Текст книги "Последние дни Джона Леннона"

24 глава

 
Hello, darkness, my old friend.
 

 
Привет, тьма, мой старый друг.
 

Simon & Garfunkel. The Sound of Silence

Пока идут съемки фильма “Help!”, никто, даже близкие Джона, не догадываются, насколько точно название фильма отражает его перегруженное эмоциональное состояние. Джон признавался: «Я пою о том, что был гораздо моложе и все такое», когда на самом деле «у меня наступил свой период “Толстого Элвиса”».

В последнее время Джон сам не свой, и вес он правда набрал. Все дело в стрессе. Вторая книга Джона A Spaniard in the Works[18]18
  Сложная игра слов, основанная на созвучии Spaniard – «испанец» и spanner – «гаечный ключ». При этом вся фраза целиком – переиначенная идиома to put a spanner in the works, аналог которой на русском – «вставлять палки в колеса», буквально же это: «Совать гаечный ключ в механизм». Существует перевод книги на русский под названием «Испалец в колесе».


[Закрыть], должна быть опубликована в июне 1965 года, но он ее еще не закончил и жалуется, что дописывать книгу – все равно что делать домашнюю работу в школе.

Во время сочинения песен для саундтрека вечное соперничество Леннона – Маккартни кипит через край, отчасти из-за жестких контрактных обязательств с EMI. Джон позже так опишет ситуацию журналу Rolling Stone: «Они говорили, типа, вот вы сделаете альбом, соберетесь, выкинете пару песен – это ж просто работа».

Пол вспоминает, что Ticket to Ride, их первая песня длительностью более трех минут, была плодом совместной работы у Джона дома в феврале 1965 года. «Мелодию мы сочинили вместе, – говорит он. – Но Джон спел, так что 60 % работы – его».

Но в интервью Джон заявляет, что его вклад гораздо значительнее. И хотя журналу Playboy он говорит, что «одна из самых ранних пластинок с хеви-металом – это моя заслуга», а «Пол для нее сделал не больше, чем Ринго, который играл на барабанах», но их совместная работа, как и всегда, продвигается отлично. Даже если их разногласия доходили до оскорблений, то, по воспоминаниям Пола, «он через мгновение остывал, опускал очки и говорил: “Это все я виноват…”» и надевал очки обратно. «Именно в эти моменты я видел его настоящего, того Джона Леннона, которого он очень боялся показать миру».

Но Джону не терпится двигаться вперед. Ограничения в турах он считает гибелью The Beatles как артистов. «Вот потому-то мы так и не выросли как музыканты; мы убили себя, пока пытались пробиться. И это стало концом».

В чем-то Джон прав, но, опять-таки, группа выпускает отличные песни. Это попса, которую любит толпа, но разве их работа не в том, чтобы давать фанатам то, что они хотят? Такие песни, как I Want to Hold Your Hand и Please Please Me, сделали The Beatles суперзвездами мирового уровня. Eight Days a Week – энергичная, заряжает бодростью, поднимает настроение. Это примитивно? Разумеется. Но Пол любит примитив, ему нравится тот коммерческий успех, которым пользуются их песни. Он настолько открыт вдохновению, что, когда ему снится песня, он поднимает себя с кровати.

«Я встал, сел за пианино, нашел аккорд соль мажор, аккорд фа-диез минор-септ, а они уже привели меня к си мажору и ми минору и, наконец, к ми обратно. Там все получалось вполне логично». Пол решает, что его музыкальное прозрение «невероятнейшее».

Утром, пока мелодия все еще держится в голове, Пол придумывает веселенькое название Scrambled Eggs – «Яичница».

На съемочной площадке Пол постоянно работает над песней, что жутко раздражает режиссера Ричарда Лестера. Для этого фильма бюджет выделили гораздо больше, спасибо успеху A Hard Day’s Night, снимают на цветную пленку, но времени дано всего четыре недели. Лестер требует от Пола закончить наконец эту несчастную песню, а иначе грозится убрать пианино со съемочной площадки.

«Да черт побери, он все время болтал об этой песне, – замечает Джордж. – Подумаешь тоже, Бетховен!»

