Текст книги "Пороки джентльмена"

– Я явился к вам, мэм, с честными намерениями, – сказал он, надеясь пробудить в ней толику здравого смысла.

– И напрасно, сэр! – отрезала Корнелия. – Я, верно, недостаточно ясно выразилась, а потому позвольте мне заявить свою позицию в самых простых словах. Этот дом не продается.

Гарри слегка наклонил голову, будто бы принимая ее заявление, а затем небрежной походкой прошелся по комнате к бюро, возле которого она стояла. Корнелия не шелохнулась, не опустила глаз и не расцепила скрещенных на груди под шалью рук.

Гарри подошел и встал так близко, что почувствовал исходящий от нее слабый аромат розмарина – травы, которую вместе с лавандой кладут в одежду, редко вытаскиваемую из шкафа. Он бросил через ее плечо мимолетный взгляд на бюро. Листок, который она так тщательно посыпала песком, был чист. Гарри протянул руку и взял перо с зазубренным концом.

– Боже мой! – пробормотал он, помахивая сухим пером в воздухе и не веря своим глазам. – Ваше письмо, как видно, было не таким уж срочным, мэм.

Он был вознагражден взглядом человека, застигнутого за чем-то неприглядным, и внезапным поджатием губ.

– Полагаю, на этом ваша аудиенция закончена, лорд Бонем, – проговорила Корнелия.

Он улыбнулся:

– Возможно… по крайней мере, на настоящий момент. – Он поклонился. – Ваш покорный слуга, леди Ливия. – Он круто развернулся на каблуках и вышел из гостиной.

Корнелия последовала за ним к двери. Когда он проходил по холлу, дверь зала отворилась и на пороге возникла Ливия с дородным, вытянутым в струнку джентльменом, облаченным в чиновничий черный сюртук из сукна и панталоны. Он постоянно перебирал руками какие-то бумаги и производил впечатление человека, все время ожидающего какого-нибудь неприятного сюрприза.

Лорд Бонем резко остановился:

– Мастерз? Вы здесь?

Мастерз был поражен, встретив виконта.

– Да, милорд. Я пришел уладить некоторые дела со своей клиенткой, леди Ливией, – ответил адвокат, указывая на молодую женщину рядом. – А вот увидеть здесь вас я никак не ожидал, сэр. Я не знал, что вы с леди Ливией уже знакомы.

– Выходит, незнаком, – сухо отозвался Гарри, бросая взгляд на Корнелию, стоявшую в нескольких футах позади. – Я, кажется, последнее время постоянно пребываю в заблуждении, – пробормотал он.

Он повернулся к Ливии и поклонился.

– Позвольте отрекомендоваться, мэм. Виконт Бонем к вашим услугам.

Его манера держаться была столь сдержанной и властной, что Ливия усомнилась в разумности задуманной ими игры. Она виновато улыбнулась ему и поспешно произнесла:

– Доброе утро, сэр. Простите великодушно, я не могла вас принять. У меня была назначена другая встреча… с мистером Мастерзом… и леди Дагенем любезно предложила мне свою помощь – встретить вас вместо меня. Она знала, что я… – Ливия умолкла, заметив, что внимание виконта направлено не на нее. Оно снова было приковано к Корнелии.

– А, понимаю, – медленно протянул он, натягивая перчатки. – Стало быть, я… э-э… наслаждался, употребим это слово, обществом леди Дагенем.

– Виконтесса Дагенем, – представилась Корнелия холодно и ровно. – Я, кажется, никаким другим именем и не называлась.

Гарри сощурил глаза.

– Не назывались, – признал он. – Кажется, нет. – Он снова обратился к Ливии: – Леди Ливия, ваш покорный слуга. Думаю, я мог бы подождать, пока вы освободитесь для разговора со мной.

Ливия что-то невнятно проговорила, нервно переводя взгляд с виконта на Корнелию, между которыми атмосфера, казалось, просто трещала от электрических разрядов.

