Текст книги "Причуды любви"

Глава 4

Мередит, смочив холодной водой виски и запястья, немного пришла в себя и вернулась в бальную залу, готовая любой ценой избегать дальнейших встреч с лордом Ратерфордом. К сожалению, в сумятице событий она совершенно забыла попросить Эбботтов ее подвезти и теперь, к собственной величайшей досаде, обнаружила, что они полчаса назад уехали. Толпа в зале значительно поредела, и Мерри не удалось ускользнуть от Пейшенс.

– Дорогая Мередит! – закудахтала та. – Как волнительно! – Пейшенс принялась энергично обмахиваться веером из слоновой кости, выставляя напоказ унизанные кольцами пальцы. – И сколько внимания он вам уделил! Совершенно неожиданно!

– Совершенно, – сухо согласилась Мередит, но, заметив удивленный блеск в глазах хозяйки, изобразила смущение. – С его стороны это всего лишь милосердие, Пейшенс, – пробормотала она, немедленно опуская глаза и теребя веер. – Видите ли, вчера он случайно встретил Роба и был так добр, что уделил юному сорванцу время для разговора. Это по крайней мере наполовину правда!

– Понятно, – с облегчением вздохнула Пейшенс, удовлетворившись столь простым объяснением невероятного события. – Все мы сочувствуем вашим трудностям, дорогая. – И, заговорщически понизив голос, добавила: – Будьте уверены, сэр Алджернон всегда рад дать вам мудрый совет. Одинокой женщине трудно справиться с подростками.

– Поблагодарите сэра Алджернона за меня, – попросила Мередит со скромной улыбкой. – Ваше участие до глубины души меня трогает.

Ее веер двигался все быстрее, скрывая досадливую гримасу на лице. Нет, теперь ей еще меньше хотелось признаться хозяйке, что она осталась без экипажа. Пейшенс явно ждала ее ухода. Неприлично вдове оставаться допоздна!

Но Мередит безмятежно улыбнулась, поворачиваясь к террасе. Если повезет, Пейшенс будет так занята отъезжающими гостями, что не вспомнит о леди Блейк. Останется просто выскользнуть в сад и потихоньку убраться. До дома всего три мили, которые она легко одолеет за час. Пейшенс посчитает, что она постеснялась лишний раз подойти к ней и попрощаться и, как всегда, предпочла исчезнуть незамеченной. Даже если хозяйка останется недовольна, вежливая благодарственная записка мигом ее успокоит.

Для той, кто привык действовать быстро, решительно и украдкой, пользуясь любым подходящим прикрытием, побег был совершен блистательно. Ночь выдалась теплая, воздух был напоен ароматом жимолости, и, выйдя из дома, Мередит, охваченная благословенным ощущением свободы, присущим только пленнику, долго просидевшему в заточении, уселась на берег ручья, чтобы снять чулки и туфли и по-настоящему насладиться уединенной прогулкой. Она уже собралась было заткнуть складки ненавистной бомбазиновой юбки за пояс панталон с оборочками, чтобы шагать было полегче, когда за поворотом мощеной дорожки раздалось звонкое цоканье копыт.

Сердце Мерри упало при мысли о том, какое зрелище она представляет собой в эту минуту. Разумеется, всаднику ее лицо покажется знакомым. Чужакам просто нечего делать на дороге в этот поздний час, а ее знает каждая собака на много миль вокруг. И спрятаться негде, если не считать этой канавы, но ведь, с другой стороны, она не делает ничего недозволенного…

Слабое утешение. Один ее вид немедленно возбудит бурю сплетен. Вот будет о чем посудачить кумушкам!

Стук все приближался, и Мередит сунула чулки с туфлями себе за спину: все равно нет времени их натянуть. Остается надеяться, что в последний момент ее осенит вдохновение, но объяснения, которые неминуемо придется дать, зависят от того, кем окажется всадник. Местный фермер выслушает и примет нечто куда более незатейливое объяснение, чем запоздалый гость леди Баррет.

Спрятав под юбки босые ноги, леди Блейк уселась поудобнее с видом олицетворенного терпения.

– Дьявол меня побери, – раздался слишком знакомый голос, – если это не сама леди Блейк отдыхает на обочине.

