Текст книги "Высокий Дом"

Он шагнул за порог. Сверкнула молния, осветила контуры книжных полок – чудовищные, зловещие, набравшиеся хитрости и премудрости от той ноши, что годами покоилась на них. Стараясь не глядеть на полки, Картер быстро прошагал к одностворчатой двери кабинета. Из-под двери пробивалась тонкая полоска света.

Картер подумал, уж не поджидает ли его кто-то. Но тут он вспомнил, что когда они с отцом вошли в эту комнату давным-давно, там тоже горели лампы. Там всегда, вечно горит свет. И все же он осторожно повернул ручку на пол-оборота, предполагая, что за столом в комнате сидит кто-нибудь из захватчиков – быть может, сам Полицейский.

Дверь со скрипом приотворилась. В комнате было пусто. Светильники в форме цветков лютиков струили нежную мелодию. А там, куда не достигали их лучи, лежали мягкие тени. Кабинет, насколько его запомнил Картер, не изменился. Темно-синий ковер с золотистыми лилиями, подковообразный письменный стол, обитый кожей стул. С витражного потолка вниз глядел ангел, силуэт его виделся туманно, но когда вспышки молний озаряли его фигуру, он казался огненным мстителем, страшным в этот полуночный час. Его золотистые волосы становились серебряными, а лицо подобным лику Сына Божьего. С годами Картер не утратил изумления при виде этой комнаты.

Он провел руками по панелям красного дерева, по беломраморной каминной полке. Затем выдвинул ящик стола, достал ключ и отпер шкафчик. Синие стекла в дверцах блеснули отсветом молнии. Медленно, торжественно он вытащил из шкафчика тяжелую книгу в кожаном переплете с золотым обрезом, положил ее на стол, сел – и его охватили воспоминания.

Он боялся этой книги. Взрослея и вспоминая о ней, он убеждал себя в том, что его первая встреча с ней – детская иллюзия. Теперь, держа книгу перед собой, он в этом сомневался.

Картер негромко выдохнул и дрожащими руками открыл книгу. Он переворачивал страницу за страницей, но пока не добрался до шестой, ничего не увидел. А на шестой странице постепенно проступила картина: он и его отец едут верхом по невысоким холмам. На нем красные сапоги для верховой езды и сюртук цвета слоновой кости. Лорд Андерсон, немного обогнавший сына, обернулся и спокойно улыбнулся.

– Я забыл об этом дне, – пробормотал Картер и, улыбаясь, стал смотреть на себя в детстве, скачущего позади отца, веселого, радующегося ветру и громкому перестуку конских копыт. Он почти ощутил прикосновение прохладного ветерка к щекам.

Картина растаяла. Мгновение Картер сидел не шевелясь, согретый голосом отца, его взглядом.

Вспомнив о предстоящей поездке, он неохотно перевернул страницу. Там он обнаружил начертанные золотом Слова Власти, однако, к его изумлению, их оказалось не семь, а всего два.

Он негромко произнес первое, раскатывая по языку «р», как учил его отец.

– Рамуррин!

Золотые буквы вспыхнули, но не сгорели. Жар опалил лицо, Картер вновь произнес слово, чуть громче, и почувствовал, как оно запечатлелось в памяти. Он не забудет его.

Затем он произнес второе слово:

– Элакаммор!

И вновь вспыхнули пламенем буквы, и вновь волшебный всплеск силы хлынул Картеру в душу, а потом буквы остыли, и он ощутил полное изнеможение – такую страшную усталость, словно весь день таскал на спине тяжелые мешки. Слова остались на странице, но забрали положенную им дань.

Картер собрался было закрыть книгу, но его остановило неудержимое желание заглянуть на следующую страницу. Ему так хотелось еще раз посмотреть на отца!

Он медленно перевернул страницу. Это стоило таких усилий, словно страница налилась свинцом. И тут из мрака возникло видение. Он остался в комнате – хотя откуда у него была такая уверенность, он не смог бы объяснить, потому что пребывал в полном замешательстве. Издалека явилась белесая фигура, но прежде пришел страх. Картер вдруг понял: на это лицо ему смотреть будет так жутко, что он может умереть.

