как дела на поверхности? – спросил капитан, вскрывая коробочку с ужином. В вопросе не слышалось ничего сверх вежливого любопытства. Будь здесь другой собеседник, Хэвлок, возможно, и поверил бы.

– Вы видели доклады, – сказал он.

– Да, доклады, конечно. Они чаще всего пишутся для суда или для потомства. Однако я немало удивился, увидев, как жестко действовал наш общий друг мистер Мартри при прибытии посредника.

– Ситуация требовала, – пояснил Хэвлок. – Сдержанность и терпение привели к потере многих хороших людей.

Марвик невнятно промычал и отправил в рот кусок. Глаза его смотрели куда-то за левое плечо Хэвлока.

– И конечно, мы в данный момент представляем сильную сторону, – заговорил он, прожевав. – Надеюсь, наш друг помнит, что так будет не всегда.

– Не уверен, что я вас понимаю.

– Ну, я, строго говоря, не вхожу в состав экспедиционных сил, верно? Мои владения – «Израэль», и я использую власть капитана так, как от меня требуют из головного офиса, хотя в действительности я всего лишь водитель грузовика. Но рано или поздно я уведу свой грузовик обратно к вратам, а по ту сторону меня будет ждать Фред Джонсон и его отлично вооруженная база. Я бы предпочел, чтобы он не рассматривал меня как мишень.

Хэвлок, насупясь, медленно жевал. От глухой злобы у него свело челюсти.

– Здесь именно мы играем по правилам. Мы пришли сюда с научной командой и твердым куполом. Мы наняли их для строительства посадочной площадки, а они нас убили. Правота здесь за нами.

– Твердые моральные основания – это прекрасно, – словно бы согласился Марвик, – только они не отведут торпеду. Не изменят траектории гауссова снаряда. Действия нашего общего друга отзовутся очень далеко отсюда. А кое-кто из нас, и я в том числе, еще надеется на возвращение домой.

Марвик сунул в рот еще один пищевой кубик, горько улыбнулся и кивнул, словно услышав ответ. Потом отстегнул ремни.

– Эти коробочки не дают душе вылететь из тела, но настоящего вкуса в них нет, верно? Левое яйцо отдал бы за настоящий стейк. Ну, приятно было побеседовать, мистер Хэвлок. Как всегда.

Хэвлок кивнул, но злость у него в груди раскачивалась на грани между обидой и яростью. Он помнил, что причина отчасти в том, что именно так реагировал бы на его месте Мартри, но чувства от этого не менялись. Запищал ручной терминал. Пришло сообщение от старшего механика Койнена. Хэвлок стукнул пальцем, чтобы развернуть текст.

«Набрали полную команду, один парень мастерит герб клуба для поднятия духа».

Хэвлок присмотрелся к изображению. Стилизованная коренастая мужская фигурка, над головой поднят кулак – он больше самой головы. Явно земной тип, и притом полный угрозы. Хэвлок долго разглядывал картинку, прежде чем ответить.

«Отлично, не забудь одну штучку для меня».

Глава 16. Элви

– Это значит «движение»? – не поняла Элви.

– Заметив энергетический всплеск, – объяснил Холден, – «Росинант» дал широкий обзор местности. Даже несколько.

Он протянул свой ручной терминал, Элви взяла. Она старалась выглядеть серьезной и не выказывать изумления. Бога ради, она же ученый, столкнувшийся с важным вопросом, а не девчонка, взволнованно рассказывающая родным историю о Джеймсе Холдене, собственной персоной явившемся к ней в домик. Она покрутила изображения – туда-обратно. Человеческий мозг настроен на то, чтобы замечать движение, так что сместившиеся тени она увидела сразу.

– Что-то движется, – признала она. – Рассмотреть, что именно, нельзя?

– Над нами пока маловато спутников, приспособленных для съемки, – сказал Холден. – «Роси» строился скорее для сражений в космосе, чем для обзора планет.

Нигде в Солнечной системе такого случиться не могло. Там было столько камер повышенной чувствительности, что в пределах орбиты Нептуна не существовало белых пятен, которые не представлялось бы возможным при желании рассмотреть. Еще одно напоминание, как они далеко от дома и сколько привычных аксиом здесь не работает.

– Что видели с «Израэля»? – спросила она.

– Немногим больше, – ответил Холден. – Потому-то мы и выдвигаемся. Это на пределе дальности нашего транспорта, и добираться придется чуть не целый день.

– Зачем? – спросила она. – То есть я вижу, что оно приличного размера, но в океане и в более холодных поясах может найтись множество крупных организмов.

– Организмы не дают силовых всплесков, – возразил Холден. – Тут вокруг много чего двигается. Все время. Но это началось только что.

Элви коснулась изображения, приблизила его так, что тени расплылись.

