Текст книги "Бездна"

– Понятия не имею, – мрачно откликнулась Карен.

– Помнится, ты что-то говорила о механизме, чувствительном к давлению.

От чувства безысходности, охватившего Карен, не осталось и следа. Она вспомнила, как вернулся на свое место каменный алтарь после того, как Миюки спрыгнула с него. Этот механизм также должен реагировать на определенный вес.

Карен посмотрела на кристалл. Он был тяжелым, даже слишком. Но если потайная дверь реагирует на вес, почему она не открылась, когда Карен наступила на нее?

И тут ее осенило.

– Отойди! Отойди! – прикрикнула она на подругу, замахав на нее руками. – Мы с тобой слишком тяжелые!

– Что? – непонимающе переспросила Миюки, но все же отошла в сторону.

Карен тоже сошла с каменного блока.

– Механизм должен быть отрегулирован под вес кристалла. Не больший и не меньший!

Обе женщины, затаив дыхание, смотрели на пол. Опять ничего. От отчаяния ей захотелось кричать. Что они упустили?

Карен медленно развернулась вокруг своей оси. Стены были пустыми и безликими. Ответа не видно, да и есть ли он вообще?

Она повернулась снова. Никаких светильников, никаких креплений, в которые можно было бы воткнуть факел.

– Темнота… – пробормотала она. – В брюхе змеи всегда царит темнота…

– Что? – снова спросила Миюки.

– Выключи фонарик!

– Зачем?

– Сама увидишь.

Миюки послушалась, и их вновь окутала темнота.

– Ну и что теперь…

Закончить фразу ей помешал приглушенный скрежет. Камень терся о камень. Карен замерла, вознося молитвы, чтобы это не оказалось ошибкой. Она нащупала руку подруги и крепко сжала ее.

А затем из появившейся в полу щели в потолок ударил луч света. Моргая с непривычки, Карен опустилась на колени. Каменный блок с хрустальной звездой посередине уходил в пол.

Карен заглянула в расширяющееся отверстие. Там оказалась узкая ниша, в левой части которой открывался проход в еще один узкий тоннель. Именно оттуда и шел свет.

В глазах у Карен защипало от облегчения. Они все-таки нашли выход!

Каменный блок с гулким стуком остановился, оставив проход широко открытым.

Карен перекатилась на бок и жестом велела Миюки спускаться первой.

– Пора выбираться отсюда.

От опустившегося вниз камня их отделяло не более двух метров.

Схватив сумку, профессор Накано улыбнулась и полезла в дыру. Спрыгнув, она прижалась к боковой стене, оставив место для Карен.

– Тут невысоко! – приободрила она подругу. – Прыгай!

Та не заставила себя ждать. Оказавшись внизу, она крепко зажмурилась, на мгновение ослепнув от солнца, а в следующий момент увидела синее море, видневшееся по другую сторону короткого, всего в несколько футов, бокового тоннеля. Повернувшись, Карен схватила хрустальную звезду. Она не оставит этот трофей здесь!

Ей показалось, что теперь звезда весит гораздо меньше, и Карен с легкостью держала ее одной рукой. Как только звезда оказалась у нее, каменный блок медленно пополз вверх и закрыл проход во внутренности пирамиды.

Карен прошла по тоннелю навстречу солнечному свету, но стоило ей сделать несколько шагов, как ей в шею уперлось холодное дуло пистолета.

– Ни с места! – прозвучала команда на японском.

Голос был мужской.

Со ступени, повыше той, на которой находилась Карен, спрыгнул второй мужчина, и она с облегчением увидела на его рукаве нашивку полиции города Чатан. Слава богу, это не мародеры!

Карен приказали предъявить документы, повернуться лицом к каменной стене и положить на нее руки. Неподалеку от нее Миюки что-то быстро говорила другому офицеру. В руках он держал ее университетское удостоверение. Наконец офицер удовлетворенно кивнул и взмахом руки отозвал своего коллегу, который держал на прицеле Карен.

Карен отошла от стены.