Гарри поклонился еще раз и неспешно направился к выходу. В дверях он обернулся и еще раз посмотрел на Корнелию.

– Признайтесь, леди Дагенем, это в вашем обыкновении прикидываться судомойкой? – поинтересовался он с едва уловимой вопросительной интонацией в голосе.

Корнелия пожала плечами. Ей было смешно, смех так и рвался наружу. Она поняла: виконт Бонем не собирался уходить, не уравняв счет.

– Я только спросил, – продолжил он тем же тихим, спокойным тоном, – ибо опасаюсь, как бы подобная эксцентричность не сделала вас жертвой чьей-либо грубости. Это было бы очень прискорбно. – Он улыбнулся и, слегка кивнув вместо поклона, вышел в дождь.

Глава 6

Как только дверь за ним захлопнулась, в холле воцарилось молчание.

– О Боже! – пробормотал Мастерз, нарушая тишину. – Его сиятельство не сообщил мне, что желает нанести вам визит, миледи. – Теребя в пухлых руках перчатки, он обратил тревожный взгляд на Ливию. – Простите меня, мэм.

– Вам не за что просить прощения, мистер Мастерз, – поспешила заверить его Ливия.

– Право, лорду Бонему следовало поставить вас в известность о своих намерениях. Это он должен приносить вам свои извинения, – спокойно сказала Корнелия.

– Что вы! Что вы! Нет… нет, нет и еще раз нет! – с жаром воскликнул адвокат, взмахнув рукой, и его бумаги рассыпались по полу. Мастерз неуклюже наклонился, чтобы подобрать их, сопровождая свои действия сокрушенным бормотанием: – Лорд Бонем волен поступать как сочтет нужным. Джентльмен с таким положением, вы понимаете… Бонемы – это семейство с большими связями…

– Что вы говорите! – мягко произнесла Ливия, нагибаясь, чтобы помочь ему собрать документы.

– Благодарю, вы очень любезны, леди Ливия… благодарю вас, – с запинкой сказал адвокат. Он выпрямился и, прижав к груди вновь обретенные бумаги, стал пятиться к двери, кланяясь через каждые несколько шагов. – Прошу меня простить, ваш всепокорнейший слуга, сударыни. Мне нужно идти… Я пришлю вам документы, леди Ливия. – Несколько мучительных мгновений он боролся с дверью, а отворив ее, не переставая бормотать извинения, тут же растворился в дождливом мраке улицы.

По лестнице, слегка касаясь перил, слетела Аурелия.

– До чего неловко все вышло, – сказала она. – Я стояла на лестнице и все слышала. Бедный мистер Мастерз ни в чем не виноват, а всю вину взял на себя… Ну, что скажешь, Нелл? – Она выжидающе посмотрела на золовку.

У Корнелии из груди вырвался легкий вздох.

– Я не собиралась играть спектакль дальше, но он, едва вошел в гостиную, тотчас разозлил меня. – Она пожала плечами, затрудняясь объяснить ту странную волну, которая унесла ее за первоначально намеченные ею пределы. – В нем было что-то до того… – Она нахмурилась. – Не знаю, как сказать… что-то вызывающее, что ли. И я разгорячилась, почувствовала азарт борьбы, как будто не могла допустить, чтобы он одержал в этом поединке надо мной победу.

Она покачала головой:

– Смешно, право! Просто он заносчивый и самодовольный представитель мужского рода. Еще лет двадцать – и из него выйдет второй Маркби… а то и похуже.

– Ну, тогда так ему и надо! – заявила Ливия. – Мне он вовсе не понравился: глаза слишком холодные, губы слишком тонкие. Если он еще раз явится, я к нему не выйду. – Разделавшись таким образом с наглым виконтом, она, понизив голос, заговорщицки прошептала: – У меня потрясающие известия. Ни за что не догадаетесь.

Подруги разом повернули к ней головы.

– Какие же? – в один голос спросили они.