Фигура надвигалась. Она была укутана в белый саван, но вот она ловким движением откинула с лица пелену и обратила лицо к тусклому свету. Картер не хотел смотреть, но был не в силах отвести глаза. Он вскрикнул, видение исчезло, лоб покрылся испариной.

– Комната Ужасов! – пробормотал он и захлопнул книгу.

– Бывает и похуже, – произнес кто-то у него за спиной.

Картер громко закричал, вскочил, отпрыгнул к стене, прижимая к груди книгу, готовый пробиться к двери любой ценой, кто бы ни стоял у него на пути.

– Не стоит драться, – урезонил Картера незнакомец. – Я ведь уже один раз спас вас, верно?

Картер растерялся. Инстинкт самосохранения чуть было не возобладал над рассудком, но он все же узнал Долговязого.

– Что вам нужно?

Оборванец отошел от двери и занял менее угрожающую позицию у стены. Лицо его было скрыто тенью, он словно нарочно прятался от света.

– Нам нужно поговорить. В тот раз вы едва уцелели. Если бы не Бриттл и я…

– А я вас даже поблагодарить толком не успел, – смущенно проговорил Картер.

Незнакомец протестующе, резко вскинул руку.

– И не нужно! Похоже, мы зря старались! Вы глупо поступаете, являясь среди ночи в библиотеку, где ваши враги однажды уже нанесли вам удар.

– Я предполагал, что они отступили.

– Не надо ничего предполагать! – воскликнул Долговязый. – Ходячее несчастье – этот мальчишка, назначенный Служителем, необученный, безнадежный! Они вас в клочья разорвут, как волки. Если вы действительно дорожите жизнью, последуйте моему совету: покиньте этот дом, заберите с собой вашего сводного брата. Он тоже в опасности. Если вы уйдете, на ваше место будет назначен другой. Вы не обязаны ступать на этот путь.

– Как же я могу покинуть родной дом? На мне лежит ответственность. Кроме того, я хочу узнать, какая участь постигла отца. Я не могу уйти. Но вас-то почему это так заботит? Кто вы такой?

– Пока – друг. Если останетесь, я буду мешать вам, как сумею. Уходите. Ваш отец мертв. Уходите.

– Вам это доподлинно известно?

– Он мертв. Послушайтесь моего предостережения. Покиньте Эвенмер.

Картер опустил глаза, взглянул на Книгу Забытых Вещей.

– Как вы можете быть уверены в том, что он погиб?

Но когда он оторвал взгляд от книги, Долговязый уже исчез, а дверь осталась чуть-чуть приоткрытой. Картер бросился к двери, распахнул ее настежь, но никого и ничего не увидел во мраке.

Грянул очередной раскат грома. Картер убрал книгу в шкафчик, запер его и убрал ключ в ящик стола. Свеча почти догорела.

Он просидел за книгой гораздо дольше, чем ему показалось. Дрожа, он вышел в библиотеку, еле сдерживаясь, чтобы не броситься опрометью к дверям. Пройдя по коридору, поднялся по лестнице, вошел в свою комнату и запер дверь. Усевшись на кровать, он содрогнулся от холода волны вопросов и сомнений.

В ту ночь он спал плохо. Ему снились Долговязый и Полицейский, гнавшиеся за ним по бесконечным залам. Но это все-таки был сон как сон, хотя, проснувшись утром, Картер чувствовал себя так, словно и не спал вовсе.

Когда через час он спустился вниз, его уже ждал мистер Хоуп. Глаза у юриста покраснели – похоже, он чувствовал себя не лучше Картера. Они вместе позавтракали за небольшим круглым столом с ножками в виде звериных лап и орнаментом из фигурок летящих чаек по краю крышки. Еду им подали на деревянных тарелках, питье – в керамических кружках. Серебряные ложки были украшены изображениями бабочек. Они сидели у высокого витражного окна. Сквозь тучи пробивалось солнце, дождь унялся, но, похоже, мог скоро зарядить снова. Картер рассказал юристу о своей полуночной вылазке в библиотеку.