Он сидел на вороном жеребце, великолепнее которого Мередит сроду не доводилось видеть; одна рука небрежно покоится на бедре, другая сжимает опущенные поводья. Брови насмешливо подняты, губы искривлены в нескрываемо торжествующей улыбке.

Мередит в бессильной ярости скрипнула зубами. С любым другим она могла бы легко справиться, но за последние несколько часов, к собственному прискорбию, убедилась, что Мерри Трелони обрела в лорде Ратерфорде достойного противника и, похоже, нашла коса на камень.

– Вам, разумеется, наша встреча покажется как нельзя более странной, лорд Ратерфорд, – сухо выдавила она.

– Разумеется, – с подобающим случаю участием отозвался он. – Именно так. – И, спешившись, осведомился: – Могу я присоединиться к вам? Кажется, вы нашли уютное местечко.

«Боги наконец решили улыбнуться и мне», – самодовольно подумал Дэмиен. Какая невероятная удача застать маленькую вдовушку в столь невыгодном положении! Пусть хлопается в притворные обмороки сколько пожелает, здесь, в ночной тишине, без посторонних глаз это ей ничуть не поможет!

Мерри без особенной надежды решила, что, вероятно, лучшим выходом будет воззвать к его рыцарским чувствам.

– Ах, милорд, какой позор быть застигнутой в таком виде! – воскликнула она, ломая руки. – Передать не могу, как мне стыдно… но все же принуждена молить вас продолжать путь. – Длинные ресницы энергично затрепетали, нежные губки чуть дрогнули. – Заклинаю вас ехать дальше, чтобы и я смогла тронуться в дорогу.

– Но с моей стороны было бы просто неблагородно бросить даму одну в беде, – возразил он, уже успев заметить туфли и чулки, валявшиеся в траве. Какого черта она их сняла? Непрошеный смех так и рвался из груди, угрожая испортить неожиданное развлечение.

Мередит, заметив направление его взгляда, рассерженно прикусила губу. Придется сказать правду, все равно выхода нет.

– Видите ли, босиком идти легче, – пробормотала она. – Ну конечно, – вкрадчиво поддакнул он. – Вполне понятно. Уверен, что у вас заготовлено весьма правдоподобное объяснение для ваших ночных странствий.

Мерри, отбросив всякое лицемерие, язвительно проговорила:

– Поскольку вам и это известно, сэр, предлагаю заранее согласиться с основательностью моих доводов и признать, что все это вас не должно касаться.

Но лорд Ратерфорд вовсе не намеревался так легко сдаться. – Нет, леди Блейк, покачал он головой, – вы от меня так просто не отделаетесь. Я провожу вас домой.

Господи, как Мерри хотелось вскочить! Гордо выпрямиться и уйти от него во тьму. Но для этого пришлось бы либо задрать юбки и надеть чулки, либо подхватить туфли с чулками и удалиться голоногой и босой. Невозможно. Ни та ни другая перспектива не выдерживает никакой критики.

– Я не нуждаюсь в провожатых, сэр. И ни к чему бояться за меня. Я знаю дорогу и хорошо известна в здешних местах, так что вряд ли кто-то посмеет приблизиться ко мне со злыми замыслами.

Лорд Ратерфорд, усмехнувшись про себя, подумал, что он нисколько за нее не боится. По каким-то непонятным ему самому причинам он был глубоко убежден, что Мерри Трелони способна сама о себе позаботиться. И вовсе не по этим соображениям настаивал на своем. Нет, ему наконец предоставилась возможность взять реванш, и он не собирался так легко сдаваться, особенно когда плоды победы, можно сказать, уже созрели.

– Прошу прощения, леди Блейк, но я, по чести говоря, просто не способен покинуть вас здесь, – ответил он с извиняющейся улыбкой. – Мешают какие-то совершенно смехотворные и совершенно никчемные понятия о приличиях.

– Правила этикета, принятые в лондонском обществе, сэр, в глуши Корнуолла совершенно неприемлемы, – отрезала Мередит. – И если попытаетесь поддерживать столь высокие стандарты во время вашего пребывания здесь, боюсь, вам нелегко придется.

