Текст книги "Причуды любви"

Глава 3

-Мередит, позвольте представить вам лорда Ратерфорда.

Значит, роковая минута наконец настала. Мерри, отвернувшись от миссис Картере, присела в реверансе и протянула лорду затянутые в перчатку пальчики. Штопка на запястье, пусть и аккуратная, не ускользнула от глаз его светлости.

– Леди Блейк, рад познакомиться, – проговорил он, – ваш покорный слуга, мадам.

И поцеловал воздух над маленькой ладошкой. Это несчастное создание не может иметь ничего общего с юным сорванцом Робом Трелони; Создавая мысленный образ Мерри, Дэмиен руководствовался бесхитростной болтовней ее брата, но реальность оказалась ужасающей. Трудно составить мнение о ее внешности, поскольку она кажется, не способна взглянуть на него и упорно рассматривает носки своих поношенных туфель. И голос не поднимается выше шепота, так что невозможно определить, какой он на самом деле. Фигура, похоже, сносная, насколько можно судить по тому, что скрыто складками чудовищного платья, а волосы, хоть и затянутые старушечьим узлом, переливаются красноватыми бликами, словно луч вечернего солнца, проникший в темную комнату через приоткрытую занавеску.

– Э-э… а вы, милорд… то есть насколько…

Женщина сконфуженно смолкла, судорожно взмахнула веером и уронила на пол ридикюль. Ратерфорд поспешно нагнулся, чтобы поднять сумочку.

– Вы что-то сказали, леди Блейк? – скучающе осведомился он.

Интересно, она всегда так смехотворно жеманится? Или просто нервничает? В таком случае какова причина столь странного поведения? Может, мужчины не часто заговаривают с ней и она попросту не привыкла к подобным вещам? Совсем как курица с отрубленной головой, которая мечется по двору: бормочет благодарности, принимая протянутый ридикюль, снова приседает и проделывает все это, по-прежнему не поднимая глаз:

– Вы так добры, – ответила она наконец. Его светлость нисколько в этом не сомневался, но правила этикета требовали, чтобы он вежливо запротестовал. Несколько ободренная его заверениями, леди Блейк прошептала, что, как она надеется, ему понравился Корнуолл.

– Не слишком, мадам, – небрежно бросил он, гадая, как лучше покончить с этой утомительной и крайне неловкой сценой.

«Чванливый осел!» – подумала Мерри, на какую-то долю мгновения поднимая глаза. Ничего подобного он никогда не видел! Цвета терна, темно-темно-фиолетовые! Вспышка негодования, блеснувшая в них, застигла его светлость – врасплох. Но тут она снова устремила взгляд в пол и пробормотала что-то неразборчивое. Ратерфорд решил, что ошибся и это ничтожное создание отнюдь не способно на столь глубокие чувства, как гнев или ярость. Он с нескрываемой мольбой взглянул на леди Пейшенс, и любезная хозяйка немедленно поспешила ему на помощь с просьбой проводить ее к столу.

Мередит, в спутники которой достался тугоухий, но до ужаса громкоголосый адмирал Питершем, была предоставлена самой себе, что как нельзя лучше устраивало ее, поскольку теперь она могла свободно наблюдать за знатным гостем. Лорд Ратерфорд вел себя безупречно, но что-то в выражении лица, твердых губ говорило о едва скрытой досаде. Однако в тех редких случаях, когда эти губы раздвигались в искренней улыбке, и серых глазах светились ум и юмор. Мередит решила, что, хотя красивым в общепринятом смысле слова его нельзя назвать, все же, не выгляди он таким скучающим и нетерпеливым, мог бы показаться довольно приятным. Однако вряд ли этого дождешься! Судя по виду, лорд Ратерфорд не находил ничего достойного своего внимания. Ничто его не забавляло, не радовало, особенно в нынешнем положении, за которое он должен винить исключительно себя. Изнеженным аристократам, находящим сельскую жизнь невыносимой, следует и дальше утопать в беззаботной роскоши.

Мерри, сама того не сознавая, глаз не сводила с предмета своих размышлений. Она так привыкла оставаться незаметной на подобных собраниях, что чувствовала себя настоящей невидимкой. Поэтому и забыла об осторожности.