В июне 1965-го, отдыхая в Португалии, Пол и его девушка Джейн Эшер отправляются в длительную поездку на автомобиле. Пока Джейн задремала, Пол мурлыкает себе под нос: «Da-da-da… yes-ter-day… sud-den-ly… fun-ni-ly… mer-ri-ly…», и это бормотание складывается наконец в настоящие стихи.

«Песня вокруг нас крутилась несколько месяцев, – вспоминает Джон. Пол никак не мог выбрать ей название. – Каждый раз, когда мы с ним встречались, чтобы поработать над текстами или записаться в студии, мы все время к этому возвращались, – рассказывает он. – Наконец однажды утром Пол просыпается, а у него и песня, и название готовы. Удалось! Понимаю, что звучит бредово, но это чистая правда. Мне в каком-то смысле даже жаль было, потому что мы над ней столько хохотали».

Сеанс звукозаписи назначен на середину этого месяца, прямо перед двадцать третьим днем рождения Пола[19]19
  Маккартни родился 18 июня 1942 года.


[Закрыть]. Когда Джордж Мартин услышал готовую песню, он решил, что на The Beatles это не похоже. Он готовит Пола, чтоб тот исполнил ее сольно, взяв вместо группы академический струнный квартет.

Когда музыканты делают перерыв на обед, Пол подходит к виолончелисту Франсиско Габарро и предсказывает: «С этой Yesterday мы стали чемпионами».

Но не сразу. Хотя на “Yesterday” держится весь саундтрек Help! в фильме она не звучит, и синглом в Британии ее не выпускают. Зато в Штатах она взлетает на первое место.

Когда Леннона спросили о его вкладе в эту песню, тот был предельно честен: «К Yesterday я вообще никакого отношения не имею».

Глава 25

 
I know what it’s like to be dead.
 

 
Я знаю, что такое быть мертвым.
 

The Beatles. She Said She Said

«Не волнуйтесь! – заявляют постеры компании United Artists. – Help! спешит на помощь».

Этого не скажешь о правоохранительных органах, которые должны обеспечивать безопасность группы в американском туре в поддержку саундтрека. «The Beatles, может, и играют рок-н-ролл, но их охрана завывает в ритме блюза», – писал Long Island Star-Journal о пребывании The Beatles в Нью-Йорке в рамках их тура в августе 1964 года.

Год спустя меры предосторожности усиливают.

The Beatles летят вертолетом из Манхэттена на территорию Всемирной ярмарки в Куинсе, где их в срочном порядке заталкивают в бронированный микроавтобус в сопровождении шестидесяти офицеров полиции и доставляют до сцены, построенной специально для сегодняшнего концерта на стадионе Shea.

Когда вертолет пролетает над стадионом, Джон прислушивается к реву фанатов, который, перекрывая шум мотора, слышен даже тут, на высоте. «ПОЛ, ПОШЛИ НАМ ПОЦЕЛУЙ, РИНГО, БРОСЬ НАМ КОЛЬЦО», – упрашивает один из плакатов. Вспышки взрываются как пулеметная очередь.

Американский учредитель концерта Сид Бернстайн наслаждается этим зрелищем.

– Сид, мы на высоте, – говорит Джон.

У огромного бассейна на территории арендованного для группы лос-анджелесского особняка Джон и Пол на секретном задании.

«В туре бывали концерты и удачные, и не очень, – рассказывает Ринго. – Но все они как один. Единственное развлечение – вечером в отеле покурить траву и все такое».

«После наркотика наши отношения поменялись, – делится Джордж. – Я стал ближе к нему, чем к остальным… мы понимали друг друга с одного взгляда».

Джон соглашается. «Мы, наверное, самые чокнутые», – говорит он о себе и Джордже, в то время как «Пол уравновешеннее, чем мы с Джорджем».