– Давайте пройдем в гостиную. – Ливия вприпрыжку побежала вперед и, как только они очутились в комнате, закрыла дверь и, прижавшись к ней спиной, подняла на подруг горящие глаза. – Кажется, тетя София была не такой уж чудачкой-затворницей, как мы думали. Отписывая мне этот дом, она держала в голове особый план.

Ливия умолкла в ожидании реакции, но подруги лишь молча вопросительно смотрели на нее, и она продолжила:

– Она оставила деньги на то, чтобы привести дом хотя бы в относительный порядок, но это в том случае, если я решу его не продавать. Однако открыть мне этот пункт завещания, покуда я не определилась, Мастерзу было строго запрещено. Если б я продала дом, то не получила бы ничего, кроме выручки с продажи, а о второй части завещания так никогда бы и не узнала. Но раз я положила оставить дом себе, то вступают в силу особые распоряжения. Разве это не изумительно? – Ливия вопросительно смотрела на подруг, переводя взгляд с одной на другую.

– Довольно эксцентричное решение, надо сказать. – Корнелия сдвинула брови. – Если ты случайно приняла то решение, которого она от тебя ждала, то тебе повезло. Если бы нет… – Она выразительно пожала плечами.

– Но Лив, к счастью, сделала правильный выбор, – заметила Аурелия.

– Именно! – с жаром продолжила Ливия с горящими глазами. – И единственное условие, поставленное в завещании, заключается в том, чтобы Морком и близнецы оставались здесь столько, сколько сами пожелают. На их содержание выделены деньги и предусмотрены небольшие пенсии, если они вдруг пожелают закончить службу. – Ливия хлопнула ладонями по юбке. – Ну разве это не здорово? Я получила настоящее наследство!

– Это чудесно, Лив! – Корнелия обняла ее. – Не сочти мой интерес за бесцеремонность, но сколько отпущено на ремонт и все прочее?

– Около пяти тысяч гиней. – Лив повернулась к Аурелии, которая тут же с радостью ее обняла. – Этого хватит, чтобы взять мальчика-коридорного и ливрейного лакея в помощь Моркому и еще, быть может, девушку на кухню…

– Вот это было бы действительно здорово, – перебила ее Корнелия с язвительной улыбкой. – По крайней мере мне не придется становиться жертвой чьей-либо грубости. Для лорда Бонема это, несомненно, станет утешением.

– Неужели ты приняла его замечание так близко к сердцу? – удивилась Ливия.

– Ну разумеется, нет. Я просто шучу, – ответила Корнелия. – Продолжай, Лив. Что еще ты надумала?

– Ах да! – Ливия с радостью возвратилась к начатой теме. – Денег довольно, чтобы сменить портьеры, обзавестись новой мебелью, кое-где обновить краску и бог знает что еще сделать, – словом, все, чтобы здесь можно было жить.

Она закружилась, и ее узорчатые муслиновые юбки всколыхнулись, приоткрыв щиколотки.

– А посему, дамы, раз мы теперь сможем принимать у себя, то сможем и предстать в обществе во всей своей красе в новых туалетах.

– И ты, душа моя, сможешь найти себе мужа, – сказала Корнелия, обмениваясь улыбкой с Аурелией: обе понимали, что пяти тысяч, как бы внушительно ни звучала эта сумма, вовсе не достаточно, чтобы осуществить все задуманное Ливией, но омрачать ее радость не собирались. Доставшейся ей суммы хватит, чтобы привести в божеский вид холл да нанять дополнительную прислугу, что сделает жизнь здесь куда более комфортной, пусть даже состояние личных покоев улучшить не удастся. А уж если наследство поможет Ливии найти себе подходящего жениха, то главную цель их путешествия можно считать достигнутой.

Ливия внезапно остановилась, перестав кружиться.

– Но без вас я найти жениха не смогу, – напомнила она. – Мне в отличие от вас, уже побывавших замужем дам, без компаньонки никак нельзя.

– В нашем распоряжении месяц, – сказала Аурелия.