Лорд Ратерфорд, подняв глаза от пережаренной оленины и отчаянно пытаясь найти какую-нибудь тему для разговора, снова встретился с этими глазами-сливами, обрамленными каймой густых загнутых ресниц. Взгляд оценивающе-насмешливый. Нет, он не ошибся: владелице этих глаз совсем не правится то, что она видит. Для его светлости было весьма неприятным ударом понять, что именно леди Блейк находит столь неприятным. Нет никакого смысла отрицать: дама смотрит на него, и только на него.

Все еще потрясенный открытием, он рассеянно отметил оригинальность широкого смеющегося рта над маленьким квадратным подбородком, но тут она повернула голову, отвечая на какую-то реплику соседа, и снова принялась глупо хихикать.

Неужели все это ему показалось? Беспощадное осуждение в глазах этой жалкой мышки, посмевшей пялиться на него с такой очевидной неприязнью? Да она наверняка не бывала нигде дальше Фауи! Ничего, после ужина он снова побеседует с леди, и, если она посмеет выкинуть какую-нибудь дерзость, жестоко пожалеет об этом.

Мередит, не подозревая, что ее разоблачили, тем временем умирала от скуки. Казалось, прошла вечность, прежде чем хозяйка поднялась и дамы удалились в гостиную, предоставив джентльменам поболтать за портвейном. Но, выходя из-за стола, Мередит с недоумением ощутила чей-то пристальный и недобрый взгляд. По какой-то причине, непонятной ей самой, она вскинула подбородок и ответила таким же взглядом. Его светлость нахмурился, но тут же обернулся к хозяйке, похвалив превосходный портвейн, а Мерри тем временем поспешно улизнула. Она уже подумывала притвориться, что болит голова, или упасть в обморок, хотя в этом искусстве отнюдь не преуспела. Зато таким образом можно быстренько избавиться от здешнего общества и поскорее вернуться к мальчикам. Но тут же вспомнила, что отослала домой Джема с лошадьми и теперь зависит от чужого милосердия».

Нельзя же требовать, чтобы соседи гоняли экипаж специально ради нее, хотя она не сомневалась, что они непременно поступили бы так ради внезапно заболевшей дамы, Все они, несмотря на свою тупость и узколобость, люди довольно добрые.

Гостиная быстро наполнялась теми представителями местного дворянства, которые получили приглашение на чай после ужина. Мередит с облегчением обнаружила, что теперь можно без помех раствориться в толпе, и, когда к ним присоединились джентльмены, уже успела вступить в оживленную беседу именно с теми особами, которых предпочитала: престарелыми матронами, чьи воззрения всегда были достаточно предсказуемы и не отличались разнообразием. В их компании она могла позволить себе уноситься мыслями куда-то далеко, пока язык выговаривал давно известные банальности.

Дэмиен всячески старался улучить минуту, чтобы без помех понаблюдать за ней. В ее стройной фигурке было что-то маняще знакомое. Может, просто фамильное сходство с юным Робом? Глаза… россыпь веснушек на носу… Любой скажет, что они брат и сестра. Но дело не только в этом.

Он тряхнул головой, безуспешно пытаясь поймать ускользающее воспоминание.

Звуки настраиваемых инструментов, стук колес и копыт по засыпанной гравием аллее, возбужденные голоса молодых людей и девиц заставили собравшееся в гостиной общество перейти в бальную залу, расположенную в глубине дома. Мередит заняла привычное место у стены, скромно сложила руки на коленях и постаралась не притопывать ногой в такт задорной мелодии.

– Леди Блейк, не окажете честь потанцевать со мной?

Тихий вопрос застал ее врасплох, и Мередит, вновь забыв о привычной осторожности, подняла голову.

– Весьма польщена, ваша светлость, но я не танцую, – ответила она, поспешно отводя взгляд.

– В таком случае давайте побеседуем, – вкрадчиво предложил лорд Ратерфорд. – Или вы и в этом не сведущи?