– Постараюсь запомнить ваш совет.

Лорд Ратерфорд встал и с поклоном поднял ее сброшенную обувь.

– Вам будет куда удобнее в седле, если наденете туфли и чулки, – заметил он, уронив вышеуказанные предметы ей на колени.

Мередит моргнула, словно пытаясь очнуться от кошмара, в котором она оказалась совершенно беспомощной и не владеющей положением.

– Лорд Ратерфорд, по-видимому, вы либо плохо слышите, либо голова ваша затуманена… вероятно, бренди сэра Алджернона?

Подвижные брови взлетели под самый лоб, всякая осторожность рассеялась под натиском все сметающего гнева.

– И голова моя, и слух находятся в превосходном состоянии, – заверил он. – Но вот ваши, кажется, сегодня вечером немного подвели.

Опустившись перед ней на одно колено, он взял чулок и, пока Мерри, как зачарованная смотрела на него, завладел ее ножкой и с ловкостью, говорившей о долгом опыте, натянул чулок, разгладил и преспокойно поднял ее юбку, чтобы было удобнее орудовать. Мередит, оцепенев от ужаса, несколько мгновений наблюдала, как его пальцы скользят по ее голой ноге, почти лаская гладкую кожу, но, тут же опомнившись, размахнулась. Маленькая ладонь с треском опустилась на его щеку. Серые глаза чуть прищурились, голова откинулась под ударом, но рук он не отнял.

– Прошу запомнить на будущее, Мередит Трелони: вы проделали такое безнаказанно в первый и последний раз в жизни.

Он даже не повысил голоса, лицо с багровым отпечатком оставалось равнодушным, а верхняя кромка чулка достигла ее бедра. Ей хотелось отвесить ему вторую пощечину, но, к своей бессильной ярости, она поняла, что не посмеет. Нотки ледяной уверенности в его тоне были в отличие от нее давно знакомы всякому, кто служил под командованием полковника лорда Ратерфорда. Она отчаянно пыталась вырвать у него ногу, опираясь обеими руками на землю, но ничего не получалось. Закрепив чулок подвязкой, ее странная горничная обратилась к другой ноге.

– Мне следовало бы прикончить вас, – задыхаясь, объявила она. – Да как вы смеете?

– У меня не было другого выхода, – хладнокровно бросил он, – поскольку вы отказались самолично заняться этим. Ну вот.

Туфли плотно сидели на ее ступнях, юбки опустились до щиколоток, и лорд поднялся, протягивая ей руку.

– Вперед, леди Блейк! – повелительно приказал он. Дрожа от бешенства, Мерри в немом неповиновении отвернула голову.

– Господи Боже, – с легкой досадой воскликнул он, – вижу, урок пошел не впрок.

Он нагнулся и, прежде чем она успела, разгадать его намерения, подхватил ее на руки. Забыв о предостережении, Мерри снова дала ему по физиономии. Немедленно воцарилась зловещая тишина, и только в ушах Мерри еще звучал треск роковой оплеухи.

– Повторяю, Мерри Трелони, – очень тихо произнес он, – вы плохая ученица. И, надеюсь, не отнимете у меня права требовать возмездия.

Мередит, трясущаяся от страха, потеряла дар речи, успев отметить только, что он опустил ее на землю и прислонил к стволу дуба. При этом он сжимал ее запястья одной рукой, и она стояла, зажатая между стволом и невероятно огромным, мускулистым мужским телом, излучающим силу и решимость.

Мерри вынудила себя встретить его взгляд и, хотя не могла представить, какие формы может принять его месть, все же не доставила ему удовольствия видеть, как она боится.

Длинные пальцы чуть сжали ее стройную шею, нащупали пульс, бешено бившийся в ямке между ключицами.

– М-м, – пробормотал он, слегка улыбнувшись. Мередит, однако, не нашла улыбку достаточно ободряющей. – Кто же вы такая на самом деле, Мерри Трелони?

Вопрос, очевидно, был риторическим, поскольку она не успела ответить: его рот впился в ее губы. Голова Мерри под настойчивым давлением откинулась, прижимаясь к дереву, запястья словно попали в стальные оковы. Ее вдруг охватил панический страх. Мерри казалось, что она вот-вот задохнется от этого безжалостного поцелуя – пытки, сминавшего губы. Он был так близко, что она чувствовала глухие удары его сердца у самой груди. Мощные бедра не давали пошевелиться.

