Текст книги "Первое кругосветное плавание"

Воскресенье, 16-е. Сегодня подошли ближе к берегу и стали на якорь так, чтобы господствовать над побережьем северо-восточной части залива, особенно над местом, где мы намеревались возвести форт. За непослушание наказал двенадцатью ударами плети матроса Ричарда Хетчинса.

На берегу толпились туземцы, но в течение дня ни один из них не осмеливался приблизиться к «Индевру». Вечером я в сопровождении нескольких джентльменов отправился на берег. С нами была лишь команда шлюпки. Человек 30–40 туземцев собралось вокруг нас, предлагая кокосовые орехи и прочее; они, видимо, относились к нам так же дружественно, как и прежде.

Понедельник, 17-е. В 2 часа ночи скончался м-р Александр Бьюкен, художник-пейзажист из группы м-ра Бенкса, человек талантливый, и эта потеря, несомненно, будет сильно ощущаться в дальнейшем. Он страдал расстройством желудка и неоднократно был на волосок от смерти; в последнее время приступы участились, в субботу утром у него был приступ, вызвавший сильное обострение болезни, которое и свело его в могилу. М-р Бенкс полагал, что не надо предавать тело земле, так как мы не знакомы с местными обычаями. Тело похоронили в открытом море со всеми возможными почестями.

Утром несколько вождей из западных поселений нанесли нам визит: они принесли с собой молодые банановые деревца, которые были у них эмблемой мира. Все это туземцы, прежде чем вступить на борт, передали морякам; они подарили нам двух свиней (которых здесь было мало) и плоды хлебного дерева. За это мы дали им топорики и другие вещи.

Днем разбили на берегу одну из палаток; м-р Грин и я остались здесь на ночь, чтобы наблюдать затмение первого спутника Юпитера, но нам помешали тучи.

Вторник, 18-е. Пасмурная погода, порой ливни. Утром освободил от службы как можно больше людей и послал их строить форт; одни копали рвы, другие рубили колья и заготовляли фашины. Туземцы не мешали нам, некоторые даже помогали доставлять из леса колья и хворост и, казалось, нисколько не беспокоились насчет наших намерений. Лес мы у них купили и без их согласия не срубили ни одного дерева. К этому времени я приказал снять все паруса и установить кузницу для приведения в порядок оружия и т. д. Сегодня впервые команде дали свежую свинину. Для нас это очень редкое блюдо, что же касается плодов хлебного дерева, кокосовых орехов и бананов, то ими туземцы снабжали безотказно.

Среда, 19-е. Утром с запада со своей семьей прибыл Ликург, чье настоящее имя Тубоуратомита [Тупураатамаити, см. предисловие], и, насколько мы могли понять, явился он для того, чтобы жить рядом с нами. Он привез с собой материалы для постройки жилища. Мы намеревались воздать ему сторицей за доверие, с которым он, видимо, относился к нам. Свезли на берег пустые бочки, разместив их в два ряда в виде бруствера вдоль реки.

Четверг, 20-е. Ветер с юго-востока, шквал с дождем. Все работали на берегу. Ничего примечательного не произошло, кроме того, что туземцы привезли для продажи борова весом около 90 фунтов. Они отвергали все, что им ни предлагалось взамен, желая получить широкий плотницкий топор. Топора мы не могли отдать, поэтому они увезли борова обратно. Таким образом, нам стало ясно, что туземцы, которые два года назад предпочли бы острый гвоздь любому топору[84]84
  В XVIII в. мелкие гвозди расценивались следующим образом: сотня гвоздей длиной 2¼ дюйма стоила 10 пенсов; 20 пенсов стоила сотня трехдюймовых и 40 пенсов – сотня гвоздей длиной 4½ дюйма. Таким образом, у таитян не в чести были все те гвозди, длина которых была менее 4½ дюйма. Зато крупные ценились необычайно. Один из спутников Кука писал, что за один крупный гвоздь местные жители охотно давали несколько ярдов (ярд – 95 см) ткани. Художник Паркинсон отмечал, что на острове Раиатеа за десяток костылей моряки получали десять свиней, правда, свиньи эти были мелкие – вес их не превышал 10–12 фунтов (Beaglehole, 82, п. 4).


