Текст книги "Охотники за сокровищами"
Автор книги: Джеймс Паттерсон
Жанр: Зарубежные детские книги, Детские книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
Глава 4
Знаете, что самое лучшее в закате над морем? Нет, не великолепные краски. Самое лучшее – это когда пышущий жаром огненный шар ныряет в океан, и ты больше не чувствуешь себя куском хорошо прожаренного бекона на раскаленной сковороде. А там, где солнце ушло под воду, будто бы даже встает столб пара.
Наконец-то наступил вечер. Стало прохладно. Хотя на нижних палубах все равно жарища. Каюты – что твоя печка, ложись на койку да подрумянивайся. Томми стоял у штурвала, Шторм спустилась на камбуз поглядеть, что у нас осталось из провизии, а мы с Бек забрались в самое прохладное местечко и стали прорабатывать свой план выживания. Устроились мы в забитой всяким хламом каюте окнами на палубу – в рекламных буклетах гонконгской верфи, где мы купили яхту, это помещение называлось «просторным салоном».
Когда яхта стала нашей, просторный салон превратился скорее в неприбранный чулан. Да, реклама не врала – здесь действительно был «изогнутый диван, полированные тиковые панели и мебель из древесины твердых пород, а также встроенная раковина». Но раковина была забита грязной посудой и бутылками от газировки, а тиковые панели целиком скрылись за любимыми находками родителей (в том числе шлемом конкистадора, редкой африканской маской, кружкой для грога в форме лягушки, ржавым ядром с канонерки конфедератов, бронзовыми часами с херувимами, возможно принадлежавшими королю Людовику XIV, и витриной, в которой покоился ржавый столовый нож с «Титаника»).
С потолка тут и там свисали побрякушки, ожерелья, вырезанные из кокосовых орехов головы. Добавьте к этому гору снаряжения для дайвинга, дыхательные аппараты, валяющиеся на полу ботинки, футболки и непарные носки (у нас нет специальной корзины для грязного белья) – и вы поймете, почему наш просторный салон напоминал великанский мусорный контейнер.
– Ты хоть раз видел карту, где помечены эти сокровища? – спросила Бек.
– Не-а. Папа просто сказал, что нам нужно на Каймановы острова.
– Значит, ищем карту.
Мы принялись рыться в свалке барахла – после шторма она стала еще больше, потому что во время качки со стола, стен и полок попадала куча всего, – и где-то через час на меня снизошло озарение. Я решительно повернулся к Бек.
(Да нет, Бек, не «озверение», а «озарение». Ты же знаешь, как я выгляжу, когда у меня озарение!) (Так-то лучше.)
– Надо посмотреть в Той Комнате, – прошептал я.
– Нельзя, – тоже шепотом ответила Бек. – Она заперта.
– Значит, надо найти Ключ от Той Комнаты.
Да, когда мы говорим о Той Комнате или о Ключе от Той Комнаты, то даже голосом показываем заглавные буквы. Дело в том, что вход в Ту Комнату нам Строго Воспрещен. И еще там стоит толстенная стальная дверь с толстым засовом на замке, прямо как в банковском хранилище для ценностей. Или в Форт-Ноксе. В Той Комнате мама с папой держали все самое секретное. Карты с кладами. Планы дальнейших поисков. Информацию о дилерах и посредниках, связанных с музеями.
Нам, конечно, это все пригодилось бы. Но у меня были и другие причины для того, чтобы нарушить один из самых строгих родительских запретов и проникнуть в Ту Комнату.
– Слушай, Бек! Я тебе кое-что скажу, только пообещай, что не подумаешь, будто я сумасшедший.
– Извини – я всегда так думала.
Ну, я не стал с ней церемониться и вывалил:
– А вдруг там наш папа? Живой.
Глава 5
– Ты шутишь, да?
Вообще-то, я надеялся на совсем другую реакцию.
– Я не шучу, Бек, – сказал я.
Мы спустились в самый низ и двинулись в сторону носа.