И хотя Джон и Джордж ясно дают понять, что «трудно общаться» с непосвященным, Пол непоколебим. Пускай и чувствует себя «совсем в стороне», как позже расскажет Джордж. Даже Ринго уже готов попробовать, но Пол воздерживается. «Вот так меня воспитали, – объясняет он. – “Наркотики – это зло, держись от них подальше”». Джордж, однако, признает, что «все мы чересчур жестоко с ним обращались», подкалывая его типа «мы – употребляем, а ты – нет». Все трое действительно принимали наркотики, еще и в компании музыкантов Дэвида Кросби, Роджера Макгинна, фронтмена группы The Byrds, и актера Питера Фонды.

Фонда показывает пальцем на пролетевший почти над самой крышей особняка вертолет. Картина привычная. «Они подлетают к дому, приближают свои объективы и фотографируют меня – вдруг я курю или принимаю наркотики», – расскажет позднее Фонда в интервью журналу Esquire.

– Здорово, сраные вы ублюдки!

«Чтобы чего-нибудь добиться, приходится быть ублюдком, что поделать, – позже скажет Джон. – А The Beatles были самыми паршивыми ублюдками из всех».

Теперь переживает только Джордж.

Чтоб отвлечь его от дурных мыслей, Фонда рассказывает ему, как в детстве, в десятилетнем возрасте, чуть не погиб, нечаянно выстрелив себе в живот. Это очень похоже на правду: у Фонды посреди живота шрам в четыре дюйма.

Фонда все нашептывает:

– Знаю, знаю, что такое мертвым быть, чувак, знаю.

Оставшись один, Джон пишет Синтии письмо про то, как скучает и сожалеет.

«Всю нашу молодость мы посвятили группе», – сокрушается он, размышляя о своей семье – Синтии и Джулиане, которому сейчас два с половиной года. – Джулиан рос без меня».

Тогда, в 1963-м, он сам уверял, что «гастроли приносили облегчение, шло на пользу даже просто уехать из Ливерпуля, побывать в новых местах». Но теперь эта жизнь давит на него всем своим весом.

«Я провожу часы во всяких гримерках, размышляя, сколько времени я потратил не на него… сколько времени я, как ублюдок, читал дурацкие газетки и прочую херню, пока он был тут, со мной в комнате, и я решил, что ЭТО ВСЕ НЕПРАВИЛЬНО! Он видит меня таким, какой я есть, слишком редко, а я действительно очень хочу, чтоб он по-настоящему знал и любил меня и скучал по мне так же, как я, похоже, сильно скучаю по вам обоим…»

Глава 26

 
A working class hero is something to be.
 

 
Герой рабочего класса – вот каким надо быть.
 

Джон Леннон. Working Class Hero

26 октября 1965 года. Охрана Букингемского дворца оказалась не готова к многотысячной толпе, среди которой несколько совсем отчаянных даже лезут на ворота. Но посмотреть они хотят совсем не на королеву Елизавету, а на Великолепную Четверку, удостоившуюся быть среди 189 человек, которых сегодня утром награждает Ее Величество.

Пару месяцев назад каждому из The Beatles на домашний адрес пришел невзрачный коричневый конверт, в котором сообщалась эта новость. Весь мир узнал об этом 12 июня, когда имена музыкантов группы The Beatles появились в «Наградном листе ко дню рождения» 39-летней королевы. The Beatles возведены в кавалеры Ордена Британской империи (MBE). Такой чести – пускай награда и принадлежит к самому низкому из пяти классов ордена – ни разу не заслуживала ни одна поп-группа. Вообще-то MBE никогда до этого не вручался даже лицам младше 25 лет.

Многие высокочтимые награжденные не хотят делить эту честь с какими-то мальчишками из Ливерпуля. Некоторые заходят в своем негодовании так далеко, что отсылают награды обратно в Букингемский дворец – в знак протеста. Один из недовольных, полковник Фредерик Вагг, заявляет, что, «награждая The Beatles, высмеиваются все ценности нашей страны. Я слышал, как они поют и играют, и считаю, что это отвратительно».

Общее же отношение поспокойнее. Хотя один ливерпулец в ходе опроса и соглашается, что «в определенном отношении» дать The Beatles такую награду – значит, отчасти обесценить ее, но он тут же замечает, что «они сделали много хорошего. Никто слова плохого про них не скажет. И никому они плохого примера не подали». Совершенно не удивительно, что одна фанатка сочла награду «офигительной! Они должны были ее получить, и, вообще, мне кажется, они классные!»