– Да, но на поиски мужа может уйти гораздо больше времени, – резонно заметила Ливия. – Независимо от того, с каким усердием я примусь за дело. Мы теперь при деньгах, не забывайте. Их достаточно, чтобы прожить по меньшей мере шесть месяцев. И потом, вам выплачивается содержание. Ведь попечители вам не могут отказать в нем, по закону они не вправе это сделать… не так ли?

– Без причины не вправе, – задумчиво проговорила Корнелия. – И пока у них не будет повода, они ничего против нас не предпримут. У нас довольно денег, чтобы дотянуть, пусть даже соблюдая умеренность, до следующего дня выплат? – Она вопросительно взглянула на Аурелию, которая согласно кивнула.

– Тогда решено, – объявила Ливия. Корнелия подтвердила свое согласие молчаливой улыбкой, но мысли ее блуждали далеко отсюда.

Она очень сомневалась, что видела лорда Бонема в последний раз.

Гарри ехал, почти не замечая дождя, хотя лошади то и дело встряхивали гривами, посылая себе под ноги водяные брызги. Он не переставал перебирать в мыслях все обстоятельства нынешнего утра. Леди Дагенем, конечно, выставила его болваном, и, по совести говоря, ее обиду на его поведение можно было понять. Но откуда, скажите на милость, ему было знать, что виконтессе, подобно Марии Антуанетте, которая любила играть роль молочницы, доставляет удовольствие прикидываться служанкой? Что за чудачество?

Он досадливо покачал головой, злясь на себя не менее, чем на виконтессу: нарисовав в своем воображении образ Ливии Лейси, он оказался чудовищно далек от реальности. Да, он поставил себя в глупое положение, и это его нимало не заботило. Пришло время отступить назад и взглянуть на сложившееся положение новыми глазами. Дом, по всей видимости, не продавался ни за какие деньги. Следовательно, нужно было искать другой подход.

Причем такой, который не был бы сопряжен с необходимостью так или иначе пересекаться с виконтессой Дагенем. Один раз обжегся – и довольно. Какие, однако, у нее чудесные, необыкновенно яркие голубые глаза. И держится она великолепно, спокойно и изящно. Так какого дьявола она чистила камины или чем там она занималась, что так перепачкалась сажей? Что сталось с супругом-виконтом? Для вдовы она молода… и есть ли у нее дети?..

Нет. Он резко одернул себя. Виконтесса не представляет для него интереса. Она ему не поможет разрешить его трудность. Он сосредоточит свое внимание на леди Ливии. Ему нужен свободный доступ в дом, а кто может его предоставить, как не сама хозяйка?

Леди Ливия Лейси производила впечатление весьма мягкой, добросердечной молодой женщины, из тех, что избегают причинять боль другим. Она, кажется, почувствовала себя виноватой за случившееся недоразумение.

Когда он ехал по Сент-Джеймс-стрит, внезапный оклик вывел его из задумчивости, он услышал свое имя. Из эркерного окна клуба «Брукс» на мокрую мостовую лился свет. Человек, взбиравшийся по ступеням к парадной двери, помахал Гарри рукой.

– Гарри!.. Ты откуда, дружище? Сколько лет, сколько зим! – Джентльмен спустился обратно на улицу и подошел к двуколке Гарри. – Ну и погодка!

– Что правда, то правда, – согласился Гарри и, спрыгнув на мостовую, передал вожжи груму. – Отведи их домой, Эрик. Я вернусь пешком.

– Слушаю, милорд. – Грум занял его место, подобрал вожжи и ловким, привычным движением щелкнул хлыстом. Лошади тронулись мелкой рысью.

– Славная пара, Гарри, – одобрительно присвистнув, похвалил собеседник. – Таких у тебя я еще не видел. Ты всегда знал толк в лошадях.

Гарри рассмеялся, прерывая поток комплиментов, и протянул руку сэру Николасу Питершему.

– Как поживаешь, Ник?

– Неплохо, неплохо. Где ты пропадал?