– Побудительные мотивы, – движущие этим Долговязым, заслуживают внимания, – заключил Хоуп. – Он спас нам жизнь, но вам угрожал. Его следует опасаться. Что касается меня, то я всю ночь читал. Уйдя из гостиной, я попросил Чанта проводить меня в библиотеку, где разыскал несколько здоровенных книженций на тему всяческих соглашений и договоров. Дункан сказал, что между Наллевуатом и Эвенмером существует договор, вот я и решил проверить, так ли это. Такое впечатление, что имеются сотни соглашений между Эвенмером и… кем угодно. Вы, сэр, если судить по изученным мной документам, – последний правитель мира. В этих фолиантах я обнаружил присяги на верность, договоры о взаимопомощи, торговые соглашения и все – с людьми и странами, о которых я слыхом не слыхивал: Гвив, Наллевуат, Кидин, Вествинг, Эйлириум, Уз и десятки других, одни из которых весьма необычны, а другие вполне ординарны. Ну просто-таки какое-то тайное царство величиной с весь мир. Но где же все эти страны? Где Наллевуат, если на то пошло? Вы рассказываете про динозавров на чердаке, а я говорю о целых народах.

Картер вздернул брови.

– Этим можно объяснить появление множества просителей, что приходили к моему отцу все эти годы. Ну а соглашение с Наллевуатом вы нашли?

– Нашел. Составлено оно на редкость специфично. Мы, со своей стороны, обещаем явиться на выручку по первому их зову, а они согласны стать частью Белого Круга – кольца обороны Эвенмера, составленного пограничными странами, – и участвовать в совместной защите Дома. Самое интересное, что все эти соглашения подписаны не вашим отцом, а Бриттлом.

– Бриттлом?

– Вы многого не знаете об этом человеке. Когда Енох разбирал его личные вещи, у меня была возможность на них взглянуть. Если я не ошибаюсь, он прожил вчетверо дольше обычного человека. Он имел пять степеней, был посвящен в рыцари королевой Викторией, сражался на двух войнах, был посланником в Японии – список его заслуг можно было бы продолжить. Словом, если он был простым дворецким, тогда я – французский летчик.

Картер откинулся на спинку стула. Его завтрак остыл.

– Я и не предполагал. Бриттл редко бывал разговорчив. Что же вы предлагаете? Не стоит ли мне еще разок потолковать с Йормунгандом? Правда, от этой мысли мне не по себе.

– Я бы не стал вам этого советовать – пока. Позвольте мне попытаться немного поизучать этого динозавра, прежде чем вы решитесь снова рискнуть жизнью. Думаю, вам стоит отправиться в Наллевуат и выяснить, где находится эта страна. Дело безотлагательное, а Енох мне сказал, что дорогу туда знает. Я же тем временем попытаюсь наладить связь с теми, кто входит в Белый Круг. Хочу выяснить, не сумеют ли они защитить нас от тех, кто убил Бриттла, кем бы они ни были. Может быть, и Чант в чем-то поможет.

– Значит, в Наллевуат со мной вы не пойдете?

– Хотелось бы, – вздохнул юрист, и глаза его сверкнули. – Звучит заманчиво, но я должен остаться здесь. Вам нужна информация, а меня время поджимает. Кто бы ни нанес нам удар, они могут вернуться. Как бы то ни было, физически вы для охоты в лучшей форме, нежели я. Впоследствии мне бы хотелось повидать все эти чудеса своими глазами. Сон был вполне убедителен, но нужно все-таки нечто более осязаемое. Пожалуй, вы могли бы показать мне динозавра.

– Пожалуй, – кивнул Картер и рассмеялся, – хотя боюсь, он может вас сожрать.

После завтрака Картер обнаружил, что приготовления к охоте уже в разгаре. Оказалось, что вместе с ним должны отправиться человек двадцать прислуги – они утверждали, что прежде путешествовали с отцом. Енох был готов указать дорогу, но остаться и принять участие в охоте не мог, так как без него остановились бы часы. Картеру выдали пистоль с перламутровой рукояткой, не похожий ни на один из виденных им раньше и лишь смутно напоминавший по системе творения мистера Кольта, но гораздо тяжелее любого из иных. Для того чтобы хорошо целиться и справиться с отдачей, держать пистолет нужно было обеими руками. Кроме того, Картер получил тяжелый плащ и копье длиной четыре фута с тяжелыми резными гардами, предназначенными для сдерживания напора дикого зверя.