Между собой парни решили, что орден – это «бред», но потом сошлись на том, что «это все было одним из правил игры, в которую мы вступили».

Хотя никто из их родственников не присутствует на церемонии награждения в Букингемском дворце – в «Бакхаусе», как его называет Джон, – в Тронный зал четверку сопровождает сияющий от гордости Брайан Эпстайн. И как бы они ни пытались сбить пафос и приуменьшить значение события, все они действительно ошалели от такого.

«Поначалу, – говорит Джон, – мы думали посмеяться. Но когда с тобой лично такое происходит, когда тебя награждают – тут уже не смешно совсем», что не помешало им во дворце обкуриться в одной из туалетных комнат. «Хотя мы не верили в королевскую семью, но невозможно остаться равнодушным во дворце, когда ты понимаешь, что стоишь напротив самой королевы, – добавляет Джон. – Это было как во сне. Это было прекрасно».

Свою медаль в маленькой подарочной коробочке Джон увозит в Мэндипс, тете Мими. Изображая королеву, Джон прикалывает медаль к груди Мими со словами:

– Ты заслужила ее гораздо больше, чем я.

Но если встреча с королевой, так или иначе, битлов поначалу не очень заботила, то совсем другой историей была встреча с Королем.

27 августа, во время тура, в Лос-Анджелесе у них образовался свободный вечер и возможность лично познакомиться с их кумиром Элвисом Пресли. Они ухватились за шанс прийти к нему домой в район Бель-Эйр.

«Этот парень прям идолом нашим был», – вспоминает Джон. Пол соглашается: «Мы все были его ярыми фанатами, так что это было поклонение кумиру в высшей степени».

Джордж высказывает единственное условие группы:

– Если это окажется очередной грязной клоунадой ради рекламы, то не надо.

Хотя и Брайан Эпстайн, и менеджер Элвиса соглашаются на закрытое мероприятие с запретом на запись и фото, фанатам и прессе удается об этом прознать. Толпа тянется хвостом за битловскими лимузинами от их съемного особняка в Бенедикт-Каньон вплоть до дома Элвиса в Бель-Эйр. Только несколько косячков помогают избавиться The Beatles от переживания о нежелательном вторжении.

И все же, Джон потом вспоминал, что они были «в ужасе», когда увидели Элвиса в круглой комнате, где он обычно принимал гостей. У Джона аж сердце выпрыгивает: это же Элвис, Элвис!

А в доме не только Элвис, но еще и его девушка Присцилла, и плюс еще примерно полдюжины свиты, также известной как Мафия из Мемфиса. Всех друг другу представили, и тут повисает пауза. Никто не знает, что сказать.

«И что теперь?»

Лед в конце концов разбивает Элвис.

– Парни, если вы тут собираетесь просто сидеть и на меня таращиться, то я лучше сразу спать пойду… я не хотел встречи подданных с Королем. Я-то думал, сядем, поговорим о музыке, может, сыграем что-нибудь.

Все смеются, а Король наигрывает что-то на бас-гитаре Fender и велит кому-то принести гитары.

Джон берет гитару, и Пол показывает Элвису несколько басовых трюков, пока Ринго «отбивает бэкбит пальцами по ближайшей деревянной мебели» в такт I Feel Fine. Джордж какое-то время играет и спрашивает, не найдется ли курнуть. «Я почти всю вечеринку пытался узнать у этой банды, нет ли у кого косячка», – позже признается он. Ему не повезло. «Тут по вискарю в основном».

Несколько часов спустя, часа в два ночи, когда музыка погнала их на улицу, Джон делится своим наблюдением.

– Элвис был обдолбанный.

Ответ Джорджа очевиден:

– А мы все разве нет?

Глава 27

 
Ah, you don’t believe we’re on the eve of destruction.
 

 
Ах, так ты не веришь, что мы накануне уничтожения <мира>.
 

Eve of Destruction[20]20
  Политическая песня Пи Эф «Флипа» Слоуна. Исполнялась многими фолк– и рок-музыкантами, в том числе группами Herman’s Hermits и The Mamas and the Papas.