Та Комната была крайней из всех. Мы встали перед Дверью и уставились на Замок.
– Вдруг папа зашел туда, когда был шторм, ну, чтобы спрятать какие-нибудь особо важные документы или запереть карту сокровищ в герметичный ящик, а тут волна в борт как даст, с полки что-нибудь упало – бац! – папе по затылку, и он остался лежать без сознания.
– Ты серьезно? – только и спросила Бек.
– Но ведь такое может быть.
– Так почему мы его не видели, а? Очнись, Бик! Мы же тут и стояли, помнишь? Если нет, я тебе напомню. – И она изобразила бульканье и плюханье, а потом сделала вид, что у нее вода в горле. – Мы стояли по шею в воде, и я что-то не припомню, чтобы папа плыл мимо. А по-другому он бы до Той Комнаты не добрался.
– Ну, вы же не все время торчали здесь. Может, папа залез через потайной люк с палубы.
А, да, я же вам, кажется, не говорил: на «Потеряшке «есть целая куча разных потайных люков, секретных дверей и тайников. Когда вокруг рыщут пираты, а ты как раз поднимаешь со дна моря сокровище, полезно иметь какое-нибудь местечко, где можно спрятать драгоценный груз. Вот, посмотрите на рисунок. Конечно, Бек не стала рисовать все тайники, пустотелые мачты и секретные проходы в точности – иначе какие же они тогда секретные? – но общее представление получить можно.
Впрочем, когда я выложил свои соображения насчет папиного тайного проникновения в трюм через секретную дверь, у Бек в глазах зажегся нехороший огонек. Стало ясно: начинается Близнецовая тирада, раунд номер 426.
– Не выдумывай, Бикфорд! Папа погиб!
– Нет, Ребекка! Он в Той Комнате!
– Этого. Не. Может. Быть.
– Может.
– Ага, ага. Добро пожаловать в реальность, Бик! «Может», ха!
– Спорю на что угодно – он там! Упал и лежит.
– Он погиб, Бик.
– Нет, это тебе только так кажется!
– Потому и кажется, что погиб!
– Он, наверное, голодный, пить хочет…
– Нет!
– А вот и да! Надо сделать ему сэндвич. Или принести белковый коктейль.
– Бикфорд, он ни есть, ни пить не будет. Он погиб, умер! А мертвые, знаешь ли, имеют одно удобное свойство: не едят, не пьют и посуду не моют!
– Ребекка! Ну почему ты такая жестокая и бессердечная!
– А почему ты такой слюнтяй!
– Потому что у меня сердце есть!
– То-то я гляжу, до мозгов оно кровь не докачивает. Тук-тук, кто-нибудь дома?
– Ну, прости, миссис Спок. Не все ж такие суперлогичные.
– Ладно, буду просто логичной.
– Правда?
– Да.
– Ну ладно.
– Договорились.
Ну вот – двадцать секунд, и готово.
– Извини, – сказал я.
– И ты меня, – сказала Бек.
– А передо мной кто будет извиняться? – поинтересовалась Шторм, выкатываясь из каюты (она у них общая с Бек). – Я вообще-то собиралась вздремнуть.
– А я думала, ты составляешь список имеющейся провизии, – удивилась Бек.
– На это мне хватило двадцати секунд. У нас там примерно ноль без палочки. Вот я и решила вздремнуть. А вы меня разбудили. И что вы тут делаете?
– Нам нужно проникнуть в Ту Комнату, – сказал я.
– Зачем?
– Чтобы достать папину карту и узнать, где на Каймановых островах спрятаны сокровища.
Шторм пожевала губами, став похожей на рыбу, и задумалась на несколько секунд.
– Годится, – сказала она и, позевывая и почесывая зад, развернулась и зашаркала обратно в каюту.
– Ну, так, – сказал я, обращаясь к Бек. – Если бы на месте папы была ты, куда бы ты спрятала ключ?