– Полицейские получили по телетайпу сообщение Габриеля о мародерах и уже направлялись сюда, когда раздался взрыв, – объяснила Миюки. – Когда они добрались, мародеров уже не было, поэтому полицейские решили дежурить здесь, чтобы они не взорвали и вторую пирамиду.

– А потом они увидели, как мы выбираемся из дыры, и приняли нас за мародеров?

Миюки кивнула.

– К счастью, Габриель передал им наши фотографии и сообщил, что мы в опасности. – Миюки взяла у полицейского свои документы и убрала их в карман. – Мы будем вынуждены ответить на много вопросов, но никаких обвинений нам не предъявят.

Карен глубоко вздохнула.

– У меня самой больше вопросов, нежели ответов, – сказала она, вспомнив татуировку на смуглой руке мародера: бледная змея, свернувшаяся в кольцо. Чересчур много змей за один день! Вряд ли это могло быть простым совпадением.

Карен выглянула из-за угла пирамиды и увидела второго Дракона. Миюки подошла к ней и тоже устремила взгляд в ту сторону. Вершина пирамиды превратилась в кратер вулкана, из которого к небу вздымались клубы дыма.

Зачем их преследователи взорвали храм? Этот поступок казался бессмысленным. И куда они ушли?

– Что-то не так? – спросила Миюки, заметив озабоченность на лице подруги. – Нам ведь больше ничего не грозит!

– Не знаю. – Карен не могла отделаться от ощущения, что опасности для них только начинаются. – Но как бы то ни было, нам нужно возвращаться в университет. Пора соединить вместе кусочки этой головоломки.

– С моей стороны возражений не будет.

Они повернулись спиной к дымящейся пирамиде. У подножия второго Дракона, мигая синими огнями, на волнах покачивался бело-синий полицейский катер.

– Когда мы вернемся, напомни мне, что я должна крепко обнять Габриеля, – попросила подругу Карен.

– А мне ты должна новые туфли от Феррагамо, – ответила Миюки, с усталой улыбкой отбросив волосы с влажного лба. – После всего, что здесь сегодня было, я от тебя не отстану.

К северо-западу от атолла Эневак, Океания

Сидя в тесной лаборатории гидрогеолога «Фатома», Джек, словно окаменев, разглядывал замысловатые значки, вырезанные на поверхности кристалла.

– Кто мог это сделать? – наконец спросил он.

Джордж снял очки.

– Никогда не видел ничего подобного, но на всякий случай загляну на самые солидные исторические сайты и размещу там несколько вопросов. А вдруг кто-то что-то слышал или знает! – Он взял блокнот, в который до этого скопировал загадочные символы. – Но было бы полезно иметь больше информации. – С этими словами историк бросил на Джека многозначительный взгляд.

– Согласен с профессором, – вступил в разговор Чарли. – Нам нужно больше данных.

Оглянувшись, Джек увидел, что взгляды всех присутствующих устремлены на него.

– Я… Я еще ничего не решил по этому поводу. – Его вовсе не радовала перспектива снова возвращаться на подводное кладбище.

На помощь ему пришла Лиза.

– Нам нужно просто брать деньги и сматываться, – решительно сказала она. – Свои обязательства перед военными мы выполнили и не обязаны поднимать на поверхность обломки самолета. Хватит уже того, что произошло с Джеком возле этой колонны.

Джордж мгновенно насторожился.

– А что там произошло?

Лиза повернулась к Джеку, предоставляя ему возможность все объяснить, но он продолжал молчать. Ему казалось глупым рассказывать о каких-то туманных ощущениях.

Тогда снова заговорила Лиза.

– Я проверила «Наутилус» – от носа до кормы. Приборы, компьютеры, радио, силовая установка – все работает безупречно. Но когда случился сбой связи и Джек оказался возле этой колонны, он, по его собственным словам, почувствовал какую-то странную вибрацию, исходившую от нее.

Чарли предложил правдоподобную, по его мнению, версию случившегося:

– Возможно, нарушилась также работа аккумуляторных батарей, в результате чего начали сбоить ускорители, отсюда и вибрация. – Он посмотрел на Джека. – А может быть, ты ощутил легкие сейсмические колебания. Приборы, кстати, зафиксировали их как раз в тот период времени, когда отсутствовала связь.