– А ружей мы не захватим? – поинтересовался Картер.

– Вам не придется пробираться ни по лесам, ни по болотам, – объяснил Енох. – Предстоит ближний бой. Джоркенс знает Наллевуат как свои пять пальцев, он станет самым лучшим проводником для вас. – И Енох указал на высокого поджарого мужчину с загорелым лицом, который укладывал вещи в дорожный мешок.

– Похоже, я плоховато подготовлен, – заключил Картер. – У моих приемных родителей я охотился на мелкую дичь, а на крупных зверей – ни разу в жизни.

Джоркенс кивнул:

– Ясное дело, только вы не забывайте: у вашего отца это в крови было, стало быть, и вам досталось. А еще помните: это не развлечение. Мы идем туда, чтобы избавить Наллевуат от самых жутких тварей, каких только можно себе представить.

Вскоре после этого разговора они тронулись в путь. Енох шел впереди, Джоркенс – рядом с Картером. Они быстро прошли в дальние комнаты. К изумлению Картера, дальше отряд отправился прямиком к двери под лестницей для прислуги. Чант ожидал их на пятой ступеньке. Он перегнулся через перила и произнес:

– «Бывало, в детстве, от игры устав, и по постели смятой разбросав солдатиков любимых оловянных, я наблюдал, как войско их идет за перевалы валиков диванных в далекий и решительный поход». Доброй охоты, господин мой. Но помните: «Нет мест уединенней, чем могилы, но кто там станет обниматься с милой?» Так что будьте осторожны. – Он помахал Картеру рукой и подмигнул.

А Служитель последовал за Енохом в дверь, ведущую в комнату, где он не бывал уже более десяти лет. Как всегда, здесь горел светильник. Енох прошел прямо к Зеленой Двери, которая, наверное, так и стояла незапертой с того самого дня, когда Картер украл у отца Ключи Хозяина. Слезы стыда заволокли его глаза, когда он переступил порог и вновь очутился в туманных залах, точно таких же серых, какими он их запомнил – серые цветы на серых стенах, переходящих в серые ковры, и потолок, скрытый дымкой. Даже запах тут был серый – так пахнет дымящийся пепел. Енох свернул вправо, в широкий коридор. Вновь, как много лет назад, Картер испытал боль и озноб. Казалось, все его тело переделывалось, перестраивалось. Судя по мукам, отразившимся на лицах его спутников, они испытывали такие же ощущения. Все остановились, ожидая, когда боль отступит.

– Это Длинный Коридор, – сообщил Енох.

– Удачное название, – отметил Картер. – Далеко ли он ведет?

– Далеко ли ведет круг? Он догоняет сам себя и нет ему конца, – отозвался Енох. – Единственное – он не всегда будет таким бесцветным. Он связывает всех членов Белого Круга. Мы сейчас в Большом Крыле Дома, а меньшая его часть, покинутая нами, зовется Внутренними Покоями.

– А что лежит за пределами Белого Круга?

– Другие царства и страны. Некоторые из них дружественны Эвенмеру, другие – нет. Белый Круг – сердцевина нашей силы.

– А если анархистам удастся овладеть Внутренними Покоями?

– Этого будет мало. Их путь к власти требует большего. Однако потеря Внутренних Покоев стала бы ощутимым ударом. Они – сердце Высокого Дома.

– Так не глупо ли было мне уйти, когда нам грозит такая опасность?

Енох негромко рассмеялся:

– А останься вы, что бы вы стали делать? Если вам суждено стать Хозяином, вы должны играть эту роль. А сейчас нужен Хозяин, мы слишком долго жили без него.

– Прошлой ночью в библиотеке меня разыскал Долговязый и предупредил о том, что мне будет грозить беда, если я не откажусь от своих притязаний и не покину Дом.

– Вы ходили в библиотеку? Храбро, но глупо – после гибели Бриттла. Кто он такой, этот Долговязый, чтобы указывать вам, что делать, а что – нет? Я его не знаю, и Чанту он незнаком. С какой стати верить тому, что он говорит?

– Мой отец был счастливым человеком, Енох? Он бы хотел, чтобы я стал Хозяином? Думаю, у него была очень нелегкая жизнь.