– О! Да все в деревне… семейные дела… как обычно, – туманно ответил Гарри, пока они поднимались по лестнице в клуб. Его служба в военном министерстве держалась в строгой тайне даже от самых близких друзей, и в редких случаях, когда Гарри запирался у себя в кабинете в мансарде, выпадая на какое-то время из светской жизни, он в качестве объяснения, как правило, ссылался на семейные обстоятельства.

– А я уж было решил, что ты так и проедешь мимо меня, – заметил Ник. – Я дважды тебя окликнул. Но ты как будто замкнулся в себе.

– О! Задумался, Ник, сам знаешь, как это бывает, – ответил Гарри, беззаботно махнув рукой. Мысль провести утро за вином и картами в клубе ему не приходила в голову, но теперь такая перспектива внезапно показалась весьма привлекательной. Это давало ему возможность отвлечься от встречи на Кавендиш-сквер.

Когда мужчины взошли на последнюю ступень, дверь клуба отворилась. Кивнув пропустившему их внутрь клубному эконому в строгом темном костюме, они вступили в принадлежавший им уютный мир роскоши, созданный для мужчин.

– Доброе утро, милорд… сэр Николас. – Пара ливрейных лакеев помогли джентльменам снять с себя мокрые плащи, приняли у них шляпы и перчатки, с благоговением передав их своим помощникам.

Мужчины прошли в первый зал. Послышались приглушенные голоса, звон бокалов, сопровождаемые потрескиванием огня в камине.

– Да это Бонем! Гарри! – весело позвал голос. – Иди сюда, дружище, нам нужно решить один вопрос, и для этого требуется твой бесценный ум. И твой тоже, Ник.

– Если тебе нужна интеллектуальная помощь, вряд ли я смогу быть так же полезен, как Гарри, Ньюнем, – сказал сэр Николас с дружеской улыбкой, пока они неспешно продвигались по залу к столу в эркере. – Должен признаться, я тупица, каких свет не видывал.

– Болтун ты, возможно, – поправил его Гарри. – Так в чем трудность? – Он опустился в кресло и осмотрелся, выискивая глазами лакея. – Сначала мадеры… как ты на это смотришь, Ник?

– О, разумеется, дружище! Мадеры! – Сэр Николас поднял руку, и перед ними тут же возник официант с подносом, уставленным наполненными бокалами.

– Итак, Гарри, речь о ставках…

Поднося бокал к губам, Гарри покорно улыбнулся:

– Разве у тебя, Ньюнем, может быть что-либо другое? Я бы на твоем месте научился с помощью математики просчитывать шансы и лишь потом делать ставки.

– Ах, но ведь я как раз этим и занимаюсь! – с ликованием в голосе воскликнул мужчина. – Вот уже два дня, как я здесь сижу, не так ли? – Он обернулся к товарищам за подтверждением, и те как один важно кивнули, соглашаясь. – Только тебя мне недоставало, друг мой. Вот послушай: если я ставлю пятьсот фунтов на то, что завтра будет дождь, потом удваиваю эту ставку на то, что в среду день тоже будет дождливый, а потом поставлю триста на то, что только тучи…

– И слушать дальше не желаю, – прервал его Гарри, поднимая руки вверх. – Я могу тебе оценить шансы на выигрыш любой лошади, но небесная канцелярия не в моем ведомстве. – Он окинул взором зал и встретился с устремленными на него глазами пожилого господина в кресле у камина.

Человек в старомодном сюртуке лилового бархата, в парике с аккуратной косицей сзади, имел лихорадочный цвет лица. Одной рукой, покоившейся на солидной округлости живота, он держал бокал, другой крепко сжимал серебряный набалдашник трости.

– Не обращай внимания на Графтона, Гарри, – вполголоса бросил ему Ник. – Все уже позади.

Гарри неподвижно замер, но глаз не опустил.

– Не для него, – сухо ответил он, затем медленно поднялся и через весь зал направился к пожилому джентльмену, чувствуя, что глаза всех присутствующих в зале обращены в его сторону. Былой скандал еще вызывал болезненное любопытство.