– Вы правы, надо проверить, – сказала она. – Позвольте, я схожу за инструментами.

Примерно через час она сидела в кузове большого погрузчика рядом с Фаизом. Холден занял пассажирское сиденье, а вела машину Чандра Вэй. Под рукой у нее лежала грозная на вид винтовка – так, чтобы можно было дотянуться при первых признаках опасности. Двигатель подвывал, колеса скрежетали по камням утрамбованной ветрами пустыни.

– Почему не поехала Садьям? – Элви повысила голос, перекрывая шум мотора и ветер.

Фаиз склонился к ее плечу.

– Вэй решила, что кто-то из экзобиологов должен остаться в живых, если дела обернутся плохо.

Элви поймала себя на том, что круглыми глазами смотрит на женщину в водительском кресле.

– Да что ты?

– Она выразилась несколько мягче, – сказал Фаиз.

Граница Первой Посадки не была обозначена ни изгородью, ни дорогой. Подступали и отступали каменные и глиняные холмы; организмы, похожие на траву и грибницу, жались к земле и погибали под колесами погрузчика. Руины, ставшие для Элви главной приметой Новой Терры, понемногу таяли, сжимались и пропадали из вида. Она опустила голову на ось подающего механизма, позволив вибрациям передаваться от земли в череп. Вэй оглянулась через плечо, и Элви ей улыбнулась. Тело, помнившее полевые выезды студенческих лет, настроилось на ожидание пива и марихуаны, а голова, помнившая про настоящую цель поездки, тревожно гудела. Элви несколько недель день за днем открывала новые организмы и неизвестные человечеству факты, но то, к чему они направлялись сейчас, могло оказаться чем-то еще более чуждым. Никто не вспомнил вслух о протомолекуле, но мысль о ней, густая как цемент, навалилась на всех. Животные не дают силовых всплесков. А чужаки дают.

В просторном светлом небе высотные ветры растянули тонкими ниточками зеленовато-розовые облака. На Луне предполагали, что такой странный цвет объясняется присутствием в них организмов, запасающих минералы на земле и использующих испарения, как форель использует заводи для икрометания. Это была всего лишь гипотеза. На деле все могло оказаться в тысячу раз более удивительным. Или совсем простым и скучным. Элви любовалась пушистой пряжей облаков и солнцем, слишком медленно продвигающимся по небосклону. Фаиз отчаянно выстукивал что-то на ручном терминале. Вэй вела машину сосредоточенно и целеустремленно – так она делала все с первого своего дня на планете. То есть с тех пор, как пропала группа Рива.

Элви задумалась о том, как это странно: выйти в абсолютно неизведанные места с неизвестными опасностями – и бояться людей Первой Посадки. От Новой Терры ожидали трудностей, и она всего лишь оправдывала исходные предположения. С людьми было хуже: от них беды не ждали. Поэтому Элви боялась, что и в следующий раз не сумеет предугадать угрозы.

Она не замечала, что засыпает, пока Фаиз не встряхнул ее за плечо. Он показал вверх. Яркое пятнышко, похожее на Венеру в земном небе, загорелось в синеве. Сдвигаясь на запад, оно медленно росло. За ним сгущался тонкий белый след: единственная идеальная прямая в живых разводах неба. Челнок. Элви нахмурилась.

– Когда ожидался челнок?

– Это не наш, – сказал Фаиз. – С «Барбапикколы». Рудник снова начал работу.

Элви помотала головой. Одна дурацкая ошибка за другой складывались так, что каждая следующая представлялась неизбежностью. Колония начнет продавать руду, наймет адвокатов, заключит сделки. О куполе, предохраняющем от загрязнений, забудут. Чистая, основательная биология превратится в спасательную операцию: «если отбросить то», «с поправкой на загрязнения это»… Фаиз, кажется, угадал ее мысли.

– Никакой протокол исследований не выдерживает контакта с изучаемой популяцией, – сказал он. – Так не только здесь – везде.

Солнце висело на пол-ладони над горизонтом, когда погрузчик, одолев очередной подъем, ничем не отличающийся от тысячи предыдущих, затормозил. Вэй выключила мотор. Фаиз привстал, опершись локтями на ось подающего механизма. Холден чуть слышно выругался.

– Ну и ну, – приглушенно проговорил Фаиз. – По крайней мере, долго искать не пришлось.

Оно притаилось в распадке между холмами. Огромная туша перламутрового цвета, знакомого им по руинам, ничуть, впрочем, не походившая на творение архитектора. Скорее, насекомое с длинными, беспомощно растопыренными суставчатыми лапами. Два отростка побольше выдавались из спины: один – серый и расколотый, как экзоскелет, в котором не осталось ничего, кроме пыли, а другой легонько покачивающийся. Пять черных кругов на тулове напоминали глаза, но эти круги не двигались и не пытались сфокусироваться на пришельцах. Во всяком случае, насколько могла судить Элви.