Но тут давление внезапно ослабло, губы на ее губах смягчились, рука нежно погладила шею, прежде чем двинуться вниз, скользя по набухшим полушариям ее грудей под толстой тканью платья. Мерри, потрясенная до глубины души, не сопротивлялась. Она снова дрожала, на этот раз не от гнева или страха, а от неизвестного доселе, но совершенно ошеломительного ощущения. Его язык неустанно обегал ее губы, сначала нежно, потом все настойчивее, требуя входа. Рука погладила грудь, обводя соски, превратившиеся в твердые острые камешки. Губы сами собой приоткрылись, давая доступ его языку.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Ратерфорд медленно поднял голову и взглянул в потрясенное тонкое личико. Растерянные глаза-сливы, побагровевшие от поцелуев губы, легкий румянец на обычно бледных щеках. То, что задумывалось как наказание, неожиданно стало чем-то совершенно иным, как понял Дэмиен, рассеянно проводя пальцем по усыпанной веснушками переносице.

– Пожалуй, неплохо, если у вас войдет в привычку награждать меня пощечинами, – усмехнулся он. – Я нахожу последствия весьма приятными.

– В отличие от меня, – выдавила Мерри, медленно отворачиваясь.

– Лгунья, – мягко и без особого запала упрекнул он. – Но сегодня я не собираюсь вам это доказывать, как бы ни хотелось. Нам пора.

Он взял Мередит за локоть и подвел к Сарацину.

– Предпочитаете ехать впереди или за мной?

Мередит сглотнула колючий комок в горле.

– Предпочитаю идти пешком… и одна.

– Пожалуй, лучше посадить вас впереди, иначе трудно будет уследить за вами, – продолжал Ратерфорд, будто не слыша. И, обняв ее за талию, усадил на коня с твердым наставлением держаться за луку.

Высотой жеребец не менее двадцати ладоней, прикинула Мерри, глядя сверху на землю, казавшуюся такой далекой. Вряд ли удастся соскочить отсюда невредимой.

– Если даже вы сумеете проделать это, я просто посажу вас обратно, – пообещал спутник, с ужасающей точностью прочтя ее мысли. Он взял поводья, заключив ее в кольцо своих рук, и с официальной учтивостью осведомился: – Надеюсь, вам вполне удобно, леди Блейк?

Мередит, искренне полагавшая, что в жизни не испытывала подобных неудобств, не потрудилась ответить. Дэмиен с усмешкой тронул каблуками бока Сарацина, и конь, словно не замечая двойной ноши, спокойно устремился вперед.

Мередит обнаружила, что мужская рука обвила ее талию, и, хотя здравый смысл подсказывал, что это в ее же интересах, никакие рассуждения и уговоры не могли утихомирить бешено бьющееся сердце или растопить мурашки, выступившие на спине: слишком уж тесно прижималась она к широкой груди лорда Ратерфорда.

Ее рыцарь деликатно кашлянул:

– Не будете ли так любезны указать дорогу к вашему дому, леди Блейк? Боюсь, я не слишком хорошо знаю здешние места. Мерри усилием воли постаралась взять себя в руки.

– Было бы куда быстрее и не так бросалось в глаза, если бы мы свернули дороги и пробрались туда окольными тропинками. Не хотелось бы, чтобы меня обнаружили в такой непристойной, скандальной ситуации.

– О, разумеется, ни один человек во всем графстве не подумает о нас ничего дурного, – дерзко возразил он. – Будь мы в Лондоне, дело другое. Но вы были так добры, что просветили меня насчет куда менее строгих правил приличия, существующих в корнуольской глуши.

Мередит прикусила губу. Неужели последнее слово так и не останется за ней?

– Если вы свернете налево, к следующему проходу в кустах, увидите верховую тропу, которая и доведет нас до места. – Как прикажете, мэм.