– Счастливым? Он был великим человеком, – отвечал Енох. – А великие люди часто страдают. Порой они получают от судьбы самые жестокие удары. Однако ваш отец никогда не отворачивался от своего долга, и вам бы этого пожелал. Если вы не попытаетесь, если отвернетесь, будете потом в старости сидеть в пыльном кресле и вздыхать: «Ах-ах, чего я мог достичь, и от чего отказался!» Эвенмер – это величайшее приключение, если на то пошло, а вы всегда были любопытны, всегда всюду совали нос, все искали неизвестно чего. Как бы вы смогли уехать?

Картер улыбнулся – слова часовщика ему польстили.

– Все верно. Конечно, я всегда мечтал повидать Наллевуат.

Они шли по серому коридору до полудня, а потом остановились перекусить возле одного из выложенных кирпичом каминов, встроенных в стены через равные промежутки. Возле камина стояла каменная скамья. Картер и Енох сели на нее, а остальные устроились на полу, прислонившись к стене. Все закусили хлебом и сыром. Стены теперь стали не такими однообразными: на обоях появились отдельные цветные пятна с изображением крошечных цинний, а ковер приобрел едва заметный персиковый оттенок. Немного передохнув, отряд вновь тронулся в путь и шел до самого вечера. У Картера ноги устали от ходьбы. Коридор уже играл всеми цветами радуги, когда они подошли к широким двустворчатым дверям, ведущим в просторный зал, где вошедших с поклоном встретил дородный мужчина и двое статных юношей в зеленых одеждах. Мужчина сказал:

– Добро пожаловать в Зал-на-Середине-Пути. Энсбук к вашим услугам, сэр. По бокам есть комнаты, где вы сможете освежиться после дороги. Обед будет подан через час.

– Они знали, что мы придем? – удивился Картер.

– Мы послали им весточку, – ответил Енох. – Эти Залы разбросаны на всем протяжении Длинного Коридора для удобства путешественников.

– Как придорожные гостиницы, – кивнул Картер.

– Да, но на эту ночь здесь остановимся только мы, других постояльцев не будет.

В очаге пылало жаркое пламя, отбрасывая тени, которые скакали по комнате, словно кони, – но здесь не было окон, через которые они могли бы выскочить и убежать. Гипсовые горгульи и грифоны свисали со стропил, поддерживавших высокий потолок. Стол вился по залу, словно дракон, и заканчивался возле жерла камина, выполненного в форме медвежьей головы. Дубовый паркет был весь во вмятинах от каблуков лихих танцоров. Пахло мастикой и дамскими локонами в зимнюю ночь. Зал был темный, теплый и уютный, как домашние туфли.

Картер удалился в отведенную ему комнату, элегантно обставленную тяжелой дубовой мебелью. Здесь стояла кровать с пологом, на столбиках были вырезаны грифоны с растопыренными когтями. Он обнаружил таз с теплой водой для умывания и кран с горячей водой, чтобы принять ванну, на кровати лежала смена белья и верхней одежды. А рядом стояли серые сапоги, изнутри нежные как шелк, совершенно невесомые, хотя и сшитые из прочнейшей кожи.

Картер вымылся, переоделся, обул сапоги и поразился тому, насколько они пришлись ему впору – словно кто-то заранее снял мерку. Вскоре один из юношей пригласил его ужинать и провел в главный зал, где ему отвели стул, стоявший во главе стола и украшенный более изысканной резьбой, чем остальные.

Энсбук сновал по залу и негромко, но решительно отдавал распоряжения своим молодым помощникам:

– Швельтер, принеси еще венисона Хозяину. Янук, еще хлеба. Да смотрите, чтобы все было горячее.

Картер весело пировал с Енохом, Джоркенсом и остальной компанией под сенью крыльев грифонов. Негромко, чуть раскатисто, Енох рассказывал древние предания и истории из своей жизни. Многие из этих рассказов Картер слышал и раньше, когда в детстве отправлялся вместе с часовщиком на прогулки по дому. Теперь, слушая речь своего товарища, он видел, как ветер колышет в поле высокую пшеницу, как солнце озаряет травянистые равнины, ощущал безбрежность водных просторов и вечность скал и чувствовал то, что ему было недоступно в детстве, – седую древность преданий Еноха, пересыпанных такими названиями, как Акад и Шумер, Элам и Нод. Казалось, и впрямь Енох явился из тех времен, когда Нимрод-охотник был юн, а на холмах поклонялись Ваалу.