Мередит с шумом втянула в себя воздух, но тут же смущенно хихикнула:

– Умоляю, простите мою чрезмерную застенчивость, милорд. Видите ли, я так боюсь, что вы найдете мое общество таким же удручающе скучным, как и наши места. Прискорбно, разумеется, но мы совершенно не привыкли к визитам столь важных, я сказала бы, августейших особ и потрясены честью, оказанной нашей скромной общине.

Веер из петушьих перьев снова затрепетал в воздухе.

– Не правда ли, миссис Гарфилд? – обратилась она за поддержкой к престарелой соседке.

Его светлость, которого выставили напыщенным фатом, был вынужден выслушать пространную речь миссис Гарфилд.

– О, Пейшенс! – приветствовала Мередит хозяйку, строго следившую, чтобы все гости развлекались. – Мы только что заверяли лорда Ратерфорда, как польщены его блистательным присутствием.

Опять этот действующий на нервы смешок!

– Разумеется, дорогая, – добродушно улыбнулась Пейшенс, похлопав Мередит по руке. До лорда Ратерфорда только сейчас дошел тот странный факт, что глупости, изрекаемые леди Блейк, воспринимаются соседями как должное. Почему же он убежден, что внешность обманчива? В конце концов, он совершенно не знал эту даму и, не будучи ее другом, не имел права выносить о ней суждения.

Он посмотрел в центр зала, где уже становились в ряд пары.

– Леди Баррет, умоляю, вступитесь за меня. Я пригласил леди Блейк, но она известила меня, что не танцует. Я бы понял ее смущение, заиграй музыканты вальс, но, думаю, котильон хотя бы раз в жизни танцевал каждый, не правда ли, мадам?

От его ослепительной улыбки, совершенно преобразившей мрачное лицо, у Пейшенс перехватило дыхание.

– Разумеется, лорд Ратерфорд, – выдавила она. – Но леди Блейк – настоящая отшельница, верно, дорогая?

Мередит наклонила голову и усердно замахала веером, бормоча что-то страдальческое.

– Ах, оставьте, Мередит, – непререкаемым тоном изрекла Пейшенс. – Танец пойдет вам на пользу. Нельзя же отказывать такому партнеру.

– Я стану предметом всеобщей зависти, – пролепетала Мерри.

Маленькая лицемерка!

Дэмиен едва сдерживал гнев. Ни одному человеку не позволено издеваться над полковником Ратерфордом, но эта увядающая фиалка играет с ним, как кошка с мышью, так, что только он это сознает!

Он сжал затянутую в перчатку ладонь и одним рывком поднял с места ее обладательницу настолько ловко, что никто, кроме Мередит, ничего не заметил. Бедняжка открыла было рот, чтобы выразить свое негодование, но тут же прикусила язычок, и только краска, выступившая на бледных щеках, выдавала ее недовольство.

– Пойдемте, – обронил Дэмиен.

Мерри, словно марионетка в руках кукловода, механически переставляя ноги, последовала за ним и мгновенно стала мишенью удивленных взглядов собравшихся. Но что же тут поделаешь? Так или иначе, продолжай она упорствовать, Пейшенс, хорошо знавшая соседку, посчитала бы такое поведение странным. Но почему лорд Ратерфорд ведет себя подобным образом? По мнению Мередит, она достаточно успешно притворялась безмозглой идиоткой и сумела внушить высокому гостю отвращение к вдове Блейк! Или ее инстинктивная неприязнь к человеку, явно считавшему себя намного выше деревенских простаков, каким-то образом дала себя знать?! Ах, этот обмен взглядами в конце ужина!

Нет, она просто воображает себе всякие глупости! Даже если он действительно что-то заподозрил, вряд ли сиятельного лорда волнуют подобные вещи! Подумаешь, какая-то деревенская дурочка посмела выразить свою нелюбовь к такой высокородной особе! Ничего, она ему еще покажет!

Мередит преисполнилась решимости заставить его светлость пожалеть о своем неосмотрительном приглашении на танец.