Ратерфорд, со своей стороны, был далеко не новичком во всем, что касалось женщин и особенностей строения женских тел, но близость леди Блейк отчего-то волновала и тревожила. Вся она была словно натянутая, тихо звенящая на ветру струна, гибкая и горячая, с неожиданно крепкими мышцами, так редко встречавшимися у прекрасного пола, а ладони его все еще чувствовали ее маленькие округлые груди, прятавшиеся под уродливым корсажем.

Подобные мысли отнюдь не способствовали спокойной беседе. С той минуты как Сарацин ступил на тропу, оба молчали… пока не выбрались сквозь рощицу молодых берез на усыпанную гравием аллею, ведущую к длинному низкому зданию, темному и тихому под лунным светом.

Дэмиен натянул поводья Сарацина, и в тишину ворвался рев и шум разбивающихся о берег волн. Соленый морской воздух ударил в ноздри, ночной ветерок принес влажную прохладу.

– Где тут океан? – нахмурившись, спросил лорд Ратерфорд.

– За домом, – пояснила Мередит. – Пенденнис стоит на скале, вплотную к морю. Мы входим в дом с этой стороны. – Вопрос был достаточно вежливым и заслуживал такого же учтивого ответа, но голос ее тут же стал резким: – Если позволите мне спешиться здесь, лорд Ратерфорд, я смогу без помех пробраться в дом. Как видите, здесь я в полной безопасности.

– Совершенно верно, – согласился он, спрыгнув на землю. – Жаль только, что, похоже, один я наслаждался нашей поездкой.

Протянув руки, он снова обнял ее за талию. Мередит с досадой почувствовала, что краснеет, а тело напряглось в предвкушении новых ласк. Но он поставил ее на землю, отвесил безупречно светский поклон, и Мередит, совершенно потеряв голову, была вынуждена присесть в ответ. В глазах Дэмиена. мелькнули смешливые искорки.

– Возможно, вы предпочли бы еще один поцелуй, миледи?

Мередит от негодования не сразу нашлась что ответить.

– Вы несносны, лорд Ратерфорд! – выпалила она наконец и, круто развернувшись, зашагала к особняку. Дэмиен смотрел ей вслед, пока хрупкая фигурка не исчезла за углом. Ну и каша заварилась! В веселенькую историю он попал! Живая, привлекательная, необыкновенная женщина, которая по причинам, известным только ей, предпочитает казаться дикаркой и рядиться чучелом. Но похоже, под гладкой, нетронутой поверхностью таится океан неукротимой страсти. Сегодня он сделал первый шаг, но что обнаружит, если окажется достаточно терпеливым? В одном лорд Ратерфорд был убежден твердо: терпение принесет восхитительные плоды. И к тому же дружба с леди Блейк может оказаться, весьма забавным занятием.

Придя к такому заключению, Дэмиен вскочил в седло и вновь въехал в рощу. Последнее время он постоянно нуждался в развлечениях, чтобы хоть на минуту забыть ощущение собственной никчемности. Теперь он не нужен никому. Остается обычный светский круговорот: лондонский сезон, женитьба, появление наследников, получение отцовского титула, надзор за поместьями, охота на фазанов и лис…

Он презрительно скривил губы. Нет, уж лучше остаться в Корнуолле и приручить вдовушку. Эта ночь закончилась его победой и долгожданной местью за все ее оскорбления. Завтра он придумает новый тактический ход. Он может позволить себе быть нежным, добрым, а если злобный змей, именуемый совестью, поднимет свою уродливую голову, его всегда можно утихомирить напоминанием о том, что войну начала вдова. Что ж, пусть получает, что заслужила!

Жизнерадостно насвистывая, лорд Ратерфорд отправился домой.

Глава 5

Бессонница редко донимала Мередит, но этой ночью она металась, ворочалась так, что сбила простыни и в конце концов поднялась непривычно поздно. Да и то разбудила ее Нэн, напомнив, что управляющий ждет в библиотеке, пока хозяйка соизволит спуститься и принять его ежемесячный отчет.

– О, Нэн, почему ты не подняла меня раньше? – охнула Мередит, вскакивая. – Поверить не могу, что оказалась такой соней!