Джек чувствовал растерянность, к его щекам прилила кровь.

– Нет, – решительно сказал он, – источником вибрации являлся не «Наутилус». Она была более… не знаю, как это назвать… электрической, что ли.

– Может, короткое замыкание на каком-то участке системы? – не отступал Чарли.

Лиза отрицательно покачала головой.

– Никаких проблем с электрическими цепями я не обнаружила.

Джордж сунул блокнот в карман.

– А ты что скажешь?

Джек сидел красный как рак и избегал взглядов коллег.

– Все дело в колонне, – с усилием выдавил из себя он. – Не могу объяснить, откуда я это знаю, но вы уж мне поверьте. Кристалл испускал какую-то… опять не подберу слов… пульсацию, колебания, эманацию.

Джордж и Чарли смотрели на Джека с явным сомнением. Первым заговорил Чарли.

– Если то, что ты говоришь, правда, то тебе тем более имеет смысл снова спуститься туда и разведать, что к чему.

Джордж согласно кивнул.

– И если там есть еще какие-то надписи, мне нужна их полная копия.

Резкий стук в дверь избавил Джека от необходимости отвечать.

– Это я, Роберт, – послышался из-за двери голос гидробиолога.

– В чем дело? – спросил Джек, довольный, что получил хотя бы короткую передышку.

– Поступило сообщение с «Гибралтара», – ответил Роберт. – У них появились новости относительно авиакатастрофы.

Джек отпер дверь и вышел из каюты. Он надеялся на то, что известия с флагманского корабля позволят ему не возвращаться к месту катастрофы.

Стоявший на пороге Роберт взмахом руки пригласил всех выйти наружу.

– Сейчас поступает факс с расшифровкой информации самописца, – сообщил он.

– Тогда – идем, – сказал Джек.

Гидробиолог, возбужденно жестикулируя, продолжал рассказывать:

– Не знаю уж, что такого они там услышали, но все буквально на уши встали. Я видел лицо адмирала, когда военные сообщали ему о результатах по линии закрытой связи. Выглядел он как в воду опущенный, а потом потребовал, чтобы ему прислали полный текст расшифровки.

Джек торопливо поднялся по трапу на верхнюю палубу, а затем – еще выше, на мостик. Открыв дверь, он увидел помощников Хьюстона. Они были в форме и стояли навытяжку – парочка бывалых флотских служак. Рядом, на капитанском месте, находился корабельный бухгалтер.

– Где адмирал? – спросил Джек.

Кендалл Макмиллан указал на закрытую дверь, ведущую в комнату связи и спутниковых систем.

– Он там и велел нам ждать его.

Джек, хмурясь, посмотрел на закрытую дверь. Это был его корабль, и ему не нравилось, когда кто угодно, пусть даже адмирал, запирался в самом сердце этого судна. Он сделал шаг к двери, но два мордатых помощника Хьюстона, положив руки на рукоятки пистолетов, преградили ему путь.

Прежде чем дело дошло до открытого конфликта, дверь резко распахнулась. Первым из нее появился пес Джека, Элвис; помахивая хвостом, он деловито протопал по рубке, а следом за ним вышел адмирал. Джек открыл было рот, чтобы окликнуть старика, но, увидев лицо Марка Хьюстона, не вымолвил ни звука. На лбу адмирала пролегли глубокие морщины, а уголки рта были трагически опущены.

– Что там? – коротко спросил Джек.

Обернувшись, адмирал увидел, что в рубке собралась вся команда судна.

– Есть здесь какое-нибудь место, где можно сесть и выпить? – спросил он.

Махнув остальным рукой, чтобы они расходились, Джек повернулся к своему старому другу.

– Пойдемте, у меня в каюте припрятана бутылка двадцатилетнего скотча.

– Отлично, то, что доктор прописал, – улыбнулся адмирал, но улыбка получилась вымученной.

Они прошли через палубу к каюте Джека, и он гостеприимно распахнул перед адмиралом дверь. Оказавшись внутри, Хьюстон мотнул головой в сторону двери:

– Запри ее.