[Закрыть], осознали пользу топоров настолько, что отдавали поросенка весом 10–12 фунтов только за топорик, и то за хороший, а не низкого качества. Небольшие гвозди, которые у нас идут по 10, 20 и 40 пенсов за сотню, у них не ценились совсем, но бусы, особенно белые из граненого стекла, нравились им.

Ночью м-р Бенкс и д-р Соландер впервые сошли на берег. Внутри форта для них установили палатку.

Пятница, 21-е. Свезли на берег медную печь и установили ее на бруствере.

Вчера во время прогулки м-р Грин и м-р Монкхауз натолкнулись на тело убитого нами вчера туземца – так объяснили им товарищи убитого. Погребальный обряд у туземцев был необычен, и мы отправились посмотреть. Близ дома, где жил туземец, был небольшой навес. Сооружен ли он специально для погребальной церемонии, я не могу сказать, так как во всех отношениях напоминал жилища, в которых обитали туземцы. Навес был 14–16 футов в длину, 10–12 в ширину и соответствующей высоты.

Один конец его был открыт, другой, так же как и стороны жилища, частично завешен плетенками. Под этим навесом на носилках или деревянном сооружении, застланном циновками и напоминающем подвесную койку на корабле, лежал покойник; ложе поддерживалось четырьмя столбами около 5 футов высотой. Тело было покрыто циновкой, а сверху – белой тканью, рядом лежала деревянная дубинка – оружие туземцев. Покойника положили головой к закрытому концу навеса, тут же были две скорлупы кокосовых орехов, в которых туземцы носят воду.

В другом конце навеса положили связку зеленых листьев с несколькими сухими ветками, связанными вместе и воткнутыми в землю, а рядом – камень размером с кокосовый орех. Здесь же было молодое банановое дерево, такие деревья служат у них эмблемой мира, и тут же лежал каменный топор. У открытой стороны навеса на веревках было подвешено много кокосовых орехов, а около него в землю вбит банановый чурбан высотой в 5 футов. На нем стояла скорлупа кокосового ореха со свежей водой, а у подпорки висел небольшой мешок с поджаренными кусочками плода хлебного дерева; некоторые были свежими, другие засохли.

Туземцам, видимо, не понравилось, что мы приблизились к покойнику, и пока мы все осматривали, они стояли в отдалении, и, должно быть, обрадовались, когда мы ушли. Это место было неприятным из-за нестерпимого смрада. Между тем сооружение находилось не более чем в 10 ярдах от хижин, где жили туземцы.

В день нашей высадки мы натолкнулись на скелет человека, который точно так же лежал под длинным навесом, покрывавшим останки. Когда спустя несколько дней наши ученые пришли, чтобы осмотреть скелет, оказалось, что он исчез. Поскольку первое время, кроме скелета, о котором только что упоминалось, мы наблюдали лишь один случай захоронения, нам казалось, что подобный погребальный обряд принят не у всех туземцев.

Относительно пищи и других предметов, которые туземцы оставляли около покойников, наши мнения разошлись. Вообще говоря, может показаться, что туземцы верят не только в высшее начало, но и в загробный мир. Пища предназначается либо для какого-нибудь божества, либо для покойника, ушедшего в потусторонний мир. Последнее, впрочем, маловероятно, ибо мы не видели никаких жреческих церемоний, да и пища, которая выставляется здесь, остается до тех пор, пока полностью не сгниет.

Возможно, нам удастся все это увидеть еще раз, прежде чем мы покинем остров, но если виденное нами было религиозной церемонией, то не исключено, что нам не суждено будет понять ее, – ведь таинства большинства религий покрыты мраком даже для тех, кто исповедует их.

Суббота, 22-е; четверг, 27-е. Не произошло ничего достойного упоминания. Люди продолжают работать в форту, а туземцы настолько примирились с этим, что скорее помогали нам, чем мешали. Сегодня в форту, который почти воздвигнут, установили шесть вертлюгов (для фальконетов). Это вселило в души туземцев страх, и некоторые рыбаки, жившие у мыса, где строилось укрепление, перебрались подальше, а старый Оухаа знаками старался предупредить нас, что дня через четыре нам придется стрелять из больших пушек. Существовали и другие приметы, совпадавшие с его предсказанием.