Нэн, разглядев опухшие веки своей подопечной, фыркнула, то воздержалась от комментариев. Пока Мередит наспех обтиралась водой из кувшина, она разложила на кровати простое платье из выцветшего муслина, зная, сколько хлопот предстоит Мередит после беседы с мистером Фаркарсоном.

– Мальчики, конечно, уже позавтракали, – заметила Мерри, возясь с пуговицами на рукаве. Нэн, раздраженно вздохнув, оттолкнула ее руки, и сама застегнула манжет.

– Давным-давно! Мастер Хьюго занят своими книгами, мастер Тео убежал в деревню, и только Господу одному известно, где шатается этот забияка Роб.

Мерри рассмеялась, прекрасно зная, как любит ворчливая Нэн своего младшего питомца.

– Проголодается и вернется, – заверила она, закалывая толстую косу короной на голове. – Сначала, разумеется, поведав каждому встречному о самых интимных подробностях нашего существования.

Эта мысль невольно навела ее на воспоминания о вчерашнем вечере. Образ Дэмиена Ратерфорда с пугающей ясностью возник перед глазами. Она уже пришла к заключению, что, пожалуй, стрит избегать дальнейших встреч, даже если для этого придется добровольно заточить себя в Пенденнисе, пока красоты Корнуолла не прискучат лондонскому щеголю и он не решит убраться восвояси. Откуда он вообще свалился на ее несчастную голову! Гнусное создание, ничего не скажешь: так уверен в собственном превосходстве, так нагло старается любой ценой достичь своего, так омерзительно могуч.

Мередит тихо ахнула, встретившись глазами со своим отражением в зеркале. Именно осознание его мощи и тревожило ее. Он не просто сильнее ее физически, хотя у нее был повод убедиться и в этом, но было что-то еще, неопределенное, неуловимое, возможно, аура властности, исходившая от него. Недаром она всей кожей ощущает: если он чего-то добивается, никто и ничто не станет у него на пути. А если это коснется Мерри Трелони?..

Она вздрогнула. Почему он так ее назвал? Только самые близкие друзья и родственники знают ее как Мерри, и вот уже пять лет, как ни один человек вне дома не называл ее так. Однако лорд Ратерфорд произнес ее имя, как будто имел на это право… Словно это имело какое-то особое значение исключительно для него.

Мерри мысленно встряхнулась и запретила себе думать о лорде Ратерфорде. Столько дел предстоит сегодня сделать по дому и поместью, столько важных решений принять! Не время и не место думать о надменном аристократе!

Она спустилась вниз.

– Сикомб, не будете ли добры принести чай в библиотеку? Я припозднилась сегодня и не успела позавтракать;

– Разумеется, леди Мерри.

Сикомб почтительно наклонил голову. Уж он постарается принести в библиотеку не только чай. Ее милости нужно поддерживать силы. Всему дому известно, как мужественно борется леди Блейк, чтобы не пойти на дно. Достаточно сказать, что хотя жалованье слугам выплачивается неизменно, хоть, бывает, и с опозданием, сэр Джон здорово повеселился, проигрывая свое состояние. Какой позор, что его вдова, такая молодая и одинокая, попала в столь печальные обстоятельства. Каждый знал, что любая другая женщина на ее месте давно бы пала под тяжестью непосильного бремени, но ее милость отказывалась сдаться. Мальчики продолжали учебу, ни один человек из штата челяди не был уволен, пособия отставным слугам сохранялись. Каким образом это ей удавалось, оставалось загадкой и предметом постоянного обсуждения на кухнях соседних домов и, вероятно, в гостиных тоже.

Мередит приветствовала своего управляющего теплой улыбкой.

– Пришли расстроить меня, Стюарт? Вид у вас необыкновенно мрачный.

– Я хотел поговорить с вами о лонгвудских коттеджах, леди Блейк, – затянул Фаркарсон свою обычную нудную песню, уперев кулаки в бедра, обтянутые шерстяными штанами. – Больше медлить нельзя. Придется пойти на расходы: починить крыши и замостить дорогу до наступления зимы. Конечно, арендаторы понимают наши затруднения, но боюсь, теперь начнут роптать, и не без основания.