Ответить Бек не успела. Из каюты выкатилась Шторм. В руках у нее был заводной будильник. Взмахнув рукой, Шторм шмякнула будильником о стену, покрытую деревянными панелями (я вам о них рассказывал). Стекло рассыпалось на части. Во все стороны полетели винтики и пружинки.
На пол упал медный ключ.
Глава 6
Сразу стало ясно, что я ошибся.
Когда мы вошли в Ту Комнату, на полу никто не лежал без сознания и жаждой не мучился. (Обслуживание в номерах? Отмените заказ на сэндвичи и освежающие напитки.)
В каюте не было окон, и здесь царила темнота. Было так темно, что Бек даже сняла свои 3D-оч-ки (на время). И все же, хоть мы и видели одну только вязкую темноту, нам сразу стало ясно: вот Та Комната, где мама с папой хранили все самое ценное, что касалось охоты за сокровищами.
Я нащупал выключатель и включил свет.
– Ого! – сказали мы хором.
– С ума сойти, – добавил я.
В тусклом свете лампы проступали стены, увешанные пробковыми досками. А к доскам были приколоты многочисленные распечатки, фотографии и карты.
– Это та икона трехсотлетней давности, которую мы вернули в православную церковь на Кипре, когда мама еще не пропала, – сказала Бек, показывая на фотографию. – А вот благодарственное письмо от епископа Неаполя.
– А это эфесы и ножны средневековых мечей, мы их подняли у побережья Англии, – откликнулся я, рассматривая фотографии, висящие на противоположной стене.
Под увешанными бумажками досками стояли низкие шкафы. Вместо стекла в дверцах у них была мелкая сетка. В шкафах хранились бесценные произведения искусства, артефакты и антиквариат. Керамика доколумбовой эпохи. Древнее оружие. Толстопузенькие нефритовые будды. Растрескавшийся глиняный горшок, полный серебряных монет. Медная курильница в виде индуистской богини.
В углу сразу за дверью нашелся даже золотой египетский саркофаг с изображенной на нем бычьей головой.
Бек рассматривала карту, висевшую на стене за шкафами.
– Здесь ни сантиметра свободного, – заметила Бек. – А карта занимает полстены. Зачем она тут?
Это была простенькая рулонная карта Северной и Центральной Америки, карта, которая была бы уместна в школьном классе. Никаких пометок на ней не было. Каймановы острова выглядели едва различимым пятнышком к югу от Кубы.
– И вот еще, погляди, – сказал я, показывая на исписанный от руки листок, лежавший у мамы с папой на столе, под стеклом.
– Ну и что? – сказала Бек. – Это просто десять самых ценных утраченных сокровищ в мире. Ты что, не слушал? Мама рассказывала про них на уроках географии.
– А, ну, помню. Но это же не просто список, Бек. Видишь, написано: «Найти». Мама с папой собирались все это когда-нибудь отыскать.
Бек пожала плечами.
– Наверное, придумывали, откуда им взять денег, чтобы отправить в колледж аж четверых детей.
– Мы ведь вроде бы не хотели ни в какой колледж, – напомнил я ей.
– Говори за себя, – отрезала Бек и, в последний раз равнодушно взглянув на найденный мною странный список, отошла и стала разглядывать стену позади стола. Полстены занимала карта, а вторую половину – фотографии и распечатанные изображения разных произведений искусства – картин, статуй, керамики. Бек больше всего интересовали картины.
– Это Ренуар, – сказала она, показывая на одну из картин. Она все это знает, потому что стоит нам попасть в большой город, как она тут же идет в музей и бродит там до самого отплытия. Она у нас семейный художник все-таки. – Это Мане. А это – Моне.
– Как их различить, напомни, а?
– Если картина написана маленькими мазками – значит, Моне. А если изображены пухленькие парижанки – тогда Мане.
– А, точно.
– Вот это – Дега. Рядом с ним – Сезанн. И Гоген. Вот Пикассо. И Ван Гог – только эта картина давно утеряна.
– Ты что, думаешь, мама с папой собирались все это добыть?