Дэмиен заметил, что его партнерша легка на ногу и двигается с гибкой грацией, которой не могли скрыть даже складки тяжелого бомбазина, грацией, уже виденной где-то раньше но кажется… кажется, понятия не имеет о том, как танцевать котильон: то и дело с блаженно-непонимающим видом натыкается на него и соседей, наступает ему на ноги, разражаясь потоком пространных извинений, доводящих Дэмиена до бешенства. У него так и чесались руки хорошенько ее встряхнуть!

Кроме того, она упорно не поднимала глаз, хотя и это не помогало ее манере держаться. Однако за это время он успел досконально изучить ее склоненную шею, длинную, изящную, с тяжелым красновато-золотистым узлом на затылке, совсем как потемневшая медь.

– Очевидно, вы были правы, мадам, утверждая, что не танцуете, – безжалостно бросил он, едва музыка смолкла. – Прошу извинить за то, что потревожил вас. Позвольте проводить вас к вашему креслу.

– Как! Леди Блейк! Так чудесно снова видеть вас танцующей после стольких лет! Позвольте пригласить вас на следующий танец! – провозгласил сияющий лорд Алджернон, появляясь перед ними.

Мередит слегка кивнула лорду Ратерфорду и положила руку на рукав сэра Алджернона. Музыканты заиграли сельский танец, состоявший из множества сложных фигур, безупречно выполненных леди Блейк. Ратерфорд прислонился к стене, сложив руки на груди, и не верил собственным глазам. Она изумительная танцовщица! Редко приходится видеть подобную легкость движений! Значит, она просто дурачила его, специально притворялась! Очевидно, под скромной внешностью леди Мередит Блейк кроются настоящие бури и шквалы. Пусть она просто напрашивается на пренебрежительное отношение, впредь он будет осторожнее. Что ж, какую бы игру Мередит ни вела, скоро она обнаружит, что в нее могут играть и двое.

Лорд Ратерфорд как олицетворение мщения возник перед леди Блейк, едва гостей пригласили к ужину, и, игнорируя бормотание, заминки и извинения, смешанные с благодарностями, решительно взял ее под руку и увлек к столовой. Мередит, украдкой бросив на него взгляд, почувствовала первые признаки тревоги. Выражение мрачной решимости на суровом лице отнюдь не располагало к спокойствию. У него такой вид, будто он твердо вознамерился выполнить не слишком приятную, но необходимую задачу. Может, это Пейшенс попросила повести к ужину скорбящую вдову? Нет, разумеется, ей такое в голову не пришло бы! В комнате полно куда более достойных дам, которые из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание его светлости.

– Может, лучше воздержаться от этого… несколько странного блюда? – с сухой усмешкой заметил лорд Ратерфорд, ставя две тарелки на уставленный закусками стол. – Что-то у меня возникли сомнения по поводу повара миссис Баррет, особенно после оленины. Надеюсь, вы понимаете?

Мередит немного растерялась, не зная, что ответить. С одной стороны, она была полностью согласна с лордом, и взрыв совершенно неуместного смеха уже был готов вырваться из ее груди, но с другой стороны, чужак вовсе не имел права бросать столь уничижительные реплики, вполне, впрочем, согласующиеся со сделанными ранее презрительными выпадами.

– Это, милорд, корнуольский пирог с мясом, – сообщила она с нерешительной улыбкой, поигрывая салфеткой. – В этих местах он считается величайшим деликатесом. Конечно, наши вкусы не столь утонченны, как у вас, сэр, да и как может быть иначе! Но у людей, привыкших к труду и развлечениям на свежем воздухе, обычно весьма здоровые аппетиты.

Намек достаточно ясен. Леди Блейк считает лорда Ратерфорда бесполезным, никчемным паразитом, не знавшим, что такое честный труд, от которого и разгорается настоящий аппетит.

Ратерфорд с горечью вспомнил о годах, проведенных на полуострове, бесконечной партизанской войне, тяжелых переходах при любой погоде, жизни на этой негостеприимной земле, под прицелом снайперов и среди крестьян, готовых предать в любую минуту… Никогда не знаешь, где доведется преклонить голову. Годы, которые он прожил полной мерой и ни о чем не пожалел! А эта наглая паршивка имеет дерзость бросать камешки в его огород! Дает понять, что он не видел ничего, кроме роскошного бездельного существования избалованного аристократа! Ничтожество!