Мередит сунула в рот большой палец по стародавней детской привычке, что служило признаком волнения. Она намеревалась заплатить последний взнос по закладной за Дакетс-Спинни из денег за последнюю партию контрабанды, но теперь придется повременить. Как часто стремление выкупить очередную часть имения сталкивалось с необходимостью произвести очередной ремонт, а она так радовалась, когда приходила в контору поверенного Донна в Фауи, вручала ему чек от банкира и получала в обмен документы на выкупленный клочок поместья. Поверенный не больше остальных знал об источниках ее дохода, но предполагал, что все дело в жестокой экономии.

– Так и быть, Стюарт, отдайте необходимые распоряжения.

Смирившись с неизбежным, Мерри приказала себе ни о чем не жалеть. Нет смысла терзаться попусту.

Она разлила чай, откусила кусочек тоста с маслом и вместе с управляющим принялась просматривать счета.

После ухода Фаркарсона Мерри, однако, еще долго сидела за выщербленным дубовым письменным столом, также счастливо избежавшим молотка аукциониста, и задумчиво смотрела в высокие окна, выходящие на море. Море две партии в месяц решат все ее проблемы. Но двойные прибыли означали двойной риск, особенно теперь, когда повсюду рыщут таможенники. Жак, конечно, согласится на предложение, но что скажут Барт и остальные? Так или иначе, она ничего не узнает, не спросив, а пока что никто не сделает за нее работу, если она будет сидеть, как портновский манекен, и глазеть в окно.

– Сикомб, до обеда я буду в конюшне. Сегодня приезжает коновал, и мне необходимо с ним переговорить. – Прекрасно, миледи.

Дворецкий придержал для нее дверь, и Мерри вышла в тепло летнего дня. Какое облегчение – вдохнуть воздух полной грудью после мрачной атмосферы библиотеки! Она немного задержалась в саду. Даже если кто-то и заметит ее в таком виде, здесь все равно одни друзья.

Около полудня жеребец лорда Ратерфорда остановился у парадного входа Пенденниса. Двери оказались распахнутыми, и древний рыжий сеттер насторожил было уши при виде нового гостя, прежде чем положить голову на лапы и снова мирно засопеть на солнышке. Двухсотлетний дом из потемневшего от времени камня выглядел уютным и гостеприимным в окружении хорошо ухоженных цветников, живой изгороди и аккуратно подстриженных кустов. Ратерфорд оценивающе оглядел окрестности, прежде чем привязать поводья Сарацина к каменному столбику балюстрады и взбежать на невысокое крыльцо. Оказавшись у двери, он остановился и поискал глазами того, кто бы возвестил о его появлении. Дворецкого нигде не видно, а на двери нет ни молотка, ни шнура сонетки. Да, корнуольские обычаи, ничего не попишешь!

Он нерешительно шагнул в полумрак холла, и тут же как по волшебству дверь в глубине, обитая сукном, растворилась и на пороге появился грузный седовласый мужчина в длинном зеленом переднике.

– Сэр?

Сикомб ухитрился вложить в единственное короткое словечко целое море неодобрения. По мнению слуги, незнакомым джентльменам было нечего делать в Пенденнисе. Дэмиен ничуть не удивился. Подобная завуалированная наглость, видимо, была отличительной чертой челяди здешних мест.

– Леди Блейк дома? – справился он, пронзая жестким взглядом этого весьма необычного дворецкого.

– Отсутствует, сэр, – сообщил Сикомб.

– Когда ожидается ее прибытие?

– Не могу сказать, сэр.

По-видимому, ничего не оставалось, кроме как оставить визитную карточку и удалиться. Именно этого он и старался избежать, подозревая, что намеченная добыча, однажды вспугнутая, будет всячески стараться улизнуть.

– Лорд Ратерфорд! Говорил же, что это его конь, Тео! – Роб в сопровождении щенка коккер-спаниеля с длинными развевающимися ушами ворвался в холл. – Добрый день, сэр. Как поживаете? Это мой брат, Тео. Знаете, мы были в деревне и добрались до самого причала, – добавил он с таким жаром, словно кто-то стремился во что бы то ни стало узнать столь полезные сведения. – Вы приехали в гости? – По крайней мере собирался, – ответствовал Дэмиен. – Но, насколько я понял, вашей сестры нет дома.