Возможно, у местных жителей создалось впечатление, что теперь, после окончания работы, мы намерены стрелять по ним, а может быть, они сами собирались выступить против нас с оружием – нам это неизвестно. Мы никогда не напали бы на них первыми, а нападение с их стороны – вещь маловероятная.

Пятница, 28-е. Утром много каноэ приблизилось к кораблю. В них были туземцы, прибывшие с разных частей острова, некоторых мы раньше не видели. Здесь же была женщина, которую на «Дельфине» называли королевой острова. Сначала она явилась в форт в палатку м-ра Бенкса, и ее в первый момент никто не узнал. Штурман, видевший ее прежде и случайно оказавшийся на берегу, привез ее на корабль. С ней явилось двое мужчин и несколько женщин; все они, вероятно, были членами ее семьи.

Каждому из них я преподнес подарки. Обареа [Пуреа] – так звали эту женщину – я подарил несколько вещей, а она, как только я сошел на берег, дала мне свинью и несколько связок бананов. Все это она приказала выгрузить из своих каноэ и перенести в форт. Туземцы устроили нечто вроде процессии, а она и я двигались в арьергарде.

Обареа около 40 лет, и она, как большинство местных женщин, мужеподобна. Она глава своей семьи или племени, но, по всей видимости, не пользуется никаким авторитетом среди обитателей острова, хотя нам говорили о ее влиянии в ту пору, когда здесь находился «Дельфин».

Геркулес, чье настоящее имя было Тутаха, по всей видимости, главный вождь на острове. Он посещал нас обычно два раза в неделю, всегда на нескольких каноэ и в сопровождении туземцев. Мы знали, что во время этих визитов от него или тех, кто с ним являлся, сможем получить в той или иной мере любые съестные припасы, которые имеются на острове; в другое же время приобрести какую-нибудь свинью можно было лишь случайно.

При посещении Обареа у нас гостил Тутаха и он не особенно был доволен нашим вниманием к ней. Но вскоре мне удалось улестить его, пригласив на борт и вручив кое-какие подарки.

Суббота, 29-е. Из трюма подняли четыре орудия, два установили на квартердеке, остальные – в форту на берегу реки.

За прошедшие два дня не менее 30 двойных каноэ с 200 или 300 туземцами подходили к «Индевру», поэтому мы были начеку и внимательно следили за их действиями.

Воскресенье, 30-е. Наступил тот четвертый день, когда, по словам Оухаа, нам придется стрелять из пушек. Никто из нас не покинул форта, однако в этот день поведение туземцев не изменилось. Рано утром нанесла визит Обареа, она предложила мне обменять свинью на топорик, я согласился, и сделка была совершена.

Понедельник, 1 мая. Утром на борт прибыл Тутаха. Ему не терпелось заглянуть в каждый ящик и сундук в каюте. Я удовлетворил его любопытство, поспешив открыть большинство из них, – те, которые принадлежали мне. Несколько вещей полонили его воображение. Тутаха собрал их вместе, но когда его взгляд остановился на скобеле, который я получил от м-ра Стефенса и который напоминал каменные струги или топоры, Тутаха взял его в руки и бросил остальное. Он попросил меня дать ему скобель, на что я с готовностью согласился. Туземец ушел, не попросив больше ничего. Я не сомневался, что он был доволен тем, что получил.

Сегодня, как и несколько дней назад, один из туземцев – он, кажется, был вождем – обедал с нами; в первый раз, когда он посетил нас, с ним были женщины, которые вкладывали ему пищу в рот. Сегодня женщин с ним не было. Подали обед, но туземец сидел на стуле неподвижно, как статуя, не притрагиваясь к еде, и, несомненно, ушел бы без обеда, если бы один из слуг не накормил его. Женщины охотно кормили нас, это свидетельствует о здешнем обычае, в соответствии с которым они должны потчевать вождей. Однако случай, о котором выше шла речь, единственный – больше ничего подобного нам не доводилось видеть. Возможно, вожди не могут управляться с пищей так, как делает любой из нас.

Днем установили обсерваторию и взяли на берег астрономический квадрант и некоторые другие инструменты.

Постройка форта завершена, и мы теперь можем приступить к работе, как только позволят время, природа, расположение выбранного места и материалы.