Все верно, если не считать того, что ничтожеством она отнюдь не была.

Тонкие пальчики продолжали теребить салфетку, глаза уставлены в стол, плечи опущены.

Дэмиен оглядел оживленную столовую. Кажется, все гости поглощены ужином, и никто не бросает в их сторону испытующих взглядов. Он почти лениво протянул руку и приподнял указательным пальцем маленький подбородок. И узрел искаженное негодованием и яростью лицо: ни малейшего сходства с церковной мышью.

Дэмиен задумчиво кивнул.

– Позвольте один совет, мадам: держите шпагу в ножнах. Может случиться так, что я куда более опытный дуэлянт, чем вы.

Длинные собольи ресницы снова опустились, скрыв вызов в темных глазах, полные губы задрожали.

– Не могу взять в толк, о чем это вы, сэр, – прошептала леди Блейк. Нотки отчаяния в голосе казались душераздирающе неподдельными. Его светлость немедленно отдернул руку, внезапно испугавшись, что она расплачется. Что, черт возьми, тут происходит? У него голова кругом идет! Минуту назад он был уверен, что его водит за нос законченная актриса, но, кажется, ошибся. Либо Мерри Трелони, сестра Роба Трелони, леди Мередит Блейк, – редкостная мошенница, либо у него не все ладно с рассудком.

– Давайте забудем об этом отвратительном паштете и прогуляемся по террасе, – предложил он тоном, не допускающим возражений.

– Пироге, – механически поправила Мередит. – У меня нет ни малейшего желания покидать эту комнату, милорд.

– Вздор! Вам не помешает немного свежего воздуха! Здесь невыносимо душно! – Он с вежливой улыбкой предложил ей руку. – Ваши протесты, леди Блейк, по меньшей мере странны: что такое обычная прогулка на виду у всех!

– О, милорд, я никогда бы не посмела спорить с вами, – в ужасе охнула она. – Просто теряюсь при мысли о том, чем может привлечь вас мое общество. Здесь столько куда более интересных особ!

Ресницы ее затрепетали, руки нервно сжались.

– Что ж, мадам, если вы так считаете, готов согласиться, – дружелюбно кивнул он. – Кроме того, вам гораздо лучше знать.

Но руку так и не убрал. Мередит осмотрелась. Невозможно отвергнуть его приглашение и не привлечь к себе нежелательного внимания. С трудом сдерживая досаду, она вложила пальцы в его ладонь. Теплую, сильную, со стальной хваткой, означавшей, что теперь она – его пленница.

На террасе были люди, чему Мередит была весьма благодарна, но все оказались легкомысленными юнцами, сбежавшими от строгих глаз опекунов. Из темных углов доносились приглушенные смешки, изредка случайный, тут же затихавший визг восторженного негодования. Вряд ли это подходящее место для респектабельной вдовы, пусть и пользующейся всеобщим уважением.

– Кажется, мы здесь незваные гости, – заметил он.

– И несомненно, портим чужое веселье, – язвительно добавила Мередит, борясь с нараставшим раздражением. Но тут же опомнилась и, снова надевая маску провинциальной дурочки, извиняющимся тоном пролепетала: – Возможно, вы находите сельские обычаи несколько шокирующими, сэр, но эти молодые люди выросли вместе, и какой вред в нескольких минутах украденных забав? Не часто им предоставляется такая возможность!

– У меня нет никакого желания мешать им. Мы пройдемся по саду.

И прежде чем Мередит успела отказаться, стиснул ее локоть и едва ли не стащил по каменным ступенькам, ведущими сад, где с деревьев свисали фонари, отбрасывая на землю мягкое волшебное сияние.

Представив, как рука об руку с его светлостью шествует среди столь романтического пейзажа, Мередит встревоженно поежилась, особенно при мысли о том, какое впечатление они произведут на окружающих.

– Пожалуйста, сэр, мне совсем не хочется здесь быть, – умоляюще прошептала она, отстраняясь.

– О, но я нахожу это место весьма приятным, – возразил Он, снова сжав ее ладонь и уводя в темную аллею, не видную из окон. – Восхитительная ночь. Давайте пройдемся по саду.