[Закрыть]

У The Beatles иссяк запас песен.

А по контракту группа должна выпустить шестой студийный альбом к Рождеству.

«И все песни должны быть великолепными. Только оригинальные, авторства Леннона и Маккартни. Не каверы».

Тут есть из-за чего волноваться. Конкуренты с двух континентов надеются на их крах.

Музыканты The Rolling Stones в шутку подтрунивают над битлами за то, что они по-ливерпульски высоко держат гитары и сильно прижимают их к себе.

– Неудивительно, что вы можете только трястись, – подкалывает Кит Ричардс Джона. – Неудивительно, что вы не можете крутиться[21]21
  Игра слов: rock’n’roll – rock – «трястись», roll – «крутиться, вертеться, кататься».


[Закрыть].

Летом 1965 года сингл группы The Rolling Stones “Satisfaction” обгоняет в хит-парадах битловский Help! и уверенно движется к тому, чтобы занять первое место в Америке.

Как авторы песен, Кит Ричардс и Мик Джаггер идут еще дальше. Если мотив Scrambled Eggs Полу приснился, «я Satisfaction написал во сне», – уверяет Ричардс.

«Я нажал кнопку “перемотка”…» (на кассетном магнитофоне у кровати) «…и обнаружил там Satisfaction».

Джон лежит в своей огромной кровати у себя в особняке. Лежит пять часов, ничего в голову не приходит. И вдруг внезапно:

…некий Человек-Нигде… (a Nowhere Man)

Через несколько минут песня готова.

Пол вспоминает, как работали над припевом. «Он говорит: “Страна-Нигде”, а я: “Для никого”. Работали на два фронта».

Спустя неделю у The Beatles уже семь новых песен.

С ними в студии всегда Джордж Мартин: слушает, смотрит, дает советы, как обычно озадаченный тем, что «Джон даже не обеспокоился гитару свою настроить. Он был совершенно непрактичным человеком».

Однажды поздним вечером, когда The Beatles еще работали в студии, включилось переговорное устройство в контрольной комнате, и раздался голос Брайана. Джон начал прислушиваться.

– Что-то здесь звучит не так, – говорит Брайан.

Повисает неловкая пауза. Брайан явно пьян. Еще совершенно явно, что он пытается произвести впечатление на своего собеседника.

Джон уже не первый раз напоминает Брайану о сферах ответственности.

– Ты заботься о процентах, а с музыкой мы сами разберемся.

Четыре недели спустя, 12 ноября, альбом закончен. Теперь ему нужно подобрать название. «Надо назвать его “Косячный альбом”», – предлагает Джон. Все покатываются со смеху – так же, как покатывались все время, пока записывали альбом.

Пол цитирует одного старика-блюзмена, который высказался о The Rolling Stones так: «Мик Джаггер, чувак. Понимаешь, они хорошие, но душа у них пластмассовая».

Джону нравится игра слов: омонимия rubber soul «резиновая душа» и rubber sole «резиновая подошва». В Британии очень популярны резиновые подошвы. Сапожники приклеивают их к ботинкам, чтоб не промокали.

Но когда в жизни Джона появляется темная часть его прошлого, ее починить не так легко, как ботинки.

Глава 28

 
Turn off your mind relax and float downstream.
 

 
Отключи сознание, плыви по течению.
 

The Beatles. Tomorrow Never Knows

На домашнем фронте неожиданные перемены.

Объявился долго не дававший о себе знать отец Джона Альфред Леннон (которого называют или Альф, или Фредди). Но не просто так: он дал интервью изданию Tit-Bits, еженедельному журналу с полуголыми девушками на обложке и броскими заголовками типа «Как женщины делают из мужчин плохих любовников».

Альф, кажется, тоже метит в записывающиеся исполнители, прямо как сын. Его сингл That’s My Life (My Love and My Home) выходит в то же самое время, что и битловский альбом Rubber Soul.