Джек сделал то, о чем его попросили, и указал гостю на два кожаных кресла перед стеллажами, уставленными различными морскими сувенирами. Хьюстон подошел к полкам, прикоснулся к старинному секстанту.

– Это тот самый, что я тебе подарил?

– Да, после того, как меня приняли в экипаж челнока.

Хьюстон развернулся и с тяжелым вздохом опустился в глубокое кресло. Джек впервые видел его таким подавленным и опустошенным. Указав на секстант, старый моряк спросил:

– Выходит, ты все же не окончательно отказался от своего прошлого?

Джек вынул из шкафа бутылку виски и два стакана.

– Нет, – ответил он, – не окончательно. По крайней мере, не от самых важных для меня вещей.

Адмирал понимающе кивнул. Несколько секунд он молчал, наконец спросил:

– Джек, помнишь, я просил тебя помочь нам в извлечении на поверхность обломков борта номер один, и ты обещал подумать? Ты принял какое-нибудь решение?

Джек вздохнул и разлил по стаканам свой неприкосновенный запас. Воды он добавлять не стал, поскольку помнил, что адмирал любит неразбавленное виски.

– Нет, сэр, мы пока занимались проверкой и профилактикой лодки.

– Ммм… – промычал адмирал, принимая стакан, и с глубокомысленным видом поднес его к губам.

Старик явно что-то обдумывал. Затем он поставил стакан на тиковый стол капитана, сунул руку во внутренний карман своей летной куртки и вытащил оттуда сложенные листы.

– Может быть, это поможет тебе принять решение?

Джек взял листы, но адмирал не торопился выпускать их.

– Это секретная информация, но, на тот случай, если все же захочешь помочь нам, ты должен быть в курсе.

После этого Хьюстон отпустил листы и откинулся на спинку кресла.

Джек придвинул стул.

– Это расшифровка самописцев? – спросил он, хотя заранее знал ответ.

– Да, запись переговоров пилотов в последние несколько минут до катастрофы.

Джек сел и медленно развернул листы. Хотя ему меньше всего на свете хотелось и дальше участвовать в спасательной (кого спасать-то?!) операции, любопытство перевесило все остальные чувства. Он принялся читать расшифровку.

«БОИНГ 747-200В»

Направление: VC-25A

Время: 18 часов 56 минут

Командир. Гонолулу! Вызывает Виктор Чарли Альфа. Подтвердите погоду. Нас почему-то начало трясти.

Первый пилот. Почему они не отвечают?

Командир. Гонолулу, это Виктор Чарли Альфа! Ответьте! У нас возникли проблемы с радаром и компасами. Можете ли вы… Ах черт!

(Слышен громкий гул и треск.)

Первый пилот. Черт побери, что это было?

Командир. Еще одна воздушная яма. Попробуйте набрать высоту.

Первый пилот. Набираю высоту до тридцати пяти тысяч футов.

Штурман. Показания инерционной навигационной системы противоречивы. «Омега», радар, астрономический секстант… Всюду сплошная бессмыслица. Приступаю к счислению курса.

Командир. Всем быть предельно внимательными!

Первый пилот. Сэр, набрать высоту не получается.

Командир. Что?

Штурман. Какая-то бессмыслица… Прямо по курсу – суша.

Командир. Это, должно быть, остров Уэйк. Попробую поймать какие-нибудь местные радиосигналы.

(Пауза.)

Виктор Чарли Альфа вызывает остров Уэйк! Нам нужна помощь!

(Молчание 30 секунд.)

Штурман. Что-то очень большое, сэр. Этого не может быть! Я проверю показания секстанта вручную.

Первый пилот. Что там за огни?

Командир. Посмотри в иллюминатор. Продолжай набор высоты.

Штурман. Где мы, черт побери?

(Низкое гудение.)

Штурман. Что это? Что это?

Первый пилот. Мы теряем высоту! Приборы работают из рук вон плохо!

Командир. Господь милостивый!

Штурман. Мы над сушей!

Первый пилот. Я ничего не вижу! Свет!

(Скрежет металла, свист ветра.)