– Ну, тогда им пришлось бы красть из музеев. Ого! Может, они это затем сюда и повесили, – с этими словами Бек постучала по черно-белой фотографии улыбающегося гангстера в старомодной шляпе. Изо рта у гангстера торчала сигара. – Чтобы мы не вздумали охотиться за этими сокровищами.
Рядом с фотографией гангстера висела копия статьи из газеты Chicago Sunday Tribune за 18 октября 1931 года. Заголовок на всю полосу гласил: «Присяжные признали Капоне виновным«.
Пока Бек разглядывала копии знаменитых картин и статуй, я увлекся совсем другим образчиком искусства – комиксом, который папа сунул под стекло рядом со списком «Найти«. Как я догадался, что это папа вырезал картинку из журнала? Да просто он тысячу раз рассказывал мне эту дурацкую шутку: студент показывает профессору в мантии и академической шапочке античную греческую вазу, расписанную изображениями людей и разными сценками, и спрашивает: «Это греческая ваза? А почему такая маленькая?» А профессор отвечает, махнув рукой: «Потому что на греческую зарплату особо не разгуляешься».
Обхохотаться. Смешнее не бывает.
Но последние несколько месяцев папа просто обожал рассказывать эту шутку. Мне. Снова и снова, снова и снова. Прямо какая-то греческая разновидность китайской пытки.
Он даже нацарапал на полях комикса приписку: «Тебе одно лишь это надо знать, приятель».
Может, у нас проходила государственная неделя «Пишем по-пиратски», а я и не знал?
Мы с Бек обыскивали комнату еще минут пятнадцать или двадцать, но так и не нашли ничего, что хоть отдаленно походило бы на карту Каймановых островов с крестиком на месте сокровищ. И на досках не нашлось ни единой бумажки, в которой упоминались бы затонувшие у Каймановых островов корабли, или таинственные золотые города на Кайманах, или хотя бы курица по-ямайски из ресторана «Кайман».
– Ну, Бик?
– Что, Бек?
– Это все, конечно, страшно здорово…
– Это точно.
– Но у меня есть один маленький вопрос.
Я кивнул:
– У меня тоже.
– Откуда Шторм знает, где папа спрятал ключ?
И это мы снова сказали хором.
Глава 7
В каюту, где обитала Шторм, мы с Бек ворвались словно шторм (простите за каламбур).
Сестра сидела на нижней койке и быстро, как скоростной ксерокс, листала книгу в твердой обложке. Книга имела в толщину сантиметров пятнадцать, не меньше.
– Международное морское право, – пробормотала она, когда книга кончилась (примерно через пятнадцать секунд). – Потрясающая штука.
– Шторм! – позвала Бек.
Шторм сонно поглядела на сестру, но ничего не сказала в ответ.
– Послушай, откуда ты знала, где спрятан ключ от Той Комнаты? – спросил я.
– Оттуда, что у меня фотографическая память.
– А при чем тут фотографическая память? Я про ключ! – И для наглядности я покачал ключом у нее перед носом.
Шторм пожала плечами.
– Папа боялся, что если он спрячет ключ, то позабудет место. Поэтому он назначил хранительницей ключа меня.
– Ч-что? – Бек, кажется, даже заикаться начала от услышанного. – Папа? Тебя? И вы вместе? Его спрятали?
(Понимаете теперь, почему Бек так хорошо рисует? Потому что с речевым общением у нее, как бы это сказать… слабовато. Что ты говоришь? И ничего у меня не слабовато с личной гигиеной, и писать об этом я не стану. Ну вот, все-таки написал. Так всегда…)
– А что еще вы с папой от нас скрывали? – спросила Бек.
– М-м, дай припомнить, – с этими словами Шторм приподняла в руках толстенный свод законов. – Папа попросил меня «ознакомиться» с содержанием этой книги. Сказал, что, когда доберемся до Кайманов, это может оказаться кстати.
– А ты когда-нибудь была в Той Комнате? – спросил я.
– Не-а. Мое дело было спрятать ключ и запомнить, где он лежит. Ты мне его отдай, Бик, я перепрячу.