Вдоль северной и южной стороны форта был насыпан земляной вал высотой в 4½ фута, снаружи проходил ров в 10 футов шириной и 6 футов глубиной. По западной стороне, обращенной к заливу, был насыпан земляной вал высотой в 4 фута с частоколом; здесь не удалось прорыть рва, так как эта часть форта находилась на уровне высшей точки прилива. На восточной стороне, на берегу реки, были размещены два ряда бочек – это было самое уязвимое место форта, и здесь мы установили две четырехфунтовые пушки. В форту, помимо этих двух пушек, находилось шесть фальконетов. Для защиты форта потребовалось 45 вооруженных ручным оружием человек, включая офицеров и ученых, которые жили на берегу.

Я думаю, что теперь мы успешно сможем обороняться, если туземцы нападут.

Вторник, 2-е. Утром, около 9 часов мы с м-ром Грином пришли устанавливать квадрант, но не нашли его на месте; с тех пор как мы получили квадрант от его конструктора м-ра Берда[85]85
  Берд, Джон (1709–1776) – известный английский механик и оптик, конструктор многих астрономических и навигационных приборов. В юности был ткачом, затем часовым мастером; в 40-х годах XVIII в. сконструировал ряд точных астрономических приборов, которые приобрели всеевропейскую известность.
  Квадранты Берда считались лучшими в мире и ценились буквально на вес золота.


[Закрыть], никто не вынимал его из ящика (площадь этого ящика около 18 квадратных дюймов). Инструмент был довольно тяжелым, так что мы не могли понять, каким образом удалось его утащить.

Часовой стоял всю ночь в 5 ярдах от двери палатки, где находился квадрант и другие приборы, но до них никто не дотронулся, исчез только квадрант. Однако спустя некоторое время нам удалось выяснить, что укравший квадрант туземец отправился на восток, захватив прибор с собой. Мы решили задержать все большие каноэ, которые находились в заливе, схватить Тутаху и других видных лиц из числа туземцев и держать в заключении до тех пор, пока квадрант не будет возвращен.

Но мы понимали, что этот план нельзя будет осуществить немедленно, так как в нашей власти была только Обареа, а если бы ее задержали силой, подобный акт встревожил бы остальных туземцев. Между тем м-р Бенкс (который был всегда начеку, когда дело касалось туземцев) и м-р Грин отправились в глубь леса расспросить Тубоуратомиту, каким образом пропал квадрант и куда он мог быть унесен. Вскоре я узнал, что все трое [Бенкс, Грин и Тубоуратомита] ушли на восток в поисках прибора, а несколько позже туда же с небольшой группой людей направился и я.

Перед уходом я приказал не задерживать Тутаху, если он явится на корабль или в форт. Мне было ясно, что он непричастен к краже, кроме этого, я был уверен, что квадрант найдется. Почти в 4 милях от форта я встретил м-ра Бенкса и м-ра Грина; они возвращались с квадрантом. Это было на закате. Около 8 часов вечера, вернувшись в форт, мы узнали, что Тутаха находится под стражей, а группа туземцев толпится у ворот форта.

Мой поход в лес с группой вооруженных людей настолько встревожил местных жителей, что вечером, собрав пожитки, они стали уходить подальше от форта. С корабля заметили, что туземцы оттолкнули от берега двойное каноэ, за ними послали шлюпку. В каноэ был Тутаха. Когда шлюпка приблизилась, туземцы бросились в воду. Удалось захватить только Тутаху, который вместе с каноэ был доставлен на корабль; остальные беглецы доплыли до берега. С корабля Тутаха был переведен в форт, и м-р Хикс задержал его до моего возвращения.

Встреча Тубоуратомиты и Тутахи, когда Тубоуратомита прибыл в форт и увидел, что Тутаха сидит в заключении, была поистине трогательной. Некоторое время они оба только плакали, ибо Тутаха был убежден, что его должны убить. Разуверить его в этом было невозможно до тех пор, пока Тутаху не вывели из форта к туземцам, которые бросились обнимать его. Тутаха после этих событий не хотел уходить от нас. Он отправился восвояси только после того, как дал нам, несмотря на наши возражения, двух свиней. Надо сказать, что наше обращение с ним, безусловно, не заслуживало такой награды. Мы все же взяли свиней, намереваясь вскоре преподнести ему за это равноценный подарок.