«Rubber Soul разрушил вообще все границы, – считает певец, клавишник и гитарист Стив Уинвуд, в то время игравший в группе The Spencer Davis Group. – Он перенес музыку в совершенно новое измерение и положил начало тому, что мы называем рок-эрой шестидесятых».

Карьера Альфа Леннона как записывающегося артиста продолжалась ровно один день. Его сингл с треском провалился, чему он не слишком обрадовался. А Джон не слишком обрадовался, когда узнал, что добрая Синтия пригласила его отца к ним домой. И в один прекрасный день «подлец Альф» заявляется к ним без предупреждения.

В первый раз отец объявился 1 апреля 1964 года. В тот день Брайан позвонил Джону и сообщил, что Леннон-старший сейчас в его офисе. С журналистом.

Джон поехал в Лондон в NEMS Enterprises, чтобы впервые за 17 лет увидеть отца. «Не думаю, что я чем-то ему обязан, – всегда утверждал Джон. – Он ни в чем никогда не помогал мне. Я всего добился сам, и на это я потратил бóльшую часть своей жизни, ну, кроме школы».

Один из очевидцев рассказывает: «Назвать это счастливым воссоединением семьи было трудно. Обстановка была напряженная».

– Так что тебе нужно? – сухо спросил Джон.

И Альф принялся рассказывать свою версию событий: как, пока он по работе уходил в море, Джулия Леннон сошлась с другим мужчиной, как Мими и остальные девочки семьи Стенли с самого начала были резко и бесповоротно настроены против него, как они принудили его отказаться от любой опеки. Джон почувствовал, что понемногу смягчается. Он-то знал, какими жесткими и непримиримыми могут быть Мими и остальные тетушки.

– Мир заслуживает знать правду, – сказал Альф.

Альф совершенно не отдает себе отчета в том, что его используют.

Собственно, за возвращением блудного отца маячит британский таблоид Daily Sketch, который предложил сделку: умолчание истории Фредди в обмен на эксклюзивное интервью с Джоном и остальными из The Beatles.

И вот оно.

Брайан отверг предложение, и в конце концов статья вышла в Tit-Bits.

В следующий раз, когда приходит Альф, Джон оказывается дома. А отец его не один. Он привел с собой своего менеджера.

Джон замечает, что Альфу очень хорошо починили зубы. Альф объясняет:

– Моя фирма звукозаписи отправила меня дантисту показаться. Обошлось в 109 фунтов стерлингов. До сих пор выплачиваю по десять фунтов в месяц.

«В тот раз я видел его всего лишь второй раз в своей жизни, – признается Джон позднее, описывая эту сцену. – И указал ему на дверь. Не принял я его в своем доме».

– Я знаю, это из-за тебя мою запись хотят изъять, – обвиняет Альф своего популярного сына. И это обвинение менеджер Альфа потом повторит Daily Mail. Но Джона это не волнует.

«Слишком уж много в моей жизни было примеров “хороших отцов”», – скажет позже Джон. Правда, это не помогает ему самому в его стремлении быть нормальным отцом Джулиану.

И он признает: «Я не лучший отец в мире, я стараюсь изо всех сил. Но я раздражительный и склонен к депрессухе. У меня все время так – вверх-вниз, вверх-вниз».

Он с отвращением захлопывает дверь за Альфом.

Вышедшая в 1964 году книга «Психоделический опыт» затягивает его еще сильнее. Некоторые строки просто овладевают разумом и душой Джона:

«Не борись.

Доверяй своему божеству, доверяй своему мозгу, доверяй своим компаньонам.

Усомнившись, отключи разум, расслабься, плыви по течению».

Эта книга, написанная Тимоти Лири, Ральфом Мецнером и Ричардом Альпертом (все – бывшие клинические психологи из Гарварда, которых выгнали из университета не столько за то, что они принимали психотропные вещества во время исследований, сколько за то, что принуждали принимать это всех студентов), рассказывает о терапевтическом применении наркотиков, изменяющих сознание. Основную идею книги Джон интерпретирует для себя так: «Я должен был уничтожить свое эго, и я это сделал».

Как следствие, он отказывается от бóльшей части масштабного британского тура, который Брайан предлагает на декабрь 1965 года. Группа соглашается только на девять концертов в Великобритании. Потом – три остановки в других странах до возобновления гастролей по Америке летом 1966 года.