– Нет! – взвизгнула Мередит, отпрыгнув. – Не желаю!

– Зато желаю я, – бесстрастно возразил он. – Чего вы боитесь, леди Блейк? Что кто-то может плохо о вас подумать?

Только глухой мог бы ошибиться в истинном значении его вопроса. Кажется, настал самый подходящий момент разыграть спектакль. Тихо застонав, она обмякла, картинно опустившись на землю в ворохе разметавшихся юбок.

Ратерфорд, негромко выругавшись, бросился на колени и подхватил Мередит на руки. Ресницы бедняжки чуть затрепетали. Она оказалась удивительно легкой, он невольно заметил это, несмотря на досаду при таком неожиданном повороте событий.

– Заклинаю простить меня, – выдохнула она. – Так глупо с моей стороны… пожалуйста, поставьте меня.

– Вы уверены, что можете идти? – с беспокойством осведомился он, хотя меньше всего ему хотелось появляться в доме с бесчувственной леди Блейк на руках. При мысли о том, какая поднимется суматоха, его передернуло от омерзения. Кажется, его попытка отомстить вдове с треском провалилась.

– Совершенно, – уже более твердым голосом заверила она, открывая глаза. Очевидно, та самая перспектива, которая была так ему неприятна, привлекала ее так же мало. – Лучше проводите меня в бальную залу.

Дэмиен осторожно опустил ее на землю.

– Я отведу вас к леди Баррет. Она, конечно, знает, как вам помочь.

– В этом нет никакой необходимости, сэр. У меня иногда бывают такие приступы. Еще минута, и я окончательно приду в себя, – с ободряющей улыбкой сообщила Мередит.

Ее спутник недоуменно нахмурился.

– Похоже, ваши э-э-э… припадки случаются весьма своевременно, мадам, – буркнул он. Ее глаза ярко вспыхнули, подтверждая его подозрения. Леди Блейк ловко вышла из положения. Можно сказать, вывернулась, а у него нет иного выбора, кроме стратегического отступления с намерением подготовить новую атаку. Ничего, еще не все потеряно. Затяжная война только начинается.

Он отвел ее в бальную залу, и Мередит тут же поспешила в дамскую комнату.

– Не хотите ли провести время за картами, лорд Ратерфорд? – осведомился сэр Алджернон. – У меня великолепное бренди, которое наверняка придется вам по вкусу. «Джентльмены» свое дело знают.

– С радостью, – кивнул Дэмиен, вспомнив, с какой целью решил посетить это невыносимо унылое общество. Некоторые сведения о «джентльменах» немного возместят горечь сокрушительного поражения от рук прелестной вдовы.

– Через несколько минут, если не возражаете. Я хотел бы немного проветриться в саду.

– Разумеется! – Сквайр дружески хлопнул по плечу его Светлость. – Здесь чудовищная духота. По моему мнению, слишком много народа и чересчур оживленные танцы.

– Совершенно верно, – согласился лорд Ратерфорд. Атмосфера становилась все более спертой, в воздухе стояли смешанные запахи духов и пота, дыхание танцоров туманило зеркала в позолоченных рамах.

Стоя на террасе, глубоко вдыхая свежий ночной воздух и рассеянно прислушиваясь к мелодичным звукам музыки, доносившимся из залы, Дэмиен задавался вопросом, какого черта он делает здесь, в забытом Богом уголке, где полусырые пироги, начиненные овощами и рубленым мясом, считались деликатесом, где молодые парочки уединялись без всякого присмотра и соблюдения правил приличия, где дурно одетые, наглые вдовы позволяли себе издеваться над воинами герцога Веллингтона и, если его предположения верны, без зазрения совести водили за нос доверчивых соседей, с легкостью глупых карасей попадавшихся на удочку. Ну и болваны! Но зачем это ей?

Дэмиен, лорд Ратерфорд поклялся себе обнаружить истинную причину, а заодно и дать понять вдове, что никто не смеет безнаказанно им играть.

Что ж, возможно, пребывание в корнуольском обществе окажется куда более интересным, чем ему представлялось раньше.