Он остановился перед почтенным господином и поклонился:

– Ваша светлость. – Он ждал. Тонкая улыбка чуть тронула его губы. Он ждал оскорбления, которое, он знал, не замедлит последовать. Герцог Графтон отвернулся к огню. Он поднял свой бокал и, выпив содержимое, швырнул его в камин. Звук разбитого стекла эхом разлетелся по салону.

Гарри снова поклонился, развернулся и зашагал назад, к оставленным за столом в эркере друзьям.

– Зачем это, Гарри? – обратился к нему Ник, понизив голос. – Зачем ты допускаешь, чтобы он так обходился с тобой?

Гарри пожал плечами и залпом осушил содержимое своего бокала.

– По его мнению, он имеет на то право… возможно, так оно и есть.

– Я тебя не понимаю, Гарри. Следствие…

– Ах, довольно, Ник! – Гарри поднял руку, выражая протест. – Время от времени я позволяю старику получить эту маленькую сатисфакцию. Но крайней мере это я ему обязан. Давай сыграем в карты. – Он встал и решительно направился к игровым залам. Помедлив, Ник последовал за ним.

Они прошли сквозь несколько освещенных свечами игровых залов, где слышались лишь негромкие голоса распорядителей, объявлявших ставки, хлопки карт о стол да стук игральных костей. Гарри задержался у стола, за которым играли в макао.

– Бонем, где ты был на прошлой неделе? Клянусь, мы с тобой уже целый век не виделись. – Джентльмен в безупречном черном сюртуке поднял свой монокль на вновь прибывшего. – Не хочешь ли поучаствовать?

– Семейные дела, – ответил Гарри, выдвигая стул у стола. – Благодарю, пожалуй, сыграю.

– Питершем? – Джентльмен в черном указал на соседний стул.

Ник со смехом покачал головой:

– Играть с Гарри? Ну уж нет, увольте! Чтобы меня ободрали как липку! Ни за что! – И, махнув рукой, прошел дальше.

– Это клевета! – сказал Гарри весело, беря в руки карты. – Можно подумать, я когда-нибудь кого-то обдирал.

– Может, и нет, но вам дьявольски везет в игре, Бонем, – заметил человек, выполнявший роль банкомёта. – Не люблю играть с вами, Бонем, как ни больно это признавать.

Замечание вызвало смех. Гарри просто улыбнулся и приступил к игре. Он взвешивал шансы получить пятерку к своим пятнадцати очкам, когда кто-то за спиной у него сказал:

– Дагенем, вы играете?

Продолжая просчитывать свои шансы, Гарри прислушался. Молодой голос ответил утвердительно. Гарри сыграл еще две партии, после чего, извинившись, поднялся из-за стола.

– Что-то вы рано уходите, Бонем, – заметил банкомёт. – Обычно вы не бросаете игру, пока не сорвете банк.

– Не действует по принужденью милость,[5]5
  Цитата из комедии Шекспира «Венецианский купец»


[Закрыть] Уэдерби, – сказал Гарри. – Ею нельзя злоупотреблять. – Он не спеша двинулся прочь. Его передвижения со стороны могли бы показаться бесцельными, однако на самом деле его притягивал голос, который, Гарри был почти уверен, доносился со стороны располагавшегося сзади стола, где играли в кости. Гарри взял у лакея бокал мадеры и принялся бродить по залу, наблюдая за игрой. У нужного ему стола он остановился, потягивая вино.

– Не хотите ли присоединиться, Бонем?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, благодарю вас. С меня на сегодня хватит. – Не сводя глаз со стола, он немного отошел в сторону. Пятерых из семи игроков он знал. Двое оставшихся были значительно моложе лиц его круга. Оба несли на себе следы разрушительного действия излишеств, свойственных молодости: темные круги под глазами с красными веками, ввалившиеся щеки и сероватая бледность лица.