– Что это? – спросила Вэй. Элви увидела винтовку уже у нее в руках – движения уловить не успела.

– Не знаю, – ответила она. – Ничего подобного раньше не встречала.

– Я встречал, – вмешался Холден. – Это один из их механизмов. У тех, кто создал протомолекулу, такие… штуки были на станции между кольцами. Только поменьше. Я видел, как одна убила человека.

– Вы хотите сказать, – ровным, спокойным голосом произнесла Вэй, – что этой хреновине пара миллиардов лет?

– Думаю, да, – ответил Холден.

Фаиз тихо присвистнул.

– «То не мертво, что вечно ждет, таясь»[20]20
  А. Дерлет, Г. Ф. Лавкрафт. «Таящийся у порога». Пер. Г. Лемке, М. Пиротинского, Л. Каневского.


[Закрыть]… Ну, вы поняли.

Чудище заворочалось, как пьяное. Растопырило лапы. Единственная действующая конечность протянулась к людям и снова упала на землю. Тело вздрогнуло, словно силясь поднять ее.

– Смотрите, – сказала Элви, – позади нее.

Распадок со всех сторон закрывали холмы из голого камня. Ни травинки, ни квазигрибницы. Ни ящерицы, ни птицы. Словно огромная рука дочиста отскребла долину мочалкой. Теперь, зная, на что смотреть, Элви видела, как лапы создания выдергивают местные травинки и подают их в крошечные хитиновые устьица на нижней стороне брюшка.

– Оно… питается?

– На «Станции колец», – сказал Холден, – один десантник попытался убить такое гранатой. Машина уничтожила угрожавшего ей человека и использовала его тело. Переработала на месте. Превратила в пасту и заделала ею повреждения.

– Разумно, – кивнула Элви. – Протомолекула на Эросе так же перестраивала биосистемы для собственных целей.

– Рада, что вы одобряете ее действия, доктор Окойе, – сухо вставила Вэй. – Может ли это, по вашему ученому мнению, представлять угрозу для экспедиции?

– Безусловно, может, – сказала Элви и услышала, как булькнул горлом Холден.

Тварь подалась вперед, не удержалась и свалилась, заскребла лапами. Как сломанная игрушка или раздавленная колесом, но еще живая собака. Зрелище пугало и завораживало – глаз было не оторвать.

– Думаю, нам пора, – испуганно заторопился Холден, – и не позже, а сейчас же.

– Мы не за тем пришли сюда, – сказала Вэй, поднимая винтовку к плечу.

– Вы что делаете? – вскрикнул Холден. – Хотите стать замазкой?

Вместо ответа Вэй открыла огонь. Трассы пуль высветились в воздухе красным, в местах попадания расцвели крошечные взрывы. Тварь завалилась назад, взмахнула лапами, но Вэй, расстреляв все патроны, выхватила из кармана новую обойму и продолжила стрельбу. Тварь сперва пыталась дотянуться до врага, потом стала пятиться. Из ран на боку пролилась серо-зеленая жидкость. Грохот выстрелов оглушал.

Дернувшись в последний раз, тварь издала тонкий вопль, от которого заныли зубы, – и рухнула, раскинув лапы, в зеленоватую лужу. Вэй продолжала стрелять, пока не опустела обойма. Потом она обратила жесткий взгляд к Холдену. Тот побелевшими пальцами сжимал рычаг погрузчика. Он был бледен до синевы.

– Надеюсь, сэр, проблем с этим не случится?

– Вы охренели? – проскрежетал Холден. – Оно могло вас убить!

– Могло, сэр, – согласилась Вэй, – поэтому я убила его.

– Да? – Холден забирал все выше. – Уверены? А если оно не совсем мертво? Мы сумеем… сжечь его, что ли?

– Да, – улыбнулась Вэй, – сумеем.

Через час большой ржавый диск солнца коснулся горизонта. Над трупом твари плясали язычки огня, поднимались выше, чем пламя погребального костра. Жирный черный дым спиралью уходил в облака, а весь мир, казалось, провонял катализаторами горения. Вэй достала из кузова маленькую палатку, Фаиз установил ее. Элви стояла рядом, жар солнца и пламени бил ей в лицо. Ночь ожидалась долгая. Здесь все ночи были такими.

– Ты в порядке? – спросил Фаиз.

– В полном. Но несколько проб я все-таки взяла.

Тварь в пламени светилась. Ее панцирь раскалился добела, по нему от сочленений лучами разбегались тонкие трещины. Она была по-своему красива, и к облегчению Элви примешивалась жалость. Она не привыкла к такому смешению чувств.