Среда, 3-е. Рано утром Тутаха прислал за каноэ, задержанным вчера, а днем от него пришел туземец за топором и рубашкой в обмен на его вчерашний подарок. Поскольку посланец сообщил нам, что Тутаха по крайней мере в течение 10 дней не хочет приближаться к кораблю, мы решили не посылать ему подарков, чтобы он поскорее явился к нам.

Мы получили теперь возможность поразмыслить над тем, каким образом был похищен квадрант. Очень возможно, что укравший его человек видел, как ящик с прибором внесли в палатку, или узнал об этом от туземцев и тут же решил унести квадрант. Вчера на закате видели туземца, который бродил вдоль берега реки у форта. Когда с ним заговорили, он поспешил удалиться. Ясно, что он ожидал сумерек, чтобы войти в форт перед сменой часовых, когда большинство наших людей, окончив работу, развлекаются с туземцами.

Однако никто не выходил из форта, а палатку я не покидал до захода солнца. На закате я несколько раз обошел форт по внутренней границе вала, а затем направился в помещение м-ра Бенкса и приказал бить вечернюю зарю. Барабанщик, отбивая зарю, трижды обошел форт. Возможно, в тот момент, когда у палатки не было ни меня, ни барабанщика, туземец вынес ящик с прибором. После вечерней зари все вошли в форт, часовые заняли посты внутри укрепления, и вору уже невозможно было пронести квадрант. Трудно себе представить, как мог отважиться с риском для жизни на такую попытку беззащитный туземец, не имевший огнестрельного оружия.

Четверг, 4-е. Сегодня в форт с острова Йорк [Муреа] прибыло несколько человек; один из них сообщил нам о двадцати двух островах, лежащих по соседству. Установили часы[86]86
  Одни из этих часов, сконструированные для Королевского Общества в 1760 г. мастером Шелтоном, до сих пор еще ходят и хранятся в одном из залов Общества (Beaglehole, 89, п. 3).


[Закрыть], одни – в палатке, где жили м-р Грин и я, другие – в обсерватории.

Вечером Тутаха опять прислал туземца за нашими подарками; мы ему сказали, что м-р Бенкс и я навестим его на следующий день и захватим топор и рубашку с собой. Нам было необходимо помириться с Тутахой, чтобы туземцы не перестали продавать нам плоды хлебного дерева и кокосовые орехи. В последние два дня мы их не получали, возможно потому, что Тутаха все еще гневался на нас за арест, а быть может, таким способом туземцы выражали свое негодование по поводу ареста их вождя.

Пятница, 5-е. Рано утром Тутаха прислал к нам туземцев напомнить о нашем обещании. Они, казалось, не находили себе места до тех пор, пока около 10 часов м-р Бенкс, д-р Соландер и я не отправились на катере к берегу, взяв с собой одного из туземцев.

Когда мы приблизились к Аппара [Паре] – резиденции Тутахи, близ его дома собралась огромная толпа местных жителей. Один из них – у него на голове был большой тюрбан, а в руках длинная белая дубина – пытался отогнать людей от места нашей высадки, награждая их ударами дубины и швыряя в них камни. Он помог нам высадиться и затем проводил к вождю, но при этом порядка не было никакого, нас теснила толпа и все кричали: «Тайо Тутаха!», что означало «Тутаха друг!»

Мы застали Тутаху сидящим в окружении стариков под большим деревом. Он усадил нас и сразу же напомнил о топоре. Я передал ему топорик и верхнюю одежду из тонкой черной материи двойной ширины (бумажная ткань ворсовой отделки), сшитую по их образцу, и рубашку. Он тут же нарядился в платье, а рубашку отдал встречавшему нас туземцу, на которого Тутаха, видимо, пытался обратить наше внимание. В это время вошла Обареа в сопровождении женщин, которых мы уже знали; они сели рядом с нами.

Тутаха не мог усидеть на месте; он вскоре вышел, видимо, для того, чтобы показать туземцам обнову. Вскоре он возвратился, немного посидел, затем опять покинул нас, но на этот раз, как нам сказали, чтобы позаботиться об угощении. В этот момент мы с удовольствием убрались бы отсюда прочь, так как нас буквально задушила сгрудившаяся толпа. Однако пришлось остаться еще минут на десять. Вскоре нам сказали, что вождь желает нас видеть.