6 апреля 1966 года The Beatles возвращаются в студию, чтобы записать то, что Джон называет кислотным альбомом.

Джон мечтает, чтобы обложку альбома, который они назовут Revolver, оформил Стю Сатклифф. С 1963 по 1965 год фотограф Роберт Фриман создал обложки для четырех британских альбомов The Beatles, включая те самые «растянутые» лица на Rubber Soul, но Джон хочет идти дальше. Для этого он обращается к Клаусу Форману, их немецкому другу-художнику из Гамбурга, и убеждает его поработать с Робертом Уитакером, официальным фотографом The Beatles с момента их знакомства во время австралийского тура 1964 года. Художнику и фотографу предстоит создать новый, ни на что не похожий дизайн, в котором сочетались бы рисунки и фотографии.

Джон «все время глотает наркотики» и пишет «грустную песню, кислотную песню». Она начинается строчкой «Она сказала: / Я знаю, что такое быть мертвой» – про ту самую историю, о которой рассказал Питер Фонда год назад в Лос-Анджелесе. Джон играет песню Джорджу Мартину, думая завершить ею альбом. Она называется «Завтра никогда не знает» (Tomorrow Never Knows). Аккомпанируя себе на акустической гитаре, он напевает прямые цитаты из «Психоделического опыта»: «Отключи разум, расслабься и плыви по течению…»

6 декабря 1980 года

– Девчонки, знаю, ждете кого-то.

Он одаривает этих двух женщин, стоящих у фасада «Дакоты», лучшей улыбкой из своего арсенала, чтобы втереться к ним в доверие.

Теперь можно и поболтать.

Марк прекрасно знает: для успеха операции необходимо, чтобы жертва чувствовала себя в безопасности. Шарм, доброжелательность, комплименты – это все нужно использовать постоянно, чтобы полностью обезоружить жертву.

Когда он познакомился с Глорией в турагентстве на Гавайях, он сказал ей, что хочет отправиться в кругосветное путешествие. Она работала с ним денно и нощно, продумывая вымышленную поездку до мельчайших деталей. С каждой секундой, проведенной вместе, она все сильнее влюблялась.

Но эти молодые женщины смотрят на него с подозрением. Чего и следовало ожидать. Он же незнакомец, а вокруг – Нью-Йорк. Тут жуткие вещи происходят ежедневно, ежесекундно, особенно с молодыми привлекательными женщинами.

– Тебя ждали, конечно, – отвечает ему кудрявая брюнетка, окидывая его взглядом. – Хотя не стоило.

Марк сильно уязвлен колкостью. Он и не скрывает – психологическую травму важно продемонстрировать. Чтобы потом, когда агрессор почувствует его ранимость, за которой скрываются изящные манеры и нежелание показаться грубым, сразить обидчика.

Он лезет в карман за пистолетом.

– Да ладно, я ж просто прикалываюсь, – смеется брюнетка, протягивая руку.

Марк отпускает револьвер, пожимает ей руку, представляется.

– Я Джуд Стайн, – отвечает она. – А это моя подруга Джери Молл.

– Эй, Джуд, не испорти все, – напевает Марк начало песни Hey, Jude. Хихикает. – Готов поспорить, такого тебе еще никто не говорил.

Джери Молл тяжело вздыхает.

Марк понимает – она думает, он такой же, как любой другой парень. «Но я – не такой. Она еще увидит».

Он подыграет им. Пока что.

Эти две явно считают, им все должны. Думают, если торчат рядом с «Дакотой», значит знают о Ленноне больше, чем остальные фанаты. Они уверены, что особенные.

– Я слышал, тут Джон Леннон живет, – как ни в чем не бывало говорит он. – Надеялся у него автограф взять. Он в городе?

– Одно могу сказать точно, – отвечает Джуд, – Джон Леннон где-то в Нью-Йорке.

Его сердце радостно бьется. Губы растягиваются в улыбку – совершенно искреннюю.

Он рассказывает девушкам, что прилетел аж из Майами, чтобы увидеть своего кумира.