Вэй потребовала установить на ночь дежурство, и Холден вызвался на первую вахту. Он казался взволнованным – такого волнения Элви никак не ожидала от капитана «Росинанта». И такой уязвимости. Она легла в палатке, высунув голову наружу. Фаиз тихонько храпел рядом. Вэй, свернувшись под тонким одеялом в кузове, не издавала ни звука. Элви наблюдала за Холденом и слышала, как он мычит себе под нос – это был единственный человеческий звук на нечеловеческой планете. Сон не шел. Через два часа Элви сдалась, поднялась с неудобного ложа и вышла посидеть с Холденом. В безлунном мире светились только погребальный костер и крошечные серебряшки звезд в вышине. Темнота превратила Холдена в смутный силуэт, от которого исходило ощущение массы и тепла.

– Не спится, – сказала Элви.

– Я, наверное, тоже не усну, – признался он. – Не нравится мне, как эти твари меня пугают.

– Не ожидала от вас такого.

– Думали, я наслаждаюсь опасностью? – Элви услышала, как он улыбается. Далеко над ними небо прочертила падающая звезда – вспыхнула и пропала.

– Я не привыкла к мужчинам, признающим, что у них есть чувства, – сказала она. – Вы ведь были на Эросе, когда случилась катастрофа? Я думала, после такого вас ничем не испугать.

– Наоборот. После Эроса меня все пугает. Никак не могу успокоиться. – Он хихикнул. А потом снова заговорил, уже серьезно: – Как вы думаете, это была машина? Или животное?

– Я думаю, для них такой разницы не существовало.

– Для конструкторов? Черт знает, как и что им виделось.

– О, кое-что можно представить, – сказала Элви. – Они проявляли себя в своих созданиях. И проявляют до сих пор. Мы знаем, что они уважали силы самовоспроизводства и умели их направлять.

Она скорее угадала, чем увидела, как Холден развернулся к ней. И очень остро ощутила, что она – женщина наедине с мужчиной в пустынной местности. Огромная ночь стала как-то интимнее.

– Откуда мы это знаем? – спросил Холден.

– Из того, куда они отправили протомолекулу. Кое-что во Вселенной вполне постоянно. Элементы одни и те же. Углерод везде углерод. Азот всегда азот. Они образуют те же связи и складываются в одинаковые структуры. Все обследованные нами системы имеют по крайней мере одну планету, где могут развиться органические репликаторы.

– То есть ДНК?

– Или что-то, действующее подобно ДНК. Они выслали строителя мостов, способного использовать базовые органические репликаторы любого вида. Они способны превратить биосферу в огромную фабричную сеть. Вероятно, так они распространяются. Намечают цели, которые можно оседлать и перестроить в средства доставки. И еще они создают очень долговечные структуры. Кажется, они не жалеют времени на колонизацию галактики.

Элви откинулась назад, прислонилась затылком к кабине погрузчика. Она не тянулась к Холдену, но положила руку так, что он в темноте случайно мог бы задеть ее пальцы. На севере тонко и хрипловато прокричал мелкий зверек.

– Оно прожило миллиарды лет, – сказал Холден, – а мы его расстреляли из винтовки и сожгли на техническом спирте.

– В нашу защиту скажу, что оно выглядело нездоровым. Но – да, оно не ожидало столкновения с высокоразвитым агрессором. Они строили на миллиарды лет. Эти руины, эта тварь, кольца. Все это.

– Иногда они кажутся богами. Злыми и капризными, но все же богами.

– Нет, – возразила Элви, – это просто непонятные нам организмы. Они были специализированы под свою экосистему, как мы под свою. Тысяча триста миров – очень много для хозяев одного-единственного, но капля в океане в сравнении хотя бы только с нашей галактикой.

– У них было больше.

Элви вопросительно хмыкнула.

– У них было больше, – повторил Холден, – но на них напали, и они попытались отразить нападение. Сжигали целые солнечные системы. Много сожгли. Когда это не сработало, они заблокировали всю сеть. Установили карантин и умерли в нем.

– Я не знала.

– Я это видел. В некотором роде. Один мой давний знакомый вроде как расследует это дело.

– Хотела бы я с ним поговорить.

– А, из него много не выжмешь.

Вэй заворочалась во сне. Элви зевнула, хоть и не слишком устала.

– Почему оно проснулось? – спросил Холден, кивнув на мертвую тушу. – Из-за нас? Почувствовало, что мы здесь?

– Не исключено, – ответила она. – Или же оно периодически просыпается и засыпает. Мы видели одного, а их может оказаться много. Или мало, и они редкость. Или даже оно было единственным в своем роде. Данных не хватает.

– Пожалуй. А все же хотелось бы знать, что будет дальше.

– Я не имею ни малейшего представления. В моей жизни столь многое оборачивалось лучшим, чем я надеялась, что я научилась радоваться сюрпризам. Заканчивая курс в Кано, я думала, что буду всю жизнь заниматься изучением среды на Европе. А вышло вот как.