Нас проводили к катеру, где под навесом сидел Тутаха. Он знаками пригласил нас занять место рядом с ним, что мы и сделали. Около катера столпились туземцы. Вождь приказал принести плоды хлебного дерева и кокосовые орехи. Через некоторое время к Тутахе явился гонец, и вождь тут же собрался уходить. Нам объяснили, что надо было бы последовать за ним. Туземцы провели нас к большому двору. Здесь состоялось состязание по борьбе. Тутаха, окруженный именитыми особами, сел в одном из углов и пожелал, чтобы мы заняли места поблизости, но нам удобнее было стоять.

Когда все было подготовлено, на арену вышли туземцы группами по 8, 10, 12, а иногда и более человек. Они двигались согнувшись, прижав левую ладонь к правой стороне груди, а правой ладонью ударяя по левой руке и предплечью. Так длилось до тех пор, пока кто-нибудь жестом не вызывал противника на борьбу, при этом не произносилось ни слова. Борцы пытались схватить друг друга за бедра, а если это не удавалось, то вцеплялись в волосы и боролись до тех пор, пока один не укладывал другого на лопатки. Всякий раз (за исключением одного лишь случая) старики возглашали победу троекратным криком, а группа туземцев исполняла на протяжении минуты какой-то танец.

Остальные борцы продолжали состязание, не обращая внимания на зрителей. Свою ловкость они, видимо, показывали только в начале, исход борьбы решался силой. Если силы были равны и ни тот и ни другой не мог уложить противника на спину, они по взаимному согласию расходились; в противном случае их растаскивали другие. Победитель не глумился над побежденным, а побежденный не роптал на судьбу, но, видя свирепые лица борцов, можно было подумать, что они и в самом деле враги.

На состязании присутствовало около пятисот человек. По-видимому, женщины не принимают участия в этом развлечении. Мы заметили лишь нескольких знатных женщин, и то, пожалуй, для них было сделано исключение ради нас. После окончания борьбы нас пригласили на обед. Мы последовали за Тутахой, который направился к нашему катеру, вскоре туда принесли жареного поросенка, плоды хлебного дерева и кокосовые орехи. Мы полагали, что обед состоится здесь, но Тутаха минут через десять знаками попросил нас отчалить от берега и направиться к «Индевру». Мы прибыли на борт с Тутахой и Тубоуратомитой.

Вскоре мы ощутили реальные преимущества дружбы с этим человеком: как только туземцы узнали, что он находится на борту, они доставили нам в форт хлебные плоды, кокосовые орехи и другие припасы.

Суббота, 6-е; воскресенье, 7-е. Никаких примечательных событий не произошло. Туземцы привезли такое количество плодов хлебного дерева и кокосовых орехов, что хватило на весь экипаж.

Понедельник, 8-е. Рано утром штурман отправился на катере к востоку с заданием достать несколько свиней и птицу, но к вечеру вернулся ни с чем. Он видел и свиней, и птицу, но в очень малом числе, причем все это, по словам местных жителей, принадлежало Тутахе. Так велика была власть этого человека над местными жителями, что они не отваживались что бы то ни было отдавать без его разрешения. Возможно, они только прикрываются его именем, чтобы не отдать то малое, чем они владеют, ибо свиней и птицы у них немного.

Вторник, 9-е; среда, 10-е; четверг, 11-е. За эти три дня не произошло ничего достойного упоминания. Обареа, которую на «Дельфине» называли королевой, нанесла нам визит – первый с тех пор, как был похищен квадрант. Она преподнесла нам поросенка и взамен получила топорик. Как только он оказался в ее руках, она вытащила сломанный топор и несколько кусков старого железа. Должно быть, все это осталось после «Дельфина». Обареа жестами просила нас исправить топор, а из железа сделать новые. Я исполнил первую просьбу, но вынужден был отказать ей во второй.