Отужинав, все устроились поближе к огню, но просидели недолго, так как очень устали. Енох пускал клубы из небольшой тонкой алой трубки, и по залу распространялся аромат табака, благоуханного, словно Эдемский сад. Впервые за долгое время Картеру было так спокойно и радостно. На некоторое время отдавшись этому приятному чувству, он встал, потянулся и подумал, что сейчас уснул бы не только в кровати, но и сидя на стуле.

– Увидим ли мы завтра Наллевуат? – спросил он. – И тигров?

– Наллевуат – да, – ответил Енох. – К вечеру мы доберемся до его границы. Тигров – только на следующее утро. Сегодня мы одолели Серый Клин – это ничья земля. Завтра мы пройдем через небольшое государство Индрин. Вы волнуетесь перед охотой?

– Немного.

Глаза Еноха стали печальными.

– Когда звери бросятся на вас, когда от их рева кровь застынет у вас в жилах, вы должны действовать по наитию – и колоть, и стрелять. Не дайте страху одолеть вас. От любого мига будет зависеть ваша жизнь.

– Постараюсь не забыть, – кивнул Картер. Но в эту ночь, хотя он и понимал, что грядущие дни сулят ему множество опасностей, уснул быстро и крепко, радуясь тому, что он в пути.

Путешествие на следующий день протекало почти так же, как днем раньше. Правда, отряду встретились несколько странников в темных балахонах с жезлами из черного дерева да древний старик, тянувший за собой небольшую тележку и предложивший охотникам приобрести украшения из Вествинга и шарфы из Киммункизее.

Через некоторое время коридор начал зримо расширяться. Циннии на обоях постепенно сменились темно-зеленой листвой, ковер потемнел, цвет его из персикового превратился в цвет потускневшего золота, на фоне которого лежал рисунок из опавших листьев. Стало темнее. И в конце концов сгустились легкие сумерки. Зрение начало обманывать Картера. Ему стало казаться, что листва на полу и обоях – самая настоящая. Коридор словно пророс ветвями деревьев.

К его изумлению, он начал различать шуршание сухих листьев под ногами. Картер наклонился и подобрал золотистый кленовый листок с коричневатыми прожилками и чуть потрескавшимися краями. Впереди с потолка свисали ветви.

Снова сгустилась дымка. Сверху, с невидимого небосклона, падали капли. В просветы между листьями пробивался свет. Картер прикоснулся к ветвям, растущим из стены, и, обернувшись, улыбнулся Еноху.

– Да, – подтвердил тот, – Граница Наллевуата.

– Но как же это?

– Если вы хотите знать как, следовало бы спросить Бриттла. Но, пожалуй, даже он этого не знал. В Высоком Доме всякое возможно. Он открывается в миры, а часть миров пересекает его. А я – всего лишь часовщик.

Дойдя до развилки, они пошли направо между двумя высокими арками, украшенными изваяниями тигров в человеческий рост. Основания статуй были увиты орнаментом в виде змей, скользящих между плетями плюща. Клыки и когти тигров сверкали в полумраке, и Картер невольно поежился, но совладал с собой. За арками открылась прямоугольная комната, в каждой из трех стен которой было по две двери. Посреди комнаты росла ива, и тонкие лучи света пробивались сквозь густые ветви.

– Здесь станем лагерем, – сказал Енох. – Таков весь Наллевуат – ограниченное пространство, тесно для драки. Можно было бы пойти дальше, но тут мы вряд ли наткнемся на зверей.

Они расстелили одеяла под ивой и развели огонь в небольшом очаге. Джоркенс извлек из дорожных мешков столько еды, что ее хватило бы для банкета: тонко нарезанные ломти говядины, овощи, даже теплый чай. Ели сидя на расстеленных на земле одеялах.

– Неплохо, – отметил Картер. – Почти что пикник.

– В Доме такое можно себе позволить, – объяснил Енох. – Но как только доберемся до зверей, пикников не предвидится. Никаких пикников.