Играли оба ужасно, и Гарри быстро опознал того, кто его интересовал. Он казался еще более неумелым, чем его друг. Внешнего сходства между молодым человеком, которому Гарри дал бы лет двадцать с небольшим, и виконтессой Дагенем не наблюдалось, но это было неудивительно, ибо титул ей достался от мужа.

Очень скоро Гарри наскучило наблюдать, как молодой человек проигрывал партию за партией, а перед банкомётом росла гора долговых расписок, а потому он отошел к буфету, где были выставлены графины, чтобы наполнить свой бокал. К нему подошел Питершем.

– Что, Гарри, уже наигрался?

– Да что-то нынче не играется, – ответил Гарри, прислоняясь к буфету и оглядывая комнату поверх бокала. – Кто этот юнец, что играет за столом Эллиота?

Ник проследил за его взглядом.

– Который?

– Тот, что в нелепом канареечном жилете.

Ник нахмурился.

– Наверное, Дагенем. Он был рекомендован в клуб дня четыре назад. Если хочешь знать мое мнение, то человек, который его рекомендовал, оказал ему медвежью услугу. Кажется, это был Колтрейн, тот, что сидит рядом с Дагенемом, сын маркиза. Эти сосунки, ни тот ни другой, по-видимому, не отдают себе отчета в том, что делают, но наследник Колтрейна по крайней мере имеет достаточный семейный кредит. Надеюсь, отец Дагенема богат. Вряд ли Маркби будет выручать его.

– Маркби?

– Да. Дагенем – представитель младшего поколения фамилии. Ты с ними, возможно, незнаком. Они редко приезжают в город. Признаться, я даже удивлен, что этот здесь. Маркби, как говорят, строго контролирует семейные расходы… всех держит в ежовых рукавицах. Его сын, виконт Дагенем, погиб в море… может, даже в Трафальгарской битве.

Ник, задумавшись, нахмурился.

– Да, так и есть. В Трафальгарском сражении, – обрадовался он тому, что вспомнил. – Но как бы то ни было, а его наследник еще сущее дитя.

«Ребенок виконтессы Дагенем», – подумал Гарри рассеянно, поглаживая двумя пальцами губы. Теперь ясно, откуда на Кавендиш-сквер взялись дети.

Игроки в кости стали подниматься из-за стола. Банкомет на глазах у Гарри набивал карман сюртука долговыми расписками. Молодой Дагенем остекленевшим взглядом тоже следил за банкомётом. В его глазах было отчаяние кролика, которое тот чувствует, когда на землю перед ним ложится тень ястребиных крыльев. Наконец он повернулся и пошел в салон.

Гарри отправился за ним. Юноша стоял у буфета, наполняя бокал. Он осушил его залпом и тут же наполнил снова. Гарри медленным шагом двинулся через всю комнату к нему.

– Топите проигрыш в вине? – заметил он с легким смешком. – Проверенный путь к забвению. – Он налил себе и улыбнулся молодому человеку. – Мы, кажется, друг другу не представлены. – Он протянул руку: – Бонем, к вашим услугам.

– Дагенем… Найджел Дагенем, – ответил юноша, пожимая протянутую руку. Его вымученная улыбка ничуть не рассеивала теней вокруг его глаз. – Ваш покорный слуга.

– Я вас здесь прежде не видел, – сказал Гарри, лениво блуждая взглядом по салону.

– Верно, сэр, я только-только вступил в клуб, – отозвался Найджел, спрашивая себя, что такое в этом джентльмене заставляет его особенно остро почувствовать свою молодость и наивность. Ведь его жилет хорош, расцветка, как его уверяли, последний крик моды, а белоснежные складки галстука, завязанного так высоко, что на них впору опереться подбородком, были безупречны. И все же в этом джентльмене, одетом в темно-зеленый сюртук, простой жилет и штаны из оленьей кожи, было такое неоспоримое изящество, что Найджел почувствовал себя просто неотесанным деревенщиной.

– Что ж, надеюсь на продолжение знакомства, – сказал Гарри и, любезно кивнув, пошел к компании своих друзей.