– Не отдадим, – сказала Бек. – Та Комната нужна нам самим.
– Зачем?
– Там файлы и все такое.
– А карту Кайманов, где помечены сокровища, вы нашли?
– Нет, – проворчала Бек.
– Пока нет, – поправил я.
– Спросите Томми, может, он знает, куда папа ее спрятал, – посоветовала Шторм. – Томми несколько раз заходил в Ту Комнату.
Теперь заикаться начал уже я:
– Ч-что-о?
– Ну, с папой вместе, конечно. Один раз они попросили ключ, а я его спрятала на самом дне банки с бисквитным печеньем и зефиром в шоколаде. Отличный был тайник.
– То есть ты знала про ключ, – сказал я, – а Томми бывал в Той Комнате. И что еще вы от нас скрывали?
– Ну, – сказала Шторм, – мама мне говорила, что вам с Бек надо посерьезнее отнестись к заданиям по тригонометрии и…
На палубе взревел гудок.
– Ууу-иии! Ууу-иии! Ууу-иии!
Главное правило семейства Кидд гласит: услышал тройной гудок – бросай все на свете и бегом на палубу. Три гудка – значит, кто-то угодил в беду и нуждается в помощи. (Два гудка означают «Обед готов», а четыре – «Дельфины» выиграли Суперкубок».)
Мы с Бек и Шторм выскочили из каюты, взлетели по лестнице, проскочили кокпит и вскарабкались в рулевую рубку.
Томми кивнул в сторону кормы и поднес к глазам бинокль.
– Мы не одни, – сказал Томми.
Всякий раз, когда вздыбившаяся позади волна опускалась, можно было разглядеть летящий по пенным верхушкам кораблик. Когда волна вставала снова, кораблик исчезал из виду. Волна опускалась – и оказывалось, что кораблик уже немного ближе к нам.
– Слушай, Томми… – сказал я.
– А?
– Я понимаю, что сейчас неподходящее время для расспросов…
– Да ладно, братишка, спрашивай, – сказал Томми, не отрывая глаз от кораблика, который явно нас нагонял. – Время у нас есть. Пара-тройка минут уж точно.
По корме скользнул ярко-белый луч прожектора – разом осветил нас всех, а потом ушел вверх. Мы с Бек и Шторм заозирались, словно олени, ослепленные лобовым фонарем товарного поезда. Один Томми держался. Глаза у него стали узкие, словно щелки.
– Ну ладно. Зачем папа водил тебя в Ту Комнату?
– Да ни за чем особенным, – сказал Томми, по-прежнему пристально следя за катером (нам уже слышен был вой его двигателя). Катер переваливал через пенные верхушки волн, одну за другой. – Он просто рассказал мне все, что нужно знать старшему ребенку в семье.
– Да? И что же?
– Ну, например, где хранится запасное ружье для подводной охоты.
И Томми, не сводя глаз с пыхтящего катерка, до которого оставалось всего метров двадцать, постучал носком правой ноги по обшивке рулевой рубки. Открылся узкий ящичек.
Внутри лежало что-то вроде миномета со вставленным в него хищного вида двузубым дротиком.
М-да. Старшему ребенку в семье без такой штуки никак.
Глава 8
― Чего у вас стряслось, приятели? – крикнул человек за штурвалом катера, сбрасывая ход и пристраиваясь нам к правому борту яхты. И поднял обе руки. – Только не вздумай выстрелить, браток! Я не рыбка! – И рассмеялся раскатистым карибским хохотком. – А-ха-ха-ха-ха!
Одет рулевой катера был самым странным образом: полицейская фуражка с красной лентой над блестящим черным козырьком, смокинг без рукавов (на голое тело), ожерелье из акульих зубов и веселенькие пижамные штаны в полосочку.
На пассажирском сиденье его бананово-желтого катера стояла клетка, в клетке сидела голубая игуана и жевала листья салата. Представляете?
– Слышь, браток, – сказал рулевой, – опусти ружье. Тедди боится, – и показал на игуану.