Первый пилот. Пожар в первом двигателе!

Командир. Выключи его! Немедленно!

Первый пилот. Есть, сэр.

Штурман. Дьявольщина! Что происходит?

Командир. Гонолулу, вызывает Виктор…

Первый пилот. Прямо по курсу что-то есть! Прямо по курсу что-то есть!

Штурман. Приборы окончательно вышли из строя! Ничто ничего не показывает!

Командир. Гонолулу! Вас вызывает Виктор Чарли Альфа! Мы терпим бедствие! Мейдей! Мейдей!

Первый пилот. Небо! Небо раскрывается!

(Грохочущий звук, затем тишина.)

КОНЕЦ ЗАПИСИ.

Время: 19 часов 08 минут.

Джек положил листы на стол.

– Господи, что же там произошло?

Хьюстон протянул руку и забрал расшифровку.

– За мной уже вылетел вертолет. Я хочу прослушать запись лично. Но, откровенно говоря, есть только один способ узнать ответ на вопрос, который ты только что задал. Он там, внизу.

Дрожащей рукой Джек взял стакан с виски и выпил его содержимое одним глотком. Крепкий напиток огненной дорожкой побежал к его желудку.

– Джек!

Джек снова наполнил свой стакан, откинулся на спинку стула и стал пить – теперь уже понемногу, отдавая должное вкусу.

– Я согласен, – просто сказал он, встретившись взглядом с адмиралом.

Хьюстон кивнул и поднял стакан. Джек поднял свой и чокнулся со старым другом.

– За отсутствующих друзей! – предложил он.

9
Части головоломки

29 июля, 12 часов 07 минут

Университет Рюкю,

префектура Окинава, Япония

Карен торопливо шла по служебной автостоянке, опаздывая на встречу с Миюки, с которой они условились вместе пообедать. Кабинет и лаборатория ее подруги были расположены на четвертом этаже здания Ягасаки, в котором раньше располагались правительственные учреждения.

Изначально университет Рюкю, образованный в 1950 году гражданской администрацией США, был частично построен на территории древней крепости Шури. В 1972 году японцы упразднили администрацию, и с тех пор университет начал разрастаться, занимая новые площади.

Взлетев по ступеням и миновав двойные двери, Карен предъявила удостоверение охраннику за столом. Тот кивнул и взмахом руки разрешил ей пройти, после чего занес ее имя в лежащую перед ним регистрационную книгу.

Президент университета Рюкю принял все меры предосторожности. Хотя остров Окинава потихоньку начал выбираться из хаоса, вызванного природными катаклизмами, случаи мародерства все же периодически происходили. С целью сберечь имущество университета охрана была усилена.

Карен поднялась по лестничному пролету и прошла мимо лифтов. Подход к ним был перегорожен ярко-желтой лентой, а рядом стояла табличка с надписью «ЛИФТЫ НЕ РАБОТАЮТ». Карен подумалось, что компании, производящие эти ленты, сейчас, наверное, гребут деньги лопатой. Такие же ленты, словно приветственные транспаранты в праздничный день, украшали нынче весь город.

Глянув на часы, Карен ускорила шаг. Предстоящая встреча должна была стать первой после того, как женщины вернулись из жуткого путешествия на руины Чатана. Сегодня утром Миюки позвонила Карен и попросила непременно зайти к ней в лабораторию. У нее появились какие-то новости относительно хрустальной звезды, но по телефону в подробности она вдаваться не стала.

Карен мучило любопытство: что же такого удалось узнать подруге? В течение трех последних дней она сама была занята собственными изысканиями, пытаясь выяснить происхождение загадочного языка, но дело шло ни шатко ни валко. На острове постоянно происходили перебои с электричеством, что приводило к отключению всех видов связи.

Сначала Карен была уверена, что иероглифы аналогичны протоиндийским письменам, найденным в пакистанских руинах долины Инда, но более тщательное сравнение показало, что их схожесть обманчива. Эта линия исследований оказалась тупиковой, но на ней свет клином не сошелся. Карен обратила внимание на другой – похожий, но еще более удивительный – язык. Однако озвучить свою теорию она была еще не готова. Ей требовалась дополнительная информация.