Вечер посвятили проверке оружия и снаряжения и деловым разговорам, какие ведут мужчины, когда у них мало времени. Наконец свет солнца в вышине над деревом померк, зажгли светильники, огонь в очаге перестал пылать и приобрел тихое, спокойное свечение. Повеяло вечерней прохладой. Охотники завернулись в одеяла и, выставив дозорного, уснули.

Картеру снились тревожные сны. Он видел падающие листья и седые холмы, голоса великанов окликали его с высоты невидимого потолка, ему казалось, что он снова попал в библиотеку, где за ним гоняются гоблины и тигры, и кто-то зовет его по имени. Он, вздрогнув, очнулся и понял, что лежит на спине и смотрит вверх, на ветви ивы, тянувшиеся к нему, словно руки со скрюченными пальцами.

Картер сел, осмотрелся. Все было тихо, только слышалось дыхание спящих товарищей. Полусонный дозорный, завернувшись в плащ, сидел, прислонившись спиной к дереву. И все же Картеру показалось, что голос, слышанный им во сне, зовет его наяву – едва различимый, смешанный с шумом далеких водопадов. Он встал и пошел к дверям, решив, что оклики слышатся от восточной стены, осторожно приоткрыл дверь и проскользнул за нее.

За дверью оказался узкий проход. Розовые стены увил плющ. Половицы вели к далекой двери, освещенной единственным светильником. Картер сделал первый шаг за порог и вздрогнул. Дозорный коснулся его плеча.

– Прошу прощения, сэр, – проговорил дозорный. – Негоже бродить по Наллевуату ночью в одиночку.

– Ты слышал голос?

Дозорный старательно прислушался.

– За время стражи ничего не слыхал. Если хотите, могу разбудить кого-нибудь из остальных, и мы вместе разведаем, что тут и как.

– Не надо, пусть отдыхают. Хочу добраться хотя бы до той двери.

Дозорный встревоженно оглянулся на остальных охотников.

– Раз так, я пойду с вами, сэр. Только на минутку.

Мерцал свет, поскрипывали половицы. Они шли по коридору к двери, которая оказалась гораздо дальше, чем думалось поначалу. Голос, звавший Картера, звучал все громче,

«Я не сваляю дурака, – думал он. – Мы недалеко от лагеря. Крикнем – нас услышат. Случись что – убежим обратно за дверь».

Он крепко сжал дверную ручку и повернул ее. Он как будто нажал рычаг: пол неожиданно ушел из-под ног, и они с дозорным провалились в темноту. Только они успели крикнуть, как приземлились, едва дыша. Но отдышаться им не удалось: они, сцепившись, покатились вниз по крутому склону. Картер пытался за что-нибудь ухватиться, но никак не мог.

Они катились вниз, к кругу света, и, наконец, с грохотом ударились о дно. Медленно поднялись.

– Вы ранены? – спросил Картер.

– Вроде бы нет, – отозвался его спутник. – А вы?

– Ушибся, но кости целы.

Картер огляделся по сторонам. Похоже, они угодили в гостиную. Он разглядел тяжелую деревянную каминную полку, высокие книжные шкафы и диван, огромнее которого не видел ни разу в жизни. Диван занимал полстены и был обит пятнистой зеленой тканью, похожей на шкуру ящерицы. Другая мебель также поражала своими габаритами. Бюро высотой в десять футов с деревянными клиньями, напоминавшими зубы бульдога, и почти такой же ширины, французский буфет – напыщенный и приземистый, но покоившийся на тонких, почти паучьих ножках, торшер с абажуром размером с сомбреро и подставкой в форме буддистской ступы. Забыв об ушибах, Картер с восторгом осматривал великанскую мебель. Предметы совершенно не сочетались друг с другом, да и для гостиной все они не годились.

Дозорный схватил Картера за руку.

– Не нравится мне тут. Лучше бы нам отсюда убраться подобру-поздорову.