С того времени, как туземцы видели кузницу, они частенько приносили куски железа и просили сделать тот или иной инструмент. В обычное время, когда у нас работы не было, мы старались помочь им. Старое железо туземцы получили, должно быть, с «Дельфина» – как мы полагаем, единственного корабля, побывавшего здесь до нашего прихода сюда[87]87
  Кук, высадившись в 1769 г. на Таити, еще не знал, что на острове за год до него побывала французская экспедиция Бугенвиля. Таким образом, таитяне могли получить различные железные изделия не только от Уоллиса, который был на Таити в 1767 г., но и от французов.


[Закрыть], а возможно, кое-что взяли и у нас. Они совершали у нас кражи любых видов, но я могу сказать, что так же поступали и наши матросы, находясь в этих краях.

Пятница, 12-е. Облачная погода, ливни. Утром в форт явились мужчина, две молодые женщины и несколько туземцев. Они раньше у нас не были и представились нам довольно странным образом. Я расскажу об этом случае подробнее.

М-р Бенкс находился у ворот форта, принимая деятельное участие в торговле с местным населением, когда ему сообщили, что в форт пришло несколько новых туземцев. Он направился им навстречу. Незнакомцы принесли около дюжины молодых пизангов и еще какие-то растения, все это они сложили футах в 20 от м-ра Бенкса; при этом туземцы держались на известном расстоянии от него. Затем туземец, который, кажется, был слугой двух женщин, перенес пизанги и растения и вручил их м-ру Бенксу. Поднося каждое растение, он произносил короткую фразу, которую мы не понимали.

После того как все было закончено, туземец взял несколько кусков холста и расстелил их на земле. Одна женщина вступила на него и без тени смущения сняла с себя одежды ниже пояса, затем повернулась раз или два, сошла с холста и сбросила всю одежду. На первый холст был положен второй, и она снова совершила эту церемонию. Холст свернули и отдали м-ру Бенксу, а женщины обняли его. На этом церемония завершилась.

Суббота, 13-е. Днем не произошло ничего примечательного. Ночью один туземец пытался по валу забраться в форт, но, обнаруженный часовыми, бежал. Железо и металлические инструменты, которыми днем работают в походной кузнице, привлекают туземцев. Они не в состоянии противиться соблазну и не раз пытались совершить кражи.

Воскресенье, 14-е. Сегодня в одной из палаток форта отслужили церковную службу, на ней присутствовали некоторые туземцы, они вели себя весьма достойно.

День завершился странной сценой у ворот форта: молодой парень около 6 футов ростом лежал в присутствии наших матросов и туземцев с девочкой 10–12 лет. Я решил написать об этом потому, что, кажется, это происходило скорее в силу обычая, чем из-за похоти, и присутствовавшие здесь женщины, в том числе Обареа и другие представительницы знатных семейств, не высказали ни малейшего неодобрения или осуждения. Наоборот, они наставляли девочку, как ей следует вести себя при этом, и, как ни была она мала, девочка, видимо, не лишена была некоторых сведений на этот счет[88]88
  Эта сцена приобретает иной характер в передаче спутников Кука, которые считают, что Пуреа (Обареа), поведение которой не отличалось большой нравственностью, буквально натравливала на девочку двух туземцев, не желавших, однако, исполнять приказы Пуреа, причем все местные жители, которые были свидетелями этого происшествия, сурово порицали Пуреа (Beaglehole, 94, п. 1.).


[Закрыть].

Понедельник, 15-е. Переменный ветер, облачная погода.

Прошлой ночью пропал один из бочонков с водой, стоящих у стены форта. Утром никто из туземцев, казалось, ничего не знал о пропаже. Ни один из них не пожелал сообщить нам что-либо о бочонке, и я, считая пропажу слишком ничтожной, ничего не намерен предпринимать, чтобы заставить их разговориться.

Вечером Тубоуратомита с женой и туземец, принадлежащий Тутахе, выразили желание остаться на всю ночь у бочек, чтобы помешать краже. Но мы поставили там часового, поэтому их услуга оказалась излишней, и мы уговорили их отправиться домой. Перед тем как уйти, они знаками предупредили часового, чтобы тот был начеку. Судя по этому, можно было предположить, что они знали о готовящемся нападении, которое непременно бы произошло, если бы не помешал часовой.

Вторник, 16-е. Западные ветры. Утром облачность, сильные ливни; во второй половине суток прекрасная погода. С 16 по 22-е не произошло ничего существенного.