Поднявшись по лестнице, Карен увидела ожидающую ее Миюки, облаченную, как всегда, в белоснежный лабораторный халат.

– Охранник предупредил меня о твоем приходе, – сообщила японка. – Идем.

Когда они шли по коридору, Карен спросила:

– Что тебе удалось выяснить?

Миюки только покачала головой.

– Ты сама должна это увидеть. – Они прошли мимо университетских аудиторий. – А как поживают твои иероглифы?

Поколебавшись, Карен все же ответила:

– Возможно, у меня появилась ниточка.

Миюки удивленно посмотрела на подругу.

– Правда? Я дала задание Габриелю расшифровать их. Он попробовал, но у него мало что получилось.

– А он на это способен?

– Одним из его базовых алгоритмов является декодирующая программа. Кодирование является очень полезной моделью для построения искусственного интеллекта, и если ты попробуешь соотнести…

– Хватит, – остановила подругу Карен, схватив ее за рукав, – я тебе верю. Так удалось Габриелю узнать хоть что-то?

– Только одно. И именно это стало причиной того, что я попросила тебя приехать. Но он мог бы достичь гораздо большего успеха, если бы запас имеющихся символов языка не был так ограничен. Тогда можно было бы сравнивать, перепроверять, выстраивать языковую базу.

Карен прикусила язык. Именно в этом и заключался ее собственный секрет.

– Возможно, тут я смогла бы помочь.

Миюки недоуменно посмотрела на подругу.

– Каким образом?

– Прежде чем выкладывать тебе свою идею, я хотела перепроверить ее, но библиотеки сейчас закрыты, а пользоваться Интернетом – сплошная мука из-за постоянных отключений электричества.

– Что ты хотела найти?

– Образцы письменности, найденные на острове Рапануи, то есть на острове Пасхи.

– Это не тот ли самый остров, где обнаружили здоровенные каменные головы?

– Тот самый.

– Но ведь он находится на другом конце Тихого океана.

Карен кивнула.

– Именно поэтому мне нужна дополнительная информация, ведь я не являюсь специалистом по этому региону. Я специализировалась по Полинезии и Микронезии.

Они дошли до лаборатории, Миюки открыла дверь картой-ключом и, распахнув ее, пригласила Карен войти. Сначала они оказались в крохотном предбаннике, на стене которого висели белые халаты для посетителей. Дальше, за стеклянной дверью, располагалась сама лаборатория – царство нержавеющей стали и линолеума. В свете мощных люминесцентных ламп каждый дюйм поверхности сиял хирургической чистотой.

Карен через голову стащила свитер и скинула кроссовки, а затем сняла с крючка белый халат – судя по его виду, недавно выстиранный и отглаженный. Но прежде чем надеть его, она влезла в одноразовый комбинезон и села на низкую скамеечку, чтобы натянуть на ноги стерильные бахилы.

Миюки сделала то же самое. Она со строгостью цербера следила за тем, чтобы в ее лаборатории царила стерильная чистота. Ни один пакостный микроб не должен был пробраться в комнату, уставленную сложнейшим компьютерным оборудованием, – то самое «родильное отделение», где появился на свет Габриель.

– Так при чем тут остров Пасхи? – спросила она, продолжая разговор.

Карен надела на голову одноразовый бумажный чепчик и спрятала под него волосы.

– Еще в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году один французский миссионер сообщил о том, что он нашел на острове сотни деревянных дощечек, посохов и даже черепов, покрытых непонятными иероглифическими письменами. Местные жители называли этот язык «ронгоронго», но не могли прочесть написанное на нем. Некоторые исследователи утверждали, что этот язык появился на острове еще до того, как примерно в четырехсотом году до нашей эры его заселили туземцы. К сожалению, большая часть артефактов оказалась утраченной прежде, чем их удалось должным образом изучить.

– Ты полагаешь, это тот же самый язык, надписи на котором мы нашли в пирамиде?