Он кивнул Тео, не сводившему широко раскрытых глаз с галстука его светлости, модно сшитого сюртука и туго облетавших мускулистые бедра лосин.

– Этот… ваш сюртук сшит у Вестона, сэр? – заикаясь, пробормотал он.

– Очевидно. Но вы не должны так пристально глазеть на меня, это доказывает печальное отсутствие хороших манер.

Лорд Ратерфорд не считал упрек слишком уж суровым, но его собеседник, очевидно, не привык к выговорам в какой-либо форме, поскольку, залившись краской унижения, принялся бормотать извинения.

– О, да не волнуйся ты так, Тео, – перебил Роб. – У тебя сразу становится такой глупый вид! Его светлость не хотел тебя обидеть, верно, сэр?

Дэмиен, едва ли не против воли, поспешно заверил обоих, что ничего подобного в голову ему не приходило. Это было чистой правдой, просто он, сам того не желая, откликнулся на то, что показалось ему проявлением невоспитанности. Он снова посмотрел на мальчиков, отмечая их сходство с сестрой и явную неуверенность в себе старшего. Сообразив, что оба они еще очень молоды, Дэмиен поспешил загладить свою грубость и улыбнулся. Мальчики немедленно ответили улыбками, полными такой доверчивости и тепла, что он почувствовал безрассудное облегчение: хорошо, что вспышка его раздражения не ранила юные души.

– Да Мерри на конюшне! – воскликнул Роб. – Она скоро вернется, правда, Сикомб?

– Не могу сказать, мастер Роб, – упрямо повторил дворецкий, – поскольку ее милость не делилась со мной своими намерениями.

И с этими словами он повернулся и направился в помещения для челяди.

– Такой противный! – негодующе прошипел Роб, глядя вслед Сикомбу. – И все врет. Мерри всегда говорит ему, куда идет и когда вернется. Может, он думает, что Мерри не осмелится предстать перед вами, как по-вашему, лорд Ратерфорд?

– Хотелось бы, чтобы ты хоть иногда придерживал язык, – резко оборвал его Тео, по-видимому, уже успевший прийти в себя. – Что подумает лорд Ратерфорд? Прошу вас в гостиную, сэр. Сейчас пошлю кого-нибудь за сестрой.

– Но она скоро придет! – запротестовал Роб. – И кого ты пошлешь?

– Тебя! – сердито прошипел Тео.

Дэмиен прошел в дверь, которую учтиво придержал для него Тео, гадая, не придется ли с минуты на минуту разнимать схватившихся братьев.

– Иди и скажи Мерри, что лорд Ратерфорд здесь, – велел Тео.

– Но она, наверное, уже возвращается. Хотела только поговорить с коновалом насчет язвы у Джена, а коновал минут десять назад уехал. Я сам видел!

– Должна же она знать, что у нас гости, – объяснял Тео, глаза которого метали молнии.

– Ой! – Очевидно, Роба наконец осенило.

– То есть она, наверное, захочет переодеться, узнав, что лорд Ратерфорд приехал с визитом?

Ратерфорд с нескрываемым интересом принялся осматриваться, не обращая внимания на перебранку за спиной; Но в уши невольно лез шепоток Роба.

– Мне все равно, что бы ты ни болтал. Мерри ни на йоту не волнуют подобные вещи.

Послышался приглушенный визг, шум борьбы… Тишина.

Ратерфорд оторвался от созерцания единственных предметов, достойных внимания в этой бедной, но уютной комнате, – красивой рабочей шкатулки с перламутровыми инкрустациями, стоявшей на маленьком столике атласного дерева, и обнаружил, что остался один. Облегченно вздохнув, он вышел из дома и направился к конюшням: оказанный прием вполне позволял ему поискать хозяйку дома, и, кроме того, он сильно подозревал, что в пылу схватки господа Тео и Роб совершенно забыли о намерении предупредить сестру.

Как он и ожидал, конюшня находилась с западной, защищенной от ветров части дома. Здесь, как и везде, царили чистота и порядок, во всем была видна хозяйская рука – не то что в Мэллори-Хаусе. Нигде не видно Мерри Трелони.