Понедельник, 22-е. Весь день густая облачность, сильные ливни; гроза, продолжавшаяся большую часть суток.

Вторник, 23-е. Ветер южный. В первой половине суток хорошая погода, затем ливень. Эти два дня туземцы не привозили фруктов, думается, из-за дождя.

Среда, 24-е. В течение дня ясная погода. Вытащили на берег баркас, так как обнаружили в нем течь. Хотели починить днище, но, к нашему удивлению, оно было настолько изъедено червями, что необходимо было сделать новое. Все плотники немедленно были поставлены на работу.

Четверг, 25-е. Большую часть суток облачность, часто дождь.

Пятница, 26-е. Проходящие ливни.

Утром вытащили на берег катер, чтобы осмотреть дно; к счастью, оно цело, хотя катер пробыл на воде не меньше времени, чем баркас. Должно быть, это объясняется тем, что днище катера было выкрашено свинцовыми белилами, а у баркаса – сосновым лаком. Иначе трудно понять, почему так произошло, ведь обе лодки построены из леса одного сорта и в ходу были одинаковое время. Днища лодок, которые используются в водах, где есть эти черви, следует покрывать свинцовыми белилами, а на кораблях надо иметь запас краски для нанесения – когда это необходимо – нового слоя.

Кажется странным, что днище нашего баркаса так сильно пострадало. С баркасом «Дельфина», который в здешних водах пробыл столько же времени, сколько и наш, не произошло ничего подобного.

Суббота, 27-е. Ветры переменного направления, хорошая погода.

Воскресенье, 28-е. Ветер южный, ясно.

Утром м-р Бенкс, д-р Соландер и я на катере отправились с визитом к Тутахе, уходившему из Аппара в юго-западную часть острова. К этому нас побудило полученное от него несколько дней назад послание, в котором он обещал дать нам несколько свиней, если мы навестим его. Не очень доверяя словам Тутахи, мы все же решили проверить его обещание и отправились в путь. Мы прибыли к вождю уже ночью. Так как мы покинули шлюпку почти на полпути, то вынуждены были заночевать у него.

Тутаха принял нас весьма радушно, приказал заколоть свинью, но мы спасли животному жизнь, полагая, что оно нам со временем пригодится. Ужин наш состоял из фруктов и того, что нам удалось достать. У вождя гостили Обареа и другие наши знакомые. Все они, видимо, были такими же путешественниками, как и мы, так как не взяли с собой каноэ, да и жилищ, в которых они разместились, едва-едва хватило для половины гостей.

Нас было шестеро, и после ужина мы стали искать пристанища на ночь. М-р Бенкс остановился в одном месте, д-р Соландер в другом, я с тремя спутниками в третьем. Мы не спускали глаз с тех вещей, что были при нас, не забывая, среди кого мы находимся, и тем не менее незадолго до полуночи обнаружили, что почти у всех что-нибудь да пропало. Кто-то вытянул у меня из-под головы чулки, хотя я спал чутко. Вещи м-ра Бенкса взяла на сохранение Обареа, и все же, судя по ее словам, их украли. Думаю, что не без помощи самой Обареа известие дошло до Тутахи. Оба они подняли страшный шум, однако это была лишь видимость, и поиски, конечно, не увенчались успехом.

Спустя некоторое время в хижину, где остановился я и трое моих спутников, явился Тутаха, чтобы развлечь нас музыкой и пением. Играли на трех барабанах и четырех дудках. Концерт продолжался около часа, затем наши гости удалились. Музыка и пение были такого рода, что я был рад, когда все закончилось.

Мы пробыли у туземцев почти до полудня следующего дня, надеясь найти хотя бы некоторые из пропавших вещей, а также получить свиней, но отправились назад только с одной свиньей – той самой, которая предназначалась для нашего стола прошлым вечером. Тутаха обещал дня через два доставить на борт свиней и украденные вещи, однако мы не верили его словам. Так закончился наш визит. Поздно вечером мы добрались до форта.

Вторник, 30-е. Весь день подготавливали приборы для наблюдений и обучали джентльменов обращению с ними. Для наблюдений я хочу послать людей в другие части острова, ибо опасаюсь, что нам здесь не повезет.