– Уверенности в этом у меня нет. Ронгоронго – единственный язык туземных племен Океании, который имеет свою письменность, но его происхождение остается загадкой, а символы не поддаются прочтению. Их пытались расшифровать многие специалисты в области эпиграфики и криптографии, но им это не удалось. – Голос Карен звенел от возбуждения. – Если бы нам – первым за многие десятки лет – удалось открыть новую разновидность этого языка, мы, возможно, нашли бы ключ не только к таинственному ронгоронго, но и к древней истории Полинезии.

Миюки встала.

– Итак, что будем делать?

– Мне нужно выйти в Интернет и добыть несколько образцов языка. Надеюсь, это поможет подтвердить мою гипотезу.

Миюки передался азарт Карен.

– И если окажется, что ты права, мы сможем добавить эти образцы в базу Габриеля. Располагая бо́льшим объемом информации, он, возможно, сумеет расшифровать символы.

– И это станет археологическим открытием века!

– Тогда – за работу! Габриель выведет тебя во Всемирную сеть, подключившись к телефонным линиям американских военных баз. Они наиболее надежны и стабильны.

Миюки направилась к стеклянной двери в лабораторию.

– Это возможно? – удивленно спросила Карен.

– Разумеется, – кивнула Миюки. – Кто, по-твоему, финансирует мои исследования? Американских военных очень интересуют проблемы, связанные с искусственным интеллектом и возможностями его применения. У меня, между прочим, третий уровень доступа к секретным материалам!

Миюки вставила пластиковую карточку в прорезь электронного замка, и дверь с тихим шипением отошла в сторону. Давление в лаборатории было чуть выше, чем в предбаннике, чтобы внутрь не проникала пыль.

– Столько сложностей – и все из-за того, что тебе лень пропылесосить здесь хотя бы раз в месяц! – хмыкнула Карен.

Пропустив ее замечание мимо ушей, Миюки подошла к полукруглому столу, вдоль которого тянулся ряд компьютерных мониторов. Рядом стояли два стула на колесиках. Усевшись на один из них, Миюки жестом предложила сесть и подруге, а затем, напечатав что-то на клавиатуре, громко проговорила:

– Габриель, не мог бы ты вывести изображения иероглифов?

– Конечно, профессор Накано. Доброе утро, Карен Грейс, – прозвучал искусственный голос из динамиков, расположенных по обе стороны от женщин.

– Доброе утро, Габриель, – ответила Карен, вновь испытав чувство неловкости, и оглянулась на динамики. Ей казалось, что позади нее кто-то стоит. – Спасибо за то, что помог нам.

– Не за что, доктор Грейс. Вы достаточно отблагодарили меня, предоставив такую восхитительную головоломку.

На мониторах высветилась и поползла длинная череда символов неведомого языка, состоящая из изображений птиц, рыб, людей, геометрических фигур и причудливых загогулин.

– Так что же ему удалось выяснить? – спросила Карен.

– Он сумел расшифровать небольшой отрезок в самом начале последовательности.

– Ты шутишь?

Карен выпрямилась и впилась глазами в мониторы, по которым продолжала ползти вереница символов. Небольшая ее часть высветилась красным, увеличилась в размерах и выплыла в центр монитора. В ней насчитывалось шесть символов.

– Габриель полагает, что это обозначения лунного календаря. Иными словами, какая-то дата.

– Хм, эти четыре центральных символа напоминают серп убывающей или, наоборот, прибывающей луны. – Карен откинулась на спинку стула. – Но если это дата, что она обозначает? День, когда была сделана эта запись, или какое-то событие?

– Полагаю, второе, – сказала Миюки. – Скорее всего, это описание некоего исторического события.

– Почему ты так считаешь?

Миюки молчала.

– Ну? Не томи!

Японка вздохнула и заговорила:

– Габриель пришел к такому выводу, проанализировав звездную карту, изображенную на потолке в том подземном – или подводном? – зале.

Карен вспомнила кварцевые звезды на куполе зала в лавовой трубе.

– И что дальше?

– Он заложил изображение звездного неба в программу астрономического анализа, а затем связал ее с лунным календарем. – Миюки посмотрела на Карен. – В результате Габриель примерно определил дату, которую обозначают эти символы.