Комод, стоявший слева от них, вдруг шевельнулся. Картер не заметил, как это произошло, ибо произошло это стремительно, но прямо у него на глазах бюро превратилось в зловещего зверя с ногами толщиной с бревно. Дозорный выхватил пистоль – чудовище выбило его, повергло дозорного на пол и преградило людям путь к отступлению. Прямоугольная голова чудища образовалась из самой середины дверец бюро, но теперь они уже не казались деревянными – они словно ожили, обросли плотью. Над квадратным носом-хоботом сверкали желтые глазищи, хлопали громадные уши, плечи чуть сгладились, но не утратили массивности. А когтистые ножки стали самыми настоящими лапами. Картер потянулся за пистолем, но чье-то гибкое щупальце метнулось к нему и легко выхватило оружие. Он в ужасе обернулся и увидел, как преображается диван, на миг подернувшись дымкой и обратившись в громадного змея, чье тело имело сотни лапок, извивающихся, точно черви, и десятки ног с когтями, острыми, словно орлиные, и блестящими, как закаленная сталь. Затем чудище обзавелось тупой мордой, толстенными зловещими зубами и жалом, пылающим в лучах света подобно пламени.

Змей взметнул щупальца и крепко-накрепко обвил ими обоих людей.

Французский буфет, обратившись в лохматого паука, пополз к ним, обнажив кривые клыки и сверкая множеством глаз. Торшер заскакал на двух округлых лапах, абажур превратился в рогатую корону, фарфоровая шкура отливала перламутром, глаза и скалящийся рот алели, будто кровь.

– Попалисссь, – прошипел диван, шевеля раздвоенным языком. – Он сссамый?

Торшер шагнул ближе и коснулся лица Картера липкими, как кисель, лапами.

– Он, он, Така, Сынок хозяйский. Крепче держи.

Змей сжал Картера так, что тот едва не задохнулся.

– Ссслопаем? – поинтересовался он.

– Нельзя слопать, – рявкнуло бюро и обнюхало хоботом дозорного. – Договорились же. Их хочет Полицейский.

– Полицейский нам не товарищ, – заявил паук каким-то жиденьким, бабьим голоском. – Дайте-ка я их опутаю

– Я тебе опутаю! – запротестовал торшер. – Сдадим их Полицейскому, а потом с его помощью воцаримся в Наллевуате.

К ногам людей подбирались другие страшилища поменьше – вешалки для зонтов и оттоманки, напоминавшие такс. По сапогу Картера проползла какая-то тварь, похожая на дождевого червя, оставив за собой на ковре зеленый слизистый след. Вдалеке хлопнула дверь.

– Ссслышали? – прошипел диван. – Полицейсский идет. Жаль, шшшто ссслопать нельзззя.

Картер закрыл глаза. Как ему хотелось встряхнуться, прогнать страх. Вот-вот появится Полицейский, убьет их или захватит в плен. Холодный пот стекал у него по спине, а он думал о Комнате Ужасов. До оружия он дотянуться не мог – лапы-щупальцы опутали его, словно веревки.

Он вспомнил о двух Словах Власти, которые выучил, заглянув в Книгу Забытых Вещей. Читая слова, он не понимал, что они значат, но сейчас одно из них пришло ему на ум.

Он почти воочию увидел, как Слово полыхает посреди страницы, озаренное огнем, но не сгорающее. Почему-то Картер знал, что это – Слово, Приносящее Помощь. Нужно только произнести его.

Картер разжал губы, но с них не сорвалось ни звука. Он кашлянул, попробовал еще раз – и снова ничего не вышло. Не то чтобы он утратил дар речи – именно Слово не желало произноситься. Оно было слишком могущественно, слишком наполнено смыслом, оно не желало срываться с его губ. Картер осознал истинность старой поговорки о том, что слова обладают властью. Верные слова, сказанные в нужное время, поистине всесильны.

В дальнем конце гостиной отворилась дверь, на фоне света на пороге возникла фигура Полицейского в шлеме, формой напоминавшем артиллерийский снаряд.

Картер зажмурился, инстинктивно догадываясь о том, что как только попадет в руки врага, будет не в состоянии произнести Слово. Он отчаянно искал в себе силу воли – такой волей наверняка обладал его отец. Он жалел, что никто не научил его тому, как это делается, хотя понимал, что такому вряд ли научишь. Нужно было что-то придумать. Он заставил слово вспыхнуть у самой поверхности сознания, на миг удержал его, а потом разжал губы и всем сердцем пожелал, чтобы слово прозвучало.