Наблюдает за их реакцией. Они купились на его нормальное поведение.

Он выводит их на разговор о более личном. Им обеим под тридцать; последние пять лет они приходят сюда почти что каждый вечер в надежде поговорить с Джоном и Йоко.

– Мы постоянно тут дежурим, – говорит Джуд. – Джон и Йоко нас хорошо знают.

– Действительно хорошо, – добавляет Джери Молл. – Мы как одна семья.

«Херня все это! – Марк еле сдержался, чтоб не заорать это. – Леннону плевать на фанатов – он им врет».

– В октябре еще было дело, – продолжает Джуд. – Стоим мы тут с подарками Джону и Шону на дни рождения. Йоко нас заметила, мы ей сказали, что подарки принесли, и представляешь? Она пригласила нас подняться к ним!

– В их квартиру! – Джери Молл аж взвизгнула от радости.

– Короче, мы в полном шоке были. Я в жизни в таком шоке не была.

«Будешь еще», – с улыбкой подумал Марк.

– Йоко позвала Шона, – рассказывает Джуд дальше, – мы ему подарок подарили, а она нас пригласила на чай, в свою гостиную. Представляешь?

«Какие ж вы слепые. Слепые, тупые, безмозглые. Леннон не Иисус, я вам это докажу».

– Ну это… вау! – реагирует Марк, изображая полнейшее изумление, как у ребенка, которого привели в тайную мастерскую Санта-Клауса. – Это же здорово!

Марк поддерживает их болтовню. Если то, что они говорят, правда – а такое вполне может быть, потому что девушки явно не только со швейцаром знакомы, но и знают всех, кто входит и выходит из здания, – то они могут быть полезными. Когда Леннон появится, он спокойно сможет к ним подойти, даже захочет наверняка. «Итак, Леннон станет ближе. Ко мне».

Марк сжимает пистолет в кармане и дрожит от возбуждения. Джуд в этот момент интересуется:

– Ты слышал Double Fantasy?

– Нет еще.

– Купи себе пластинку. Это лучшая работа Джона, как по мне. Если принесешь пластинку, я уверена, он подпишет.

«Ох, какая классная идея. – Марк понимает совет по-своему. Действительно, если в руках будет пластинка, то Леннон скорее остановится, чтобы подписать. – Я дам Леннону пластинку, полезу в карман за ручкой, вытащу пистолет и застрелю его».

Марк прощается с девушками и направляется вверх по Девятой авеню, к магазину грампластинок. В витринах – плакаты с Ленноном. Он покупает Double Fantasy и смотрит на обложку. На ней – черно-белое фото целующихся Джона и Йоко.

Он представляет свое лицо на обложке.

Представляет, как приближается к Йоко с поцелуем.

Представляет распростертого на земле в луже крови мертвого Леннона.

К «Дакоте» он возвращается уже под вечер. Те две девицы – на своем посту. Он присоединяется к ним. Пока ждут, они изучают альбом от корки до корки.

Джуд и Джери сходятся на том, что лучшая песня альбома – I’m Losing You.

– Вот он, настоящий Джон, а сколько чувства! – вздыхают они.

Марк не слышал ни одной песни альбома, но прочел кучу рецензий. Сейчас ему ближе решительный ответ Йоко Оно – ее песня I’m Moving On (дословно: «я двигаюсь дальше, я ухожу»), в которой она обвиняет Джона, что тот «стал двуличным».

Теперь ему пора сделать, как Йоко.

– Я сюда ехал не для того, чтобы с вами спорить, – говорит он. – Я чувствую, что это будет не просто встреча с Джоном Ленноном.

У входа останавливается машина.

Марк сжимает пистолет в кармане, пассажиры выходят из автомобиля.

Не те. Не Леннон.

Каждый останавливающийся автомобиль у него вызывает прилив адреналина. Джон Леннон приехал? Он выйдет к ним, помашет? И каждый раз Марк сжимает револьвер.

С приближением вечера, поняв, что Леннон, скорее всего, не приедет, Марк решает сворачиваться. Завтра новый день. Он возвращается к себе, чтобы выработать план.