– Потрясающе! – воскликнула Карен. – Что же это за дата?

– Габриель!

– Символы обозначают четвертый месяц лунного календаря, – сообщила программа.

Посчитав в уме, Карен понимающе кивнула:

– Ага, значит, ранняя весна.

– Совершенно верно. И, отталкиваясь от расположения созвездий, обозначенных на запечатленной вами карте, я могу приблизительно определить год.

– Возможная погрешность составляет плюс-минус пятьдесят лет, – вставила Миюки.

– Да, но не более пятидесяти лет.

– Это не много, когда речь идет о веках. – Мысли Карен метались. Если выкладки Габриеля окажутся верны, на их основании можно будет определить дату возведения древнего города, поднявшегося из воды. – Итак, – нетерпеливо спросила она, – когда же были сделаны эти надписи? В каком году? Как давно?

– Двенадцать тысяч лет назад.

К северо-западу от атолла Эневак, Океания

Из кабины «Наутилуса» Джек наблюдал за тем, как хвост «Боинга-747» медленно поднимается над подводной прогалиной, усыпанной обломками самолета. Когда четыре чудовищно толстых стальных троса выдернули его из ила, словно гнилой зуб, вокруг поднялась непроглядная туча мути. Шестьюстами метрами выше, на борту авианосца США «Гибралтар», работали механизмы нескольких лебедок, медленно поднимая гигантский обломок к поверхности океана.

– Плыву за следующей рыбкой, – проговорил Джек в микрофон, надавил на педали и развернул субмарину.

Мимоходом Джек взглянул на часы. Он работал под водой уже три часа, помогая военным поднимать со дна те куски самолета, которые эксперты НСБТ выбрали, просмотрев видеозапись, сделанную им во время первого погружения.

Эта работа уже успела превратиться для него в рутину. За последние три дня со дна океана было извлечено уже почти сорок фрагментов того, что некогда называлось бортом номер один. Их пронумеровали и разложили на палубе «Гибралтара» наподобие некоего жуткого зигзагообразного узора.

Несмотря на то что работа шла полным ходом, до сегодняшнего дня было обнаружено всего четыре тела: двух журналистов из президентского пресс-пула, а также первого и второго пилотов, пристегнутых к креслам. Скомканную, как лист бумаги, носовую часть самолета поднимали на поверхность первой, и когда Джек цеплял к ней тросы, он взглянул в разбитые окна кабины только один раз, а потом отводил глаза в сторону. Чудовищное давление буквально расплющило несчастных, и каждый из них напоминал только что вытащенного из раковины моллюска, которому придали очертания человеческого тела. Опознать их было возможно только по летной форме и местам в креслах.

С того момента, кружа над обломками, Джек частенько задерживал дыхание, опасаясь того, что может увидеть в следующий момент. Но тела больше не попадались. Удар о воду разбросал человеческий груз борта номер один, а морские течения растащили то, что от него осталось, по сторонам.

– Мы готовы принять следующий груз, – сообщил радист НСБТ.

– Понял, – откликнулся Джек. – Иду к новой цели.

Джек развернул подлодку и направил ее к противоположной стороне прогалины. Прямо по курсу опустился новый трос, верхняя часть которого исчезала в мутной толще воды, уходя к механизму лебедки на «Гибралтаре». Джек направил «Наутилус» к электромагнитному захвату на нижнем конце троса. Одним из внешних манипуляторов подлодки он взял захват и подвел его к фрагменту двигателя самолета. Подтянув трос, он приложил крюк к металлической поверхности обтекателя и скомандовал:

– Готово! Активируй!

Электромагнитный захват дернулся и намертво прилип к металлу.

– Рыбка на крючке! Тащи!

Джек отвел лодку назад. Лебедка выбрала слабину троса, толстая металлическая нить натянулась, и двигатель борта номер один медленно пополз наверх, вздымая облака ила.

Джек огляделся. Подводное кладбище было уже наполовину расчищено. Под днищем «Наутилуса» лежала часть шасси. Колеса были сплющены давлением и превратились в плоские черные диски. Еще пара дней, и тут практически ничего не останется.