– Вы кто такой? – спросил Томми.
– Да я как бы тот, кто нашел посреди моря потеряшек на «Потеряшке». А-ха-ха-ха!
Шторм встала за спиной у Томми. Кажется, ей не понравился смех рулевого.
А может, татуировки, которыми были покрыты его мускулистые руки. Или шрам на левой щеке. Или то, что этот тип взял хороший крепкий смокинг и оторвал от него рукава.
– Помоги подняться, братишка, – окликнул меня парень. Наверное, это потому, что я стоял ближе всех. Парень взял конец и жестом показал, что собирается бросить его мне.
Я посмотрел на Томми.
Томми отрицательно покачал головой.
Я остался на месте.
– Друзья мои, – сказал рулевой, бросив под ноги свернутый конец, – я ничего вам не сделаю. А то б я вам не веревку показывал, а…
И он поднял неприятного вида автомат с изогнутым магазином для патронов.
– Это АК-47, – прошептала Шторм. – Сконструирован в СССР Михаилом Калашниковым, патрон 7,62 на 39 миллиметров, дульная скорость – семьсот пятнадцать метров в секунду. «Журнал современного оружия», выпуск за июнь 1987 года. Томми, ружье для подводной охоты тут не поможет.
Томми опустил ружье. Наш гость – тоже.
– Я гляжу, – сказал он, – вашему судну здорово досталось, да?
– Нас немного потрепало в шторм, – сказал Томми.
– А, так вот почему вы припоздали. А где Томас Кидд?
– Я – Томми Кидд.
– Доктор Томас Кидд? Знаменитый охотник за сокровищами? Это ты?
– Это наш папа! – крикнул я. – Но его сейчас здесь нет.
– Правда? Ууу… Босс будет недоволен.
– Какой еще босс? – спросила Бек, выставив вперед ногу, и уперла руку в бок – просто чтобы показать нашему гостю, кто здесь главный.
– А это тот, кто послал меня вас искать, малышка.
– А как вы нас нашли? – спросил я.
– По маяку, братишка. Спутниковая связь у вас не работает, радио – тоже, зато маяк АСО фурычит как зверь.
– У нас стоит маяк? – спросил я Томми краешком рта.
– Угу, – ответил Томми, тоже стараясь говорить незаметно. Наверное, про маяк старшему ребенку тоже положено знать.
– Понимаете, детишки, ваш папа дал боссу позывные своего маяка. Ну а раз ваш папа не приплыл и не привез чего обещал, босс послал меня, чтобы я сам все нашел. А я нашел вас.
– Так, – сказала Бек, – а что вам папа обещал? Мы об этом ничего не знаем.
– А, это ничего. Босс разберется. Поехали со мной, Томми Кидд. Сам будешь объяснять боссу, почему он не получил то, что твой папа обещал ему привезти.
– Ну нет, – сказал я. – Мы – семья. Мы только вместе.
– Если Томми куда-то поедет, то и мы с ним, – поддержала Бек.
– Хе-хе-хе, ладненько. Тогда все поедем к боссу.
Он снова поднял свернутый в кольцо конец. На сей раз Томми кивком разрешил мне его поймать.
Я свесился с лестницы.
– Привяжи к носовой тумбе, братишка.
Я поймал на грудь тяжелый конец и аж крякнул. Вытащив канат на палубу, я обмотал его вокруг тумбы и закрепил узлом, а потом побежал к корме и нырнул в рулевую рубку, где собрались все остальные. И тут взревели двигатели.
Катер рванул вперед и прошелся юзом.
– Что дальше, Томми? – спросил я. Нос «Потеряшки» разрезал пенную волну, поднятую катером.
– Этот тип во фраке пообещал с ветерком доставить нас на Большой Кайман – а нам туда и надо. Заодно сэкономим на горючем.
– А, ясно. Ладно. Здорово.
И все же какой-то голосок внутри твердил, что иногда найтись бывает опаснее, чем потеряться.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?